Продолжая разговор о Мелхиседеке, Генон поднимает вопрос о справедливости. "Эта связь между Малкутом (царство - Е. К.) и Цедеком (праведник - Е. К.) [5, с. 158-172], или между Царской властью и Справедливостью, точнейшим образом отражается в имени Мелки-Цедека. Здесь речь идёт о распределяющей и уравновешивающей справедливости, олицетворяемой "срединным стволом" сефиротического древа; её следует отличать от Справедливости, противоположной Милосердию и равнозначной тому понятию Строгости, которое отражено в "левом стволе", ибо в данном случае мы имеем дело с двумя различными аспектами этого символа, выражаемыми по-еврейски разными словами: Цедака и Дин. Только первый из этих аспектов, т.е. Справедливость в самом точном и самом полном смысле этого слова, включающего в себя идею равновесия и гармонии, нерасторжимо связан с понятием Мира" [6, с. 275-276]. Отсюда можно сделать определённое вероятностное заключение о некоторых чертах идеального правителя в представлении Генона - этот правитель (Мелхиседек, так уж случилось, что именно такое обозначение Царя Мира привычнее автору) должен сочетать царскую власть с Справедливостью в подлинном смысле слова, не справедливостью как соответствием наказания совершённому деянию, и в этом смысле противоположной милосердию, выступающему отступлением от справедливости, а Справедливостью как своеобразной "серединою", сочетающей уравнивающий и распределяющий аспекты.

Всё остальное, о чём говорится в работе "Царь Мира", с эзотерической точки зрения представляет безусловный интерес, и вполне пригодно для познания глубин традиционализма. Но, к сожалению, правовая направленность настоящего исследования не позволяет останавливаться на указанных сегментах. В качестве определённого вывода следует отметить, что, во-первых, символ весов как характеристика правосудия характерен для индийской, иудейской и многих других восточных традиций, при этом он как таковой не исключает существования другой символики с подобным сходным значением, и во-вторых, идеальный правитель должен быть правителем справедливым, воздерживающимся от крайностей, не лишённым милосердия. Только так может быть обретена подлинная гармония человечества.

Традиционализм, право, мера и "знамения времени". Приступая к заключительному разделу нашей статьи хотелось бы сделать ряд предварительных замечаний. Дело в том, что работы Рене Генона "Царство количества и знамения времени" и "Кризис современного мира" нельзя назвать правовыми: если вторая как-то может быть воспринята с геополитических позиций, то первая, являющаяся её продолжением и развитием, геополитические вопросы практически не рассматривает. Тем не менее, указанные работы содержат массу ценной информации не только для методологии науки, в т. ч. юридической, но и для познания традиционализма в праве в целом. Всё дело в категории меры, законе перехода количественных изменений в качественные и триаде "качество-количество-мера", которым оригинальную трактовку в свете современных событий и восточной эзотерики даёт Рене Генон.

Такая характеристика работ Генона, которые мы будем анализировать, однако, выступает не совсем верной. Право есть такая же органическая часть современного мира, как и всё прочее, что мы связываем с бытием. Как бы мы ни называли регулятивную систему, действующую в обществе - обычное право, позитивное право, каноническое право, мусульманское право, корпоративное право, общее право, право справедливости и т.п., - она выступает имманентно присущей тому или иному обществу системой правил поведения, реализацию которых это общество обеспечивает либо через государственные структуры, либо самостоятельно, посредством тех или иных механизмов. Исходя из этого, всё, что касается общества, его развития, жизнедеятельности и жизнеспособности в целом, не может касаться и государственно-правовой проблематики. Именно поэтому, по сути, метафизические работы Генона далеко стоят от предметного поля философии права лишь на первый взгляд, а при более внимательном рассмотрении имеют к нему вполне непосредственное отношение.

Необходимо отметить, что имеет место сущностная, содержательная сторона взаимосвязи консерватизма, охранительства с мерой: коль скоро мера суть умеренность, сдержанность, антипод крайностей, а также критерий, образец, эталон, граница, предел, а консерватизм - учение о соблюдении пределов во всевозможных новациях, о чувстве границ, рамок в различных реформах, о сохранении вещей, соответствующих эталонам традиционности, самобытности и т.п., то можно заключить, что консерватизм выступает в том числе и учением о проявлениях меры в политико-правовой действительности. Следовательно, налицо двойная взаимосвязь указанных выше работ Генона с предметом настоящего исследования: сама мера в связке с количеством и качеством есть выражение содержания традиционализма как проявления умеренности и стабильности, а также само учение Генона как традиционалистское выражается и в этих работах, одна из которых посвящается мере и её корреспондентам - количеству и качеству. Кроме того, именно традиционализм наилучшим образом выражает самобытность мышления, представлений и мыслеобразов каждого народа, а также именно традиционалистское направление философской и правовой мысли наиболее тесно связано по своему содержанию с мерой, с большинством её значений, выступает своего рода идеологическим обоснованием воплощений данной категории в правовой мысли, и, кроме того, как зарубежный, так и отечественный традиционализм XX века вновь обращают внимание человечества на необходимость соблюдения меры во взаимоотношении с природой и между собой.

С третьей стороны, через категорию меры, мы можем привязать исследуемое к предмету правовой науки. Мера в праве - это качественно-количественная характеристика правовой действительности, описывающая состояние и динамику правовых явлений как изнутри, с позиций содержания и значения этих явлений, так и извне - с позиций действия и границ явлений в объективной действительности. В правоведении мера может рассматриваться во всей палитре её значений. Для правовой сферы общества и науки, изучающей эту сферу, мера есть масштаб, критерий, образец, эталон, границы, рамки, пределы, степень, норма, средство а также показатель гармоничности правовых явлений, действий и поведения человека. Правовая мера есть свойство права выступать критерием, образцом, средством воздействия на поведение человека, количественным и качественным показателем этого воздействия, а также количественным и качественным показателем соответствия этого поведения указанному критерию, образцу, эталону, норме, и в то же время есть внешний качественный и количественный показатель пределов правового регулирования. Таким образом, право есть не что иное как мера общественной жизни, и изучая свойства меры, раскрываемые Рене Геноном, мы познаём и глубинные вопросы природы права как меры. Следует также добавить, что Рене Генон рассматривает меру в существенно более глубоком, и при этом, весьма оригинальном содержании, нежели Гегель, или его предшественники. Геноновскую трактовку меры можно было бы назвать, в противовес диалектической, метафизической трактовкой меры, поскольку её создатель рассматривает с позиции триады "количество-качество-мера" именно метафизические глубинные процессы, происходящие в человеческом бытии. Этот подход можно считать вполне независимым и самостоятельным подходом к познанию категории меры, в том числе и в рамках правовых явлений.

Следует также отметить, что в рамках настоящей работы рассматривается именно категория меры, это означает, что изучается не принцип, не идея, не понятие меры в праве, а наиболее общая универсальная конструкция, охватывающая собой правовые идеи, принципы, пронизывающая собственно правовые категории, характеризующая сущность права. Философское осмысление категории "мера" позволит понять её содержательное своеобразие в общественном бытии. Универсальное и первично-фундаментальное содержание искомой категории не дает нам возможности заменить конструкцию "категория меры" на такие термины, как "идея меры" или "принцип меры", которые ни по отдельности, ни вместе не охватывают её содержания. Именно в таком ключе необходимо использовать термин "мера" в процесс изучения подхода Генона к количеству и качеству.

Начиная разговор о количестве и качестве, Рене Генон ставит вопрос об их связи с сущностью и субстанцией, "так, отмечает он, можно говорить о сущности и субстанции либо по отношению к миру, т.е. по отношению к состоянию существования, определённому некоторыми особыми условиями, либо по отношению к бытию, рассматриваемому как частное, или даже по отношению к его проявлению на каждой ступени существования; в этом последнем случае сущность и субстанция, естественно, представляют собою микрокосмическое соответствие тому, чем они являются с макрокосмической точки зрения для мира, в котором это проявление располагается, или, другими словами, они являются лишь конкретизациями тех относительных принципов, которые являются определениями универсальных сущности и субстанции по отношению к миру, в котором они действуют… Если это понятно, то мы можем говорить о сущности и субстанции нашего мира, т.е. мира индивидуального человеческого бытия. Добавим, что согласно с условиями, этот мир определяющими, оба принципа возникают здесь соответственно под видом количества и качества. Это уже может быть очевидным относительно качества, потому что сущность, в конечном счёте, есть принципиальный синтез всех атрибутов, принадлежащих некоторому бытию и делающих так, что это бытие есть то, что оно есть, а атрибуты или качества суть, на самом деле, синонимы; можно ещё заметить, что качество, рассматриваемое как содержание сущности, если можно так сказать, не ограничено исключительно только нашим миром, но что возможно преобразование, обобщающее его значение, в чём, впрочем, нет ничего удивительного, так как оно здесь представляет высший принцип; но при такой универсализации качество перестаёт коррелировать с количеством, потому что последнее, напротив, строго связано со специальными условиями нашего мира" [7, с. 9]. Оригинальность учения о триаде "мера-количество-качество" состоит, исходя из этой цитаты, и содержания работы в целом, в постулировании совершенно иного уровня противостояния количества и качества: качество выступает в "рядах" мира сакрального, количеству же отведён исключительно профанный мир, и характеризовать то, что находится за рамками материального мира, оно не может.

Такое представление имеет, в соответствии с концепцией Рене Генона, и "оборотное прочтение": современная профанная наука, опирающаяся исключительно на материальную, количественную сторону бытия, не способна познать мир как целое. "Для того, чтобы пространство было чисто количественным, надо, чтобы оно было совершенно гомогенным и чтобы его части различались между собой только по их относительной величине; это привело бы к предположению, что оно есть лишь содержащее без содержимого, то есть чего-то такого, что в действительности не может существовать изолированно в проявлении, где отношение содержащего и содержания по самой своей коррелятивной природе с необходимостью предполагает одновременное присутствие обоих понятий" [7, с. 30]. Помимо сказанного выше, представленная мысль Генона указывает на цельность устройства бытия и его феноменов, независимо от наших взглядов на неё, следовательно, отрицая нематериальный сегмент, современная наука просто "обкрадывает" себя и человечество, и ничего более.

Применительно к правоведению и праву как феномену общественной жизни сказанное может дать два важных аспекта. Во-первых, рассуждения Генона указывают на то, что при изучении права как преимущественно нематериального явления невозможно обойтись исключительно материалистическими методами, не просто можно, а даже необходимо учитывать свойства идеальных объектов. Во-вторых, вообще в принципе исключительно материалистическое, количественное познание, приспособленное исключительно для изучения одномерных материальных объектов, не пригодно для получения представления о таком сложном явлении, как общественные отношения, составляющие предмет правового регулирования.

Наконец, необходимо рассмотреть учение Генона о мере, которому он посвящает целую главу своей работы. "Мера, понимаемая в своём буквальном смысле, относится главным образом к сфере непрерывного количества, то есть, более непосредственно, к вещам, обладающим пространственным характером (потому что само время, хотя оно и непрерывно, можно измерить лишь косвенно, связывая его определённым образом с пространством через посредство движения, которое устанавливает отношение между ними); отсюда следует, что она имеет отношение либо к самой протяжённости, либо к тому, что принято называть "телесной материей" из-за протяжённого характера, которым она с необходимостью обладает, что, впрочем, не означает, что природа её сводится просто к протяжённости… В первом случае меру правильнее назвать "геометрической", во втором скорее можно говорить о "физической" мере в обычном смысле слова; но на самом деле второй случай сводится к первому, потому что тела являются непосредственно измеримыми, поскольку они располагаются в протяжённости и потому что они в ней занимают некую определённую часть, в то время как их остальные свойства могут подлежать мере постольку, поскольку они каким-либо образом могут быть соотнесены с протяжённостью" [7, с. 23-24]. Здесь прослеживается уже трактовка Геноном меры как количественного показателя, в таком виде эту категорию проблематично связать с правовыми феноменами, хотя и возможно в смысле количества нормативных правовых актов.

Далее Генон пишет: "В сущности, мера есть "означение" или "определение", необходимо присущее всякому проявлению, в каком бы порядке или модусе оно ни совершалось; естественно, что это определение соответствует условиям каждого состояния существования, и в некотором смысле оно отождествляется с самими этими условиями, воистину количественно оно лишь в нашем мире, потому что количество, в конечном счёте, так же, впрочем, как пространство и время, есть только одно из особых условий телесного существования. Но во всех мирах существует определение, которое может быть для нас символизировано через количественное определение, представляющее собой меру, потому что она есть то, что этому соответствует, учитывая различие в условиях. И можно сказать, что именно через эти определения миры со всем их содержимым реализованы или "актуализированы" как таковые, потому что это определение составляет нечто единое с самим процессом проявления" [7, с. 25]. Мера в значении количества, таким образом, выступая общим свойством различных реальностей, является тем самым, своего рода "общим языком" этих реальностей. Можно провести аналогию с правом, которое так же способно выступить общим языком разных народов при совпадении их правовых культур в определённо части, каким явилось римское право, прошедшее рецепцию, каноническое право и мусульманское право.

Подводя промежуточный итог, отметим, что хотя работа Рене Генона "Царство количества и знамения времени" не относится к политико-правовым, и вообще напрямую не затрагивает вопросов, связанных с государством и правом, она, тем не менее, посвящена проблемам методологии исследований, в соответствии с этим может применяться и в исследованиях правовых. Также Генон вносит свой вклад в учение о мере, количестве и качестве, прибавляя сакральный компонент к этому вопросу, обращая внимание на метафизические аспекты меры, о которых не говорят его предшественники. Рассмотрение же права как проявления меры, в частности - как одной из разновидностей мер общественной жизни с учётом подхода Генона требует обращать внимание на духовные сегменты этого явления, точнее, на его метафизические основания. Характер права как предмета мира идеального не просто допускает, а требует такого подхода к нему, предполагающего учёт его духовных корней и идеальной обусловленности. Хотя само право как регулятор и не является духовным сегментом, а призвано лишь защищать общество от крайностей проявления девиантного поведения, оно должно опираться на духовные и нравственные основания, в противном случае утратит легитимность в глазах населения.

В некоторых моментах, однако, с Геноном можно и не согласиться, в частности, в том аспекте, где он рассматривает меру исключительно количественно, тогда как эта категория имеет и количественный, и качественный сегменты. Единство количества-качества-меры очевидно, поскольку эта категориальная тройка характеризует вещи именно в своём полном совмещении. Не стоит противопоставлять качество и количество, и то и другое - это показатели того или иного феномена, рассматриваемые в единстве, а закон перехода количественных изменений в качественные, обозначаемый категорией меры, действует именно в сочетании трёх названных категорий. Однако, с другой стороны, природа любой категории, а также ещё один закон диалектики - закон единства и борьбы противоположностей, говорят о том, что количество и качество - это стороны одной медали, но, всё же, стороны разные, а между ними пролегает мера. Но это не опровергает, а подтверждает взаимосвязь меры и с количеством, и с качеством.

Рене Генон высказывает ряд идей, весьма интересных и ценных для методологии науки, представляя очень оригинальное видение указанной проблематики. Он, после раскрытия выше нами приведенной характеристики пространства, продолжает свои рассуждения и касательно времени: "Время оказывается ещё дальше отстоящим от чистого количества, чем пространство; можно говорить о временных величинах так же, как и о пространственных, и те и другие обнаруживают непрерывное количество…; но следует, тем не менее, делать существенное различие между этими двумя случаями, потому что, как мы уже отмечали, тогда как пространство можно измерять непосредственно, напротив, время можно измерять лишь сводя его, так сказать, к пространству. То, что измеряют, никогда не является длительностью, но пространством, проходимым в течение этой длительности неким движением, закон которого известен; этот закон, являясь как бы отношением между временем и пространством, позволяет, если известна величина пройденного пространства, вывести величину использованного для его прохождения времени; и какие бы приёмы ни использовали, в конечном счёте нет никакого другого средства, чем это, для определения временных величин" [7, с. 37]. Таким образом, Генон утверждает тезис об измеримости времени пространством, и, по сути, прав, ведь и наши часы как раз построены на этом принципе.

"Истина состоит в том, что время не несть нечто развертывающееся единообразно, и следовательно, его геометрическое представление в виде прямой линии, как его обычно рассматривают современные математики, дает полностью ложную его идею из-за крайнего упрощения" [7, с. 40]. Уже из одной этой фразы можно сделать вывод о том, что в общем и целом Рене Генон выступает убежденным противником линейной концепции истории (отвергая линейность времени), а следовательно, и линейного формационного подхода, отдавая предпочтение подходу цивилизационному. Об этом также свидетельствует и вынесенный на обложку изданной в "Беловодье" книги "Царство количества и знамения времени" символ колеса, суть которого раскрывается мыслителем-традиционалистом в работе, и показывает его сторонником принципа цивилизационного плюрализма и равноправия традиций как путей к единому центру мира. Далее Генон развивает высказанный тезис в нескольких пунктах.

"Первое замечание состоит в том, что не только каждая фаза временного цикла, какова бы она ни была, имеет своё собственное качество, влияющее на определение событий, но что даже скорость, с которой эти события развертываются, есть нечто, что также зависит от этих фаз, и, следовательно, принадлежит скорее качественному, чем количественному порядку" [7, с. 41]. Получается, что не только этапы развития чего-либо, например, общества, уникальны сами по себе, т.е. обладают своими собственными и неповторимыми свойствами, т.е. качеством, темпы развертывания этих этапов зависят от их свойств. "Второе замечание касается нисходящего направления по ходу цикла, поскольку оно рассматривается как хронологическое выражение процесса проявления, заключающее в себе постепенное удаление от принципа…; развитие современного человечества поистине напоминает движение тела, брошенного по склону и продвигающегося тем быстрее, чем ближе оно к низу…" [7, с. 42]. Генон, таким образом, как это явствует из духа не только рассматриваемой, но и других его работ, является приверженцем не идеи прогресса человечества, а идеи его регресса, его отхода от первоначальных принципов Традиции, объясняющих мироздание, утраты исходных знаний частично, а затем и в полном объёме, и, как следствие, общему упадку и деградации современного мира. Конкретно он говорит о кризисе западного профанного мира, однако, вполне допускает и то, что этот мир способен заразить в ходе вестернизации и все остальные культуры, сохранившие ещё элементы традиционного мироощущения.

Очень ярко иллюстрирует его отношение к современным ему западным политическим концепциям следующая цитата. "…Единообразие, чтобы быть возможным, предполагает существа, лишенные всякого качества и сведенные к простым нумерическим "единицам"; такое единообразие в действительности никогда не может быть реализовано, а все усилия реализовать его, в частности, в человеческой области, могут иметь своим результатом более или менее полное лишение существ их собственных качеств и создание из них чего-то такого, что похоже, насколько это возможно, на простые машины, т.к. машина, типичный продукт современного мира, как раз есть то, что в наивысшей из достижимых степеней представляет преобладание количества над качеством. Именно к этому ведут с собственно социальной точки зрения "демократические" и "эгалитарные" концепции, для которых все индивиды между собой эквивалентны, что ведёт за собой абсурдное допущение, что все должны быть равно способными, безразлично к чему; это "равенство" есть нечто такое, чему природа не дает ни какого примера…" [7, с. 50-56]. Удивительные созвучия мы здесь можем увидеть и с философией неравенства Н.А. Бердяева, и с трудами И.А. Ильина, и со взглядами К.Н. Леонтьева. Общность с последним нам видится в сходстве подхода Генона к прогрессу, аналогичного подходу Леонтьева к прогрессу, а также в определенной фаталистичности мыслителей: Леонтьев, как и Генон, также считает, что любой организм, в т. ч. и общество, проходит с неизбежностью стадии первичной простоты, цветущей сложности и вторичного упрощения. Одинаково отношение авторов и к современной им стадии, переживаемой западным миром.

Методологическая ценность трудов Рене Генона в этой части состоит как раз в том, что он приводит существенные аргументы против "религии прогресса", веры в линейное поступательное развитие человечества, а также, по сути, обосновывает на основе традиционных учений вариант цивилизационного духовно-культурологического подхода к истории, типологии обществ, а в конечном счете - и государств и правовых систем. Этот подход в свете современного состояния науки о государстве и праве, а также политико-правовых реалий, видится более перспективным, нежели эволюционистский формационный подход, который даже самими его разработчиками не рассматривался как универсальный. Но даже убедительная критика данного подхода в современной литературе, данная, например, А.Б. Венгеровым, не подорвала привлекательность его простоты в объяснении эволюции и типологии таких сложных явлений, как государство и право. Цивилизационный же подход, не отвергая достижений эволюционизма, всего лишь обосновывает право каждого народа на свою собственную историю, настоящее и будущее, что так актуально для самосохранения этносов в условиях глобализации мира.

Заключение