Как известно, отечественная нормативная база, регулирующая корпоративные отношения начала складываться с начала девяностых годов прошлого столетия. Именно тогда были приняты основные законодательные акты, относящиеся к различным сторонам функционирования российских компаний, в том числе слияниям и поглощениям. Как уже отмечалось выше само словосочетание "слияния и поглощения" чуждо для отечественной системы права. Существует понятие слияния, которое наряду с присоединением, разделением, выделением и преобразованием, является одной из форм реорганизации юридических лиц. По своей сути в разряд сделок M&A попадает только слияние, сопровождающееся фактическим объединением активов двух юридических лиц под эгидой новой компании, и присоединение, когда одно предприятие входит в состав более состоятельного юридического лица.

Несмотря на довольно детальную проработку правового института реорганизации, он не пользуется популярностью у российского бизнеса в качестве способа осуществления сделок по слиянию и поглощению. Это обусловлено несколькими причинами:

1) Необходимость соблюдения сложной процедуры.

Известно, что для осуществления рассматриваемого процесса, реорганизуемые компании должны четко соблюдать все необходимые формальности предусмотренные законом. Прежде всего, речь идет о проведении нескольких общих собраний акционеров (участников), организаций, участвующих в данном процессе и заседаний советов директоров. Игнорирование требований закона может привести к невозможности завершения процедуры реорганизации либо к оспариванию ее результатов со стороны третьих лиц.

2) Получение разрешения антимонопольных органов.

Не так давно положения антимонопольного законодательства были достаточно требовательны к участникам реорганизационного процесса. В частности, в соответствии с ч.1 ст.17 Закона о конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках слияние и присоединение коммерческих организаций, суммарная балансовая стоимость активов которых по последнему балансу превышает 200 тысяч минимальных размеров оплаты труда, осуществлялась с предварительного согласия антимонопольного органа. Нет смысла пояснять, что в случае оформления сделки M&A в форме слияния или присоединения, подавляющее большинство компаний среднего и крупного бизнеса были вынуждены обращаться в антимонопольные органы для получения соответствующего разрешения.

3) Фактор времени.

В связи с необходимостью соблюдать указанные выше процедуры, оформляющие реорганизацию, завершение объединения компаний может растянуться не на один месяц, что вряд ли устраивает владельцев предприятий.

4) Появление дополнительных обязанностей.

Учитывая тот факт, что реорганизация затрагивает права и законные интересы многих групп лиц, российское законодательство требует от участников этого процесса осуществления целого комплекса стабилизирующих мероприятий.

В частности, проводимая реорганизация может значительно ухудшить положение кредиторов реорганизуемых обществ. Например, при выделении, когда в новое предприятие выводятся высоколиквидные активы, а все основные обязательства остаются на балансе старого общества. Маловероятно, что такой должник сможет погасить хотя бы часть своих долгов. Вот почему и ФЗ "Об АО" (п.6 ст.15), и ФЗ "Об ООО" (п.5 ст.61) пытаются хоть как-то обезопасить добросовестных кредиторов от подобных ситуаций. В частности, не позднее 30 дней с даты принятия решения о реорганизации (а при реорганизации компании в форме слияния или присоединения - с даты принятия решения об этом последним из обществ, участвующих в слиянии или присоединении) юридическое лицо обязано письменно уведомить об этом своих кредиторов. В этот же срок реорганизуемое предприятие должно опубликовать в печатном издании, предназначенном для публикации данных о государственной регистрации юридических лиц, сообщение о принятом решении.

Помимо этого дополнительные права появляются и у акционеров реорганизуемых компаний - они вправе требовать от общества выкупа всех или части принадлежащих им акций (п.1 ст.75 ФЗ "Об АО"). Этот принцип позволяет защитить права главным образом миноритарных акционеров, которые считают, что в результате реорганизации их имущественным интересам будет нанесен вред.

Разумеется, упомянутые требования законодательства не только могут дестабилизировать финансовую ситуацию в компании, но и осложнить ее взаимоотношения с контрагентами.

5) Информационная открытость процесса реорганизации.

Как видно из приведенных выше фактов, еще в самом начале реорганизации, когда до завершения объединения нескольких компаний остается весьма солидный срок, участники рассматриваемого процесса обязаны сообщить о намечающейся сделке. Данной информацией могут воспользоваться конкуренты предприятий, которым нежелательно их слияние (присоединение), а также иные недоброжелатели. Кроме того, в случае, если реорганизация компаний все-таки не состоится, это может негативно отразиться на их деловой репутации.

6) Появление дополнительных предпринимательских рисков.

Результатом слияния или присоединения компаний является прекращение деятельности одного (присоединение) или всех (слияние) участников реорганизации. Данное обстоятельство может иметь весьма серьезные последствия для бизнеса. Ярким примером этого утверждения является отечественная система лицензирования. Как известно, лицензия представляет собой разрешение на осуществление определенного вида деятельности при обязательном соблюдении соответствующих требований и условий. При этом данный документ выдается строго определенному лицу. Вот почему лицензия теряет юридическую силу и считается аннулированной с момента прекращения деятельности общества в результате реорганизации (п.2 ст.13 ФЗ "О лицензировании отдельных видов деятельности"). При этом закон не предоставляет абсолютно никаких гарантий правопреемнику реорганизованного юридического лица в получении лицензии. В определенных ситуациях именно это обстоятельство может практически заблокировать процесс реорганизации компании. Наглядным примером является ситуация вокруг присоединения ОАО "Вымпелком-Регион" к ОАО "Вымпелком". Именно неопределенность с последующим переоформлением лицензий вероятнее всего и стала причиной того, что две сотовые компании длительное время не могли завершить процесс реорганизации.

Еще одним предпринимательским риском являются взаимоотношения с контрагентами реорганизуемых компаний, которых может обеспокоить информация о грядущих изменениях. В практике имелись случаи, когда поставщики реорганизуемого предприятия предпочитали на время приостановить с ним договорные отношения.

Таким образом, правовой институт реорганизации не может удовлетворить все потребности отечественных предпринимателей в установлении контроля над бизнесом. Российские компании используют реорганизацию лишь в случае так называемого процесса перехода на единую акцию. Обычно это осуществляется следующим образом:

1) Происходит присоединение дочерних компаний к головному предприятию;

2) Головное предприятие, а также дочерние компании присоединяются к одной из "дочек" материнской организации.

правовой институт реорганизация компания

3) Осуществляется слияние головной компании со своими дочерними предприятиями.

4) Основная и дочерние компании присоединяются к вновь созданной компании.

Что касается сделок M&A, в результате которых происходит не изменение управленческой структуры, а непосредственная смена владельца либо акций (долей), либо активов предприятия, то они в подавляющем большинстве случаев осуществляются вне правовой конструкции реорганизации.

Широта способов осуществления сделок слияний и поглощений в отечественных условиях оказала влияние и на законодательную базу, используемую при установлении контроля над компаниями. Особенно это касается сферы недружественных поглощений. В таком случае корпоративные агрессоры стараются использовать практически любую нормативную уловку, чтобы добиться поставленного результата. Именно поэтому, чтобы представить себе нормативную базу слияний и поглощений необходимо дать полный перечень законов и подзаконных актов, опубликованных в "Российской Газете".

Основными же законодательными актами являются следующие:

Гражданский кодекс Российской Федерации часть первая от 31 января 2016 г. N 51-ФЗ, часть вторая от 26 января 2016 г. N 14-ФЗ и часть третья от 26 ноября 2016 г. N 146-ФЗ;

Федеральный закон № 14-ФЗ от 29.12.2015 г. "Об обществах с ограниченной ответственностью";

Федеральный закон № 208-ФЗ от 26.09.2005 г. "Об акционерных обществах";

Федеральный закон № 129-ФЗ от 18.05.2015 г. "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей";

Федеральный закон № 430-ФЗ от 30.12.2015 г. "Земельный кодекс РФ";

Закон РСФСР № 948-1 от 22.03.91 г. "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках";

Федеральный закон № 89-ФЗ от 31.05.2011 г. "О приватизации государственного и муниципального имущества";

Федеральный закон № 39-ФЗ от 13.07.015 г. "О рынке ценных бумаг";

Федеральный закон № 46-ФЗ от 23.07.2013 г. "О защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг".

Если обратиться к зарубежному опыту регулирования сделок M&A, можно заметить довольно детальную нормативную проработку рассматриваемых процессов. Лидером в данном вопросе, безусловно, являются США и Великобритания. Этому способствует колоссальное развитие фондового рынка, распыленность акционерного капитала, культурные традиции.

В этой связи интересен опыт Великобритании, которая характеризуется саморегулированием рынка слияний и поглощений. Положения Кодекса Сити по слияниям и поглощениям (City Code on Takeovers and Mergers) не могут похвастаться всеобщей сферой действия, отличаясь локальностью применения. При этом контроль над сделками осуществляется со стороны Комитета по слияниям и поглощениям (Panel on Takeovers and Mergers). Данная саморегулируемая структура состоит из представителей Центрального банка Англии, Лондонской валютной биржи, а также лиц, делегированных ведущими финансовыми организациями страны.

В отличие от Великобритании страны континентальной Европы отошли от принципов саморегулирования (self-regulations), предпочитая законодательное оформление принципов и правил, относящихся к рынку слияний и поглощений. Ярким примером этого является Швейцария, где добровольный кодекс поглощений бирж 1989 г. был трансформирован в положения Закона о биржах и фондовой торговле 1995 г.

Кроме того, для ряда европейских государств, в частности Германии и Нидерландов характерны усиленный государственный надзор за приобретением предприятий, развитое картельное законодательство и процедуры согласования поглощений с работниками предприятия. Смешанным регулированием вопросов M&A отличаются Франция, Бельгия и Испания.

Регулирование сделок слияний и поглощений в Европе осуществляется не только на национальном уровне. Весомый вклад в этот процесс вносят Директивы Совета ЕС.

В отличие от зарубежного опыта в России практически не осуществляется детальное регулирование вопросов, относящихся к установлению контроля над бизнесом. Можно было бы не согласиться с этим тезисом, заметив, что в некоторых европейских государствах отсутствует детальная регламентация корпоративных вопросов, и это ничуть не мешает развитию предпринимательских отношений. Ответ на это замечание будет прост - эти страны в отличие от России, отличаются длительной историей формирования корпоративной культуры и глубоко разработанными неформальными правилами ведения бизнеса. Многие вещи, которые позволяют себе отечественные компании, просто немыслимы в рамках цивилизованных схем предпринимательской деятельности в этих государствах.

Таким образом, несмотря на большое число нормативных актов, используемых в отношении слияний и поглощений уровень правового регулирования данной сферы все же нельзя назвать высоким.

Раздел 2. Рассмотрение научных и учебных изданий