Осуществление Российской Федерацией экстратерриториальной уголовной юрисдикции в отношении

Размещено на http://www.allbest.ru/

Осуществление Российской Федерацией экстратерриториальной уголовной юрисдикции в отношении

Литвишко Петр Андреевич

В статье, подготовленной в рамках проведения Военным университетом международной научной конференции "Проблемы раскрытия и расследования военных преступлений в отношении гражданского населения и уголовного преследования лиц, их совершивших" (Москва, 27 апреля 2016 г.), обосновывается правомерность осуществления Россией юрисдикции в отношении совершенных на территории Украины серьезных нарушений международного гуманитарного права на основе защитного и универсального международноправовых принципов. Подчеркиваются дискреционный и субсидиарный характер соответствующих уголовных производств, а также безальтернативность фиксации доказательств российскими компетентными органами. Кратко рассмотрены пути задействования органов международной юстиции для преследования совершенных на Украине военных преступлений.

В соответствии с обновленной Стратегией национальной безопасности Российской Федерации (далее - Стратегия), утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 г. № 683, преступные посягательства, направленные против личности, собственности, государственной власти, общественной и экономической безопасности, отнесены к основным угрозам государственной и общественной безопасности. Главными направлениями ее обеспечения являются, в числе иных, усиление роли государства в качестве гаранта безопасности личности и прав собственности, повышение эффективности защиты прав и законных интересов российских граждан за рубежом, расширение международного сотрудничества в области государственной и общественной безопасности. В целях ее обеспечения развивается система выявления, предупреждения и пресечения проявлений национализма и иных форм экстремизма, преступных посягательств на права и свободы человека и гражданина, государственную и частную собственность, общественный порядок и общественную безопасность. юрисдикция право преступление

В Стратегии также отмечается, что "[у]крепление крайне правой националистической идеологии, целенаправленное формирование у украинского населения образа врага в лице России, неприкрытая ставка на силовое решение внутригосударственных противоречий, глубокий социально-экономический кризис превращают Украину в долгосрочный очаг нестабильности в Европе и непосредственно у границ России" [7].

Приведенные положения Стратегии дополнительно свидетельствуют в пользу мнения тех авторов [8; 11], которые рассматривают международноправовой принцип защиты (безопасности, или реальный) в качестве главного основания распространения экстратерриториальной юрисдикции Российской Федерации на совершенные в Украине деяния, отнесенные российским уголовным законом к преступлениям против мира и безопасности человечества [2] и расследуемые Следственным комитетом Российской Федерации: военные преступления, т. е. серьезные нарушения международного гуманитарного права (применение запрещенных средств и методов ведения войны), преступления против человечности и геноцид, являющиеся международными преступлениями, а также транснациональные преступления (нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой; наемничество).

Напомним, что наука международного права различает несколько видов классификации государственной юрисдикции, в том числе: по действию в пространстве - территориальную и экстратерриториальную; по содержанию - законодательную (предписывающую) и исполнительную (именуемую также правоприменительной и охватывающую юрисдикцию принуждения); по принадлежности к отрасли права - материальную и процессуальную.

Одно государство может осуществлять в отношении территории другого государства, т. е. в отношении определенного круга лиц, находящихся на этой территории, и совершаемых там деяний, как правило, лишь законодательную юрисдикцию; исполнительная же юрисдикция, в том числе уголовно процессуальная, распространяется на территорию иностранного государства только с согласия последнего в каждом конкретном случае либо на основе международного договора (исключения составляют оккупация, гуманитарная интервенция и применение государством силы при реализации права на самооборону). Это означает, что государство, осуществляющее вовне свою ограниченную материальную уголовную юрисдикцию, криминализирует и пенализирует указанные деяния, может в пределах своей территории проводить расследования, выносить приговоры и исполнять наказания в отношении совершивших их лиц, но при этом само непосредственно не может предпринимать уголовно процессуальные и иные административные действия, физически затрагивающие территорию другой страны.

Следственный комитет Российской Федерации осуществляет свою деятельность также на основе общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации, в частности, принципов суверенного равенства государств, невмешательства в дела, входящие во внутреннюю компетенцию любого другого государства, закрепленных Уставом ООН 1945 г., Декларацией о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН 1970 г., и Заключительным актом Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 г., полностью соблюдая территориальный суверенитет Украины и международноправовые нормы об иммунитете [10] соответствующих должностных лиц от иностранной уголовной юрисдикции. Собирание доказательств по уголовным делам производится на территории Российской Федерации (в основном путем проведения следственных действий с участием лиц, прибывших в Россию из Украины, выемки у них предметов и материалов, признаваемых затем вещественными доказательствами, производства по ним судебных экспертиз), а при необходимости собирания доказательств, находящихся за рубежом, - строго в порядке, предусмотренном международными договорами Российской Федерации, - путем направления запросов о правовой помощи и об оказании (полицейского) содействия.

При производстве по уголовным делам учитываются нормы как договорного, так и обычного международного права, в частности, нашедшие отражение в решениях Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии с 1991 г.

В отличие от принципа обязательности уголовного преследования, применяемого к совершенным внутри страны преступлениям (ст. 21 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации) [5] как Россией, так и другими государствами, как правило, применяется принцип дискреционности преследования и практикуется дифференцированный подход к рассмотрению вопроса о возбуждении уголовных дел о преступлениях, совершенных вне пределов страны и подпадающих под ее юрисдикцию: с учетом весьма ограниченных возможностей собирания доказательств за рубежом, в особенности при нахождении там обвиняемого, данные уголовные дела возбуждаются не в каждом случае наличия к тому повода и основания, а преимущественно если имеются основания полагать, что иностранное государство, где совершено преступление, по тем или иным причинам не обеспечит объективное и квалифицированное расследование и судебное рассмотрение дела, неотвратимость наказания виновного иностранного гражданина либо не обеспечит права и интересы российского гражданина, являющегося потерпевшим или совершившего преступление. Редкое исключение - возбуждение параллельного уголовного дела об экстратерриториальном преступлении в целях проведения совместного расследования с государством, в котором совершено преступление.

Соответствующие уголовные дела возбуждаются, в частности, если деяние вызывает большой общественный резонанс, обладает особой важностью. Также принимаются во внимание "судебная перспектива" дела в сопоставлении с параллельным расследованием по тому же факту в стране, где совершено преступление, и процессуальная экономия - соразмерность совершенного деяния процессуальным и логистическим затратам на его расследование. На применение принципов субсидиарности и разумности при возбуждении уголовных дел об экстратерриториальных преступлениях указывается и Европейским комитетом по проблемам преступности.

События на юговостоке Украины подпадают под понятие вооруженного конфликта немеждународного характера, как оно определено в Дополнительном протоколе к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающемся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера (Протокол II) от 8 июня 1977 г. [1], и в связи с этим регулируются данным Дополнительным протоколом и другими применимыми нормами международного гуманитарного права, что официально признано Международным Комитетом Красного Креста.

При этом подавляющее большинство упомянутых деяний либо вообще не расследуется украинскими властями, либо следствие по ним производится ненадлежащим образом, что подтверждается в докладах Управления Верховного комиссара ООН по правам человека, и в числе иных международных обязательств Украины нарушается ст. 6 Соглашения о первоочередных мерах по защите жертв вооруженных конфликтов 1993 г., ратифицированного Украиной в 2006 г. ("Каждая Сторона примет все необходимые меры для пресечения любых действий, нарушающих международное гуманитарное право, включая применение эффективных мер судебного преследования и наказания к лицам, организовавшим, совершившим или приказавшим совершить деяние, квалифицируемое как военное преступление или преступление против человечества по международному праву и/или национальному законодательству" [4]).

Очевидным является факт, что неоспоримая потребность международного сообщества по меньшей мере в фиксации процессуальным путем доказательств военных и иных международных преступлений [12; 15], совершенных в юговосточной Украине представителями украинских силовых структур, в настоящее время удовлетворяется лишь компетентными органами России. Публикуемые доклады и отчеты Управления Верховного комиссара ООН по правам человека, Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ на Украине, ряда иных международных структур также нацелены на фиксацию следов данных преступлений, однако таковая в их исполнении, разумеется, вовсе не является получением пользующихся юридической силой процессуальных ("судебных") доказательств, допустимых для целей последующего уголовного судопроизводства.

Помимо обеспечения интересов национальной юстиции, собранные Следственным комитетом Российской Федерации материалы и доказательства либо их копии могут быть переданы в органы международной юстиции [8; 13], в том числе для решения вопроса об ответственности украинского государства за международнопротивоправные деяния [14] . По имеющейся в распоряжении следствия информации Европейским Судом по правам человека принято к рассмотрению значительное количество жалоб граждан Украины на нарушение их конвенционных прав в результате вооруженного конфликта в стране.

Во исполнение поручений Председателя Следственного комитета Российской Федерации для ознакомления широкой общественности, в том числе международной, выпущено издание "Трагедия юговостока Украины. Белая книга преступлений" на русском и английском языках, в котором воспроизведен ряд собранных Следственным комитетом Российской Федерации доказательств [16; 18].

В настоящее время различными заинтересованными силами предпринимаются активные попытки оспорить юрисдикцию России, прежде всего универсальную, в отношении преступлений на Украине [17].

Однако распространение уголовной юрисдикции Российской Федерации в отношении указанных преступных деяний, совершенных как на юговостоке Украины, так и в Киеве и других частях ее территории, основывается на совокупности принципов экстратерриториальной юрисдикции, признаваемых современным международным правом, - пассивного и активного персональных, защитного (включая защиту важных интересов Российской Федерации в охране национальной памяти, в том числе исторических памятников на Украине, составляющих культурное и духовное наследие народов Российской Федерации) и универсального, имеющих внутригосударственное нормативное закрепление в ст. 12 Уголовного кодекса Российской Федерации (УК РФ) [6]. Универсальная юрисдикция означает, что каждое государство вправе преследовать и судить лиц, обвиняемых в совершении преступления по международному праву, независимо от того, где совершено деяние и каково гражданство преступника или жертвы, т. е. в отсутствие какойлибо связи между преступлением и осуществляющим юрисдикцию государством.

При этом в силу универсального принципа такое распространение юрисдикции является не только и не столько правом, сколько обязательством России перед мировым сообществом. Так, в соответствии со ст. 1 Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны от 12 августа 1949 г. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются при любых обстоятельствах не только соблюдать, но и заставлять соблюдать данную Конвенцию, в том числе ее ст. 3 о немеждународном вооруженном конфликте. По смыслу этой нормы подобное принуждение к соблюдению Конвенции для достижения ее целей должно неизбежно включать в себя и возможность применения уголовно-правовых средств в виде возбуждения и расследования соответствующих производств любой из Договаривающихся Сторон. Данное положение дел нисколько не меняет прочтение этой нормы в аутентичной англоязычной версии ("Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются соблюдать и обеспечивать соблюдение настоящей Конвенции при любых обстоятельствах" - "The High Contracting Parties undertake to respect and to ensure respect for the present Convention in all circumstances"), поскольку в любом случае имеется в виду обязательство Договаривающейся Стороны не только соблюдать, но и обеспечить соблюдение Конвенции другими Договаривающимися Сторонами.

Об использовании универсальной юрисдикции в отношении лиц, совершивших международные преступления в ходе внутренних конфликтов, свидетельствует судебная практика различных стран (Великобритания, Дания, Нидерланды, ФРГ, Швейцария) [9].

Допустимость применения универсальной юрисдикции подтверждается и прецедентной практикой Европейского Суда по правам человека. Так, например, постановлением ЕСПЧ 2009 г. по делу "Ульд Дах против Франции" признано правомерным осуждение в 2005 г. французским судом к десяти годам тюремного заключения и штрафу в размере 15 000 евро гражданина Мавритании - офицера разведки мавританской армии за совершение в Мавритании в период 1990 и 1991 гг. актов пыток в отношении военнослужащих, обвиняемых в подготовке государственного переворота. При этом в 1993 г. в Мавритании был принят закон об амнистии для представителей вооруженных сил и спецслужб, которые в период 1989 - 1992 гг. совершили преступления, связанные с вооруженными столкновениями и актами насилия. Благодаря этому закону заявитель не преследовался за указанные деяния у себя на родине.

Из докладов Управления Верховного комиссара ООН по правам человека усматривается, что украинские органы все же осуществляют определенное избирательное уголовное преследование украинских граждан, совершивших военные преступления, в том числе в ходе так называемой антитеррористической операции, в частности, членов парамилитарных добровольческих батальонов, вместе с тем квалифицируя их действия в основном как общеуголовные преступления.

Однако в случаях, если виновные в военных преступлениях лица были бы осуждены на Украине не за данные серьезные нарушения международного гуманитарного права, а за такого рода общеуголовные преступления, соответствующие приговоры, на наш взгляд, не могли бы служить предусмотренным ч. 3 ст. 12 УК РФ основанием для освобождения их от уголовной ответственности по ст. 356 названного Кодекса (применение запрещенных средств и методов ведения войны) [6]. Принцип ne bis in idem в подобных случаях осуществления национальной юрисдикции не должен толковаться расширительно, что характерно и для юрисдикции органов международной юстиции. Так, согласно ст. 20 Римского статута Международного уголовного суда "[н]икакое лицо, которое было судимо другим судом за деяние, запрещенное по смыслу статьи 6, 7 или 8, не может быть судимо [Международным уголовным] [с]удом за то же деяние, за исключением случаев, когда разбирательство в другом суде: a) предназначалось для того, чтобы оградить соответствующее лицо от уголовной ответственности за преступления, подпадающие под юрисдикцию [Международного уголовного] [с]уда; или b) по иным признакам не было проведено независимо или беспристрастно в соответствии с нормами надлежащей законной процедуры, признанными международным правом, и проводилось таким образом, что, в существующих обстоятельствах, не отвечало цели предать соответствующее лицо правосудию" [3] 5.

Литература

1. Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающийся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера (Протокол II) от 8 июня 1977 г. [Электронный ресурс] // Гарант: справ.правовая система. URL: http://constitution.garant.ru/act/right/megdunar/2540378/.

2. Проект кодекса преступлений против мира и безопасности человечества [Электронный ресурс] // КМП ООН: сайт. URL: http://legal.un.org/ilc/guide/7_4.shtml.

3. Римский статут Международного уголовного суда [Электронный ресурс] // Кодекс: информ.правовая система. URL: http://docs.cntd.ru/document/901750575.

4. Соглашение о первоочередных мерах по защите жертв вооруженных конфликтов от 24 сентября 1993 г. [Электронный ресурс] // Кодекс: информ.правовая система. URL: http://docs.cntd.ru/document/901732894.

5. Уголовнопроцессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12. 2001 № 174ФЗ (в ред. от 01.05.2016) [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс: справ.правовая система. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_34481/.

6. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63ФЗ (в ред. от 02.06.2016) [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс: справ.правовая система. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/.

7. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации: утв. Указом Президента Российской Федерации от 31.12.2015 № 683 (пп. 17, 43-44, 47) // Российская газета. 2015. 31 дек.

8. Бастрыкин А.И. Экстерриториальный принцип действия российского уголовного закона // Расследование преступлений: проблемы и пути их решения. 2015. № 4. С. 9-12.

9. Волеводз А.Г. Уголовное дело о военных преступлениях в Украине: на каком основании оно возбуждено в России? // Трагедия юговостока Украины. Белая книга преступлений / под ред. докт. юрид. наук А.И. Бастрыкина. 2е изд., доп. М., 2015. С. 337-346.

10. Глотова С.В. Иммунитеты должностных лиц государства и ответственность за международные преступления: международное и национальное право // Журнал российского права. 2016. № 2. С. 127-135.

11. Каюмова А.Р. О соотношении юрисдикционных принципов защиты и универсальности в расследовании уголовных дел на Украине // Трагедия юговостока Украины. Белая книга преступлений / под ред. докт. юрид. наук А.И. Бастрыкина. 2е изд., доп. М., 2015. С. 360-367.

12. Кочешев С.П. Актуальные проблемы правового обеспечения действий войск (сил) в вооруженных конфликтах и при выполнении задач по поддержанию или восстановлению международного мира и безопасности // Военноюридический журнал. 2015. № 10. С. 3-8.

13. Куликов В. Дело № 08.08.08. Александр Бастрыкин - о начале расследования Международным уголовным судом событий в Южной Осетии в 2008 году // Российская газета. 2016. 2 февр.

14. Материалы Научноконсультативного совета // Вестник Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации. 2009. № 3. С. 54-72.

15. Русинова В.Н. Обязанность государства расследовать случаи гибели людей во время вооруженных конфликтов // Международное уголовное право и международная юстиция. 2014. № 4. С. 23-26.

16. Трагедия юговостока Украины. Белая книга преступлений / под ред. докт. юрид. наук А.И. Бастрыкина. 2е изд., доп. М., 2015. 368 с.

17. Хендель Н., Бабин Б., Плешко Э. Универсальная юрисдикция как механизм российской агрессии против Украины // Материалы Совещания ОБСЕ по рассмотрению выполнения, посвященного человеческому измерению, 2015 г., рабочее заседание 6 (Hendel N., Babin B., Pleshko E., Universal Jurisdiction as a Tool of Russian Aggression in Ukraine // 2015 OSCE Human Dimension Implementation Meeting, Working session 6). ОБСЕ: сайт. 2015. 24 сент. URL: http://www.osce.org/odihr/184526.

18. The Tragedy of Southeastern Ukraine. The White Book of Crimes / Ed. by Alexander I. Bastrykin, Doctor of Law. Moscow, 2015, 2nd ed. 352 p.

Размещено на Allbest.ru