Герменевтический подход к изучению права

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Развитие юридической науки происходит в тесном взаимодействии с различными отраслями гуманитарного знания. Это проявляется и в связи теории права с лингвистикой. При вербальном формулировании уголовно-правовых запретов понимание языка закона имеет исключительное значение для определения пределов свободы личности в государстве.

Еще у Аристотеля в трактате «Об истолковании» встречается термин hermeneia, который с греческого языка можно перевести как «аллегория, толкование». Герменевтика первоначально существовала в качестве дисциплины, постигающей скрытый смысл знаков, мифов, предсказаний. В Средние века начинает формироваться юридическая герменевтика как искусство толкования правовых текстов. Однако уже в Новое время она теряет темпы своего развития. Актуальность данной работы обусловлена тем, что большинство исследователей, использовавших юридическую герменевтику, ограничивались повторением и комментированием правил толкования, сформулированных еще римскими юристами и сохранившихся в Дигестах Юстиниана, изредка делая кое-какие поправки и дополнения. Весьма немногие пытались самостоятельно рассмотреть процесс толкования, да и то не целиком, а лишь в некоторых частях.

Предметом работы является герменевтика как наука.

Объектом работы является герменевтический подход к изучению права.

Исходя из вышесказанного, целью нашей работы является определить сущность герменевтического подхода к изучению права. Исходя из указанной целей, можно выделить частные задачи, поставленные в работе:

1.Изучить юридическую герменевтику как науку.

2.Проанализировать цели и задачи юридической герменевтики.

3.Исследовать герменевтический подход к праву.

1. История юридической герменевтики

Зачаточные элементы герменевтики - толкование снов, гадание, шаманские предсказания и т.п. существовали ещё в эпоху варварства. Одним из первых обратил внимание на проблему толкования Аристотель. В сочинении «Об истолковании» он объясняет, как различать «истинную и ложную» письменную речь на основе анализа содержащихся в тексте утверждений, отрицаний, противоречий, высказываний о будущем и т.д.

В Средние века герменевтическая методология широко использовалась для интерпретации Священного Писания. Собственно, одной из причин раскола католицизма послужило провозглашение протестантами возможности свободной интерпретации богооткровенной книги.

Как самостоятельное философское учение герменевтика возникла в начале XIX в. Её родоначальниками считаются немецкие философы Фридрих Шлейермахер (1768-1834) и Фридрих Шлегель (1772-1829), которые впервые поставили проблему понимания как разновидности искусства. Согласно Ф. Шлейермахеру, понимание чужого текста, речи требует гениальности, ибо писавший или говоривший имел свою неповторимую жизнь, своё самосознание, свои религиозные чувства. Иными словами, у каждого свой жизненный мир, для проникновения в который необходимо либо быть гением, либо знать правила понимания и интерпретации. Ф. Шлегель с позиций эстетики пытался объяснить, как понимать иронию, художественные образы и другие иносказания.В СССР, а потом в России герменевтический бум был связан с переводом на русский язык работ Х.Г. Гадамера «Истина и метод: основы философской герменевтики» (М., 1988) и П. Рикера «Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике» (М., 1995), а также лекции П. Рикера «Торжество языка над насилием. Герменевтический подход к философии права».[1] Причем первые две работы вышли в свет за несколько десятков лет до появления их русских переводов и продолжили традицию философской герменевтики, связанную с именем М. Хайдеггера.

Суть дела состоит в следующем: традиционная герменевтика, к которой принадлежит и юрист Э. Бетти, занимается интерпретацией различных текстов: религиозных, литературных, исторических, историко-правовых и т. д. Казалось бы, именно эта традиционная герменевтика, весьма популярная сегодня у литературоведов и искусствоведов, должна привлечь внимание российских юристов. Однако нет, привлекает философская герменевтика, рассматривающая все бытие человеческое как вечный, непрекращающийся процесс понимания, но не только и не столько текста, а жизни вообще, и поэтому приобретающий некий сущностный характер. «Понимание» означает понимание друг друга во взаимном общении и создание некого общего мира. Короче говоря, философская герменевтика весьма сложна, по-разному представлена в работах различных авторов и к праву имеет опосредованное отношение. Х.Г. Гадамер и П. Рикер не обходят правовую тематику стороной, но лишь как момент их общефилософских рассуждений. Х.Г. Гадамер анализирует юридическую герменевтику в сравнении с теологической и филологической. Здесь юрист и теолог встречаются с филологом.[1] Неудивительно, что юридическая герменевтика, не сумевшая создать рациональной теории толкования, потеряла свои позиции. Видя же бесплодность ее многовековых усилий, некоторые ученые пришли к мысли, будто в таком положении суждено оставаться учению о толковании законов и впредь. Этого мнения придерживались, например, два корифея цивилистики XIX века: Ф. Савиньи и Г. Пухта. «Толкование, -- говорит первый из них, -- представляет собой искусство, овладеть которым способствуют имеющиеся в изобилии прекрасные образцы древнего и нового времени. Несравненно слабее то, что выработано до сих пор в качестве теории толкования. Эта недостаточность современной теории -- случайна; но не следует обманываться на счет значения подобной теории вообще, даже наилучшей, ибо это искусство столь же мало, как и всякое иное, может быть сообщаемо или приобретаемо посредством правил.

Но мы можем путем изучения отличных образцов узнать, в чем заключается их превосходство; тем самым мы выработаем в себе чутье к тому, что имеет значение при всяком толковании, и научимся направлять наши усилия в надлежащую сторону. К этому, а также к избеганию некоторых ложных путей сводится все, что мы можем надеяться приобрести при помощи теории в этом искусстве, как и в каждом другом»(1). Еще решительнее и резче выражается Пухта: «Из правил критики и толкования образовалась особая наука -- юридическая герменевтика, обыкновенно весьма поверхностная, бесплодная, не проникающая в суть дела, сухая дисциплина. Но, помимо здравого смысла, вся юриспруденция должна быть герменевтикой... От крайностей должны охранять юриста здравый юридический такт и разум; внешние же правила полезны только слабым головам, избавляя их от самостоятельного мышления, но таким лицам лучше вообще не браться за толкование»(2).

Отказ юристов от использования герменевтики в процессе толкования, привел к тому, что последняя долгое время сохраняла значение лишь в теологии.

Ситуация начинает меняться с появлением трудов Ф. Шлейермахера и В. Дильтея, которые положили начало формированию герменевтики как философской науки. В работе «Истоки герменевтики» Дильтей указывал на необходимость рассмотрения текста как способа объективации жизненного мира, а следовательно, процесс толкования как процесс деконсервации смысла. Герменевтика как метод использовали в исследованиях Ф. Ницше, З. Фрейд, М. Хайдеггер и многие другие философы. В XX в. герменевтика, благодаря прежде всего усилиями Г.-Г. Гадамера и П. Рикера, становится влиятельным направлением современной философии(3).

2. Цели и задачи юридической герменевтики

Герменевтика тесно связана с правом. Действительно, для того чтобы реализовать правовые нормы, провести в жизнь юридические законы, их нужно понимать. Следовательно, правовые установления должны быть доступными как по содержанию, так и по направленности любому гражданину и приниматься им однозначно.

Однозначность восприятия закона в правовой сфере предстаёт как однозначность толкования закона. Не случайно уже древние философы и юристы выдвигали требование ясной, чёткой и лаконичной формулировки закона. Толкование права означает выявление его объективного содержания и учёт его субъективного восприятия, устранение двусмысленностей, согласование содержания текста закона и формы его изложения, учёт формального характера права и динамики реальных общественных отношений в конкретно-историческое время.

Юридические законы могут нести в себе определённые черты субъективизма, что и влечёт за собой их неоднозначное восприятие. Кроме того, возникают противоречия между теми, кто обязан исполнять законы и кто стоит на страже их исполнения. Поэтому толкование закона - это не только акт познания, но и интеллектуально-волевая деятельность, представляющая собой важное связующее звено между текстом закона и его реализацией.

Юридическая герменевтика - это наука о понимании, истолковании и применении смысла законодательного текста, определяющая семантические приемы его формулирования и восприятия. Она представляет собой один из видов познания, в результате которого происходит процесс от понимания к объяснению. Этот вид познания можно отнести к специальному познанию, так называемому юридическому анализу: анализу буквального текста, догматическому анализу и социально-историческому. Задача общей герменевтики видится в понимании и истолковании, а юридической -- сводится к решению двух проблем. Первая, о которой речь заходит чаще всего, это проблема подведения частного случая под общее правило. Вторая связана с законодательной деятельностью. Законодателю следует понять действительность и так изложить законы, «чтобы правовой порядок полностью пронизывал» ее.[1]

Суть законодательной деятельности обозначена, кажется, очень точно. Первая же проблема слишком усложнена и даже извращена с юридической точки зрения. Х.Г. Гадамер пишет, что «разрыв между всеобщностью закона и конкретным правовым положением в отдельном случае не может быть уничтожен по самой своей сущности».[2]Он прав с философской точки зрения, но не с точки зрения правоприменителя, который стремится максимально преодолеть этот разрыв. Не случайно Э. Бетти, по признанию самого Х.Г. Гадамера, не нашел в его исследованиях «ничего, кроме двусмысленностей и смешения понятий».[3] В науке о понимании смысла текста особое (самостоятельное) место занимает та ее отрасль, которая может быть охарактеризована как юридическая герменевтика.

Герменевтика как наука, построенная на познании закономерностей понимания языка, позволяет выработать систему правил вербального общения, создает предпосылки эффективности уголовно-правового регулирования. Адекватность вербального отражения права в тексте закона можно рассматривать как идеальный результат, конечную и высшую цель законодательной деятельности - критерий оценки ее эффективности и стимул к совершенствованию законодательства. В силу того, что между буквой (языком) закона и духом права нельзя поставить знак равенства (каким бы совершенным ни было законодательство), уяснение смысла закона будет всегда насущной, неизменно актуальной проблемой. Это в свою очередь определяет непреходящее значение герменевтики для юриспруденции.

Профессиональное предназначение герменевтики - поиск и реализация смысла правовой нормы, изучение проблемы множественности смыслов, осуществляемые на основе грамматического, стилистического, предметного и так далее анализов.

Цель юридической герменевтики в том, чтобы не просто уяснить смысл нормы, но и перевести этот смысл на язык более конкретных высказываний, приближенных к практическим ситуациям настолько, чтобы не возникало сомнений в их относимости к толкуемой норме и тем самым облегчалось бы ее применение. Современная юридическая наука постепенно осознает перспективы герменевтического подхода к анализу текста. В последнее время интерес к герменевтике проявляют и отечественные юристы[1]. Однако интерес к проблеме пока исчерпывается лишь ее не совсем адекватным описанием.

3. Герменевтический подход к праву

правовой герменевтический юридический толкование

Попытаемся применить герменевтический подход к толкованию правовых норм.

Мир состоит из символов, которым в повседневной жизни мы придаем значения, интерпретируя их в соответствии с нашими же представлениями об окружающем мире. С точки зрения герменевтики под символом следует понимать «всякую структуру значения, где один смысл -- прямой, первичный, буквальный, означает одновременно и другой смысл -- косвенный, вторичный, иносказательный, который может быть понят лишь через первый»[2]. Этот круг выражений с двойственным смыслом составляет собственно герменевтическое поле. Следовательно, согласно П. Рикеру интерпретация -- это работа мышления, которая состоит в расшифровке смысла, стоящего за очевидным смыслом, в раскрытии уровней значения, заключенном в буквальном смысле[3].

Правовая норма является символом, смысл которого должен быть установлен. За буквальным смыслом всегда скрывается второй, контекстуальный, ситуационный смысл, без адекватного понимания которого невозможно правильное понимание смысла всей нормы. У английских юристов есть поговорка: «В законе присутствует только одна половина содержания, другая спрятана, а идеи находятся внутри». Продолжая мысль, отметим, что для правильного применения закона в процессе толкования необходимо отыскать эту спрятанную идею. Герменевтическое толкование правовой нормы является именно тем инструментом, с помощью которого может быть решена проблема двойственного смысла, поскольку герменевтика помимо дешифрования буквального смысла текста, осуществляющегося лингвистического толкования, позволяет раскрыть смысл правового контекста.

Герменевтический анализ текста включает в себя ряд обязательных процедур. Признанным считается деление на subtilitas intelligendi (понимание), subtilitas explicandi (истолкование) и subtilitas applicandi (применение). Под пониманием следует понимать искусство постижения знаков, передаваемых одним сознанием и воспринимаемых другим через их внешнее выражение (прежде всего языковое).

Понятие subtilitas можно перевести как тонкость, ловкость, искусство, соответственно в тради-ционной герменевтики эти процедуры мыслились не столько как методы, которыми мы пользуемся, сколько как некий навык, требующий особенной духовной утонченности.

Цель понимания -- совершить переход от этого выражения к тому, что является основной интенцией знака, и выйти вовне через выражение. Переход к интерпретации от понимания предопределен материальной основой, выраженной в письменности, которую имеют все знаки. Интерпретация носит характер понимания, направленный на зафиксированные в письменной форме знаки.

В герменевтической литературе выявлено внутреннее единство понятий «понимать» и «истолковывать». Истолкование -- это не просто какой-то процесс, отдельным числом и при случае дополняющий понимание; понимание всегда является истолкованием, а это последнее, соответственно, суть эксплицитная форма понимания. В понимании всегда имеет место нечто вроде применения подлежащего пониманию текста, в котором находится интерпретатор.

Применение есть такая же интегральная часть герменевтического процесса, как понимание и толкование. Для юридической герменевтики конституирующим является напряжение, существующее между данным законом, с одной стороны, и тем смыслом, которой он получит в результате его применения в конкретной ситуации, -- с другой. Закон вовсе не претендует быть понятым исторически, но должен быть путем истолкования конкретизирован в своей правовой значимости[1].

В. В. Суслов отмечает, что юридическое сознание сходно с историческим, т. е. юрист должен исследовать предысторию интерпретируемого факта. Правда он подчеркивает особую актуальность указанного подхода применительно к процессу доказывания[2]. Однако из контекста вышеназванной статьи и субъективного подхода к функции толкования, излагаемой им в другой работе, складывается впечатление, что конечной целью герменевтического толкования является уяснение воли исторического законодателя. В.В. Суслов, признавая многозначность юридических тестов и актуальность ситуативного смысла, скрытого за буквальным, тем не менее сводит герменевтику к ее историческому приему толкования[3].

Обратимся к проблеме дивергенции исторической и юридической герменевтики. Рассмотрим подход историка права и судьи к одному и тому же действующему законодательному акту. То, что различия существуют, -- очевидно.

Судья постигает смысл закона с точки зрения данного случая и ради этого случая. У историка права нет никакого данного случая, из которого он бы исходил. Он стремится определить смысл закона, конструируя и охватывая единым взором всю сферу его применения целиком. Смыл закона конкретизируется лишь благодаря всем этим случаям его применения. Историк права не может, следовательно, довольствоваться первоначальным применением закона для определения его смысла. Будучи историком, он должен, скорее, учесть исторические изменения, через которые прошел закон. Понимая, он должен опосредовать первоначальное применение закона его современным применением. Описывать задачу историка права с точки зрения реконструирования изначального смыслового содержания законодательной формулы кажется недостаточным, впрочем нельзя сформулировать и задачу судьи как приведение закона в соответствие с жизненной актуальностью современности(1). Тот, кто стремится привести смысл закона в соответствие с современностью, прежде всего должен знать его первоначальный смысл, т. е. он должен мыслить как историк права. И дело здесь в том, что историческое понимание служит ему исключительно средством для достижения определенной цели. Мы живем с естественным убеждением, что правовой смысл того или иного действующего закона полностью однозначен и что современная юридическая практика просто следует его изначальному смыслу. Если бы это было так, то, действительно, стиль юридического и исторического мышления был бы тождественен. В таком случае и цель герменевтики сводилась бы лишь к установлению первоначального смысла закона и последующему применению закона в этом первоначальном смысле в качестве правильного. Подобно тому как Шлейермахер не видит никакой проблемы в том, что интерпретатор должен поставить себя в условия первоначального читателя, сторонники традиционного подхода к толкованию игнорируют напряжение, существующее между первоначальным и современным юридическим смыслом.

То, что это юридическая фикция, стало с течением времени очевидным. Э. Форстхоф показал, как из чисто юридических побуждений вытекает необходимость рефлексии по поводу исторических изменений, в силу которых изначальный смысл закона и смысл, применяемый на практики, отделяются друг от друга. Разумеется, юрист всегда имеет в виду сам закон. Однако его нормативное содержание должно быть определено с учетом того случая, к которому его следует приложить. Для того что бы точно установить содержание, требуется историческое познание первоначального смысла, и лишь ради этого последнего юрист принимает в расчет историческое значение, сообщаемое закону самим законодательным актом. Юрист не может, однако, полагаться исключительно на то, например, что сообщают ему о намерениях и помыслах тех, кто разрабатывал данный закон, протоколы парламентских заседаний. Напротив, он должен осознать произошедшие с тех пор изменения правовых отношений и заново определить нормативную функцию закона[1]. Судья, приспосабливающий закон, дошедший до него из прошлого, к потребностям современности, стремится, конечно, решить некую практическую задачу. Однако это вовсе не значит, что он его произвольно перетолковывает. И в данном случае тоже понять и истолковать -- значит познать и признать действующий смысл закона. Судья стремится соответствовать «правовой мысли» закона, опосредуя ее современностью (разумеется, речь идет о правовом опосредовании). Он стремится познать именно правовое значение закона, а не историческое значение законодательного акта, которым этот закон был введен в действие, или какого-либо случая его применения, например. Так, председатель Кассационного суда Франции Балло-Бопре в одной из знаменитых речей, произнесенных им в 1904 году в связи празднованием столетия Кодекса Наполеона, призвал отказаться от исторического метода толкования кодекса, которое до этого безоговорочно господствовало в доктрине: «Если императивная норма ясна и точна, не вызывает сомнений, судья обязан склониться перед ней и подчиниться ей... Но если в тексте обнаруживаются неясности, то появляются сомнения в смысле и пределах действия нормы, а при ее сопоставлении с другой нормой она будет в какой-то мере противоречить ей, предстанет в более узком или, наоборот, более широком значении. Я полагаю, что в этих случаях судья уполномочен на самое широкое толкование. Он не должен с упорством выяснять, чем руководствовались авторы кодекса сто лет назад при составлении той или иной статьи. Лучше спросить себя, какой была бы эта статья, если бы авторы кодекса формировали ее сегодня, подумать, как с учетом изменений, происшедших за сто лет в идеях, нравах, институтах, экономическом и социальном состоянии Франции, приспособить наиболее свободным и гуманным образом законодательные тексты к требованиям справедливости, разума и современной жизни»(1). Судья, таким образом, подходит к истории не как историк, но тем не менее обращается к своей собственной истории, которая и есть его современность. Поэтому судья всегда может обратиться и как историк к тем вопросам, которые он как юрист затрагивал имплицитно.

Принадлежность толкователя к тексту подобна принадлежности оптического центра к перспективе, заданной картине. Речь идет не о том, что мы должны найти какой-то центр и занять его как некую позицию. Тот, кто понимает, не выбирает точку зрения по собственному произволу, а находит свое место, данное ему заранее. Так, для самой возможности юридической герменевтики существенно, что закон одинаково обязателен для всех членов правовой общности. Там, где это правило нарушено, например в абсолютных монархиях, герменевтика невозможна. Монарх имеет возможность, игнорируя закон, не совершая никаких усилий по его толкованию, добиться любого решения, которое сочтет справедливым. Задача понимания и истолкования стоит лишь там, где законодательные положения полагаются неснимаемыми и общеобязательными.

Заключение

Герменевтика первоначально существовала в качестве дисциплины, постигающей скрытый смысл знаков, мифов, предсказаний. В Средние века начинает формироваться юридическая герменевтика как искусство толкования правовых текстов. В наше время она имеет следующее определение: Юридическая герменевтика - это наука о понимании, истолковании и применении смысла законодательного текста, определяющая семантические приемы его формулирования и восприятия. Юридическая герменевтика имеет своей задачей осмысление и объективирование права.

В современной отечественной теории права уже сложилось устойчивое представление о необходимости расширения методов познания основных категорий юриспруденции и правовых конструкций. Прежде всего речь идет об отказе от признания объективного существования смысла права, поскольку смысл юридических конструкций не отражает "объективную реальность", а рождается из соотношения с другими текстовыми структурами, в результате интерпретации. Интерпретация составляет основу герменевтического подхода к праву. Процесс толкования нормы права направлен на выявление смысла правового предписания.

Сущность герменевтического подхода к праву - поиск и реализация смысла правовой нормы, изучение проблемы множественности смыслов, осуществляемые на основе грамматического, стилистического, предметного и так далее анализов. Цель его в том, чтобы не просто уяснить смысл нормы, но и перевести этот смысл на язык более конкретных высказываний, приближенных к практическим ситуациям настолько, чтобы не возникало сомнений в их относимости к толкуемой норме и тем самым облегчалось бы ее применение. Герменевтический подход к изучению права направлен на избежание субъективного восприятия законов, а следовательно на избежание неясностей и ошибок в работе юристов и судей.

Размещено на Allbest.ru