Регулирование возмещения и компенсации вреда, причиненного незаконными актами публичной власти: проблемы и направления совершенствования

Размещено на http://www.allbest.ru/

2

Регулирование возмещения и компенсации вреда, причиненного незаконными актами публичной власти: проблемы и направления совершенствования

Чорновол Е.П.,

Чорновол О.Е.

В статье исследуются нормативно-правовые основания возмещения и компенсации вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, выявляются недостатки и формулируются пути его совершенствования.

Ключевые слова: возмещение имущественного вреда, компенсация морального вреда, нормативно-правовые формы, органов местного самоуправления или их должностных лиц, причинение вреда незаконными актами власти государственных органов.

компенсация вред должностное лицо самоуправление

Современное регулирование отношений по возмещению имущественного и компенсации морального вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, т.е. незаконными актами публичной власти, осуществляется на двух уровнях правового воздействия - конституционном и отраслевом. Но это не обеспечивает адекватного всестороннего системного опосредования данных социальных связей. Более того, в ряде случаев оно не отвечают критериям полноты и формальной определенности. К сожалению, не произошло здесь изменений и в связи с последней кодификацией российского права. Поэтому теория права должна представить законодателю четкие ориентиры по созданию и совершенствованию норм, направленных на регулирование указанных отношений, что связано с современным этапом качественного преобразования отечественного гражданского права в целом, предусмотренного Указом Президента РФ от 18.07.2008 № 1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации» [1].

Политико-правовую основу реализации физическими и юридическими лицами конституционного права на возмещение и компенсацию вреда, причиненного незаконными актами власти, в настоящее время составляют нормы ст. 33, 38 Декларации прав и свобод человека и гражданина, принятой Верховным Советом РФ 22.11.1991 [2], ст. 2, 45, 46, 52, 53 Конституции РФ, согласно которым государство обеспечивает признание, реализацию и защиту прав и свобод личности, а потерпевшим от правонарушений предоставляет доступ к правосудию, возмещению и компенсации вреда. По своему содержанию они идентичны предписаниям подп. «а» п. 3 ст. 2, п. 5 ст. 9, п. 6 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах от 19.12.1966 [3], п. 5 ст. 5 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 04.11.1950 [4], п. 1 принципа 35 Свода принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, Генеральной Ассамблеи ООН 43/173 от 09.12.1988 [5], ст. 85 Римского статута Международного уголовного суда от 17.07.1998 [6], являющихся составной частью правовой системы страны (п. 4 ст. 15 Конституции РФ). Причем эти положения, как отмечает А.Л. Маковский [7, c. 94], не только отвечают требованиям названных международных актов, но в значительной мере превосходят их по полноте упорядочения рассматриваемых связей с учетом ранее действовавшего в этой области национального гражданского права. Их генерализация в Основном Законе имеет не только теоретическое, но и важное практическое значение, т.к. они выступают ядром отраслевых предписаний. Вместе с тем согласно принципу высшей юридической силы Конституции (п. 1 ст. 15) данные нормы являются непосредственной нормативно-правовой формой реализации потерпевшими права на возмещение и компенсацию вреда, причиненного обозначенными деяниями.

В свою очередь, на уровне отдельных отраслей права действуют общие и специальные положения о возмещении и компенсации вреда, причиненного незаконными актами власти.

К общим предписаниям о возмещении имущественного ущерба относятся ст. 8, 12, 13, 16, 1069, 1071 ГК РФ, а о компенсации морального вреда - ст. 8, 12, 151, 1099-1101 ГК РФ.

Специальными узаконениями о возмещении имущественного вреда являются нормы ст. 1070 ГК, ст. 133-135, 137-139 УПК РФ, п. 2 ст. 27.1 КоАП РФ, п. 3 ст. 158, ст. 242.1-242.5 БК РФ, Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18.05.1981 «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей» [8] (далее - Указ от 18.05.1981), Положения о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, утвержденного этим Указом (далее - Положение от 18.05.1981), Инструкции по применению данного Положения, утвержденной Минюстом СССР, Прокуратурой СССР, Минфином СССР по согласованию с Верховным Судом СССР, МВД СССР и КГБ СССР 02.03.1982 [9] (далее - Инструкция от 02.03.1982) и предписания федеральных законов, регламентирующих отношения по реализации публичной власти, которые, правда, решают рассматриваемый вопрос с разной степенью детализации и не всегда единообразно [10].

К числу специальных правоположений о компенсации морального вреда относятся нормы ст. 152,
абз. 2 ст. 1123, п. 1 ст. 1251 ГК, ст. 136 УПК, п. 1 ст. 16 ФЗ от 02.05.2006 № 38 «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» [11] и др.

В пределах обозначенных конституционных предписаний создаются общие предпосылки права на возмещение имущественного и компенсацию морального вреда, причиненного незаконными актами власти. Отраслевые правовые формы, «опираясь» на конституционные, выступают в реальной действительности в виде нормативной, правосубъектной и индивидуальных форм [12, c. 5-22] его реализации. Но среди ученых не сложилось единого мнения о юридической природе этого правового образования: одни ответственность за причинение вреда незаконными актами власти обосновывают на началах частного права [13], другие - публичного права [14]. Поэтому одни из них полагают, что указанные нормы относятся к гражданскому праву [15], другие считают, что в части регулирования возмещения и компенсации вреда, причиненного следственно-судебными органами, они входят в уголовно-процессуальное право [16] либо составляют межотраслевое правовое образование [17]. Это негативно отразилось не только на систематизации права, что связано с рассредоточением этих положений при его кодификации по различным отраслям, но и осложнило осуществление потерпевшими права на правосудие [18, c. 7]. Поэтому выявление правовой природы приведенного массива норм связано не столько с академическим интересом, как считают В.В. Бойцова и Л.В. Бойцова [19 c. 79], сколько с потребностями правоприменительной практики.

Не вступая в полемику относительно понятия «юридическая природа» [20, c. 50-52], отметим, что в контексте настоящего исследования под правовой природой обозначенного массива норм следует понимать его место в системе права, отраслевую (родовую и видовую) принадлежность, закрепляющего правообразующие юридические факты (определяющие юридическую значимость фактов), которые (факты и нормы) влекут возникновение индивидуальных правовых форм - обязательств из причинения вреда незаконными актами власти. Но поскольку мы имеем дело с нормативно-правовой формой соответствующих отношений, постольку юридическая природа указанных норм может быть определена лишь с учетом характера предмета и метода их регулирования [21, c. 294-295].

Любому виду общественных отношений соответствуют, как известно, определенные правовые формы, а каждой из них - свой набор правовых средств воздействия, образующих тот или иной режим регулирования, который в концентрированном виде воплощается в особом для данной отрасли методе правового регулирования. Но поскольку «методы субстанциональны, неотделимы от правовой материи», то именно они служат объединяющим началом компоновки правовой материи в структурные подразделения правовой системы, так как их своеобразие, в конечном счете, предопределено социальной природой регулируемых связей.

Содержание отношений по возмещению и компенсации вреда, причиненного противоправными действиями вообще и незаконными актами власти в частности, состоящее в безвозмездном перераспределения материальных благ за счет причинителя в пользу потерпевшего, как разновидность имущественных, входящих в предмет гражданского права, обусловливает и способ их регламентации, который не может быть никаким другим, как гражданско-правовым [22]. Следовательно, эти отношения неизбежно впитывают в себя и материальные, и юридические черты отрасли гражданского права, т.е. предмета и метода [23, c. 24], определяющие как тип, род и вид формирующихся правовых связей, так и их структуру [24, c. 539], в качестве которых и выступают деликтные обязательства. Аналогичных нормативно-правовых форм в принципе не может существовать в других отраслях права, поскольку с точки зрения самой их природы это не соответствует их юридическому режиму. Отсюда следует, что рассматриваемый комплекс норм в целом относится к гражданскому праву. Суждения ученых о том, что он является межотраслевым институтом, воспроизводят теории комплексных (межотраслевых, смешанных) вторичных и пограничных образований (отраслей и институтов) в системе права [25]. Но система права «на иных основаниях, кроме единства предмета и метода, строиться не может…». Поскольку «одна и та же норма не может одновременно регулировать два различных вида общественных отношений или заключать в себе два различных метода правового регулирования, постольку одна и та же норма не может быть одновременно включена в две различные отрасли права» [26, c. 355, 357]. Речь идет о комплексных образованиях в системе законодательства, сгруппированных для регулирования разных взаимосвязанных отношений, которые являются массивами источников норм [27].

Но можно ли эти нормы, как считают многие цивилисты, позиционировать в качестве самостоятельного гражданско-правового института [28]. Безусловно, нет. «Природа и особенности правового института, - как отмечает С.С. Алексеев, - могут быть правильно поняты в том случае, если исходить из того, что это такая общность норм - предписаний, которая в свою очередь является элементом следующего главного подразделения - отрасли права» [29, c. 31]. Причем таковым является лишь такое образование, в котором «нормы группируются не случайно, а по их юридическому содержанию, обусловленному содержанием конкретных общественных отношений» [30, c. 66]. Критериями его определения в качестве института выступают: однородность фактического содержания регулируемых отношений, юридическое единство норм и полнота регулирования отношений [31, c. 200].

Анализ первого признака института, согласно которому он регулирует «отдельные виды однородных общественных отношений (специальные институты) или отдельные стороны всех отношений данного рода, независимо от их видовой принадлежности (общие институты)» [32, c. 56] в пределах предмета отрасли права, указывает, что «отношения из причинения имущественного и морального вреда незаконными актами власти» являются лишь подвидами соответственно «отношений вследствие противоправного причинения имущественного и морального вреда», которые входят в «отношения вследствие причинения вреда» в целом. Поэтому обособление норм, регулирующих эти связи, в отдельный институт не отвечает его понятию.

Такой же вывод следует из анализа второго признака правового института, согласно которому образующие его нормы обособляются в отдельных частях правового акта. Если бы нормы о возмещении и компенсации вреда, причиненного незаконными актами власти, были бы обособлены, то в ГК должны быть какие-либо объединяющие их разделы, но таковых не существует. Законодатель, напротив, пошел по пути их объединения в гл. 59 ГК, посвятив регулированию указанных отношений две специальные нормы - ст. 1069, 1070. Вместе с тем, оставив в первоначальном виде ст. 151 и п. 7 ст. 152, он при принятии ч. 2 ГК не счел необходимым включать в гл. 59 положения о компенсации морального вреда, причиненного отдельными видами противоправных деяний, в том числе незаконными актами власти. Законодатель ограничился указанием на то, что при причинении такого вреда гражданину незаконным уголовным преследованием, он подлежит компенсации независимо от вины должностных лиц следственно-судебных органов (ст. 1100 ГК).

Наконец, нет здесь и полноты правовой регламентации указанных связей. Хотя положения о возмещении имущественного вреда, причиненного незаконными актами власти, и получили обособленное закрепление в ст. 1069-1071 ГК, но упорядочение этих связей в целом они обеспечивают не самостоятельно, а во взаимодействии с другими нормами гл. 59 ГК. Таким же образом решен вопрос нормой п. 1 ст. 1099 ГК применительно к регулированию отношений по компенсации морального вреда предписаниями § 4 главы 59 ГК.

Резюмируя изложенное, можно констатировать: нормы соответственно о возмещении и компенсации вреда, причиненного незаконными актами власти, входят в гражданско-правовой институт возмещения и компенсации вреда в качестве отдельных субсубинститутов, т.к., в свою очередь, являются элементами таких его субинститутов, как возмещения и компенсации вреда, причиненного противоправными действиями.

Формирование адекватной судебной практики по данной категории дел требует установления соотношения, взаимосвязи и взаимодействия предписаний рассматриваемых субсубинститутов, во-первых, между собой, во-вторых, с общими положениями гражданско-правового института возмещения и компенсации вреда и, в-третьих, с подобными нормами, содержащимися в отдельных правовых актах, т.к. они четко не определены законодателем.

Предписания указанных субсубинститутов, подобно тому, как и нормы субинститутов возмещения и компенсации вреда, причиненного противоправными действиями, соотносятся между собой как однопорядковые. Это связано с тем, что в плане регламентации однотипных связей они предназначены для регулирования различных по характеру отношений: нормы первого блока для упорядочения отношений по возмещению имущественного ущерба, а второго - по компенсации морального вреда, каждый из которых (вред) обладает сущностным своеобразием. В реальной действительности противоправным деянием может быть причинен либо имущественный, либо моральный вред, или тот и другой, поэтому его возмещение или компенсация может осуществляться независимо друг от друга либо одновременно, на что обращает внимание п. 3 ст. 1099 ГК. Следовательно, входящие в указанные образования нормы по своей юридической значимости функционируют на паритетных началах в пределах собственных сфер «влияния». Но поскольку § 4 гл. 59 ГК не содержит норм, регулирующих компенсацию морального вреда, причиненного именно незаконными актами власти, то случаи его причинения согласно п. 1 ст. 1099 ГК необходимо квалифицировать не только по ст. 151, 1099 ГК, но и субсидиарно по принципу аналогии [33, c. 31-33] по ст. 13, 16, 1069, 1070 ГК, на что обращает внимание и Верховный Суд РФ [34]. При причинении морального вреда незаконными актами власти жизни и здоровью граждан необходимо руководствоваться соответственно нормами ст. 13, 16, 1069, 1070, § 2 и § 4 гл. 59 ГК.

С общими нормами гражданско-правового института возмещения и компенсации вреда (ст. 1064, 1080-1083, 1084-1094 ГК) положения данных субсубинститутов, подобно тому, как и предписания субинститутов возмещения и компенсации вреда, причиненного противоправными действиями вообще, соотносятся как общие и специальные. Следовательно, общие нормы указанного института могут применяться к рассматриваемым отношениям лишь тогда и постольку, когда и поскольку на этот счет отсутствуют специальные предписания. Причем они могут применяться к отношениям по компенсации морального вреда, причиненного незаконными актами власти, лишь в той мере, в какой это соответствует природе этих связей. Поэтому к ним не подлежат применению, в частности, абз. 1 ст. 1080 ГК, что подтверждается судебной практикой [35]. Не используется здесь и ст. 1082 ГК, т.к. способ и размер компенсации морального вреда определяются ст. 1101 ГК. С учетом изложенного представляется необходимым текст нормы п. 1 ст. 1099 ГК дополнить словами: «если иное не предусмотрено законом или не вытекает из существа отношений по компенсации морального вреда». Аналогичные положения в виде абз. 4 следует включить в п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994 № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» [36]: «На отношения по компенсации морального вреда распространяются положения главы 59 ГК РФ, поскольку иное не предусмотрено законом или не вытекает из существа данных отношений».

Необходимо однако отметить, что представленное выше соотношение общих норм института и положений анализируемых субсубинститутов, к сожалению, не получило легального закрепления, поскольку, с одной стороны, § 4 гл. 59 ГК не содержит норм о компенсации морального вреда, причиненного отдельными противоправными действиями (бездействием), в частности незаконными актами власти, а с другой, ст. 1064 ГК не в полной мере указывает на моральный компонент вреда. В целях устранения этой неопределенности представляется необходимым: 1) в абз. 1 п. 1 ст. 1064 ГК после слов «имуществу юридического лица» включить слова «личным неимущественным правам гражданина и юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме или компенсации лицом, причинившим вред»; 2) в абз. 2 п. 1 ст. 1064 ГК после слов «обязанность возмещения» включить слова «или компенсации»; 3) во втором предложении п. 2 ст. 1064 ГК после слов «предусмотрено возмещение» включить слова «или компенсации».

Общие предписания субсубинститута возмещения имущественного (ст. 13, 16, 1069, 1071 ГК) и субсубинститута компенсации морального вреда (ст. 13, 16, 1069, 1071, ст. 151, 1099-1101 ГК), причиненного незаконными актами власти, с нормами, содержащимися соответственно в отдельных правовых актах - ст. 152, 1070, абз. 2 ст. 1123, п. 1 ст. 1251 ГК, ст. 133-139 УПК, п. 2 ст. 27.1 КоАП, п. 3 ст. 158, 242.1-242.2 БК, Указа от 18.05.1981, Положения от 18.05.1981, Инструкции от 02.03.1982, п. 1 ст. 35 НК, п. 3 ст. 31 ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» [37] и др., соотносятся как общие и специальные. Но эта связь, как правило, не выражается в приоритетности норм подобных правовых актов по сравнению с общими предписаниями названных субсубинститутов, т. к. согласно абз. 2 п. 2 ст. 3 ГК нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, а именно таковыми они в своем большинстве, как верно отмечают ученые, и являются [38, c. 280], должны соответствовать ГК. К тому же они изложены преимущественно в общих чертах и дублируют нормы ст. 13, 16, 1069 или ст. 151, 1099 ГК [39] либо отсылают к ГК [40]. Поэтому, вопреки утверждению отдельных юристов, они по общему правилу не могут выступать самостоятельной нормативно-правовой основой соответствующих обязательств, в частности по компенсации морального вреда [41, c. 171].

Их значение состоит в создании единого правового поля и социально-политического режима [42, c. 220-222] возмещения и компенсации вреда, причиненного незаконными актами власти, что способствует уяснению характера деяний, своеобразия юридико-фактического основания, статуса субъектов и моделей формирующихся обязательств. Некоторые из них уточняют процессуальные аспекты общих предписаний исследуемых субсубинститутов. Так, п. 3 ст. 158, 242.1-242.2 БК развивают норму ст. 1071 ГК относительно правового механизма реализации обязательств по возмещению и компенсации вреда, причиненного незаконными актами власти. Поэтому приоритетное значение для регулирования рассматриваемых отношений, точнее их отдельных видов, имеют лишь те специальные нормы названных субсубинститутов, которые устанавливают иные правила по сравнению с общими нормами, в частности, п. 1 и предложение второе п. 2 ст. 1070. Функционально связанные со ст. 1070 ГК предписания Указа от 18.05.1981, Положения от 18.05.1981 и Инструкции от 02.03.1982, формально сохраняя юридическую силу, de facto не действуют, т.к. они «перекрыты» нормами ст. 53 Конституции РФ, ст. 38 Декларации 1991 г., названных выше международных правовых актов, гл. 18 УПК и самой ст. 1070 ГК [43]. В то же время большинство правоположений главы 18 УПК носят процедурный характер: определяют объем и порядок возмещения имущественного вреда (ст. 134, 135, 137) либо декларируют право потерпевших граждан на восстановление их трудовых, пенсионных, жилищных и иных прав (ст. 138), реализация которых в конечном счете основывается все же на положениях ТК, ЖК, иных правовых актов. Являясь отсылочной, ст. 136 указывает на то, что компенсация морального вреда осуществляется в порядке гражданского судопроизводства. Следовательно, материально-правовыми нормами в УПК являются лишь ст. 133 и 139.

Первая, помимо расширения перечня названных в п. 1 ст. 1070 ГК вредоносных действий [44], подобно тому, как и подп. 3 п. 1 ст. 30.7 КоАП, устанавливает дополнительный юридический факт возникновения обязательств по возмещению и компенсации вреда - процессуальный акт, аннулирующий юридическую силу того акта органов дознания, следствия, прокуратуры и суда, вследствие принятия и исполнения которого был причинен вред гражданину [45]. Но ее включение в УПК привело к тому, что отдельные элементы юридического состава возникновения соответствующих деликтных обязательств оказались разобщенными по отдельным отраслям - гражданского и уголовно-процессуального права. Вместе с тем нельзя не заметить, что правило ее п. 3 не вписывается в логическую конструкцию гл. 18 УПК: совершенно ясно, что включение в состав субъектов права на реабилитацию потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика, свидетеля, эксперта, специалиста, переводчика или понятого и иных лиц, которые согласно п. 2 ст. 111 УПК могут быть подвергнуты мерам процессуального принуждения, противоречит самой сути уголовно-процессуального института реабилитации. А предписания п. 5 ст. 133 УПК полностью перекрываются п. 2 ст. 1070 ГК.

Вторая указывает, что «вред, причиненный юридическим лицам незаконными действиями (бездействием) и решениями суда, прокурора, следователя, дознавателя, органа дознания, возмещается государством в полном объеме в порядке и сроки», которые установлены гл. 18 УПК. Но при этом она не определяет, на каких началах и в какой форме это осуществляется - при наличии или независимо от вины указанных лиц, в порядке, установленном гл. 18 УПК для граждан, или гражданского судопроизводства. К тому же ее положения поглощаются п. 2 ст. 1070 ГК.

Вместе с тем положения ст. 133, 139 УПК не согласуются не только со ст. 1070 ГК, но и общими предписаниями гражданско-правового института возмещения и компенсации вреда. Так, предложение второе п. 1 ст. 133 УПК, указывающее на то, что возмещению подлежит «вред, причиненный гражданину в результате уголовного преследования», вообще лишено смысла. Об этом можно говорить лишь в отношении противоправных, незаконных деяний, о чем собственно и идет речь в п. 2, 3 данной статьи, а не в отношении уголовного преследования как процессуальной деятельности, осуществляемой стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления (п. 55 ст. 5 УПК). Незавершенность формулировок норм ст. 133-139 УПК в целом не позволят их позиционировать как специальные по отношению к п. 1 ст. 1070 ГК, скорее они дополняют друг друга [46].

Таким образом, включение в УПК материальных гражданско-правовых норм не только не обеспечило полноты регламентации рассматриваемых отношений, но, напротив, в значительной мере ее осложнило. В судебной практике наблюдаются различные подходы к разрешению проблемы соотношения норм ГК и УПК для обоснования возмещения вреда. В ряде случаев в качестве материально-правовой нормы, на которой основано требование о возмещении вреда, суды указывают ст. 1070 ГК [47], а нормы УПК рассматривают как процедурно-процессуальные, регламентирующие порядок возмещения вреда. Иногда они ссылаются одновременно и на положения главы 18 УПК, и на ст. 1070 ГК [48]. Но довольно часто суды приводят нормы УПК как правовое основание возмещения вреда, а ГК используют только для указания на то, что вред возмещается за счет средств соответствующей казны [49]. Отсюда следует, что в правоприменительной практике до сих пор не сложился действенный механизм реализации ст. 53 Конституции и положений отдельных отраслей права о возмещении и компенсации вреда, причиненного незаконными актами власти. К тому же нормы ст. 135, 137 УПК, устанавливающие смешанный порядок возмещения вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием, не только не соответствуют ст. 239 БК, закрепляющей иммунитет бюджетов бюджетной системы России, согласно которому обращение взыскания на их средства осуществляется только на основании судебного акта в порядке п. 3 ст. 158, 242.1-242.2 БК, о чем следовало бы сказать в ст. 1071 ГК, но и не обеспечивают реального возмещения вреда гражданам, реабилитированным на досудебных стадиях уголовного судопроизводства, т.к. постановление следователя или дознавателя о производстве им выплат в возмещение вреда не обладают силой исполнительного листа.

На современном этапе развития отечественного права корректировка представленных положений может быть осуществлена различным образом. Но наиболее приемлемым представляется сохранение в УПК только процессуальных и сосредоточение в ГК материально-правовых норм на этот счет. Ибо действие около десяти лет предписаний главы 18 УПК показали неэффективность правового режима отрасли публичного права по восстановлению нарушенных незаконным уголовным преследованием прав физических и юридических лиц. Иного, очевидно, и нельзя было ожидать, поскольку ее назначение, вопреки п. 2 ст. 6 УПК, состоит все-таки в защите общественных интересов, а не в реабилитации подвергнутых незаконному уголовному преследованию граждан. Об этом наглядно свидетельствует совместный приказ Генеральной прокуратуры РФ и Минфина РФ от 20.01.2009 № 12/3н «О взаимодействии органов прокуратуры и Министерства финансов РФ при поступлении сведений об обращении в суд гражданина с иском (заявлением) о возмещении вреда, причиненного в результате незаконного уголовного преследования» [50], в п. 6 которого перед соответствующими органами поставлена задача представлять исключительно интересы России, а не потерпевших. С учетом изложенного предлагается:

1) отменить Указ и Положение от 18.05.1981, а также Инструкцию от 02.03.1982 как несоответствующие Конституции РФ, главе 59 ГК и перечисленным международным актам, нормы которых в полной мере опосредуют регулируемые ими отношения;

2) из ст. 133 УПК исключить нормы п. 2, 4 и включить их в п. 1 ст. 1070 ГК, поскольку отдельные элементы юридического состава возникновения соответствующих обязательств оказались в настоящее время рассредоточенными в нормах различных отраслей права (гражданского и уголовно-процессуального);

3) из главы 18 УПК исключить п. 3 ст. 133 и ст. 139, т.к. возмещение вреда, причиненного следственно-судебными органами гражданам и юридическим лицам, в отношении которых непосредственно не осуществлялось уголовное преследование, сообразно характеру и последствиям вредоносных действий, урегулированы ст. 1069 и п. 2 ст. 1070 ГК, а применение к ним процедуры реабилитации противоречит сути этого уголовно-процессуального института;

4) статью 133 УПК изложить в следующей редакции: «Статья 133. Право на реабилитацию.

Граждане, подвергнутые незаконному уголовному преследованию, имеют право на реабилитацию, которая включает в себя право на возмещение имущественного и компенсацию морального вреда, восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах, воинских и почетных званий, классных чинов, возврат государственных наград, а также меры социальной защиты, осуществляемые в порядке гражданского, трудового, пенсионного, жилищного законодательства, законодательства о воинских и почетных званиях, классных чинах, государственных наградах и иного законодательства».

6) исключить из главы 18 УПК РФ п. 1 ст. 135, так как глава 59 ГК содержит общие нормы о способе и размере возмещения имущественного вреда - ст. 1082 и компенсации морального вреда - ст. 1101, сообразно этому ее п. 2-6 считать соответственно 1-5;

7) пункт 3 ст. 135 УПК, определяющий порядок возмещения имущественного вреда, следует скоординировать с нормой ст. 239 БК, изложив его в следующей редакции:

«3. Не позднее одного месяца со дня поступления требования о возмещении имущественного вреда судья, следователь или дознаватель определяет его размер, на основании чего судья выносит постановление о производстве выплат в возмещение этого вреда, а следователь или дознаватель выносит постановление о направлении заявленного реабилитированным требования в суд для принятия решения по существу. По заявлению реабилитированного суд также выносит постановление о компенсации ему морального вреда. Способ и размер подлежащих возмещению имущественного и компенсации морального вреда определяются в соответствии с главой 59 Гражданского кодекса Российской Федерации»;

пункт 4 ст. 135 УПК изложить в следующей редакции: «4. Требование о возмещении имущественного и компенсации морального вреда разрешается судьей в порядке, установленном статьей 399 настоящего Кодекса для разрешения вопросов, связанных с исполнением приговора».

пункт 5 ст. 135 УПК изложить в следующей редакции: «5. Копия постановления судьи, следователя или дознавателя вручается или направляется реабилитированному, а в случае его смерти - лицам, указанным в части второй статьи 134 настоящего Кодекса»;

8) дополнить ст. 1071 ГК следующим предложением: «Возмещение имущественного и компенсация морального вреда за счет казны Российской Федерации, казны субъектов Российской Федерации или казны муниципального образования осуществляется на основании судебного акта в порядке, установленном Бюджетным кодексом Российской Федерации»;

9) из ст. 136 УПК исключить пункт 2 и дополнить ее соответственно пунктом 4 следующего содержания:

«4. Действия (бездействие) органов государственной власти и их должностных лиц, связанные с реализацией права на социальную защиту, предусмотренную пунктами вторым и третьим настоящей статьи, могут быть обжалованы реабилитированным, его законным представителем в порядке, установленном главой 16 настоящего Кодекса.»;

10) статью 137 УПК изложить в следующей редакции:

«Статья 137. Обжалование решения о производстве выплат

Постановление судьи о производстве выплат в возмещение имущественного и компенсации морального вреда может быть обжаловано в порядке, установленном главой 16 настоящего Кодекса».

Литература

1.СЗ РФ. 2008. № 29 (ч. 1). Ст. 3482.

2.ВСНД и ВС РСФСР. 1991. № 52. Ст. 1865.

3.Ведомости Верховного Совета СССР. 1976. № 17. Ст. 291.

4.СЗ РФ. 2001. № 2. Ст. 163.

5.Советская юстиция. 1992. № 6.

6.СЗ РФ. 2000. № 37. Ст. 3710.

7.Маковский А.Л. Гражданская ответственность государства за акты власти // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сб. памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А.Л. Маковский; Исследовательский центр частного права. М., 1998. С. 94.

8.Ведомости Верховного Совета СССР. 1981. № 21. Ст. 741.

9.Бюллетень нормативных актов министерств и ведомств СССР. 1984. № 3.

10.В одних сказано, что возмещение вреда осуществляется за счет соответствующего бюджета (п. 3 ст. 31 Федерального закона от 21.07.1997 № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» // СЗ РФ. 1997. № 30. Ст. 3594; 2004. № 27. Ст. 2711; № 30. Ст. 3081; № 35. Ст. 3607), другие указывают, что ответственность за причинение вреда незаконными актами власти несут государственные органы и органы местного самоуправления, но за счет федерального бюджета, бюджета субъекта РФ или муниципального образования (п. 1 ст. 35 НК РФ), третьи ответственность возлагают на органы публичной власти и их должностные лица (п. 2 ст. 365 ТК РФ), четвертые отсылают к гражданскому законодательству (п. 1 ст. 14 Федерального закона от 08.08.2001 № 134-ФЗ «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при проведении государственного контроля (надзора)» // СЗ РФ. 2001. № 33 (ч. 1). Ст. 3436; 2007. № 1 (ч. 1). Ст. 29), пятые предписывают соответствующим должностным лицам принять меры для возмещения вреда, причиненного неправомерными актами власти (ч. 6 ст. 6 Федерального закона от 03.04.1995 № 40-ФЗ «О Федеральной службе безопасности» // СЗ РФ. 1995. № 15. Ст. 1269; 2005. № 10. Ст. 763).

11.СЗ РФ. 2006. № 19. Ст. 2060.

12.См.: Красавчиков О.А. Гражданское правоотношение - юридическая форма общественного отношения // Гражданские правоотношения и их структурные особенности. Сб. учен. тр. Вып. 39. Свердловск. 1975. С. 5-22.

13.См.: Савицкая А.Н. Гражданская ответственность государственных органов за вред, причиненный их должностными лицами (ст. 407 и 407а ГК): Дис. … канд. юрид. наук. М., 1953; Нор В.Т. Имущественная ответственность за неправильные действия должностных лиц. Львов, 1974; Короткова О.И. Возмещение вреда за счет государственной казны // Законодательство и экономика. 2006. № 10. С. 12.

14.См.: Бойцова Л.В. Ответственность государства за ущерб, причиненный гражданам в сфере правосудия: генезис, сущность, тенденция развития: Дис. … д-ра. юрид. наук. М., 1995; Бланкенагель А., Калинина И. Возмещение вреда, причиненного неправомерными действиями государства в ФРГ: от личной ответственности государственного служащего к ответственности государства через черный ход // Законодательство и экономика. 2005. № 12.

15.Острикова Л.К. Проблемы возмещения вреда, причиненного должностными лицами при осуществлении уголовно-процессуальной деятельности: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1994. С. 15-16; Богданов В.П. Обязательства по возмещению государством вреда, причиненного правоохранительными органами и судами: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2002. С. 9; Григорян Г.В. О возмещении имущественного и морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности // Правоведение. 2007. № 4. С. 135.

16.См.: Безлепкин Б.Т. Отраслевая принадлежность института возмещения ущерба реабилитированным // Советское государство и право. 1989. № 1. С. 72; Прокудина Л.А. Возмещение ущерба, причиненного незаконными действиями правоохранительных органов: Науч.-практ. комментарий. М., 1997. С. 11; Орлова М.В. Спорные вопросы реабилитации невиновных по уголовным делам // Российский следователь. 2005. № 2. С. 8-9.

17.См.: Татьянин Д.В. Реабилитация в уголовном процессе (понятие, виды, основания, процессуальный порядок): Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Челябинск, 2005. С. 18; Корнеев О.Г. Институт реабилитации в уголовно-процессуальном праве России: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Челябинск, 2005. С. 11.

18.См.: Михайленко О.В. О юридической природе отношений по возмещению вреда реабилитированному // Юрист. 2006. № 11. С. 7.

19.Бойцова В.В., Бойцова Л.В. Ответственность государства за действия должностных лиц: Публично-правовая или частноправовая? // Правоведение. 1993. № 1. С. 79.

20.Подробнее см.: Свалова Н.А. Обязательства из действий в чужом интересе без поручения: монография / Под ред. Е.П. Чорновола. Екатеринбург: УрЮИ МВД России, 2009. С. 50-52.

21.Алексеев С.С. Общая теория права: Курс в 2 т. М., 1981. Т. 1. С. 294-295.

22.См.: Красавчиков О.А. Диспозитивность в гражданско-правовом регулировании // Советское государство и право. 1970. № 1; Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений: Учеб. пособие. Свердловск, 1972. С. 44; Скловский К.И. О свободе лица в гражданском правоотношении // Советское государство и право. 1991. № 9; Алексеев С.С. Предмет советского гражданского права и метод гражданско-правового регулирования // Антология уральской цивилистики. 1925-1989: Сб. статей. М., 2001.

23.См.: Яковлев В.Ф. Структура гражданских правоотношений // Гражданские правоотношения и их структурные особенности. Сб. учен. тр. Вып. 39. Свердловск, 1975. С. 24.

24.См.: Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву // Иоффе О.С. Избранные труды по гражданскому праву. М.: Статут, 2000. С. 539.

25.См.: Райхер В.К. Общественно-исторические типы страхования. М.-Л., 1947. С. 186-196; Толстой Ю.К. О теоретических основах кодификации гражданского законодательства // Правоведение. 1957. № 1. С. 44-45; Поленина С.В. Пограничный институт гражданского и трудового права (Возмещение вреда, причиненного здоровью) // Советское государство и право.1974. № 10; Она же. Комплексные правовые институты и становление новых отраслей права // Правоведение. 1975. № 3. С. 71-79; Сырых В.М. Комплексные институты как компоненты системы российского права // Журнал российского права. 2002. № 10.

26.Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. М., 1961. С. 355, 357.

27.См.: Керимов Д.А. Философские проблемы права. М., 1972. С. 301; Красавчиков О.А. Система права и система законодательства // Правоведение. 1975. № 2. С. 69-71; Суханов Е.А. О проблемах становления и развития российского частного права // Цивилистические записки: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 3. М.; Екатеринбург, 2004. С. 43.

28.См., напр.: Рипинский С.Ю. Имущественная ответственность государства за вред, причиняемый предпринимателям / Под науч. ред. К.К. Лебедева, СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2002. С. 11; Хайрутдинова Г.А. Проблемы института возмещения морального вреда // Вестник ТИСБИ. 2003. № 3. С. 8; Рохлин В., Миронов М. Институт реабилитации // Законность. 2007. № 5; Обязательства вследствие причинения вреда: Постатейный комментарий главы 59 Гражданского кодекса Российской Федерации / Авторы - Л.Ю. Михеева, П.В. Крашенинников. Под ред. П.В. Крашенинникова. М.: Статут, 2009. С. 50.

29.Алексеев С.С. Структура советского права. М., 1975. С. 119.

30.Якушев В.С. О понятии правового института // Правоведение. 1970. № 6. С. 66.

31.См.: Теория права и государства: Учеб. / Под ред. В.В. Лазарева. 4 -е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 2005. С. 200.

32.Осипов Ю.К. Понятие институтов гражданского процессуального права // Правоведение. 1973. № 1. С. 56.

33.Подробнее см.: Божок В.А. Проблема разграничения института аналогии и субсидиарного применения правовых норм // Нотариус. 2006. № 5. С. 31-33.

34.См.: п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14.02.2000 № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 4.

35.См., напр.: Определение Верховного Суда РФ № 68-о05-1 от 01.06.2005 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. № 6.

36.Российская газета. 1995. 8 февраля; Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. № 1; 1998. № 3; 2007. № 5.

37.СЗ РФ. 1997. № 30; 2009. № 29.

38.См.: Чернов В.М. Возмещение вреда, причиненного юридическим лицам незаконными действиями (бездействием) правоохранительных органов // Цивилистические исследования: Сб. науч. тр. памяти проф. И.В. Федорова. Вып. 1 / Под ред. Б.Л. Хаскельберга, Д.О. Тузова. М., 2004. С. 280.

39.См., напр.: п. 1 ст. 16 ФЗ от 02.05.2006 № 38 «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации».

40.См., напр.: ст. 136 УПК РФ, п. 1 ст. 14 ФЗ от 08.08.2001 № 134 «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при проведении государственного контроля (надзора)», ст. 18 ФЗ от 06.03.2006 № 35 «О противодействии терроризму» (СЗ РФ. 2006. № 11. Ст. 1146).

41.См.: Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда: анализ и комментарий законодательства и судебной практики. 3-е изд., испр. и доп. М., 2004. С. 171.

42.Подробнее см.: Капустина М.А. О понятии «правовое поле» // Правоведение. 2006. № 6.

С. 220-222.

43.Примечательно, что Инструкция от 02.03.1982 была признана недействующей для Генеральной прокуратуры РФ еще Приказом от 03.08.1998. № 52 «О признании недействующими нормативных и организационно-распорядительных документов, изданных Прокуратурой Союза ССР» // Доступ из справ.правовой системы «Гарант».

44.Согласно Определению Конституционного Суда РФ от 04.12.2003 № 440-О право на возмещение и компенсацию вреда в порядке данной нормы наступает также в случае незаконного задержания гражданина в качестве подозреваемого (СЗ РФ. 2004. № 7. Ст. 596).

45.Таким актом является оправдательный приговор или постановление судьи о прекращении уголовного преследования в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения; постановление дознавателя или следователя о прекращении уголовного преследования по основаниям, предусмотренным п. 1, 2, 5 и 6 ч. 1 ст. 24, п. 1 и 4-6 ч. 1 ст. 27 УПК; постановление суда о полной или частичной отмене вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращении уголовного дела по основаниям, предусмотренным п. 1, 2 ч. 1 ст. 27 УПК; определение или постановление суда об отмене незаконного или необоснованного постановления суда о применении меры медицинского характера; постановление прокурора или судьи, которым признается незаконность применения к любому лицу мер процессуального принуждения. Применительно к сфере административно-правовой юрисдикции в качестве такового является постановление юрисдикционного органа (должностного лица) об отмене постановления и о прекращении производства по административному делу по основаниям, предусмотренным ст. 2.9, 24.5 КоАП РФ, а также при недоказанности обстоятельств, на основании которых было вынесено постановление, в том числе о приостановлении деятельности юридических лиц.

46.Подробнее см.: Киселев А.В. Соотношение норм гражданского законодательства о возмещении вреда и уголовно-процессуального законодательства о реабилитации // Законодательство. 2008. № 4.

47.См., напр.: Определение Верховного Суда РФ от 13.02.2007 по делу № 89-007-2 // Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».

48.См., напр.: Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ за 2006 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007. № 9.

49.См., напр.: п. 14 Обзора законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за первый квартал 2007 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007. № 10.

50.Законность. 2009. № 4.

Размещено на Allbest.ru