Сфера безопасности российского общества как объект государственного регулирования в начале ХХI столетия

Размещено на http://www.allbest.ru/

2

Сфера безопасности российского общества как объект государственного регулирования в начале ХХI столетия

Антошин В.А.

В статье анализируется проблема государственного регулирования сферы безопасности российского общества. Утверждается, что генезис понятия «национальная безопасность» можно разделить на несколько этапов. Обращается внимание, что в современных исследованиях безопасность рассматривается в системном, институционном, функциональном и иных аспектах. Автор раскрывает категорию «национальный интерес» как ключевой элемент безопасности государства.

Ключевые слова: инновационная парадигма, национальная безопасность, национальный интерес, стратегия национальной безопасности, сфера безопасности.

безопасность национальный интерес российское общество

Среди объектов государственного регулирования сфера безопасности занимает свое, вполне определенное место, которое в значительной степени детерминируется ее социальными функциями. Считаем, что вопросы безопасности были актуальными для человека практически все время существования человеческой цивилизации. И решались эти вопросы в различных социумах по-разному, однако общие проблемы обеспечения безопасности, защиты, отражения угроз и снижения опасностей издавна волновали граждан, общество и государственную власть.

Следует согласиться с мнением специалиста по проблемам государственного регулирования сферы безопасности С. Соколовой, которая утверждает, что сфера безопасности стала самостоятельным объектом воздействия государства лишь в ХХ столетии. Однако эта констатация фактически ничего не меняет, а еще более актуализирует необходимость исследования безопасности как самостоятельной сферы любого современного социума [1].

Полагаем важным отметить, что в нашей стране фундаментальный подход к последующему пониманию национальной безопасности был изложен в законе 1992 г. «О безопасности» (а также во всех последующих документах, в которых было заложено широкое толкование понятия «безопасность»). Проблематика же национальной безопасности имеет свои особенности и, как справедливо отмечает в своей книге исследователь С.В. Кортунов, каждый исследователь и социум приходят к ней по-разному. [2 c.6] Наша страна подошла к необходимости выработки целостной теории национальной безопасности в первой половине 90-х годов прошлого столетия. Так, в 1993 г. термин «национальная безопасность» появился в отечественных теоретических источниках, а примерно с 1994 года в Администрации Президента Российской Федерации началась разработка ее теории и методологии на основе междисциплинарного подхода. [3 c. 7]

Первым официальным документом, в котором был введен термин «национальная безопасность», было Послание Президента Федеральному Собранию РФ 1996 г. (Послание … 1996). Хотя временные границы политики национальной безопасности в Послании были ограничены 1996-2000 гг., основные положения этого документа неоднократно воспроизводились и после того в различных официальных актах, выступлениях государственных деятелей и научной литературе. Содержание НБ по сравнению с законом 1992 г. было развернуто. НБ, гласило Послание, «не сводится к защите. Идея национальной безопасности тесно связана с концепцией устойчивого демократического развития, выступает в качестве ее неотъемлемой части и одновременно условия ее реализации... Обеспечение безопасности должно быть направлено не только на предотвращение угроз, но и на осуществление комплекса мер по развитию и укреплению прав и свобод личности, материальных и духовных ценностей общества, конституционного строя, суверенитета и территориальной целостности государства. Тем самым формула, взятая из закона «О безопасности», была поставлена в контекст «развития и укрепления прав и свобод» и обстоятельно развернута в дальнейшем изложении.

Вслед за Посланием в 1997 г. была обнародована Концепция национальной безопасности Российской Федерации [Концепция... 1997]. В 2000 г. она была подвергнута коррекции, а в 2009 г. - заменена Стратегией национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г. [Стратегия... 2009]. Под этими документами стоят подписи трех разных президентов, но отличает их не только это. Концепция (выступает ли она под собственным именем или под названием Стратегия) фиксирует понимание российским государством проблем НБ. А понимание это не просто уточнялось или отражало текущие события. Оно изменялось, причем вектор изменений в четырех документах (Послание, две редакции Концепции и Стратегия) прочерчен вполне отчетливо. Одни положения (или даже блоки) удалялись, другие заменялись, третьи помещались в иной контекст. В результате при кажущейся содержательной и структурной повторяемости «на выходе», через ряд промежуточных ступеней, получился существенно иной документ, чем «на входе». С иной идеологией, привнесенной той стратой правящей бюрократии, которая унаследовала власть.

В нашей стране генезис понятия «национальная безопасность» можно разделить на несколько этапов. В XIX веке это понятие, по мнению исследователя А.В. Возженникова, выражало состояние защищенности интересов личности, общества и государства в различных сферах жизнедеятельности. [4, c. 27]

После 1917 г. и до середины 80-х годов XX века национальная безопасность олицетворялась с безопасностью государства как внутри страны, так и на международной арене. Военная и государственная безопасность фактически были главными составляющими компонентами понятия «национальная безопасность» вплоть до 1985 г. (хотя сам термин не применялся внутри нашей страны, но широко использовался в США и ряде стран Западной Европы). [5, c. 30]

Методологические подходы к формированию теории национальной безопасности в нашей стране были скопированы в 90-е годы прошлого столетия с американской модели. Вместе с тем, известно, что американская модель национальной безопасности базировалась на методологических разработках середины ХХ века американского политолога Ганса Моргентау. [6]

Следовательно, представляется достаточно логичным, что вслед за рядом государств в настоящее время и в России национальная безопасность понимается как безопасность граждан, общества и государства. Этот подход утвердился в отечественной науке и в политической практике [7, c. 17].

В теории национальной безопасности и в практической политике национальная безопасность Российской Федерации - это безопасность ее многонационального народа как носителя суверенитета и единственного источника власти в Российской Федерации [8, cт. 170].

Согласно официально принятым в России взглядам под безопасностью понимается «состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз» [9].

При этом под жизненно важными интересами понимается не вся совокупность возможных интересов, а только тех, которые обеспечивают возможность прогрессивного развития нашей страны. Именно на этих субъектов (личность, общество и государство) в законе «О безопасности» и в последующих концептуальных документах экстраполируются жизненно важные интересы нации в целом и угрозы им. Считается, что без учета угроз и без тесной связи с ними понятие «национальная безопасность» теряет свой смысл. Полагаем, что и без учета интересов различных социально-политических субъектов, их идеалов, целей и ценностей трудно понять суть национальной безопасности.

Анализ исследований свидетельствует о далеко не однозначном понимании исследователями научной проблемы национальной безопасности. Так, ученый С.В. Кортунов, рассматривая безопасность как социально-политическое явление, увязывает свой анализ с наиболее вероятными тенденциями его развития [10, c. 12; 11].

В системе национальной безопасности, подчеркивает исследователь А.В. Возженников, существуют свои особые ценности и приоритеты, их иерархия определяется как принадлежностью национальной системы к региональным и международным структурам безопасности, так и ее собственными внутренними доминантами [12, c. 26].

Другой ученый, О.Н. Климов при анализе национальной безопасности акцентирует свое внимание на «состоянии защищенности» жизненно важных интересов и обеспечении устойчивого развития объектов безопасности [13, c. 13].

Национальная безопасность определяется как функциональная деятельность, обеспечивающая не только жизнедеятельность общества и государства, но и их дальнейшее развитие исследователем М.П. Хрипуновым [14, c. 9].

А профессор В.А. Труханов считает, что система национальной безопасности - это защита национального бытия через реализацию интересов, ценностей и целей [15, c. 17].

Анализ содержания вышеуказанных и других работ показал, что в отечественной науке создана определенная теоретическая и эмпирическая база для исследования национальной безопасности в системном, институциональном, функциональном и иных аспектах. Наиболее слабыми местами в теоретических разработках, на наш взгляд, остаются: проблема динамичного моделирования современных жизненно важных интересов личности, общества и государства, разработка собственно властно-политических аспектов политики обеспечения национальной безопасности (в первую очередь, личности и общества); проработка на теоретическом уровне как государственной, так и негосударственной системы обеспечения безопасности личности и общества в их диалектической взаимосвязи; формирование понятийного аппарата теории национальной безопасности как отрасли политического знания и социально-политической практики.

В нашей стране понятие «национальная безопасность» долгое время было тесно связано с понятием «нация». В буквальном смысле национальной безопасностью можно считать состояние отсутствия опасности для нации. Однако в отечественной науке и практике существует проблема определения сущности понятия «нация» [16, с. 212].

В СССР единственно верным считалось определение нации как «исторической общности людей, складывающейся в процессе формирования общности их территории, экономических связей, языка, некоторых особенностей культуры и характера» [17, c. 881].

Такое понимание «нации» позволяло, на наш взгляд, называть нациями и многочисленные этнические группы населения, что вносило немалую научную путаницу и не способствовало формированию в СССР ясной и завершенной теории национальной безопасности.

Вместе с тем, сам термин нация впервые употреблен во времена Великой Французской революции, когда был провозглашен лозунг «Один народ - одна нация». В этом смысле под нацией во многих странах (например, США и ряде европейских государств) понимается государственно-организованный народ, т.е. совокупность граждан и их объединений, а также властные структуры того или иного государства [18, c. 506].

Следовательно, национальная безопасность представляет собой трансформирующее сложное, многоаспектное, многоуровневое явление. Она может рассматриваться как общественное явление, как теория и процесс, как показатель состояния России в мировом сообществе.

На наш взгляд, в отечественной науке и социально-политической практике нет единства и в связи с определением сути национальных интересов. Официально принятым определением национальных интересов является дефиниция, изложенная в Концепции национальной безопасности Российской Федерации.

Одно из ключевых понятий в концепции НБ - национальные интересы. В Послании 1996 г. впервые была сделана попытка сформулировать и систематизировать основные долгосрочные интересы: «Их суть сводится к трем содержательным блокам: процветание народа, защита и обустройство территории его проживания и развитие национальной культуры. С точки зрения универсальных ценностных ориентиров развития страна сделала стратегический выбор: гражданское общество, правовое государство и рыночная экономика» [Послание... 1996:10].

Тема национальных интересов России получила развитие в Концепции. Было подчеркнуто, что это совокупность сбалансированных интересов личности, общества и государства, и раскрыто содержание специфических интересов каждого из этих трех субъектов. Среди интересов личности были названы, в частности, реализация конституционных прав и свобод, личная безопасность, качество и уровень жизни. К интересам общества отнесены упрочение демократии, создание правового и социального государства и т.д. Государственные интересы - это незыблемослъ конституционного строя, суверенитета и территориальной целостности России, политическая, экономическая и социальная стабильность, законность и правопорядок и др.

К такой интерпретации трудно предъявить какие-либо претензии с демократических и правовых позиций. Однако сложные вопросы неизбежно возникают, как только ставится задача реализовать в жизни, казалось бы, примиряющее требование сбалансированности интересов. Ибо не очевидно, как должна выстраиваться их иерархия, располагаться приоритеты (которые со временем могут меняться местами) и т.д. Между тем, коль скоро безопасность государства включена как составная часть в национальную безопасность, интересы различных субъектов НБ, их поведение не только взаимодействуют, но и сталкиваются, являются не только взаимодополняющими, но и нередко противоречащими друг другу. И тогда перед авторами политического процесса встает нелегкая проблема выбора. Это справедливо по отношению к любой стране. Нередко именно в связи со спорами, что именно следует почитать первостепенными интересами (например, защиту от террористов или строгое соблюдение гражданских прав, борьбу с инфляцией либо реализацию тех или иных функций социального государства и т.п.), разворачиваются шумные политические кампании. В России с ее давними всеподавляющими государственническими традициями выбор между преимущественной заботой о безопасности государства или общества и граждан в практической политике всегда решался однозначно - в пользу государства.

Именно в этом направлении был сделан большой шаг в Стратегии-2020. Необходимость баланса разных интересов здесь вообще не упомянута, а сами интересы структурированы не по субъектам, а по целям. То, что относится к интересам личности, выведено за кадр, а четырьмя как бы равнозначными и равноположенными национальными интересами заявлены развитие демократии и гражданского общества; повышение конкурентоспособности национальной экономики; обеспечение незыблемости конституционного строя, территориальной целостности и суверенитета РФ; превращение России в мировую державу многополярного мира. При беглом сопоставлении подходов, содержащихся в двух разных документах, можно свести их различие к словесной казуистике и не заметить державный клекот последнего пункта, поставленного в один ряд с утверждением демократии и гражданского общества, что, собственно, и определило смысл демократической и антиавторитарной революции рубежа 1980-1990-х годов.

Но никаких сомнений не оставляет впервые представленное в Стратегии- 2020 ранжирование приоритетов НБ РФ. Основные приоритеты - оборона, государственная и общественная безопасность. «Наряду с достижением основных приоритетов», т.е. как бы во втором ряду, следуют повышение качества жизни граждан; экономический рост; наука, технологии, образование, здравоохранение и культура, которые собраны под одной рубрикой и развиваются «путем укрепления роли государства»; экология; стратегические стабильность и партнерство, достигаемые опять же благодаря участию российского государства «в развитии многополярной модели мироустройства». Акцент на доминантной роли государства в обеспечении НБ поставлен вполне внятно.

В то же время в реальной политике проблема национального интереса достаточно актуальна.

Во-первых, неясно, кто определяет интересы личности, общества и государства. Скажем, может ли государство определить всю палитру интересов для каждой конкретной личности? Думается, что сделать это даже в самом общем виде весьма и весьма непросто.

Во-вторых, не совсем ясно, кто и каким образом сможет сформировать совокупность заранее сбалансированных интересов, и можно ли вообще их сбалансировать. Не думаем, что нахождение баланса можно поручить только государственному аппарату, экспертному сообществу или, например, общественности. По всей видимости, процесс выработки и агрегирования [19, c. 26] (нам этот термин кажется более уместным, поскольку балансировать - означает не только сохранение равновесия, но и нахождение в неустойчивом положении [20, c. 80]) разнообразных интересов - это постоянный, многосубъектный и крайне сложный процесс, видимо, составляющий смысл всей политики обеспечения национальной безопасности.

В-третьих, в данном определении национальных интересов отсутствуют четкие приоритеты, как по сферам общественной жизни, так и по субъектам. Ведь в настоящее время практически все политики, чиновники, ученые, эксперты считают, что наша страна не может развиваться линейно, одновременно наращивая показатели по всем направлениям своей деятельности. [21, c. 16-17]

Известно, что категория «национальные интересы» в российскую политическую науку введена в конце 1980-х годов, пройдя трансформацию от отождествления ее вначале с государственными интересами, затем - с интересами общечеловеческими, а в настоящее время - с геополитическим (или еще называемым цивилизационным) подходом. По всей видимости, именно в рамках этого подхода уже в 2008 году Президент России Д.А. Медведев предлагал подумать над идеей общеевропейского саммита, на котором «…точкой отсчета для всех должны быть, что называется, «голые» национальные интересы, не искаженные какими-либо идеологическими мотивами». [22]

А еще ранее, в 2006 году, в нашей стране была сформулирована концепция «суверенной демократии», позволяющая, как поясняли ее авторы, сделать российскую государственность более эффективной на основе национального суверенитета. [23, с. 43-80]

Суть же геополитического подхода, на наш взгляд, заключается в том, что при одновременном признании глобализации и все возрастающей взаимозависимости народов мира, в нашей стране продолжается постоянный поиск идентичности России, ее национального своеобразия и специфики (которая может быть русской, православной, традиционной, восточной, континентальной, евразийской и т.п.). Так, например, исследователь А.Г. Дугин (это важно в контексте ранее заявленной проблемы определения «нации») пишет о мессианстве и об историческом отсутствии у русских «государства-нации», из чего делает вывод о том, что «…русские - народ Империи». [24, c. 193-198]

Кроме данного философа, утверждающего также имманентную священность империи и отсутствия у нее политических границ [25], среди отечественных ученых и политиков, на наш взгляд, весьма активно развивающих взгляды американского политолога С. Хантингтона, следует назвать В. Гусейнова, В.Ф. Жириновского, Д.А. Рогозина, А. Ципко, Вс. Чаплина, Патриарха Кирилла (Гундяева) и еще нескольких деятелей Русской православной церкви.

Вместе с тем, для современной России формулирование национальных интересов затрудняется рядом факторов этнического, религиозного, психологического и ментального характера, не устоявшимися отношениями между государством и обществом. Крайнюю болезненность этой проблемы для политической мысли и практики в современной России мы можем объяснить продолжающейся дискуссией о сути «национальных интересов России». [26, c. 29] Приведем для примера только одну, но весьма любопытную точку зрения, высказанную исследователем из Гейдельбергского университета (ФРГ) Г.Н. Андреевым: «Либерализм с патриотизмом сочетаются очень сильно при условии правильной иерархии ценностей. Любовь к Родине - не высшая ценность, высшая ценность - человек, а еще выше - Бог» [27, c. 78].

Далее выделим несколько направлений научно-политического дискурса о сути национальных интересов России.

В рамках первого направления часть политиков и исследователей пытаются сблизить «национальный интерес» с «интересом государства», рассматривая государство в качестве основного средства выражения «национальных интересов». Примером может служить позиция профессора Э.А. Позднякова, который считает, что национальный интерес возникает при единстве интересов общества и государства [28, c. 56].

Второе направление, на наш взгляд, характеризуется отождествлением «национальных интересов» с интересами преобладающей в государстве этнической группы. Приверженцем такого подхода является исследователь Ю.М. Бородай, считавший, что интересам нации отвечает включение в состав государства только этнически близких народов [29, c. 16-17].

Представители третьей позиции (например, профессоры В.В. Соловей, Э.А. Паин, А.Э. Янов) отстаивают либерализацию самой трактовки понятия «национальные интересы». С этой точки зрения субъектом «национальных интересов» является гражданское общество, т.е. слой независимых от государства частных собственников, поскольку «нынешняя власть и фундаментальные интересы русского народа несовместимы» [30].

В таком контексте способность страны отстаивать свои национальные интересы определяется не столько военной силой, сколько экономическим потенциалом, который можно нарастить только с помощью либерализации хозяйственной деятельности, освобождая ее от государственного регулирования [31].

И все же большинство ученых и политиков неоднозначно понимают содержание национальных интересов на современном этапе общественного развития. Так, исследователь А.В. Возженников всю совокупность жизненно важных интересов нации подразделяет на четыре группы: выживания, развития, важные и гуманитарные. Такая, не слишком методологически понятная, градация интересов нации потребовалась этому автору для формулировки в последующем национальных приоритетов политики обеспечения национальном безопасности [32, c. 27], [33, c. 47-48]. А исследователь О.Н. Климов под «национальными интересами» понимает объективные потребности каждого гражданина, общества и государства, вытекающие из особенностей ее социально-экономического и политического устройства, уровня экономического развития, исторически сложившегося места в международном разделении труда, специфики географического положения, национальных и культурных традиций [34, c. 13].

Интересен в связи с этим и подход к проблеме национального интереса А.Б. Логунова, который считает, что «национальный интерес - это субъективная форма объективных потребностей общества и государства, сформулированная их элитой на основе ценностных предпочтений с учетом условий обстановки». Причем автор делает попытку классификации интересов [35, c. 17].

Автор статьи «Категория «национальные интересы» в российской политической науке» [36, c. 595-597] исследователь О.Ю. Романова полагает, что данная категория излишне эмоциональна, не рациональна и слабо связана с процессом осознания потребностей нации. Следовательно, делает вывод О.Ю. Романова, категорию «национальные интересы» достаточно сложно использовать в конкретной политике, прежде всего, в силу трудности учета массы специфических интересов в условиях отсутствия развитых структур гражданского общества в России. В то же время можно согласиться с исследователем Л.И. Сергеевой в том, что и сама по себе безопасность стала национальным интересом: «…именно в первые пять лет ХХI века безопасность стала актуальной целью, идеалом, ценностью, интересом для всех: от детей до военнослужащих, от власти до общественности и граждан» [37, c. 353].

Видимо, следует согласиться с мнением авторов статьи «Безопасность через устойчивое развитие как принцип стратегии национальной безопасности России», что пока в краткосрочной и отчасти в среднесрочной перспективе национальные интересы России не во всем совпадают с глобальными целями и стратегической направленностью на устойчивое развитие. Национальную безопасность Россия должна обеспечить не только в будущей, но и в ныне существующей модели развития и в этих же моделях одновременно должна реализовать в ближайшие годы свое социально-экономическое развитие. Об этом свидетельствует как содержание «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года», так и «Концепции долгосрочного социально-экономического развития на период до 2020 года», утвержденной распоряжением Правительства РФ 17 ноября 2008 г. [38].

Видимо, можно сделать вывод о том, что национальные интересы нуждаются в постоянной институализации. И в этом есть определенная логика, поскольку институциональная система способна, как считает исследователь А.В. Крутов, обеспечить устойчивое взаимодействие гражданского общества и государства в любых вопросах, в том числе и в вопросах национальной безопасности [39, c. 13-14]. А исследователь И.А. Неверкович в своей диссертации пишет: «…Национальное развитие - это возрастание способности политической системы постоянно и успешно адаптироваться к новым образцам социальных целей и создавать новые институты, обеспечивающие каналы для эффективного диалога между правительством и гражданами и способные к эффективному действию» [40, c. 11].

Надо сказать, что долговременные цели развития, национальные интересы и стратегические национальные приоритеты, содержащиеся в Стратегии и в Концепции, гораздо более взаимоувязаны, чем в предшествующих им аналогичных официальных документах. Однако видно, что их готовили разные ведомства и разные рабочие группы, которым необходимо было согласовать между собой то общее и самое существенное, что должно было представлять собой единое «стратегическое целое» в плане социально-экономического развития и обеспечения национальной безопасности РФ. Обсуждаемые Концепция и Стратегия, в которых гораздо больше прослеживается взаимосвязь, отличаются от прежних концепций и стратегий, когда социально-экономическое развитие страны было слабо увязано с проблемами обеспечения ее безопасности, представляя собой фактически автономные сферы деятельности. Да и сроки принятия прежних концепций и стратегий не были столь близки по времени их разработки и принятия как сейчас (ноябрь 2008 г. для Концепции и май 2009 г. для Стратегии).

Поэтому инновационная парадигма в национальной безопасности России должна, на наш взгляд, дать ответ на следующие вопросы: кто определяет интересы личности, общества и государства и каковы параметры и требования к их интересам; кто и каким образом сможет сформировать совокупность заранее сбалансированных интересов, и как их следует сбалансировать; каковы приоритеты интересов, как по сферам общественной жизни, так и по субъектам.

Литература

1.Соколова С. Государственное регулирование сферы безопасности // Власть. 2007. № 11.

2.См.: Кортунов С.В. Национальная и международная безопасность: Концептуальные основы. - М.: Издательский дом ГУ ВШЭ, 2007. - С. 6.

3.По согласованию с помощником Президента РФ по национальной безопасности Ю.М. Батуриным была создана аналитическая группа независимых экспертов. В нее вошли методологи, глобалисты, экономисты, философы, социологи, эксперты-международники, дипломаты. См.: там же. - С. 7.

4.См. подробнее: Возженников А.В. Национальная безопасность в контексте современного политического процесса России: теория и политика обеспечения: Автореф. дис. … докт. полит. наук. - М., 2002. - С. 27.

5.См.: подробнее об этом: Кузнецов В.Н. Социология безопасности. - М.: Книга и бизнес, 2003. - С. 30.

6.Считается также, что в США преодолели методологию Г. Моргентау примерно к 90-м годам прошлого столетия. См.: подробнее об этом: там же.

7.См. подробнее: Актуальные проблемы национальной безопасности России / Под ред. В.Ф. Ницевича, В.А. Труханова. - Саратов: СВИРХБЗ, 2002. - С. 17.

8.См.: Концепция национальной безопасности Российской Федерации // Собрание законодательства Российской Федерации. - 2000. - Ст. 170.

9.См.: Закон РФ 1992 г. № 2446-1 «О безопасности» // Российская газета. - 1992. 6 мая.

10.См. об этом: Кортунов С.В. Безопасность в глобальном мире: эволюция российской политики: Автореф. дис. … докт. полит. наук. - М., 2002. - С. 12.

11.См. также: Кортунов С.В. Диалектика национальной и международной безопасности: некоторые методологические проблемы // Полис, 2009. № 1.

12.См. подробнее: Возженников А.В. Национальная безопасность в контексте современного политического процесса России: теория и политика обеспечения: Автореф. дис. … докт. полит. наук. - М., 2002. - С. 26.

13.См.: Климов О.Н. Национальная безопасность России в условиях глобализации (политологический анализ): Автореф. дис. … канд. полит. наук. - М., 2003. - С. 13.

14.См. подробнее: Хрипунов М.П. Внутренние угрозы национальной безопасности России: сущность, структура, социальные последствия: Автореф. дис. … докт. социол. наук. - М., 2004. - С. 9.

15.См.: Труханов В.А. Система национальной безопасности: влияние социального фактора (на примере казачества): Автореф. дис. … докт. полит. наук. - М., 2003. - С. 17.

16.Представители психологической теории (О. Бауэр, Р. Шпрингер, Н. Бердяев) сводили нацию к культурно-психологической общности людей, объединенных единой судьбой; материалисты (И. Сталин) основополагающим в сущности нации выделяли общность экономических связей; в рамках социологической теории (П. Сорокин) нация представляется как искусственная конструкция, не имеющая собственной субстанции. Ряд исследователей определяли тесную связь нации с государством (Ф. Энгельс, К. Каутский, В. Ленин, М. Вебер). Более подробно см.: Политология: Энциклопедический словарь / Общ. ред. и сост. Ю.И. Аверьянов. - М.: Изд-во Моск. Коммерч. Ун-та, 1993. - С. 212.

17.См.: Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. А.М. Прохоров. - М.: Советская энциклопедия, 1989. - С. 881.

18.Нация понимается как все население страны, государство. См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка.- М.: ОНИКС 21 век, Мир и образование, 2004. - С. 506.

19.Агрегировать (лат. aggregare присоединять) - 1. объединять, суммировать однородные показатели (величины) с целью получения более общих совокупных показателей (величин); 2. соединять в одно целое разнородные или однородные части. См.: Словарь иностранных слов и выражений / Авт.-сост. Е.С. Зенович. - М.: Олимп, 2003. - С. 26.

20.См.: там же. - С. 80.

21.Одна из задач современной государственной политики состоит в консолидации усилий власти и средств федерального бюджета на решении приоритетных национальных задач. См.: Материалы круглого стола «Проблемы законодательного регулирования государственной политики по развитию нанотехнологий в Российской Федерации» (Стенограмма). - М., 2005. - С. 16-17.

22.См. подробнее: www.kremlin.ru

23.См., например: Суверенитет. Сборник / Сост. Н. Гараджа. - М.: Европа, 2006. - С. 43-80.

24.Подробнее об этом, см.: Дугин А.Г. Основы геополитики. - М.: АРКТОГЕЯ-центр, 2000. - С. 193-198.

25.См.: Дугин А.Г. Империя - освободительница // Литературная газета. - 2007. - № 3-4.

26.См. подробнее: Ницевич В.Ф. Национальная безопасность: теоретические основы, механизм обеспечения, региональная составляющая. - Орел: ОРАГС, 2000. - С. 29.

27.Андреев Г.Н. Нужно, чтобы русский человек осознал - без него России нет // Политический журнал. - 2006. - № 45/46. - С. 78.

28.См.: Поздняков Э.А. Нация, национализм, национальные интересы. - М.: Наука,1994. - С. 56.

29.Противоречие между национальными и государственными интересами связано с различием между классической геополитикой, которая оперирует государственными интересами и «базируется на географии» и «геополитикой национальной», фундаментом которой должна быть этнография. См.: Бородай Ю.М. От фантазии - к реальности. - М., 1995. С. 16-17.

30.См. подробнее об этом: Материалы круглого стола «Русский вопрос» // Литературная газета. - 2007. - № 22-23.

31.См.: Паин Э.А. Либералы сдаются без боя. Интеллигенция усвоила и приняла идею о предопределенности «особого пути» России // Независимая газета. - 2008, 1 февраля.

32.См. подробнее: Возженников А.В. Национальная безопасность в контексте современного политического процесса России: теория и политика обеспечения: Автореф. дис. … докт. полит. наук. - М., 2002. - С. 27.

33.См. также: Буркин А.И., Возженников А.В., Синеок Н.В. Национальная безопасность России в контексте современных политических интересов. - М.: Изд-во РАГС, 2008. С. 47-49.

34.См.: Климов О.Н. Национальная безопасность России в условиях глобализации (политологический анализ): Автореф. дис. … канд. полит. наук. - М., 2003. - С. 13.

35.Логунов А.Б. Региональная и национальная безопасность: Учебное пособие. - М.: Вузовский учебник, 2009. С. 17.

36.См.: Романова О.Ю. Категория «национальные интересы» в российской политической науке // Россия. Политические вызовы ХХI века: Материалы Второго всероссийского конгресса политологов. - М.: РОССПЭН, 2002. - С. 595-597.

37.Сергеева Л.И. Динамика идеологической ориентированности основных тенденций трансформаций международной безопасности в ХХI веке // Безопасность Евразии. - 2008. - № 1. - С. 353.

38.Социально-гуманитарные знания. 2009. № 6.

39.См.: Крутов А.В. Взаимодействие гражданского общества и государства как фактор политической стабилизации российского общества: Автореф. дис. … канд. полит. наук. - М., 2000. - С. 13-14.

40.Неверкович И.А. Проблема взаимосвязи политических институтов и стабильности демократии в США: Автореф. дис. … канд. полит. наук. - Саратов, 2000. - С. 11.

Размещено на Allbest.ru