Гражданское право Черниговской и Полтавской губерний России в первой половине XIX века: источники и институты

Размещено на http://www.allbest.ru/

2

Гражданское право Черниговской и Полтавской губерний России в первой половине XIX века: источники и институты

Тараборин Р.С.

В настоящей статье рассматриваются процессы формирования и развития системы гражданского законодательства России в контексте особенностей ее государственно-территориального и политического устройства в первой половине XIX века. Особое внимание уделяется истории формирования системы местного законодательства России, в частности источникам и институтам гражданского права Черниговской и Полтавской губерний. Местное гражданское законодательство рассматриваемых территорий исследуется с точки зрения соотношения с общеимперским законодательством.

Ключевые слова: гражданское право России, история права России, местное гражданское законодательство, систематизация законодательства, Черниговская и Полтавская губернии.

гражданское законодательство политическое устройство губерния

Систематизация гражданского законодательства в России в первой трети XIX в. предполагала создание единого закона, которым и стал Свод законов Российской империи. Но в некоторых случаях российский законодатель был вынужден учесть длительную историю применения источников, не учтенных при разработке единого Свода, сохранив действие местного права или установив для отдельных территорий особые правила [10, с. 49-62; 5]. Подобный прием законодательной техники был применен в отношении Полтавской и Черниговской губерний.

Местные законы Черниговской и Полтавской губерний представляли собой остатки местных законов Малороссии, часть которой они в своё время составляли. Поэтому история и содержание гражданского права этих губерний тесно связана с их историей.

В XIV веке территория Малороссии была завоёвана Литвой. Позднее, в 1471 году на эту территорию было распространено действие литовского права. Соответственно, Литовские статуты от 1529 г. и 1566 г. автоматически уже распространялись на территорию Украины. Действие статута сохранилось и после перехода территории под власть Польши в 1569 г. Кроме того, на часть территорий в XVII веке было распространено Магдебургское право[3, с. 435-454; 12, с. 51-86; 15, с. 35-37]. Впрочем, Магдебургское право не прижилось на территории Малороссии. Не последнюю роль в этом сыграла судебная практика: исследование комиссии по составлению законов 1820 г. выявило тот факт, что на магдебургские нормы не ссылались даже в судебных решениях [18, с. 84-86].

Вообще, территория Черниговской и Полтавской губерний в ходе многочисленных военных конфликтов неоднократно переходила между Россией, Польшей, Литвой и Турцией. Очевидно, именно этим обусловлены особенности местного права, сформировавшегося в таких противоречивых и непредсказуемых политических условиях[21, с. 21-29]. Относительно Литовского статута ряд исследователей обращают внимание на то, что он создавался под сильным влиянием древнего русского права. Этим объясняется, что положения статута лучше других норм прижились на территории Малороссии и впоследствии даже безболезненно вошли в состав Свода империи[1, с. 1-6; 18, с. 76-78; 24].

Русским правительством предпринимались попытки составить свод малороссийских законов. Последняя такая серьёзная попытка была предпринята при Николае I. Сперанский планировал составить свод законов, действовавших на западной окраине империи, в «губерниях, от Польши присоединённых», чаще в источниках называемых «западными». Свод местных законов западных губерний должен был охватить право, действовавшее в бывших литовских областях, отошедших к России после раздела Польши.

Для разработки проекта свода в 1830 г. во II Отделение был приглашён знаток литовского права, профессор И.Н. Данилович. К 1833г. он подготовил первоначальный проект свода на польском языке. Затем его труд был переведён на русский язык, и после пересмотра в особом комитете, издан небольшим тиражом в 1837 г. Но проект так и не получил юридической силы[19].

Ещё при разработке проекта свода западных губерний была высказана мысль о необходимости составлении отдельного свода для Черниговской и Полтавской губерний. Это предложение было обусловлено тем, что малороссийское право отличалось от права западных губерний тем, что, с одной стороны, на нём не отразилось действие сеймовых конституций польского государства, а с другой, оно в большей мере подверглось влиянию общеимперского законодательства[8, с. 39-40].

В процессе подготовки проекта свода для губерний выяснилось, что суды по многим вопросам руководствовались общеимперскими нормами, хотя необходимо было применять положения Литовского статута. При этом многие правила последнего, хотя формально и продолжали действовать, но на практике игнорировались. С учётом этих особенностей был подготовлен и представлен в Государственный Совет проект свода. Данный проект также не приобрёл статус самостоятельного документа, но текст его вошёл в общий Свод империи.

До этого, в 1814 г. был издан перевод Литовского статута в польской версии 1786 г. Однако в нём были замечены ошибки, и работа по дальнейшему изданию статута была приостановлена. В 1828 г. была создана комиссия для перевода на русский язык подлинника Литовского статута. Комиссия завершила свою работу в 1834 г., однако её труды не были изданы. К тому времени уже был принят ряд актов, отменявших действие статута в различных западных губерниях. Наконец, Указом императора от 4 марта 1843 г. было отменено действие Литовского статута в Черниговской и Полтавской губерниях.

Тем же указом было определено «собрать и привести в совершенную ясность все древние постановления», действовавшие на территории губерний; «все сии постановления, без всякого в точном их содержании и разуме изменения, поместить в общем Своде Законов Империи» при первом же его новом издании[13, с. 90-92]. Так в состав общего свода империи вошли практически все существовавшие времён в Черниговской и Полтавской губерниях гражданские нормы Литовского статута[16, с. 222-255]. Однако этому предшествовала очистка местного права от различных архаичных элементов, которые по инерции, номинально сохраняли свою силу и приводили к многочисленным недоразумениям[1, с. 14-16; 15, с. 35].

Таким образом, местные законы Черниговской и Полтавской губерний к середине XIX века фактически не являлись местными в буквальном смысле этого свода, а представляли собой часть Свода империи, в виде частных изъятий из тех или иных его положений. Тем не менее, эти законы в большинстве своём существенно отличались от общеимперских по указанным выше причинам.

Источники местного права губерний в основном заимствованы из Литовского статута (это же обстоятельство предопределило существенную схожесть черниговских и полтавских норм с польским гражданским правом).

Остановимся на некоторых особенностях местных правовых норм. При этом, как и на других территориях действия местного права, наибольшее отличие от общих норм имеют нормы семейного права.

Так, на основании местных законов, совершеннолетняя дочь, родители которой, имеющие в своем опекунском управлении её имение, препятствуют её браку, имеет право обратиться в суд и вступить в брак на основании соответствующего судебного решения (Т. Х. Ч. I. Ст. 7. Свода законов империи). Таким образом, суду предоставляется право заменить своим решением согласие родителей, но только в том случае, если у родителей в опеке находилось её имение, т.е. были основания предполагать, что родители отказывают дочери в согласии на вступление в брак из корыстных соображений. Из этого же правила следует, что имущество незамужних женщин (даже если они были совершеннолетними) находилось в опекунском управлении их родителей.

Далее, приданое жены считалось её отдельной собственностью (так же, как и по общим законам), но оно находилось в общем владении и пользовании супругов. Во время брака жена не могла без согласия мужа распоряжаться этим имуществом (ст. 111). Таким образом, можно сделать вывод, что правила общих имперских законов о полной свободе каждого из супругов в пользовании и распоряжении их имуществом в Черниговской и Полтавской губерниях не имели полного применения по отношению к жене[12, с. 25-109]. Вместе с тем, приданое жены здесь обеспечивалось недвижимым имуществом супруга, которое, в силу этого правила, не могло быть отчуждено и обременено долгами без согласия жены, лично ею подтверждённого в суде[2, с. 70-72].

Кроме того, в отличие от общего законодательства империи, которое давно отошло от наказаний за прелюбодеяние (помимо развода), в Черниговской и Полтавской губерниях уцелело старое законодательство Литовского Статута: «В губерниях Черниговской и Полтавской признание брака недействительным, а равно и разлучение супругов, по определению духовного суда, имеют следующие последствия в отношениях к их имуществу: а) если муж признан виновным, то обязан возвратить жене ее приданое, а жена, сверх того, удерживает в пожизненном владении имущество мужа, служившее приданому обеспечением; б) когда же судом обвинена жена, то лишается приданого и не может отыскивать оного из имущества своего мужа; в) если никто из супругов не признан виновным, а брак их по какой-либо причине объявлен недействительным, то имущества их обращаются в то положение, в коем были до брака» (ст. 118).

Относительно отношений между родителями и детьми в Черниговской и Полтавской губерниях можно отметить, что родители имели там право отречься от детей в точно определенных в законе случаях (например, когда дети в порыве гнева толкнули родителей, или свидетельствовали против них в уголовных делах «по злобе, или когда дочь предается распутной жизни» и т.п.) (ст. 167).

На территории Черниговской и Полтавской губерний «по обиде, кому-либо сделанной неотделенными детьми (т.е. не только несовершеннолетними, но и совершеннолетними детьми по ст. 176 Свода законов), обязанность возмещения» возлагалась на их родителей, то есть ответственность родителей была абсолютной и не зависела от каких-либо иных условий, как в ст. 653, 686 Законов гражданских.

Что касается опеки, то по общим законам империи, обоим родителям предоставляется право назначить опекунов для детей в завещании. В рассматриваемых же губерниях такое право принадлежит только отцу[15, с. 38-39].

Быть опекуном в этих губерниях могут оба родителя, но мать исполняет обязанности опекуна не одна, а вместе с назначенными ей от опекунских установлений старшими родственниками малолетних (преимущественно с отцовской стороны), а за неимением их - посторонними лицами (ст. 232). При этом малолетний брат по достижении совершеннолетия имел право требовать назначения его опекуном над оставшимися в малолетстве братьями и сестрами (ст. 255). Таким образом, мать в отношениях опеки была поставлена в неравные условия с отцом: её права значительно ограничены, что объясняется патриархальными взглядами законодателей. С другой стороны, закон предусматривает, что в Черниговской и Полтавской губерниях дочери до замужества, а сыновья до отдачи в училище без уважительных причин не должны быть разлучаемы с матерью, даже если она не являлась опекуном (ст. 64) [26, с. 251-252].

В зависимости от пола различались и сроки опеки. В отношении мужчин опека прекращалась по достижении ими совершеннолетия, а в отношении женщин опека продолжалась до выхода девушки замуж.

Также в Черниговской и Полтавской губерниях за деятельность по управлению имуществом опекуны получали десять процентов из чистых доходов с имения (ст. 285). Относительно опеки, принадлежащей отцу, установлено, что отец управляет детским имуществом до совершеннолетия сыновей и выхода замуж дочерей и в своем управлении не дает отчета в вырученных доходах, равно как и не получает вознаграждения за управление. Если же опекуном является мать, она подчиняется общим правилам опекунского управления (ст. 295).

В случае, если у несовершеннолетнего не было родителей и родственников, опекун назначался из посторонних лиц Дворянской опекой или Сиротским судом. При этом, если имущество малолетних сирот находилось в разных уездах (соответственно, в ведомстве разных учреждений), то опекуна назначало то учреждение, в округе которого находилась большая часть имущества.

Опекунами не могли быть лица, указанные в общих законах, а также лица, не состоявшие в русском подданстве, и лица, не имеющие собственного имущества, достаточного для обеспечения опеки[18, с. 87-88].

Этими правилами исчерпываются все установленные для Черниговской и Полтавской губерний отступления от общих гражданских законов Империи по отношению к правам и обязанностям, вытекающим из семейных отношений[20, с. 435-447].

Относительно порядка приобретения прав на имущество встречается немного изъятий из общих законов. В частности, в отличие от общего закона, родовыми в этих губерниях признаются только такие имения, которые дошли до владельца по праву законного наследования, а полученные всеми другими способами считаются благоприобретенными (ст. 400).

В Черниговской и Полтавской губерниях клад принадлежит владельцу земли только в том случае, если его (клад) нашёл сам владелец. В противном случае 50 % клада принадлежит человеку, который его нашёл (ст. 430).

Как особенность в Черниговской и Полтавской губерниях встречаем правило о записях на владение имением по смерти владельца (ст. 522), о праве нашедшего потерянную вещь получить в награду половину её стоимости (ст. 540), относительно выдела и уступки части имения до раздела (ст. 556) и относительно давности по искам об ущербах и убытках, причиненных в недвижимом имуществе, срок которой для губерний установлен в 3 года (ст. 695).

В отношении к Черниговской и Полтавской губерниям, также действовали следующие особые правила: каждому была предоставлена полная свобода дарения имущества как в совокупности, так и по частям, независимо от того, будут ли это родовые или благоприобретенные имения, и независимо от того, производится ли дарение ближайшим наследникам или посторонним людям (ст. 970). Выдел из имения не ограничивался определенной частью, соответствующей наследственной доле (размер которой оставлен на волю родителей и других восходящих родственников). Причем факт получения в порядке дарения имущества не являлся препятствием к участию в наследстве (даже если выдел превышал части, причитающиеся другим наследникам) (ст. 999).

Подробные правила установлены относительно приданого, назначение которого и количество зависят от отца, а если он умрет, не назначив приданого в завещании, то дочери получают при живых братьях приданое из четвертой части всего оставшегося после отца имения. После смерти получивших приданое сестер освободившаяся часть поступает к незамужним, если у умершей не было детей, или их во время ее смерти не было в живых. При этом приданое обеспечивалось с помощью веновых записей или иными способами, по усмотрению отца (ст. 1005).

Относительно оформления духовных завещаний в губерниях установлены две особенности: 1) разрешено принимать сознание крепостного завещания на дому в случае болезни завещателя (ст. 1045); свидетелями при составлении завещания не могли быть женщины (ст. 1055).

Что касается порядка наследования по закону, то в Черниговской и Полтавской губерниях действовали особые правила, в основе которых лежит деление имущества на отцовское (которое переходит к нисходящим потомкам мужского пола, а лицам женского пола назначается приданое) и материнское (которое делится по наследству между нисходящими потомками мужского и женского пола в равных частях) (ст. 1133, 1139).

Также установлен особый порядок наследования по восходящей линии, согласно которому доставшееся по выделу имущество после смерти бездетного наследодателя возвращается к тому из родителей, из имущества которого был произведен выдел. В благоприобретенном имуществе родители наследуют только в том случае, если у умершего не было братьев и сестер или их нисходящих потомков (ст. 1143). Соответственно, родителям по законам губерний принадлежало право наследования, между тем как по общим законам империи такого права они не имели в благоприобретенном имуществе.

Стоит отметить, что на практике периодически возникали сложности в применении законодательных положений при наследовании по праву представления. Возникал вопрос, распространяется положение о привлечении к наследованию братьев и сестёр на лиц, наследующих по праву представления, поскольку прямого исключения для них не было установлено. Так, по делу о наследстве князя Прозоровского (умер бездетным), Сенат постановил, что потомство его сестёр - Фроловой-Багреевой и Канцевичевой, наследующее по праву представления, призывается к наследству материнского имения князя Прозоровского независимо от пола, но исключение касается только племянников и племянниц, но не распространяется на двоюродную линию[23, с. 304-305].

Особенные и к тому же очень подробные правила действовали относительно наследования супругов друг после друга. В их основе лежит правило, согласно которому супруги не имеют права наследования один после другого, но из имущества, приобретенного их общими трудами, супруг получает третью часть при наличии детей, и все имущество, когда детей нет. Приданое жены переходит к её наследникам. Из имущества мужа жена получает по наследству определенную часть, если её приданое не было обеспечено[12, с. 106-108].

Как и в Польше, на территории губерний правила наследования включали указание на траурный срок, что для Российской империи XIX века представлялось пережитком древних традиций[7, с. 247-251; 22, с. 471-481]. Согласно этому правилу вдова (дворянского происхождения), вышедшая замуж до истечения шести месяцев со времени кончины мужа, лишалась назначенного ей по веновой записи имения, а если имения не было, то по жалобе детей или родственников первого мужа должна была заплатить им двенадцать рублей серебром (ст. 1157).

Среди правил о принятии наследства и отказе от него упоминается о возможности наследников передать или уступить право на открывшееся наследство другому лицу (ст. 1256) и о том, что при разделе отцовских имений между потомством от разных браков, если сумма приданого одной из жен превосходила приданое других, излишек при разделе выплачивался детям от той жены, которая внесла больше приданого (ст. 1321). Кроме того, в Черниговской и Полтавской губерниях допускается уступка открывшегося наследства или передача прав на него с помощью так называемы «улиточных записей» (ст. 709) [25, с. 915; 14, с. 17-24; 4, с. 123-127; 17, с. 14-20].

В отношениях общей собственности в губерниях никто не обязан был оставаться участником в общем владении имуществом, подлежащем разделу, если не объявит о своём согласии. Поэтому каждый из таких собственников был вправе просить выдела принадлежащей ему части имущества, либо произвести цессию.

Относительно положений договорного права, необходимо отметить, что изъятия из общего права в Черниговской и Полтавской губерниях носят немногочисленный и случайный характер. В частности, к таким изъятиям можно отнести следующие положения.

Допускалось заключение договора займа в устной форме, но только на сумму не свыше двенадцати рублей (ст. 2032). При этом, в силу примечания к ст. 1677, п. 7 Свода законов, «рабочий скот, отданный в заклад, может быть употребляем заимодавцем в работу; если бы в сем случае животное, находясь в закладе, пало не по вине заимодавца, то он обязан возвратить хозяину токмо одну кожу, получив за то не более половины занятых денег». Это правило уходит корнями в Саксонское зерцало. Будучи воспроизведённым в Уложении 1649г., оно привилось в Малороссии и к середине XIX века сохраняло силу в Черниговской и Полтавской губерниях[10, с. 235].

Поручитель нёс солидарную ответственность по обязательству (ст. 1559); размер неустойки не должен был превышать суммы основного долга (ст. 1584).

Кроме того, в Черниговской и Полтавской губерниях ответственность в платеже неустойки по обязательствам между частными лицами переходила на наследников обязавшегося лица только в том случае, если иск был предъявлен еще при жизни должника, или когда в самом обязательстве платеж неустойки распространен на наследников (ст. 1586). Это положение, очевидно, восходит к римскому праву и основано на правилах о неустоичном иске.

Интересным представляется правило о том, что по договору доверенности в Черниговской и Полтавской губерниях поверенный обязан был возместить доверителю убытки, причинённые некачественным исполнением данных ему поручений (ст. 2327).

Подробные правила установлены относительно прав угодий на чужой территории (эти нормы были слабо разработаны в общем законодательстве). Эти правила касались бортных угодий в чужих лесах; прав и обязанностей лиц, владеющих озерами, полями и покосами на чужих землях; прав входа на чужие территории[15, с. 39].

Здесь необходимо оговориться, что местное гражданское право рассматриваемых губерний унаследовало от Литовского статута две важные особенности: 1) в законах отражалась преимущественно обычная жизнь народа; 2) законы большое внимание уделяли сельскому хозяйству. Поземельная собственность, права высшего сословия на владение поземельной собственностью, сервитуты, права на различные виды сельской промышленности - всё это было очень подробно регламентировано в статуте. Правил, касающихся городского быта, в нём почти не встречалось: в нём отсутствовали постановления о цехах, ремесленниках, торговле и т.п. [18, с. 82-83].

Литература

1.Баршевский В.Н. Краткая история Литовского статута. Киев, 1882.

2.Бертгольдт Г.В. Законы о правах и обязанностях, от супружества возникающих. М., 1881.

3.Боровиковский А. Об особенностях гражданского права Полтавской и Черниговской губерний // Журнал министерства юстиции. 1867. Т. XXXII.

4.Гурлянд И.Я. Улиточная запись // Юридическое обозрение. 1884. N 184.

5.Даневский П. Об источниках местных законов некоторых губерний и областей России. СПб., 1857.

6.Договорная неустойка и интерес в римском и современном гражданском праве. М, 1905.

7.Доля вдовы в Полтавской и Черниговской губерниях (по ст. 1157, т. X. Ч. 1) // Вестник Права. 1899. Кн. 10.

8.Законы гражданские. Практический и теоретический комментарий. Выпуск 1 (под ред. А.Э. Вормса и В.Б. Ельяшевича) М., 1913.

9.Кассо Л.А. Общие и местные гражданские законы // Записки Харьковского университета. 1896. Кн. 2.

10.Кассо Л.А. Понятие о залоге в современном праве. Юрьев, 1898.

11.Квачевский А. Законы Черниговской и Полтавской губерний и новый суд // Журнал гражданского и уголовного права. 1875. № 1.

12.Квачевский А. Права женщин по законам Черниговской и Полтавской губерний // Журнал гражданского и уголовного права". Книга 3. СПб, 1877.

13.Корево Н.Н. Об изданиях законов Российской Империи. Спб, 1900.

14.Костенецкий Я. Об улиточной записи // Журнал министерства юстиции. 1859. Октябрь.

15.Краснопутский В.А. Местное гражданское право губерний прибалтийских и привислянских. М, 1910.

16.Литовский статут как источник местного права для губерний Черниговской и Полтавской // Журнал гражданского и уголовного права. 1876. Книга 4.

17.Лякуб П. К вопросу о значении улиточной записи // Журнал гражданского и уголовного права. 1887. Кн. 2.

18.Михайлов М.М. Лекции местных гражданских законов. СПб, 1860.

19.Нольде А.Э. Очерки по истории кодификации местных гражданских законов при графе М.М. Сперанском. Т. I. Попытка кодификации литовско-польского права. СПб, 1906.

20.Об особенностях права гражданского Полтавской и Черниговской губерний // Журнал Министерства юстиции. 1867. № 6.

21.Пергамент М.Я., Нольде А.Э. Обозрение исторических сведений о составлении свода местных законов западных губерний. СПб, 1910.

22.Пестржецкий А. О вдовьей части в губерниях Черниговской и Полтавской // Журнал министерства юстиции. 1860. Кн. 12.

23.Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Часть вторая: Права семейственные, наследственные и завещательные. М., 2003.

24.Пташицкий С. К истории Литовского права после третьего Статута. СПб, 1893.

25.Руководство для составления деловых бумаг. М., 1913.

26.Синайский В. И. Личное и имущественное положение замужней женщины в гражданском праве. Юрьев, 1910.

Размещено на Allbest.ru