Кадровое обеспечение системы правосудия на Урале и в Западной Сибири в середине XIX в.

Размещено на http://www.allbest.ru/

2

Кадровое обеспечение системы правосудия на Урале и в Западной Сибири в середине XIX в.

Воропанов В.А.

В статье анализируются кадровый состав судебных учреждений Российской империи на территории губерний Урала и Западной Сибири в середине XIX века.

Ключевые слова: личный состав, Российская империя, судебная бюрократия.

судебная бюрократия губерния российская империя

В последней четверти XVIII - первой половине XIX вв. абсолютистское правительство планомерно решало проблему обеспечения имперских судов квалифицированными кадрами. Единство государственной службы предполагало систематическое обновление состава судей кандидатами с положительными характеристиками и различным профессиональным опытом. Функциональная специализация повлекла возникновение в рядах бюрократии устойчиво растущей группы служащих, имевших основательный опыт судебного делопроизводства. Судейские чиновники в областях за Уралом закономерно отличались меньшей стабильностью состава, большим разнообразием предварительного стажа, вызванными объективными противоречиями кадровой политики и вынужденной необходимостью смещений и перемещений служащих, не справлявшихся со своими обязанностями. Правительством и местной администрацией с особой тщательностью проводился отбор служащих в губернские инстанции. В связи с проведением в Западной Сибири в 1822-1823 гг. реформы управления губернские должности заняли достойные и высококвалифицированные служащие.

Предлагаемый анализ личного состава судей, работавших на территории Вятской, Пермской, Оренбургской, Тобольской и Томской губерний, осуществлен на основе формулярных списков табельных чиновников, выявленных в Российском государственном историческом архиве (фонд 1349, опись 5), а также привлечении документов из Государственных архивов Омской, Оренбургской, Пермской и Томской областей, Центрального государственного исторического архива Республики Башкортостан.

В 1830-1850-х гг. свидетельством достоинства и компетентности судейских лиц оставались безупречность карьеры, приобретенные в службе отличия и опыт правоприменительной деятельности. Семь из 11 судей Вятской губернии в списке 1849 г. имели знаки отличия беспорочной службы: 6 за 15 лет, В.И. Загарский за 30 лет. Шесть чиновников ранее прошли через канцелярские должности в судебном штате. Средняя продолжительность участия в осуществлении правосудия составила 12 лет: 7 лиц оставались членами присутствий от 7 до 30 лет, 4 - 3-5 лет. В частности, глазовский судья В.И. Загарский выслужился в канцелярии губернского правления, однако с 1821 г. находился в должности члена гражданской палаты, с 1836 г. - судьи. Формулярный список сохранил причины очередного перевода В.И. Загарского в Сарапул в 1840 г.: «…По уважению тому, что по количеству важных дел поступивших в тот суд на решение и по большому числу содержащихся арестантов и вообще по обширности занятий суда нужен тут чиновник доказывающий свою опытность, деятельность и исполнительность, каковым его превосходительством он и признан». А.И. Емичев продолжал карьеру в ведомстве изначально, с 1816 г., - в штате и во главе штата уездного суда, с 1830 г. - судьей, успешно исполнив обязанности презуса военного суда по делу о массовом возмущении, заседателем палат, с 1837 г. - в Департаменте Министерства юстиции, судьей в Санкт-Петербургском надворном суде, с 1840 г. - в Слободском уездном, удостоившись крупных материальных поощрений «за отличные труды и усердие к службе». Отставным офицером среди вятских судей конца 1840-х гг. являлся А.И. Девитт, бывший окружной начальник государственных имуществ, городничий, один из двух обладателей аттестата о среднем образовании (выпускник кадетского корпуса).

Среди 24 заседателей служба 7 началась в вооруженных силах, 5 участвовали в оборонительных войнах, 1 из отставных офицеров находился в совестном суде. До определения в судейские вакансии бывшие военнослужащие прошли практику низших гражданских должностей. Из 17 статских служащих 8 стажировались в судебных канцеляриях. Средняя продолжительность исполнения судейских обязанностей составила 8 лет: в 13 случаях чиновники отправляли правосудие от 7 до 24 лет, в 4-х - 4-5 лет. Минимальный срок нахождения в составе присутствий принадлежал двум опытнейшим судебным делопроизводителям. Малоопытного в вопросах правоприменения чиновника перевели из канцелярии губернатора в совестный суд. Семь лиц обладали знаками отличия беспорочной службы за 15-25 лет, Н.И. Филиппов - за 50.

Взыскания значились в документах 1 судьи и 3 заседателей. С.Е. Михалев, из «солдатских» детей, штрафовался дважды за рукоприкладство и «за недачу ответов» при следствии. В 1834 г. С.Е. Михалев судился вкупе с членами рекрутского присутствия и был «оставлен в сильном подозрении с тем, дабы впредь не определять и не избирать ни к каким делам», однако высочайшим повелением в июне 1842 г. вновь допущен в государственную службу. В январе 1846 г. чиновника определили в Нолинский суд, но уже в июле после учета обстоятельств его карьеры уволили - «за показанные в том списке судимости». Поиск новой должности увенчался успехом лишь в сентябре 1847 г., когда С.Е. Михалеву вновь доверили руководство судом.

Неоднозначно складывалась карьера ветерана Отечественной войны и Заграничного похода К.И. Гебауэра, получившего выговоры в должности члена земской полиции за сомнительные материальные отношения и конфликт с купцами, а также при исполнении с 1836 г. обязанностей судьи за неправомерное ведение дела о раскольниках. «За перемену решительнаго определения» К.И. Гебауэра освободили от ответственности, предупредив, «чтоб он впредь располагал свои действия по долгу чести и присяги равно и не позволял бы себе неправильнаго толкования законов», однако уже в марте 1837 г. уволили в связи с обвинением в «лихоимстве». В период работы исправником ветеран вновь не только удостоился благодарности за труд, но и получил выговоры за несвоевременное взыскание долгов, что не помешало ему быть избранным в феврале 1842 г. членом совестного суда, в декабре 1846 г. - уездного. Другой ветеран, П.Н. Зинов, имел «строгий выговор» за недочеты при производстве следствия в бытность членом уездной полиции. К.С. Шилков наказывался арестом и был исключен с горной службы, а также вновь подвергнут аресту и оштрафован в период работы в уголовной палате. Ещё 3 чиновника после разбирательств были оставлены «в подозрении»: в 1805 г. Н.И. Филиппов, служивший стряпчим, в 1824 г. К.В. Дудин и И.К. Тернавский, работавшие на момент ревизии в лесном хозяйстве и земской полиции. Наконец, бывшего исправника И.И. Францкевича от ответственности освободил амнистирующий указ «по тому уважению, что он довольно уже потерпел нахождением под судом без должности и потому подтверждено ему, чтобы он на будущее время если поступит на службу от подобных поступков воздержался».

На 35 вышеназванных чиновников приходились 5 свидетельств о среднем образовании и 13 о начальном. Три служащих не окончили гимназии и семинарий, 1 - училища, 10 обучались при родителях [1].

В 1851 г. 6 из 12 уездных судей Пермской губернии оставались в составе присутствий от 7 до 20 лет. Из них И.А. Мензелинцев, вступивший в штат суда подканцеляристом в 1805 г., позднее работавший в группе делопроизводителей губернского правления, а с 1818 г. занимавший должность заседателя земской полиции, был назначен судьей в Соликамский уезд в 1832 г. И.А. Токарев в 1808-1819 гг. проходил службу в судебной канцелярии, в 1819-1837 гг. исполнял обязанности полицейского заседателя и исправника, с 1837 г. возглавлял уездный суд, в 1843-1844 гг. совестный, удостоившись знака отличия беспорочной службы за 20 лет. После отставки по состоянию здоровья с мая 1844-го по март 1846 г. И.А. Токарев продолжил карьеру в ведомстве Министерства юстиции, получив определение в суд Ирбитского уезда.

По 9-10 лет оставались в должностях судьи Камышловского, Красноуфимского и Осинского уездов. Так, В.Е. Павлов, в 1828-1839 гг. дважды поощрявшийся выплатами в 1000 руб. на посту аудитора, в июле 1842 г. занял вакансию заседателя в Оханском суде, в марте 1844 г. - судьи в Камышловском уезде. Пермский судья Я.А. Попов с 1830 г. прошел низшие канцелярские вакансии, отправлял должности пристава, полицмейстера, городничего, старшего заседателя земской полиции, заслужив официальную благодарность коронной администрации по представлению уголовной палаты. В марте 1845 г. был введен в состав суда, исполнял обязанности судьи, а также асессора и презуса военно-судных комиссий в Екатеринбурге, с июня 1848 г. возглавлял Шадринский, с октября 1850 г. Пермский уездный суд.

Шесть пермских судей получили назначения в 1847-1850 гг., не обладая опытом предварительной работы в судах, однако с точки зрения исторических критериев губернаторский выбор был обоснован. Три чиновника, выпускники духовных учебных заведений, имели благодарности, награждения и отличия за службу. Один из 2-х бывших учителей, надворный советник А.А. Лазарев, преподавал историю и географию, исполнял обязанности инспектора семинарии. Знака отличия беспорочной службы за 15 лет удостоился на посту секретаря духовной консистории. Судьей стал в декабре 1847 г. Чердынский судья надворный советник М.В. Тлущиковский окончил Казанский университет и более 30 лет работал в губернских административно-финансовых учреждениях. Оханский судья имел гимназическое образование и безукоризненный аттестат о службе. Кунгурский судья В.В. Верещагин по окончании училища в 1830 г. «усердною службою и трудолюбием» довел карьерный рост до поста чиновника особых поручений и был отмечен главой администрации в январе 1850 г. новой ответственностью.

10 из 23 заседателей вышли из судебных делопроизводителей, причем 8 исполняли обязанности секретаря и находились в составе присутствий с 1835, 1839-1843 (5 чел.), 1846-1848 гг. (3 чел.), исключая члена Кунгурского суда, присланного из губернской канцелярии в декабре 1850 г. Старший заседатель Камышловского суда оставался в должности с 1829 г., младший член Осинского суда - с 1838 г. Пермские заседатели, находившиеся в составе суда с 1840-1841 гг., регулярно командировались членами в военно-судные комиссии. Старший кунгурский заседатель, бывший учитель семинарии, с 1845 г. служил асессором гражданской палаты и был переведен в суд в 1849 г. Пять чиновников оставались в статской службе от 20 до 40 лет, трое перешли из горного ведомства, получив новые посты в 1843, 1848-1850 гг. Достоинством еще трех заседателей, также назначенных в конце 40-х гг., являлась их образованность. Камышловский окончил семинарию, красноуфимский - Московскую духовную академию, работал преподавателем семинарии, шадринский - гимназию, преподавал в училище для канцелярских служителей [2].

В совестные заседатели губернатор назначил в 1843 г. бывшего учителя Я.И. Земленицына, уволившегося с официальным признанием за службу, в феврале 1850 г. - 26-летнего Е.А. Ведеревского, принятого по окончании Александровского лицея с чином XII класса в 1846 г. в штат канцелярии Министерства иностранных дел, позднее определенного чиновником для особых поручений при начальнике Пермской губернии [3].

Специального образования, кроме выпускника училища для канцелярских служителей, чиновники не получили, однако в начале 1850-х гг. только 1 из пермских судей не имел аттестата об окончании учебного заведения. Пять служащих обучались в училищах, 1 в военно-сиротском отделении, 2 в духовных семинариях, 1 в гимназии, по 1 в Санкт-Петербургской духовной академии и Казанском университете. Среднее учебное заведение, приравненное к университетам, окончил 1 заседатель, еще 13 членов присутствий указали на начальное и среднее образование, 3 поработали учителями. Двое не завершили курс обучения и 7 не получили образования.

Число служащих, окончивших учебные заведения, в Северном Приуралье неуклонно увеличивалось. В 1863 г. из 32 вятских уездных судей и заседателей 3 ограничились домашним образованием: вятский судья, надворный советник, отмеченный в службе награждениями, орловский судья, коллежский советник, возглавлявший присутствие с 1819 г., а также заседатель Малмыжского суда, поручик, остававшийся в должности с 1845 г. Уржумский судья, коллежский советник, имел высшее образование [4, с. 180-229].

Уровень образованности членов присутствий, избранных в начале 1850-х гг. собранием дворян Оренбургской губернии, уступал чиновникам, отобранным вятским и пермским губернским руководством. На 7 уездных судей списка 1853 г. приходились только 2 аттестата - о высшем и начальном образовании. Один из судей не прошел полный курс гимназического обучения, 4 воспитывались при родителях и в частных пансионах, не располагая свидетельствами «о прохождении наук». Из 14 заседателей 1 получил среднее, 1 начальное образование, 1 не завершил обучения в гимназии.

Губернская администрация учитывала возрастающие требования законодателя к уровню начальной подготовки чиновников. Так, в декабре 1854 г. на пост троицкого судьи был избран М.П. Федюкин, успешно окончивший гимназию, имевший знак отличия за беспорочную службу в финансово-хозяйственных учреждениях. Среднее образование имели кандидаты в должности на 1857-1859 гг. бывший сотник казачьего полка, ставший судьей Мензелинского уезда, и служащий 26 лет, удостоенный первого табельного чина в 1852 г., определенный заседателем в Стерлитамак [5].

Недостаток образованности высшая администрация и избиратели стремились компенсировать профессиональным опытом судей. Участие отставных офицеров в отправлении правосудия сократилось в начале 50-х гг. до 9 из 36 чиновников (25 %), 8 из них находились на вакансиях заседателей [6]. В середине 50-х гг. губернское общество в неординарном порядке предоставило должности в судебных учреждениях демобилизованным лицам, награжденным медалями и памятными крестами о войне 1853-1855 гг. В ополчении находились коллегия Бирского и заседатели Верхнеуральского уездных судов, ранее не связанные службой с ведомством юстиции и избранные на 1857-1859 гг., как, возможно, и другие, чьи списки не были открыты [7].

В ходе выборов на трехлетия 1851-1856 гг. судьей Оренбургского округа был избран надворный советник П.Д. Королев, продолжавший службу в органах юстиции с канцелярских до судейских должностей не менее 50 лет. С 1827 г. П.Д. Королев руководил работой Уфимского, Стерлитамакского, Белебеевского уездных судов. В 1848-1850 гг. находился по выбору сословия в составе уголовной палаты. Дважды чиновнику вручался знак отличия за беспорочную службу. Коллежский советник А.И. Мартынов в течение 20 лет работал делопроизводителем в уездном суде и не менее 18 лет отправлял правосудие, в 1851-1856 гг. - в Мензелинском уезде.

Опытом судебного делопроизводства обладали челябинский и уфимский судьи, переведенные из канцелярий на места заседателей в 1827 и 1845 гг. Выпускника Казанского университета В.И. Уржумцева избрали судьей в 1844 г. после 6 лет стажировки в канцелярии гражданской палаты. В.И. Уржумцев служил в Стерлитамакском и Белебеевском уездах не менее чем до 1863 г. Обязанности судьи Стерлитамакского округа на 1857-1862 гг. принял М. Ахмаметев, с 1811 г. занимавший в уездном суде места от канцеляриста до секретаря и впервые избранный в заседатели в 1830 г., судьи - в 1839 г. В 1851-1856 гг. М. Ахмаметев входил в состав уголовной палаты. Троицкий судья оставался в должности с 1845 г., бирский с 1845 г. служил заседателем. Верхнеуральский суд с 1854 г. возглавил отставной капитан, переведенный в статскую службу после работы в военно-судной комиссии.

Из судебных канцелярий вышли 5 из 17 заседателей. Так, Н.Д. Королев с 1825 г. служил в штате Уфимского, Стерлитамакского и Верхнеуральского судов, с 1837 г. - секретарем. В Челябинске Н.Д. Королев с 1842 г. «принял на себя по способности архивариуса разборку дел архивных и наблюдение за исправным ведением канцелярского порядка», командировался членом военно-судной комиссии. С 1849 г. возглавлял стол в канцелярии уголовной палаты, удостоился знака отличия беспорочной службы. Должности заседателей Н.Д. Королев исполнял в 1852-1856 гг. А.Я. Калугин был принят в штат писцом первого разряда в 1840 г., в 1844 г. возглавил стол, в 1848 и 1851 гг. избирался заседателем Уфимского уездного суда.

Четверо статских служащих и 8 отставных офицеров заместили вакансии на основании общих положительных сведений о службе. Заседатели Троицкого суда переизбирались в коллегию не менее чем дважды - в 1853 и 1856 гг. Трое бывших военнослужащих исполняли судейские обязанности в 1844-1847 гг. Известно, что первый заседатель Мензелинского суда оставался в должности с 1844-го не менее чем по 1859 г. [8]

В число последних заседателей совестного суда отставного подпоручика И.В. Лагина определили в паре с надворным советником Н.И. Мещериновым, ветераном Отечественной войны, переизбиравшимся в состав судебных палат с 1839 г. и переведенным в суд в 1857 г. [9]

Таким образом, на рубеже 1840-1850-х гг. суды первой инстанции продолжали наполняться чиновниками с различным характером предварительной карьеры. Участие отставных офицеров в судейском составе неуклонно сокращалось, назначение обладателей боевых наград являлось признанием особых заслуг кандидатов перед Отечеством. Уфимское губернское собрание пользовалось судебным представительством и отвечало за деловые и нравственные качества выдвигаемых кандидатов. Сословные избиратели и руководство Оренбургской губернии командировали лиц без навыков отправления правосудия в присутствия с более компетентными работниками. Сроки пребывания в должностях регулярно продлевались. В 1849 г. средний стаж вятской группы судей и заседателей достиг 12 и 8 лет. В заявленных списках переизбирались 8 из 10 судей, 10 из 17 (59 %) заседателей Оренбургской губернии, а также свыше трехлетия в судах Вятской губернии удерживались 10 из 11 председателей и 17 из 24 (71 %) заседателей, Пермской губернии - 6 из 12 судей, 16 из 23 членов коллегий (70 %). В 1849 г. средний стаж вятской группы судей и заседателей достиг 12 и 8 лет.

Во второй четверти XIX в. тенденция специализации служащих, проходивших штатные вакансии от писцов до секретарей и членов присутствий, усилилась. Чиновники, специализировавшиеся в ведомстве Министерства юстиции, составляли для губернской администрации опорную группу служащих, обеспечивавших правомерное течение дел. К числу бывших делопроизводителей относилось 46, 25 и 63 % судей уральских губерний в списках 1849, 1851, 1853 - 1854 гг., 33, 44 и 29 % названных заседателей.

Ранги судейских лиц к концу 1840-х - началу 1850-х гг. незначительно выросли за счет выслуги очередного поколения чиновников. Среди вятских судей 1849 г. числилось 2 коллежских и 4 надворных советника, 2 коллежских асессора и 3 титулярных советника, среди заседателей - 1 коллежский советник (член совестного суда), 6 коллежских асессоров и 12 титулярных советников, коллежский секретарь, а также 4 служащих в чинах XII-XIII классов. В 1851 г. 6 пермских судей назывались чинами VII-VIII классов и 6 - IX. Равно различными оставались чины заседателей: 4 VIII класса, 15 IX-X, 5 XII и 1 XIV класса. Пять судей Оренбургской губернии в 1853-1856 гг. обладали чинами VI-VIII классов, 3 - IX, 1 - XII класса. Среди заседателей 10 представлялись чинами IX-X классов, 5 - XII и 2 - XIII-XIV классов. Выборные сословные представители незначительно, но традиционно, уступали как в рангах, так и среднем возрасте назначенным коллегам. Средний возраст вятских судей повысился до 50 лет, заседателей - до 53, что объясняет их относительное превосходство в чинах среди уральских коллег. Списки, подготовленные в Пермской губернии в конце 1840-х гг., зафиксировали очередную смену поколения работников юстиции: средний возраст судей составил 44 года. Из 9 судей Оренбургской губернии 3 были моложе 36 лет и только двое - старше 60.

Из 11 вятских судей 5 являлись потомственными дворянами, 3 - канцеляристами, по 1 происходили из семей обер-офицера, духовного лица и военнослужащего. Число природных дворян среди заседателей выросло до 7, приказнослужителей - до 6, обер-офицерских детей - до 3; 6 членов коллегий вышли из семей духовенства, по 1 - из солдатской (воспитанник отделения военных кантонистов) и крестьянской (отставной офицер). Из пермских судей в 1851 г. 2 назывались природными дворянами, 5 потомством личных дворян, 4 принадлежали по рождению к духовному сословию и только 1 к солдатской среде. Среди 23 заседателей числилось 4 потомственных дворянина и 5 обер-офицерских детей, совместно занимавших 39 % вакансий, 8 вышли из семей духовных лиц, 5 - приказнослужителей, 2 - работных людей, 1 - купеческой. Подавляющее большинство оренбургских чиновников указали дворянское и обер-офицерское происхождение.

Материальное благосостояние основной массы служащих зависело от установленных денежных окладов. Большая часть пермских чиновников не сообщили сведений об имущественном положении. Двое вятских судей, потомственных дворян, владели 30 и 200 десятин земли, а также 3 и 67 крестьянами, ещё двое собственным жильем. Из 24 заседателей двое проживали в собственных домах и 4 в домах жен; супруге И.И. Францкевича принадлежали 73 души. Из 9 судей Оренбургской губернии П.Д. Королев отметил владение 333 десятинами земли и 23 крестьянами. За уфимским судьей был записан деревянный дом. Из 17 членов присутствия трое держали в собственности 20, 100 и 150 десятин, родители четвертого - 1110.

Руководство Западной Сибири регулярно занималось замещением вакантных должностей, перемещением или увольнением некомпетентных служащих, разбирало вопросы ответственности и профессиональной пригодности чиновников [10]. В середине XIX в. высшая администрация за Уралом успешно справлялась с кадровым отбором лиц в окружные судейские коллегии. Решение задач облегчал стабильный приток табельных служащих с запада России. Лишь 5 из 13 судей и 6 из 33 заседателей Тобольской губернии в списках 1846 и 1851 гг. получили навыки судебного делопроизводства [11]. Непрерывным специальным стажем отличалась карьера М.Ф. Епанчина, с 1813 г. канцеляриста уездного суда, с 1819 г. губернского, с 1826 г. заседателя Ялуторовского суда, отмеченного благодарностью за успешное решение дел в 1827-1831 гг., премированного в размере годового жалованья и удостоенного знака отличия беспорочной службы за 20 лет [12]. Среди опытных делопроизводителей оказался крупный черниговский помещик, бывший полковник и член Союза Благоденствия, лишенный чинов и дворянства, вновь допущенный в службу в марте 1836 г., коллежский регистратор А.Ф. фон-дер-Бриген [13].

Из 46 чиновников 3 имели высшее и 10 среднее образование, 9 окончили начальные школы, еще 4 не завершили курса (3 обучались в гимназии). Следует особо отметить, что среди судейских лиц числилось 12 бывших учителей; Г.Ф. Мертлич по окончании Академии художеств преподавал в Тобольской гимназии вплоть до временного определения в состав Омского окружного суда. 26 судей и заседателей стажировались в штате краевой и губернской администрации, командируясь в должности; 4 заседателя отслужили в армии, 3 из них имели внушительный опыт работы в гражданской сфере. Исключением стал Н.М. Кротов, выпускник кадетского корпуса, в 1832-1833 гг. канцелярист казенной палаты, перешедший на воинскую службу, где длительно исполнял обязанности асессора в военном суде и казначея [14].

Аттестаты служащих сообщали о систематических поощрениях начальства - формальных выражениях благодарности, премиях, регулярных повышениях в чинах, наконец, престижных поручениях, требовавших особой ответственности. Списки только 3 лиц сообщали о взысканиях, не нарушивших карьерного роста. В.А. Серебряков, опытный судебный делопроизводитель, не только подвергался наказаниям - аресту в 1816 г. в бытность секретарем за пропажу дела из канцелярии, увольнению в 1836 г. из должности заседателя уездной полиции за медленность в исполнении обязанностей, но и поддерживался руководством - за раскрытие тяжкого преступления, успешное окончание дел, сбор податей и отработку населением повинностей, вел следственные действия, исполнял иные задания начальства. В августе 1842 г. В.А. Серебрякова перевели из должности дистанционного заседателя в члены Тюменского окружного суда [15]. Равным образом, П.З. Соколов продолжал успешную службу в административно-хозяйственных и судебных органах с 1818 г., был снят с должности заседателя земского суда в марте 1838 г. в связи с обвинением во взятии денег с туземцев за составление ревизских сказок с рекомендацией «впредь к подобным делам не определять»; в августе назначен окружным стряпчим. В 1839 г. служащему была объявлена «совершенная благодарность» от имени губернского прокурора за выявление «противозаконных поборов и вообще за успешное исполнение по сему предмету поручения», в 1841 г. - признательность губернатора за расследование по факту хищения золота с частных приисков [16].

Заседатель Омского суда с 1843 г. И.И. Попов находился на канцелярской службе с 1814 г., в должностях секретаря и члена окружной администрации с 1822 г., имел благодарности за исполнение как фискальных, так и следственно-розыскных обязанностей и участвовал в 1830 г. в совместной выплате 38 руб. 20 коп. серебром в пользу крестьянина за неправомерное наказание кнутом [17]. В «подозрении» об утаении имущества был оставлен в 1826 г. Ф.Г. Ошаров, работавший с 1785 г. в учреждениях здравоохранения, с мая 1826 г. - смотрителем в ведомстве Экспедиции о ссыльных, с 1832 г. - заседателем в Ишимском суде [18]. Наконец, И.И. Ивонин, отставной подпоручик, боевой ветеран, добросовестно служил в должностях полицейской администрации и оставался заседателем Туринского суда с января 1828 г., получив в 1836 г. в составе коллегии строгий выговор за отказ крепостному в праве апелляции, снятый амнистирующим манифестом от 16 апреля 1841 г. [19]

Средний специальный стаж среди судей и заседателей составил в 1846 г. 5, в 1851 г. 6 лет. Чиновники регулярно командировались в состав военно-судных комиссий. Средний возраст председателей снизился до 44 лет в 1846 г. и 43 лет в 1851 г., членов - до 41 года. В 1846 г. 7 судей и 5 заседателей, в 1851 г. 5 председателей и 3 члена числились в рангах VI-VIII классов, 2 и 10, 4 и 12 - IX-X, 5 и 6 заседателей - в чинах XII-XIV классов. В должности судей в чине титулярного советника были допущены А.А. Потоцкий, окончивший университет, и П.З. Соколов, выпускник гимназии. В 1851 г. три руководителя носили чин коллежского секретаря - П.А. Зябликов, дослужившийся в 5 департаменте Сената до помощника секретаря, бывший секретарь уездного суда, С.Л. Тумановский, аттестованный в Московском университете, а также заседатель П.А. Картавцев, исполнявший обязанности в Березове - удаленном и малолюдном окружном центре.

Пять сибирских судей происходили из духовного сословия, 4 из обер-офицерских семей, 4 из дворянских. Среди заседателей числились 10 потомственных и 7 личных дворян, 6 потомственных канцеляристов, 4 выходца из духовенства, 2 из мещан и 1 из солдатской группы, 2 иностранца; Г.Ф. Мертлич не указывал происхождения («из незаконнорожденных»).

В соответствии с личными характеристиками, образованностью и выслуженным статусом получили назначения чиновники в окружные суды Томской губернии. Среди 5 судей и 13 заседателей списков 1850 г. [20] 8 имели судебно-делопроизводственный опыт, 6 окончили средние учебные заведения (2 работали учителями), 4, включая двух судебных канцеляристов, начальные школы. Семь чиновников стажировались в губернских штатах. В частности, Я.П. Чайковского командировали в коллегию Кузнецкого суда в 1849 г. из-за отсутствия в казенной палате вакансий по табельному чину [21].

Три члена Каинского суда, получившие среднее образование, продолжали карьеру после службы в армии. Первый, ветеран русско-турецкой войны, в 1835-1844 гг. работал в полицейской администрации, награжденный знаком отличия беспорочной службы за 20 лет, второй, бывший учитель, находился в воинской службе в 1841-1844 гг., третий - в 1838-1842 гг. [22]

Таким образом, в начале 1850-х гг. в группе судейских чиновников Западной Сибири числилось только 4 бывших военнослужащих - на вакансиях членов коллегий. Документация учета кадров позволяет утверждать: склонность к неправомерным поступкам среди кандидатов, засвидетельствованная административно-дисциплинарными наказаниями, была далека от критического уровня, угрожавшего системе правосудия. Число чиновников, подвергшихся в продолжение карьеры взысканиям, снижалось, наказания оттенялись поощрениями за многолетний добросовестный труд и профессионализм. Средняя продолжительность осуществления правосудия в учреждениях Западной Сибири закономерно менялась, пополнение судейских рядов специалистами судебного делопроизводства не превратилось в устойчивую в тенденцию. Тем не менее, в крае, в целом, стабильно рос удельный вес лиц, окончивших учебные заведения. Нехватку в судах качественно подготовленных служащих губернское начальство компенсировало переводами бывших работников образования, составивших во второй половине 1840-х гг. 26 % от общего числа руководителей и членов коллегий. Доверию начальства способствовало систематическое стажирование канцелярских работников в органах губернской администрации.

Средний возраст судей составил 53 года, заседателей - 38 лет. Председатели носили чины VI-VIII классов, среди заседателей числился 1 коллежский асессор, 6 титулярных советников, 2 коллежских и 4 губернских секретаря. В состав коллегий входили 8 потомственных дворян, включая военного и штаб-офицерского сыновей, 5 обер-офицерских детей, 3 лица духовного происхождения, 1 потомственный приказнослужитель и 1 вольноотпущенный человек. Недвижимая собственность не получила распространения среди государственных служащих с недворянскими корнями.

Списки членов Вятского, Пермского, Тобольского и Томского губернских судов начала 1850-х гг. свидетельствуют о принципиальных изменениях, происходивших в составе судейского «корпуса» в царствование Николая I. Председателями учреждений являлись чиновники VI-V класса, советниками и асессорами - IX-V. На 21 служащего приходились 15 аттестатов, включая 6 о высшем и 6 о среднем образовании. Учебная подготовка рассматривалась как преимущественный критерий при определении в должности. Обязанности заместителей в Вятском и Пермском судах исполняли молодые люди - 30-летний К.К. Поппе и 26-летний П.И. Фризель, титулярные советники. Первый имел диплом Санкт-Петербургского университета и ученую степень кандидата юридических наук, второй являлся выпускником Императорского училища правоведения. Оба прошли предварительную практику в столичных судебных структурах. К.К. Поппе 6 лет работал в канцелярии Санкт-Петербургской уголовной палаты и 1,5 года - в штате Департамента Министерства юстиции, П.И. Фризель - 6 лет во 2 департаменте Сената и Министерстве юстиции. В 1850_х гг. К.К. Поппе исполнял обязанности председателя губернского суда, совестного судьи, назначался членом посреднической комиссии и директором попечительного о тюрьмах комитета, в 1856-1862 гг. служил губернским прокурором [23], с 1862 г. - председателем судебной палаты [4, с. 90].

Наиболее образованный состав судей сложился в Вятке, где кроме К.К. Поппе находились 25-летний советник палаты выпускник Училища правоведения коллежский асессор К.Ф. Монкевич, а также 63 и 49-летний асессоры коллежский советник К.В. Шаполинский, профессор математических наук, и коллежский асессор А.А. Алаторцев, выпускник Харьковского университета. Общая квалификация чиновников создавала положительные условия для правоприменительной деятельности. Председатель, статский советник Н.Е. Фролов, имел 14-летний опыт делопроизводства в Аткарском уездном суде (1813-1817 гг.), затем Московской гражданской палате (1818-1827 гг.), откуда командировался в Клинский уездный суд «для занятия по 212 нерешенным делам», по результатам которого был награжден перстнем с бриллиантом. После переезда в Сибирь Н.Е. Фролов успешно выполнял ответственные поручения губернского начальства, вел следствие по делам о фальшивомонетничестве. В 1836-1849 гг. чиновник исполнял обязанности прокурора в Архангельской, Олонецкой, Симбирской и Оренбургской губерниях.

К.Ф. Монкевич ранее 4 года стажировался в штате Министерства юстиции и Сената, сменив в должности советника А.А. Коршина - выпускника юридического факультета Санкт-Петербургского университета. К.В. Шаполинский, высланный в 1831 г. за политическую нелояльность из Нежина, был введен в состав палаты после года работы в совестном суде и оставался в новой должности 9 лет. Исключением являлся А.А. Алаторцев, заслуженный офицер, в 1835-1851 гг. находившийся на административно-полицейской работе. А.А. Алаторцев сменил И.И. Безсонова, опытнейшего судебного делопроизводителя, обладателя знака отличия беспорочной службы за 25 лет [24].

Председатель и советник Пермской судебной палаты получили среднее образование, окончив в юности Морской кадетский корпус и духовную семинарию. Статский советник И.В. Селивачев, награжденный за воинскую службу, после отставки из армии в 1834 г. находился в 4 департаменте Сената, в 1839-1850 гг. - на посту прокурора в Саратовской губернии, поощряемый «за усердие к службе и особенные труды». В марте 1851 г. из Департамента Министерства юстиции чиновник был переведен в должность руководителя губернского суда. Советник коллежский асессор А.П. Смирнов ранее 21 год работал в канцеляриях Ярославской уголовной палаты и Министерства юстиции. Асессоры надворные советники 17 и 11 лет исполняли обязанности стряпчих и оставались в новых должностях 5 и 7 лет [25].

С июня 1850 г. обязанности председателя в Тобольском суде исполнял коллежский советник И.И. Фон-Шиллинг, член-корреспондент Статистического отделения Совета МВД, сотрудник Русского географического общества, не указавший на официально полученное образование, совершивший благополучную карьеру в Санкт-Петербурге, где регулярно поощрялся «за отлично-усердную службу», работавший в Сибири с 1844 г. окружным начальником, затем при ГУЗС на должностях чиновника по особым поручениям и советника от Министерства юстиции. На правах советника, затем товарища с февраля 1850 г. в суде находился надворный советник А.А. Безсонов, выпускник Тобольской гимназии, бывший учитель, служивший в канцеляриях Общего губернского управления и ГУЗС, участвовавший в ревизиях, проводившихся Главным управлением и генерал-губернатором, расследовавший преступления чиновников в Области сибирских киргизов. Особой ответственностью в продолжение службы наделялись статсткие советники Н.И. Бутаков и И.М. Померанцов. О личных качествах Н.И. Бутакова позволяют судить награждения не только за многолетний добросовестный труд, но и индивидуальное мужество, проявленное при спасении людей во время пожара. И.М. Померанцов в 1831-1836 гг. руководил работой окружных судов, получив благодарности начальства за соблюдение порядка и успешное производство дел, проводил следствия; в штат присутствия перешел с должности советника Экспедиции о ссыльных. Младший член суда коллежский асессор А.Д. Генбачев, уроженец Полтавской губернии, отработал стряпчим и окружным судьей в Усть-Каменогорске (1828-1838 гг.), заслужив признательность главы краевой администрации, городничим; в 1845 г. получил выговор за необоснованное наказание двух обывателей, задержанных во время ночного обхода Тюмени [26].

Среди членов Томского губернского суда (1850 г.) высшее образование имел председатель статский советник И.И. Нечаев, кандидат этико-политических наук, бывший преподаватель Института благородных девиц, в 1839-1847 гг. работник Министерства юстиции, чиновник для особых поручений министра, товарищ герольдмейстера. Заместитель председателя надворный советник Д.Д. Гуляев был переведен в суд в марте 1843 г. с должности советника губернского правления. Советники находились в должностях по 4-5 лет. Наиболее опытным в судейской коллегии являлся коллежский асессор В.Ф. Клюловский, выпускник гимназии, в 1826-1830 гг. избиравшийся межевым судьей в Виленской губернии, удостоенный по представлению военного губернатора брильянтового перстня, в 1837-1844 гг. работавший заседателем уездного суда. Три вакансии занимали бывший окружной начальник и чиновники губернского правления. Согласно привычной табельной иерархии младшим членом являлся титулярный советник Л.И. Савостин [27].

Итак, в царствование Николая I замещение должностей губернского уровня происходило с учетом образованности, специализации и качества общей карьеры кадров. Подготовка чиновников положительно менялась. В коллегиях Вятского и Пермского губернских судов начала 1850-х гг. 3 члена 25, 26 и 30 лет имели высшее юридическое образование (1 - ученую степень) и, выслужив чины IX-VIII классов, занимали ведущие должности; 6 работников стажировались в столичных судебных структурах и Министерстве юстиции, 9 выстроили карьеру в ведомстве. Тогда же Тобольский и Томский суды были укомплектованы чиновниками из штатов губернского управления, только 3 из 9 членов коллегий имели предварительный опыт судопроизводства. Принципы привычной субординации табельных служащих не нарушались.

Названные чиновники неоднократно удостаивались правительственных наград - денежных премий, ценных подарков, знаков отличия беспорочной службы. Знаки отличия за 15 лет службы имели члены присутствий Тобольского и Томского губернских судов, исключая А.Д. Генбачева, председатель И.И. Фон-Шиллинг, советники А.А. Безсонов и П.Н. Ничевский - за 20, Н.И. Бутаков и И.М. Померанцов - за 25, В.Ф. Клюловский - за 30 лет. Сословное происхождение (13 дворян, 3 выходца из семей духовенства, 2 из купеческих, по 1 из обер-офицерской, приказнослужительской и лицо без указания на обстоятельства рождения - «из воспитанников»), а также конфессиональная принадлежность служащих (3 католика, 2 лютеранина) оставались различными, равно как их имущественное положение.

Литература

1. РГИА. Ф. 1349. Оп. 5. Д. 7918. Л. 230-534.

2. ГАПО. Ф. 36. Оп. 2. Д. 236а. Л. 260-575 об.

3. ГАПО. Ф. 36. Оп. 2. Д. 236а. Л. 240-253 об.

4. Список лиц, состоящих на службе в Вятской губернии на 1864 год. - Вятка, 1863. - С. 90, 180-229.

5. ЦГИА РБ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2896. Л. 323; Д. 3070. Л. 215, 387.

6. ГАОрО. Ф. 6. Оп. 8. Д. 193. Л. 24-35.

7. ЦГИА РБ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 3070. Л. 862-960, 1390-1400.

8. ЦГИА РБ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2836. Л. 891-1398; Д. 2896. Л. 313-322; Д. 3070. Л. 215-250.

9. ЦГИА РБ. Ф. 102. Оп. 1. Д. 15. Л. 76-93.

10. ГАОО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 1674. Л. 26-26 об., 159-160, 165-165 об., 359-381; Оп. 3. Д. 4573. Л. 1-21 об.; ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 2733. Л. 3-205.

11. РГИА. Ф. 1349. Оп. 5. Д. 6282. Л. 227-483; Д. 7752. Л. 332-1212.

12. РГИА. Ф. 1349. Оп. 5. Д. 6282. Л. 315-320; Д. 7752. Л. 611-614.

13. РГИА. Ф. 1349. Оп. 5. Д. 7752. Л. 1136-1138.

14. РГИА. Ф. 1349. Оп. 5. Д. 7752. Л. 953-957.

15. РГИА. Ф. 1349. Оп. 5. Д. 6282. Л. 289-293.

16. РГИА. Ф. 1349. Оп. 5. Д. 6282. Л. 443-448; Д. 7752. Л. 1122-1127.

17. РГИА. Ф. 1349. Оп. 5. Д. 6282. Л. 393-398; Д. 7752. Л. 939-947 об.

18. РГИА. Ф. 1349. Оп. 5. Д. 6282. Л. 359-364.

19. РГИА. Ф. 1349. Оп. 5. Д. 6282. Л. 449-454; Д. 7752. Л. 1128-1133 об.

20. ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 498. Л. 303-392.

21. ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 498. Л. 417-418.

22. ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 498. Л. 340-348.

23. РГИА. Ф. 1349. Оп. 5. Д. 2718. Л. 1-8.

24. РГИА. Ф. 1349. Оп. 5. Д. 2559. Л. 1-33 об.; Д. 7918. Л. 1-26.

25. ГАПО. Ф. 36. Оп. 2. Д. 236. Л. 2-8; Д. 236а. Л. 9 об.-32.

26. РГИА. Ф. 1349. Оп. 5. Д. 6306. Л. 1-56 об., 125.

27. ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 498. Л. 483-532.

Размещено на Allbest.ru