Симуляция и диссимуляция в судебно-психиатрической практике

Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное государственное бюджетное учреждение

«Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В.П. Сербского»

Министерства здравоохранения Российской Федерации

Реферат на тему: «Симуляция и диссимуляция в судебно-психиатрической практике»

Выполнил: Соболева Ирина Геннадьевна,

врач судебно-психиатрический эксперт,

ГКУ «Курганская ОПНБ»

слушатель цикла повышения квалификации

по специальности «Судебно-психиатрическая экспертиза»

ФГБУ «ФМИЦПН им. В.П. Сербского» Минздрава России

1. СИМУЛЯЦИЯ

Симуляция психического заболевания - сознательное притворное поведение, заключающееся в изображении несуществующих признаков психического расстройства в надежде избежать наказания.

1.1 Формы и способы симуляции

В настоящее время в зависимости от хронологического фактора принято выделять:

· превентивную, или предварительную симуляцию, т.е. симуляцию перед совершением преступления с целью создать впечатление, что преступление совершено в состоянии психического заболевания;

· интрасимуляцию - т.е. симуляцию, осуществляемую в момент совершения преступления для сокрытия его истинных мотивов;

· постсимуляцию, которая осуществляется после совершения правонарушения как защитное поведение с целью уклонения от ответственности. В судебно-психиатрической клинике наиболее часто наблюдается последний вариант.

Говоря о симуляции, чрезвычайно важно подчеркнуть преднамеренность и целевую заинтересованность симулирующего в изображении симптомов психического расстройства, чем симуляция принципиально отличается от обмана и лжи в обыденной жизни.

Существует ряд способов симуляции. Чаще всего неправильным, нелепым поведением и высказываниями пытаются имитировать расстройство психики. Иногда для того, чтобы усилить это впечатление, симулирующие принимают медикаменты, временно приводя себя в возбужденное состояние. В отдельных случаях обследуемые с целью симуляции сообщают ложные сведения о якобы перенесенном психическом заболевании, которого в действительности не было, вступают в сговор с близкими, знакомыми, запасаются фиктивными документами. Указанные способы симуляции могут сочетаться.

Среди симулирующих преобладают лица, совершившие правонарушения повторно, что объясняется их большей осведомленностью о об условиях назначения и проведения судебно-психиатрической экспертизы.

Истинная (чистая) симуляция - сознательное изображение психической болезни психически здоровыми лицами, в судебно-психиатрической практике встречается относительно редко. В этих случаях наиболее часто преступники прибегают к симуляции анамнеза. Экспертная практика показывает, что подэкспертные охотно патологизируют анамнез и сообщают о себе и родственниках неправдоподобные сведения, утверждая, например, что многие из них страдают психическими заболеваниями, окончили жизнь самоубийством и т.д. учитывая сказанное, следует весьма осторожно оценивать не только субъективный анамнез, но и сведения, сообщаемые близкими. Известно немало случаев, когда подэкспертные ступали в сговор с родными в том, какие сведения стоит сообщать врачу.

Выбор формы симуляции, в том числе и содержание ложного анамнеза, определяется распространенным в широких кругах населения представлением о психических заболеваниях, содержанием медицинской литературы и установками судебно-психиатрической экспертизы, а поэтому меняется со временем. В прошлом наиболее часто встречались указания на различного рода припадки в анамнезе. В настоящее время преобладают сообщения о якобы бывших ранее бредовых идеях, галлюцинациях и т.п. нередко симуляции анамнезе предшествует превентивная госпитализация в психиатрический стационар с целью получить медицинский документ, подтверждающий эти сведения. В других случая лицо, ранее обращавшееся к психиатру с невротическими жалобами, расстройствами сна и прочее, сообщает о себе ложные сведения с указаниями на «голоса», бредовые идеи и т.д.

К этому же виду симуляции можно отнести случаи, когда ложная информация распространяется не на весь анамнез, а касается лишь периода преступления. Так, например, обследуемый, злоупотребляющий алкоголем и перенесший в прошлом алкогольный психоз, очень живо и красочно описывает болезненные переживания, которые соотносит с моментом противоправного деяния. С этим связанные определенные судебно-психиатрические трудности.

Симуляция собственно психического расстройства обычно осуществляется путем изображения отдельных болезненных симптомов или синдромов и значительно реже в виде воспроизведения отдельной формы психического заболевания.

Поскольку симуляция является индивидуальным творчеством, выбор симулируемых патологических симптомов зависит в основном от знаний и опыта симулянта, его осведомленности в вопросах психиатрии, а иногда и от чисто случайных причин (реплика врача, советы других обследуемых, находящихся на экспертизе, подражание больным и т.д.). определенный отпечаток на симуляцию откладывает личность притворщика. Это обусловливает значительное разнообразие проявлений симуляции и отсутствие в ней каких-либо определенных закономерностей.

Подэкспертные чаще симулируют состояние с вялым монотонным поведением, подавленностью, невыразительной мимикой, установкой на недоступность, проявляющейся либо в форме мутизма или жалоб на расстройство памяти, либо в нелепых ответах. Характерны двигательная заторможенность, отказ от еды со ссылками на опасение отравления, а также демонстративные суицидальные попытки. Часто на этом фоне симулируются галлюцинаторные расстройства, преимущественно зрительные, а иногда и слуховые и т.д. обращает на себя внимание особая настойчивость симулятивных жалоб. В подтверждение якобы имеющихся расстройств обследуемые охотно стремятся продемонстрировать их в присутствии врача. С этой целью, они, чуть заметив за собой наблюдение, начинают разговаривать сами с собой, демонстративно обращаясь к персоналу с жалобами на мнимых преследователей, просят сделать соответствующие записи в журналах наблюдения или довести до сведения врача. При этом выражение лица симулирующего, как правило, остается спокойным, отсутствует жестикуляция и мимика, столь свойственные истинно галлюцинирующим больным.

В отличие от больного с истинными галлюцинациями, ответы которого фрагментарны, разговор симулянта с мнимыми голосами имеет вид отрывистого монолога: очень быстро его речевая продукция истощается. При настойчивом расспросе симулирующего об имеющихся у него «голосах» или видениях очень часто удается заметить его нерешительность, смущение, стремление избежать прямого ответа, прекратить разговор. Имея общее представление о галлюцинациях, симулянты не знают тонкостей, не могут уверенно и обстоятельно ответить на ряд конкретных вопросов.

Симулятивные бредовые идеи, так же как и галлюцинации, преподносятся симулирующими в стереотипной форме в виде заранее подготовленных формул. Как и при симуляции галлюцинаций, симулянт не может уточнить многих деталей и подробностей изображаемого явления, нередко аффективный фон и поведение совершенно не соответствует симулируемому состоянию. Например, у симулянта, демонстрирующего идеи величия, преобладает подавленное настроение, он внимательно следит за производимым впечатлением, обдумывает ответы на вопросы и т.д.

Таким образом, хотя описываемые формы симуляции и напоминают картину психоза, но отличаются от него отсутствием целостности структуры галлюцинаторно-параноидного синдрома, изолированностью симулируемых симптомов, их застывшим, стереотипным характером, отсутствием аффективных нарушений (тревога, страх), нередко сопровождающих бред и галлюцинации. Симулянт не учитывает также, что при истинном психозе все разнообразие бредовых идей и галлюцинаций объединено общим содержимым, нередко связанным с конкретными событиями и лицами.

Нередко встречаются симулятивные ссылки на провалы и нарушения памяти, распространяющиеся на все прошлое или на период, относящийся к инкриминируемому деянию. такие жалобы всегда преподносятся в чрезмерно демонстративной и утрированной форме. При их изображении обследуемые не могут избежать противоречий в поведении и высказываниях, нередко допускают промахи, что быстро вскрывает искусственность расстройств памяти.

В отдельных случаях, в особенности, когда речь идет об исключении временного болезненного расстройства психической деятельности, ссылки обследуемых на запамятование периода правонарушения затрудняет решение экспертных вопросов и требуют дополнительных исследований.

Близко к данной форме симуляции стоит симуляция слабоумия. Здесь также на первый план выступает изображение расстройств памяти, но оно дополняется имитацией полного отсутствия каких-либо знаний и навыков. Такие симулянты нарочито нелепо отвечают на элементарные вопросы, грубо неправильно ведут себя при исследовании. Однако, как правило, у «ложных слабоумных» всегда можно отметить диссоциацию между тем, что активно преподносится, и истинным положением вещей. Симулирующий всегда собран и сосредоточен, его эмоциональные реакции отличаются злобой, раздражительностью. При этом виде симуляции никогда не наблюдается благодушия и эйфории, свойственных больных истинным слабоумием.

К симуляции в указанной форме чаще прибегают люди весьма ограниченные, с малым запасом знаний, по представлению которых психически больной - это ничего не знающий и ничего не понимающий человек с нелепым поведением.

В дифференциально-диагностическом плане эта форма симуляции особых трудностей не представляет, поскольку грубо утрированное, явно притворное слабоумие говорит само за себя. Касаясь большой сложности в изображении психопатологической картины слабоумия, уместно привести слова П.И. Ковалевского, который указывал, что «требуется довольно много ума для того, чтобы оказаться глупым». Однако, несмотря на эти очевидные трудности, описанный вид симуляции встречается в судебной психиатрии.

В противоположность имеющимся в литературе указаниям на легкость и простоту симуляции ступорозных состояний на материале Института общей и судебной психиатрии им. В.П. Сербского ступор с полной обездвиженностью почти не наблюдается. Столь же редко симулирующие прибегают к имитации психомоторного возбуждения. Опыт показывает, что такие формы симулятивного поведения не имеют большего судебно-психиатрического значения, они кратковременные, так как требуют большего эмоционально-волевого напряжения, вызывают быстрое истощение и усталость.

Основываясь на трудности изображения таких форм психического расстройства, как депрессия, мания, состояния психомоторного возбуждения, многие исследователи отнесли их к «несимулируемым симптомам».

Экспертная практика показывает, что в последнее время симулятивная симптоматика усложняется, она становится более тонкой и клинически правдоподобной, что обуславливает известные судебно-психиатрические трудности. Так, возрастает число случаев симуляции с «бредовыми идеями», различными по структуре и содержанию. Чаще высказываются «идеи преследования», «воздействия аппаратами», лучами лазера, гипнозом, утверждения о своем неизлечимом заболевании (рак). Нередко предъявляются идеи изобретательства.

Обследуемые заявляют, что они многие годы занимаются «разработкой научных идей» или сделали «великое научное открытие. Одни «изобретают» новые технические аппараты, другие утверждают, что им известно, где скрыты сокровища, клады, предлагают свои методы лечения болезней или проекты искоренения преступности и т.п. Эти высказывания нередко сопровождаются соответствующими схемами, рисунками, иногда зашифрованными. В таком «творчестве» симулянтов обнаруживается отчетливая связь с прошлым опытом личности, ее интересами, прочитанной литературой.

Весьма типичным в последние годы стало симулятивное поведение с жалобами на якобы имеющиеся аффективные расстройства (периоды депрессии, беспричинные колебания настроения), заявлениями о враждебном отношении к родителям, другим членам семьи, ссылками на увлечение религией, философией в подростковом и юношеском возрасте. Подобные высказывания врачи нередко ошибочно расценивали как «философическую интоксикацию» с вытекающими отсюда экспертными выводами. Однако, демонстрируя свою эмоциональную холодность, такие лица заявляют о безразличии к уголовному делу и в то же время внимательно наблюдают за производимым впечатлением, их мимика выявляет живой и напряженный аффект, тревожное ожидание и страх наказания. Обследуемые стремятся обратить внимание врачей на неправильность и в своем поведении, упорно повторяют свои жалобы.

Симуляция целостной картины психического расстройства очень сложна, но иногда наблюдается в судебно-психиатрической практике. Общим для всех этих наблюдений является то, что собственно симуляции предшествует знакомство с клинической картиной той или иной формы психического расстройства по учебникам, иногда проводится внимательное наблюдение за заведомо психически больными или организуется тщательный инструктаж «подготовленными» лицами.

В отличие от истинного психического расстройства картина мнимой болезни всегда статична, без закономерной динамики. Указанное обстоятельство особенно существенно в дифференциально-диагностическом плане.

В начале симуляции поведение симулирующих бывает изменчивым, так как они сталкиваются с рядом затруднений, меняют в зависимости от этого поведение, а также симулирующие симптомы. В дальнейшем поведение становится более постоянным и заученным. Продолжительность симуляции может быть весьма различной. В отдельных случаях симуляция удачной легко воспроизводимой формы может продолжаться очень долго. Определенную роль при длительной симуляции играет наступающая автоматизация симулятивного поведения, при которой сознание притворства сохраняется, поведение управляется ведущим целевым представлением, но появляются привычные приемы с меньшей затратой психических и физических сил (Бунеев A.Н., 1941; Фелинская Н.И.,1947 и др).

Симуляции, возникающая на патологической почве может проявляться

· в сознательном и умышленном преувеличении симптомов имеющегося в настоящее время расстройства или остаточных явлений после перенесенною психического расстройства (аггравация);

· в так называемом сознательном продлении заболевания или целевом изображении уже исчезнувших психопатологических симптомов психического растройства (метасимуляция);

· в изображении психопатологических симптомов, не свойственных имеющемуся заболеванию (сюрсимуляция).

Аггравация, по свидетельству большинства исследователей, чрезвычайно распространена в судебно-психиатрической клинике, с чем и связано ее большое практическое значение. Особенно часто аггравация встречается у лиц с различными органическими поражениями головного мозга, при олигофрении и проявляется в преувеличении интеллектуальной недостаточности, жалобах на резкое снижение памяти, неумение ориентироваться в житейской ситуации. Весьма характерно также предъявление различных ипохондрических жалоб, мало обоснованных, иногда нелепых.

Больных, склонных к аггравации, отличают известная сохранность личности и сознание своего дефекта. Резко выраженное слабоумие полностью исключает аггравацию. В зависимости от интеллектуального снижения притворное поведение может быть элементарным, примитивным или наоборот клинически более сложным с различными проявлениями, типичными по мнению симулирующего, для психического заболевания. В целом, чем более наивна, нелепа и обнажена по своим целевым тенденциям симуляция, тем глубже интеллектуальная недостаточность симулянта.

Для выявления аггравации наряду с обстоятельным клиническим обследованием подэкспертного существенное значение имеет детальное ознакомление с историей всей его прошлой жизни. Недоучет анамнестических сведений и обоснование диагноза только по особенностям психического статуса в отдельных случаях могут привести к экспертным ошибкам. Важно также иметь в виду, что при аггравации, как и при всякой другой форме симуляции, как правило, происходит не целостное изображение психического расстройства, а лишь усиление некоторых проявлений болезни.

Во многих случаях аггравация возникает в одной и той же форме неоднократно, при каждом новом привлечении к уголовной ответственности, особенно если первые попытки увенчались успехом. Однако и при неудачах умышленное преувеличение имеющихся психических нарушений нередко определяется поведением в трудной обстановке.

Сюрсимуляция встречается значительно реже и отражает болезненную мотивацию поведения психически больных.

В противоположность аггравации общим условием сюрсимуляции являются довольно значительный психический дефект и измененность личности притворщика. Как правило, у этих больных отсутствует сознание своей болезни. Симулирующие симптомы чужды, не характерны для клинической структуры и динамики основного заболевания, что в определенной степени способствует их распознаванию. Чаще сюрсимуляция наблюдается у страдающих шизофренией, в отдельных случаях она наблюдается и при других формах психозов.

Сюрсимуляция у больных шизофренией носит патологический характер, отражая свойственное шизофреническому процессу нарушение психической целостности личности. Притворство теряет целостность, в результате чего поведение больных может становиться карикатурным. С одной стороны, оно содержит как будто целевую защитную тенденцию, намерение изобразить психическую болезнь с целью избежать наказания, с другой отражает особенности шизофренических расстройств без целевой направленности поведения и противоречивыми амбивалентными тенденциями, в результате чего длительное и целенаправленное поведение становится невозможным для больного. В этих случаях больные шизофренией очень легко «выходят из роли», раскрывают нарочитость своего поведения, отказываются от притворства, заявляют о том, что они «симулировали», а затем вновь возвращаются к притворству.

Метасимуляция - умышленное изображение симптомов только что перенесенного психического заболевания, в судебно-психиатрической практике встречается реже, чем аггравация.

Наиболее распространена метасимуляция у лиц, перенесших психотическую реакцию на стресс. Большинство клинических форм симулятивного поведения, несмотря на известное разнообразии, определяется психопатологическим содержанием перенесенного постстрессового расстройства. Предметом подражания, копирования в данном случае, становится перенесенное постстрессовое расстройство, осознанное после выхода из него как болезнь. Преобладает изображение сложных клинических картин, в частности галлюцинаторно-параноидной симптоматики.

На форму симулятивного поведения, помимо содержания перенесенной психогении, оказывает определенное влияние интеллектуальное развитие симулянта, его характерологические особенности, запас общежитейских представлений, жизненный опыт. Нередко встречается импровизация. Например, симптом амнезии довольно часто дополняет симулятивную картину, имитирующую тот или иной психогенный синдром. При изображении псевдодеменции в отдельных случаях «дополнительно» демонстрируются галлюцинации, отсутствовавшие в картине пострессового расстойства.

Необходимо учитывать и то, что воспоминания о перенесенном психозе могут быть неполными, частичными, лоскутными, а отдельные эпизоды вообще амнезируются. Отсюда следует более примитивное или, напротив более сложное изображение психического расстройства, однообразная или полиморфная симптоматика.

Если распознавание грубого и неумелого притворства не представляет больших трудностей, то oтграничение психогенно обусловленных психопатологических синдромов от умелой и продуманной симуляции сходных состояний связано со значительными затруднениями.

В подобных случаях следует проводить тщательный дифференциально-диагностический анализ всей совокупности явлений: правильное представление о болезненной или искусственной природе симптомов возможно лишь при рассмотрении клинической картины и ее динамики в целом. В этих случаях приходится ориентировался на несоответствие и противоречивость отдельных симптомов, не укладывающихся в клиническую картину определенного психогенного синдрома. При дифференцировке симуляции необходим сбор всех данных, относящихся к предполагаемому расстройству как явлению со своими причинами, своим ходом развития.

Весьма существенным в дифференциально-диагностическом плане признаком следует считать отсутствие при симуляции типичной для постстрессовых психотических расстройств закономерной динамики психопатологических явлений. При симулятивном поведении не отмечается также свойственных истерическим синдромам колебаний уровня сознания. Симулянты изображают статичные болезненные состояния или отдельные эпизоды психической болезни, а не ее течение и динамику.

Распознаванию симуляции также помогает непоследовательность в поведении с подчеркнутой демонстративностью, якобы болезненной симптоматики перед персоналом и обычным поведением при общении с другими подэкспертными.

Клинические данные дополняют нередко обнаруживаемые в поведении симулянтов различного рода промахи. Так, например, изображая мутизм, такие лица разговаривают с другими обследуемыми; притворяясь слабоумными, обнаруживают подробное знакомство с материалами уголовного дела и точный учет ситуации и.т.п.

Длительность симулятивного поведения весьма различна - от нескольких недель до многих месяцев. Наиболее продолжительная симуляция психических расстройств обычно удается при изображении сравнительно простых форм поведения: однообразное поведение с предъявлением жалоб на галлюцинации или бредовые нарушения. Нередко долго изображается псевдодеменция, в отдельных случаях - мутизм.

2. ДИССИМУЛЯЦИЯ

Диссимуляция психического заболевания представляет собой преднамеренное утаивание действительно существующих признаков психического расстройства. В социальном аспекте она противоположна симуляции: больной пытается сохранить (восстановить) свое социальное положение как психически здорового человека.

Диссмуляция чаще наблюдается при шизофрении, в основном при бредовых синдромах, возможна и при органических психозах (сосудистого, травматического генеза), а также при алкогольных психозах и паранойяльном синдроме у психопатических личностей. В.И. Осипов (1943) указывал на нередкую диссимуляцию эпилептиформных припадков разного генеза.

2.1 Формы и способы диссимуляции

Исследователи выделили ряд способов и клинических форм диссимулятивного поведения, отражающих динамику психического расстройства. Так, наиболее простая форма у психически больных - аутистическя форма, при которой больные, стремясь скрыть имеющиеся болезненные переживания, ограничивают контакты с окружающими. Паранойяльные переживания могут сопровождаться более «рационалистическими» приемами доказательства психического здоровья: бредовая фабула маскируется внешне логичной, но в сущности односторонней интерпретацией фактов. Переход болезненного процесса на более глубокие регистры нередко влечет за собой непоследовательные противоречивые, паралогичные попытки диссимуляции, лишь обнажающие выраженность психических нарушений. Избирательный отказ от беседы о состоянии здоровья при формальной доступности контакту также может быть проявлением диссимуляции (негативисческая форма).

Многие авторы подчеркивают, что формы диссимуляции обнаруживают определенную зависимость от преморбидной структуры личности, сохранности тех или иных ее сторон интеллекта, динамики заболевания, а также от ситуации и соответственно доминирующей мотивации.

Таким образом, диссимуляция в каждом конкретном случае во многом отражает адаптационные возможности больного, с одной стороны, и глубину психических нарушений с другой. Выявление диссимуляции в судебно-психиатрической практике имеет большое значение для диагностического и экспертного заключения, назначения, изменения и отмены MMX. Необходимо иметь в виду, что желая выписаться из психиатрической больницы, больные нередко прибегают к диссимуляции своих болезненных переживаний, не распознавание которых в дальнейшем может стать причиной повторных ООД. Иногда психически больные стремятся скрыть свою болезнь и произвести впечатление здоровых, чтобы не лишиться гражданских прав.

Помимо больных с бредовыми переживаниями, к диссимуляции нередко прибегают больные с депрессией, скрывающие суицидальные намерения. В отдельных случаях диссимулированное депрессивное состояние может стать причиной неожиданного для окружающих расширенного суицида.

Распознавание диссимуляции нередко представляет начительные трудности, так как больные могут не только скрывать ту или иную симптоматику, но и описывать анамнез, исходя из общепринятых представлений о ничем не примечательных событиях жизни.

3. СУДЕБНО-ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ ОЦЕНКА

симуляция заболевание психиатрический судебный

В связи с серьезностью последствий установления симуляции судебно-психиатрическую экспертизу подозреваемых в симуляции или диссимуляции следует проводить в стационаре, где имеются все условия для клинического изучения и лабораторных исследований.

Судебно-психиатрическая оценка здоровых, обнаруживающих симулятивное поведение, не представляет затруднений: они вменяемы. При установлении симуляции судебно-психиатрической экспертизой, следует направлять обследуемых в распоряжение судебно-следственных органов, не ожидая прекращения симуляции.

Определенные трудности при судебно-психиатрической оценке представляет симуляция, возникающая на патологической почве. В этих случаях при клиническом обследовании необходимо выяснить особенности патологической почвы, на которой возникают указанные формы поведения, определить глубину, выраженность и прогредиентность патологического процесса, характер дефекта. Если обследуемые вменяемые, то в акте судебно-психиатрической экспертизы необходимо указать на симуляцию или аггравацию.

Касаясь вопросов симуляции у психически больных, нельзя пройти мимо довольно многочисленных случаев, описываемых в литературе под названием «сомнительных» психических состояний или псевдосимуляций.

Эти случаи вызывают определенные экспертные и диагностические затруднения, в следствие чего становятся предметом разногласий: одни предполагают у этих обвиняемых симуляцию, другие настаивают на диагнозе психической болезни. Анализ ошибочных заключений о симуляции лиц, страдающих шизофренией, показывает, что в этих случаях встречаются главным образом гебефреническая и простая формы заболевания. В клинической картине у этих больных преобладает нелепость поступков, вычурность, странность речевой продукции, эмоциональная неадекватность, что при поверхностном рассмотрении создает впечатление искусственности, грубой нарочитости.

Заключения повторных судебно-психиатрических экспертиз показывают, что экспертно-диагностические затруднения при разграничении шизофрении и симуляции в большинстве касаются не случаев с острой психотической симптоматикой, а явлений более или менее выраженного постпроцессуального дефекта или вялопротекающего процесса без обильной продуктивной симптоматики.

Диагностические расхождения, как ни странно, наблюдаются именно там, где специфическое для шизофрении «расщепление» психики выражено чрезвычайно отчетливо. В поведении таких больных на первый план выступают недостаточная ориентированность, амбивалентность, неточность и нечеткость суждений, паралогичность и аморфность мышления. Все это при недостаточном изучении и сопоставлении с другими проявлениями в психическом статусе больных наводит на мысль о грубой и неумелой симуляции. В таких случаях эмоциональная бедность в сочетании со стереотипией оцениваются как заученность жалоб у симулирующего. Впечатление о психологически понятных попытках избежать ответственности нередко создается при наблюдающихся у больных шизофренией явлениях амбивалентности, в силу чего они могут отрицать свою вину вопреки всякой очевидности и доказанности правонарушения, в котором сами ранее сознавались, отказываться от своих подписей, жалоб и просьб.

ИСПОЛЬЗУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Морозов Г.В., Вопросы диагностики в судебно-психиатрической практике», 1987г.

2. Морозов Г.В., Судебная психиатрия, 1997г.

3. Мальцева М.М., В.П. Котов, Опасные действия психически больных, 1995 г.

4. Жариков Н.М., Морозов Г.В., Хритинин Д.Ф., Судебная психиатрия, 2004г.

5. Методические рекомендации ГНЦССП им. В.П. Сербского.

6. Т.Б. Дмитриева, А.А. Ткаченко, Н.К. Харитонова, С.Н. Шишков « Судебная психиатрия», 2008г.

Размещено на Allbest.ru