Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

крайний необходимость административный ответственность

Введение

1. Крайняя необходимость как основание освобождения от административной ответственности

1.1 Понятие и сущность крайней необходимости в административном праве

1.2 Сравнительно-правовой анализ институтов крайней необходимости в уголовном и административном праве

2. Правовой институт крайне необходимости в административной практике

2.1 Практика применения ст. 2.7 КоАП РФ

2.2 Ответственность за превышение пределов крайней необходимости в административном праве

Заключение

Список использованной литературы



Введение

Переход к новым моделям государственного и социально-экономического управления привел к преобразованию ментального и информационного поля, вызвал социальную напряженность и активизировал криминальное насилие в его качественном и количественном проявлениях. Наблюдаемое на этом фоне бессистемное реформирование правоохранительных органов сопровождается существенным ослаблением публичных механизмов административно-правовой и уголовно-правовой охраны и уравниванием системы виктимологической безопасности.

В условиях кризиса административной политики закономерно возрождается научный и практический интерес к институту крайней необходимости и иным способам причинения вреда при обстоятельствах, исключающих преступность деяния. Значительность данного направления объясняется также стереотипностью и архаизмом учения о пределах правомерности причинения вреда. Указанными обстоятельствами определяется актуальность темы настоящей курсовой работы.

Положения о крайней необходимости содержатся не только в уголовном, но и в иных отраслях законодательства.

Согласно ст. 2.7 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ) освобождает лицо, совершившее административное правонарушение в состоянии крайней необходимости, от административной ответственности и не считает такие действия административным правонарушением.

Тождественно институт крайней необходимости понимается и в уголовном законодательстве. Статья 39 Уголовного кодекса Российской Федерации устанавливает, что не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости. Точно так же в административном праве не является административным правонарушением причинение вреда охраняемым законом об административных правонарушениях интересам в состоянии крайней необходимости.

Цель работы: описать институт крайней необходимости в административном законодательстве Российской Федерации.

Задачи работы:

- рассмотреть понятие крайней необходимости применительно к административному праву России ;

- провести сравнительно-правовой анализ институтов крайней необходимости в уголовном и административном праве;

- проанализировать практику применения ст. 2.7 КоАП РФ;

- охарактеризовать избрание мер пресечения в отношении несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого;

- охарактеризовать ответственность за превышение пределов крайней необходимости в административном праве.

Объектом работы является институт крайней необходимости в административном законодательстве.

Предметом работы - комплекс административно-правовых норм, образующих институт крайней необходимости.



1. Крайняя необходимость как основание освобождения от административной ответственности

1.1 Понятие и сущность крайней необходимости в административном праве

С 1 июля 2002 г. в Российской Федерации действует новый Кодекс об административных правонарушениях (КоАП РФ). Он представляет собой принципиально новый законодательный акт, регулирующий общественные отношения в административно-деликтной сфере, содержащий много новых норм и положений, разработанных с учетом общепризнанных принципов и норм международного права, действующей Конституции Российской Федерации и федерального законодательства.

Кодекс устанавливает практически полный перечень видов административных наказаний и правил их применения, порядок производства по делам об административных правонарушениях и исполнения постановлений о назначении административных наказаний.

Кроме того, Кодексом определяются обстоятельства, исключающие административную ответственность, к которым он относит крайнюю необходимость и невменяемость.

Согласно статье 2.7 КоАП РФ не является административным правонарушением причинение лицом вреда охраняемым законом интересам в состоянии крайней необходимости, т.е. для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или других лиц, а также охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и если причиненный вред является менее значительным, чем предотвращенный вред «Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» от 30.12.2001 № 195-ФЗ (ред. от 20.04.2014) (с изм. и доп., вступ. в силу с 06.05.2014) // Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru - 04.02.2014..

Таким образом, состояние крайней необходимости не только исключает привлечение лица, совершившего деяние, запрещенное КоАП РФ, к административной ответственности, но и вообще Кодекс не считает такие действия административным правонарушением.

В настоящее время институт крайней необходимости имеет статус межотраслевого комплексного института. Нормы о крайней необходимости содержатся и в ряде других федеральных законов. Например, причинение вреда в состоянии крайней необходимости допустимо, если лицо действовало в условиях обеспечения безопасности личности и общества при стихийных бедствиях, авариях, катастрофах в соответствии со ст. 1 Федерального закона от 21 декабря 1994 г. № 68-ФЗ «О защите населения и территории от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru - 04.02.2014.; ст. 25 Федерального закона от 22 августа 1995 г. № 151-ФЗ «Об аварийно-спасательных службах и статусе спасателей» Там же. ; ст. 22 Федерального закона от 21 декабря 1994 г. № 69-ФЗ «О пожарной безопасности» Там же. . Наиболее разработан институт крайней необходимости в уголовном праве (ст. 39 Уголовного кодекса Российской Федерации от 13 июня 1996 г. №63-ФЗ Там же. ; далее - УК РФ).

Определение крайней необходимости в административном праве в целом тождественно с ее пониманием в уголовном законодательстве. В соответствии со ст. 39 УК РФ не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости, т.е. для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости. Превышением пределов крайней необходимости признается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда указанным интересам был причинен вред равный или более значительный, чем предотвращенный. Такое превышение влечет за собой уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда.

КоАП РФ закрепляет три обязательных условия признания состояния крайней необходимости:

- опасность должна быть непосредственной, а не абстрактной и способной наступить в будущем;

- опасность не могла быть устранена другими средствами;

- вред причиненный должен быть меньше, чем вред предотвращенный.

Наличие этих условий можно проиллюстрировать на следующем примере. Водитель, находящийся в состоянии алкогольного опьянения, везет человека в больницу. Для того чтобы его действия были признаны совершенными в состоянии крайней необходимости, необходимо следующее.

Во-первых, лицу, транспортируемому в больницу, должна угрожать реальная непосредственная опасность. То есть данное условие будет соблюдено, если ситуация требовала немедленного врачебного вмешательства, в случаях, например, инфаркта, инсульта, приступа аппендицита и т.п.

Во-вторых, отсутствовали иные способы срочно доставить больного в медицинское учреждение (не было других транспортных средств, иных лиц, способных управлять транспортным средством, но не находящихся в состоянии алкогольного опьянения, и т.п.).

В-третьих, управление транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения не повлекло причинения вреда жизни и здоровью третьих лиц. Только при соблюдении всех трех условий водитель будет освобожден от административной ответственности по ст. 12.8 КоАП РФ.

В соответствии с п. 3 ст. 24.5 КоАП РФ действия лица в состоянии крайней необходимости являются обстоятельством, исключающим производство по делу об административном правонарушении.

Крайнюю необходимость следует отличать от схожих институтов, исключающих деликтность правонарушения.

Отличие «крайней необходимости» от «обоснованного риска» (ст.41 УК РФ) состоит в том, что при крайней необходимости

1. вред правоохраняемым интересам причиняется в любом случае, тогда как при «обоснованном риске» может быть и не причинен;

2. вред причиняется при необходимости устранить опасность непосредственно угрожающую личности или иным интересам, а при «обоснованном риске» такая непосредственная угроза охраняемым законом интересам отстутствует;

3. «крайняя необходимость» совершается только посредством активных действий, тогда как «обоснованный риск» может выражаться как в форме действия, так и бездействия;

4. необходимым условием освобождения лица от административной ответственности является соблюдение пределов крайней необходимости, в то время как при «обоснованном риске» главное, чтобы были приняты достаточные меры для предотвращения вреда;

5. при действиях в условиях «крайней необходимости» предотвращенный вред должен быть обязательно большим, чем причиненный. При «обоснованном риске» причиненный вред может быть равным или даже большим, чем вред предотвращенный.



1.2 Сравнительно-правовой анализ институтов крайней необходимости в уголовном и административном праве

Как уже отмечалось выше, КоАП РФ определяет обстоятельства, исключающие административную ответственность, к которым он относит крайнюю необходимость и невменяемость.

В отличие от прежнего административного законодательства, КоАП РФ не предусматривает в качестве такового необходимую оборону, поскольку, как считает законодатель, ее содержание, характер причиняемого вреда нападающему, свидетельствует об уголовно-правовой природе данного института, предусмотренного ст. 37 УК РФ Артемьев, Е. В. Комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях: по состоянию на 20 июля 2011 года / Е. В. Артемьев. -М.: Саратов: КноРус: Макет плюс, 2011. - С.11..

Согласиться с подобной позицией не представляется возможным по ряду причин. Прежде всего, следует вспомнить, что в современном административном праве советского периода положения, предусматривающие состояния крайней необходимости и необходимой обороны, были закреплены в Основах законодательства Союза ССР и союзных республик об административных правонарушениях, которые были приняты Верховным Советом СССР 23 октября 1980 г., и, соответственно, в изданных впоследствии республиканских кодексах об административных правонарушениях.

При этом уже тогда отмечалось, что «данные положения аналогичны по содержанию соответствующим нормам уголовного права. Правда, Основы законодательства об административных правонарушениях не дают определения крайней необходимости, необходимой обороны и невменяемости. Но здесь возможно применение соответствующих понятий уголовного права» Комментарий к Основам законодательства Союза ССР и союзных республик об административных правонарушениях / Под ред. Б.М. Лазарева. М.: Юридическая литература, 1983. - С.26..

Логика данного подхода очевидна в первую очередь потому, что уголовные преступления и административные правонарушения совершаются в силу одних и тех же причин, в результате определенного конфликта между обществом и отдельной личностью, злоупотребляющей предоставленной ей свободой. В зависимости от того, как и в чем проявляется ее вред, становится возможным отнести правонарушения к определенной категории Ширшов, О.Ф. Преступление и административный проступок. М., 1967. - С. 29-30..

Кроме того, и административные правонарушения, и уголовные преступления квалифицируются по единой схеме. Если же говорить о составах, то они имеют как формальное, так и фактическое сходство. И таких смежных составов, имеющих аналоги в УК РФ, Особенная часть КоАП РФ содержит около восьмидесяти.

Сказанное в целом подтверждается авторитетным мнением авторов Комментария к КоАП РСФСР 1997 г. о том, что в новом Уголовном кодексе Российской Федерации есть немало положений общего характера, которые могут быть использованы при доктринальном толковании норм Кодекса об административных правонарушениях Комментарий к Кодексу РСФСР об административных правонарушениях / Под ред. И.И. Веремеенко, Н.Г. Салищевой, М.С. Студеникиной. М.: Проспект, 1997. - С.47..

Таким образом, весь ход становления административно-деликтного законодательства с 1980 по 2002 г. свидетельствуют о том, что законодатель, сохраняя в структуре КоАП статью 19 «Необходимая оборона», руководствовался следующими соображениями.

Во-первых, несмотря на формальное сходство составов, состояния крайней необходимости и необходимой обороны возникают либо в связи с совершением административного правонарушения, либо в связи с совершением уголовного преступления, т. е. по различным основаниям.

Во-вторых, необходимо принимать в расчет различную степень общественной опасности происходящего.

В-третьих, разграничение этих положений в уголовном и административном праве проводится с учетом характера и тяжести наступивших последствий, поскольку все составы правонарушений в данном случае являются материальными.

Таким образом, указанные отличия подтверждают возможность придания самостоятельного статуса исследуемым понятиям как в уголовном, так и в административном праве и необходимость их раздельного включения в УК РФ и КоАП РФ

На первый взгляд сказанное очевидно и не требует доказывания. Однако на сегодняшний день в КоАП РФ отсутствует норма, посвященная необходимой обороне. Скорее всего, законодатель счел возможным оставить только норму о крайней необходимости, сделав ее универсальной с целью охватить содержанием признаки и необходимой обороны.

Судя по результату, эта попытка не увенчалась успехом, так как в определении понятия крайней необходимости в КоАП РФ были использованы элементы, заимствованные из не вполне удачных формулировок предыдущего Кодекса РСФСР об административных правонарушениях и действующего УК РФ.

Изменив структуру текста упомянутого определения в соответствии с его смыслом, позволим себе предложить новую редакцию ст. 2.7 КоАП РФ: «Не является административным правонарушением причинение лицом вреда охраняемым законом интересам в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, угрожающей охраняемым законом правам и интересам личности или других лиц, общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и если причиненный вред является менее значительным, чем предотвращенный».

Кроме того, данную статью необходимо дополнить частью второй по аналогии со ст. 39 УК РФ, поскольку далеко не каждое лицо и не в любой ситуации может соизмерить причиненный и предотвращенный вред. Критерием правомерности в этом случае может служить констатация факта совершения лицом действий, непосредственно направленных на устранение опасности. При этом искреннее позитивное намерение может не всегда соответствовать результату и не по вине лица.

На очереди решение вопроса о восстановлении в структуре КоАП РФ нормы о необходимой обороне. Ранее в пользу этого уже были приведены соответствующие доводы. Еще одним основанием для этого является то, что состояние правового регулирования в административно-деликтной сфере не соответствует реалиям современной России.

В частности, криминальная ситуация остается напряженной, количество правонарушений, посягающих на права граждан, общественный порядок и общественную безопасность, общественную нравственность, не уменьшается. Готовится проект закона, запрещающего использование травматического оружия в качестве средства защиты, министр внутренних дел рекомендует оказывать сопротивление работникам милиции в случае превышения ими служебных полномочий. И все это происходит на фоне ослабленной экономики, бездеятельности правоохранительных органов и отсутствия административной нормы, хотя бы позволяющей «употребление личных сил гражданина на защиту какого-нибудь права» Кони, А.Ф. О праве необходимой обороны. М., 1996. - С. 19..

«Тогда, когда государство не в состоянии обеспечить безопасность и эффективную защиту прав и законных интересов законопослушных граждан, оно обязано предоставить максимально широкие возможности для обеспечения своей безопасности самим гражданам» Тасаков, С. Нравственные начала уголовного закона о необходимой обороне // Уголовное право. 2006. № 5.- С. 80-83..

Общепризнанно, что необходимая оборона носит естественный, неотъемлемый и неотчуждаемый характер, она рассматривается не только как правомерное, но и как социально-полезное, поощряемое законом поведение См., напр.: Ефимович, А.А. О реальном обеспечении права на необходимую оборону правосудием // Российская юстиция. 2006. № 3; Сидоров, Б.В. Уголовноправовые гарантии правомерного социально-полезного поведения // Изд-во Казанского ун-та, 1992..

Решая вопрос о формулировании понятия необходимой обороны в КоАП РФ, мы неминуемо сталкиваемся с необходимостью корректировки прежнего, из ранее действовавшего Кодекса. Используя его как основу и исходя из требований юридической техники, предлагаем новую редакцию определения необходимой обороны, а именно: «Не является административным правонарушением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите охраняемых законом прав и интересов обороняющегося или других лиц, общества и государства от общественно опасного посягательства, если при этом не было допущено пределов необходимой обороны».

Как и в случае с крайней необходимостью данную статью следует дополнить частью второй, в которой содержалось бы разъяснение о превышении пределов необходимой обороны, под которым по аналогии со ст. 37 УК РФ следует понимать умышленные действия обороняющегося, явно не соответствующие характеру и опасности посягательства.

Также следует разъяснить правоприменителю, что «не являются превышением пределов необходимой обороны действия обороняющегося лица, если это лицо вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности посягательства».

Крайне важно, чтобы в случае восстановления в КоАП РФ рассматриваемой нормы, она была бы обеспечена развернутым комментарием, причем более точным по сравнению с предыдущим, дабы правоприменитель смог избежать ошибок при квалификации соответствующих составов правонарушений.

К сожалению, формальное включение в Кодекс названных статей еще не означает, что вопрос о правомерной защите прав и законных интересов граждан решен полностью и окончательно. Речь идет о некоторых аспектах необходимой обороны, не нашедших окончательного разрешения в теории права и не получивших закрепления в законе.

Так, А.Ф. Истомин считает, что «необходимая оборона возможна против незаконных действий должностных лиц и допустима против таких их действий, в противоправности которых обороняющийся убежден, и убеждение это обосновано конкретными обстоятельствами происходящего.

Например, при превышении должностных полномочий, сопровождающемся применением насилия или угрозой такового, применения оружия или специальных средств, когда в надобности таких действий не было необходимости» Истомин, А.Ф. Обстоятельства, исключающие преступность деяния: необходимая оборона // Черные дыры в российском законодательстве. 2003. Вып. 2..

Отсутствует единое мнение о допустимости необходимой обороны в случае посягательства на честь и достоинство личности, о возможности ее, если противоправное посягательство выражается в оскорблении.

С. Тасаков по этому поводу абсолютно справедливо замечает, что «мы не можем согласиться с тем, что нравственные страдания лица, подвергшегося оскорблению, значительно меньше тех, которые испытывает человек при применении к нему насилия» Тасаков, С. Указ. соч. - С. 80-83..

Безусловно оправданным представляется мнение некоторых авторов, считающих, что необходимая оборона возможна и допустима также при защите жилища и собственности.

Характерной особенностью целого ряда правоотношений, в рамках которых возникает состояние необходимой обороны, является то, что они носят административно-правовой характер. Другая особенность состоит том, что, возникая как административно-деликтное, правоотношение в связи с изменением обстоятельств способно трансформироваться в уголовно-правовое. Следовательно, возможность реализовать законное право на необходимую оборону у граждан должна быть обеспечена в обеих сферах.

Подводя итог, необходимо высказать идею о разработке единых универсальных законодательных положений о крайней необходимости и необходимой обороне, которые вобрали бы в себя все аспекты и нюансы этих очень важных обстоятельств, исключающих противоправность деяния. Это сделало бы защиту прав и законных интересов граждан полноценной и безусловной.



2. Правовой институт крайней необходимости в административной практике

2.1 Практика применения ст. 2.7 КоАП РФ

К юридической природе крайней необходимости в правоприменительной практике обнаружилось два подхода. В соответствии с первым, который нам представляется правильным, статья 2.7 КоАП РФ не только освобождает лицо, совершившее административное правонарушение в состоянии крайней необходимости, от административной ответственности, но и не считает такие действия административным правонарушением, поскольку имеет место причинение вреда охраняемым законом об административных правонарушениях интересам в состоянии крайней необходимости (решение Хостинского районного суда г. Сочи Краснодарского края от 30 августа 2012 г., дело № 12-136/2012 г.). Но можно встретить и ошибочное суждение такого рода: «в действиях водителя имеется состав административного правонарушения, поскольку он (описывается объективная сторона), однако действовал в состоянии крайней необходимости. Таким образом, оснований для прекращения производства по делу ввиду отсутствия состава правонарушения в любом случае не имеется» Справка по результатам обобщения судебной практики по делам об административных правонарушениях, предусмотренных ч. 4 ст. 12.15 КоАП РФ /files.sudrf.ru/1561/user/doc/a/obobschenie1.rtf.. С приведенным высказыванием нельзя согласиться, так как характерной чертой деяния, совершенного в состоянии крайней необходимости, является отсутствие в нем противоправности, а также вины лица. Следовательно, основания для прекращения производства по делу из-за отсутствия состава административного правонарушения, наоборот, имеются, и дело подлежит прекращению именно по этому основанию.

Для признания действий заинтересованного лица совершенными в состоянии крайней необходимости необходимо установить следующие обстоятельства в совокупности: наличие опасности, непосредственно угрожавшей его личности и правам, личности и правам перевозимым им пассажиров, а также охраняемым законом интересам общества или государства; такая опасность не могла быть устранена иными средствами; причиненный вред оказался менее значительным, чем предотвращенный вред.

Следовательно, данное состояние исключает противоправность имевшего место деяния, образующего объективную сторону правонарушения, в силу:

а) объективно сложившейся обстановки - опасности;

б) цели, которую преследует лицо - устранить опасность.

Сказанное позволяет утверждать, что состояние крайней необходимости изменяет объективную и субъективную стороны содеянного настолько, что факультативные их элементы (обстановка и цель) становятся доминирующими и выводят деяние из разряда противоправных. Именно поэтому, на наш взгляд, вполне оправданно прекращение производства по делу в виду отсутствия состава (но не события) правонарушения.

В судебной практике наличие в действиях заинтересованного лица крайней необходимости довольно часто подвергается сомнениям, в результате отвергается как довод при первичном рассмотрении дела или становится причиной к отмене ранее принятого по делу решения.

Так, например, водители, привлеченные к административной ответственности по ст.ст. 12.1, ч.ч. 1, 2 ст. 12.2 или ч.ч. 1, 2 ст. 12.3, в ряде случаев объясняют свои действия болезнью ребенка, которого необходимо было доставить в медицинское учреждение. Однако автор не встретил в изученных судебных решениях признания указанных действий совершенными в состоянии крайней необходимости. Эти доводы судьи как правило не комментируют, а просто отвергают. К. был привлечен к административной ответственности за совершение правонарушения, предусмотренного ст. 12.2 ч. 2 КоАП РФ, в связи с тем, что управлял транспортным средством с просроченными транзитными номерами. К. не отрицал данный факт, но утверждал, что действовал вынужденно, т.к. у ребенка поднялась температура. Районный суд, рассматривая дело, признал довод К. о том, что его действия были вынужденными, несостоятельным, «поскольку при изложенных обстоятельствах в его действиях не усматривается крайняя необходимость» Постановление Карымского районного суда Забайкальского края от 3 сентября 2009 г..

Вместе с тем интервьюированием мировых судей г. Астрахани и Астраханской области был выявлен случай, когда водитель - житель села, привлекаемый к административной ответственности за управление транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения, документально доказал, что в этот день его ребенка покусала собака, и он вынужден был ради спасения жизни ребенка сесть за руль и везти его в районную больницу. Учитывая, что происшествие имело место в сельской местности, в которой отсутствует транспортная инфраструктура, сопоставимая по возможностям с городской, принимая во внимание представленные справки из медицинского учреждения, суд признал в действиях водителя состояние крайней необходимости и дело производством прекратил.

В большинстве случаев состояние крайней необходимости подвергается скрупулезной проверке и не всегда ее выдерживает. Районный суд признал водителя Х. виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.24 КоАП РФ - нарушение Правил дорожного движения или правил эксплуатации транспортных средств, повлекшее причинение легкого вреда здоровью потерпевшего, а водителя Л. - действовавшим в состоянии крайней необходимости. Областной суд, пересматривая дело, обратил внимание на следующие обстоятельства. Столкновение транспортных средств произошло на полосе движения транспортного средства под управлением Х. Было установлено, что Х. выехал на полосу дороги, предназначенную для встречного движения, по которой двигалась автомашина под управлением Л. Ввиду возникшей для движения опасности, Л. в силу крайней необходимости (по версии районного суда) выехал на полосу встречного движения, на которую уже возвратилась автомашина под управлением Х. Столкновение транспортных средств произошло на полосе движения транспортного средства под управлением Х. В месте совершения ДТП были установлены дорожные знаки, сообщавшие о том, что дорога скользкая, неровная, максимальная скорость ограничена. Водитель Л. на протяжении всей дороги постоянно отвлекался на мобильный телефон и разговоры с сидящими на передних сидениях пассажирками. Областной суд вернул дело на новое рассмотрение, указав, что выводы судьи о крайней необходимости Л. сделаны без учета положения статьи 2.7 КоАП РФ, а также на то, что судья не исследовал процесс развития ДТП от начальной фазы до конечной, не исследовал вопрос о должных действиях водителей транспортных средств Х. и Л. в данной дорожной ситуации с точки зрения обеспечения ими безопасности движения, не определил соответствие фактических действий водителей правилам безопасности движения и эксплуатации транспорта. Не проверил, вследствие чего произошло ДТП, в силу крайней необходимости или вследствие несоблюдения Л. требования п. 10.1 Правил дорожного движения РФ (Решение Архангельского областного суда от 6 августа 2010 г. N 7п-127).

Оставление места ДТП в целях установления личности другого участника происшествия также не отвечает признакам крайней необходимости. Мировой судья прекратил производство по делу на основании п. 3 ч. 1 ст. 24.5 КоАП РФ в связи с тем, что Н. оставил место дорожно-транспортного происшествия в состоянии крайней необходимости и не имел умысла скрыться с места происшествия. ДТП произошло при встречном разъезде двух автомобилей в результате соприкосновения автомобиля под управлением С. с левой частью кузова автомобиля под управлением Н. Поскольку водитель С. не заметил причинения механических повреждений обоим транспортным средствам и продолжил движение дальше, Н. развернул свой автомобиль и догнал его. После этого Н. и С. вернулись на место происшествия и расположили автомобили в соответствии с тем, как они находились в момент ДТП. Водитель Н. не выполнил требования п. 2.5 ПДД: не остановил немедленно транспортное средство, не включил аварийную световую сигнализацию и не выставил знак аварийной остановки. То обстоятельство, что С. не заметил повреждения транспортных средств и продолжил движение, по мнению областного суда, не предоставляло Н. право продолжить движение даже в целях установления личности второго участника дорожно-транспортного происшествия. Дальнейшее движение С. на автомобиле не угрожало личности и правам Н. или других лиц, а также охраняемым законом интересам общества или государства. Н. мог идентифицировать транспортное средство С. по государственным регистрационным знакам его автомобиля. Обстоятельства, приведенные мировым судьей в обоснование крайней необходимости, можно было учесть при признании малозначительности совершенного Н. правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.27 КоАП РФ (Обзор практики рассмотрения судьями Пермского края дел об административных правонарушениях, предусмотренных главой 12 КоАП РФ (Административные правонарушения в области дорожного движения) за 2008, 2009 и 2010 годы).

К. управляя автомобилем, двигался по полосе, предназначенной для маршрутных транспортных средств, в связи с чем был привлечен к административной ответственности по ч. 1.1 ст. 12.17 КоАП РФ. В жалобе К. утверждал, что действовал в состоянии крайней необходимости, а именно, являясь сотрудником ФСКН России, в тот день находился при исполнении своих служебных обязанностей, в рамках которых ему от руководства поступила задача прибыть на пограничный пост с целью проведения соответствующих оперативно-розыскных мероприятий, направленных на проверку сведений о причастности к контрабанде наркотиков лица, попавшего в поле зрения органов наркоконтроля, и пресечение его преступных действий.

Суд, проверяя доводы жалобы, учитывал, что крайняя необходимость исключает противоправность имевшего место деяния, образующего объективную сторону правонарушения, в силу: а) объективно сложившейся обстановки - опасности; б) цели, которую преследует лицо, - устранить опасность.

При этом суд подчеркнул, что состояние крайней необходимости возникает в случае, когда имеется действительная, реальная, а не мнимая угроза охраняемым интересам. Если угроза может возникнуть в будущем, то состояние крайней необходимости отсутствует, на что указывают слова «для устранения опасности, непосредственно угрожающей». В деле отсутствовали доказательства того, что в связи с исполнением К. поставленной ему служебной задачи, направленной на пресечение преступления, связанного с контрабандой наркотиков, было действительно предотвращено готовящееся или своевременно раскрыто совершенное преступление, предотвращена угроза охраняемым законом интересам общества и государства. Сам К. только лишь высказывал предположение о том, что совершенное им административное правонарушение помогло бы пресечь совершение преступных действий лица, попавшего в поле зрения органов наркоконтроля. Таким образом, доводы К. о том, что он нарушил ПДД РФ в состоянии крайней необходимости, ничем подтверждены не были, судья оценил их как опровергнутые (решение Хостинского районного суда г. Сочи Краснодарского края от 30 августа 2012 г., дело N 12-136/2012 г.).

Н., привлеченный к административной ответственности по ст. 12.18 КоАП РФ, за то, что нарушил п. 14.1 ПДД РФ, - приближаясь к пешеходному переходу, не снизил скорость и не остановился, чтобы пропустить пешехода, в жалобе утверждал следующее. Пешеход находился у бордюра со стороны тротуара правой обочины проезжей части, а он двигался по третьей полосе, и должен был бы применить экстренное торможение, что в условиях скользкой проезжей части могло спровоцировать ДТП. При этом Н. уточнил, что двигался на своем автомобиле со скоростью около 40 км/ч, сначала в среднем ряду, но поскольку видел пешехода, который вышел на пешеходный переход, то перестроился в крайний левый ряд, перестроился не после пешеходного перехода, а до него. Утверждал, что действовал в состоянии крайнейнеобходимости, поскольку дорога была скользкая и с колеей. Суд посчитал, что Н. был законно и обоснованно привлечен к административной ответственности по ст. 12.18КоАП РФ за нарушение п.14.1 ПДД и состояния крайней необходимости в его действиях не усмотрел (решение Череповецкого городского суда Вологодской области от 27 января 2012 г., дело N 12-37/2012 г.).

2.2 Ответственность за превышение пределов крайней необходимости в административном праве

Для квалификации крайней необходимости особое значение имеет оценка вреда, причиненного правомерными действиями, хотя по общему правилу (ч. 3 ст. 1.5 КоАП) причинитель вреда не обязан доказывать легитимность своих действий; соотношение причиненного и предотвращенного вреда может быть установлено на основе свидетельских показаний.

Действие в состоянии крайней необходимости, причинившее более значительный вред, чем предотвращенный, квалифицируется в качестве административного правонарушения. Указанное действие в целом соответствует определению превышения пределов крайней необходимости (ч. 2 ст. 39 УК), однако имеются и некоторые различия: под превышением пределов крайней необходимости по смыслу УК признается причинение вреда, явно не соответствующего степени потенциальной опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, в тех случаях, когда правоохраняемым интересам был причинен соразмерный вред или более значительный, чем предотвращенный.

Таким образом, квалификация превышения пределов крайней необходимости при совершении преступления сопряжена не только с подтверждением объективных критериев (квалификацией размера причиненного вреда и его корреляцией с предотвращенным вредом), но и с установлением субъективных факторов правонарушения, в частности с выявлением обстоятельств, при которых устранялась опасность. Характерно, что последний признак не принимается во внимание в случае установления состояния крайней необходимости при совершении административных правонарушений. Квалифицирующие признаки крайней необходимости, как правило, учитываются только при производстве по делам об административных правонарушениях, предусмотренных КоАП; при выявлении признаков бюджетного, налогового правонарушения они во внимание не принимаются. Согласно подп. 1 п. 1 ст. 111 НК к обстоятельствам, исключающим вину юридического или физического лица в совершении налогового правонарушения и соответственно его привлечение к ответственности, относится совершение деяния, содержащего признаки налогового правонарушения, вследствие стихийного бедствия или других чрезвычайных и непреодолимых обстоятельств. Однако указанные обстоятельства не нуждаются в специальных средствах доказывания, тогда как квалификация административных правонарушений, а также преступлений, совершенных с превышением пределов крайней необходимости, всегда сопряжена с установлением объективной стороны соответствующего правонарушения и подтверждением соответствующих фактов, т.е. в этих случаях, в отличие от налогового проступка, необходимы специальные средства доказывания.

Квалификация состояния крайней необходимости применима и к юридическому лицу (ст. 2.7, 2.10 КоАП).

Действие лица в состоянии крайней необходимости, согласно п. 3 ч. 1 ст. 24.5 КоАП, относится к обстоятельствам, исключающим производство по делу об административном правонарушении: производство в этом случае не может быть начато, а начатое подлежит прекращению. В данном случае квалифицируется событие административного правонарушения - факт совершения лицом действия, предусмотренного КоАП, за которое установлена административная ответственность, - однако отсутствует состав административного проступка: указанное действие не является противоправным и виновным. В отличие от КоАП при квалификации признаков превышения пределов крайней необходимости согласно УК учитывается субъективная сторона состава преступления, при этом уголовная ответственность возможна только в случаях умышленного причинения вреда. Нарушение гражданского законодательства, совершенное в состоянии крайней необходимости, как правило, не учитывается при применении цивилистических санкций; во всяком случае, это сопряжено с приведением веских доказательств лицом, не исполнившим или ненадлежащим образом исполнившим обязательство: данное лицо должно доказать, что надлежащее исполнение обязательств оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, т.е. чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств (п. 3 ст. 401 ГК). Характерно, что данные признаки присущи частноправовым отношениям, при совершении административных правонарушений и преступлений подозреваемый не обязан доказывать свою невиновность.



Заключение

Таким образом, статья 2.7 КоАП РФ не только освобождает лицо, совершившее административное правонарушение в состоянии крайней необходимости, от административной ответственности, но и не считает такие действия административным правонарушением. В уголовном праве институт административной ответственности понимается тождественно.

Под вредом, причиняемым охраняемым законом интересам, имеются в виду различные действия, образующие состав административного правонарушения, влекущего административную ответственность. При совершении таких деяний в состоянии крайней необходимости отсутствует признак вины.

Институт крайней необходимости способствует повышению социальной активности людей, предоставляет им возможность принимать участие в предотвращении вреда правам человека, интересам государства и общества.



Список использованной литературы

1. Истомин А.Ф. Обстоятельства, исключающие преступность деяния: необходимая оборона // Черные дыры в российском законодательстве. 2003. Вып. 2.

2. Комментарий к Кодексу РСФСР об административных правонарушениях / Под ред. И.И. Веремеенко, Н.Г. Салищевой, М.С. Студеникиной. М.: Проспект, 1997.

3. Комментарий к Основам законодательства Союза ССР и союзных республик об административных правонарушениях / Под ред. Б.М. Лазарева. М.: Юридическая литература, 1983.

4. Кони А.Ф. О праве необходимой обороны. М., 1996. С. 19.

5. См., напр.: Ефимович А.А. О реальном обеспечении права на необходимую оборону правосудием // Российская юстиция. 2006. № 3; Сидоров Б.В. Уголовноправовые гарантии правомерного социально-полезного поведения // Изд-во Казанского ун-та, 1992.

6. Тасаков С. Нравственные начала уголовного закона о необходимой обороне // Уголовное право. 2006. № 5. С. 80-83.

7. Шергин А.П. Комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях. М., 2002.

8. Ширшов О.Ф. Преступление и административный проступок. М., 1967. С. 29-30.

9.«Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» от 30.12.2001 № 195-ФЗ (ред. от 20.04.2014) (с изм. и доп., вступ. в силу с 06.05.2014) // Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru - 04.02.2014.

10. «Уголовный кодекс Российской Федерации» от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 03.02.2014) // Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru - 04.02.2014.

11.Федеральный закон от 21 декабря 1994 г. № 68-ФЗ «О защите населения и территории от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» // Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru - 04.02.2014.

12.Федеральный закон от 22 августа 1995 г. № 151-ФЗ «Об аварийно-спасательных службах и статусе спасателей» // Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru - 04.02.2014.

13.Федеральный закон от 21 декабря 1994 г. № 69-ФЗ «О пожарной безопасности» // Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru - 04.02.2014.

14.«Основы законодательства Союза ССР и союзных республик об административных правонарушениях» (приняты ВС СССР 23.10.1980) // «Свод законов СССР», т. 10, с. 375, 1990 г.

15.Решение Хостинского районного суда г. Сочи Краснодарского края от 30 августа 2012 г., дело № 12-136/2012 г.

16.Постановление Карымского районного суда Забайкальского края от 3 сентября 2009 г.

17.Решение Архангельского областного суда от 6 августа 2010 г. N 7п-127.

18.Решение Череповецкого городского суда Вологодской области от 27 января 2012 г., дело N 12-37/2012 г.

19..Справка по результатам обобщения судебной практики по делам об административных правонарушениях, предусмотренных ч. 4 ст. 12.15 КоАП РФ /files.sudrf.ru/1561/user/doc/a/obobschenie1.rtf.

Размещено на Allbest.ru

...