О понятиях "семья" и "домохозяйство" в политической теории Жана Бодена

Размещено на http://www.allbest.ru/

О понятиях «семья» и «домохозяйство» в политической теории Жана Бодена

Гульнара Баязитова

Кандидат исторических наук, доцент Тюменского государственного университета

Аннотация

боден суверенитет семья домохозяйство

В статье рассматривается традиция формирования понятий «семья» и «домохозяйство» в политической теории французского юриста и государствоведа Жана Бодена. Автор исследует главный политический труд Бодена «Шесть книг о Республике» для изучения коннотаций данных понятий и определения смысла, вкладываемого в эти термины Боденом. В качестве второстепенных источников привлекаются работы Ксенофонта, Аристотеля, Апулея и Юстина Историка, а также Свод законов Юстиниана. Боден обращается к трем разным традициям: древнееврейской, древнегреческой и древнеримской; каждая из них имеет собственную историю понятий «семья» и «домохозяйство». Боден использует древние традиции для полемики, и в конечном счете у него формируется собственное понимание не только дефиниций famille (семья) и mйnage (домохозяйство), но и Rйpublique -- понятия республики, обозначающего с некоторыми оговорками домодерное государство. Сама фиксация данных понятий постулирует разделение политического пространства на частную и публичную сферы. Кроме того, понятия «семья» и «домохозяйство» являются ключевыми для раскрытия сущности суверенитета -- принципа организации верховной власти в Республике. Автор приходит к выводу, что различие в понимании боденовских famille и mйnage заключается не только в обладании собственностью и законодательном закреплении этого права, но и в том, что домохозяйство выступает как основа Республики, формирующая новое для политической мысли понятие «суверенитет».

Ключевые слова: семья, famille, домохозяйство, mйnage, Республика, Боден

Annotation

On the Concepts of the "Family" and the "Household" in the Political Theory of Jean Bodin

Gulnara Bayazitova

Candidate of Historical Sciences, Associate Professor, University of Tyumen

The article examines the tradition of formation of the concepts "family" (famille) and "household" (mйnage) in the political theory of the French lawyer, Jean Bodin. The article looks into different editions of Six Books of the Commonwealth to explore the connotations of the key concepts and the meaning that Bodin ascribed to them. As secondary sources, Bodin uses the works by Xenophon, Aristotle, Apuleus, and Marcus Junianus Justin, as well as the Corpus Juris Civilis. Bodin examines three different traditions, those of Ancient Greece, Ancient Hebrew, and Ancient Rome. Each of these traditions has its own history of the concepts of the "family" and of the "household" Bodin refers to ancient traditions for polemics, but eventually offers his own understanding, not only of the concepts of "famille" and "mйnage", but also of the term «Rйpublique», defined as the Republic, a term that (with some reservations) refers to the modern notion of state. The very fact that these concepts are being used signifies the division of the political space into the spheres of the private and the public. Furthermore, the concepts of the "family" and of the "household" are key to understand the essence of sovereignty as the supreme authority in the Republic. The author concludes that the difference between Bodin's concepts of the "family" and the "household" lies not only in the possession of property and its legal manifestation, but also in the fact that the "household" is seen by Bodin as the basis of the Republic, the first step in the system of subordination to the authority.

Keywords: la famille, le mйnage, the family, the household, la rйpublique, Bodin

Политические и правовые воззрения французского юриста и государствоведа Жана Бодена (1530-1596) традиционно вызывают интерес исследователей с момента выхода его первого большого политического трактата «Шесть книг о Республике» в 1576 году. Ранних апологетов его творчества привлекало понятие «абсолютной монархии», которое он раскрыл и последовательно защищал в своем труде. Однако наиболее известной концептуально оформившейся дефиницией стало понятие суверенитета. Изучение творческого наследия Бодена ненадолго приостанавливалось лишь в XVIII веке, когда на волне эпохи Просвещения и Французской революции он выглядел крайне непопулярным автором. Уже в XIX веке возобновилось активное изучение политико-правовых идей автора как в отечественной, так и в зарубежной историографии (Баязитова, Митюрёва, 2012: 25-36). Взгляды

Бодена остаются объектом исследовательского интереса для многих современных авторов. Его тексты продолжают выходить на разных языках, и по мере углубления работы над переводами его книг появляются новые области исследования, такие как анализ понятий, терминологии, используемой Боденом. В русле этих исследований находится и представленная в данной статье проблема перевода понятий «семья» и «домохозяйство» в политической теории Бодена.

Сравнительно недавно вышло новое комментированное издание трактата «О демономании колдунов» на французском языке К. Мартином и В. Кроузом совместно с их коллегой Э. Макфейлом (Bodin, 2016). С 2017 года в издательстве «Шпрингер» анонсирован выход «Шести книг о Республике» на немецком языке под редакцией профессора Петера Майер-Таша Профессор Питер Майер-Таш является одним из ведущих немецких специалистов по исследованию политических воззрений Жана Бодена. Ему принадлежат монография о Жане Бодене (2000 и 2011 года издания) и два переиздания «Шести книг о Республике» на немецком языке (1981 и 1986 годы). (сейчас ожидаемая дата издания обозначена 2021 годом). В России первый научный перевод работы Бодена сделан в 2000 году М.С. Бобковой (Боден, 2000). Это был трактат «Метод легкого познания истории», выпущенный издательством «Наука» с комментариями и большой вводной статьей. «Метод легкого познания истории» был первым крупным трудом Бодена, увидевшим свет в 1566 году. По сути, в «Методе» были впервые изложены политические воззрения Бодена, развернутые затем в «Шести книгах о Республике». В 2018 году Издательский дом Высшей школы экономики выпустил новое издание трактата под названием «Метод легкого чтения историй» под редакцией И. В. Кривушина и Е. С. Кривушиной (Боден, 2018). Актуальность обращения к творчеству Жана Бодена Кривушин объясняет размышлениями современных авторов над процессами «деколонизации, распадом старых империй, возникновением новых надгосударственных образований (Евросоюз)» (Кривушин, 2018: 30). При этом в поле зрения автора не попала российская историография «Метода», представленная главным образом работами М. С. Бобковой (Бобкова, 2000, 2001, 2010). Между тем, указанная актуализация относится именно к «Шести книгам», а не к «Методу». Главный политический труд Бодена -- «Шесть книг о Республике» -- до сих пор не переведен полностью на русский язык; мы имеем только фрагментарные переводы (Хачатурян, 1995: 688-695; Баязитова, 2012: 225-238). В 2018 году на конференции «Республиканизм: теория, история, современные практики» в Санкт-Петербурге молодая исследовательница Е. С. Захарова представила проект перевода первой книги о Республике Бодена.

Если обратиться непосредственно к изучению политического наследия Бодена, то мы можем выделить несколько основных дискуссионных полей, сформировавшихся в последние два десятилетия: проблема власти (Conti Odorioso, 2007; Ивонина, 2015); демонология Бодена в контексте политической борьбы и политической культуры раннемодерного французского общества (Тогоева, 2014; Martin, 2013: 117-136; Krause, 2013: 97-116); рецепция политических идей Бодена в разных странах (Lloyd, 2013; Митюрёва, 2016); республиканская традиция и формирование модерного государства (Скиннер, 2015; Krogh, 2015).

В 2013 году вышел сборник статей, посвященный рецепции политических, религиозных, исторических идей Бодена в итальянской, английской, кастильской политической мысли под редакцией Хауэлла Ллойда (Lloyd, 2013). В 2015 году норвежский исследователь Томас Крог опубликовал статью о становлении модерного государства и влиянии на данный процесс политической философии Бодена, в частности предложенной им трактовки понятия «государственная власть» (state power) как соотношения двух концепций: суверенитета и абсолютизма (Krogh, 2015: 43). Он определяет актуальность своего исследования, ссылаясь на авторитет Квентина Скиннера, отметившего, что «боденовская концепция государства является важным шагом к концепции модерного государства, которую мы имеем сегодня» (Ibid.: 45). В таком контексте совершенно естественными представляется обращение ученых к переводу трактатов, попытки объяснить через анализ терминов понятия и идеи, которые политические философы развивали в своих трудах.

Политический язык и терминологию Жана Бодена исследовали Д. Кола, К. Скиннер, О. Хархордин, В. Шюрбаум (Кола, 2002: 75-152; Скиннер, 2002: 12-74; Хархордин, 2009: 45-73; Шюрбаум, 2009: 171-246). В них можно констатировать движение в сторону нового прочтения работ Бодена сквозь призму различных методологических подходов, постижения смыслов через исследование понятий, что также требует бережного и внимательного отношения к источнику и переводу его на другие языки. Обращение к истории понятий, предпринятое Рейнхартом Козеллеком и его коллегами в рамках направления Begriffsgeschichten (Арнаутова, 2014), а позже Кембриджской школой и, в частности, Скиннером (Skinner, 1978), актуально, поскольку, как показывают современные дискуссии о республиканизме, суверенитете и государстве, политические понятия возникают, видоизменяются и получают новые коннотации в зависимости от эпохи, контекста, личности автора. Так, в одной из последних статей Скиннера, вышедших на русском языке, автор рассматривает вопрос о свободе. Он начинает анализ с Т. Гоббса и Дж. Локка, попутно обращаясь к понятию справедливости у древних греков и в Дигестах Юстиниана, однако обходит мнение Бодена по вопросу свобод и ограничений власти (Скиннер, 2015: 25-42). Филипп Петит, размышляя о гражданской республиканской теории, обращается к понятиям dominium и imperium и их влиянию на формирование модерных представлений о частной и публичной власти и свободе человека, но также не упоминает о суверенитете в политической теории Бодена (Петит, 2015: 43-88).

Тема власти и собственности, рассматриваемые Боденом в качестве основы организации домохозяйства, являющегося, в свою очередь, элементом первого политического догосударственного образования -- «республики», получает новое развитие в контексте изучения истории власти мужчин и положения женщин в семье. Итальянская исследовательница Джиневра Конти Одориосо рассматривает соотношение таких явлений, как семья и государство, у Бодена. Она спорит с традицией и ставит под сомнение тезис Бодена о сходстве семьи и государства, пытаясь определить их различия и контрасты. Автор показывает, что политикосимволическая функция передавалась от отца к семье-суверену. Ее позиция диктуется теоретической рамкой, фокус которой сосредоточен на феминизме. Так, исследовательница приходит к выводу, что в сфере частного и в межличностных отношениях центральной проблемой является исключение женщин из публичной сферы (Conti Odorioso, 2007: 15). Конти Одориосо уточняет, что Боден, употребляя в своем трактате термин mйnage, имеет в виду «домашнее хозяйство» (maisonnй) -- расширенную семью, состоящую из основного ядра и других семейных групп, сформированных из женатых детей, которые находятся под властью отца (Ibid.: 16). И уже здесь мы видим принцип неделимости власти. Автор утверждает, что противопоставление семьи и государства начинается с определения, которое Боден дает семье и государству -- как правильному управлению, которое противопоставляется «правлению» главы бандитов и пиратов. Таким образом, Боден ставит вопрос о легитимности власти. Спорным представляется утверждение Конти Одориосо о том, что определение отцовской власти (puissance paternelle) не дает никакого критерия легитимности (Ibid.: 20). Определение правильного управления семьей у Бодена содержит лишь власть отца семейства над всеми своими домочадцами и подчинение, которое они обязаны выказывать ему (Bodin, 1579: 10). Таким образом, государство ни в коем случае не является аналогом большой семьи. Но семья конституирует государство, поскольку именно из домохозяйств складывается собственно государство, или Rйpublique, как его называет Боден. Однако Конти Одориосо не обращается к истокам боденовского famille, априори приравнивая его к mйnage.

Монография Конти Одориосо включает в себя исследование понятия государства, рассматривает связь понятий государства и домохозяйства. В книге уделяется внимание разбору принципа организации домохозяйства и его сопряжению с современными проблемами распределения власти в семье. Однако подробное исследование особенностей употребления Боденом термина «домохозяйство» и его соотношения с понятием «семья» в работе отсутствует, как нет подобного анализа и в работах других авторов. Между тем, Боден неслучайно начинает свой огромный труд с определения республики через понятие домохозяйства и затем продолжает книгу главой о домохозяйстве: «домохозяйство» -- основа рассуждений о принципе организации и о структуре боденовской республики. Для обозначения этого понятия он использует три основных термина: mйnage, menagerie (домохозяйство) и famille (семья). Каждый из этих терминов имеет однозначный перевод, но в тексте Бодена они используются иногда как синонимы, а иногда как взаимодополняющие термины. Цель нашего исследования -- определить, что вкладывает Боден в понятия famille/mйnage, и проанализировать, как они соотносятся друг с другом и какую смысловую нагрузку несут в его политико-философских построениях. В этой связи мы рассмотрим два аспекта: во-первых, изучим собственно формирование традиции использования понятий famille/ mйnage в западной политической мысли и историю постепенного стирания границ у этих терминов в историографии Бодена. Во-вторых, раскроем, каким образом заурядный для политической философии сюжет о связи между понятиями «семья»/«домохозяйство» и «Республика» становится ключевым для «Шести книг» в свете политических дискуссий во Франции XVI века.

Трактат Бодена «Шесть книг о Республике» впервые был издан в 1576 году и выдержал около десятка переизданий в разных странах и на разных языках до начала XVIII века. Написанный в полемике с гугенотским публицистом Франсуа Отманом, трактат стал важной вехой в становлении представлений о модерном государстве, поскольку ввел в политический язык понятие «суверенитет». В нашей работе перевод главного политического трактата Бодена как «Шесть книг о Республике», в отличие от общепринятого варианта «Шесть книг о государстве», обусловлен не только особенностью оригинального словоупотребления самим автором («la Rйpublique», «Res publica»), но и тем обстоятельством, что у Бодена появляются лишь элементы идеи модерного государства (йtat) (Баязитова, 2016); говорить же о Франции XVI века как о модерном государстве представляется анахроничным. Цельное осмысление этого термина в самом трактате отсутствует. В данной статье в качестве источника используется издание на французском языке 1579 года, дополненное статьей о суверенитете, а также латинское издание 1591 года, переведенное самим Боденом. В тексте статьи приводятся ключевые определения понятий и основных сюжетов, иллюстрирующих применение дефиниций в разных традициях на языке оригинала.

К моменту создания «Шести книг о Республике» в арсенале политических философов уже имелись базовые понятия для оформления политической мысли. Это были интерпретации латинских понятий, которые коррелировали с греческими терминами и впоследствии нашли свое отражение в теории Бодена: res publica -- noXiз -- rйpublique -- государство; potestas, imperium -- Kpаtoз -- pouvoir, puissance -- власть, могущество; justicia -- фiKaioaщvr| -- justice -- справедливость, правосудие О соотношении понятий «правосудие» и «справедливость» у Бодена подробно написано в работе: Баязитова, Митюрёва, 2012: 160-166.. Каждый из них имел собственный, более узкий смысл и мог трактоваться в зависимости от контекста употребления. В XVI веке мы уже видим устоявшуюся традицию обращения к референтной группе политических мыслителей. Так, в «Шести книгах» поля содержат многочисленные глоссы и ссылки. Ксенофонт, Аристотель, Платон, Полибий, Апулей, Цицерон, Дионисий Галикарнасский, Раввин Маймон -- те авторы, к политическому наследию которых Боден обращается наиболее часто. Это говорит не о предпочтениях автора, а скорее об общей ученой традиции, которая не позволяет высказывать суждение без ссылки на авторитеты. Другой причиной обращения к традиции является тот факт, что «Шесть книг» мыслились автором как продолжение этой самой традиции. Проблемы, которые затрагивает Боден в своей работе, -- это сюжеты, повторяющиеся как у античных, так и у средневековых мыслителей: вопрос о зарождении noXiз, civitas, res publica; вопрос о формах государственного устройства, вырождении государств; сюжет о семье как прообразе государства также типичен для многих античных авторов. Р. Шовирэ отмечает, что семья предстает первым стабильным элементом общества, существовавшим длительное время. По его мнению, ни в античных обществах, ни в обществе раннего Нового времени индивидуум не существовал как ценность, но ценностью было сообщество -- семья, клан, род, отечество, и именно поэтому семья (famille) становится одним из объектов исследования у Бодена (Chauvirй, 1914: 305).

Первым определением, по поводу которого дискутирует Боден, является определение домоводства у Ксенофонта (в греческом варианте -- oОKovopla) как науки, «при помощи которой люди могут обогащать хозяйство, а хозяйство, согласно нашему определению, есть все без исключения имущество, а имуществом каждого мы назвали то, что полезно ему в жизни, а полезное, как мы нашли, -- это все, чем человек умеет пользоваться» (Xenophon, 1921: ch. 6). Ксенофонт во главу угла ставит именно экономическую составляющую домохозяйства. По мнению Бодена, это неверно, поскольку нельзя отчленить главное от целого, в частности, экономику от полиса «Et par ainsi Xenophon et Aristote, sans occasion а mon advis, ont divisй lњconomie de la police: ce qu'on ne peut faire sans demembrer la partie principale du total, et batir une ville sans maisons...» (Bodin, 1579: 10). Для Бодена экономическая и политическая составляющие неразрывно связаны между собой. Ведь именно Боден одним из первых европейских мыслителей дал обоснование количественной теории денег, показав в своем трактате взаимозависимость политической конъюнктуры и экономического благополучия государства (Коган-Бернштейн, 1946: 345).

Тем не менее в рассуждениях Боден сам отталкивается от идей античных авторов, и не только методом «от противного». Все вопросы, которых касались Ксенофонт и Аристотель, Боден поднимает снова в попытке уточнить природу власти. Во-первых, подвергая анализу идеи Ксенофонта, он не артикулирует, но все же принимает во внимание фразу древнего автора о том, что «дело хорошего хозяина состоит в хорошем управлении хозяйством» (Xenophon, 1921: ch. 1). Во-вторых, он пользуется логикой Аристотеля, который в своей «Политике» дает важное уточнение по поводу домохозяйства: домохозяин (oiKovoptKЦv) и царь (ЯaatXtKov) хоть и различаются количеством управляемых ими людей, но природа их власти схожа, поскольку и тот и другой управляют в силу присущей им лично власти (Aristotle, 1957: 1.1252а). Таким образом, проблема власти и управления поднимается и Ксенофонтом, и Аристотелем при определении того, что же такое домохозяйство. Боден резюмирует это в своем знаменитом определении: «Так что хорошо управляемая семья является истинным изображением Республики, и домашняя власть похожа на суверенное могущество: [она] также является правильным управлением домом, истинной моделью управления в Республике» «Tout ainsi donc que la famille bien conduite, est la vraye image de la Republique, et la puissance domestique semblable а la puissance souveraine: aussi est le droit gouvernement de la maison, la vray modelle du gouvernement de la Republique». (Bodin, 1579: 11).

Второй момент дискуссии -- это организация домохозяйства. Боден говорит о пяти и более персонах, создающих домохозяйство. Это глава семейства (chef de famille), мать семейства (mere Цитаты и большинство терминов в работе приведены в том виде, в котором они присутствуют в первоисточнике, и их вид может отличаться от написания, принятого в современном французском языке. de famille), дети, рабы или освобожденные люди «Car la loy veut du moins trois personnes pour faire un college, et autant pour faire une famille, outre le chef de famille, soient enfans, ou esclaves, ou affranchis, ou gens libres qui se soubmettent volontairement а lobeissance du chef de mesnage, qui fait le quatrieme, et toutefois membre de la famille. Et d'autant que les mesnages, corps et colleges, ensemble les Republiques, et tout le genre humain peritoit, s'il nestoit repeuplй par mariages, il s'ensuit bien que la famille ne sera pas accomplie de tout poinct sans femme, qui pour ceste cause est appellee mere de famille». (Bodin, 1579: 11). Его понимание структуры домохозяйства строится на аристотелевской или даже более ранней традиции. Аристотель выделяет три типа отношений в домохозяйстве: господин и раб, муж и жена, отец и дети (Aristotle, 1957: 1.1253b). Он также обращает внимание на то, что в современной ему семье присутствуют два элемента -- свободные люди и рабы. Очевидно, что Боден сближается с Аристотелем в понимании того, как организовано домохозяйство с точки зрения структуры.

Другой источник -- это мнение Апулея, о котором упоминает Боден: «Пятнадцать свободных людей -- это народ, пятнадцать рабов -- это домохозяйство, пятнадцать скованных рабов -- тюрьма» (Apuleius, 1912: 47). Народ, с точки зрения Апулея, состоит из пятнадцати персон и, следовательно, трех домохозяйств. Боден соглашается с ним: «Мы говорим по той же причине, что необходимо не менее трех домохозяйств для того, чтобы создать одну Республику, что составляло бы три раза по пять [персон] для трех полных домохозяйств» «Nous dirons par mesme raison, qu'il faut du moins trois mesnages pour faire une Republique, qui seroit trois fois cinq pour trois mesnages parfaictes». (Bodin, 1579: 11). При этом он обращает внимание на то, что даже если семья будет насчитывать более тысячи человек, это будет тем не менее домохозяйство, которое подчиняется одному главе семьи и управляется им: так, даже очень крупное хозяйство, где «отец семейства (pere de famille) имеет триста наложниц, шестьсот детей... или пятьсот рабов», находится под властью домохозяина, но не является при этом ни народом, ни Республикой -- «ce nest pas un peuple» «Autrement s'il n'y a qu'un mesnage, encore que la pere de famille eust trois cens femmes, et six cens en- fans, autant qu'en avoit Hermotimus Roy de Parthe, ou cinq cens esclaves comme Crassus: s'ils sont tous sous la puissance d'un chef de mesnage, ce n'est pas un peuple, ny une Republique, ains un mesnage seulement»., оставаясь всего лишь домохозяйством (Bodin, 1579: 11-12). И далее, рассуждая про малые и большие королевства и наличие у них суверенной власти, Боден подчеркивает, что для признания за некоторым образованием статуса республики важна не численность подданных, а принцип распределения власти; иные семейства по размеру могут оказаться крупнее отдельно взятой республики, авторитет же отца семейства, подобно авторитету суверенного монарха -- непререкаем и неделим «Et par ce moyen il se pourra faire, qu'une famille sera plus grande qu'une Republique, et mieux peu- plee: comme l'on dit du bon pere de famille Жlius Tuberon...» (Bodin, 1579: 13). Три домохозяйства Боден ассоциирует с составными частями республики, и опять можно видеть, как происходит переход из сферы частного к сфере публичного: «Говорят, может быть, что три корпуса и коллегии или многочисленные частные лица без семьи могут также хорошо составить республику, если она управляется суверенной властью. Выглядит вроде бы верно, но тем не менее это не республика, поскольку все корпуса и коллегии распадаются сами собой, если не укреплены семьей» «Mais on dira peut estre, que trois corps et colleges, ou plusieurs particuliers sans famille, peuvent aussi bien composer une Republique, s'ils sont gouvernez avec puissance souveraine: il y a bien apparence: et toutefois ce n'est point Republique: veu que tout corps et college s'aneantist de soy-mesme: s'il n'est reparй par les familles». «Et pour ceste cause les Hebrieux, qui monstrent toujours la proprietй des choses par les noms, ont appellй famille. non pas pour ce que la famille contient mil personnes, comme dit un Rabin, mais du mot. qui signifie chef, seigneur, prince, nommant la famille par le chef d'icelle». (Bodin, 1579: 12).

Боден часто обращается как к мнению авторитетных иудейских раввинов, например, раввина Маймона, так и собственно к каббале. И, раскрывая вопрос, связанный с «семьей» и «домохозяйством», он не обходит стороной древнееврейскую традицию. Поэтому третий источник, который мы выделяем для определения того, что он вкладывает в понятие «семья» или «домохозяйство», -- это древнееврейская традиция, влияние которой прослеживается во всем тексте «Шести книг о Республике». Согласно традиции, глава, хозяин или господин дает семье (famille) свое имя, и кроме того, семья (famille) -- это то, что подразумевает владение имуществом: «И по этой причине евреи, которые всегда обозначают свойство вещи в ее названии, называли семью ^Ьх (элеф -- тысяча) не оттого, что семья содержала бы тысячу персон, как говорит один раввин (Rabin), а от слова yibx (элуф -- тысячник), которое обозначает главу, хозяина, государя (Prince), называющего по своему имени семью»“ (Bodin, 1579: 12).

Наконец, четвертый, и, на наш взгляд, ключевой источник для понимания того, что такое домохозяйство (mйnage) у Бодена, -- римское право. По мнению одного из исследователей юридического наследия Бодена Жана Моро-Рейбеля, моделью для Бодена выступает не «Политика» Аристотеля, а «Свод Юстиниана» (Corpus Juris civilis). Моро-Рейбель одним из первых указал на истоки концепций Бодена, в частности, мужской и отцовской власти, могущества хозяина над рабами (Moreau-Reibel, 1933: 139). Он говорит о том, что семья (famille) как домохозяйство (mйnage) и как ячейка (cellule) придает политическому телу смысл социальный, а понятие суверенитета (souverainitй) -- юридический (Moreau-Reibel, 1933: 151).

В Дигестах Юстиниана familia определяется в нескольких значениях. Во- первых, как «обозначение какой бы то ни было корпорации, которая образуется правом самих (ее членов) или целой общности родственников. В узком юридическом значении фамилией мы называем несколько лиц, находящихся под властью одного, подчиненных ему по природе или в соответствии с правом, как, например, отец семейства или мать семейства, подвластный сын, подвластная дочь, а также те, кто следуют за ними... Фамилией общего права мы называем всех агнатов...» (D. 50. 1б. 195. 2; Дигесты Юстиниана, 2005: 503). Таким образом, здесь признается факт власти и родства. Во-вторых, далее говорится, что рабы также входят в familia: «Рабов мы также обычно называем фамилией, как мы это находим в преторском эдикте в титуле о воровстве, где претор говорит о фамилии публиканов... В другой же части эдикта этим (словом) охватываются все рабы, как, например, в (титуле) о похищении людей, об имуществе, захваченном силой, а также об (иске) относительно отмены договора купли-продажи, когда возвращается вещь, оказавшаяся хуже при использовании ее покупателем или его фамилией, и в (титуле) об интердикте „что силой“ термин „фамилия“ включает в себя всех рабов» (D. 50. 16. 195. 3; Дигесты Юстиниана, 2005: 503). Рабы представляют собой движимое имущество и являются собственностью familia. В-третьих, familia -- это «некоторое количество лиц, которые по крови происходят от одного и того же родоначальника (как, например, мы говорим „фамилия Юлия“), как бы в память о некоем общем истоке». Кроме того, говорится, что «этот (термин) [familia] распространяется как на вещи, так и на лица» (D. 50. 16. 195. 4; Дигесты Юстиниана, 2005: 503). Здесь выделяется особая принадлежность человека к определенному сообществу. Следовательно, в римском праве обозначается три основных значения familia: родство, власть и собственность.

В латинском варианте текста Боден говорит не просто о familia в значении «семья» или «домохозяйство», но о iure familiare («праве семьи») (Bodini, 1591: 10). Идея о том, что глава семейства должен сохранять имя семьи, имущество и древние признаки, также существует и в древнеримском ius familiare и сохраняется в древних семьях Франции и Германии: «Такие законы семейств, которые римляне также имели и называли ius familiare, создавались отцами семейств для взаимного сохранения своих имуществ, имени и древних признаков» «Telles loix de familles, que les Latins avoient aussi, et les appelloient ius familiare, sont faites par les chefs de familles, pour la conservation mutuelle de leurs biens, nom et marques anciennes». (Bodin, 1579: 18). В небольшой дискуссии, развернувшейся на страницах интернет-журнала, Александр Марей поясняет, что Боден, используя термин familia, имеет в виду не семью в современном понимании, а именно домохозяйство, поскольку этим понятием обозначались не только отношения родства, но также и движимое и недвижимое имущество, включая рабов; следовательно, и paterfamilias следует переводить не как «отец семейства», но скорее как «домовладыка»: «Боден, наследуя традиции римского частного права, освоенного им в Университете Тулузы, пишет не о семье, но о „домохозяйстве“. римский paterfamilias -- это не „отец семейства“, а „домовладыка“» (Марей, 2016). Данное замечание ценно, поскольку выводит нас за рамки привычной терминологии, уточняя и расширяя возможности перевода и интерпретации. Paterfamilias -- отец (глава) семейства, термин, который известный исследователь в области римского права Д. В. Дождев также переводит, в том числе, и как «домовладыка» (Дождев, 1993: 64). Само представление о pater familias восходит к царскому совету, членов которого Ромул называл patres («отцы») (Там же: 25). Этот орган выполнял функции interregnum (междуцарствия), когда «отцы» поочередно отправляли власть. Patres обладали правом производить птицегадания (ауспиции); отправление ауспиций наделяло patres всей властью в государстве. Patres имели право утверждать нового царя. Дождев цитирует Цицерона, говоря о том, что principes, выбранные Ромулом в совет, были названы «patres» из-за caritas -- «уважения, почета» (Там же: 34). Patres обладали auctoritas (авторитетом) как лидеры малых групп. Auctoritas противостоял imperium -- публичной власти высших магистратов, приравненной к царской власти, и ограничивал ее (Там же: 48). Соответственно, Дождев дает следующий перевод определению pater familias в «Дигестах Юстиниана»: «Отцом же семейства называется тот, кто в доме имеет dominium, и правильно называется этим именем, даже если не имеет сына: ведь не только его лицо, но и власть обозначаем, даже малолетнего называем отцом семейства» (Там же: 64). Также автор обращает внимание, что dominium -- власть домовладыки по отношению к рабу (Там же: 62). В переводе же А. Л. Смышляева dominium приводится в первом случае как «собственность» (D. 50. 16. 195. 2; Дигесты Юстиниана, 2005: 503), а во втором -- как «власть в отношении рабов»: «Слово “власть” имеет много значений; в отношении личности магистрата оно означает его империю, в отношении детей -- отцовскую власть, в отношении рабов -- власть господина» (D. 50. 16. 215; Дигесты Юстиниана, 2005: 511). Следовательно, dominium -- это частная власть домовладыки, включающая, в том числе, владение рабами. Familia при этом является тем, с чем себя идентифицирует pater familias (отец семейства, домовладыка), например, принадлежность к определенному роду. В этом смысле домовладыка является частью этой familia (Дождев, 1993: 63).

Таким образом, мы видим, как понятие mйnage, которое использует Боден в тексте на французском языке, по сути, объединяет не только представление о структуре семьи, системе родства, но также и о ее собственности, закрепленной юридически. Это немаловажно, поскольку сама familia, будучи социальным элементом, составляла важную часть правовой системы. Именно этот момент важно отметить при интерпретации mйnage. Здесь снова можно вернуться к тезису Конти Одориосо об отсутствии легитимации власти pater familias. Власть pater familias была закреплена законодательно, по крайней мере, в римском праве. В XVI веке во многих регионах Франции римское право оставалось действующим законодательством, поэтому данный тезис представляется неверным.

Мы определили, что как у древних евреев и древних греков, так и у римлян понятие семьи несло в себе коннотацию обладания собственностью. И этот аспект является превалирующим для древних и для Бодена, поскольку, характеризуя и mйnage, и Rйpublique, он говорит о собственности, которой обладает как семья, так и государство. Видно, что familia дополняется, подкрепляется понятием dominium. Поэтому можно утверждать, что familia -- это субъект, который обладает dominium -- правом собственности. Следовательно, mйnage -- это домохозяйство, основанное на праве собственности. И это очевидным образом вытекает из рассуждений Бодена, который не только опирался на философскую, нарративную традицию, но и апеллировал к древнеримским законам. Само определение mйnage (понятия «домохозяйство») предполагает обладание имуществом, собственностью: «Домохозяйство есть правильное управление главой семейства многими подданными и имуществом, которое семейству принадлежит» «Mesnage est un droit gouvernement de plusieurs sugets, sous lobeissance d'un chef de famille, et de ce qui luy est propre». «Mais outre la souverainitй, il faut qu'il y ait quelque chose de commun, et de public: comme le domaine public, le thresor public, le pourpris de la citй, les rues, les murailles, les places, les temples, les marchez, les usages, les loix, les coustumes, la iustice, les loyers, les peines, et autres choses semblables, qui sont ou communes, ou publiques, ou l'un et l'autre ensemble: car ce n'est pas Republique s'il n'y a rien de public». ^{«Tout ainsi donc que la Republique est un droit gouvernement de plusieurs familles, et de ce qui leur est commune, avec puissance souveraine: aussi la famille est un droit gouvernement de plusieurs sugets sous lobeissance d'un chef de famille, et de ce qui luy est propre, et en cela gist la vraye d}iffйrence de la Republique et de la famille: car les chefs de famille ont le gouvernement de ce qui leur est propre: encores que chacune famille soit bien souvent, et quasi par tout obligee, d'apporter, et contribuer quelque chose de particulier en commune, soit par forme de taille, ou de peages, ou d'impots extraordinaires». ^{«Les magistrats en toute Republique bien ordonnee, ont soin et soucy du bien particulier des orphelins, des insensez, et des prodigues: comme chose qui touche et concerne le public...»} (Bodin, 1579: 10). Имущество (biens) -- экономическая основа домохозяйства и любой Республики. Поэтому Боден четко проводит разделение между частным и публичным. «Но кроме суверенитета необходимо нечто общее и публичное, такое как публичный домен, публичная казна, улицы, городские стены, площади, башни, рынки, обычаи, законы, кутюмы, правосудие, налоги, наказания и другие подобные вещи, которые являются общими или публичными, или и тем и другим вместе; поскольку нет республики, если нет ничего публичного»!⁴ (Ibid.: 14). И здесь, конечно, публичное пространство противопоставляется частному. В дефиниции mйnage -- «ce qui luy est propre», «то, что у него есть частного», обозначает имущество, которым владеют домовладыки (главы семейств). Оно естественным образом противопоставляется «ce qui leur commune» -- «то, что у них есть общего» -- публичному имуществу. Марей обращает внимание на то, что «„общее“, о котором пишет Боден, мы обычно называем сегодня „публичным пространством“, причем сразу в нескольких смыслах: и в вещественном, и в правовом» (Марей, 2016). Строгую критику уничтожения частного имущества, предлагаемого Платоном и анабаптистами, Боден строит на основе принципа политического: граждане, владеющие частным имуществом, вносят вклад в общее имущество (bienpublic) в виде налогов: «Республика -- это правильное управление множеством семей и всем их общим имуществом; также и семья -- это правильное управление главой семейства множеством подданных и имуществом, которое семейству принадлежит, и в этом состоит настоящее различие между Республикой и семьей, так как глава семейства управляет собственностью семьи. При этом каждая семья часто и почти в обязательном порядке должна предоставлять и вносить что-нибудь из своего частного в общее в форме тальи или дорожной пошлины или экстраординарных налогов»!⁵. Магистраты также должны печься об имуществе сирот, безумных и людей, оставшихся без дохода, поскольку сохранение частного имущества гарантирует сохранение публичного!⁶ (Bodin, 1579: 15-17).

Проблема собственности семьи становится, таким образом, центральной для Бодена. Именно право частной собственности выступает у него одним из ограничений власти суверена. Если публичная собственность -- составляющая часть республики, то частная собственность выступает как ее основа, при этом уважение права собственности является добродетелью истинного правителя: «Если же суверенный государь не властен нарушать границы законов природы, которые установил Бог, чьим образом на Земле он является, то он также не может брать имущество другого без справедливой и разумной причины, а либо посредством покупки, либо обмена, либо законной конфискации» «Si donc le prince souverain n'a pas puissance de franchir les bornes des loix de nature, que Dieu, duquel il est l'image, a posees, il ne pourra aussi prendre le bien d'autruy sans cause qui soit iuste et raisonnable, soit par achapt, ou eschange, ou confiscation legitime, ou traittant paix avec lennemy, si autrement elle ne se peut conclure, qu'en prenant du bien des particuliers pour la conservation de l'estat». (Bodin, 1579: 156). Поэтому можно поспорить с утверждением С. Гойард-Фабр о том, что политическое сообщество не подпадает под действие естественного закона, поскольку якобы только семья как частное сообщество подчиняется естественному закону в силу своего естественного происхождения (Goyard-Fabre, 1989: 82). Естественный закон ограничивал и действие публичного права, и действия государя как публичного лица. И здесь важно вспомнить сюжет спора о королевском домене на заседании Генеральных штатов в Блуа в 1576 году, в котором Боден принимал непосредственное участие. Этот спор органически вписывается в обсуждение вопроса о том, что представляют собой «семья» и «домохозяйство» для Бодена. Во время заседания Боден в качестве депутата от округа Вермандуа защищал позицию о неделимости королевского домена и возражал против продажи части домена со стороны короля. Домен являлся, с одной стороны, личным фьефом короля, а с другой стороны -- фискальной собственностью. Кроме того, он символизировал территорию, объединявшую французский народ. Здесь необходимо обратиться к интерпретации фигур короля и королевства как мужа и жены, а домен, таким образом, символизирует домохозяйство, в котором властвует король как домовладыка (Канторович, 2015: 321; Десимон, 2002: 139). Франсуа Отман писал в своей «Франкогаллии»: «Домен короля -- это как бы приданое королевства» (Hotmani, 1586: 66).

В XVI веке дискуссия Бодена о «домохозяйстве» и «семье» вписывается в общую дискуссию об увеличении королевских прерогатив, по сути, королевской власти. Часть политических мыслителей видела в этом явлении узурпацию власти со стороны монарха (Hotmani, 1573; De Bиze, 1575), другая часть, наоборот, говорила о необходимости усиления централизованной власти и сосредоточении ее в одних руках, поскольку это будет содействовать укреплению и процветанию государства (Seyssel, 1557). Постепенно начинает формироваться представление о верховной власти (о том, что в средневековых канонических источниках называлось summa potestas или summa imperium). Однако до 1576 года, до издания «Шести книг», мы можем встретить лишь отдельные упоминания о верховной власти, или majestatem senioria -- «аKpav й^ouaiav» (Bodin, 1579: 85). За десять лет до появления понятия «суверенитет» Боден формулирует пять основных признаков суверенитета как возможность реализации следующих прав: назначать магистратов; принимать, отменять и обнародовать законы; объявлять войну и заключать мир; выступать высшей судебной инстанцией для граждан; карать и миловать (Боден, 2000: 151-152).

Тема верховной власти, суверенитета, его отличительных признаков и пределов влияния была актуализирована в XVI веке и представляет исследовательский интерес в настоящее время. И здесь уже следует говорить не только о власти домовладыки. Глава «Шести книг», посвященная домохозяйству, условно делится на несколько разделов: это собственно определение того, что такое mйnage (домохозяйство), фиксация структуры семьи и переход от структуры семьи к структуре республики; ассоциативный ряд от главы семьи к главе Республики, обладающему суверенной властью, и от частных вещей к публичным вещам; фиксация того, что такое республика и что такое семья как часть этой республики и главный налогоплательщик; и, наконец, роль магистратов в сохранении частого имущества. В пяти абзацах Боден совершает переход от частного к общему, от семьи к республике, от частной власти к суверенитету. Этот момент тоже важно отрефлексировать: Боден практически сразу разделяет две сферы жизни -- частную и публичную. Власть, о которой он будет говорить в последующих главах, также подразделяется на частную и публичную. Власть, которую реализует в своем домохозяйстве глава семейства, относится к частной сфере, равно как и все домохозяйство в целом: «Частное управление находится у главы домохозяйства и у корпусов и коллегий в общем... Управление домохозяйствами существует в четырех видах: мужа над женой, отца над детьми, господина над рабами, хозяина над наемными работниками» (Bodin, 1579: 19) «Le commandement particulier est aux chefs de mesnages, et aux corps et colleges en general. Les commandement des mesnages se prend en quatre sortes, du mary envers la femme, du pere envers les enfans, du seigneur envers les esclaves, du maistre envers les servireurs». ^{«La puissance publique gist au souverain qui donne la loy, ou en la personne des magistrats, qui ployent sous la loy. et commandement particulier est aux chefs de mesnages, et aux corps et colleges en general.»}. На основе частной власти отца семейства выстраивается другая, более важная система власти: «Публичная власть возлагается на суверена, который дает закон, или на персону магистрата, который повинуется закону и руководит другими магистратами и частными лицами»! (Ibid.: 19). Здесь обнаруживается ключевое отличие в понимании домохозяйства по сравнению со всей предыдущей традицией. Боден вводит понятие «домохозяйство» в публичную сферу, связывая его с сувереном, который обладает правами и обязанностями как лицо, управляющее республикой: «Республика является правильным управлением множеством домохозяйств и всем общим, что им принадлежит, посредством суверенной власти» «Republique est un droit gouvernement de plusieurs mesnages, et de ce qui leu rest commun, avec puissance souveraine». (Ibid.: 1). Лишь в XVII веке, когда Гоббс поставит частную жизнь и имущество под действие публичного закона и публичной власти, мы сможем увидеть, как начинают стираться границы между понятиями famille и mйnage (семья и домохозяйство). Авторы сначала превращают данные термины в синонимы, а потом и вовсе заменяют устаревший термин mйnage на более понятный и современный famille. С легкой руки Анри Бодрийяра Rйpublique заменяется термином Йtat, а mйnage -- термином famille. Бодрийяр приравнял понятия, положив начало традиции говорить о «Шести книгах о Республике» как о «Шести книгах о государстве» (Baudrillart, 1853: 233-234). Здесь, очевидно, сыграло свою роль складывание института нуклеарной семьи на Западе, когда семья уже мыслилась более узко, включала в себя меньшее количество членов и превратилась из домохозяйства в семью в современном понимании.

Таким образом, можно сделать три основных вывода.

Во-первых, можно с уверенностью сказать, что наличие разных терминов для обозначения такого явления, как «семья»/«домохозяйство», в политической теории Жана Бодена объясняется не только исторически сложившимися особенностями развития французского языка, но и наличием сразу нескольких традиций, которыми воспользовался Боден для обоснования того, что же такое семья и домохозяйство в республике, которую он описывает. Эти традиции имеют разную временную длительность, но являются репрезентативными для самого мыслителя: древнееврейская, древнегреческая, древнеримская, а также христианская традиция, о которой не упоминает сам мыслитель, говоря о домохозяйстве, но которая появится в последующих главах текста «Шести книг», поскольку божественный и естественный закон отправляет нас прямиком к томистской традиции иерархизации высших законов. Другим важнейшим поводом обращения Бодена к теме определения понятия домохозяйства является политический контекст второй половины XVI века с его спорами о верховной власти и ее пределах. Боден встраивает актуальный спор о королевском домене в теоретические рамки политической традиции.

Во-вторых, в основе любой хорошо устроенной Республики лежит хорошо устроенное домохозяйство, управляемое домовладыкой, базирующееся на законе, которое пополняет казну Республики путем уплаты налогов, сохраняет в неприкосновенности частное имущество подданных и, следовательно, охраняет имущество Республики. Более того, частная собственность выступает гарантом сохранения публичной собственности и гарантом публичной суверенной власти. Цепочка «семья -- домохозяйство -- республика» является преемственной и неразрывной для понимания того, как строится структура всей республики Жана Бодена в целом. Однако самым важным здесь выступает понятие суверенитета, конституирующее как семью, так и государство. Суверенная власть рождается в домохозяйстве. Философы, предшественники Бодена, выводили полис/цивитас/ республику из домохозяйства, однако не фиксировали наличие суверенитета как принципиально необходимого элемента.

В-третьих, мы можем констатировать процесс движения к усложнению терминов. Семья (famille), состоящая из главы семейства (домовладыки), его жены, детей и рабов, которые образуют домохозяйство (mйnage), занимается самовоспроизводством. Домохозяйство -- это не просто экономическая структура или часть политической системы, это существование отдельных людей, семьи в рамках сложных общественных, имущественных и правовых отношений. В определенный период времени и исследований произошло упрощение терминологии, это было связано с различными процессами, протекавшими в обществе и отражавшимися на переводе источников. В настоящее время мы обращаемся к новым переводам, пытаемся понять, что стояло за теми или иными понятиями, почему они использовались именно в такой конфигурации. Поэтому взаимодополняющий перевод терминов famille/mйnage в зависимости от контекста, безусловно, оправдан и применим в данном конкретном случае, но следует помнить, что синонимами они ни в коем случае не являются.

Литература

1. Арнаутова Ю. (ред.). (2014). Словарь основных исторических понятий. М.: Новое литературное обозрение.

2. Баязитова Г. И. (2016). «Государство, государство, вечное государство...» URL: http://gefter.ru/archive/20469 (дата доступа: 01.12.2019)

3. Баязитова Г. И., Митюрёва Д. С. (2012). В преддверии рождения государства: язык, право и философия в политической теории Жана Бодена. Тюмень: Изд-во ТГУ Бобкова М. С. (2000). Жан Боден и его трактат «Метод легкого познания истории» // Боден Ж. Метод легкого познания истории. М.: Наука, 2000. С. 332-360. Бобкова М. С. (2001). Еще одна попытка реконструкции биографии Жана Бодена // Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории. Вып. 5. М: УРСС. С. 75-101.

4. Бобкова М. С. (2010). «Historia pragmata»: формирование исторического сознания новоевропейского общества. М.: ИВИ РАН.

5. Боден Ж. (2000). Метод легкого познания истории / Пер. с лат. М. С. Бобковой. М.: Наука.

6. Дигесты Юстиниана (2005). Т. VII. Полутом 2 / Под ред. Л. Л. Кофанов. М.: Статут. Дождев Д. В. (1993). Римское архаическое наследственное право. М.: Наука. Ивонина Л. И. (2015). Монополизация власти и государственный суверенитет в эпоху классической Европы // Исторический формат. № 1. С. 92-103. Коган-Бернштейн Ф. А. (1946). Экономические взгляды Бодена // Средние века. Вып. 2. С. 333-348.

7. Кола Д. (2002). Политическая семантика «Estat» и «йtat» во французском языке / Пер. с франц. Д. Калугина // Хархордин О. В. (ред.). Понятие государства в четырех языках. СПб.: ЕУСПб; М.: Летний сад. С. 75-113.

8. Кривушин И. В. (2018). Возвращение Бодена // Боден Ж. Метод легкого чтения историй. Т. 1: Что есть исторический жанр. М.: НИУ ВШЭ. С. 26-30.

9. Марей А. В. (2016). О Жане Бодене замолвите слово. URL: http://gefter.ru/ archive/20194 (дата доступа: 19.10.2018).

10. Митюрёва Д. С. (2016). К вопросу о преемственности идей Ж. Бодена в трактате Д. Уира // Вестник Томского государственного университета. История. № 6. С. 65-69.

11. Петит Ф. (2015). Гражданская республиканская теория // Рощин Е. Н. (ред.). Современная республиканская теория свободы. СПб.: ЕУСПб. С. 43-88.

12. Скиннер К. (2002). The State / Пер. с англ. Д. Федотенко // Хархордин О. В. (ред.). Понятие государства в четырех языках. СПб.: ЕУСПб; М.: Летний сад. С. 12-74.

13. Скиннер К. (2015). О свободе республик / Пер. с англ. В. Макарова и Е. Рощина // Рощин Е. Н. (ред.). Современная республиканская теория свободы. СПб.: ЕУСПб. С. 25-42.

14. Тогоева О. И. (2014). Узнать врага в лицо: иерархия ведьм и колдунов в «Демономании» Жана Бодена // Антонов Д. И., Христофорова О. Б. (ред.). In Umbra: демонология как семиотическая система. Альманах. Вып. 3. М.: Индрик. С. 17-40.