Источники права британской колонии Квебек в последней трети XVIII века: проблемы выбора

Размещено на http://www.allbest.ru/

4

ИСТОЧНИКИ ПРАВА БРИТАНСКОЙ КОЛОНИИ КВЕБЕК В ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XVIII ВЕКА: ПРОБЛЕМЫ ВЫБОРА

Кокотов Сергей Александрович, кандидат исторических наук,

доцент, декан факультета экономики, управления и права,

ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса», Москва, Российская Федерация

Отличительной особенностью современной Канады является дуализм ее правовой системы. Это означает, что на территории страны действуют две системы права - континентальная (романо-германская) и англо-саксонская (прецедентная). Каждая из этих систем отличаются как по подходам к правопониманию, так и по особенностям отправления правосудия. Но основное отличие связано с тем, что каждая из указанных систем опирается на собственный корпус источников права. Если в основе уголовного и частного права федерации в целом и девяти провинций в частности лежит общее (прецедентное) право Англии, то в провинции Квебек применяется английское (в своей основе) уголовное право и французское по происхождению гражданское право.

Исторически это было связано с тем, что на момент своего завоевания колония Новая Франция (ныне провинция Квебек) в XVIII веке обладала сравнительно развитой правовой системой, включая систему отправления правосудия. В основе местных источников права лежали кутюмы Парижа, дополнявшиеся ордонансами французских королей. Включение Новой Франции в состав владений английской Короны стало для новых властей своего рода прецедентом - впервые в истории английской колониальной империи ее частью стала территория с христианским населением и европейским по происхождению правом.

По сути, английским колониальным властям предстояло сделать выбор, который должен был определить дальнейший вектор правового развития не только вновь завоеванной колонии, но и всей Британской Северной Америки. Согласно нормам английского средневекового прецедентного права английский монарх (как суверен) мог либо признать действовавшее на момент завоевания право в качестве территориального права своего нового владения, либо ввести здесь английское право, действовавшее на тот момент. В силу сложившихся конкретно-исторических обстоятельств вопрос замены французского права (включая источники и систему отправления правосудия) на английское оказался чрезвычайно сложным как с социально-политической, так и с формально-юридической точек зрения.

Данная статья посвящена анализу проблем, возникших на первоначальном этапе становления правовой системы английской колонии Квебек и, в частности, системы источников его территориального права.

Ключевые слова: колония Квебек, источники права, дуализм

SOURCES OF LAW OF THE BRITISH COLONY QUEBEC IN THE LAST THIRD OF THE XVIII CENTURY: THE PROBLEM OF CHOICE

Kokotov Sergey Aleksandrovich, PhD (Cand. Sc.) in History, Associate Professor, Dean of the Faculty of Economics, Management and Law,

Russian State University of Tourism and Service, Moscow, Russian Federation

A distinctive feature of modern Canada is the dualism of its legal system. This means that in the country there are two systems of law - continental (Roman-German) and Anglo-Saxon (precedent). Each of these systems differ in their approaches to the understanding of law and justice implementation. However, the main difference is due to the fact that each of these systems relies on its own sources of law. If the basis of the criminal and private law in general, and the federation of nine provinces in particular is common (case) law of England, in the province of Quebec are used English (basically) criminal law and French civil law in its origin.

Historically, this was due to the fact that at the time of the conquest of the colony of New France (now Quebec) in the XVIII century it had a relatively developed legal system, including the system of administration of justice. At the heart of the local sources of law were kutyums of Paris, supplementing ordinances of the French kings. Inclusion of New France in the possession of the English Crown was for the new authorities a precedent - the first time in the history of the British colonial empire it acquired a part of the territory with a Christian population and European law.

In fact, the British colonial authorities had to make a choice, which was to determine the vector of further legal development of not only the newly conquered colony, but the whole of British North America. According to the rules of English case law the medieval English monarch (as sovereign) could either admit the law to of its new ownershipin force at the time of the conquest, or introduce there English law in force at the time. In view of the prevailing circumstances of the specific historical issue of the replacement of French law (including sources and the administration of justice) in English it turned out to be extremely difficult from the socio-political and a formal legal point of view.

This article analyzes the problems encountered during the initial stage of the legal system of the British colony of Quebec and, in particular, of the sources of its territorial law.

Keywords: colony of Quebec, sources of law, dualism

правовой дуализм английская колония квебек

Включение колонии Новая Франция (ныне провинция Квебек) в состав владений британской Короны поставило официальный Лондон перед сложной дилеммой. Можно было пойти по пути распространения на Квебек уже сложившейся и опробованной в так называемых «королевских» колониях модели правовой системы, прототипом которой являлось конституционное устройство самой Англии времен первых Стюартов. Этот вариант с очевидностью предполагал замену французского по происхождению права колонии на английское. Именно этого желали колонисты Новой Англии и опасались франкоязычные жители вновь присоединенной колонии. Однако в условиях обострения конфликта между метрополией и колониями Новой Англии указанный вариант вполне обоснованно воспринимался официальным Лондоном как потенциально опасный с политической точки зрения. Альтернативой ему могло быть только сохранение сложившегося к моменту завоевания Квебека территориального права, что оправдывалось своеобразием колонии и стремлением сохранить лояльность новых франкоговорящих подданных английской Короны с учетом их непростых отношений с колонистами Новой Англии.

Тем не менее первые шаги британского правительства говорили скорее о «стандартном», а потому не соответствовавшем местным реалиям подходе метрополии к проблеме правового строительства в новой колонии. Показателен, например, тот факт, что ни в статьях капитуляции Монреаля и Квебека, ни в положениях Парижского мирного договора британская Корона не стала связывать себя обещанием сохранить на завоеванной территории действие кутюмов Парижа или других источников французского права, которыми регулировалась жизнь Новой Франции. Более того, после ее захвата англичане прекратили деятельность всех прежних судебных органов, сразу же приступив к формированию собственной судебной системы. Однако последующие два года показали, что столь упрощенный подход к решению указанной проблемы явно не соответствовал ее сложности. Степень и глубина недовольства франкоговорящих жителей колонии были столь велики, что, по словам одной из канадских исследовательниц, наиболее точной характеристикой сложившейся после 1764 года ситуации могло бы служить выражение «шумный хаос» (noisy chaos) [1, с. 3]. Таким образом, практическая реализация положений королевской Прокламации 1763 года и Ордонанса губернатора от 1764 года привела к ситуации, которую можно обозначить как своеобразный конституционный кризис.

Обострению положения немало способствовали действия первой волны английских (точнее было бы сказать - американских) переселенцев, выходцев из Новой Англии, которые сразу стали требовать реализации в полной мере тех прав, свобод и вольностей, которые давало английским подданным общее право в любых владениях Короны. В то же время, и в этом солидарны все исследователи колониальной истории Канады, новое англо-протестантское меньшинство Квебека с очевидностью стремилось утвердить свое превосходство (если не господство) за счет франко-канадцев. Эти «распущенные фанатики», по образному выражению губернатора Мюррея, начали с того, что, образовав Большое Жюри провинции, объявили всех католиков Квебека вне закона на основании антиклерикальных норм английского права. Следующим шагом стало требование о введении процедуры согласования с ними всех ордонансов и прокламаций, издаваемых губернатором колонии. Он же дважды в год должен был отчитываться перед ними о положении дел в колонии, а поскольку губернатор не собирался идти навстречу этим требованиям, в Лондон была направлена петиция с соответствующей жалобой и просьбой о его замене. Заметим, что общее число протестантских выходцев из Новой Англии не превышало тогда в Квебеке 300-400 чел., притом что франко-канадское население составляло, по разным оценкам, от 60 до 80 тыс. чел.

Новый губернатор Квебека, генерал Карлтон, подошел к проблеме иначе. Судя по его переписке с официальным Лондоном, он, как человек военный, действительно стремился к максимально простому, эффективному и, что важно, политическому ее решению. В многочисленных посланиях на имя госсекретаря Шелбурна, а затем лорда Хилсборо Карлтон начал систематически и последовательно критиковать линию на «англиканизацию» права колонии, определенную прокламацией 1763 года и последующими ордонансами. Одновременно он приступил к подготовке плацдарма для ревизии их положений, ссылаясь на неэффективность системы правосудия в Квебеке. Получив одобрение и полную поддержку своей политики, губернатор, в рамках изданного в Лондоне 28 августа 1767 года «приказа-в-совете», поручил генерал-атторнею колонии Франсуа Масере подготовить развернутый проект доклада на имя монарха о положении дел в сфере отправления правосудия.

Текст этого документа сохранился в канадских архивах [5]. Знакомство с ним показывает, что Масере подошел к выполнению поручения как истинный юрист и правовед, постаравшись отразить свое собственное, отличное от губернаторского, видение проблемы. Основной акцент был сделан на полном (по мнению Масере) соответствии применяемых в колонии норм материального и процессуального права тем нормам и принципам, которые действовали и в самой Англии. В то же время автору была очевидна «неопределенность законов», применяемых в колонии. По его мнению, сложилась настоятельная необходимость в ясных и точных словах законодательного акта определить, какие нормы и институты английского и французского права должны были применяться в Квебеке, а какие необходимо было полностью отменить.

Среди мер частного характера Масере особо выделил следующие предложения:

- снижение судебных издержек для тяжущихся сторон (с указанием резервного источника пополнения средств);

- ускорение процедуры рассмотрения исков;

- изменение практики взятия под стражу должников как вызывающей недовольство населения и умножающей число бедняков и бродяг;

- изменение структуры судебных округов (предлагалось три округа) с назначением в каждый из них королевского судьи;

- при назначении королевских судей введение в качестве обязательных требований о наличии звания барристера с пятилетним стажем работы и знания французского языка;

- введение в судах должности ассистента с назначением на нее канадских адвокатов;

- применение в суде как английского, так и французского языков;

- сохранение жюри присяжных по желанию хотя бы одной из сторон, с оплатой в
5 шиллингов для каждого присяжного, с правом отвода для каждой из сторон, с квалифицированным большинством в 2/3 голосов при вынесении вердикта;

- введение правила, согласно которому жюри рассматривает только фактическую сторону дела, опираясь на которую оно должно выносить только «специальные» вердикты, не допускающие смешивания фактических и юридических аспектов дела;

- обращение взыскания по гражданским искам исключительно на имущество, а не личность ответчика;

- введение в каждом предлагаемом судебном округе специальной службы обвинения (атторнея) (что, кстати, имело место и при прежнем режиме);

- обеспечение «губернатором-в-совете», как апелляционной инстанцией, единообразия применения норм права притом, что решения окружных судов не должны становиться прецедентами (т.е. источниками права);

- введение королевских судей и, соответственно, трех окружных атторнеев в совет при губернаторе для оказания ему помощи в вопросах формирования источников права и рассмотрения апелляций;

- разрешение повторного рассмотрения дела с участием расширенного состава жюри (до 24 чел.) с тем, чтобы вынесенное им решение считалось бы окончательным.

Подводя общий итог анализу сложившегося положения и размышляя о методах решения рассматриваемой проблемы, Масере выделил четыре основных, по его мнению, возможных варианта последующих действий:

- создание в сфере частного права свода законов провинции (кодекса) на основе наиболее востребованных норм как английского, так и французского права;

- полное восстановление французского права с сохранением некоторых норм английского общего права (например, норм «Habeas Corpus»);

- признание английского права «базовым» правом провинции с разрешением применять, при необходимости, местные источники права, но восполняя имеющиеся пробелы именно на основе английского права;

- объявление английского права территориальным (всеобщим) правом провинции с наделением юридической силой определенного перечня местных законов и установлений, вводимых через систему ордонансов и прокламаций.

Весьма подробно разобрав преимущества и недостатки каждого из вариантов, Масере предпочел скромно резюмировать, что окончательный выбор «является задачей, которая непосильна для нас и которая, как мы уверены, будет счастливо разрешена только с помощью мудрости советников Вашего Величества» [5, с. 369]. Однако внимание и тщательность, с которыми Масере проанализировал первый из предложенных выше вариантов, и особенно его преимущества, не оставляют, на наш взгляд, никаких сомнений в том, что сам автор склонялся именно к этому варианту, несмотря на его трудности.

Проект Масере представлял собой наиболее продуманный и взвешенный план, следуя которому Квебек рано или поздно стал бы частью общего правового пространства британской колониальной империи, опирающегося не только на единую публично-правовую базу, но и на общие принципы и доктрины в сфере частного права. Карлтон, однако, понимал, что в сложившейся к тому времени ситуации курс на «англиканизацию» системы права Квебека приведет, скорее всего, к его «американизации» в плане политическом. Поэтому он категорически отверг предложенный проект и приказал подготовить новый, уже без участия Масере. Это был все тот же проект восстановления источников французского гражданского права при сохранении норм английского уголовного права и процесса.

Правительству самой Великобритании понадобилось четыре года, прежде чем оно окончательно определилось в своей позиции по данному вопросу. Согласно «приказу-в-совете» от 16 июня 1771 года, Совет по делам торговли и плантаций разослал всем заинтересованным ведомствам запросы на предмет составления докладов и предложений о реформе системы источников права Квебека. Сохранились как сами эти предложения, так и сводные отчеты, подготовленные затем для членов Тайного совета. Противостояние «политической» и «правовой» концепций разрешения квебекской проблемы развернулось теперь в высших имперских эшелонах власти. В частности, ведомство генерал-солиситора Великобритании, как и он сам, поддержало идею восстановления источников французского гражданского права, ссылаясь на авторитет Гуго Гроция и доказывая, что в тексте Прокламации 1763 года отнюдь не содержатся положения о введении английского права. К этой же мысли склонялось и само правительство [6, с. 440-441].

Однако не бездействовал и Масере. В собственном докладе, подготовленном уже в Лондоне, он представил развернутое обоснование тех идей, которые были заложены им в рассматривавшемся выше проекте отчета губернатора Квебека. По логике Масере, предложения губернатора Карлтона представляли собой кардинальное изменение выбранной и уже опробованной концепции: «Это шаг в сторону предпочтения противоположной системы, который не позволит установить связи с другими владениями Вашего Величества в Северной Америке» [8, с. 79]. Еще раз, уже без обиняков, Масере настаивал на том, что наилучшим способом решения проблем, приведших к кризису в Квебеке, являлась бы разработка единого кодекса, соединявшего в себе и гражданское, и уголовное право, и составленного на основе наиболее востребованных в местных условиях институтов английского и французского права. Тогда, по его мнению, никто не мог бы пожаловаться, что живет по чужим или неизвестным законам.

В частности, он предлагал закрепить в кодексе институт наследования по прямой линии с правом представительства для внуков от ранее умерших родителей и ввести особый режим приданого вдовы. В сфере поземельных отношений он предлагал оставить платежи и личные повинности в пользу сеньоров, закрепив долговые и иные обязательства арендаторов, а также сохранив комплекс прав сеньора на землю своих держателей (в том числе и в случае отчуждения ими таких участков). Предлагалось также прописать процедуру снятия свидетельских показаний в суде, условия, необходимые для наделения сделок юридической силой и другие конструкции частного права. Автором особо подчеркивалась возможность дальнейшего совершенствования и развития такого кодекса через губернаторские ордонансы по мере накопления правоприменительной практики.

В том случае если разработка и принятие кодекса были бы сочтены нежелательными, Масере полагал, что наилучшим из оставшихся вариантов было бы признание английского права «всеобщим правом» (general law) провинции. Но при этом следовало бы принять соответствующий ордонанс о введении тех французских норм и установлений, которые регулировали в Новой Франции вопросы землепользования, наследования, приданого, отчуждения недвижимости, обременения земельной собственности и соответствующие субъективные права лиц, имеющих к этим сферам частного права непосредственное отношение. Автор, в частности, полагал, что французские законы на землю должны быть восстановлены в исконном виде, т.к. они являлись правовым фундаментом сеньориальных прав. Однако нормы, касавшиеся права отчуждения, «мертвой руки» и других феодальных обременений не могли считаться, по его мнению, существенно необходимыми, а следовательно, не должны были восстанавливаться «in corpore». В целом же, по мнению Масере, правоприменительная практика должна была подсказать, в каком виде необходимо использовать упомянутые законы. Он был убежден, что, в любом случае, нормы и доктрины общего права в отношении реальной собственности работать в Квебеке не могли и приносили бы только вред.

Взгляды Масере, которые он активно пропагандировал (сохранилось несколько томов его заметок и материалов по данному вопросу), разделял весьма влиятельный союзник, Джеймс Мэриотт, занимавший в эти же годы (с 1764 по 1778) пост генерал-адвоката Великобритании. Он не симпатизировал позиции Карлтона и его сторонников, поэтому в июне 1771 года подготовил и направил в правительство развернутый план по выработке кодекса законов для провинции Квебек, поддержав тем самым предложение Масере. Это был весьма основательно продуманный и объемный документ, в котором, помимо частных мер по решению проблемы Квебека, была предпринята, по сути, первая попытка сформулировать концепцию предполагаемого свода законов колонии [3, с. 445-482].

В правительстве проект Мэриотта поддержки не нашел. Как представляется, в основе негативного отношения к предложениям Масере, Мэриотта и их сторонников со стороны официального Лондона лежало прежнее опасение, что в сложившихся условиях «англиканизация» правовой системы Квебека ослабит позиции метрополии в Северной Америке и укрепит позиции местных колониальных политических и экономических элит. Кроме того, нарастающая конфронтация между законодательными ассамблеями Новой Англии и метрополией делала созыв подобной ассамблеи в Квебеке просто немыслимым. В итоге отстаиваемая Ф. Масере, Д. Мэриоттом и другими «правоведами» идея постепенного, эволюционного развития правовой системы Квебека на фундаменте источников общего права, переработанных в единый кодекс с включением норм местного права, была окончательно отвергнута, что и нашло свое отражение в принятом имперским парламентом Квебекском Акте (Quebec Act, 1774). Накануне голосования оппозиция упрекала Кабинет в том, что с его принятием король «навсегда потеряет сердца всех своих американских подданных» [4, с. 136], критиковала за отказ от системы жюри присяжных, отсутствие гарантий «Habeas Corpus» (т.е. неприкосновенности личности), за изъятие положений о созыве законодательной ассамблеи. Один из представителей оппозиции, полковник Барр, в частности, заявил: «Если какие-то правила или обычаи востребованы населением, возьмите эти правила и обычаи и наделите их силой закона. Мистер Масере уже высказывал это предложение. Все это в руках общества - но вы не последовали его совету!» [4, с. 104]. Еще более категоричным было высказывание Э. Бурка, полагавшего, что «обычное право Канады - это порочное (defect) явление, выросшее из времен варварства и подправленное деспотизмом» [4, с. 108]. Его вопрос, обращенный к авторам законопроекта: «Какие обычаи Парижа, которые мы этим биллем наделяем силой закона, должны в итоге стать правом Канады?» - так и остался без ответа.

На все подобные критические замечания сторонники восстановления источников французского гражданского права старались отвечать примерами неэффективности прежнего курса, а также теми аргументами, которыми в изобилии снабжал правительство губернатор Карлтон. В итоге ст. 8 Квебекского Акта установила, что «при решении всех дел, относящихся к собственности и гражданским правам (property and civil rights) следует обращаться к законам Канады (laws of Canada)» [7, с. 37]. При этом представитель Кабинета лорд Норт закрыл дебаты в парламенте по данному законопроекту выражением «искренней надежды, что канадцы обязательно с течением времени насладятся всеми преимуществами наших законов и нашей конституции, которые могут быть дарованы во благо им и их стране. Но, - заключил он, - это время еще не пришло» [2, с. 47-48]. Трудно сказать, насколько верил в свои слова лорд Норт, говоря на заседании английского парламента о «временном характере» Квебекского Акта, призванного стать лишь фундаментом, отправной точкой на пути строительства будущей правовой системы колонии. Не подлежит сомнению лишь то, что закрепление источников французского права в качестве территориальных источников новой колонии стало основой правовой обособленности нынешней провинции Квебек в составе современной Канады.

Квебекский Акт 1774 года в конечном итоге не снял проблему неопределенности источников территориального права колонии. Более того, в вопросах утверждения завещаний, опекунства над несовершеннолетними, управления имуществом лиц, умерших без завещания, этот акт, по сути, признал коллизию источников права. А поскольку в самой Англии подобные вопросы были отнесены к ведению судов права справедливости, то и в Квебеке была создана система «прерогативных» судов, в которые губернатор назначал своих специальных представителей (surrogates). В сфере уголовного права также подлежали применению источники английского общего права и те законы английского королевства, которые регулировали сферу преступления и наказания. По сути английской осталась и система судов общей юрисдикции, равно как и порядок формирования судейского корпуса [9]. При этом судьям надлежало применять нормы, которые по признанию современников не отличались достаточной ясностью ни с точки зрения формулировок, ни с точки зрения практики их применения. Положение усугублялось еще и тем, что если материальное право колонии отныне являлось французским, а система управления (включая судебную систему) - английской, то при отсутствии местного законодательства оставался открытым вопрос о том, каким должно было быть процессуальное право.

Сохранению «шумного хаоса» в вопросах отправления правосудия, таким образом, способствовала парадоксальность самой ситуации, при которой суды английского короля, создаваемые ордонансами английского губернатора, должны были применять франко-канадское гражданское право ко всем подданным английской Короны в пределах её же владений. Отдельные попытки верховного судьи Квебека Хея, не принадлежавшего к «партии губернатора», ввести в колонии нормы английского торгового права, практику применения доказательств в суде (law of evidence), а также допустить участие жюри присяжных в делах по личным искам закончились неудачей - по настоянию Карлтона судья лишился своей должности.

После отражения в 1777 году интервенции американцев и возвращения к мирной жизни выяснилось, что эффективность работы судебной системы колонии мало чем отличается от той, что имелась до принятия Квебекского Акта. Вынося решения, судьи, как правило, не цитировали источники права, поэтому, как отмечают исследователи, делать какие-либо дедуктивные заключения и выводы на их основе было практически невозможно [1, с. 157]. Отсутствие какой бы то ни было системы в источниках права подтверждает и памятная записка за 1786 года на имя губернатора Квебека, сохранившаяся в Национальном архиве Канады. Ее безымянный автор констатировал состояние полной неопределенности относительно применяемого в провинции права [10]. С этими оценками был согласен и вновь назначенный верховный судья колонии Уильям Смит. В одном из своих писем он назвал сложившуюся здесь практику отправления правосудия «комедией ошибок» [10, с. 249].

Однако недовольство сложившимся положением стало реально проявляться только с появлением в Квебеке большого числа лоялистов, покинувших охваченную войной за независимость Новую Англию и объявивших себя сторонниками единой британской империи (United Empire Loyalists). Оставаясь приверженцами конституционного устройства, основанного на принципах вестминстерской парламентской монархии, вновь прибывшие колонисты являлись одновременно носителями англо-американских принципов местного самоуправления, «суда равных», верховенства права, свобод и вольностей, закрепленных общим правом.

С их появлением в Квебеке ситуация существенно изменилась. Уже в 1783 году в Лондон была направлена подготовленная ими петиция с просьбой об изменении системы управления и действующих законов колонии [10, с. 168-170]. Вскоре под давлением лоялистов власти были вынуждены принять целую серию ордонансов с целью усовершенствования процесса отправления правосудия, причем теперь все нововведения опирались, главным образом, на нормы и принципы английского общего права [9]. Так, в спорах коммерческого характера фактически стало применяться английское торговое право, было допущено участие жюри. Инквизиционный характер судопроизводства стал уступать место элементам состязательного процесса, в частности, бремя доказательств возлагалось теперь на стороны. Отпали многие формальности, свойственные французским правилам признания судом доказательств. Наконец, в 1787 году появился подготовленный лоялистами проект под названием «Акт в целях более эффективного отправления правосудия и регулирования практики применения законов» [11]. Он предполагал формирование новых судебных округов, изменение подсудности по суммам исков, гарантии против произвола власти, соединившей в себе законодательные и судебные функции, письменное обоснование судебных решений с указанием используемых источников права, отстранение судей, имеющих в деле «интерес».

Сложный и драматический период, отмеченный поиском наиболее оптимального вектора правового развития Квебека и попытками перейти «от системы вне права, основанной на личном усмотрении судьи, к системе, опиравшейся в большей степени на право, его нормы и институты, и в меньшей степени на людей и их воззрения» [1, с. 297], завершился лишь к началу 90-х гг. XVIII века. Однако окончательно разрешить проблему выбора применяемых в колонии источников права оказалось возможным лишь в рамках раздела Квебека на две колонии, последовавшего после принятия имперским парламентом Конституционного Акта 1791 года.

В результате, в одной из них - Верхней Канаде (ныне провинция Онтарио) - было полностью восстановлено действие источников английского общего права, в другой - Нижней Канаде (ныне провинция Квебек) - в дальнейшем была проведена кодификация гражданского права на основе законодательства Наполеона. И в той, и в другой колонии были проведены выборы в законодательные ассамблеи, акты которых стали важным звеном в системе источников территориального права. Таким образом, Квебек остался единственным из британских владений в Северной Америке, и единственной из провинций современной Канады, где была сохранена и развита собственная дуалистическая система источников права.

Литература

1.Neatby H.M. The Administration of Justice under Quebec Act. Minneapolis.1937.

2.Bourinot J.P. Canada under British Rule. 1760-1900. Toronto. 1901.

3.Plan of a Code of Laws for province of Quebec, reported by advocate-general James Marriott, 1774. // Canadian Archives. Documents relating to the Constitutional History of Canada. Ottawa.1918.

4.Debates in the British Parliament on the Quebec Act, 1774. // Canadian Archives…

5.A Draught of An Intended report of the Honorable the Governor in Chief and the Council of the Province of Quebec to the King's most Excellent Majesty in his Privy Council/ // Canadian Archives…

6.Solicitor General Wedderburn's Report. 06.XII.1772.// Canadian Archives…

7.Hogg P.W. Constitutional Law of Canada. Toronto. 2004.

8.Statutes, Treaties and Documents of Canadian Constitution. 1713-1929. Ed. By W.P.H. Kennedy. Toronto. 1930.

9.Quebec and Lower Canada: Governor and Council. Ordinances. 1761-1792. //National Archives of Canada. RG-4. Seria B-3. Vol. 2.

10.British North America Original Correspondence. // National Archives of Canada. CO-40. Vo. 53. Reel-41.

11.Original Correspondence - Secretary of State. Quebec. 1787. // National Archives of Canada. CO-42. Seria B. Vol. 51. Reel-40.

References

1.Neatby H.M. The Administration of Justice under Quebec Act. Minneapolis.1937.

2.Bourinot J.P. Canada under British Rule. 1760-1900. Toronto. 1901.

3.Plan of a Code of Laws for province of Quebec, reported by advocate-general James Marriott, 1774. // Canadian Archives. Documents relating to the Constitutional History of Canada. Ottawa.1918.

4.Debates in the British Parliament on the Quebec Act, 1774. // Canadian Archives…

5.A Draught of An Intended report of the Honorable the Governor in Chief and the Council of the Province of Quebec to the King's most Excellent Majesty in his Privy Council/ // Canadian Archives…

6.Solicitor General Wedderburn's Report. 06.XII.1772.// Canadian Archives…

7.Hogg P.W. Constitutional Law of Canada. Toronto. 2004.

8.Statutes, Treaties and Documents of Canadian Constitution. 1713-1929. Ed. By W.P.H. Kennedy. Toronto. 1930.

9.Quebec and Lower Canada: Governor and Council. Ordinances. 1761-1792. //National Archives of Canada. RG-4. Seria B-3. Vol. 2.

10.British North America Original Correspondence. // National Archives of Canada. CO-40. Vo. 53. Reel-41.

11.Original Correspondence - Secretary of State. Quebec. 1787. // National Archives of Canada. CO-42. Seria B. Vol. 51. Reel-40.

Размещено на Allbest.ru