Теория равновесно-динамических границ

Размещено на http://www.allbest.ru/

Теория равновесно-динамических границ

Д.О. Чураков

Аннотация

равновесный граница динамический государство

В статье доказывается положение, согласно которому состояние границ государств лишь отчасти определяется географическим фактором. Не меньшее влияние имеют также факторы жизнедеятельности общества. В статье вводится и раскрывается новый термин «равновесно-динамические границы», а также формулируется положение, согласно которому равновесно-динамические границы являются понятием более широким, чем понятие «естественные границы», и представляют собой зону напряженности между интегральными внутренними силами государства и воздействием внешней среды. Следовательно, равновесно-динамические границы отражают текущее состояние внутренней и внешней жизни государства и не имеют пространственных ограничений, стремясь к расширению через поглощение всех прочих границ, или, в случае внутренней слабости цивилизации, полностью прекращают свое существование вместе с ней.

Ключевые слова: геополитика, Русский мир, Россия, равновесно-динамические границы, человеческий фактор в истории, цивилизация, внутреннее пространство государства.

Annotation

D.O. Churakov The theory of equilibrium-dynamic borders

The article proves the position according to which geographical factors only partly determine the state borders of countries. Some factors of life of the society have no less influence on that. The article introduces and develops a new term “equilibrium and dynamic boundaries” and formulates a position, according to which the equilibrium- dynamic boundaries are a broader concept than the concept of “natural boundaries” and represent an area of tension between the integral of the internal forces of the state and the influence of the environment. Consequently, the equilibrium dynamic boundaries reflect the current state of internal and external life of the state and do not have spatial constraints, in an effort to expand through the absorption of all other boundaries, or in the case of an internal weakness of civilization completely cease to exist along with it.

Key words: Geopolitics, Russian world, Russia, the equilibrium-dynamic borders, the human factor in history, civilization, inner space of a state.

Основная часть

В классической геополитике существует несколько принципиально дискуссионных вопросов. Некоторые из них, так или иначе, связаны с проблематикой границ. Прежде всего, что обращает на себя внимание, это взгляд классической геополитики на территорию государств.

Он приходится как бы извне и направлен преимущественно на конфигурацию пространства. Внутреннее строение пространства классическую геополитику занимает мало. Вероятнее всего, на такое видение пространства повлияло и место зарождения классической геополитики.

С самого начала она развивалась в рамках западного, преимущественно англо-саксонского взгляда на мир. Соответственно, взгляд классической геополитики на мир - это взгляд корсара: он видит только узкую прибрежную полосу. В лучшем случае взгляд классической геополитики как доктрины, океанической по преимуществу, - это взгляд морского торговца или колониста. Все, что находится вне досягаемости с корабля, ни корсара, ни торговца не интересует. Именно поэтому внутреннее строение территорий, уходящих вглубь материка, их не интересовало.

Лишь русская школа евразийцев обратила внимание на геополитику внутреннего пространства. Этим занимался, например, П.Н. Савицкий. И то лишь по той причине, что евразийцы основывались не только на западной классической геополитике, но и на отечественной научной школе [7, с. 96-98; 8, с. 214-220].

Вторым умозрительным подходом классической геополитики, которое должно подвергнуться научной критике, выступает убежденность в решающем воздействии ландшафта на историю. У евразийцев, например, это выразилось в понятии «месторазвития». Само собой считалось, что специфика ландшафта влияет на характер народов. Обратное воздействие в расчет не бралось. В результате получалось, что одни народы становились историческими, а все прочие - нет. Кто занимал наиболее удачные ландшафты, автоматически мог претендовать на мировое господство.

В противовес ей, русская традиция повышенное внимание уделяла внутренним характеристикам народов. В частности, системообразующими считались религия и культура. Опираясь на идеи русских мыслителей, можно сформулировать теорию «гуманитарно-ландшафтного взаимодействия» постклассической геостратегии. Ее развитие и обоснование требует самостоятельной фундаментальной работы. Здесь мы выделим лишь те ее положения, которые напрямую касаются теория равновесно-динамических границ. Соглашаясь с важной ролью место- развития в формировании народов, а также с тем, что со временем обратное воздействие общества на среду растет, отметим ограниченность этих выводов. На практике взаимодействие народа и месторазвития имеет системообразующее значение изначально.

Например, указывая на влияние природы Русской равнины на некоторые специфически русские социальные институты (такие, как соседская община), нельзя не признать и другое. На русской равнине проживали и другие этносы, у которых подобная социальная организация не сложилась. В результате лишь русским удалось наиболее органично вписаться в восточно-европейский ландшафт, сделать его базой своего развития. Налицо сочетание человеческого и природно-географического факторов.

Кроме того, современная наука не может назвать ни одного исторического этноса, который бы имел одно «месторазвитие». Любой из великих народов пережил в своем прошлом период дальних миграций. С каждым новым месторазвитием шел процесс взаимной «притирки» этноса и ландшафта. Если этот процесс срывался, люди пускались в новые странствия в поисках земли обетованной.

Осев в очередном месторазвитии, этнос сразу же начинал адаптировать его к своим потребностям. В первую очередь, это касалось определения внешних границ. Речь идет именно о границах месторазвития. В зависимости от их начертания, определялись конечные характеристики ландшафтов. Следовательно, определись и конечные характеристики того воздействия, которое ландшафт оказывал на этнос. Указанный выше аспект теории гуманитарно-ландшафтного взаимодействия напрямую выводит нас на теорию равновесно-динамических границ. Первое, что следует сказать о равновесно-динамических границах, - это подвижные границы. Их текучесть существовала изначально, а не возникала в процессе становления народа.

Классическая геополитика уделяла границам существенное внимание. Но для нее границы представлялись статичным образованием. Это вовсе не значит, что классическая геополитика отрицала подвижность границ. Наоборот, такой мыслитель, как Карл Хаусхофер, отмечал, что в реальной жизни застывших границ найти невозможно: что в реальной жизни границ динамика преобладает над статикой [10, с. 28, 33]. Но признание факта нестабильности границ упиралось в концепцию «естественных границ». А вот эти «естественные границы» можно уже считать статичными.

Дело в том, что «естественные границы» так или иначе были чем-либо детерминированы. Прежде всего их заданность, а, следовательно, и статичность диктовалась географией. Само понятие «естественные границы» возникло еще до появления понятий «геополитика» и «месторазвитие». Как показали в своем исследовании А.И. Бегова- тов и Л.Д. Козырева, это произошло в XVII в. во Франции. Так, при дворе Людовика XIV были провозглашены «естественные и справедливые» границы Франции. Они проходили по Рейну, Альпам и Пиренеям [2, с. 49]. Надо сказать, эти же границы существовали еще в годы галльского владычества на землях будущей Франции.

В дальнейшем геополитики в целом отошли от признания за реками статуса «естественных границ». Как показала А.М. Матвеева, классическая геополитика 1920-1930-х гг. под «естественными границами» понимала ландшафты, которые как бы «рассекали лицо земли» [6, с. 133-134; 9, с. 154-158]. Она ссылается на И.И. Дусинского, который утверждал: «Естественная граница - это серьезное и труднопреодолимое для человеческих сил препятствие, созданное природою на поверхности земной коры и могущее быть использованным тем или иным народно-государственным организмом для более совершенного и надежного обеспечения своих интересов и своей безопасности» [3, с. 129]. Кроме того, в дальнейшем географические феномены дополнялись культурными [5, с. 18-20; 9, с. 134]. Если исходить из такой постановки вопроса, то своих границ, трактуемых как «естественные», Россия достигла при последних Романовых, раскинувшись от Польши до Кореи. Причем эти границы были предопределены нам во времена Кия и Аскольда. Получается, что все предшествующие десятилетия и даже столетия Россия стремилась к этой линии границ. А ведь в XX в. были три революции, три мировые войны, перестройка. Их результатом стало явственное изменение границ. Значит, границы начала XX в. не столь уж естественны?

Проблема заключается в том, что статическое понятие - «естественные границы» - не может отражать всей совокупности динамических факторов геоистории и геостратегии. Данное утверждение не следует понимать так, что теория «естественных границ» ошибочна: точнее говорить не о ее ошибочности, а о ее недостаточности. Теория «естественных границ» есть частное проявление теории равновесно-динамических границ. Соответственно, «естественные границы» - это одна из исторических форм бытия равновесно-динамических границ.

Истинную, равновесно-динамическую природу границ, закономерности их развития можно понять, лишь посмотрев на них изнутри того пространства, которое они опоясывают, а не извне. В первую очередь внутренняя жизнь пространства определяет состояние его границ, а уже потом может произойти обратное воздействие.

На примере России можно увидеть, как границы подчинялись жизни внутренних пространств. Не будем рассматривать те периоды русской истории, которые в науке принято считать дописьменными.

Начнем сразу с момента возникновения Новгородско-Киевской Руси. Возникнув, Русское государство начало строительство своих границ.

Они имели тенденцию к расширению. Где тогда могли бы проходить «естественные границы», понимаемые как границы стабильности и безопасности?

Очевидно, что Руси требовалась общая граница с Византией. Эта граница могла проходить по Дунаю. Как и реки, на тот момент вполне объяснимыми «естественными границами» могли служить горы. В случае Древней Руси это Карпаты: стабильность рубежей Руси без контроля за Карпатами уже тогда была иллюзорна.

Между Карпатами и Балтийским морем Русь могла стремиться к границе по Западному Бугу и далее по Висле. Значимых этнических или культурных препятствий для продвижения сюда в тот момент еще не существовало. Не наблюдалось их и на северо-восточном направлении. Балтский и финно-угорский субстрат по разным причинам активно контактировали со славянством. Их земли были открыты для проникновения Руси.

Самой интересной (для критики евразийцев) нам представляется «естественная граница» Руси на юге и на востоке. На тот момент таковая могла идти по Волге, Каспию, Кавказу - вплоть до Чёрного моря. Волга, тем самым, разрывала Великую Степь. Но так было не всегда. Задолго до чингизидов Великая Степь уже объединялась в рамках арийских миграций древности от Русской равнины до Китая. Но потом, по мере развертывания внутренних процессов в обществе переселенцев, Волга вернула себе статус естественного рубежа, по меньшей мере, с киммерийской эпохи. Прочно встав по берегам Волги, Русь получала бы отличную оборонительную позицию для противодействия любым степнякам. Тем самым «естественные границы» периода Новгородско- Киевской Руси очень сильно отличаются от «естественных границ» Российской империи перед ее крушением. Но и они так никогда не и стали реальностью.

Если брать Древнюю Русь в современном понимании, то ее история делится на два этапа: до и после Владимирова крещения. На первом этапе (при Игоре и Святославе) граница Руси уходила далеко в Великую степь - до Северного Донца и Дона. Языческая Русь активно росла. Белая Вежа и Тмутаракань не чахли островками во враждебном море кочевников. Они были форпостами Руси на пути к Чёрному и Каспийскому морям. Тогда территории от Днепра до Дона не прочно, но контролировались Киевом. Именно на этом этапе нашей истории Волга могла быть «естественной границей». Но крещение ставит крест на стремлении Руси к Черноморским проливам, Кавказу и Каспию. Русь отказывается от притязаний на Дунай и Дон. Угасает русское влияние на Днестре и Пруте. Исчезает русский островок в Крыму и на Тамани.

На сжатие русских рубежей после христианизации повлияли не только суровые методы внедрения новой веры. Меняется культурный генотип государствообразующего русского народа. Произошедшая перемена чеканно отражена таджикско-персидским ученым Ауфи фразой «приняв христианство, они вложили... мечи в ножны» [1, с. 62].

Еще раньше о произошедшем с руссами писал Шараф аль-Марвази:

«Когда они обратились в христианство, вера притупила их мечи, дверь добычи закрылась за ними, и они вернулись к нужде и бедности, сократились у них средства к существованию» [4, с. 106].

Можно говорить, что естественной границей русских земель в конце X в. в одночасье становятся дремучие леса Русской равнины. Зона лесостепи превращается из глубокого тыла в «гласис» русской обороны. Все княжества, расположенные за пределами естественной границы лесов, становятся уязвимы. А после вторжения на Русскую равнину монголов Русь на столетия уходит в леса.

Вот так обстояли дела с «естественной границей» Руси в древности.

И это - в самой щадящей для национального самосознания трактовке.

В действительности крещение и Батыево нашествие на некоторое время превращают само понятие «естественных границ Руси» в абстракцию.

Свое значение сохраняют только политические границы, т.е. границы в юридическом, а не культурно-цивилизационном понимании. С культурно-цивилизационной точки зрения после принятия христианства Русь просто не могла иметь своих собственных «естественных границ», т.е. границ, наиболее выгодных с точки зрения собственного цивилизационного бытия, поскольку крещение делало Русь окраинной частью Христианской цивилизации. Теперь значение имели «естественные границы» не самой Руси, а всего Христианского мира.

После Батыева нашествия Русь потеряла не только религиозную, но и политическую самостоятельность. Теперь в политическом плане она форпост уже не Запада, а Востока, Великой Тартарии средневековых европейских карт. Но не потеряв христианство, она сохраняет свою значимость и для Европы - особенно после принятия в Золотой орде в 1312 г. ислама в качестве государственной религии. На целых пять веков Русь становится ареной борьбы двух мощных центров силы. Что позволило Руси вернуться на мировую геостратегическую карту? Опять внутренняя эволюция ее самой и ее основных конкурентов.

Так же, как марксизм в СССР, христианство в Средневековой Московии было существенно адаптировано под русскую специфику. На западе граница стала восстанавливаться после появления русских митрополитов и отказа княжеской власти поддержать Флорентийскую унию.

На востоке граница начала прорисовываться после того, как московские князья стали передавать власть по наследству, минуя власть ордынских ханов. И в том, и в другом случае внешние границы становились тем осязаемей, чем тверже и самобытнее становилась политика московских князей. Внутренние процессы на российском пространстве неминуемо влекли за собой его внешнее расширение.

Присмотримся внимательнее к вопросу о соотношении географических и гуманитарных факторов возвышения Москвы. Обычно на первое место ставят именно естественные, прежде всего географические факторы превращения Москвы в центр русских земель. То есть получается, что самой судьбой Москве было предначертано стать новой столицей возрожденной Руси. Действительность очень далека от этого провиденциального взгляда на историю.

Так, географическое положение Твери было лучше, например, с точки зрения удобства торговых путей. Главным торговым путем в Средневековой Руси выступал водный путь по Волге. И если Тверь располагается прямо на ее берегах, то Москва стоит на берегу Москвы-реки. Более выгодно Тверь располагалась и с точки зрения международной торговли. Во-первых, Волга вела в страны Азии, включая саму Орду. Во-вторых, Тверь была более выгодно расположена для торговли с Европой. То есть географические факторы могли вывести именно Тверь на лидирующие позиции в процессе объединения сперва Северо-Восточной, а затем - и всей Руси. Но этого не случилось. Почему?

Ответ кроется в политике, проводимой московскими князьями.

Во-первых, отличия касались торговой политики. Когда тверские князья слишком рьяно пытались использовать свои преимущества и неоправданно завышали пошлины, москвичи проявляли умеренность. В результате купцам становилось выгоднее пользовать кружным, но более дешевым путем через владения Москвы.

Во-вторых, московская династия проводила политику расширения своего влияния на соседние княжества не так, как это делали ее конкуренты. Главы других княжеств могли, ослабив конкурента, не ликвидировать его княжество полностью, могли посадить в нем своего наместника или родича. Княжества часто дробились между детьми. Московские князья не просто захватывали чужие земли, но полностью включали их в княжеский домен, который, как правило, не делился. Он переходил наследнику княжеского престола целиком. То есть собирание русских земель вокруг Москвы означало усиление власти и богатства московской династии. Это ущемляло права подданных Москвы, но имело в существовавших в тот момент условиях позитивный характер.

В-третьих, Московские князья проводили наиболее соответствующую текущей обстановке религиозную политику. Общеизвестно, что московские князья и русские митрополиты быстро стали союзниками. В этой связи нельзя не назвать еще одну проблему, неисследованную историками. В историографии много говорится о том, что Московскую

Русь, современную Россию сделало православие, что без православия современной России не было бы. Но вот о том, что без Руси, без Москвы православия тоже, скорее всего, уже давно не существовало бы, об этом пишут и мало, и невразумительно. Вместе с тем, только политическая позиция московского княжеского дома, категорически не принявшего флорентийскую унию, позволила сохраниться православию в Московской Руси, а затем - восстановить свои рухнувшие позиции в остальном мире. Без государственной поддержки московских князей православие не смогло бы стать идеологией объединявшегося русского мира, а с течением времени просто исчезло бы, оказалось полностью поглощено западным христианством.

Итак, политическое устройство, идеология, экономическая политика - все это позволило Москве стать центром Руси. Но политическое устройство, идеология, экономическая политика относятся к геостратегии внутреннего пространства. Наиболее успешное строительство внутреннего пространства позволило московским князьям одержать победу над своими конкурентами в Северо-Западной Руси. Но этого мало. Решительно поддержав православный вариант христианства, Москва обрела свою самость, свое цивилизационное отличие и от католического Запада, и от мусульманского Востока. Россия - в лице Московской Руси - вернулась как самостоятельная геостратегическая сила. А следовательно, вопрос о границах русской цивилизации вновь стал актуален.

Вернувшись в число мировых цивилизаций, Русь на востоке и юге получила те же естественные границы, что имелись до ордынского нашествия, т.е. Русь упиралась в Великую Степь и Поволжье. Конкурентом здесь выступали государства, сложившиеся как наследники державы чингизидов. В то время как Русь под скипетром московских князей мужала, наши южные и восточные соседи вступили в период распада и ослабления. В результате границы, являвшиеся вполне естественными, рухнули. Давление русского мира на монгольский мир оказалось пагубным для него. Одно за другим рушились ханства - наследники Золотой орды: Казанское, Астраханское, Сибирское...

По всему получалось, что «естественные границы» Руси на востоке в XVI в. на проверку оказались равновесно-динамическими. После включения названных выше осколков Золотой орды в Московию, границы Руси начали неудержимо накатываться на восток. Новой «естественной границей» на этом, а также на южном направлении оказалась та граница, которая окончательно определилась при последних Романовых, т.е. расширение русского исторического пространства замерло только тогда, когда внутреннее и внешнее давление на его границах уравнялось. В целом ситуация и сегодня остается неизменной. Но кто знает, не рухнут ли когда-нибудь и эти «естественные границы»? Где, в таком случае, сможет установиться новое динамическое равновесие ^с между жизненными силами России и ее границами?

На западе Руси ситуация в ХУ-ХУ1, а затем и в ХУ11-Х1Х вв. скла- § дывалась по очень похожему сценарию. Когда самобытность Московии определилась вполне, ее западные «естественные границы» неожиданно уперлись в Литовскую Русь. Неожиданно потому, что никто не заставлял Литву так ревностно подчиняться Ватикану и Варшаве. И после этого войны между Московской и Литовской Русью перестали носить характер «междоусобных». Теперь они стали частью межцивилизационных войн, которые вел католический Запад против православной Руси.

Для самой Литвы католический выбор оказался движением к катастрофе. Знать Русско-литовского княжества, выбирая путь католицизма, делала шаги к национальной измене. Жизненный ресурс Литвы резко иссыхает, и огромное Русско-литовское княжество становится придатком сравнительно маленькой Польши. Польша, опирающаяся на мощь католического Запада, быстро переваривает Литву, ее культуру, элиту, территории. И вот уже Польша становится восточно-европейским гигантом, а Литва - ее восточной провинцией. Такова была расплата Западной Руси за неверное развитие своего внутреннего геостратегического курса.

И, конечно же, исчезновение в польских жерновах Западной Руси ослабило всю молодую Русскую православную цивилизацию, но не настолько, чтобы переориентация Литвы смогла надолго задержать бурный рост внутренне устойчивой Московии. Уже в середине XVII в. Москва возвращает часть земель Киевской Руси, потерянных Литовской Русью в пользу Польши. Новой «естественной границей» Московии на западе становится русско-польская граница. Она тоже не имела этнического содержания, в силу того, что поляки и русские - очень близкие друг другу народы. Но культурный, религиозный и политический выбор, сделанный поляками, разорвал былое единство.

Тем не менее, Польше было невозможно порвать родственные связи с Русью. В новое время, когда единство католической Европы разрушалось, глубинные родственные связи, стремление России к Балтике и ее возросшая внутренняя мощь разрушили и русско-польские «естественные границы». В Х'УШ-ХК вв. Польша становится гласисом двух цивилизаций, за который шла отчаянная борьба, причем воля самих поляков учитывалась мало. Только внутренний кризис Российской империи при Николае II позволил Западу вернуть Польшу в свое лоно.

Собственно говоря, события Второй мировой войны и последующего развития показывают, что естественная граница Русского исторического пространства так до конца и не определилась. Усиление СССР привело к тому, что страны-лимитрофы, включая Польшу и Финляндию, вернулись в российскую зону влияния. Поражение СССР в Холодной войне позволило этим двум странам, а также еще нескольким странам советского блока начать дрейф в сторону Запада. Но независимыми субъектами ни одно из этих государственных образований так и не стало.

А некоторые страны просто исчезли с карты мира: ГДР, ЧССР, СФРЮ.

С Россией, конечно, тоже случилась крупная трагедия. Ее руководство союзного и республиканского уровня словно соревновались, кто грубее нарушит потребности устойчивого внутреннего геостратегического баланса. Но даже распад СССР не привел к исчезновению России ни как страны, ни как самобытной цивилизации, ни как глобального центра силы. И связано это исключительно с тем, что геостратегическое строительство России еще с эпохи Московского княжества привело к возникновению такой мощной и внутренне устойчивой структуры, что даже XX в., с его тернистыми для нас путями, не смог стать последним веком нашей истории.

А в начале XXI в. естественные закономерности внутреннего российского пространства позволили руководству страны несколько отойти от пропасти. Простой учет геостратегических интересов Русского мира способен в исторически-обозримые сроки вернуть нашей стране достойное место в международном сообществе. Главное понять, что необходимо учитывать не столько внешние, сколько внутренние интересы самобытного развития нашей цивилизации. Только тогда такие события, как возвращение Крыма и Севастополя в родную гавань не останутся единичными отблесками былой русской славы, а обретут свой истинный эпический масштаб в контексте всей отечественной истории.

Наш взгляд в историю России позволяет сформулировать основные положения теории равновесно-динамических границ. Начать следует с определение этого термина: равновесно-динамические границы представляют собой зону напряженности между интегральными внутренними силами государства и воздействием внешней среды.

Интегральные внутренние силы государства определяются такими факторами, как экономика, социальное устройство, политический режим, культурный уровень, образовательные технологии, система воспитания, идеология (включая религиозную), уровень развития науки, организация быта и его соответствие традициям и психологическому складу населения и т.д.

Воздействие внешней среды может быть интенсивным, пассивным и нулевым. В последнем случае напряженность между интегральными внутренними силами и воздействием внешней среды тоже будет иметь нулевое значение. Также оно может быть враждебным, нейтральным, дружественным.

В тех случаях, когда воздействие среды является пассивным или нулевым, могут сложиться условия, благоприятные для расширения равновесно-динамических границ. Условия для их сжатия, соответственно, создает интенсивное воздействие среды. При этом оно может иметь характер не только враждебный, но и дружественный. Правда, во втором случае вместо изменения равновесно-динамических границ может последовать создание межгосударственных либо даже межцивилизационных блоков. Какой именно вариант будет реализован, зависит от вектора сложения интегральных внутренних сил и общей ситуации в мире.

Поскольку равновесно-динамические границы отражают текущее состояние внутренней и внешней жизни государства, то они не имеют пространственных ограничений и стремятся к исчезновению (через поглощение всех прочих границ, или, в случае внутренней слабости цивилизации, полностью прекращают свое существование вместе с ней) - открытая часть формулы, обобщающей теорию равновеснодинамических границ.

Сформулированное выше положение применимо не только к отечественной истории. Хотя он получен автором именно на российском опыте, но те же закономерности развития могут быть прослежены на примере других народов, стран, культур, цивилизаций на разных континентах и в разные исторические эпохи. Это означает, что современное состояние границ лишь отчасти определяется географическим фактором. Не меньшее влияние имеют также факторы жизнедеятельности общества, т.е., в каком-то смысле, человеческого выбора. Конечно, человеческий фактор тоже не следует переоценивать, но из геополитики навсегда должно уйти отношение к нему как второстепенному.

Человеческий фактор, сделанный людьми выбор имеет весомое значение как для действий на международной арене, так и внутри взятой отдельно цивилизации. В истории нашей страны, как мы знаем, было несколько эпох, когда сделанный нашими предками выбор определял развитие русской цивилизации на десятилетия, а то и на столетия вперед. В том числе этот выбор влиял на протяженность и крепость наших рубежей, наших границ. Например, если в Первую мировую войну наша страна проиграла и чуть не погибла, а во Вторую мировую не только победила, но и ощутимо приросла территориями, то это значит, что между двумя этими событиями лежит правильный выбор. В прошлом году мы как раз отметили столетний юбилей этого события - Октябрьской революции 1917 г., которая, вместе с предшествующей Февральской революцией, открыла перед нашей страной совершенно новые перспективы поступательного развития.

Библиографический список

1. Ауфи // Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия / Под ред. Т.Н. Джонсон. И.Г. Коноваловой, А.В. Подосинова. Т. Ш. Восточные источники. С. 61-63.

2. Беговатов А.И., Козырева Л.Д. Россия как Евразия: идеология и геополитика. СПб., 1995.

3. Дусинский И.И. Геополитика России. М., 2003.

4. Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. Т. 2. М., 1967.

5. Ламанский В.И. Три мира Азийско-Европейского материка. Пг., 1916.

6. Матвеева А.М. Геополитическая концепция исторического развития России первой трети ХХ века П.Н. Савицкого: Дис.... канд. ист. наук. М., 2008.

7. Матвеева А.М. Евразиец здравого смысла. Пётр Савицкий и его Россия // Родина. 2008. № 5. С. 96-98.

8. Матвеева А.М. Савицкий о «ритмике советской истории» // Новый исторический вестник. 2008. № 17. С. 214-220.

9. Матвеева А.М. Геополитическая концепция истории России П.Н. Савицкого. М., 2016.

10. Хаусхофер К. Границы в их географическом и политическом значении // Хаусхофер К. О геополитике. Работы разных лет. М., 2001.

Размещено на Allbest.ru