Криминальная субкультура

Оглавление

Введение

1. Понятие и сущность криминальной субкультуры

2. Становление криминальной субкультуры в России

3. Молодёжь в системе криминальной субкультуры

Заключение

Список использованной литературы



Введение

Криминальная субкультура, как преступность имеет множество причин. В связи с неизученностью социальных процессов и духовной сферы общества, концепция возникновения и функционирования причин и условий отсутствует.

Современное российское общество в последнее десятилетие оказалось под сильным давлением криминальных группировок. Это произошло в силу ряда причин. Главной из них является глубокий социально-экономический кризис, поразивший российское общество. Кроме того, в результате деятельности исполнительной власти в России криминальный мир получил возможность распространить свое влияние на широкую сферу социально-экономической деятельности.

Возможность крупномасштабного и безнаказанного разворовывания государственной собственности привела к созданию широких региональных преступных сообществ, куда были включены коррумпированные чиновники и связанный с преступным миром директорат. В результате произошло укрепление преступности в высшей страте российского общества.

В советском обществе преступное сообщество существовало как бы параллельно советской общности, и в значительной степени автономно. Эта автономность выделяется, прежде всего, по криминальным нормам, ценностям, атрибутике - блатному языку, татуировкам и т.д. Преступные элементы сами стремились к ограничению своих связей с обществом для того, чтобы не допустить размывания своей субкультуры и идеологии. Совершенно иная ситуация сложилась в 90-е годы.

Приобретя значительное богатство, преступный мир получил реальный шанс добиться политической власти. Его включение в жизнь гражданского общества имеет еще и массовый характер. Причем эта массовость несет на себе не характер адаптации к гражданской жизни, а выступает как включение преступного сообщества в общественную жизнь полноправным членом. В этой деятельности преступность пытается опираться на имеющийся багаж собственной идеологии. Она сложилась на основе субкультуры преступного мира.

Таким образом, криминальное сообщество включилось в легальную социально-экономическую деятельность не только в лице своих представителей, но и сот своей криминальной культурой. Тем самым обуславливается актуальность данной темы.

В процессе рассмотрения данного вопроса, нами была обозначена цель - рассмотреть криминальные субкультуры в целом и разработать как теоретические, так и практические рекомендации по борьбе с преступностью, которая обуславливается криминальными субкультурами.

Задачами курсовой работы являются:

-дать понятие криминальной субкультуры;

-рассмотреть структуру криминальной субкультуры;

-провести анализ криминальной субкультуры, как источника криминализации общества;

-рассмотреть становление криминальной субкультуры в России;

-исследовать криминальную субкультуру в современном мире.

Объектом исследования курсовой работы является влияние криминальной субкультуры на Российское общество в целом.

Предметом исследования курсовой работы выступает влияние криминальной субкультуры, как на российское общество в целом, так и на молодёжь в частности.

Проблемам криминальных субкультур, обуславливающих преступность, уделяли внимание видные теоретики и практики криминологической науки: Ю.М. Антонян, Р. Дарендорф, Д.А. Корецкий, В.В. Кривошеев, А.Н. Олейник, А.Л. Салагаев, К.Б. Соколов, А.А. Табайков, Т.В. Шипунова, П. Шмотка и другие. В их работах четко проанализированы качественные особенности и закономерности преступности, обусловленной деятельностью криминальных субкультур.

Методологическую основу исследования составляют общенаучный диалектический метод познания; частно-научные методы, историко-правовой, сравнительно-правовой, формально-логический, системно-структурный, конкретно-социологический.

Практическая значимость работы состоит в том, что теоретические положения, разработанные в процессе исследования, основанные на комплексном подходе к изучению криминальных субкультур, дадут возможность применению этих данных компетентными органами. Также сведения, полученные путем исследований, могут использоваться в профессиональной деятельности для совершенствования уголовного законодательства, для оптимизации применения данных знаний в практической деятельности органов предварительного расследования.



1. Понятие и сущность криминальной субкультуры

Основным фактором взаимной криминализации в криминальных группах является криминальная субкультура. Для её обозначения применяются также другие термины, такие как:

-«вторая жизнь»;

-«социально-негативные групповые явления»;

-«асоциальная субкультура».

Считается, что в начале криминальная субкультура возникла в закрытых исправительных учреждениях, а затем распространилась за их пределами, захватив значительную часть подростково-юношеской популяции, прежде всего трудовых и педагогически трудных подростков. Которые, кстати и составляют позднее основную массу осужденных «первоходков».

Криминальная субкультура блокирует и извращает воспитательные действия педагогов и окружающих, разрушает внутриколлективные отношения, замещая коллективистские отношения отношениями круговой поруки: коллетивизм - клановостью; товарищество - лжетовариществом, оправдывает и поощряет преступное поведение и преступный образ жизни.

Криминальная субкультура, как и любая другая культура по сути своей носит агрессивный характер. Она вторгается в культуру официальную, взламывая её, девальвируя её ценности и нормы, насаждая в ней свои правила, атрибутику. Известно, что носителем культуры является язык.

Взять наш «великий и могучий русский язык». На сегодняшний день он оказался весь пронизан терминологией уголовного жаргона, на котором охотно говорят как подростки, так и представители власти, депутаты государственной думы. А ведь утрата чистоты национального языка - серьезнейший симптом нарастания процесса глубокой криминализации общества. Особо важно подчеркнуть, что эта криминализация в первую очередь затрагивает подрастающее поколение, как наиболее активную в криминальном отношении часть общества и наиболее чуткую по своим возрастным особенностям к языковым инновациям.

Носителями криминальной субкультуры являются криминальные группы, а персонально - рецидивисты. Они аккумулируют, пройдя через тюрьмы и колонии, устойчивый преступный опыт, «воровские законы», а затем передают его другим. Здесь можно говорить о трех психологических механизмах воспроизводства преступности.

1. Персонализированный, когда преступник рецидивист из числа взрослых и опытных берет «шефство» или «наставничество» над конкретным индивидуумом.

2. Механизм через криминализацию всего населения, приобщая его к уголовному языку, приучая мыслить криминальными категориями.

3. Психологический механизм - через криминальную группу, которую укрепляют криминальная субкультура своими нормами и ценностями, способствует длительному её существованию.

Поскольку криминальные группы по всей стране и с зарубежьем связаны многочисленными каналами («дорогами», «трассами»), постольку это и способствует универсализации, типизации норм и ценностей криминальной субкультуры, быстроте её распространения. Можно еще выделить четвертый путь распространения криминальной субкультуры:

4. Когда лидеры преступных группировок специально отбирают талантливых людей и на различных базах готовят из них боевиков, террористов, будущих лидеров преступного мира.

Итак, под криминальной субкультурой понимается совокупность духовных и материальных ценностей, регламентирующих и упорядочивающих деятельность криминальных сообществ, что способствует их живучести, сплоченности, криминальной активности и мобильности, преемственности поколений правонарушителей.

Основу криминальной субкультуры составляют чуждые гражданскому обществу ценности, нормы, традиции, различные ритуалы объединившихся в группы преступников. В них в искаженном и извращенном виде отражены возрастные и другие социально-групповые особенности населения. Её социальный вред заключается в том, что она уродливо социализирует личность, стимулирует перерастание возрастной, экономической, национальной оппозиции в криминальную, именно потому и является мощнейшим механизмом воспроизводства преступности.

Криминальная субкультура отличается от обычной культуры криминальным содержанием норм, регулирующих взаимоотношения и поведение членов группы между собой и с посторонними для группы лицами. Они прямо, непосредственно и жестко регулируют криминальную деятельность, преступный образ жизни внося в них определенный порядок. В ней отчетливо прослеживается:

- резко выраженная враждебность по отношению к общепринятым нормам и криминальное содержание субкультуры;

- внутренняя связь с уголовными традициями;

- скрытность от непосвященных;

- наличие целого набора строго регламентированных в групповом сознании атрибутов;

- попрание прав личности, выражающееся в агрессивном, жестком и циничном отношении к «чужим» слабы и беззащитным;

- отсутствие чувства сострадания к людям, в том числе и к «своим»;

- нечестность и двуличное отношение к «чужим»;

- паразитизм, эксплуатация «низов», глумление над ними;

- обесценивание результатов человеческого труда, выражающееся в вандализме;

- неуважение прав собственников, выражающееся в кражах и хищениях;

- поощрение циничного отношения к женщине и половой распущенности;

- поощрение низменных инстинктов и любых форм асоциального поведения.

Привлекательность криминальной субкультуры состоит в том, что её ценности формируются с учетом факторов перечисленных ниже:

- наличие широкого поля деятельности и возможностей для самоутверждения и компенсации неудач, постигших в человека в обществе;

- сам процесс криминальной деятельности, включающий в себя риск, экстремальные ситуации и окрашенный налетом ложной романтики, таинственности и необычности;

- снятие всех моральных ограничений;

- отсутствие запретов на любую информацию и, прежде всего, на интимную.

В отличие от законопослушных социальных групп, в криминальных группах социально-психологическая стратификация закрепляется социальной стигматизацией (социальное клеймение). Это означает, что статус, роль и функции личности в группе отражаются в знаках, вещественных атрибутах и способах размещения индивидуума в пространстве, занимаемом криминальной группой.

Таким образом, в криминальных сообществах действую определенные «знаки различия», «читая» которые, можно точно определить «кто есть кто».

Средствами социальной стигматизации в криминальных группах являются:

- татуировки, в которых с помощью надписей, рисунков, условных знаков, аббревиатур отражается опыт человека в криминальной среде, степени его авторитета, притязания и ожидания;

- клички по степени благозвучности, возвышенности, которых можно судить о положении личности в криминальном сообществе;

- система вещественных атрибутов, к которым относятся носильная одежда и обувь, личные вещи, пища и тому подобное.

- размещение человека в пространстве (по спальным местам и так далее).

Криминальная субкультура, представляя собой целостную культуру преступного мира, с ростом преступности все более расслаивается на ряд подсистем (субкультура воровская, тюремная, рэкетиров, проституток, мошенников, теневиков) противостоящих официальной культуре. Степень сформированности криминальной субкультуры, её влияние на личность и группу бывает различной. Она может встречаться в виде:

-отдельных, не связанных друг с другом элементов;

-может получать определённое оформление (её «законы» играют роль в регуляции поведения личности и группы);

-наконец она может доминировать в данном заведении (микрорайоне, населенном пункте), полностью подчиняя своему влиянию как криминогенный контингент так и законопослушных людей.

Эмпирические признаки криминальной субкультуры. Для определения сформированности и действенности криминальной субкультуры необходимо наличие следующих критериев:

1. Признаки, характеризующие межгрупповые отношения и групповую иерархию.

1) Наличие в учреждении (населенном пункте, микрорайоне) враждующих между собой группировок и конфликтов между ними.

2) Жесткая групповая стратификация с делением людей на «чужих» и «своих», а «своих» на касты.

3) Наличие многообразных привилегий для «элиты» и различных табу.

4) Распространенность ритуалов «прописки» новичков.

2. Признаки, характеризующие отношение к слабым, «низам» и «отверженным».

1) Факт появления «отверженных» («неприкасаемых»).

2) Клеймение вещей и предметов которыми должны пользоваться только «неприкасаемые».

3) Подверженность «низов» поборам и вымогательству.

4) Распространенность специальных способов снижения статуса: мужеложство, «вафлерства», «парафина», стирки носков и др.

5) Распространенность симуляции болезней и членовредительства среди «низов».

3. Признаки, характеризующие отношение к режиму и воспитательной работе.

1) Групповые нарушения режима учреждения и групповые неповиновения.

2) Групповые побеги, уходы из дома, бродяжничество (для подростков).

3) Уклонение «авторитетов» от работ.

4) Отказ от работы в официальном активе или двурушничество.

5) Проявление актов вандализма.

4. Признаки, характеризующие способы проведения свободного времени.

1) Распространенность азартных игр

2) Распространенность тюремных способов проведения досуга, тюремной лирики и тюремных поделок.

3) Групповое употребление токсичных и наркотических веществ,

распространенность чифироварения.

5. Признаки, характеризующие способы общения, опознания и связи.

1) Распространенность кличек как средства стигматизации.

2) Распространенность татуировок как знаковой системы общения, опознания «своих» и стигматизации.

3) Распространенность уголовного жаргона и других способов общения, принятых в уголовной среде.

Криминальная субкультура включает в себя субъективные человеческие силы и способности, реализуемые в групповой криминальной деятельности (знания, умения, профессионально-преступные навыки и привычки, этические взгляды, эстетические потребности, мировоззрение, формы и способы обогащения, способы разрешения конфликтов, управления преступными сообществами, криминальную мифологию, привилегии для «элиты», предпочтения, вкусы и способы проведения досуга, формы отношений к «своим», «чужим», лицам противоположного пола и тому подобное) предметные результаты деятельности преступных сообществ (орудия и способы совершения преступлений, материальные ценности, денежные средства и тому подобное).

Все это находит отражение, прежде всего, в особой «философии» уголовного мира, оправдывающей совершение преступлений, отрицающей вину и ответственность за содеянное, заменяющей низменные побуждения благородными и возвышенными мотивами:

-в насильственных преступлениях - чувством «коллективизма», товарищеской взаимопомощи, обвинением жертвы и так далее;

-в корыстных преступлениях - идеей перераспределения имеющейся у людей собственности и её присвоения с самой разнообразной «позитивной» мотивацией.

Переход к рыночным отношениям стимулировал в преступной среде идею быстрого обогащения, пренебрежения экономическими интересами других людей, что дало вспышку корыстной преступности со своими жесткими правилами игры.

Криминальная субкультура базируется на дефектах правосознания, среди которых можно выделить правовую неосведомленность и дезинформированность, социально-правовой инфантилизм, правовое бескультурье, социально-правовой негативизм и социально-правовой цинизм. При этом дефекты правосознания усугубляются дефектами нравственного сознания, пренебрегающего общечеловеческими принципами морали.

Однако этические воззрения уголовного мира неоднородны. В них проявляется ряд как бы противоположных тенденций, влияющих на установки личности и группы:

- возврат к классическим «воровским традициям» (тенденции традиционализма), к «законам нэпманских воров»;

- обновление воровских «законов» в связи с изменениями в обществе (тенденции модернизма);

- ужесточение нравов преступного сообщества (тенденция вульгаризации криминальной субкультуры, так называемый «беспредел»);

- копирование норм и законов жизни общества в связи с его демократизацией (тенденция демократизации).

Важное место в криминальной субкультуре занимают «мифы» (уголовная мифология), насаждающая образы «удачливого вора», «смелого разбойника», «несгибаемого парня», культивирующие «воровскую романтику», «идею воровского братства», «воровскую честность» и тому подобное, способствующие сплочению преступных групп, возникновению определенных уголовных традиций.

Все структурные элементы криминальной субкультуры взаимосвязаны, взаимопроникают друг в друга. Однако в зависимости от выполняемых функций их можно классифицировать на следующие группы:

Название функций	Характеристика функции
1.Стратификационные	нормы и правила определения статуса личности в группе и уголовном мире, клички, татуировки, привилегии для «элиты».
2. Поведенческие	«законы», «наказы», правила поведения для различных классификационных каст, традиции, клятвы, проклятия.
3.Пополнения уголовного сообщества «кадрами» и работа с новичками	«прописка», «приколы», определение сфер и зон преступного промысла
4.Опознания «своих» и «чужих»	татуировки, клички, уголовный жаргон
5. Поддержания порядка в уголовном мире, наказания провинившихся, избавления от неугодных	«разборки», стигматизация, остракизм, «опускание»
6.Коммуникации	татуировки, клички, клятвы, уголовный жаргон, «ручной жаргон»
7. Сексуально-эротические	эротика как ценность, «вафлерство», «парафин», мужеложство как способы снижения статуса неугодным лицам и др.
8.Материально-финансовые	изготовление и хранение орудий совершения преступлений, создание «общей кассы» для взаимопомощи, аренда помещений под притоны и др.
9. Досуговые	извращенная культура отдыха и развлечений
10. Функция специфического отношения к своему здоровью	-от полного пренебрежения им: наркомания, пьянство, членовредительство -до культуризма, активных занятий спортом в интересах криминальной деятельности.

криминальный субкультура механизм молодежь

Хотя приведенная классификация атрибутов криминальной субкультуры в известной степени является условной, носящий рабочий характер, но за неимением лучшего, она позволяет моделировать элементы криминальной субкультуры для более глубокого изучения.

2. Становление криминальной субкультуры в России

Историю криминальной субкультуры в России можно передозировать в зависимости от политико-экономической ситуации в стране на:

-дореволюционный период: примерно с XIX в. до 1917 г., причем здесь есть некоторые различия в зависимости оттого, где расположены места каторги, тюрем, ссылки - на континенте или на острове Сахалин, возникновение там тюремных общин, артелей;

-послереволюционный период также менялся, и один из основных этапов: во время и после гражданской войны, когда советские лагеря заполнялись белогвардейскими участниками войны, которые внесли свой существенный вклад в криминальную субкультуру;

-третий период выделяется в связи с появлением особой прослойки среди осужденных «воров в законе», в 20-30-е г. XX в., чему немало содействовали сталинские репрессии;

-четвертый этап связан с участием уголовных авторитетов в Великой Отечественной войне и последующим их возвращением в места лишения свободы, что вызвало так называемую «сучью войну»;

-пятый этап связан со смертью Й.В. Джугашвили (Сталина), массовой реабилитацией «врагов народа», амнистией и с жесткой борьбой с «ворами», с ликвидацией этого явления как массового и общесоциального в 50-60-е гг. XX в.;

-это вызвало шестой этап - возникновение и развитие «семей», который продолжается и по сей день, но большей частью в «красных» зонах, где поддерживается жесткий порядок за счет высокого авторитета власти уголовно-исполнительной системы (УИС) в колониях, СИЗО, тюрьмах;

-седьмой этап начался в связи 6 капитализацией социальных отношений в период перестройки и окончательно с контрреволюционной постперестройкой с октября 1993 г. Произошел массовый расстрел президентом Ельциным законной власти, т.е. Верховного Совета. Началось установление криминальной власти, когда уголовные, авторитеты и (или) их представители стали губернаторами, мэрами, депутатами Госдумы, членами Совета Федерации или их советниками и консультантами, что вызвало появление и легализацию в политике и экономике так называемых «новых воров в законе».

Итак, рассмотрим первый период. До 1917 г. действовали варнацкие правила, носителями которых были более 20 тысяч профессиональных преступников царской России. И.М. Мацкевич, исследуя историю жизни Соньки Золотой Ручки, изучил криминальную субкультуру на каторге, в основном на острове Сахалин, где условия ее существования были наиболее жестокими из всей территории Российской империи. Так, там выделялись четыре касты:

1) иваны;

2) храпы;

3) игроки;

4) шпанка.

Иваны завоевали авторитет тем, что:

во-первых, заступались за всех заключенных, отстаивали справедливость на каторге перед начальством;

во-вторых, их всячески наказывали, прежде всего, телесно: розгами и плетьми, публично, заковывали в кандалы, приковывали к стене, тачке, и тем самым они имели необычайно высокий авторитет перед каторгой;

в-третьих, хотя начальство их жестоко наказывало, но боялось и было вынуждено к ним прислушиваться, причём иваны всегда держали данное слово, бились за него до конца. Они были на каторге и законодателями, и судьями, и исполнителями вынесенных ими же приговоров.

По мнению другого исследователя они назывались казаками. С.А. Кутякин, исследуя этимологию слова «казаки», установил его связь с другим - «бродяга», т.е. «человек вольный, независимый, искатель приключений» (при этом автор словаря связывает происхождение слова с языками джагским, крымско-татарским, казанско-татарским). Казаками уголовных авторитетов чаще называли на материке, а иванами - на Сахалине, хотя эти названия кочевали по стране вместе с их носителями.

В ряде мест, большей частью на материке, более авторитетными были казаки, в других - иваны, но и те, и другие происходили из когорты бродяг. Бродяги постоянно меняли место жительства, не имели документов, при задержании или в иных случаях часто назывались Иванами Ивановыми. Это помогало им скрывать рецидив, связь с иными совершенными ими преступлениями, быть неизвестными. Чаще других они совершали побеги из неволи. Поэтому бродяги, иваны, казаки большей частью имели одинаковое значение и были самыми авторитетными из уголовников до революции. В последующие исторические периоды подобное значение сохранило лишь название «бродяги».

Другая каста была более многочисленной, но менее авторитетной, Само их название говорило за себя - «храпы», т.е. они абсолютно на все «храпели», возмущались любым, самым мало значимым распоряжением начальства, поддерживали интересы других каторжных в суде (назывались тогда глотами), вплоть до фальсификации судебных доказательств. Они были крикунами и на все возмущались, но, правда, дело до плетей в отношении самих себя старались не доводить. На этом держался их авторитет. Они были зависимы, большей частью подчинялись бродягам, иванам, казакам.

Третья группа - игроки, это профессиональные шулера, которые были в авторитете, пока выигрывали. Проигравший становился жиганом, если не мог расплатиться или отыграться, и тогда на нем «отыгрывались» другие каторжные, над которыми он в свое время издевался.

Низшая и самая многочисленная каста - это «шпана», «шпанка», «кобылка», представители которой за всех на каторге работали день и ночь, пока не умирали, если не дорабатывали до сна. Это самая низшая, самая массовая и самая унижаемая часть каторги, острога. Шпана «дыша одним воздухом, питаясь одинаковой пищей, нося одинаковое платье, ведя одинаковый образ жизни, думая о свободе, мечтая о прошлом и страшась будущего, все эти люди, постепенно, наподобие супругов, влияя друг на друга в тесном общении, наконец, делаются во многих отношениях похожими друг на друга. Они приобретают одинаковые взгляды на жизнь, один передает другому свои недостатки, каждый дополняет другого. Резкие различия между людьми сглаживаются, и таким образом является новое общество, имеющее собственную закваску, язык, т.е. жаргон. Среди членов такого общества устанавливается связь на всю жизнь, тюрьма на них всех кладет свой отпечаток». Их всех объединяет одно - они все преступники.

Послереволюционный период также менялся, и один из его основных этапов: во время и после гражданской войны, когда советские лагеря заполнялись белогвардейскими участниками войны, которые внесли свой вклад в криминальную субкультуру. Варнацкие правила получили переработку после революции у «бывших» или «идейных», т.е. тех, кто боролся с советской властью, белогвардейцев и т.п., был более грамотен, развит, обладал организаторскими способностями, которые в массовом количестве заселили лагеря и тюрьмы.

Эти законы, преобразованные ими, выражались в следующем:

-идейный, не имел права трудиться;

-ему запрещалось участвовать в общественной работе;

-он не мог создавать постоянную семью;

-ни в коем случае не должен был получать оружие из рук властей (т.е. не служить в армии, милиции, самоохране исправительных учреждений и т.п.);

-ему не разрешалось выступать в роли свидетеля или потерпевшего;

-он обязан был расплатиться лично в случае проигрыша в карты или другие азартные игры любой ценой;

-«идейный» преступник должен был вносить сумму в так называемый общий котел и другое.

Эти нравы и обычаи преступной субкультуры видоизменялись в течение всего периода существования нашего общества. В результате замкнутой среды, вследствие изоляций осужденных, эти обычаи как бы законсервировались. Причем приобщение к ним новых осужденных после 1917 г. осуществлялось сначала в тюрьмах, допрах (домах предварительного заключения), КПЗ (камерах предварительного заключения), ИВС (изоляторах временного содержания), в следственных изоляторах и воспитательно-трудовых колониях. Эти обычаи лишь видоизменялись, конкретизировались, интернационализировались и т.п., т.е. в ИК происходило своеобразное взаимное «криминальное заражение», «шлифовка законов» и традиций, проверка их «жизненности», испытание на «прочность».

В 20-30-е гг. XX в. существовали воровские группировки, в массовом количестве возродившиеся в 1990-е гг., членами которых были в основном карманные воры, иногда грабители и разбойники, считавшие, в частности, что никакие они не «воры в законе», как их называли журналисты, а просто воры.

Они делились на несколько видов, правилами которых были:

-сбор с работающих бригад «дани», т.е., поборы с других осужденных;

-беспрекословное выполнение решений сходок осужденных;

-материальная помощь друг другу;

-наказание, вплоть до лишения жизни, лиц, нарушивших эти правила, и в то же время неприменение насилия к населению, даже в самых крайних случаях, отрицательное отношение к «мокрым делам» относительно «чужих».

Этот этап связан с участием уголовных авторитетов в Великой Отечественной войне и последующим их возвращением в места лишения свободы, что вызвало так называемую сучью войну. Эта война была вызвана тем, что 1/3 осужденных, в том числе «воры в законе», нарушили один из основных воровских законов «не брать оружие из рук властей», не сотрудничать с властью, несмотря на то, что это было сделано для защиты Отечества, своей Родины, ведь большинство, 2/3, не пошли на фронт воевать и защищать Советскую власть».

Согласно Указам Президиума Верховного Совета СССР от 12 июля и 24 ноября 1941 г. из мест лишения свободы были досрочно освобождены различные категории заключенных для отправки на фронт (около 25% от общего числа). В течение 1942-1943 гг., по специальным решениям Государственного Комитета Обороны, освобождается еще около 10% осужденных. В числе «специального контингента», мобилизованного в армию, оказалось и немало «воров».

Кроме того, в военный период в результате усилившегося давления администрации отдельные «воры» были вынуждены начать работать (отказ от работы осужденного в исследуемый период рассматривался как серьезное правонарушение). По инструкции ОГПУ от 28 ноября 1933 г. всех, кто отказывается работать, должно направлять в лагеря Крайнего севера. С1937 г. отказ от работы рассматривается, как контрреволюционный саботаж строительства социализма и судится по ст. 58 УК РСФСР. С начала войны за систематический отказ от работы суды могли вынести смертный приговор.

В 70-80-е гг. XX в. в ИК существовали, да и продолжают возникать и сейчас, различные «землячества» и «семьи», объединявшиеся по общим интересам, как правило, с единственным, чаще всего не осознаваемым, желанием выжить, с целью: грабежа других осужденных, доставки и потребления спиртного, наркотиков, имевшие «прегрешения» по отношению к другим осужденным (проигравшие в азартные игры, не ответившие на оскорбление, пассивные гомосексуалисты и умственно отсталые, по национальному признаку, по признаку землячества, ранее отбывавшие наказание в одной колонии, тюрьме, знакомые до осуждения и др.).

В этих «семьях» действовали, а в ряде случаев и продолжают действовать в некоторых исправительных учреждениях следующие обычаи:

-их члены не работают, хотя и числятся на рабочих местах - раньше и это было запрещено;

-лидеры самолично не чинят расправ над осужденными, сами не занимаются поборами, за них это делают физически слабые осужденные;

-проигравшие в карты и другие азартные игры обязаны расплатиться деньгами или результатами своего труда, или за него расплачивается «семья»;

-некоторые члены «семьи» не являлись на комиссии по условно-досрочному освобождению (УДО) или уклонялись от него;

-члены «семей» не должны были общаться с лицами, склонными к мужеложству;

-если члена «семьи» помещали в штрафной изолятор (ШИЗО) или помещение камерного типа (ПКТ), другие члены семьи устраивали «поборы» с осужденных с целью передачи ему, «подогревав». «Семьи» лидеров и авторитетов провожали и встречали из ШИЗО и ПКТ, из колоний;

-члены «семей» должны были противодействовать мероприятиям администрации, не желательным для них;

-члены «семей» могли поддерживать связи даже с самодеятельными организациями осужденных, а тем более с администрацией колонии, если это было выгодно «семье».

Раньше это было категорически запрещено и за подобное следовало только одно наказание - смерть, которая назначалась и исполнялась по решению сходки.

В СССР в конце 80-х гг., по оперативным данным, было зафиксировано около 600 «воров в законе», причем с 1991 г. их количество по России резко снизилось до 120. Связано это было, прежде всего, с их легализацией в официальных структурах власти, коммерции. В 1992 г., по оперативным сводкам, их стало 226, в 1996 г их число возросло до 300, а с 1998 по 2003 гг. - по разным данным, до полутора тысяч. В 90-е гг. XX в. и в первом десятилетии XXI в. (постперестройка) «воры» разделились на «старых воров» и «новых воров», между которыми идет борьба, а сейчас уже и война с физическим уничтожением друг друга. Причем так называемые «новые» воры в основном появились на Кавказе, из лиц кавказских национальностей, большей частью грузинских (в советское время в среднем составляли 1/3 из всех воров).

Обычаи «новых» воров, в отличие от «старых»: Если ранее для признания «вором» необходимо было пройти не только колонию, а главное -тюрьму («крытую»), показать себя там, «не сломаться»; то для новых «воров» это не обязательно. Наоборот, престижно ни разу не попасть под око уголовной юстиции.

Новые воры могут купить себе право называться «вором» («ксиву») на сходке «воров в законе» за деньги. Раньше подобное не допускалось, и общий постулат был таким, что «вор» должен жить как «вор», т.е. он не мог купаться в роскоши, иметь огромное количество слуг, Виллы, автомобили, счета в зарубежных банках и т.д. В настоящее время это разрешено. «Новый» может и вообще не вступать в сообщество воров с тем, чтобы избежать соблюдения традиций, например, жить в интересах воровского братства; основную часть прибыли направлять, в воровской «общаг», чтобы не «засветиться» перед Правоохранительными органами, иметь возможность выставляться на выборах и тому подобное.

Для «новых» воров разрешены и новые, формы преступной деятельности, включающие в себя:

-насильственный путь одним из основных убийства, в том числе «заказные», взрывы в офисах и жилых домах;

-шантаж и вымогательство;

-истязание и пытки жертв;

-мошенничество в банковских операциях (фальшивые авизо, «электронные платежи», мемориальные ордеры и т.д.);

-создание, в том числе совместных с зарубежными фирмами, криминально-коммерческих предприятий, транснациональный наркобизнес, содержание в своих интересах детективных агентств, охранных служб и др.

Для «старых» воров основная форма преступной деятельности:

-карманные кражи;

-мошенничество;

-иногда грабеж.

Обязательная поддержка содержащихся в исправительных учреждениях «лидеров», «воров», «авторитетов» («подогрев») деньгами, наркотиками, продуктами питания, даже элементарными вещами, вплоть до спальных принадлежностей. Кстати, «старыми» ворами это тоже практиковалось, но не в таких масштабах. Самопожертвование ради интересов воровского сообщества, особенно

Для «новых», воров возможно, и даже желательно, сотрудничество с правоохранительными, органами на каком-то этапе для решения какой-либо задачи: ликвидации соперничающей группировки, компрометации и «сдачи» «вора», нарушившего воровской обычай, увеличения прибыли в бизнесе, усиления влияния в «теневой» экономике и т.п. «Старым» это было запрещено под страхом смерти.

История развития преступных субкультур свидетельствует, что обычаи приспосабливаются к изменяющейся макросреде, т.е. ими можно управлять, на них можно воздействовать, хотя это и очень сложный, неоднозначный и длительный процесс. Преступная субкультура, развиваясь в общественном сознаний преступного мира, вступая в противоречие с общечеловеческой, подпитывает криминогенные мотивации осужденных.

3. Молодёжь в системе криминальной субкультуры

Статус подростка и молодого человека в криминальной структуре, его позиция в среде несовершеннолетних (группе, микрорайоне, специальном учебно-воспитательном учреждении, ВТК и т.п.) складывается под влиянием целого ряда факторов. Надо сказать, что в криминальной психологии и социологии предпринимались попытки выявить эти факторы и определить удельный вес их влияния на статус личности. Так, по мнению польских ученых, наибольшей силой воздействия обладают «бывалость» несовершеннолетнего, его возраст, социальное (региональное) происхождение, характер криминальной деятельности.

Однако наше исследование свидетельствует о том, что существует более широкий круг факторов, так или иначе влияющих на статус несовершеннолетнего и молодого человека, его положение в групповой иерархии. В среде несовершеннолетних и молодых правонарушителей высоко ценятся категория и квалификация криминогенной группы, стаж криминальной деятельности или количество приводов в милицию (задержаний); поведение в правоохранительных органах (инспекциях по делам несовершеннолетних, на следствии, в суде, в комиссиях по делам несовершеннолетних); соучастие в прошлых правонарушениях и преступлениях. В связи с разгулом национализма в стране резко возросло значение фактора национальной принадлежности.

Нельзя сбрасывать со счетов и оценку личностных качеств и физической силы несовершеннолетнего или молодого правонарушителя, данную его сверстниками. Конечно, важную роль в завоевании и поддержании статуса в среде несовершеннолетних и молодежи играют длительность пребывания в группе (специальном учебно-воспитательном или исправительном учреждении), отношение к слабым и незащищенным подростка («низам»), поведение в адаптационный период нахождения в группе (том или ином учебном заведении или колонии), отношение к официальным активистам, мерам воспитательного воздействия и к учебе.

Из всех индивидуально-личностных факторов несовершеннолетние и молодежь прежде всего ценят «бывалость», т.е. жизненный, преступный опыт, умение использовать его для подчинения себе других. Известно, что «бывалые» подростки и молодые люди лучше, чем другие, знают нормы и правила криминогенной среды и умеют их толковать с пользой для себя. Фактору «бывалости» придается значение не только в «зоне» (специальных учебно-воспитательных учреждениях, СИЗО и ВТК), но и зачастую а общеобразовательной школе и ПТУ. «Бывалый» пытается воздействовать на других не только словом (информацией о виденном и слышанном), но и делом. Он стремиться взять управление группой в свои руки.

«Бывалые» подростки - это потенциальные криминальные лидеры, ретрансляторы криминального опыта, они всегда должны быть в поле зрения педагогов, сотрудников правоохранительных органов. Их хвастовство необходимо решительно пресекать, а стремление к распространению криминального опыта блокировать.

Чтобы самоутвердиться в криминальной среде, несовершеннолетний и молодой человек должен обладать определенными качествами (быть в своем роде незаурядной личностью). Лидеры криминальных групп, как показывают исследования, имеют обычно хорошие организаторские способности, умеют быстро оценивать ситуацию, принимать решение, распределять обязанности между членами группы, у них достаточно сильно развита воля. Они умеют властвовать над другими, подчинять их своему влиянию.

В борьбе за лидерство в преступной группе важное значение приобретает физическая сила. Ведь с ее помощью можно лично самому добиться господства над сверстниками. Однако при взаимной поддержке в криминальных группах, борющихся с противостоящими криминальными и позитивно настроенными группировками, а также с официальным активом, фактор личной физической силы может компенсироваться сплоченностью группы, ее вооруженностью.

В качестве оружия обороны и нападения криминальные группы используют не только ножи, цепи, палки, бритвы, но все чаще и огнестрельное оружие, гранаты, взрывные устройства. Поэтому в преступной группе, функционирующей по законам стаи (скопа), лидерство нередко захватывают не физически сильные, а наиболее изворотливые и наглые подростки. Они обзаводятся «телохранителями» из числа психически недоразвитых, но физически сильных подростков.

Следует иметь в виду, что в последнее время в подростково-молодежной преступной среде наметилась тенденция к культивированию спортивной подготовки, к видам восточного единоборства и к занятиям культуризмом. Делается это для накачивания бицепсов. Хорошо развитые мускулы, владение сложными приемами нападения становятся важным средством аттестации подростка или юноши для получения «высокого поста» в криминальной среде. По примеру взрослых лидеров преступных групп несовершеннолетние и юные «шишкари», «бугры» также стремятся обзавестись телохранителями.

Большое влияние на статус и роль подростка и молодого человека в криминальной среде оказывают социально-групповые факторы: возраст, социальная, региональная и национальная принадлежность.

Важную роль в процессе самоутверждения несовершеннолетних и молодежи играет возраст. В криминогенной и криминальной среде значимость возраста видна особенно ясно. Если взять средние возрастные показатели, то самый низкий статус в общеобразовательной школе имеют 7-10-летние, в специальной - 11-12-летние, в среднем и специальном ПТУ и ВТК - 14-15-летние подростки. Высокий статус при всех прочих благоприятных условиях имеют в общеобразовательных школах, средних ПТУ, спец ПТУ и ВТК 15-17-летние, а в специальных школах 14-15-летние подростки.

В «моталках», «бандах», «конторах» на улице, в микрорайоне, «тусовках», как и в «зоне», все зависит от возрастного состава собравшихся. Но в целом указанные возрастные границы сохраняются. Если собрались подростки 11-15 лет, то ясно, что господствовать будут 14-15-летние. Надо сказать, что в среде несовершеннолетних и молодых правонарушителей возрастное различие в 1-3 года весьма существенно.

Не случайно средний возраст «бугров» («шишек», «паханов») составляет в закрытых воспитательных и исправительных учреждениях 17,5 лет, а в спецшколах - 13,7 года. Это наиболее активная в криминогенном отношении группа несовершеннолетних. По сравнению с другими возрастными группами 17-18-летние располагают большими возможностями, чтобы утвердить и поддержать свой статус в групповой иерархии. Они сильнее физически, у них более богатый криминальный и жизненный опыт, знание норм и традиций криминогенной среды.

Возрастные различия влияют на самоутверждение и в среде совершеннолетней молодежи, например, в армейских условиях, о чем говорилось выше. Все это требует дифференциации воспитательной и профилактической работы, а также руководства межличностными отношениями с учетом возраста несовершеннолетних и молодежи.

Рассмотрим роль региональной (национальной) принадлежности в определении статуса несовершеннолетнего и молодого человека в криминальной среде и группе. Землячество, национальная принадлежность формируют специфическое чувство «мы». Если криминальная среда однородна по национальному признаку, то важную стратификационную роль играет землячество (члены группы из одного дома, с одной улицы или одного населенного пункта - деревни, города). Если она неоднородна по национальному составу, то роль национальной принадлежности в стратификации личности возрастает. Этот фактор особенно часто проявляется в закрытых специальных воспитательных учреждениях, колониях и армии, когда несовершеннолетний или молодой человек оторван от привычной среды (дома, друзей, знакомых). Наличие земляков или лиц своей национальности придает уверенности несовершеннолетнему или молодому человеку, облегчает его жизнь в новых условиях, обеспечивает психологическую и физическую защиту от притязаний и домогательств других.

Национальный (земляческий) фактор приобрел особую остроту в последние годы в связи с курсом республик на самостоятельность, государственную независимость. Однако возрождение национального самосознания и суверенитета дало, к сожалению, вредное побочное явление - всплеск ярого национализма, национал-шовинизма, нигилистическое отношение к другим нациям.

Таким образом, земляческая статусная структура сейчас вступила в жесткую конкуренцию с «дедовской». Это объясняется ростом количества неславянских группировок в армии и обострением национальных конфликтов в обществе.

Наиболее сильное влияние на статус, роль и позицию несовершеннолетнего и молодого человека в асоциальной группе оказывают криминологические факторы:

-стаж асоциального и криминального поведения;

-категория и квалификация криминальной группы;

-длительность пребывания («срок») в спецшколе;

-специальном ПТУ;

-колонии; поведение в правоохранительных органах;

-соучастие в прошлых правонарушениях и особенно в преступлениях.

Эти факторы преломляются через призму индивидуально-личностных и социально-групповых особенностей несовершеннолетних. Так, стаж асоциального поведения (бродяжничество, побеги из дома, приводы в милицию, употребление алкоголя, наркотиков) определяют «бывалость» подростка иди юноши, поскольку в нем весьма своеобразно отражается приобретенный жизненный и криминальный опыт, уровень криминальной «квалификации». Подросток (юноша) - не новичок в правонарушениях. Он знает, каковы порядки в приемниках-распределителях, а нередко - и в следственных изоляторах, своеобразных коммутаторах, без которых криминальная субкультура не может успешно функционировать.

Стажу асоциального и криминального поведения сами несовершеннолетние придают настолько большое значение, что отражают это в татуировках. Он становится «сигналом» при опознании «своих» и «заявке» подростка на определенное положение в среде сверстников специального ПТУ, спецшколы, ВТК (приемника-распределителя и т.п.). Чтобы занять более высокое положение в группе («в зоне») подростки приписывают себе «заслуги» (судимости и преступления, которые не совершали и т.п.). Правда, стремление «незаконно» получить привилегию сурово наказывается «авторитетами», группой. «Если узнают, что наколка ложная и сделана ради куража, лютая разборка ждет нарушителя конвенции, от отрубания пальца с неправедным «перстнем» до превращения его в презираемого всеми «петуха». Чтобы самоутвердиться и занять высокое положение в асоциальной и криминальной среде, новички должны пройти соответствующее испытание, доказать, на что они способны.

Важное значение для самоутверждения подростка и молодого человека в криминальной среде имеет длительность нахождения в группе, в закрытом заведении (спецПТУ, ВТК и т.п.).

Подросток и молодой человек может обеспечить себе высокое положение в асоциальной среде, если заручиться поддержкой тех, кто его здесь знает и может за него поручиться.

Поэтому весьма важную роль играет наличие или отсутствие в криминальной группе соучастников преступлений и правонарушений, пользующихся авторитетом в данной среде. Поручиться за новичка могут земляки, которые знают его, слышали о нем или имели общих знакомых, имеющих авторитет в данном сообществе. Особое значение имеет поручительство лиц одной национальности с новичками. Наличие соучастников и представителей его нации, гарантирует новичку защиту от притязаний других лиц и избавляет его от необходимости проходить унизительную процедуру проверки («прописку»). В свою очередь «старичики» также заинтересованы в том, чтобы найти новичков и земляков, которые пополнили бы ряды их сторонников. Такая же картина наблюдается и в армейских подразделениях.

Таким образом, факторы национальной принадлежности, землячества, соучастия в прошлых правонарушениях и преступлениях тесно связаны между собой, поскольку их роль в процессе самоутверждения в криминальной группе одна - обеспечить поручительство за вступающего в группу новичка.

Таким образом, криминологические факторы позволяют высветить личность с позиций глубины ее криминального заражения и асоциального опыта.

Большое влияние на статус несовершеннолетнего и молодого человека в криминальной среде оказывают психолого-поведенческне факторы. К ним относится поведение новичка в период адаптации в группе, отношение к активу и «низам», средствам воспитания, режиму учреждения или нормам морали на свободе. Попадая в новую среду, подросток и молодой человек обычно выбирает свою линию поведения. Но свой замысел ему нередко реализовать не удается, поскольку он находится под пристальным вниманием лидера криминальной-группы и «старичков» («паханов», «бугров»).

Таким образом, глубокое знание и всесторонний анализ каждого из рассматриваемых факторов, а также их динамики в связи с изменениями в преступном мире, позволяют достаточно точно определить статус любого несовершеннолетнего и молодого человека в криминальной среде, не прибегая к социометрии и другим психологическим методам; предвидеть его поведение, разработать дифференцированные и индивидуальные программы профилактики правонарушений, исправления и перевоспитания «верхов», «нормально живущих» и «низов».



Заключение

Преступный мир омолаживается, принимает новые формы, умело приспосабливается к стремительно меняющимся реалиям нашей жизни. Рэкет, шантаж, коррупция, экономический шпионаж - это теперь не только у них, за рубежом, это уже наше, родное, кровное, примелькавшееся. И никто нынче не поверит досужим байкам сотрудников ОВД о том, что уж чего-чего, а организованной преступности у нас нет и в помине. Она есть, и нашему обществу всерьез нужно заняться изучением формирования преступных группировок, многие из которых, кстати, зарождаются в местах лишения свободы.

Криминальная субкультура непосредственно связана с общностями несовершеннолетних и молодежи, имеющими криминальную направленность и занятыми преступной деятельностью. Криминальная субкультура выступает условием живучести, целостности и сплоченности криминальных сообществ, эффективности их преступной деятельности. В то же время нормы и ценности криминальной субкультуры являются мощными регуляторами индивидуального поведения несовершеннолетних и молодых правонарушителей и преступных групп, обладают высочайшей степенью референтности в силу действия механизмов психического заражения, подражания, и особенно прессинга, постоянно создающих для подростка и молодого человека ситуацию фрустрации и психической травмы.

В связи с расширением сферы преступных проявлений, выходом преступности на межнациональную и международную арену криминальная субкультура утратила свою былую целостность как общая субкультура воровского мира. Она все больше превращается в систему взаимосвязанных субкультур преступных сообществ, специализирующихся в разных сферах криминальной деятельности. Наибольшее развитие наряду с традиционной воровской субкультурой получили тюремная субкультура, субкультура рэкетиров, бомжей, мошенников, наперсточников, представителей теневого бизнеса, мира проституток и сутенеров, фарцовщиков и спекулянтов, вульгарных преступников (беспределыциков).

Признание реальности криминальной субкультуры не означает, что с ее существованием надо мириться. Существенно уменьшить вред криминальной субкультуры вполне вероятно.



Список использованной литературы

1. Законы, нормативные акты, иные официальные документы.

2. Российская Федерация. Законы. Конституция Российской Федерации (с гимном России): принята всенародным голосованием 12 дек. 1993 г. // Консультант Плюс: комп. справ. правовая система [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.consultant.ru. - (Дата обращения: 20.03.2018).

3. Российская Федерация. Законы. Уголовный кодекс Российской Федерации: текст изменениями и дополнениями от 06 июля 2016 года // Консультант Плюс: комп. справ. правовая система [Электронный ресурс].- URL: http://www.consultant.ru. - (Дата обращения: 20.03.2018).

4. МВД РФ ФКУ «Главный информационно-аналитический центр» Состояние преступности в России за январь- декабрь 2017 года. Москва2017 год // Консультант Плюс: комп. справ. правовая система [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.consultant.ru. - (Дата обращения: 16.03.2018).

5. Александров, Ю.К. Очерки криминальной субкультуры. М.: «Права человека», - 2002.

6. Ананич, В. А. Введение в криминологию: лекции / В. А. Ананич. - Минск: Академия МВД,- 2014. - 159 с.

7. Антонян, Ю.М. Криминология: учебник для бакалавров / Ю.М. Антонян. - М.: Изд-во Юрайт, - 2011. - 523 с.

8. Васильчикова, Н. В. Криминология: Конспект лекций /Н.В. Васильчикова, В.В. Кухарук. - М.: Юрайт-Издат; - 2009. - 144 с.

9. Гилинский, Я. Социология девиантного (отклоняющегося) поведения: Учеб. пособие. СПб.: Филиал Ин-та социологии РАН, - 1993.

10. Давыдов, Я.В. Криминология: Конспект лекций. - М.: Приор-издат, - 2006. - 96 с.

11. Долгова, А.И. Криминология: учебник для вузов / А.И. Долгова. - М.: Изд-во Норма Инфра, - 2010. - 384 с.

...