Основные направления развития ювенального уголовного права в контексте дискуссий о ювенальной юстиции

Размещено на http://www.allbest.ru/

Основные направления развития ювенального уголовного права в контексте дискуссий о ювенальной юстиции

Щедрин Николай Васильевич

доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры деликтологии и криминологии Юридического института, Сибирский федеральный университет

Аннотация

Ключевые слова: ювенальная юстиция, ювенальное право, ювенальное уголовное право, уголовное наказание, принудительные меры воспитательного воздействия, инфраструктура исполнения.

Abstract

PRINCIPAL DIRECTIONS OF DEVELOPMENT OF JUVENILE CRIMINAL LAW IN CONTEXT DISCUSSION ABOUT JUVENILE JUSTICE

Schedrin Nikolai Vasilievich, doctor of law, professor, professor of delictologyand criminology chair of Law institute of Siberian Federal University

In the article are considered problems of Russian juvenile criminal law in the context of discussions about juvenile justice and juvenile law. The isolation and isolation of juvenile criminal law into a separate legal institution is the result of a specialization of legal norms, which reflects the specifics of a minor age. The author identifies and comments on one of the patterns of development of juvenile criminal law: a reduction in the use of criminal punishment and an increase in the use of alternative criminal exposure measuresto punishment. In his opinion, the most perspective type of criminal exposure measuresregardingminors should be coercive measures of educational influence (CMEI). Noting factors that hinder the increase in the frequency of their use, the author formulates a number of proposals that can contribute to this: a new interpretation of the legal nature of the CMEI, changing their list, improving the procedure for appointing and creating the infrastructure of executionof actual educational activities.

Keywords: juvenile justice, juvenile law, juvenile criminal law, criminal punishment, coercive measures of educational influence, infrastructure of execut.

Десятилетие назад в России развернута кампания по дискредитации ювенальной юстиции, которая стигматизируется как изобретение Запада, подрывающее основы православной культуры, разрушающее традиционный уклад семейных отношений, и, в частности, лишающее родителей власти над ребенком. Хождение имеют даже апокалиптические прогнозы: «если в России будет официально введена ювенальная юстиция, то начнется мировая очистительная война» [1].

Бездоказательным аргументам противников ювенальной юстиции трудно что- либо противопоставить, поскольку они оперируют таинственно-смутным, но изначально очень негативным «образом» ювенальной юстиции. Ни один из критиков ни разу не уточнил, что же именно лично он понимает под данным словосочетанием?

В предложенных обществу страшилках, как правило, отсутствуют сравнительный анализ статистики, ссылки на конкретные нормы международных и иностранных нормативных правовых актов, не приводятся мотивировочные части тех или иных критикуемых решений по конкретным делам. Все многообразие проблем обращения с несовершеннолетними сводится к мифу - «западная ювенальная юстиция позволяет по пустяковым поводам отбирать детей у родителей». Типично доказательным аргументом служит телевизор, в котором та или иная «говорящая голова» рассказывает о каком-то заграничном случае ограничения (лишения) родительских прав, чаще всего, россиянина или россиянки.

Ни один настоящий специалист не возьмется дать юридическую квалификацию события, посмотрев телепрограмму, но не исследовав нормативно-правовую и фактическую основу конкретного дела. Можно предположить, что в том или ином случае действительно имела место ошибка правоприменителей той или иной страны, неправильно интерпретировавших ситуацию. Но ведь и в нашей стране, где, по мнению критиков, еще якобы нет ювенальной юстиции, с подобным приходится сталкиваться едва ли не чаще. ювенальный уголовный право наказание

Приведу пример. В одном из населенных пунктов Республики Хакасия приемный ребенок мужского пола (4 года) долгое время посещал детский сад с длинными волосами. На просьбу воспитателей постричь волосы ребенку приемная мать отвечала отказом. Поскольку такая прическа, по мнению воспитателей, оказывает влияние на формирование «неправильного образа о половой принадлежности ребенка», это стало основанием для постановления администрации района об отстранении приемной матери от исполнения обязанностей опекуна над пятью несовершеннолетними и попечителя над двумя несовершеннолетними детьми. В постановлении сделан вывод: «опекун (попечитель) Л. ненадлежащим образом исполняет обязанности по воспитанию и содержанию несовершеннолетних опекаемых, что выражается в непосредственном причинении опекуном (попечителем) вреда личности подопечных, путем необеспечения соответствующего внешнего вида детей, соблюдения ими правил гигиены и навыков самообслуживания, непринятию мер по надлежащему эмоциональному, психическому, физическому развитию несовершеннолетних детей».

Можно ли на этом основании сказать, что существующая в России правовая основа институтов опеки и попечительства порочна? Да нет, конечно. И это доказал районный суд, который, профессионально проанализировав весь спектр соответствующих нормативных правовых актов (от Декларации ООН о правах ребенка и до должностных инструкций), отменил постановление администрации района и вернул детей в приемную семью Административное дело № 2а-384/2017 / / Архив Боградского районного суда Республики Хакасия..

Произвол и юридическая безграмотность чиновников не исключены в любой стране. Но чем руководствуются российские «антиювенальщики», когда отступления от принципов выдают за сами принципы ювенальной юстиции? Этот вопрос требует углубленного исследования. По моим предположениям, мотивы здесь разные. Некоторые хотят встроиться в модный псевдопатриотический тренд, предполагающий очернение Запада. Другие делают это из желания оправдать собственные домостроевские «воспитательные» навыки: «нас в детстве пороли, и мы пороть будем». Третьи бросаются на полезные «ювенальные мельницы», как Дон-Кихот, своеобразно соединив в некритичных головах телевизионные страшилки с собственными фантазиями. Четвертые тотально не доверяют государству: дескать, когда его представители с энтузиазмом принимаются за воплощение замечательных идей, побочные вредные последствия, как правило, превышают полезный эффект.

Но самое грустное заключается в том, что бездоказательные аргументы противников ювенальной юстиции поддерживаются значительной частью политиков, законодателей и чиновников. Особенно наглядно это проявилось в неудавшейся попытке создания ювенальных судов.

Напомню, что пункт 6 принятой Правительством РФ Федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России» на 2002 - 2006 годы и утвержденной Постановлением Правительства РФ от 20 ноября 2001 г. № 805 предусматривал три этапа реформирование российской судебной системы в отношении несовершеннолетних:

первоначальный этап - разработка и принятие Федерального конституционного закона «О внесении дополнений в Федеральный конституционный закон Российской Федерации "О судебной системе Российской Федерации"»; второй этап - разработка и принятие Федерального конституционного закона «О ювенальных судах в Российской Федерации»;

третий, завершающий этап - разработка и принятие Федерального закона общей направленности «Об основах системы ювенальной юстиции» Постановление Правительства РФ от 20.11.2001 № 805 «О федеральной целевой программе "Раз-витие судебной системы России" на 2002-2006 годы» // СПС «КонсультантПлюс».

URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_34171/..

15 февраля 2002 г. Государственная Дума РФ единогласно приняла в первом чтении поправки в Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации», предусматривающий введение ювенальных судов Постановление Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 15.02.2002 № 2473-Ш ГД «О проекте федерального конституционного закона № 38948-3 "О внесении дополнений в Федеральный конституционный закон "О судебной системе Российской Федерации"» // СПС «ГАРАНТ». URL: http://base.garant.ru/4046197/.. Однако 8 октября 2010 г. проект был почти единодушно отвергнут. Одна из авторов и инициаторов законопроекта - депутат (а ныне - сенатор) Елена Мизулина через 8 лет необъяснимо кардинально поменяла свои взгляды и стала критиковать предложенный ею же законопроект. В качестве решающего аргумента против ювенальных судов этот представитель законодательной власти приводит, главным образом, несовершенство (!?) тех или иных норм российского законодательства [2].

Претензии к законопроекту были у многих специалистов, в том числе, и у меня, особенно в части расплывчатой формулировки - «ювенальные суды в пределах своей компетенции рассматривают дела, хотя бы одним из участников в которых является несовершеннолетний». Но вместо того, чтобы совершенствовать законопроект, депутаты решили вообще отказаться от создания ювенальных судов. И это несмотря на то, что необходимость глубокой специализации при рассмотрении дел о преступлениях несовершеннолетних очень актуальна, что в очередной раз подтвердил Пленум Верховного Суда РФ, рекомендуя более глубокую специализацию и профессионализацию судей по делам несовершеннолетних Постановление Пленума Верховного суда РФ от 01.02.2011 № 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несо-вершеннолетних» // СПС «ГАРАНТ». URL: https://base.garant.ru/12182757/.. А от специализации судей, до специализации судов один шаг, который Россия рано или поздно сделает. Но лучше бы раньше.

С точки зрения правовой логики, да и просто здравого смысла, такие зигзаги ювенальной правовой политики выглядят более, чем странно. Советский Союз и Россия добровольно подписали ряд конвенций, что предполагает определенные обязательства. В Конвенции о правах ребенка Конвенция о правах ребенка: одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 20.11.1989 // СПС «Консуль- тантПлюс». URL: ttp://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_9959/. закреплено: «Во всех действиях в отношении детей независимо от того, предпринимаются они государственными или частными учреждениями, занимающимися вопросами социального обеспечения, судами, административными или законодательными органами, первоочередное внимание уделяется наилучшему обеспечению интересов ребенка» (п. 1 ст. 3).

И такая формулировка вовсе не «вбивает клин» между детьми и родителями. Уже в Преамбуле Конвенции сказано, что «ребенку для полного и гармоничного развития его личности необходимо расти в семейном окружении, в атмосфере счастья, любви и понимания».

Статья 9 Конвенции не оставляет в этом сомнения: «1. Государства - участники обеспечивают, чтобы ребенок не разлучался со своими родителями вопреки их желанию, за исключением случаев, когда компетентные органы, согласно судебному решению, определяют в соответствии с применимым законом и процедурами, что такое разлучение необходимо в наилучших интересах ребенка. Такое определение может оказаться необходимым в том или ином конкретном случае, например, когда родители жестоко обращаются с ребенком или не заботятся о нем или когда родители проживают раздельно и необходимо принять решение относительно места проживания ребенка.

В ходе любого разбирательства в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи всем заинтересованным сторонам предоставляется возможность участвовать в разбирательстве и излагать свои точки зрения.

Государства - участники уважают право ребенка, который разлучается с одним или обоими родителями, поддерживать на регулярной основе личные отношения и прямые контакты с обоими родителями, за исключением случая, когда это противоречит наилучшим интересам ребенка».

Прошу прощения у коллег, но эту длинную цитату вынужден привести в надежде, что статью прочтут противники ювенальной юстиции, которые, судя по всему, с международными стандартами в сфере обращения с детьми, не знакомы вообще. Они будто бы не знакомы и с российскими реалиями, в которых кровные родители сплошь и рядом не только не занимаются воспитанием своих детей, но и отказываются их содержать. Злоупотребляя «священными» родительскими правами, они нередко истязают и даже насилуют своих детей. Противники ювенальной юстиции не хотят знать и действующее законодательство России, в котором, давно уже предусмотрены такие меры защиты как «лишение родительских прав» (ст. 69 СК РФ), а также уголовное наказание родителей за вовлечение детей в совершение преступлений или антиобщественных действий или в пьянство, за неисполнение обязанностей по воспитанию и содержанию детей (Глава 20 УК РФ). И это при том, что в России ювенальной юстиции, якобы, еще нет.

Специалисты в области ювенального права долгое время следовали совету великого поэта - «...не оспоривай глупца», и не реагировали на нападки «антиювенальщи- ков». И, как оказалось, зря. Агрессивно-невежественное мифотворчество относительно ювенальной юстиции приняло в России такие масштабы, что само это словосочетание стало ругательным и его начали «вымарывать» из официальных текстов.

Под напором «антиювенальщиков» вместо словосочетания «ювенальная юстиция» в правовой оборот стал вводиться специальный термин «дружественное к ребенку правосудие». Именно так названа большая и замечательная глава «О Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012 - 2017 годы», которая утверждена Указом Президента В.В. Путина О национальной стратегии действий в интересах детей на 2012-2017 годы: утверждена Указом Пре-зидента РФ от 01.06.2012 № 761 // СПС «ГАРАНТ». URL: https://base.garant.ru/70183566/..

В этом документе достаточно хорошо проанализированы «болячки» и намечены основные направления правосудия, которое должно быть дружественным к детям. Я лично не против того, чтобы заменить словосочетание «ювенальная юстиция» более красивым. Тем более, что основные принципы дружественного к детям правосудия воспроизводят положения Конвенции ООН о правах ребенка и других международно-правовых документов: общедоступность; соответствие возрасту и развитию ребенка; незамедлительное принятие решений; направленность на обеспечение потребностей, прав и интересов ребенка; уважение личности и достоинства ребенка, его частной и семейной жизни; признание ключевой роли семьи для выживания, защиты прав и развития ребенка; активное использование в судебном процессе данных о детях, условиях их жизни и воспитания, полученных судом в установленном законом порядке; усиление охранительной функции суда по отношению к ребенку; приоритет восстановительного подхода и мер воспитательного воздействия; специальная подготовка судей по делам несовершеннолетних; наличие системы специализированных вспомогательных служб (в том числе служб примирения), а также процедур и норм общественного контроля за соблюдением прав ребенка.

Спрашивается, какую угрозу национальной безопасности России несут перечисленные принципы? Тем не менее «бдительные» противники ювенальной юстиции так же агрессивно протестуют теперь уже против «дружественного к детям правосудия». Так, например, 15 октября 2014 г. на одном из круглых столов общероссийского национального фронта председатель профсоюза работников образования Ямало-Ненецкого округа обратилась к В. В. Путину с голословной критикой концепции «дружественного к детям правосудия». Как выяснилось из увлекательного диалога, профсоюзный деятель не различает технологии массовых коммуникаций и технологии примирения, а также имеет очень приблизительные представления о «дружественном к детям правосудии». А Президент, к которому были адресованы претензии, не только не смог (а, может, не захотел?) вспомнить, что именно он подписал критикуемый Указ, но и поддержал ложный тезис о том, что «дружественное детям правосудие» - якобы угроза семейным отношениям [3].

Россия привычно «наступает на одни и те же грабли». Новоявленные «лысенки» опять приступают к «яровизации», в данном случае законодательства. Предвижу как по прошествии десятилетий борьбу с ювенальной юстиции Россия будет вспоминать с таким же сожалением и стыдом, как сейчас борьбу с религией, генетикой, кибернетикой или криминологией.

Конечно, подавляющее большинство тех, кто профессионально работает с детьми, эти дилетантские нападки на ювенальную юстицию серьезно не воспринимает. Однако, к сожалению, их мнение из политико-популистских соображений в настоящее время игнорируется. В какой-то степени потому, что в профессиональной среде нет единства мнений не только по стратегическим вопросам развития ювенальной юстиции, но и по поводу того, что под этим понимать.

Пытаясь разобраться в этой проблеме, я сделал для себя некоторые выводы, которыми хочу поделиться. Для начала предлагаю профессиональному сообществу использовать два вышеозначенных термина («ювенальная юстиция» и «дружественное к ребенку правосудие») как синонимы, а затем с помощью логического приема, который называется «терминологическая конвенция», договориться об однозначном толковании используемых понятий.

Развитие общества идет через специализацию социальных институтов - школы, полиции, суда и т. п. Ювенальная юстиция - это не диверсия «темных сил», надвигающихся на нас с Запада или с Востока. Это - результат специализации, а затем кооперации социальных институтов, основаниями для которых служат возрастные особенности несовершеннолетних. Попытка создания судов по делам несовершеннолетних - только элемент такой специализации. Не вижу ничего предосудительного также в более глубокой «ювенализации» и дальнейшей кооперации следователей, адвокатов, педагогов, психологов, социальных работников...

Под ювенальной юстицией предлагается понимать кооперацию социальных институтов, обеспечивающих: 1) физическое, интеллектуальное и духовное развитие ребенка; 2) охрану прав и свобод несовершеннолетнего и надзор за ним (безопасность); 3) «умное» щадящее правосудие в отношении несовершеннолетних правонарушителей и несовершеннолетних жертв. Без взаимодействия друг с другом ни один из специализированных социальных институтов не может решить задач, для которых они предназначены [4].

Попросту говоря, если ребенок по каким-то причинам (став жертвой или сам совершив преступление) «выпал» из траектории нормального развития, то созданная для взрослых юстиция малоэффективна, а институты, призванные обеспечить нормальное взросление ребенка, без поддержки юстиции будут «пробуксовывать», им нужно объединить свои усилия, вступить в кооперацию. Лучше если алгоритм такой кооперации будет не разовым, а постоянно действующим.

Каркас интегрированного социального института, именуемого ювенальной юстицией, создает ювенальное право - межотраслевой (смежный) правовой институт, а в перспективе, возможно - комплексная отрасль права. В настоящее время это - совокупность специализированных правовых норм, субъектом или объектом которых является несовершеннолетний. Такие нормы имеются во всех основных отраслях законодательства, а потому есть смысл выделять такие отраслевые институты как конституционное, семейное, гражданское, трудовое, административное, гражданско-процессуальное, админи- стративно-процессуаль-ное и уголовно-процессуальное ювенальное право.

Обособление ювенального права - естественный и длительный процесс, начавшийся, по нашему мнению, в момент зарождения права. В самых древних источниках права можно встретить, например, нормы об особенностях наследования несовершеннолетними детьми.

Ювенальная юстиция и ювенальное право - не раз и навсегда данные, окостеневшие, а постоянно развивающиеся подсистемы. С определенной долей условности в развитии ювенального права и ювенальной юстиции можно выделить две основные ступени развития: 1) специализированная; 2) особая. На первой несовершеннолетний рассматривается как «недовзрослый» и, в соответствии с этим подходом, рассчитанная на взрослых система права и юстиции, «затачивается» под особенности несовершеннолетних. На второй ступени несовершеннолетний рассматривается как особое существо, почти как инопланетянин - не только как особый объект, но и как активный субъект правовых отношений.

Чтобы понять, куда «плывет» корабль российского ювенального уголовного права надо оглянуться на «пройденные мили». А оглянувшись, нетрудно заметить, что российское уголовное право, как, впрочем, и уголовно-процессуальное, и уголовноисполнительное, несмотря на зигзаги и отступления, последовательно держит курс на специализацию и обособление норм о несовершеннолетних. В длительной исторической ретроспективе отчетливо просматриваются еще две тенденции: повышение минимального возраста, с которого можно применять уголовное наказание, и распространение статуса несовершеннолетних на лиц, пограничного возраста - «молодых взрослых».

Достаточно сравнить хотя бы УК РСФСР 1961 года и УК РФ 1996 года. Если в Общей части первого имелось только 3 статьи, посвященные несовершеннолетним, то в действующем УК РФ появился отдельный Раздел V - «Уголовная ответственность несовершеннолетних» и отдельная Глава 14 - «Особенности уголовной ответственности несовершеннолетних». Если в Особенной части УК РСФСР составы преступлений против несовершеннолетних были размещены в разных главах, то в действующем УК значительная их часть обособлена в Главе 20 «Преступления против семьи и несовершеннолетних».

С точки зрения правовой теории мер безопасности несовершеннолетний одновременно является объектом охраны и источником опасности. Первая часть дихотомии в обществе почти утвердилась, а вторая нередко воспринимается в штыки: разве можно несовершеннолетнего рассматривать в качестве источника опасности? Полагаю, что можно и нужно. Именно этим объясняются возрастные ограничения в различных отраслях права, например, профессиональные запреты. В уголовном праве несовершеннолетний также представлен в двух ипостасях: как объект особой охраны и как специфический источник опасности. Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с содержанием Главы 20 УК РФ - «Преступления против семьи и несовершеннолетних» и Главы 14 УК РФ - «Особенности уголовной ответственности несовершеннолетних».

Об особенностях несовершеннолетнего возраста в криминологической и уголовно-правовой литературе написано много и внятно, в том числе в учебниках. Главные из них - социальная, нравственная и психическая незрелость, из которых проистекает податливость как к дурному, так и доброму влиянию. Именно они обусловливают, с одной стороны, специфику уголовно-правового обращения с несовершеннолетними, совершившими деяние, запрещенное уголовным законом, а, с другой стороны, охрану физического, психического и духовного развития несовершеннолетнего.

К обстоятельствам, которые обусловливают особое обращение с несовершеннолетними, можно добавить еще одну закономерность - снижение рождаемости. Социальная «цена» каждого ребенка возрастает. Общество, если оно действительно озабочено своим будущим, должно еще более бережно относиться к представителям молодого поколения и еще более внимательно относиться к главной рекомендации Конвенции о правах ребенка - содействовать «наилучшему обеспечению интересов ребенка».

Уголовно-правовое воздействие - разновидность социального управления [5], а для эффективного управления его субъекты должны максимально учитывать особенности объекта. Соответственно меры уголовного воздействия должны быть адекватны возрастной специфике и насколько это возможно разнообразны. Как это сделать применительно к несовершеннолетним? Для разъяснения моей личной позиции по этой проблеме вынужден сделать небольшое отступление и изложить еще раз несколько отличающуюся от традиционной, авторскую трактовку структуры мер уголовного воздействия.

На мой взгляд, следует отказаться от использования в уголовном праве такой юридической фикции как «уголовная ответственность». Ее целесообразно заменить понятием «меры уголовного воздействия». В свою очередь, все предусмотренные Уголовным кодексом меры воздействия можно подразделить на три вида: а) однородные, основу которых составляют четыре вида санкций - наказания, безопасности, восстановления и поощрения; б) многофункциональные - представляющие собой «молекулярный сплав» сразу нескольких санкций и г) комплексные, в которых «параллельно» соединяются несколько видов санкций.

К однородным мерам уголовного воздействия относятся штраф, обязательные работы, лишение наград и званий; к многофункциональным - лишение права занимать определенные должности и заниматься определенной деятельностью; к комплексным - лишение свободы, условное осуждение, принудительные меры медицинского характера, принудительные меры воспитательного воздействия.

Уголовное наказание - не совсем подходящий для несовершеннолетних вид уголовного воздействия. Как известно, в основе карательного механизма лежит лишение или ограничение определенного блага пропорционально содеянному. Предполагается, что наказанный должен рационально взвесить выгоды и невыгоды преступления и наказания. Наказание предназначено заставить наказанного страдать, запуская тем самым механизмы рационального расчета и эмоциональных переживаний.

Человеческие существа в несовершеннолетнем возрасте мало какими благами обременены, а потому перечень наказаний, которые можно применить к этой категории подсудимых вполовину меньше, чем для взрослых (сравните наполнение ст.ст. 43 и 88 УК) Они еще не созрели для рационального расчета и взвешивания и, в большинстве своем, не воспринимают наказание как конечный результат собственного преступного деяния. Долгое следствие и судебное разбирательство этому соразмерению отнюдь не способствуют. Карательные обременения еще воспринимаются детьми как некий произвол человека, одетого в мантию.

Практика применения уголовных наказаний еще более сужает спектр наказаний, которые применяются к несовершеннолетним [6].

Как видим, около 50 % несовершеннолетних, представших перед судом, осуждаются условно, а впоследствии значительная часть из них освобождается от лишения свободы условно-досрочно. В современной трактовке эти виды освобождения - это уже не наказание, а альтернативные ему виды уголовного воздействия. В оставшейся половине доминируют три вида наказания: реальное лишение свободы (18, 4%), обязательные работы (17,6 %), штраф (11,2 %).

Уголовное наказание в России как, впрочем, и во всем мире продолжает терять свои монопольные позиции, особенно в отношении несовершеннолетних. И это - вполне нормально и приемлемо. В ФРГ, например, к несовершеннолетним применяется только один вид наказания - лишение свободы до 10 лет, которое назначается исключительно редко, как последний довод (ultima ratio). В основе ювенального уголовного права ФРГ лежит воспитательная идея. Вместо наказаний в отношении несовершеннолетних немцы используют широкий спектр мер воспитательного воздействия [7].

Таблица

Основные виды наказания, назначенные осужденным, совершившим преступления в возрасте 14 - 17 лет