Проблемы производства комплексной психолого-лингвистической судебной экспертизы по уголовным делам экстремистской направленности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Проблемы производства комплексной психолого-лингвистической судебной экспертизы по уголовным делам экстремистской направленности

Difficulty production of a comprehensive psycho-linguistic forensic examination in criminal cases of an extremist nature

Поминов Андрей Викторович

кандидат педагогических наук, юридический психолог, научный руководитель АНО Научно-исследовательская судебно-экспертная лаборатория психологии и лингвистики «Экспертиза»

Страту Юлия Андреевна, практический психолог, директор АНО Научно-исследовательская судебно-экспертная лаборатория психологии и лингвистики «Экспертиза»

Pominov A. V.

candidate of pedagogical Sciences, legal psychologist, supervisor Research institute of forensic psychology and linguistics "Expertise"

Stratu Y.A. a clinical psychologist

Abstract

The practice of criminal cases under articles connected with extremism and extremist activities has shown the need for definition appeal, distinguishing between the concepts of propaganda and incitement. The question arises about the formation of a unified conceptual framework, adaptation of existing forensic tools and technologies. The authors conducted research in the field of motivation and stimulation of human activity through texts, video messages, as a key analysis object of psychological, linguistic attribute appeal. The resolution of this issue will allow the generalization of approaches and the exchange of modern technologies in the detection and prevention of extremism. The article explores the characteristics and requirements for the preparation of questions for the experts on complex psycho-linguistic expertise taking into account the realities of activity of the expert.

Key words: extremism, extremist behavior, extremist activity, appeal, incitement, comprehensive psycho- linguistic forensic expertise, judicial complex psychological-linguistic expertise.

Аннотация

Практика производства уголовных дел по статьям, связанным с экстремизмом и экстремистской деятельностью показывает необходимость в определении понятия «призыв», его различения с понятиями «пропаганда» и «подстрекательство». Встает вопрос о формировании единого понятийного аппарата, адаптации существующих экспертных инструментов и технологий. Авторами проводится исследования в области мотивации и стимулирования человеческой активности посредством текстов, видеообращений, как ключевого условия рассмотрения объектов экспертизы на предмет содержания в нем психологических, лингвистических признаков. Разрешение данного вопроса позволит осуществить обобщение подходов и обмен современными технологиями в практике выявления и профилактике экстремизма. В статье выделяются признаки и требования к составлению вопросов для экспертов комплексной психолого-лингвистической экспертизы с учетом реалии деятельности судебного эксперта.

Ключевые слова: экстремизм, экстремистское поведение, экстремистская деятельность, призыв, подстрекательство, судебная комплексная психолого-лингвистическая экспертиза

лингвистический экспертиза экстремистский

25 июля 2002 г. Федеральный закон № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» вводит ответственность за публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности. Введение данного закона обусловило изменение в Уголовной Кодексе. Ранее данная статья предусматривала уголовную ответственность за «публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации» [6]. В результате законодатель расширил сферу ответственности. Логика данной законодательной инициативы лежит в более широком понимании содержания понятия «экстремистская деятельность», так как насильственное изменение конституционного строя и призывы к нему выступают одной из составных частей экстремизма, что отражено в Федеральном законе от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». Так законодательрасширяет понятие экстремизма (экстремистской деятельности) и, выделяя объективную сторону данного преступления, включает в него тринадцать признаков, пять из которых возможно отнести к понятию призыв:

«публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность;

возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни;

пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;

пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения, либо публичное демонстрирование атрибутики или символики экстремистских организаций;

публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения ... » [3].

Чем обусловлено введение данного закона?

При разработке и внесении изменения в ФЗ- 114 законодатель основывался на достижение трех целей: 1) защита прав и свобод человека и гражданина; 2) защита основ конституционного строя; 3) обеспечение целостности и безопасности Российской Федерации. Учитывая, что защита прав и свобод граждан (статья 2, Главы 1 Конституции РФ) и целостность и безопасность Российской Федерации (статьи 4 и 5 Главы 1 Конституции РФ) является составной частью основ конституционного строя, приходим к выводу, что целью закона является только защита основ конституционного строя. Защита основ конституционного строя, безусловно, относится к вопросам безопасности существующих форм управления государством и общественными отношениями. Таким образом, мы можем, при определенном допущении констатировать, что закон защищает сложившиеся механизмы государственных и общественных отношений.

Противоречия в действиях судебного эксперта

При анализе материалов уголовных дел по статьям экстремистской направленности, содержащие в вещественных доказательствах признаки призывов мы приходим к выводу, что производство судебной комплексной психологолингвистической и иных, сопряженных с ними экспертиз сталкивается с большим количеством вопросов и научных противоречий, нежели с объективным исследованием, основанным на научно выверенных репрезентативных, валидных, устойчивых результатах.

Как оценить мотивы идеологической или политической ненависти (вражды)? Что является объективной, а что - субъективной оценкой? А какую роль в оценке преступности идеологии играют её структура, ценностные направленности, культурный и исторический контекст? Как влияет сознание воспринимающего на итог восприятие? - Эти и многие другие вопросы оставляют широкий простор для дискуссий.

Так, структура сознания и механизмы поведения по-прежнему не являются константой в научной среде. Соответственно, и получить однозначное заключение о способах и процессах воздействия на сознание проблематично.

Не имеет научного разрешения и дискуссия о механизме воздействия нейролингвистического программирования на психику человека.

Возможно ли, в рамках описанной ситуации, выдвигать индикаторные и диагностические инструменты, которые смогут дать судебному эксперту однозначный ответ? Может ли восприятие текста моделировать поведение в точности текстового посыла? Какова степень критичности восприятия, заложенная в самом воспринимаемом тексте? Ответ «нет».

В комментариях к Федеральному закону от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» определено, что «Призывы - это такая форма воздействия на сознание, волю и поведение людей, когда путем непосредственного обращения к ним формируются побуждения к определенному действию» [5]. Нельзя согласиться с данной трактовкой, так как имеющимися в психологической науке средствами крайне проблематичного определить является ли тот или иной текст формой воздействия на сознание, и тем более на поведение, так как психические реакции носят опосредованный характер. Например, при возникновении психологического аффекта мы можем в ходе комплексной психолого-психиатрической экспертизы отследить следы возникшего аффекта, но не можем однозначно определить источник аффекта. С помощью имеющихся в психологической и лингвистической науках средствах, можно определить структурные единицы, которые относятся к призывам, и которые могут побудить определенного или неопределенного субъекта, активизировать и направить его волю и поведение на совершение экстремистских действий. Практика показывает [7], что чаще всего призывы носят общий характер, они не обращены персонально к кому-либо и исследователи считают, что именно «этим они отличаются от подстрекательства к конкретному преступлению либо деятельности организатора, например, по объединению толпы к осуществлению массовых беспорядков» [5].

Что служит доказательством события правонарушения Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» рассматривает объектом преступления политическую систему Российской Федерации, функционирование конституционных органов власти, ее законных представителей. Пленум подчеркивает, что доказанными должны быть мотивы «политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы» [4].

Мотив раскрывается через действие. Пленум обозначил содержание криминальных действий и их характер: «Под действиями, направленными на возбуждение ненависти либо вражды, следует понимать, в частности, высказывания, обосновывающие и (или) утверждающие необходимость геноцида, массовых репрессий, депортаций, совершения иных противоправных действий, в том числе применения насилия, в отношении представителей какой-либо нации, расы, приверженцев той или иной религии и других групп лиц. Критика политических организаций, идеологических и религиозных объединений, политических, идеологических или религиозных убеждений, национальных или религиозных обычаев сама по себе не должна рассматриваться как действие, направленное на возбуждение ненависти или вражды» [4].

Что закон рассматривает как действие, могущее быть преступлением Для правильного применения положений данной статьи, а также ст. ст. 282 - 282.2 УК РФ, а также в целях обеспечения единства судебной практики по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности было сформулировано Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности». Объектом данного преступления выступают политическая система Российской Федерации, нормальное функционирование конституционных органов власти, ее законных представителей. Пленум подчеркивает, что доказыванию, подлежат мотивы «политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы» [4]. Человеческие мотивы проявляются в действиях. Пленум обозначил содержание криминальных действий и их характер: «Под действиями, направленными на возбуждение ненависти либо вражды, следует понимать, в частности, высказывания, обосновывающие и (или) утверждающие необходимость геноцида, массовых репрессий, депортаций, совершения иных противоправных действий, в том числе применения насилия, в отношении представителей какой-либо нации, расы, приверженцев той или иной религии и других групп лиц. Критика политических организаций, идеологических и религиозных объединений, политических, идеологических или религиозных убеждений, национальных или религиозных обычаев сама по себе не должна рассматриваться как действие, направленное на возбуждение ненависти или вражды» [4].

Таким образом, Пленум определяет в качестве действия речевую деятельность (высказывания) субъекта, осуществляемую в процессе неопределенной коммуникации.

Речевая деятельность, осуществляемая в процессе неопределенной коммуникации, рассматривается как действие. Почему коммуникация неопределенная?

Такая коммуникация должна быть публичной. Что не может быть выражено в обычной коммуникации, где реципиент выступает единицей коммуникации (общается). Публичность может быть осуществлена через электронные способы информирования, когда реципиент не осуществляет коммуникативный процесс.

Один из признаков определенной коммуникации - личная неприязнь. Поэтому для неопределенной коммуникации существует критерий отсутствия личной неприязни. Сравните: «Цукерман - еврей и подлец, его нужно убить» и «Все евреи - подлецы, их нужно убить». - Объективно нельзя относиться отрицательно ко всем представителям одного народа.

Следовательно, второй тезис уже ближе к понятию «неопределенная коммуникация».

Отметим, что требований к результативности речевой деятельности не существует:

«Преступление считается оконченным с момента публичного провозглашения (распространения) хотя бы одного обращения независимо от того, удалось побудить других граждан к осуществлению экстремистской деятельности или нет» (п. 4. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011).

Обратите внимание, на эту тонкую и важную деталь: независимо от воздействия, призыв считается призывом, если публично озвучен. - И не имеет значения, сработал он как призыв или нет. Почему это важно? Иногда эксперты, в рамках анализа представленных им материалов, проводят «психологические замеры» - эксперименты, с целью оценить наличие или отсутствие воздействия на целевую или не целевую аудиторию. Что может рассматриваться как действие, входящие в противоречие с буквой закона. Не имеет смысла проводить данные замеры, а достаточно определить, что данный лингвистический конструкт является призывом.

Особенности призывов В ч. 2 ст. 280 УК РФ определена различная форма призывов: устная, письменная, с использованием технических средств (громкоговорителей, микрофонов и т.п.) В своей работе мы опираемся на две формы призывов: из устной или из письменной речи. Однако описать объект исследования только этими двумя категориями, порой не представляется возможным. Так, к примеру, средствами призыва могут быть музыка или событийный видеоряд. Которые могут и усиливать основной текст, и быть самостоятельным каналом воздействия.

Наиболее часто информационный посыл-призыв распространяется через средства массовой информации и социальные сети интернет. Низкая критичность или высокая доверчивость являются основой для безбарьерного восприятия информации реципиентом. Законодательные акты приписывают повышенную ответственность за формирование публичных призывов с помощью СМИ.

Требует дополнительного исследования явления, которые образовались в судебно-экспертной среде - скрытые призывы. Это крайне важное с точки зрения доказательства, так в значительной степени расширяют подсудность действий.

Осознанность действия и целевая направленность исследуемого действия

Законодатель делает упор на целевой характер, нацеленность действий и осознанность. В п. 8 сказано, что «Не является преступлением, предусмотренным статьей 282 УК РФ, высказывание суждений и умозаключений, использующих факты межнациональных, межконфессиональных или иных социальных отношений в научных или политических дискуссиях и текстах и не преследующих цели возбудить ненависть либо вражду, а равно унизить достоинство человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, принадлежности к какой-либо социальной группе»

Если цель действия заключается в побуждении гражданина либо граждан к совершению экстремистской деятельности - эта цель созвучна с преступным деянием. В п. 23 Постановления Пленума говориться, что «В необходимых случаях для определения целевой направленности информационных материалов может быть назначено производство лингвистической экспертизы. К производству экспертизы могут привлекаться, помимо лингвистов, и специалисты соответствующей области знаний (психологи, историки, религиоведы, антропологи, философы, политологи и др.)»

На что способен судебный эксперт

Какую же задачу способен, в таком случае, решить эксперт? Эксперт способен выявить, есть ли в материалах исследования психо- либо лингво- средства, позволяющие интерпретировать объект исследования как призыв? В чём состоит направленность призыва? Кто и почему является целевой аудиторией данного призыва? Для решения каких задач и целей создан материал исследования (призыв)? Имеют ли материалы исследования характер осознанности и целенаправленности?

Неопределенность экспертных задач как социальное явление в судебной экспертизе

Таким образом, мы имеем ситуацию, когда неопределенность экспертных задач (что подлежит экспертизе - мотив поведения, вызванный призывом; текст как призыв; степень, уровень, характер воздействия и т.п.), неясность определения понятия призыв (прямой призыв) и его аналогов (скрытый); неопределенность объективных средств определения направленности призыва (смысловая размытость и спекулятивность понятия экстремизм), рождает неопределенность продуктов судебно экспертной деятельности.

Список литературы

Кокорин А.А. Идеология: хрестоматийные заметки. М., 2007. 305 с.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) (отв. ред. В.И. Радченко, науч. ред. А.С. Михлин, В.А. Казакова). М., «Проспект», 2008. С. 130.

О противодействии экстремистской деятельности Федеральный закон № 114-ФЗ от 25 июля 2002 г. [Электронный ресурс] Режим доступа: http ://www. consultant. ru/document/cons_doc_LAW_ 173588 (дата обращения: 02.08.2019).

Постановление Пленума Верховного Суда РФ №11 от 28.06.2011 года «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» [Электронный ресурс] Режим доступа:

Смушкин А.Б. Комментарий к Федеральному закону от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности" - Подготовлен для системы «Гарант», 2012.

Уголовный кодекс Российской Федерации: текст с изм. и доп. на 15 июля 2013 г. - М.: Эксмо, 2013. - 224 с.

Цена слова: Из практики лингвистических экспертиз текстов СМИ в судебных процессах по защите чести, достоинства и деловой репутации / Под ред. проф. М.В.Горбаневского - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Галерея, 2002, - 336 с.

Размещено на Allbest.ru