Действительно ли И. Бентам был первым правовым утилитаристом

Размещено на http://www.allbest.ru/

Российский университет дружбы народов

Действительно ли и. Бентам был первым правовым утилитаристом

И.В. Колосов, К.Е. Сигалов

г. Москва, Российская Федерация

Аннотация

Правовые концепции утилитаризма притягательны для практического применения, поскольку задают определенное направление правовой политики и нормативно-правового регулирования (ориентироваться при принятии решений на принцип пользы), которое может быть с учетом некоторых оговорок использовано с целью улучшения жизни людей. Большинство ученых приходят к выводу о том, что первым правовым утилитаристом был И. Бентам. При этом в научных исследованиях в основном отсутствует анализ более ранних правовых учений, применительно к использованию в них принципа пользы. В связи с этим актуальность и научная новизна анализа зарождения правового утилитаризма обусловлена необходимостью развития теоретической составляющей данного учения, злободневного для политики права, и восполнением недостаточной, на наш взгляд, теоретической разработанности генезиса правового утилитаризма. Целью статьи является определение первого учения в истории правовой мысли, которое возможно причислить к правовому утилитаризму, и, в случае если таким учением является утилитаризм И. Бентама, выявить причины, по которым более ранние учения, использующие принцип пользы, не могут быть отнесены к правовому утилитаризму. Теоретическую основу статьи составили первоисточники мыслителей, работы которых основываются на принципе пользы, а также научные статьи европейских и американских исследователей. Использованная методология включает в себя общефилософские методы (диалектический метод), общенаучные методы (анализ и синтез, дедукция и индукция, аналогия, сравнение) и частнонаучные методы (исторический и историко-правовой). К основным итогам, полученным в результате проведения исследования, относится выявление отличительных особенностей «добентамовских» правовых концепций, основывавшихся на принципе пользы, выявление в них предпосылок и базиса (положений, которые составили основу) утилитаризма И. Бентама, а также ответ на вопрос: «действительно ли И. Бентам был первым правовым утилитаристом?».

Ключевые слова: утилитаризм, правовой утилитаризм, происхождение утилитаризма, полезность, принцип пользы, философия права, И. Бентам, консеквенциализм, общее благо

Введение

Утилитаризм основывается на оценке действий (бездействия), поступков, явлений или иных событий исходя из того, насколько они являются полезными. Соответственно, с точки зрения утилитаризма, наиболее предпочтительными являются такие деяния, которые максимизируют полезность, а именно, с позиции классического утилитаризма, увеличивают счастье и уменьшают страдания.

Возникающие во взаимосвязи с совершением таких деяний общественные отношения могут быть урегулированы правом, в том числе с тем, чтобы достижение счастья одними лицами не происходило за счет страданий других. Учитывая, что социальное взаимодействие фактически проявляется посредством осуществления субъектами права определенных действий, в том числе юридически значимых, выявление мотивов поведения может быть значимым в рамках совершенствования юридической деятельности. При этом если события и деяния оцениваются с точки зрения полезности, то утилитаризм приходит к целесообразности проведения такой оценки и в отношении общеобязательных правил поведения, которыми руководствуются субъекты права, принимая те или иные решения, совершая поступки, то есть к оценке права как регулятора общественных отношений с тем, чтобы определить действительно ли конкретное правовое регулирование увеличивает счастье и уменьшает страдание и максимизируется ли при этом функция полезности. Таким образом, утилитаризм не ограничивается анализом непосредственно событий и деяний, а приходит к необходимости анализа правового регулирования. В истории правовых учений в России в основном превалирует позиция, что первым обратил внимание на необходимость оценки юридической деятельности, последствий такой деятельности, в том числе правовых норм, регулирующих общественные отношения, с точки зрения полезности и разработал соответствующую концепцию один из основателей (наряду с Дж.Ст. Миллем) утилитаризма -- И. Бентам.

Так, английский историк права У. Холдсуорт (Holdsworth, 1940:568-586) связывает зарождение утилитаризма по большей мере с работами И. Бентама. Б. Эгглстон и Д.И. Миллер отмечают, что «утилитаризм заявил о себе в восемнадцатом веке» (Bentham, Eggleston, Miller, 2014:10). С. Вэлч (Welch, 1989:257-258) полагает, что хотя сама идея использования принципа полезности не является открытием И. Бентама, философия полезности, оказавшая влияние на развитие политики и права, заложена именно им. В российской юридической науке зарождение правового утилитаризма также связывается с идеями И. Бентама (Nersesyancz, 2004:646; Ostroukh, 2002:224-225, 227 и др.; Seydemetova, 2011:62).

В то же время до работ И. Бентама имелось большое количество правовых идей, которые также основываются на принципе полезности. В научной литературе все же встречается точка зрения о том, что утилитаризм появляется в более ранний период времени. Так, K. Соринел (2011:274), а также К. Матис, Д. Шеннон (2009:103) находят истоки утилитаризма в Античности, у Аристиппа, Эпикура, Парменида, у британских моралистов, а также у отдельных фило- софов-богословов, таких как Дж. Беркли, Дж. Гей. Г.Л. Лустила (2018:86-106) прямо утверждает, что первым утилитаристом был Дж. Гей. М.Д. Каро (2016:112) находит идеи, близкие к утилитаризму в работах Ч. Беккариа, а Р.С. Чарасия (2001:359) утверждает, что основателем утилитаристской школы является Ф. Хатчесон, поскольку он первым создал формулу наибольшего счастья для наибольшего числа людей. Таким образом, возникает вопрос -- действительно ли И. Бентам был первым правовым утилитаристом?

Безусловно, правовой утилитаризм достаточно подробным образом разработан И. Бентамом. Значимость его работ для развития правовой мысли сомнений не вызывает. В то же время возможно ли полагать, что он не был первым, кто разработал правовую доктрину, основываясь на принципе полезности? Вероятно, что ранний утилитаризм появляется уже в трудах Ф. Хатчесона и Ч. Беккариа, а также некоторых иных философов и теоретиков права Нового времени, а первые предпосылки утилитаризма и использования принципа пользы в правовых доктринах появились существенно раньше. Для того чтобы определить, было ли в достаточной степени до И. Бентама разработано учение о применении принципа пользы в рамах юридической деятельности с тем, чтобы утверждать, что И. Бентам не был первым правовым утилитаристом, необходимо провести обстоятельный анализ «добентамовских» правовых учений, основывающихся на принципе пользы.

Принцип пользы в правовой мысли Древнего мира

Использование принципа пользы, его признание как фактора, которым необходимо руководствоваться при принятии решений, в том числе в политике и юридической деятельности, имело место задолго до классического утилитаризма.

Известный древнеиндийский памятник правовой мысли «Артхашастра» общепринято с санскрита переводить как «наука политики». Однако буквальным переводом его названия является «наука о выгоде» или «руководство к достижению полезного» (КозашЫ, 1977:141). Артхашастра дает рекомендации по осуществлению политики на основе светских начал. Руководствоваться необходимо не божьим промыслом, а практической пользой. На этом, в том числе, основывается юридическая сила правовых норм. Опираясь на принципы целесообразности и практической пользы, предпочтение отдается светским законам (дхарме, установленной царским указом) перед религиозными нормами. Более того, Каутилья, автор Артхашастры, дает прямое указание при управлении государством основываться на пользе, поскольку считает, что «главное -- польза, ибо закон и любовь основаны на пользе» Kautilya Arthashastra, Book I, Chapter 7, Paragraph 4..

По тексту Артхашастры так или иначе прослеживается необходимость принимать решения, в том числе влекущие юридические последствия, исходя из принципа пользы. Так, в отношении личности мудрого царя отмечаются властные утилитарные функции его деятельности. При этом на основе принципа пользы делается следующий вывод: «Счастье царя в счастье подданных, в пользе поданных -- его польза. Польза для царя -- не то, что ему приятно, но что приятно подданным -- в том польза царю» Kautilya Arthashastra, Book I, Chapter 19, Paragraph 13.. Для того, чтобы обеспечить счастье (пользу), царь должен не допускать нарушение закона, им изданного. Таким образом, согласно Артхашастре осуществление государственного управления должно строиться на строгом соблюдении законов, но эти законы, в свою очередь, должны исходить из необходимости увеличения общей полезности и счастья для народа.

Не только Артхашастра в Древней Индии основывается на принципе пользы. Последователи школ Брихаспати и Чарваки (Локаята) учили, что мудрость состоит в том, чтобы стремиться к удовольствиям, которые доступны, и по мере возможности избегать страдания. В «Мимамса-сутрах» (Sandal, 1999:14) блага определяются как то, что приносит счастье, а поэтому критерием ценности выступает то, что приводит к удовлетворению потребностей, то есть приносит полезность и (или) приводит к получению удовольствий. Н.А. Никама (1967:55-56) отмечает, что в отдельных направлениях индийских учений проявляется, что все вещи имеют ценность, поскольку они непосредственно соотносятся с сознательным удовлетворением.

Учитывая вышеизложенное, полагаем, что обращение к принципу полезности в истории правовых учений имело место уже в Древней Индии. Упомянутые индийские учения по своему содержанию близки к классическому утилитаризму, в частности, они основываются на необходимости достижения счастья, удовольствий или полезности. Так, исследователь индийской аксиологии Ш.Н. Гупта (1978:7) в «Индийском понятии ценности» отмечает, что под ценностью понимается в том числе полезность, и из этого исходят европейские субъективистские концепции, определяющие ценности через психологическое состояние индивидуума (в том числе утилитаризм), то есть концепции И. Бен- тама, Дж.Ст. Милля, Г. Сиджвика и Г. Спенсера.

Таким образом, в правовых учениях Древней Индии использовался принцип пользы в качестве критерия оценки юридически значимых действий. Вместе с тем Архашастра в качестве морального ориентира использует не только полезность, но также любовь и, что более важно в рамках правовых доктрин, сам закон Kautilya Arthashastra, Book I, Chapter 7, Paragraph 3.. Правовые нормы не всегда основываются на принципе полезности. Закон и принцип полезности скорее выступают в качестве относительно самостоятельных моральных ориентиров, хотя не исключается возможность закона в определенных ситуациях основываться на пользе. Кроме того, правовая мысль Древней Индии не имеет целью обеспечение наибольшего счастья для наибольшего числа людей. С учетом этого не представляется возможным утверждать о появлении правового утилитаризма в Древней Индии. Каутилья не был первым правовым утилитаристом. Однако определенные начала использования принципа пользы, в том числе в правовой сфере, были заложены уже тогда.

Утилитаризм как индивидуалистическая и зачастую эгоистическая концепция, с первого взгляда, не очень соотносится с такими традиционными для китайской философии ценностями, как стремление к добродетели, гуманность (жэнь, ¦Ј), концепцией благородного мужа, ставящего интересы общества превыше своих, и другими. Вместе с тем Ю. Фэнг утверждает, что Мо-цзы был утилитаристом, противопоставляя при этом его учение «философии добродетели» -- конфуцианству. Если «конфуцианцы старались быть праведными, не задумываясь о том, принесет ли это прибыль (результат); старались неукоснительно соблюдать принципы, вне зависимости от того, окупается ли это с материальной стороны, то в моистской школе особое внимание уделялось «прибыльности» и «достижениям» (Feng, 1952, I:84).

Ц. Ли, анализируя отношение к любви в моизме, также отмечает утилитарные основания философии Мо-цзы: «В учении Мо-цзы “любовь” имеет свои условия и в действительности основывается на материальной полезности. Она не зиждется на доброжелательности, а обуславливается доктриной взаимной выгоды. Действовать сообразно принципам выгоды (праведности) и прибыли является моральным правилом и критерием выбора для мелких крестьянских хозяйств» (Li, 1986:58-59).

Таким образом, Мо-цзы и его последователи считают, что праведность или мораль связаны с материальной выгодой. Данный взгляд на моральную философию Мо-цзы по-прежнему доминирует и популярен в научных исследованиях. В.А. Рубин прямо указывает, что «Мо-цзы исходил из того, что человек озабочен только тем, чтобы доставить себе удовольствие и избежать страдания» (Rubin, 1999:28-30), тем самым фактически приравнивая его к утилитаризму. Под влиянием Ю. Фэнга и Ц. Ли учение Мо-цзы было, как полагаем, ошибочно отнесено отдельными исследователями к утилитаризму.

Стремление к получению выгоды или полезности согласно идеям Мо- цзы скорее является не следствием удовлетворения желаний, а способом достижения общего блага путем осуществления благодетелей в отношении третьих лиц (без персональных предпочтений). Достижение полезного результата должно быть направлено на обеспечение блага всего общества. На этом необходимо основывать государственную политику и обеспечивающее ее реализацию правовое регулирование. Так, в целях увеличения блага всего общества государство в лице его уполномоченных органов, вынося общеобязательные веления, может воздействовать на каждого отдельного индивида наградами и наказаниями, пресекая тем самым общественно опасное и общественно вредное поведение и поощряя желательные для достижения указанной цели деяния. В отличие от доктрины И. Бентама монизм не утилитарен, именно потому что он, как и остальные направления китайской философии, не является индивидуалистической концепцией. Он не гедонистичен. Важность результатов, полезных для государства, перевешивает важность индивидуальной полезности и поэтому его скорее можно отнести к государственному консеквенциализму, но не к правовому утилитаризму.

Утилитаризм И. Бентама исходит из необходимости увеличения количества удовольствий и уменьшения количества страданий в целях максимизации полезности. В Древней Греции об удовольствии как высшем благе рассуждали досократики Демокрит и Евдокс Книдский. Первая гедонистическая школа была основана учеником Сократа Аристиппом Киренским, утверждавшим, что наслаждение является высшим благом и единственной целью в жизни человека. Указанные античные философы провозглашали ценности, аналогичные утилитаризму, в качестве основополагающих.

По Демокриту государство существует во имя общего блага и справедливости. Публичные интересы превалируют над частными, и деятельность граждан должна быть направлена на совершенствование общественного устройства. Целью закона является обеспечение благосостояния, но чтобы ее достигнуть, требуется подчинение закону. Законы собственно необходимы для граждан полиса с тем, чтобы обуздать присущие им эгоизм, зависть, раздоры, взаимное причинение вреда, которые, в свою очередь, происходят от того, что люди, по Демокриту, «желают достижения личного счастья и получения личной выгоды» (Vitz, 1979:145). Данные стремления, направленные во вред общественным интересам, вызваны человеческой природой, которая исходит из мотива к улучшению собственного положения, не всегда при этом учитывая интересы третьих лиц.

С целью нивелирования негативных последствий подчинения человеческой природе «закон хочет хорошо устроить жизнь людей [...] закон обнаруживает свое благотворное действие лишь тем, кто ему повинуется» (Malakhov (ed.), 2003:84). Таким образом, для достижения общего блага необходимо повиноваться закону. По Демокриту отдельные индивидуумы, если их действия направлены на получение удовольствий для себя, во вред обществу, во вред достижения общего блага и (или) если они своими действиями вызывают страдания других людей, должны быть наказаны по закону: «как написаны законы против враждебных [человеку] животных и гадов, так, думается мне, должно поступать и с людьми. [...] Законы не мешали бы каждому жить, как ему угодно, если бы один не вредил другому» (Malakhov (ed.), 2003:84-85).

В целом взгляды Демокрита на преступление и наказание опираются на его представления о законе как принудительном средстве, направленном против тех, кто в силу своих нравственных и умственных пороков добровольно не побуждается к добродетели «внутренним влечением и словесным убеждением».

К аналогичному выводу приходит классический утилитаризм. Наказание за совершение правонарушения приводит к страданию правонарушителя, а потому уменьшает его полезность, но является необходимым, чтобы предотвратить еще большие страдания (вследствие пресечения совершения правонарушений в дальнейшем). С учетом воззрений Демокрита данный утилитаристский вывод не является новым. Правовые взгляды Демокрита с точки зрения публичной оценки последствий совершения юридически значимых действий схожи с классическим утилитаризмом. Является близким к идеям И. Бентама обращение в философии права Демокрита к стремлению к счастью и благосостоянию в качестве мотивов поведения людей. Вместе с тем Демокрит не провозглашал философию полезности как ориентир государственного управления (необходимость достижения общего блага, по нашему мнению, не означает, что целью любого закона должно быть обеспечение наибольшего счастья для наибольшего числа людей). Кроме того, подчеркивает, что учение Демокрита не было столь утилитарным, то, что он отмечал необходимость придерживаться чувства меры (а не максимизировать удовольствия как в утилитаризме): «прекрасная во всем середина: мне не нравится ни изобилие, ни недостаток [...] благое состояние духа возникает благодаря умеренности в наслаждениях» (Ivanova, 2009:12). Таким образом, полагаем, что Демокрит не был первым правовым утилитаристом.

Идеи этического утилитаризма возможно найти в диалогах Сократа. На это указывается различными исследователями, в частности Р. Хоганом (Hogan, 1978:118-131) и У. Гатри (Guthrie, 1971:143-144). В противовес этому И.Ю. Коз- лихин и Е.В. Тимошина (Kozlikhin, Timoshina 2016:9-16) придерживаются точки зрения о том, что, возможно, Ксенофонтом был преувеличен утилитаризм Сократа.

Согласно воспоминаниям Ксенофонта необходимость самосознания, оценки своих способностей и возможностей Сократ связывает с полезностью: «кто знает себя, тот знает, что для него полезно [...]. Занимаясь тем, что знает, он удовлетворяет свои нужды и живет счастливо» (Bruell, (ed.), 1994:120). Применение принципа полезности встречается и в правовых идеях Сократа. Так, в «Государстве» Платона излагается утилитаристский ответ Сократа на вопрос о том, что такое справедливость: «справедливость есть нечто пригодное» (Plato, 1991:16). Принимая во внимание, что в платоновском «Меноне» Сократ ставит знак равенства между полезным и благим, отмечаем, что государственное управление по Сократу должно осуществляться с учетом целеполагания на достижение добродетели для всего народа «хорошими людьми».

На этом также основывается необходимость по Сократу следования закону полиса и обоснование неравноправия полиса и гражданина. Так, если правят знающие, то такое правление исходит из необходимости достижения добродетели, общего блага. Согласно мнению В.С. Нерсесянца (1996:82), управление делами полиса на основе знания оказывается по оценке Сократа единственным надежным путем к всеобщему благу. Правовые концепции классического и современного утилитаризма аналогичным образом исходят из необходимости при осуществлении государственного управления достижения общего блага или максимизации совокупной общественной полезности, при этом особую роль, по сути, так же как и в учении Сократа, играют знания или минимизация асимметрии и иной неполноты информации при принятии решений.

Отмечая некоторые черты этического утилитаризма в правовом учении Сократа нельзя не согласиться с И.Ю. Козлихиным и Е.В. Тимошиной в части того, что скорее данные черты обусловлены интерпретацией Ксенофонта, нежели чем действительным утилитаризмом Сократа. Если бы Сократ придерживался позиции этического утилитаризма, приписываемой ему Ксенофонтом, то ему бы следовало приспособиться к определенным обстоятельствам. По меньшей мере, он избежал бы возбуждения против себя судебного процесса, не говоря уже о том, что если бы такой процесс и был бы возбужден, то он уберег бы себя от «несчастья» -- от вынесения ему смертного приговора.

Сократ в своей деятельности менее всего исходил из соображений собственной выгоды и пользы, не считался ни с какими обстоятельствами и, веря в правоту своего дела, сознательно обрекал себя на «несчастье», не шел на компромисс со своей совестью и убеждениями во время судебного процесса и не пытался использовать возможность бегства из тюрьмы после вынесения приговора. Таким образом, Сократ не был утилитаристом.

Аристотель и Платон стоят у истоков многих общественных наук. Государственно-правовые взгляды Аристотеля изложены в основном в его трактате «Политика» (1893:145-146), где автор отмечает, что для приобретения счастья необходимо следовать добродетелям. Достижению этой же цели способствует государство. Так, согласно Аристотелю государство есть «масса [...] граждан [...] которая довлеет себе для удовлетворения всем потребностям своей жизни» (Aristotel, 1893:97). Философ признает, что к таким потребностям в том числе относятся материальные потребности, а также необходимость защиты людей от взаимной несправедливости, но в то же время основной мотив «состоит не просто в том, чтобы жить, а гораздо более в том, чтобы жить счастливо», а потому «цель государства есть счастье жизни» (Aristotel, 1893:97).

Платон также отмечает, что причиной появления государства является необходимость в удовлетворении потребностей людей. Эта идея ложится в основу определения государства: «испытывая нужду во многом, многие люди собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь: такое совместное поселение и получает у нас название государства» (Plato, 1991:46). Согласно Платону, государственно-правовые процессы связаны с необходимостью достижения полезного. При этом право должно быть направлено на то, чтобы, по возможности, удовлетворить потребности народа. Таким образом, обосновывается приоритет общего блага над частным (Plato, 1991:198).

В дальнейшем И. Бентам в своей моральной арифметике выведет формулу о необходимости достижения наибольшего счастья для наивозможно большего числа людей (а до И. Бентама еще и Ф. Хатчесон) вслед за Платоном фактически определив приоритет счастья большинства над счастьем отдельных индивидуумов, заложив начало неразрешимой однозначным образом проблемы этики и философии, а на отдельных этапах развития и права о том допустимо ли пожертвовать счастьем или полезностью одного индивидуума ради существенного увеличения полезности другого или большинства? Допустимо ли изъятие собственности у материального обеспеченного лица и ее перераспределение в интересах наименее обеспеченных (с учетом закона убывающей предельной полезности)?

Допустимо ли совершение преступлений или иных правонарушений в условиях необходимости или «под действием страсти», если лицо, совершающее запрещенное законом деяние, обеспечит равноценную (или большую) компенсацию страданий пострадавших? Перечисленные действия согласно утилитаризму должны привести к увеличению совокупного счастья, но не всегда такие действия или иные события соответствуют общеправовым принципам равенства и справедливости. Безусловно, именно моральная арифметика И. Бентама и последующие идеи утилитаристов по этой причине критиковались исследователями, особенно в части агрегирования полезности различных индивидуумов с последующим обоснованием необходимости принятия решений, перераспределяющих полезность, но начала этих идей были заложены уже Платоном.

Проведенный анализ правовой мысли Древнего мира приводит к выводу о том, что отдельные идеи об использовании принципа полезности в рамках юридической деятельности хоть и близки к классическому правовому утилитаризму, но не были разработаны в достаточной степени, позволяющей утверждать о появлении правового утилитаризма уже тогда. В то же время совокупность идей различных философов права делает возможным вывод о том, что многие вопросы, злободневные для утилитаризма, были рассмотрены. На наш взгляд, правовой утилитаризм в Древнем мире не появился ввиду отсутствия систематизированной правовой мысли, вобравшей в себя идеи предшественников и создавшей на их основе единую и непротиворечивую теорию. В то же время, в частности, И.В. Михайловский в Очерках философии права пишет: «рассматриваемое направление этики [утилитаризм -- прим. автора] очень старо: оно существовало еще в греческой философии, и даже есть мнения, что Аристотель был утилитаристом» (Mikhailovskii, 1914, Г90). Вместе с тем, признавая некоторую схожесть направлений, И.В. Михайловский отмечает, ссылаясь на слова самого Аристотеля из Политики, что последний не был сторонником того, чтобы во всех ситуациях исходить лишь только из принципа пользы.

«Античная цивилизация, ее материальная и духовная культура, античный способ производства, сама античная ментальность всегда оказывали гигантское воздействие на генезис европейской культуры в целом, на ее становление, формирование и развитие» (Sigalov, 2018:45). Представляется, что такое гигантское воздействие имело место и в части использования принципа пользы применительно к государственно-правовым явлениям. Некоторые из рассмотренных учений, как было обосновано, действительно и близки по своему содержанию к классическому правовому утилитаризму и оказали на него значительное воздействие. Но в основном идеи мыслителей Древнего мира в части использования принципа пользы применительно к государственно-правовым явлениям не были систематизированы, носили разрозненный характер и распространялись только на ограниченную сферу общественной жизни. Таким образом, по этим причинам не представляется возможным утверждать о зарождении правового утилитаризма в Древнем мире.

Принцип пользы в правовых учениях Нового времени

В Новое время идея о необходимости достижения счастья, общественного блага и, соответственно, пользы граждан появляется у философов- просветителей еще до классического правового утилитаризма. Так, Б. Спиноза отмечает, что «каждый человек стремится к своей пользе, выгоде» (Spinoza, 1891, I:74). Утилитарные воззрения Б. Спинозы во многом связаны с его идеями, изложенными в Трактате об усовершенствовании разума и о пути, которым лучше всего направляться к истинному познанию вещей, в начале которого он проводит анализ ценности различных благ. Б. Спиноза отмечает, что получение определенных благ связано с вероятностными исходами, при этом человеку свойственно стремиться к богатству и славе: «чем больше мы их имеем [богатства и славы -- прим. автора], тем больше возрастает радость (удовольствие)» (Spinoza, 1895:3). Для Б. Спинозы богатство и слава связаны с увеличением субъективной полезности. Прирост богатства и славы приводит к увеличению полезности примерно так же, как в маржинализме (несколько столетий спустя). Б. Спиноза явно исходит из того, что полезность индивидуума возрастает, если другие делятся с ним истинными благами.

Учитывая, что утилитаризм Б. Спинозы восходит к необходимости получения только «истинных благ», а не к максимизации удовольствия (любого удовольствия), действия индивидуумов, согласно этике Б. Спинозы, измеряются по одному фундаментальному принципу: соответствуют ли они критерию достижения «совершенства». В таком случае конкретный поступок является морально положительным, когда он основан на положительных мотивах и когда он одновременно приводит к последствиям, которые соответствуют критерию «совершенства» и не приводит к страданиям. Полагаем, что эта «спинозианская» концепция имеет сходство с утилитарным принципом максимизации полезности.

Если действия отдельных индивидуумов направлены на достижение «совершенства» и не приводят к страданиям, то такая деятельность является общественно желательной или, по крайней мере, не является общественно нежелательной или общественно опасной. Данное поведение должно поощряться в рамках нормативно-правового регулирования или, по крайней мере, не должно приводить к привлечению к юридической ответственности. Таков критерий осуществления правовой политики по Б. Спинозе.

Принимая во внимание оценку действий, исходя из их последствий, полагаем возможным считать, что указанные правовые идеи Б. Спинозы являются консеквенциальными. Но являются ли они утилитарными, принимая во внимание, что утилитаризм -- это разновидность консеквенциализма? В. Глухман (01исИшап, 1995:53) проводит различие между утилитарным и неутилитарным консеквенциализмом, которое заключается в следующем.

Неутилитарный консеквенциализм, в отличие от утилитарного:

оценивает не только последствия того или иного действия, но также и мотивы, намерения и другие обстоятельства, которые не выражены в виде результата действия;

имеет более широкую структуру ценностей, которая не сводится только к утилитарным ценностям;

не исходит из того, что действие морально оправданно только лишь потому, что оно приводит к наилучшим возможным последствиям (принцип максимизации) и, соответственно, может быть морально оправданным, даже если только в рамках данного действия лишь преобладают положительные последствия.

Принимая это во внимание, отмечаем, что есть много положений в моральной философии Б. Спинозы, связывающих его с утилитаризмом, например, его методическое использование эвдемонистического, гедонистического или утилитарного подходов в решении этических вопросов (01исИшап, 1996:72). Тем не менее, для Б. Спинозы полезность действия всегда связана с необходимостью продолжения существования и самосовершенствования, то есть с его конатусом (2ио1о, 2016:23-40). Таким образом, концепция полезности Б. Спинозы была скорее метафизическим или эпистемологическим утилитаризмом, чем его этической формой.

Во многих ситуациях у индивидуумов имеется возможность поступить определенным образом, чтобы максимизировать полезность своих действий, используя методы, противоречащие рациональной сущности, и из работ Б. Спинозы не следует поощрение таких действий. Теория Б. Спинозы ориентирована на совершенство, но не ставит совершенство индивида выше совершенства мира. Действие человека не только увеличивает или уменьшает его собственное совершенство, но также и социальное или естественное совершенство, и эти совершенства для Б. Спизоны более важны, чем индивидуальные.

Соответственно, полагаем, что именно по этой причине правовые идеи Б. Спинозы исходят из того, что законы должны ограничивать действия индивидуумов с тем, чтобы такие действия в собственных интересах не приносили вреда обществу, совокупному общественному благосостоянию. Особенно важен институт юридической ответственности, так же как и обеспечение неукоснительного исполнения законов, но лишь только данное политико-правовое следствие моральной философии Б. Спинозы, в контрасте с его идеями о том, что не любой ценой необходимо максимизировать полезность, не позволяет, на наш взгляд, сделать вывод об отнесении его учения к правовому утилитаризму.

У Ф. Хатчесона, так же как и у Б. Спинозы, в определенных выводах усматриваются начала утилитаризма. Так, именно им, а не, как иногда считают, И. Бентамом была впервые сформулирована основополагающая формула утилитаризма: «то действие является наилучшим, которое приносит наибольшее счастье для наибольшего числа людей; а самым худшим, которое аналогичным образом приносит страдания» (Hutcheson, 2008:125). Работы Ч. Беккариа также содержат идеи о необходимости руководствоваться принципом пользы. Так, он отмечал, что «право суверена карать за преступления основывается на необходимости защищать хранилище общего блага от посягательств отдельных лиц» (Beccaria, 2004:90). При этом из работы Ч. Беккариа «О преступлениях и наказаниях» следует, что необходимость придерживаться принципов общей пользы и общего блага должна приводить к осуществлению действий исключительно в рамках закона и не оправдывать нарушение закона, даже если предполагается, что нарушение закона приведет к достижению общей пользы.

У Ч. Беккариа и у Б. Спинозы в отличие от И. Бентама соображения «общей пользы», какими бы важными они ни были, никогда не должны приводить к нарушению законов, к оправданию несправедливости, что не позволяет отнести их учения к утилитаризму в чистом виде. Ф. Хатчесон обращается к публичному интересу. Утилитарная предпосылка его правового учения исходит из анализа действий, являющихся положительными применительно не к конкретному индивидууму, а к большинству, что делает возможным отнесение его учения, основываясь на предпосылках В. Глухмана, скорее к неутилитарному консеквенциализму, чем к утилитаризму. Таким образом, утилитаристская направленность имеется в работах Б. Спинозы, Ф. Хатчесона и Ч. Беккариа, но она не является главенствующей, как у И. Бентама. Вместе с тем нельзя не признать, что указанные мыслители заложили некоторые основы для появления правового утилитаризма И. Бентама.

Отдельные идеи, схожие с утилитаризмом, встречаются в работах фило- софов-богословов, в частности у Р. Камберленда и Дж. Гея. Утилитаризм Дж. Гея можно выразить тремя основными тезисами, им сформулированными (Selby-Bigge, 1897, II:849-887):

счастье, личное счастье являются конечной целью всех действий людей;

непосредственным критерием добродетели является «воля Бога». При этом счастье человечества является критерием воли Бога. Таким образом, счастье человечества можно назвать критерием добродетели;

обязанность -- это необходимость совершать или воздерживаться от совершения каких-либо действий, чтобы быть счастливым.

Дж. Гей фактически создает учение, в основу которого было положено стремление человека к счастью, заложив основу, актуальную и применительно к идеям У. Пэйли и И. Бентама. В Отрывке о правительстве И. Бентам формирует фундаментальную для его утилитаризма аксиому о том, что мерой правильности осуществления государственного управления является наибольшее счастье наивозможно большего числа людей, развивая тезисы, сформулированные не только Ф. Хатчесоном, но еще и Дж. Геем.

Р. Камберленд и Дж. Гей считали, что достижение человеческого счастья осуществляется при помощи действий самих людей по благословению Бога. К таким действиям относятся, в частности, обязательства, возникающие перед другими людьми, вытекающие из закона, написанного людьми, или договора, заключенного между людьми. Так, философы-богословы в отношении закона писали: «при рассмотрении всех существующих видов обязательств [...] универсальным из таких обязательств, является то, которое распространяется на все случаи, применимо во всех ситуациях. Такое обязательство может возникнуть только по воли Бога» (Cumberland, 1978:412). Данное толкование возникновения обязательств было объединено с анализом мотивации поведения человека, его эгоистических начал, то есть с потребностью человека в достижении собственного благополучия. Достигнет ли человек счастья, будет ли он совершать праведные поступки, зависит от того, насколько его действия будут соответствовать воле Бога. Иными словами, полезными для человека будут те поступки, которые одобряются Богом и к которым, в частности, относятся соблюдение закона и совершение разрешенных гражданско-правовых сделок как влекущих возникновение обязательств. Однако, на наш взгляд, такой утилитаризм в качестве правовой концепции имеет существенный недостаток, заключающийся в том, что в нем не определена «нормативная роль» Бога, по крайней мере с точки зрения нормативной этики. Бог как «источник нормативности» совместим с утилитаризмом, но утилитаризм как правовая концепция может быть самодостаточен и без включения Бога в концепцию, что позволяет сделать вывод о том, что данные философы-богословы не были первыми правовыми утилитаристами.

Просветительские идеи Нового времени, приведшие к формированию идеи естественных прав и общественного договора, схожи с утилитаризмом в философии счастья как результата достижения удовольствия и избегания страданий. Дж. Локк утверждает, что «счастье в своем полном объеме есть наивысшее удовольствие, к которому мы способны, а несчастье -- наивысшее страдание» (Locke, 1824, I:245). Поскольку люди в силу естественных прав равны от природы, то государственное правление должно строиться из того, чтобы предоставить возможность достижения счастья путем получения наивысшего удовольствия и избегания страданий всеми людьми на равных началах. Для этих целей право должно обеспечить свободу. Так, Дж. Локк отмечает, что «необходимость добиваться истинного счастья есть основа всякой свободы. [...] Чем крепче мы привязаны к неизменным поискам счастья вообще, [...] тем свободнее мы от необходимости определить свою волю к какому-нибудь отдельному действию и от необходимости уступать своему желанию, направленному на какое-нибудь отдельное благо, которое кажется предпочтительным в данный момент, пока мы должным образом не рассмотрели, содействует ли оно или противоречит нашему истинному счастью» (Locke, 1824, 1:252-253). Таким образом, человек сам должен иметь возможность достигнуть счастья, право же должно не препятствовать и поддерживать стремление к счастью. Дж. Локк еще до И. Бентама провозгласил формулу о необходимости максимизировать удовольствия и минимизировать страдания, но в отличие от правового утилитаризма он считал невозможным допустить страдания одного человека, чтобы принести большее удовольствие и, соответственно, счастье другому (другим; иными словами, в общественных интересах). Он не ставил счастье, удовольствие, полезность выше равенства и свободы. Равенство и свобода первичны, что не позволяет причислить правовое учение Дж. Локка к правовому утилитаризму.

Утилитаристские идеи до И. Бентама в сфере права во многом противостояли этической философии Т. Гоббса. Рационалисты, такие как Кембриджские неоплатоники и Р. Прайс, по сути, апеллировали к объективному благу или праву. Сентименталисты, такие как Ф. Хатчесон, отвергли эгоистичную теорию Т. Гоббса и отстаивали необходимость придерживаться добродетелей, а также моральную составляющую деятельности. Другие философы, апеллирующие к принципу полезности, выступили против Т. Гоббса, отрицая его идеи о состоянии войны всех против всех. По сути, до И. Бентама складывается «ранний утилитаризм», который исходит из необходимости достижения счастья и уменьшения количества страданий. Корреспондирующим достижению данных целей должно быть и правовое регулирование. При этом ранние утилитаристы исходили из необходимости соблюдения баланса между интересами каждого человека по достижению своего собственного персонального счастья и общим благом. Некоторые идеи ранних утилитаристов были повторены в рамках классического правового утилитаризма.

Хотя гедонистические и эвдемонические идеи неоднократно высказывались в истории правовой мысли в Древней Индии, в Античности и в Новое время, свое первое систематическое оформление именно как моральная система, на основе которой должно строиться нормативно-правовое регулирование, правовой утилитаризм получил в трудах И. Бентама. Правовая мысль И. Бентама, в отличие от его предшественников, полностью основывается на принципе полезности (до него принцип полезности, как правило, играл вспомогательную роль в правовых учениях), который он также называет принципом счастья и благоденствия, так как это лучше всего показывает связь принципа со страданием и удовольствием, являющимися истинными «верховными властителями» человечества.

Таким образом, учение И. Бентама о праве продолжает идеи, с одной стороны, философов Античности, которые концентрируются на понятии удовольствия и его роли для человека (Аристипп, Демокрит, Эпикур и другие), и, с другой стороны, философов Нового времени, которые исходят из необходимости достижения счастья, что должно обеспечиваться в том числе осуществлением определенного нормативно-правового регулирования (Ф. Хатчесон, Ч. Беккариа, Дж. Гей и другие). Правовой утилитаризм И. Бентама вобрал в себя оба этих направления правовой мысли и, благодаря синтезу их идей, всесторонне обосновал необходимость осуществления юридической деятельности на основе принципа полезности.

Подтверждает статус И. Бентама как основателя правового утилитаризма универсальность использования им принципа полезности, что не наблюдалось у его предшественников. Рассмотрев природу полезности и ее роль в мотивации деятельности человека, философ исходит из необходимости осуществления правового регулирования в отраслях права на основе принципа полезности.

И. Бентам полагал, что «искусство законодательства» состоит только из двух отраслей -- гражданского права и уголовного права. В отрасли гражданского права И. Бентам в продолжение экономического принципа невмешательства «laissez-faire» обосновывает необходимость свободы договора и невмешательства государства в гражданско-правовые отношения граждан, если только обязательства, вытекающие из соответствующих сделок, исполняются надлежащим образом. Идеи мыслителя корреспондируются с таким принципом, как равная правоспособность всех участников гражданского оборота, принципом «pacta sunt servanda» и другими.

В отрасли уголовного права И. Бентам, основываясь на необходимости минимизации страданий, исходит из целесообразности соблюдения принципа соразмерности наказания совершенному преступлению. Преступлением, по его мнению, должны считаться только те деяния, которые причиняют реальный вред обществу. Дефиниция понятия наказания у И. Бентама выводится из принципа полезности. Наказание в качестве меры уголовной ответственности является необходимым, но «нежелательным злом», поскольку оно налагает «страдания» как средство устранения еще больших «страданий» и, таким образом, способствует максимизации полезности. Польза для общества -- главное основание существования наказания и главное его оправдание. С учетом этого наказание должно быть неизбежным последствием преступления, даже несмотря на то, что оно приносит страдания преступнику. И. Бентам считает, что какими бы способами люди ни пытались избежать власти удовольствий и страданий над ними, тем самым они еще больше ее укрепляют. В идеях И. Бентама впервые в истории правовой мысли дихотомия удовольствия и страдания, как основных поводырей человеческого поведения, становится абсолютной. Сам принцип полезности зиждется на этом, поскольку он одобряет или отвергает действие в зависимости от счастья и страданий, возникающих в результате такого действия. При этом И. Бентам уже в самом определении принципа полезности подчеркивает, что данный принцип применим к любым действиям, в том числе к любой мере правительства, а значит и к праву.

Поскольку ключевым вопросом является вопрос о принуждении к следованию каким-либо нормам, а принуждение работает только посредством удовольствия или страдания, И. Бентам находит нужным выделить их источники: физический, политический, нравственный и религиозный, которые философ называет санкциями. Именно они дают силу определенным законам и правилам, то есть являются источниками права, а страдания, следующие за несоблюдением этих законов, выливаются в форму юридической ответственности. С учетом изложенного полагаем, что И. Бентам был первым правовым утилитаристом.

Заключение

До появления работ И. Бентама в истории правовой мысли многие философы и исследователи в тех или иных аспектах своих работ исходили из принципа полезности. На наш взгляд, работы классических утилитаристов не создали в целом новой концепции. Сама идея использовать принцип пользы как основополагающий при определении ориентиров развития государства и права, политики и общества появилась еще в Древнем мире -- в Древней Индии и в Античности.

В то же время именно И. Бентамом впервые была создана детально прописанная моральная система, на основе которой должно строиться нормативноправовое регулирование. Теоретическая разработанность И. Бентамом вопросов использования принципа пользы в праве оказала существенное влияние на юриспруденцию, как теоретическую, так и практическую. В теоретической части он, как обосновывалось выше, заложил основы нового правового учения -- правого утилитаризма. В практической части влияние «Ньютонова законодательства» (Hoesch, 2018:315) на нормативно-правовое регулирование в различных отраслях права, в особенности в уголовном праве, в том числе современном, сложно переоценить. Продолжилась тенденция утилитарного детерминирования развития права и юридической науки на протяжении XIX века, а также, по крайней мере, первой половины XX века (Hart, Sacks, 1958:113-114). Теория уголовного права к тому времени стала явно утилитарной, хотя определенные предпосылки этого проявлялись и ранее. В Соединенных Штатах Америки произошел отказ от концепции «абсолютных» прав в пользу «балансировки судебного дела», которая имела фактически утилитарные предпосылки См. напр.: United States v. Dennis, 183 F. 2d 201, 212 (2d Cir. 19501, 341 U.S. 494 (1951).. Утилитаризм оказал существенное влияние и на гражданское, в частности деликтное и договорное право. Дж.Б. Эймс (Ames, 1908:97, 110) отмечает существенное влияние утилитаризма на право в целом: «право утилитарно. Оно существует для реализации разумных потребностей сообщества». правовой утилитаризм польза

Учитывая это, можем констатировать, что теоретическая основа и предпосылки зарождения правового утилитаризма появились задолго до И. Бентама. Вместе с тем фактически правовой утилитаризм появляется только в Новое время, а первым, кому удалось в целом систематизировать идеи, связанные с использованием принципа пользы в рамках осуществления государственного управления и правового регулирования, был И. Бентам. Таким образом, несмотря на наличие отдельных правовых идей, базирующихся на принципе полезности, полагаем, что именно И. Бентам первым разработал основополагающую правовую концепцию утилитаризма.

Размещено на Allbest.ru