Размещено на http://www.allbest.ru

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования "Российский государственный университет правосудия"

Тема: Вклад в риторику выдающихся судебных ораторов второй половины XIX века - Ф.Н. Плевако

По специальности: 40.03.01. Юриспруденция

1 курс

2021 г.

Основная часть

Местом рождения судебного красноречия была Древняя Греция. В период расцвета Древней Греции, когда развилась государственность, когда усилилось влияние демократической группировки и оживилась деятельность народных масс в жизни развитых греческих полисов, умение говорить убедительно, искусство публичной речи стало жизненно необходимым. Политическим деятелям приходилось публично отстаивать свои взгляды и интересы в Народном собрании или суде. И политическая судьба многих граждан Афин во многом зависела от умения говорить публично.

Практическими потребностями было обосновано и появление теории красноречия. В IV в. до н.э. Аристотелем была написана «Риторика», в которой он обобщил теоретические основы ораторского искусства. Знаменитых ораторов одаряли почестями. Умению владеть словом хотели учиться, за учебу дорого платили. Обучение риторике было высшей ступенью античного образования.

Русское судебное красноречие начинает развиваться во второй половине XIX в., после судебной реформы 1864 г., с введением суда присяжных и с учреждением присяжной адвокатуры. Корпус российских государственных обвинителей был сформирован впервые в середине XIX в. в отсутствие школы, подготовки, на основе лишь зарубежного, не всегда приемлемого для российских условий опыта. В короткое время русские прокуроры превратились в «говорящих публично судей», которых отличали «спокойствие… опрятность приемов обвинения…». Выдающимся, самым ярким государственным обвинителем XIX в. был А.Ф. Кони. Судебные речи талантливых русских юристов А.Ф. Кони, В.Д. Спасовича, Н.П. Карабчевского, К.К. Арсеньева, А.И. Урусова, П.А. Александрова, Н.И. Холева, С.А. Андреевского, В.И. Жуковского, К.Ф. Хартулари, Ф.Н. Плевако, М.Г. Казаринова, А.В. Лохвицкого, Н.В. Муравьева, М.Ф. Громницкого, В.М. Пржевальского, П.Н. Обнинского, А.М. Бобрищева-Пушкина с полным правом называют прекрасными образцами судебного ораторского искусства.

Прежде чем говорить подробно об особенностях судебного красноречия, дадим в общих чертах понятие этого явления и определим коммуникативные качества убеждающей речи. 1. Понятие судебного красноречия Прокурора и адвоката, выступающих на суде в прениях сторон, называют судебными ораторами. Рассмотрению вопросов, связанных с умением судебного оратора произносить публичную речь, посвящён этот раздел. Оратор Мы слушаем не речь, а человека, который говорит, -- постулат риторики.

Одной из разновидностей ораторского искусства является судебное красноречие. Это жанры: 1) речей представителей истца и ответчика в гражданском и арбитражном процессах, 2) обвинительной и защитительной речей в уголовном процессе. Эти выступления произносятся в сугубо официальной обстановке и выражают одностороннюю позицию органов правосудия по делу. Но почему судоговорение называется судебным № (Имидж (англ. image -- образ, впечатление) -- это постоянная презентация человеком самого себя своей внешностью, речью, поступками и т. д.) красноречием? Для этого рассмотрим, во-первых, значение слова красноречие; во-вторых, принципы и законы риторики, которыми обусловлено судебное красноречие. М. В. Ломоносов определял красноречие как «искусство о всякой данной материи красно говорить». М. М. Сперанский в «Правилах высшего красноречия» писал, что красноречие -- это «дар потрясать души». Но может ли говорить «красно» прокурор, поддерживающий обвинение в убийстве? Уместна ли образная речь при изложении результатов судебно-медицинской экспертизы или, например, при правовой квалификации преступления? И как могут потрясать души слушателей судебные ораторы? Ведь их выступления связаны только с негативными эмоциями.

В. И. Даль в определение красноречия включил, пожалуй, самое важное его качество: это «умение говорить и писать красно, убедительно и увлекательно». А. Ф. Кони различал понятия «красноречие» и «ораторское искусство»: красноречие -- это «дар слова, волнующий и увлекающий слушателей красотою формы, яркостью образов и силою метких выражений» (см. с. 559). Ораторское же искусство, по его убеждению, «есть умение говорить грамотно, убедительно». Основное назначение судоговорения -- поиски юридической истины в решении хозяйственных и гражданских дел, отстаивание правды в решении судьбы человека, обвиняемого в преступлении, и содействие осознанному формированию внутреннего убеждения суда. Поэтому судоговорение характеризуют полемичность и убедительность, оценочность с позиции права. Говорить в суде хорошо -- это говорить по существу, тщательно, всесторонне и объективно анализируя материалы дела, опираясь на нормы права, говорить доходчиво, логично и убедительно, в соответствии с нормами литературного языка. Красноречие же как умение говорить красиво является необходимой составной частью судебного ораторского искусства -- эффективным средством эмоционального воздействия. Современные юристы заботятся о том, чтобы в суд вернулось «настоящее судебное ораторское искусство, в котором налицо и разумное содержание, и привлекательная изящная форма, когда полезное содержание не только подаётся убедительно, но и вызывает восхищение»

Поэтому обратимся к образу оратора. Со словом оратор для юриста связано представление о Ф. Н. Плевако, А. Ф. Кони, С. А. Андреевском, то есть о человеке красноречивом, который имеет дар произносить речи. В этом значении слово содержит в себе высокую оценку речевых способностей говорящего. О людях, умеющих выступать публично, говорят с уважением: «Он -- оратор!» Красноречивый человек говорит доходчиво, убедительно, проникновенно. Своей речью он доставляет слушателям удовольствие, трогает их сердца и души. Слово оратор пришло из глубокой древности. В Древней Греции в V в. до н. э., в период её расцвета, когда развилась государственность, умение говорить публично (аргументированно, логично и красиво) стало жизненно необходимым и считалось почитаемым делом. Красноречие приравнивалось к мудрости, а мудрость признавалась важнейшим человеческим достоинством -- добродетелью. Появились известные ораторы. Так называли людей, профессионально занимавшихся искусством красноречия (лат. orator -- от огаге -- говорить, излагать). В античном мире оратор был прежде всего добродетельным мужем, гражданином, он словом разил порок и защищал добродетель. Крупный древнеримский оратор Марк Порций Катон Старший говорил, что это «достойный муж, достойно делающий дело». Исократ считал, что оратор должен обладать талантом, быть образованным человеком и кропотливо работать над составлением речей. Цицерон называл оратором того, «кто любой вопрос изложит со знанием дела, спокойно и изящно, с достоинством при исполнении». В теории современной публичной речи слово оратор употребляется как термин: «человек, произносящий публичную речь». Оценочных оттенков термины не имеют, поэтому для характеристики речевых способностей говорящего надо употреблять определения, например: талантливый, одарённый, прекрасный, превосходный, прирождённый или неинтересный, слабый, косноязычный, скучный, неумелый и др. Среди ораторов всех видов и родов красноречия специфичными характеристиками выделяется судебный оратор. Во-первых, он выступает только на суде, выполняя свои процессуальные функции. Выступая в судебных прениях, он участвует в поисках юридической истины по делу, тем самым содействует осуществлению правосудия. Если любой другой оратор может допустить незначительную неточность в изложении материала, то судебный оратор не имеет права на ошибку, так как на суде решается вопрос о судьбе или правах человека. Во-вторых, понятие судебный оратор -- обобщающее: в него входят представитель обвинения и представитель защиты (в гражданском процессе -- представитель истца и представитель ответчика). В-третьих, если оратор в большинстве случаев свободен в выборе темы, то тема речи судебного оратора определяется и ограничивается материалами дела. В зависимости от материалов дела выбирается и целевая установка (позиция по делу -- юр.). В-четвёртых, если любой другой оратор для подтверждения своих мыслей может приводить интересные примеры из жизни, то судебный оратор может обосновывать свою позицию только нормами права и теми доказательствами, которые исследованы в судебном разбирательстве. В-пятых, каждый оратор даёт моральную, социальную и т. д. оценку предмету речи. Судебный оратор оценивает действия подсудимого (или требования истца, ответчика) с точки зрения права. Процессуальная обязанность прокурора и адвоката -- подготовить и произнести убеждающую речь. Для того, чтобы убеждать, необходимо: 1) знать, 2) уметь, 3) иметь право.

Рассмотрим эти требования. Обязательным для оратора является большой запас знаний, начитанность, компетентность в области политики, экономики, искусства. Юристы всегда были людьми высокой культуры, высокообразованными, с широким кругозором, так как сама профессия требует знаний из многих областей человеческой деятельности. А. Ф. Кони писал, что юрист должен быть таким человеком, у которого общее образование идёт впереди специального. Предмет речи оратору необходимо знать во всех подробностях: изучить материалы дела (а не познакомиться с ними), начиная с заявления о совершении преступления; точно знать формулировку обвинения, показания свидетелей, документы, приобщённые к делу; чётко знать фамилии лиц, проходящих по делу, чтобы не путать одного с другим. «Ораторское искусство немыслимо, -- писал Цицерон, -- если оратор не овладел в совершенстве предметом, о котором хочет говорить». Если же говорящий «не проник в вещи и не узнал их», речь его бессодержательна. Владея материалами в полном объёме, выступающий чувствует себя уверенно и свободно. Из глубокого знания рождается убеждённость. Это одно из важнейших качеств судебного оратора, определяющих его успех. И только в случае убеждённости появляются и отрабатываются ораторские качества: умение правильно оценивать факты, самостоятельность суждений, умение аргументировать, зрелость и оригинальность мысли, ясность её выражения, остроумие, быстрота реакции, чувство меры и развитая, воспитанная речь.

Теоретические знания перерастают в навыки, а затем в умение. Умение -- это способность делать что-либо, приобретённая в результате обучения и опыта. Что важно уметь судебному оратору? Изучив материалы дела, прежде всего надо продумать и выбрать целевую установку (что я могу обосновать?) и сформулировать тезис. Без чёткого определения своей позиции по делу хорошую, продуманную речь построить невозможно. Далее. Выяснить, какие доказательства, средства воздействия и убеждения имеются в распоряжении (Чем, какими доводами можно оказать влияние на решение суда?); сгруппировать аргументы «за» и «против»; логично расположить материал -- сконструировать речь, подобрав вступление и заключение, подводящее итог сказанному. Вся речевая деятельность судебного оратора направлена на убеждение суда. Основу выступления составляет логический процесс доказывания и опровержения. Но эмоциональность -- необходимый элемент убеждения. Поэтому важно продумать, какие ораторские приёмы и изобразительно-выразительные средства языка уместны для яркого и краткого выражения мысли, для усиления аргументации. Это докоммуникативный период работы, и здесь, по совету И. А. Шведова№, «изволь засучить рукава, приложить максимум усилий, чтобы довести себя до необходимого совершенства!» . Красноречие требует постоянной подготовки. Но надо уметь и произнести речь. Опытный оратор умеет с первых же слов привлечь внимание слушателей, вызвать сопереживание. Здесь важен и психологический момент: проявить уважительное отношение к присяжным заседателям, показать свою объективность, правдиво и убедительно анализируя обстоятельства дела. Судебный оратор для подтверждения каких-либо суждений не может приводить интересных жизненных фактов и ярких, запоминающихся примеров, но сами материалы дела дают большие возможности для эмоционального воздействия. Прокурору, когда он анализирует обстоятельства дела и восстанавливает картину преступления, следовало бы говорить не равнодушно, а убедительно и ярко, чтобы «производить не снотворное, а духовный огонь», говорить хорошим литературным языком. Из всех этих умений складывается мастерство судебного оратора.

Каждая судебная речь -- это результат индивидуального творчества. Судебный оратор -- автор своей речи, её составитель, режиссёр и исполнитель. Выступление обусловлено уровнем его профессионализма, личными характеристиками, гражданскими качествами, жизненной позицией. В. Г. Белинский писал: «...как скоро рассказывающий обнаружил суждение, он вместе с ним обнаружил и себя: свой взгляд на вещи, своё образование, даже свой характер»№. Судебное красноречие, связанное с поисками юридической истины, с отстаиванием правды, предъявляет к ораторам высокие нравственные требования. После реформы 1864 г. наиболее важные требования к судебному оратору были следующие: «Прямота и правдивость. Под этим подразумевалась особая честность ума и сердца, которая восстаёт против всякого обмана, ею должно быть пронизано всё содержание речи судебного оратора, в ней заложен серьёзный залог его успеха, ибо суд скорее склонится на сторону того, в ком видит человека правдивого, искреннего, не способного на ложь и хитрость. (...) Благоразумие оратора. Судьи должны чувствовать в его речи здравый смысл и рассудительность. Нужно, чтобы оратор производил впечатление человека серьёзного, зрелого ума, и судьи должны быть уверены, что он своей речью не внесёт ошибку в то решение, которое они должны принять. (...) В своей личной жизни судебный оратор не должен выходить за пределы правил здоровой морали. Нужно не только казаться блюстителем нравственных законов общества, но и быть в действительности таковым. Судебный оратор не должен забывать о своей репутации» [165. С. 16]. Профессионализм судебного оратора, правдивость в комментировании и оценке фактов и грамотная экспрессивная речь вызывают у присяжных заседателей довериеІ к нему и дают моральное право осуществлять воздействие и убеждение. От современного судебного оратора судьи ждут знания материалов дела.

Безусловно, все ораторы различны по своим характеристикам: от страстного, эмоционального борца за истину до спокойного, бесстрастного исследователя фактов. В речах одних ораторов, например, А.Ф. Кони, В.Д. Спасовича, Н.П. Карабчевского, П.А. Александрова, К.Ф. Хартулари, К.К. Арсеньева, Н.И. Холева, мы находим всесторонний глубокий разбор обстоятельств дела, доказательств, глубину и ясность мысли, строгую логику рассуждений. Умелой полемикой с процессуальным противником и экспертом славились В.Д. Спасович, Н.И. Холев, К.К. Арсеньев, К.Ф. Хартулари, Н.П. Карабчевский, А.И. Урусов; их речи характеризуются строгой логичностью. В речах А.Ф. Кони, К.Ф. Хартулари, С.А. Андреевского, Ф.Н. Плевако, А.И. Урусова, В.Д. Спасовича, М.Г. Казаринова, В.И. Жуковского видим тонкий психологический анализ действий подсудимого. Речи Ф.Н. Плевако, С.А. Андреевского отличались необыкновенной образностью, выразительностью.

Но объединяло их прежде всего уважение к своей профессии, широкая образованность, правовая и общая эрудиция, богатство и глубина мыслей, тщательный анализ собранных доказательств, сила слова, что делало их речи убедительными. Многие русские судебные ораторы были одаренными людьми, деятельность юриста сочетали с литературной и научной работой. А.Ф. Кони, В.Д. Спасович, К.К.Арсеньев, А.В. Лохвицкий, А.М. Бобрищев-Пушкин - авторы многих работ по уголовному праву и уголовному судопроизводству, авторы учебников.

А.Ф. Кони, С.А. Андреевский, Н.П. Карабчевский, К.К. Арсеньев, A.M. Бобрищев-Пушкин, П.Н. Обнинский, А.И. Урусов, В.М. Пржевальский, Н.И. Холев, М.Г. Казаринов писали стихи или прозаические произведения, очерки о русских писателях, сотрудничали в журналах. Так, А.Ф. Кони - автор очерков о Пушкине, Одоевском, Григоровиче, Писемском, Островском, Некрасове, Гончарове, Тургеневе, Достоевском, Толстом.

С.А. Андреевский - поэт, литератор, критик. Ему принадлежат работы о творчестве Лермонтова, Баратынского, Тургенева, Некрасова, Достоевского. К.К. Арсеньев печатал статьи в «Русском вестнике», в «Отечественных записках».

В.Д. Спасович, «король адвокатуры», опубликовал 10 томов статей по истории русской и мировой литературы.

А.И. Урусов много времени посвящал журналистской деятельности, выступал как литератор и театральный критик.

Литературная деятельность позволяла многим из них стать «говорящими писателями», создателями литературного языка защитительной речи - мастерами живого слова.

Русские судебные ораторы XIX в., которых характеризовала высокая гражданственность, нередко раскрывали в судебных речах противоречия общественного строя, довольно часто приводившие к совершению преступлений. Показательны в этом плане речи Ф.Н. Плевако по делу рабочих Коншинской фабрики, по делу люторических крестьян, по делу игуменьи Митрофаньи; речь П.А. Александрова по делу Веры Засулич; речи Н.П. Карабчевского по делу Сазонова, по делу Гершуни. П.А. Александров в речи по делу Сарры Модебадзе сказал: «Я бы желал исполнить долг мой не только как защитника, но и как гражданина, ибо нет сомнения, что на нас как общественных деятелях лежит обязанность служить не только интересам защищаемых нами, но и вносить свою лепту, если к тому предоставляется возможность, по вопросам общественного интереса».

20 ноября 1864 года были изданы Судебные Уставы императора Александра II. В том же, 1864, году двумя месяцами раньше юридический факультет Московского университета окончил выходец из небогатой чиновничьей семьи Федор Плевако.

Через много лет прославленный русский адвокат Федор Никифорович Плевако в одну из годовщин издания Судебных Уставов скажет: «Уставы созданы не для карьеры судей и прокуроров, не для довольства и роскоши адвокатов; они -- для водворения правды на Руси».

Судебная реформа 1864 года коренным образом преобразила всю систему правосудия Российской империи. Уставы ввели принцип независимости и несменяемости судей; установили подсудность всего населения без каких-либо изъятий; отделили предварительное следствие как от полицейского сыска, так и от прокуратуры; обеспечили состязательность судебного процесса, полностью уравняв в правах стороны обвинения и защиты. Сердцевину реформы составили учреждение суда присяжных и создание свободной, отделенной от государства адвокатуры.

Россия -- полуфеодальная страна с глубоко въевшимися во все поры общества крепостническими отношениями, с режимом неограниченной абсолютистской власти, страна, лишенная парламента и Конституции, -- неожиданно получает самую демократическую, самую прогрессивную форму организации судебной власти. И в новом суде перед самостоятельно решающими судьбу обвиняемых народными представителями сразу же зазвучали голоса российских адвокатов. Их судебные речи воспринимались как чудо; со времени закрытия Псковского веча в XVI веке во всей России на три столетия утвердился безгласный, письменный процесс, обходившийся без публичного состязания сторон обвинения и защиты. «Откуда явилось столько талантливых, знающих и честных людей, сразу сумевших освоиться с новыми, незнакомыми формами судопроизводства, возвысить судебное дело и судейское звание» , -- изумлялся историк русского права. эпоха, каждая страна, народ вносят в него изменения, обоснованные потребностями общественной жизни

Спасович и Арсеньев, Александров и Андреевский, Урусов и Карабчевский, Герард и Боровиковский, Пассовер и Гаевский -- среди плеяды блистательных судебных ораторов, рожденных Великими реформами, Плевако занял особое место. Его имени еще при жизни суждено было стать нарицательным для обозначения судебного красноречия, он приобрел необычайную популярность во всех слоях русского общества, став в Москве, по его собственному шутливому сравнению, такой же достопримечательностью, как «Царь-пушка» или «Царь-колокол». С именем Плевако связано множество легенд, оно обросло разного рода невероятными историями и анекдотами, сводящимися к тому, как умело одурачивал адвокат в судебных процессах тупых судей и доверчивых присяжных. В определенной мере формированию образа профессионального Насреддина способствовали некоторые коллеги-юристы и биографы Плевако.

Авторы ряда жизнеописаний и воспоминаний отмечали, что Плевако «не был выдающимся юристом», что он «мало читал», поверхностно готовился к выступлениям, был нередко поспешен в суждениях, приспосабливался к потребностям данного момента 4. По утверждению известного русского адвоката В. Маклакова, Плевако так и не удалось развить имевшиеся у него задатки несравненного стилиста. Приплюсуем к этим недостаткам упоминаемый А. Ф. Кони идущий вразрез с призванием оратора «пришепетывающий голос».

Поневоле начнешь думать, что единодушно отмечаемое всеми завораживающее, магическое воздействие речей Плевако и на судей, и на адвокатов, и на публику, та власть, какую приобретал оратор над аудиторией, объясняется главным образом неким гипнотическим даром вызывать у слушателей приступы «доказательственного дальтонизма».

«Он был мастером красивых образов, -- вспоминает Б. С. Утевский, -- каскадов громких фраз, ловких адвокатских трюков, остроумных выходок, неожиданно приходивших ему в голову и нередко спасавших клиентов от грозившей кары». И продолжает: «Примером этого была защита Плевако владелицы небольшой лавчонки, полуграмотной женщины, нарушившей правила о часах торговли и закрывшей торговлю на 20 минут позже, чем было положено, накануне какого-то религиозного праздника. Заседание суда по ее делу было назначено на 10 часов. Суд вышел с опозданием на 10 минут. Все были налицо, кроме защитника -- Плевако. Председатель суда распорядился разыскать Плевако. Минут через 10 Плевако, не торопясь, вошел в зал, спокойно уселся на месте защиты и раскрыл портфель. Председатель суда сделал ему замечание за опоздание. Тогда Плевако вытащил часы, посмотрел на них и заявил, что на его часах только пять минут одиннадцатого. Председатель указал ему, что на стенных часах уже 20 минут одиннадцатого. Плевако спросил председателя:

-- А сколько на ваших часах, Ваше превосходительство?

Председатель посмотрел и ответил:

-- На моих 15 минут одиннадцатого. Плевако обратился к прокурору:

-- А на ваших часах, господин прокурор? Прокурор, явно желая причинить защитнику неприятность, с ехидной улыбкой ответил:

-- На моих часах уже 25 минут одиннадцатого.

Он не мог знать, какую ловушку подстроил ему Плевако и как сильно он, прокурор, помог защите.

Судебное следствие закончилось очень быстро. Свидетели подтвердили, что подсудимая закрыла лавочку с опозданием на 20 минут. Прокурор просил признать подсудимую виновной. Слово было предоставлено Плевако. Речь длилась две минуты. Он заявил:

-- Подсудимая действительно опоздала на 20 минут. Но, господа присяжные заседатели, она женщина старая, малограмотная, в часах плохо разбирается. Мы с вами люди грамотные, интеллигентные. А как у нас обстоит дело с часами? Когда на стенных часах -- 20 минут, у господина председателя -- 15 минут, а на часах господина прокурора -- 25. Конечно, самые верные часы у господина прокурора. Значит, мои часы отставали на 20 минут, и поэтому я на 20 минут опоздал. А я всегда считал свои часы очень точными, ведь они у меня золотые, мозеровские. Так если господин председатель, по часам прокурора, открыл заседание с опозданием на 15 минут, а защитник явился на 20 минут позже, то как можно требовать, чтобы малограмотная торговка имела лучшие часы и лучше разбиралась во времени, чем мы с прокурором?

Присяжные совещались одну минуту и оправдали подсудимую.

Такие трюки действовали не только на присяжных заседателей, но и на судей». Остроумному приему, примененному Плевако для опровержения обвинения, действительно стоит поаплодировать. Но это отнюдь не трюк, превративший черное в белое, истинное в ложное. Эффектная форма защиты ярко высветила недоказанность обвинительного тезиса: преступными уголовный закон признавал лишь умышленные, а не неосторожные нарушения правил торговли. Умысел подсудимой прокурором как раз не был доказан, что убедительно продемонстрировал в своей речи адвокат.

Точно так же следует расценить защитительную речь по другому уголовному делу, часто приводящуюся как пример воздействия Плевако на присяжных, оправдывающих людей, вина которых установлена.

Старушка украла жестяной чайник стоимостью менее 50 коп. Она как потомственная почетная гражданка была предана суду присяжных. Прокурор решил обезоружить адвоката и сам высказал все, что можно было сказать в защиту подсудимой: бедная старушка, горькая нужда, кража незначительная, подсудимая вызывает не негодование, а только жалость. Но собственность священна, все гражданское благоустройство держится на собственности, и, если позволить людям посягать на нее, страна погибнет.

Поднялся защитник Плевако. Он сказал: «Много бед, много испытаний пришлось претерпеть России за ее больше чем тысячелетнее существование. Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки. Двунадесят языков обрушились на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь, теперь... Старушка украла старый чайник ценою в тридцать копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет, безвозвратно» . И суд оправдал старушку. Находчивость адвоката восхищает. Но за язвительной иронией Плевако нужно видеть правовую суть его полемики с обвинителем. Неотъемлемое свойство преступления -- общественная опасность. Если деяние формально подпадает под норму уголовного закона, но в силу малозначительности не представляет общественной опасности, оно преступлением не является. Адвокат блестяще парировал попытку прокурора внушить присяжным, что кража старушкой старого чайника обладает общественной опасностью.

Остроумие, находчивость, способность мгновенно отреагировать на реплику противника, ошеломить аудиторию каскадом неожиданных образов и сравнений, к месту проявленный сарказм -- все эти качества действительно с избытком и блеском демонстрировал Плевако. Безусловно, они способствовали росту славы адвоката -- на Руси всегда ценились красное словцо и сметливость.

Но главное в другом. И читатель, уверен, поймет в чем, прочитав речи Плевако, вошедшие в настоящий сборник. Это речи высочайшего класса юриста-профессионала, глубокого психолога, проникающего в сокровенные тайники человеческой души, знатока общественных нравов и быта разных социальных слоев. В них звучат преданность идеям свободы и права гражданина-демократа, гордость и боль истинного патриота России, любовь и страдание христианина и гуманиста."

По одним данным, он был сыном калмычки и поляка, сосланного в Оренбургскую губернию за участие в Польском восстании (1830). По другим данным, он был сыном польского дворянина и казашки. Большая же часть биографов Плевако считает, что «его мать была из киргизского племени». В Москву семья Плевако переселилась летом 1851 года. Осенью братьев отдали в Коммерческое училище на Остоженке. Братья учились хорошо, особенно Фёдор прославился математическими способностями. К концу первого года учёбы имена братьев были занесены на «золотую доску» училища. А ещё через полгода Фёдора и Дормидонта исключили как незаконнорождённых. Осенью 1853 года благодаря долгим отцовским хлопотам Фёдор и Дормидонт были приняты в 1-ю Московскую гимназию на Пречистенке -- сразу в 3-й класс. Кстати, в этот же год в гимназию поступил и Пётр Кропоткин и тоже в 3-й класс. В этой же школе учились многие ставшие впоследствии известными деятели России.

Окончил юридический факультет Императорского Московского университета. Состоял в Москве кандидатом на судебные должности. В 1870 году Плевако поступил в сословие присяжных поверенных округа московской судебной палаты, что улучшило его материальное положение. Он приобрел в собственность дом по адресу Большой Афанасьевский переулок, 35 (дом снесён в 1993 году). Вскоре он стал известен как один из лучших адвокатов Москвы, часто не только помогавший бедным бесплатно, но порой и оплачивавший непредвиденные расходы своих нищих клиентов.

Адвокатская деятельность Плевако прошла в Москве, которая наложила на него свой отпечаток. И звон колоколов в московских храмах, и религиозное настроение московского населения, и богатое событиями прошлое Москвы, и нынешние её обычаи находили отклик в судебных речах Плевако. Они изобилуют текстами Священного Писания и ссылками на учение святых отцов. Природа наделила Плевако чудесным даром слова. По своим политическим воззрениям принадлежал к «Союзу 17 Октября». Плевако владел группой многоквартирных доходных домов на Новинском бульваре д. 18 а, построенном по заказу Плевако архитектором Микини, получил название «дом Плевако».

Нередко выступал в делах о фабричных беспорядках и в речах своих в защиту рабочих, обвинявшихся в сопротивлении властям, в буйстве и истреблении фабричного имущества, будил чувство сострадания к несчастным людям, «обессиленным физическим трудом, с обмершими от бездействия духовными силами, в противоположность нам, баловням судьбы, воспитываемым с пелёнок в понятии добра и в полном достатке».

Первым его клиентом стал ростовщик, которому Федор заложил портсигар, чтобы на вырученные 25 рублей отпраздновать то ли Рождество, то ли Пасху. Тот попросил молодого юриста помочь решить дело о взыскании векселя, и Плевако сразу же сделал ошибку в вопросе о подсудности, подав прошение в Окружной суд вместо Судебной палаты. Он проиграл, но не сказать, чтобы «с треском»: его выступление в целом понравилось, и газеты в своих отчетах впервые упомянули его фамилию.

Иногда по ошибке первым делом Плевако считают другое из ранних проигранных дел. Его клиента Алексея Маруева тогда признали виновным в двух подлогах и сослали в Сибирь, несмотря на выявленные адвокатом противоречия в показаниях свидетелей. Плевако проиграл крупнейшее дело в своей жизни, которое тянулось 20 лет, и даже «гению слова» оказалось не под силу. Это был бракоразводный процесс миллионера Василия Демидова из знаменитого клана «льняных королей». Он превратился для Плевако в глубокую личную драму. Взявшись помогать жене Демидова, которая добивалась свободы от нелюбимого мужа, он сам полюбил ее и создал с ней семью. Но отношения было не узаконить, пока купец не даст развода, а тот упрямился до самой смерти. Троим общим детям Плевако и Демидовой грозила до боли знакомая участь незаконнорожденных изгоев. Избегая этого любой ценой, адвокат записал их подкидышами, и только годы спустя он смог подать прошение о присвоении им родных отчества и фамилии.

Выводы

судебный красноречие плевако адвокатский

Он выиграл более двухсот процессов. Дважды был женат. Имел двух сыновей от разных жен, которых звали одинаково - Сергеями Федоровичами. Позже они оба стали адвокатами и практиковали в Москве, из-за чего нередко возникала путаница.

Федор Никифорович умер 23 декабря 1908 года на 67 - м году жизни в Москве. Похоронили Плевако при громадном стечении народа всех слоев и состояний на кладбище Скорбященского монастыря. Останки Плевако после закрытия кладбища были перезахоронены на Ваганьковском кладбище. В 2003 г. На пожертвования известных российских адвокатов был создан оригинальный барельеф с изображением Ф. Н. Плевако.

Список используемой литературы

1 Плевако Ф.Н. - Избранные речи в 2 т. Том 1 / Ф. Н. Плевако, Г. М. Резник. -- Москва : Издательство Юрайт, 2020. -- 327 с. -- (Антология мысли). -- ISBN 978-5-534-02756-3. -- Текст : электронный // ЭБС Юрайт [сайт]. с. 7 -- URL: https://urait.ru/bcode/451832/p.7

2. Основы судебного красноречия (Риторика для юристов)/ Н.Н. Ивакина - Издательство Норма, 2019-592 с. -- Текст : электронный // ЭБС Znanium.com

3. Википедия - свободная энциклопедия, текст: электронный//Википедия (wikipedia.org)

Размещено на Allbest.ru