Право и семиотика

Таким образом, для каждого знака, способного обозначать нечто, может быть сформулировано семантическое правило, которое определяет условия применения данного знака.

Прагматика

Прагматика - дисциплина, изучающая отношение знаков к интерпретаторам. Характерными чертами прагматики является то, что она имеет дело с биотическими аспектами семиозиса, со всеми психологическими, биологическими и социологическими явлениями, которые наблюдаются при функционировании знаков. Прагматика также имеет чистый и дескриптивный аспекты; первый возникает в связи с попытками разработать язык, на котором можно было бы говорить о прагматическом измерении семиозиса; последний занимается применением этого языка к анализу конкретных случаев.

С точки зрения прагматики, структура языка - это система поведения: аналитическим предложениям соответствуют отношения между знаковыми реакциями и более обобщенными знаковыми реакциями, сегментами которых они являются; синтетическим предложениям соответствуют те отношения между знаковыми реакциями, которые не есть отношения части к целому. Индексальные знаки (или их заместители) в сочетании знаков направляют внимание интерпретатора на части окружения; характеризующий знак-доминанта определяет некоторую общую реакцию (ожидание) на эти части; характеризующие спецификаторы очерчивают границы общего ожидания, причем степень спецификации и выбор знака-доминанты определяются исходя из непосредственно стоящей задачи. Если осуществляются и индексальная, и характеризующая функции, интерпретатор выносит суждение.

Существуют также прагматические правила, которые соотносят знаковые средства с другими объектами; прагматические правила констатируют условия, при которых знаковое средство является для интерпретаторов знаком. Любое правило, когда оно реально применяется, выступает как тип поведения, и в этом смысле во всех правилах есть прагматический компонент. Но в некоторых языках существуют знаковые средства, управляемые правилами помимо и сверх синтактических или семантических правил; такие правила являются прагматическими.

На данном этапе, исходя из трех компонентов семиотики можно дать полное определение языка. Язык в полном семиотическом смысле этого термина есть любая межсубъектная совокупность знаковых средств, употребление которых определено синтактическими, семантическими и прагматическими правилами.

С точки зрения прагматики, языковой знак употребляется в сочетании с другими знаками - членами некоторой социальной группы; язык - это социальная система знаков, опосредующая реакции членов коллектива по отношению друг к другу и к их окружению. Понимать язык - значит употреблять только те сочетания и преобразования знаков, которые не запрещаются употреблением, приняты в данной социальной группе, обозначать объекты и ситуации так, как это делают члены этой группы, иметь, когда используются определенные знаковые средства, те же ожидания, что и у других членов, и выражать свои собственные состояния так, как это делают другие, то есть, понимать язык или правильно его использовать - значит следовать правилам употребления (синтактическим, семантическим и прагматическим), принятым в данной социальной общности людей.

Знак также должен быть таким, чтобы его можно было намеренно употреблять в сфере коммуникации. Первоначальное явление, из которого возникает человеческий язык - это жест, особенно голосовой жест. С другой стороны, важная черта голосового жеста заключается именно в том, что издающий звуки сам слышит их точно так же, как другие. Когда такие звуки начинают связываться с социальными действиями (такими, как драка, игра, празднество), у различных участников этого действия, несмотря на неодинаковость их функций в нем, оказывается, благодаря общему знаку, и общий десигнат. Каждый участник общей деятельности стимулирует своими голосовыми жестами себя, так же как он стимулирует других (Степанов₂, 2001: 77).

Знаки языка имеют множество применений, помимо сообщений: они могут быть многообразно использованы для управления своим собственным поведением и поведением других людей. К этому типу относятся приказания, вопросы, просьбы и призывы и в значительной степени знаки, используемые в литературе, живописи, скульптуре.

право семиотика юридический символ



ГЛАВА 3. Семиотика права

3.1 Семиотика права

Одной из перспективных направлений анализа феномена права является семиотика права. И это понятно, так как формальное право существует, как правило, в знаковой форме. Семиотический анализ поэтому имеет первостепенное значение для понимания бытия права[3].

В каждой из отраслей права существенное место занимает технология коммуникации, требующая для своего совершенствования глубокого изучения языка права и безукоризненного владения им юристами. Точность и ясность юридических формулировок, их адекватное языковое воплощение, правильное и единообразное употребление правовой терминологии во многом определяют эффективность законодательства, способствуя полноценной защите прав отдельных граждан, юридических лиц, общества и государства.

Язык права -- один из возникших на основе литературного национального языка профессиональных языков (наряду с языками медицины, техники, искусства и т.п.). Он включает в себя ряд относительно самостоятельных видов: язык законодательства и подзаконных правовых актов, язык правоприменительной практики, язык юридической науки и юридического образования, язык юридической журналистики и т.д. Кроме того, предметная специфика отраслей права определяет дополнительные особенности каждого из этих подъязыков, которые в свою очередь также подразделяются на несколько видов -- языки гражданского, уголовного, международного права и т.д., языки соответствующих видов судопроизводства и т.п.

Хотя совершенно очевидно, что права без языка нет и быть не может, исследования их взаимодействия на протяжении всей истории правовой рефлексии находились как бы «на периферии», и о самом этом взаимодействии вспоминали главным образом в связи с разработками техники и методики составления и толкования правовых текстов (словесное, филологическое или грамматическое толкование). Вопрос о языке права в советской литературе сводился главным образом к более узкому, хотя и принципиально важному, разделу, посвященному изучению языка закона. При этом в работах юристов- теоретиков С.С. Алексеева, Д.А. Гаврилова, И.С. Грязина, Ю.М. Оборотова, А.В. Петришина, А.С. Пиголкина, П.М. Рабиновича, В.М. Сырых, Ю.Н. То-дыки, В.Д. Ткаченко, М.В.Цвика, А.Ф. Черданцева и других авторов преобладает лингвистически-филологический подход к связанным с юридической герменевтикой языковым вопросам.

В англо-американской науке исследования в области семиотики права представлены преимущественно работами, которые в российской науке относятся к жанру юрислингвистики. Отечественная семиотика, представленная именами В.В. Иванова, Ю.М. Лотмана, Ю.С. Степанова, В.Н. Топорова, Б.А. Успенского и др., близка к той традиции, которая за рубежом представлена Э. Бенвенистом. В отличие от англо-американской семиотики права, ориентирующейся на прагматическое применение, отечественные исследования в области семиотики правовой культуры прежде всего имеют концептуально-эвристическое предназначение. В последнее время это было ясно показано С.Г. Проскуриным [4].

Значимость толкования стала причиной формирования на современном этапе семиотики права - науки, рассматривающей его в виде знаковой системы, изучающей содержание правовых понятий и форм их языкового выражения и основывающейся на формировании в правосознании правовых моделей, определяющих тождественность восприятия и оценки независимых от мышления объектов. Правовое понятийное поле следует воспринимать как социально-правовой, нравственно-правовой, религиозно-правовой знаковый пласт, перегороженный языковыми и этнокультурными барьерами, и требующий социальной и исторической локализации.

Юриспруденция любит всякого рода классификации, и поэтому различаются официальное и неофициальное толкование права.

Официальное толкование - это разъяснение, которое дается уполномоченными на то государственными органами, должностными лицами, общественными организациями (в рамках их компетенции), оно закрепляется в специальном акте и имеет обязательное значение для других субъектов. Такое толкование является юридически значимым, то есть вызывает определенные правовые последствия.

Различают два вида официального толкования - нормативное (общее) и казуальное (индивидуальное). Нормативное толкование не ведет к созданию новых правовых норм, а только разъясняет смысл уже действующих. Оно имеет общий характер, то есть предназначается для общего руководства в процессе применения права и относится к неограниченному числу случаев. Казуальное же толкование не имеет общеобязательного значения, а лишь сводится к толкованию правовой нормы в связи с частным, конкретным случаем (казусом). Оно тоже дается компетентным органом, но обязательно лишь для данного случая, и не имеет значения при рассмотрении других дел.

Само нормативное толкование подразделяется на аутентичное (авторское) и легальное (делегированное). Аутентичное толкование означает, что разъяснение смысла применяемых норм исходит от принявшего их органа. Оно основано на правотворческих функциях последнего, поэтому, издав нормативный акт, правотворческий орган вправе в любое время дать необходимые, с его точки зрения, разъяснения. Легальное же толкование осуществляется теми субъектами, которым это поручено (отсюда и второе название - делегированное толкование), и носит подзаконный характер (например, Верховный Суд, не являясь правотворческим органом, имеет право толковать нормативные акты, в том числе и акты, принимаемые высшими законодательными органами).

Неофициальная трактовка, в отличие от официальной, дается субъектами, не имеющими официального статуса и не обладающими полномочиями толковать правовые нормы. Таковыми могут быть общественные организации, научные учреждения, ученые, практические работники. Они осуществляют разъяснение правовых норм в форме рекомендаций и советов, которые лишены юридической силы.

Неофициальная интерпретация, в свою очередь, также подразделяется на несколько видов, а именно: на обыденное, профессиональное и доктринальное (научное) толкование. Обыденное толкование может дать любой человек, например, в ходе всенародного обсуждения каких-либо нормативных актов, референдумов. Такое толкование отражает уровень правосознания общества и отдельных его представителей. Профессиональное толкование может быть дано не каждым гражданином, а только специалистами в области права.

Особое место в неофициальном толковании занимает доктринальное толкование, которое дается специальными научно-исследовательскими учреждениями и отдельными учеными в статьях, монографиях, комментариях. Оно основывается на авторитете толкующих право, что учитывается и используется в ходе правотворчества и правоприменения.

Конечным результатом уяснения и разъяснения смысла правовой нормы должна быть однозначность и полная ясность, что, в свою очередь, зависит от соотношения буквального текста и действительного содержания. Такое соотношение определяет виды толкования по объему. Различают буквальное (адекватное), расширительное и ограничительное толкование права.

Буквальным (адекватным) мы называем толкование, где действительное содержание юридических норм соответствует буквальному тексту. Но по разным причинам словесное выражение воли законодателя и действительное содержание этой воли в правовой норме могут не совпадать. В таких случаях применяются расширительное или ограничительное толкование. В первом случае действительное содержание правовой нормы шире, чем ее словесное выражение. Ограничительное толкование, наоборот, применимо в тех случаях, когда действительное содержание нормы права уже, чем ее словесное выражение. Так, предусмотренная Конституцией РФ для всех граждан обязанность нести воинскую службу в результате толкования определяется как обязанность только для граждан-мужчин.

В процессе толкования правовых норм большое значение имеют акты толкования, содержащие конкретизирующие нормативные предписания, разъясняющие юридические нормы. Они имеют свои особенности: не содержат норм права общеобязательных правил поведения, не имеют самостоятельного значения, действуют в единстве с теми нормативными актами, в которых содержатся толкуемые юридические нормы, и зависят от них. Вопрос о юридической природе актов толкования связан с проблемой сущности толкования права. В самом деле, является ли это правотворческой деятельностью или это средство уяснения и разъяснения смысла существующей нормы права? Можно ли считать акт толкования права источником права - ведь он может быть нормативным, то есть носить общеобязательный характер, или нельзя - ведь таким актом не устанавливаются, не изменяются и не отменяются нормы права? Впрочем, эти вопросы носят отвлеченный характер и интересны, скорее, для теоретиков [5].

Семиотический метод исследования, выраженный в системном анализе знаковых конструкций любого понятийного аппарата, выводит на первый план знаковую проблему формирования, тождественного понимания и выражения понятий, основанных на определении и оценке фактов действительности.

Понятия выражаются в словах языка, при этом каждое слово - некоторый символ, знаковая составляющая наряду с выражаемым им понятием. В значении слова, в свою очередь, есть три составляющих: референциальная - слово относится к определенной реалии; ассоциативная - слово вызывает в сознании цепочку взаимосвязанных образов; эмотивная - слово воздействует на психическое состояние. Слово неотделимо от экстралингвистической, внеязыковой ситуации, связанной в сознании людей из определенной социокультурной среды с этим словом.

Слово неотделимо также от личности человека. Проблема значения и значимости слова в обычной жизни снимается обычными нормами конкретной языковой среды, возникающими в языке как раз по мере нового применения и соответствующего понимания слов, но эта проблема сразу появляется на уровне правопонимания, правотворчества и правоприменения, когда правильное понимание слова прямо сказывается на судьбах людей и организации общества.

Об указанной знаковой проблеме свидетельствует принятая еще в римском праве осторожность к определениям, выраженная изречением юриста Яволена: «всякое определение в цивильном праве опасно».

Правоведы столкнулись со значимостью этой проблемы при выработке правовой терминологии. Усложнение общественных институтов и развитие правовой мысли привели к пониманию того, что знаковая проблема не исчерпывается дефиницией понятий, а непосредственно влияет на типологию правопонимания, то есть на саму идею различения и соотношения права и закона; такое влияние основано на формировании в правосознании правовых моделей, определяющих тождественность восприятия и оценки независимых от мышления объектов. Если вычленить из правового знакового поля, то есть знаковой системы права, пласт правовых знаковых конструкций, формирующих его ценностную основу, то в диахронии его можно воспринимать как социально-правовой, нравственно-правовой, религиозно-правовой комплекс, обусловленный конкретным историческим периодом и конкретной языковой средой, перегороженный как языковыми, так и этнокультурными барьерами, и требующий социальной и исторической локализации [6].

Каждое слово и выражение, каждая правовая формула, каждый знак рождают в этом комплексе свои ряды логических связей, свои ассоциативные поля, именуемые в теории языка «полями Трира», по-своему обозначают ценности, значимые в сфере права, структурируют их и одновременно вносят в этот комплекс дисбаланс. Высокая же функциональность правового знакового комплекса сказывается на изменениях в правосознании и в позитивном праве.

Семиотика - «универсальная наука значащих форм» - изучает общее в конституировании и функционировании любых знаковых информационных систем. В юриспруденции семиотика права может быть введена в научный оборот в качестве самостоятельной категории общей теории права с направленностью на изучение правового знакового поля и соответствующей взаимосвязи правового языка и правового мышления [7].

Следует иметь в виду, что семиотика права отличается от лингвистики правовых текстов. Для лингвистики развитие смысловой стороны речи исчерпывается изменениями предметного содержания слов, но ей остается чужда мысль, что в ходе исторического развития языка изменяется смысловая структура значения слова, изменяется психологическая природа этого значения, что от низших форм обобщения языковая мысль переходит к высшим и наиболее сложным формам, находящим свое выражение в абстрактных понятиях, что изменяется самый характер отражения и обобщения действительности в слове.

Семиотический метод применяется в качестве совокупности самостоятельных способов изучения знаковых систем, воспроизводящих и передающих информацию, и позволяет выделить некоторые закономерности построения знаковых конструкций:

а) Кумулятивный характер семиотической системы. Элементы нового знания способны соотноситься с уже накопленными знаниями (информацией), а каждый новый элемент - получать точный «адрес» в семиотической системе благодаря внешней форме элемента.

б) Изоморфизм семиотической системы. Формы выражения и формы содержания подобны в структурном отношении, в связи с чем внутренняя форма знаковой конструкции определяет ее внешнюю форму. Следует отметить, что именно на этом уровне формулируется гносеологическая проблематика семиотики права. При этом, если в языкознании внутренняя форма слова есть семантическая и структурная соотнесенность составляющих слово морфем с другими морфемами данного языка, то внутренняя форма правовой знаковой конструкции есть «первичная мысль, или замысел, которая лишь затем превращается в систему слов».Таким образом, анализ любой правовой знаковой конструкции осуществляется по восходящей: от «первичных мыслей» правового поля к правовому понятию.

в) Оппозитивность семиотической системы. Все основные конституирующие элементы и знаковые конструкции семиотических систем противопоставлены друг другу, на основе чего строится концепция внутренней структуры правовых знаковых конструкций. Иными словами, такие оппозиции определяют иерархию единиц, составляющих правовые знаковые конструкции, так как особенностью семиотики права является целеполагающий фактор «очищения» правовой логосферы от парадоксов референции, то есть существующих в любом естественном языке знаковых конструкций мнимых объектов.

г) Семантическая функциональность семиотической системы. Каждый новый элемент включается в систему в форме того элемента, который им замещен.

д) Парадигматика семиотической системы. Группы правовых знаковых конструкций выстраиваются в языке по принципу как формальной, так и семантической общности, образуя т.н. парадигмы.

е) Пропозитивность семиотической системы. Семантическая инвариантность предполагает расчленение любой правовой знаковой конструкции на объективную семантическую константу и субъективную переменную. При этом коррелятом пропозиции является понятие установки. В состав пропозиции входят термы, именуемые иначе актантами, способные к референции, то есть отнесенности актуализированных, т.е. включенных в речь правовых знаковых конструкций к объектам действительности. Структура пропозиции изоморфна структуре юридического факта. [6]

Семиотический метод выделяет также комплекс общих семиотических членений, к которым традиционно относятся синтактика, семантика и прагматика. Синтактика определяется как отношение между знаками во временной последовательности. Семантика определяется как синхроническое отношение между носителем знака, предметом обозначения и понятием о предмете. Прагматика определяется как отношение между знаками и тем, кто их использует. Таким образом, при анализе каждой правовой знаковой конструкции рассматриваются семантический и прагматический аспекты построения этой знаковой конструкции.

Перечисленные закономерности конституирования знаковых конструкций и общие семиотические членения являются формальным инструментарием семиотического метода исследований. Однако раскрытие категории семиотики права требует опоры, в первую очередь, на принятые категории общей теории государства и права.

Семиотическая концепция принимает, что понятие может быть развернуто в целостную совокупность суждений. С другой стороны, целостная совокупность суждений может быть представлена в сжатом виде одним понятием. Так, в правовом знаковом поле правовые понятия выражаются, как правило, не в единственном знаке, а в определенной знаковой конфигурации, которой является правовая знаковая конструкция.

К понятию как к своему пределу стремится сигнификативное значение слова, т.е. связь между фонетическим словом данного языка со смыслом, или сигнификатом. В идеально-модельной правовой знаковой конструкции сигнификативное значение должно совпадать с понятием. Информационно-модельная правовая знаковая конструкция по числовым значениям своих характеристик будет приближаться к идеально-модельной конструкции. Анализ такого приближения позволяет наряду с понятием значения ввести в семиотике права понятие значимости. В конечном счете, именно значимость правовой информационной модели выступает в качестве основной практической цели семиотических исследований в области права, ибо процесс правотворчества должен основываться на адекватности правовых норм общественному сознанию.

Семиотика рассматривает сложную структуру знакового поля, а именно: сигнификат (смысл) - совокупность признаков явления, существенных для его адекватного именования данным словом данного языка; интенсионал - совокупность признаков явления, отражающих его сущность и находящихся в исторических (диахронических) отношениях с сигнификатом; денотат (референт, предмет) - класс явлений, к которым данное слово приложимо для называния в системе данного языка;компрегенсия - класс всех непротиворечиво мыслимых явлений, к которым данное слово может быть приложимо, независимо от того, существуют эти явления или нет; в праве юридический термин - предел вариаций сигнификата [6].

Для участников какой-либо системы знаковость существует в диапазоне их осознанного восприятия, то есть вопрос о том, что значимо, а что нет, должен быть решен самими участниками системы.

В данной категории семиотики права прослеживается определенная связь с категориями философии права в ее гегелевском понимании, «долженствующей развить из понятия идею, представляющую разум предмета, или, что то же самое, наблюдать собственное имманентное развитие самого предмета».

Предметное разграничение философии права и общей теории государства и права актуально для современной юриспруденции. Учитывая общность понятийного аппарата, как в той, так и в другой науке может быть использован семиотический метод исследования. Уже в определениях понятия права формируется последовательность правовых знаковых конструкций, например, такого рода: «право представляет собой сложную волевую систему, состоящую из общеобязательных принципов, предписаний и действий, объективно обусловленных общественными отношениями и регулирующих эти отношения в целях установления режима общественного порядка, обеспеченного организованным духовно-идеологическим воздействием, а также при определенных условиях и государственным принуждением».

В целом, категория семиотики права, как и иные общенаучные понятия (интерпретация, моделирование, информация), может выполнять методологическую роль по отношению к отраслевым юридическим наукам [8]. Применяя категорию семиотики права при рассмотрении генезиса того или иного правового понятия вплоть до выражения его в правильном юридическом термине либо целостной совокупности правовых суждений, можно корректировать правовую позицию практически в любой отрасли права.

Остается потребность в определении внутренней формы знаковых конструкций. Представления о должном в праве традиционно составляют понятие естественного права. Естественное право включает в себя ценностное ядро, остаток, который сконденсировался в результате компромисса между идеальными и реальными импульсами возникновения права.

Семиотическая концепция подводит к тому, что понятие абсолютной нравственной нормы означает не всеобщность ее бесспорного признания; она лишь формирует основу плана содержания складывающейся правовой знаковой конструкции.

В определенном правовом поле складывается план содержания правовых знаковых конструкций, и на его основе по закономерностям конституирования правовых понятий определяется план выражения этих конструкций.

Взаимосвязь планов содержания и выражения своеобразно отражена у немецкого правоведа начала ХХ века Ф.Регельсбергера: «Говорят, что юриспруденция только раскрывает существующие правила, а не создает новых, или что она не может устанавливать положений права по свободному соображению об их полезности и целесообразности, но при этом упускается из виду, что законодатель также должен считаться... с природой вещей».

Процесс возникновения правовой знаковой конструкции можно представить следующим образом:

- в основе плана содержания правовой знаковой конструкции лежит ее внутренняя форма, т.е. структура, строение, связь и способ взаимодействия элементов, основанная на общих категориях естественного права (категориях возможности), представлениях о справедливости и морали, сложившихся в данном сообществе на данном этапе его развития;

- формирует план содержания правовой знаковой конструкции ее внешняя форма, то есть устойчивая комбинация правовых понятий (суждений), основанная на общих категориях позитивного права (категориях необходимости), представлениях о долженствовании правовых норм определенной системы права;

- в основе плана выражения правовой знаковой конструкции лежит комбинация знаков, отражающая, с одной стороны, внешнюю форму плана содержания знаковой конструкции, с другой стороны, форму организации языковых сущностей, используемую носителями языка на данном этапе;

- формирует план выражения конкретной правовой знаковой конструкции инструментарий юридической техники - выражающие правовые нормы юридические термины и юридические конструкции, из которых составляются правовые тексты;

- взаимосвязь плана содержания и плана выражения правовой знаковой конструкции строится на основе типологии правопонимания данного общества, формирующей правовое знаковое поле.

Таким образом, категория семиотики права основывается как на понятии источника права в идеологическом смысле, т.е. причинах возникновения правовых норм, связанных с правовыми идеями, представлениями, доктринами, правосознанием, отражающих отношение людей к действующему или желаемому праву, так и на понятии источника права в юридическом смысле, то есть формы права, способа выражения вовне государственной воли, объективирования юридических правил поведения[9].

При семиотическом анализе правовых институтов позитивного права в качестве основополагающей применяется правовая знаковая конструкция формальной определенности - правила поведения, выражающего меру свободы участника правовой знаковой системы, и закрепления указанного правила поведения в актах государственных органов, решениях судов, международных договорах и иных формах.

Соотношение правового языка и естественного языка.

Впервые применение семиотического анализа к языковой форме выражения закона в советской юридической литературе отмечена в статье «Семиотика и закон» Е.А. Прянишковым. Слово и их системы представлены в праве разнообразной правой символикой: предметными символами, изобразительными символами, звуковыми и световыми символами, символами действия. Слово и языковые системы выражают содержание нормы права представлены во всех видах правовой речи, а также зафиксированы посредством записи в разнообразных правовых текстах. Языковая форма выражения содержания закона также может быть рассмотрена в качестве вторичной моделирующей языковой знаковой системы, основанной на знаковой системе естественного языка. Некоторые ученые постсоветского пространства полагают, что особого юридического языка нет, однако западные исследователи утверждают, что есть, и успешно доказывают это. Например, советский учёный Ушаков А. А. пришел к выводу о самостоятельности законодательного стиля. Самостоятельность языка не признается и некоторыми западными учеными. Так Я. Воленьский указывает, что «лексические, грамматические отличия языка права не выходят за пределы допустимых версий естественного языка». Интерес представляет позиция М. Нуссабаумера, которая гласит, что юридический язык представлен таким множеством различных типов текстов внутри права, что говорить о нем как о самостоятельном языке нецелесообразно.

Представляется, что проблема самостоятельности правового языка должна решаться на основе лингвистических критериев. Однако отсутствуют единое понимание феномена язык. Основное внимание уделяется признакам языка. Во многих дефинициях язык отождествляется со знанием, владением языком, способностью к восприятию и отражению в языковой форме окружающей действительности и внутреннего мира человека. Под знаковой системой в семиотике понимается «система знаков, приводящихся в действие исключительно в соответствии с правилами, приданными либо имманентно присущими данной системе». Сущность знаковой системы заключается в том, что знаки, функционируя по правилам этой системы, выводятся на качественно новый уровень, трансформируются в новое содержание.

Во многих современных определениях язык представляет собой совокупность всех реализаций речи, так называемых личных языков, функционирующих в тот или другой период истории языка. В современном языкознании естественный язык определяется как важнейшее средство общения, как знаковая система, как речевая деятельность по выражению мысли, как совокупность всех высказываний и т. д. Под знаковой системой в семиотике понимается «система знаков, приводящихся в действие исключительно в соответствии с правилами, приданными либо имманентно присущими данной системе». Сущность знаковой системы заключается в том, что знаки, функционируя по правилам этой системы, выводятся на качественно иной уровень, трансформируются в новое содержание. Каждая знаковая система обладает следующими отличительными признаками: базисными и производными знаками, функциональными элементами, метаязыком, логиками оперирования системой, а так же системой записи правил т операций. Следовательно, если правовой язык обладает специфическими, присущими только ему базисными и производными знаками, функциональными элементами, отличных от иных языковых систем метаязыком, логиками оперирования и системой записи, то его необходимо признать самостоятельной знаковой системой.

Очевидно, что оправой язык, обладая определенной спецификой, такой самостоятельности не имеет. Так, в качестве базисных знаков, первичных единиц правового языка выступают слова соответствующих естественных языков. Невзирая на высокую степень терминологизации и транстерминологизации правовой лексики, широкое использование обобщенно - абстрактных языковых средств, таких как гиперонимы, формы глагола с отвлеченным вневременным значением, дейкты и другие, базисные знаки правового языка заимствуются из лексики определенного естественного языка. Даже правовая терминология, создаваемая специально или возникающая спонтанно исключительно в юридических целях, основана на лексике естественного языка. Образование производных знаков правового языка также базируются на соответствующих правилах естественного языка, хотя и имеет ряд отличительных черт. Специфичны прежде всего предложения в форме нормативных предписаний, содержащихся в текстах различных источников права. Они имеют форму распространённых повествовательных предложений, которые содержат деонтические модальности «обязательно», «разрешено», «запрещено», выражаемые различными словами и словосочетаниями. Более того, нормативные предписания текстов источников права всегда структурируются и объединяются в системные связи согласно юридической структуре норм права и разнообразным системным связям между нормами права. Для правовых текстов, особенно текстов источников права, характерно также использование речевых стереотипов и языковых средств, увеличивающих содержательно-информационный объем предложения: причастных и деепричастных оборотов, однородных членов предложения, придаточных предложений, обособленных предложно-падежных групп, вставных фраз. Однако особенности формирования производных знаков правового языка входят в число правил естественного языка.

В правовом языке используются достаточно широкий круг функциональных элементов. Это прежде всего все функциональные слова естественного языка и все знаки препинания, которые являются своеобразными логическими направляющими, способствующие установлению внутрисистемных связей, поэтапному развёртыванию мысли. Также специфическими функциональными элементами текстов источников права и некоторых правореализационных актов являются разделительные, указывающие и отсылающие знаки. К разделительным относятся деление текста на разделы, главы, статьи, пункты или иные структурные элементы. В качестве указывающих элементов используются слова, составляющие название текста источника права или правореализационного акта, а также названия их структурных частей. В качестве отсылающих знаков употребляются слова, отсылающие субъектов права к другим местам данного текста или иных правовых актов. Метаязык правового языка основывается на правилах словообразования, морфологии, синтаксиса и составления синтагм соответствующего естественного языка. Особенности правой лексики в том, что она способна предписывать действия, обозначать положительные и отрицательные оценочные категории, а также субъектно-объектные отношения наиболее распространены превращения глагола в существительные с абстрактным значением действия, отрицание, инфинитивные конструкции, сложение слов.

Особенности правового синтаксиса заключаются в том, что источники права характеризуются синтактическим синкретизмом. Синтактический синкретизм является удобным способом «конденсации» смысла. Тексты источников права характеризуются следующими особенностями:

1. Побудительный характер изложения текста, использование номинативных предложений с перечислением;

2. Прямой порядок слов в предложении;

3. Частое употребление отглагольных существительных, отыменных предлогов, сложных союзов;

4. Тенденция к употреблению сложных предложений, отражающих логическое подчинение одних факторов другим;

5. Почти полное отсутствие эмоционально-экспрессивных речевых средств;

6. Слабая индивидуализация стиля;

Однако как отмеченные, так и иные особенности правового метаязыка заимствованы из естественного языка, что не позволяет выделить его в абсолютно самостоятельный метаязык.

Таким образом, можно сделать заключение, что правовой язык базируется на естественном и не является абсолютно самостоятельным языком, а значит, термин «правовой язык» носит условный характер и используется для более удобного обозначения языковых явлений и процессов в области правового регулирования. Языковая знаковая система закона - языковая форма выражения его содержания - характеризуется отсутствием полного, адекватного соответствия между знаками, содержащимися в тексте закона, и явлениями правовой действительности.

3.2 Юридические символы

Право, являясь феноменом социальной действительности, как писал создатель психологической школы права Л. И. Петражицкий, может быть разложено на два элемента: 1) определенное (императивно-атрибутивное) психическое переживание (т. е. «юридическая эмоция»); 2) непсихические знаки юридического характера, посредством которых эта психика объективируется и символизируется (юридические символы).

Отсюда следует, что право и все юридические явления могут рассматриваться с двух основных точек зрения: с точки зрения чисто психологической, или внутренней, чем занимается юридическая психология, и с точки зрения символической, или внешней.

В последнем случае мы имеем дело с юридической семиотикой, представляющей собой комплекс философских и научных теорий, предметом которых являются свойства юридических знаковых систем.

Как видно из этого определения, юридическая семиотика изучает юридические знаки (символы), которые в свою очередь представляют собой застывшие во внешней вещественной форме «юридические эмоции».

С точки зрения семиотики, одним из конституирующих признаков государства (помимо таких общепризнанных элементов, как население, территория и правительство) является специфический символизм, выражающийся во внешней государственной атрибутике (герб, флаг, погоны, ордена и т. д.).

Поэтому не случайно любое значительное изменение в конституционном устройстве государства, как это видно из современной истории Украины, часто сопровождается изменениями в государственной символике.

Семиотические проблемы могут иметь огромное значение в области конституционного права, иллюстрацией чего служат некоторые решения Верховного суда США, относящиеся к границам свободы слова.

Так, например, в одном из своих решений Верховный суд США пришел к выводу, что сожжение американского флага в знак протеста защищено первой поправкой к американской конституции и представляет собой символическое выражение свободы слова.

Запрет нацистской символики в Германии также является ярким проявлением семиотической проблематики в праве.

Юридическая семиотика как метод правовых исследований непосредственно связана с философской семиотикой (семиологией), которую иногда называют металингвистикой.

Специфика семиотического подхода заключается в том, что исследователю не дано познать реальность непосредственно, т. к. любое знание, включая юридическую науку, он формулирует с помощью языка, а язык, будучи системой знаков, в принципе не способен помочь исследователю проникнуть в мир как он есть.

Язык, как подчеркивают семиотики, говорит прежде всего и единственным образом о себе самом, он как бы замкнут на себе, самодовлеющ и в конечном счете представляет собой самодостаточную знаковую систему. Отсюда, кстати, такие определения языка, как «дом бытия» (М. Хайдеггер) и «универсальная среда человеческого существования» (Х. Г. Гадамер).

Эти основополагающие постулаты общей философской семиотики вполне приложимы к юридической семиотике. Именно поэтому исследователям права следует иметь в виду, что в познании мы имеем дело не с юридической реальностью, а со знаками ее познания.

Исходя из сказанного, мы можем сформулировать проблему права как проблему юридического языка и попытаться раскрыть юридическую проблематику с помощью такого метода, как юридическая семиотика.

3.3 Смысл символа

Говоря о юридической семиотике, нельзя обойти вниманием вопрос о ее отношении к юридической герменевтике. По нашему мнению, обе науки имеют множество точек соприкосновения. По своей сути юридическая герменевтика тесно соприкасается с таким разделом юридической семиотики, как юридическая семантика. Хотя вместе с тем некоторые авторы полагают, что герменевтика неизбежно включает в себя семиотические методы.

Если семиотика исследует символы, то герменевтика пытается раскрыть смысл символов. В этом проявляется неразрывность связи между семиотикой и герменевтикой.

Как полагал М. М. Бахтин, раскрыть смысл символа возможно только с помощью другого смысла символа, и поэтому «истолкование символических структур принуждено уходить в бесконечность символических смыслов».

Можно предположить, что юридическая семиотика и правовая психология укоренены в определенных функциях головного мозга.

Так, согласно триединой модели мозга, предложенной Маклином, головной мозг можно представить как три отдельных мозга, каждый из которых располагается поверх другого и соответствует определенному этапу эволюции мозга и сознания:

1) «R-комплекс, или мозг пресмыкающегося, который «играет важную роль в агрессивном поведении, территориальных отношениях, ритуалах и установлении социальных иерархий»;

2) лимбическая система, включающая гипофиз, или мозг млекопитающего, который в основном руководит нашими эмоциями. Он «управляет социальной ориентацией и социальными отношениями --чувством общности, заботы, симпатии, сострадания и инстинктом группового самосохранения»;

3) неокортекс, мозг приматов, более других ориентирован на внешние стимулы. «Он управляет более сложными функциями, такими как мышление и речь. Неокортекс контролирует также сложные перцептивные функции, особенно зрение».

Отсюда видно, что основой юридической психологии, изучающей эмоциональную сферу, является лимбическая система, а семиотика и герменевтика связаны с функционированием неокортекса.

Правопонимание

Взаимосвязь между герменевтикой и семиотикой можно также проследить на примере связи между речью, языком и мышлением.

По мнению М. Хайдеггера, экзистенциально-онтологическим фундаментом языка является речь, а речь, в свою очередь, тесно связана с чувствованием и пониманием.

С другой стороны, язык представляет собой форму мышления, поскольку мышление формулируется с помощью системы знаков.

Как видим, понимание и язык взаимообуславливают друг друга. Из этого следует, что герменевтика и семиотика также взаимообуславливают друг друга.

Юридическая герменевтика -- это мост между юридической семиотикой и юридической психологией, поскольку понимание опосредует эмоцию (психическое переживание) и знак (символ).

Таким образом, исследование взаимосвязи между юридической семиотикой и юридической герменевтикой позволяет нам дать определение основной категории юридической герменевтики -- правопонимания.

Итак, правопонимание есть адекватность юридической эмоции в сознании интерпретатора юридической эмоции в сознании интерпретируемого, опосредованной юридической символикой.

Юридическая семиотика как метод познания правовой действительности выводит нас еще на одну важную проблему, связанную с кризисными тенденциями в развитии науки и практики юриспруденции.

Дело в том, что в современном юридическом мировоззрении так же, как и в семиотике, по-прежнему господствует позитивизм, которому присущ ряд недостатков.

ЮРИДИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ

Юридический позитивизм, ставший идеологическим выражением такой основной тенденции развития западной науки и западной цивилизации, как «формальная рационализация» всех сторон социального бытия (М. Вебер), подменил качество количеством, непосредственное видение сущности вещей их «интерпретацией» и исключил субъект познания из сферы самого познания.

Все это привело к тому, что между правом как моделью социального поведения и юридической реальностью образовался и стал неуклонно расти разрыв.

В терминах психологической школы права «официальное право» все более не соответствует «интуитивному праву», по которому живет население государства. В качестве примера возьмем ситуацию на Украине в свете последних событий.

ЮРИДИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

С точки зрения семиотики, на Украине все вроде бы обстоит нормально. Есть демократичная Конституция, имеются все атрибуты государственности, недавно принят новый Уголовный кодекс и даже функционирует (впрочем, иногда весьма нетривиальным образом) прокуратура и судебная система.

Однако если перейти из мира символов в мир реальности, то обнаруживается значительное расхождение.

Иногда даже складывается впечатление, что если на Украине отменить весь законодательный массив, начиная с Конституции, то ничего особенного, в сущности, не произойдет, т. к. в нашем государстве население живет не столько по законам (большинство просто не вникает в хаотично меняющееся законодательство), а по каким-то иным правилам, как принято сейчас говорить, «по понятиям».

Собственно говоря, лавина законотворчества на Украине как раз и является свидетельством неблагоприятной ситуации с украинской правовой системой. Украинские законодатели, живущие в собственном мире иллюзий и интересов, наивно полагают, что для того, чтобы реально изменить ситуацию в стране, достаточно всего-навсего просто принять какой-нибудь новый прогрессивный закон или внести изменения в Конституцию. Как видим, подобное бегство от реальности в мир символов является чисто семиотической проблемой.

Как нам представляется, с целью преодоления разрыва между «официальным» и «интуитивным» правом законодатель должен в большей мере прислушиваться к существующим в нашем обществе «юридическим воззрениям» и сообразовывать законодательство с этими воззрениями. Только таким образом можно повысить степень соблюдаемости правовых норм и уважения к правопорядку со стороны населения.

Как отмечал в этой связи дореволюционный русский цивилист Д. И. Мейер, главная задача законодательной власти в процессе законотворчества состоит в том, чтобы «держаться юридических воззрений народа, стараться уловить их, коммутировать; так что ближайшим образом гражданские законы, исходящие от общественной власти, должны представляться выражением тех законов, по которым, независимо от нее, происходят имущественные явления в действительности. В противном случае образуется двойственное право, право действительной жизни и право кодификационное: юридический быт не примет определений законодательства, противоречащих его воззрениям, и будет следовать своим законам».

Если же говорить об общем состоянии права, то бросается в глаза, что право и его язык приобрели самодовлеющее значение и все более непонятны большинству населения.

Что касается юристов, то они превратились в своеобразную касту жрецов, посредников между правом и простыми смертными, неплохо зарабатывающих на юридическом невежестве масс.

Данные тенденции давно позволили некоторым социологам и юристам говорить о кризисе права и «девальвации правовых норм» (П. Сорокин).

Приходится с сожалением констатировать, что современное формальное право постепенно трансформировалось в элемент «общества спектакля», что выхолостило его подлинное гуманистическое содержание, как «искусства добра и справедливости».

В этом плане юридическая семиотика, несмотря на многие существующие в ней проблемы, может все-таки стать полезным инструментом постижения юридических реалий, и потому развитие этого относительного нового направления в науке права просто необходимо.



ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, можно сделать заключение, что правовой язык базируется на естественном и не является абсолютно самостоятельным языком, а значит, термин «правовой язык» носит условный характер и используется для более удобного обозначения языковых явлений и процессов в области правового регулирования. Языковая знаковая система закона - языковая форма выражения его содержания - характеризуется отсутствием полного, адекватного соответствия между знаками, содержащимися в тексте закона, и явлениями правовой действительности.

Наука, изучающая общее в строении и функционировании различных знаковых систем, хранящих и передающих информацию, называется семиотикой (от греч. semeion - знак, признак).

Семиотика (в западной традиции - семиология) развивается на стыке лингвистики, теории информации, психологии и социологии, получая от этих наук свой материал и, в свою очередь, отдавая этим наукам свои обобщения. Некоторые исследователи полагают, что семиотика является наиболее оформленной частью современных системно-структурных исследований». Семиотика имеет не только более или менее формализованную часть («абстрактная семиотика»), но и широкое поле наблюдений над фактами, где семиотика является индуктивной наукой, «рассматривая все явления культуры как знаковые системы и феномены коммуникации. Именно семиотика способна выработать основные подходы к определению таких универсальных правовых знаковых конструкций, в которых ответственность идеи актуализируется в речевой определенности, и которые лежат в основе информационных моделей правовых знаковых систем, используемых мировым сообществом, включая и сферу права.

Правовые знаковые конструкции имеют качественное отличие от юридических терминов и юридических конструкций, обеспечивающих внутреннее единство правовых текстов. Отличие состоит в том, что юридические термины и юридические конструкции являются инструментарием юридической техники, т.е. совокупности приемов, применяемых при разработке и реализации норм позитивного права, и именно в этом качестве являются предметом исследования правоведов, занимающихся проблемами адекватного выражения правовых понятий в правовых текстах, а правовые знаковые конструкции являются моделями (и основами информационных моделей компьютеризованной правовой логосферы) для создания такого инструментария, связывающими (через знаковые структуры) сферы правосознания, правопонимания, правотворчества и правоприменения.

Категория семиотики права раскрывается через соответствие и взаимосвязь правовых понятий и символов, эти понятия выражающих, юридических фактов и пропозиций, эти факты определяющих; она выводит правовое исследование за пределы текстологического и терминологического (словесного) уровня на смысловой уровень, так как «в праве привычная, но устаревшая терминология часто искажает самый смысл новых фактов».

Категория семиотики права позволяет определить взаимосвязь уровней правосознания через анализ внешней и внутренней форм правовых знаковых конструкций, через выявление таких знаковых элементов этих конструкций, которые могут наиболее действенно проводить правовые идеи, представления и понятия, выработанные на научном уровне, на профессиональный и обыденный уровни.

Для развития правовой семиотической концепции особенно интересны ценные бумаги, так как они приобрели знаковую универсальность задолго до появления понятий информационных моделей, более того, приобретение такой универсальности являлось внутренним целеполагающим фактором института ценных бумаг.

Общая семиотика является достаточно «молодой» наукой, окончательно оформившейся в 60-80-е годы XX в., а процесс глобальной информатизации, востребовавший глубокое изучение знаковых систем, является совершенно новым явлением, характерным для 90-х годов XX в. - начала XXI в., поэтому крайне мало работ отечественных либо зарубежных правоведов, посвященных собственно семиотике права, что свидетельствует о целесообразности разработки данной проблематики.



СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ) / Собрание законодательства РФ, 04.08.2014, N 31, ст. 4398.

2. Постановление Правительства РФ от 27 янв. 2009 г. № 53 «Об осуществлении государственного контроля в области охраны окружающей среды» // Собрание законодательства РФ. 2009. № 5. Ст. 625.

...