Методологические тупики современной криминологии

В криминологии наиболее известными и значимыми относительно локальными объектами анализа являются виды преступлений. Другие образцы подобных локальных объектов задают преступления и противодействие им в различных сферах экономической и общественной жизни, например в кредитно-денежной, налоговой, торговой, государственных заказов и др. Основная особенность исследования подобных криминологических объектов -- преобладание нормативного аспекта в их описании. Учет особенностей нормативного оформления, контроля и регулирования этих сфер представляется необходимым для криминологической характеристики любых объектов.

Однако названные и им подобные образования не обладают специфическими свойствами социальной системы. Такие свойства локальные системы получают от «большой» социальной системы. При этом в локальной системе, чтобы она называлась социальной, должны наличествовать в принципе все или по меньшей мере некоторые элементы, слои, сферы, аспекты «большой» социальной системы. Основные свойства социальной системы возникают благодаря взаимодействию ее необходимых моментов -- собственно социального, экономического, правового, политического, культурного, социально-психологического и др. Из этого взаимодействия образуется богатство подобных социальных систем как возможных объектов криминологического анализа [21].

В развитие концепции методологической гибкости выделение локальных социальных систем в качестве объекта криминологического анализа, во-первых, позволяет произвести срез общественных взаимосвязей в границах выделенной системы на любую глубину, т.е. приобрести способность видения возможных криминогенных обстоятельств на уровне взаимодействия элементов этой системы. Во-вторых, благодаря рассмотрению локальных социальных систем и анализу их специфических особенностей появляется возможность расширить круг наблюдаемых криминологически значимых обстоятельств, установить совокупность этих обстоятельств в полном объеме, пускай только в пределах данной системы. В связи с этим развиваются также компетенции в том, чтобы разбираться во всех тонкостях или деталях переходов белого, черного и серого цветов во взаимосвязях внутри нее. Эти тонкости незаметны при взгляде на локальную систему с более широкой, общей, а тем более глобальной позиции.

Использование конкретных социальных систем в качестве основного объекта и инструмента криминологических исследований продвигает фронт этих исследований по всем возможным направлениям, включая новые и перспективные. Их открывают, прежде всего, области криминологического неизведанного -- невидимые и неизвестные. Освоить названные области, оставаясь на традиционной позиции, невозможно.

В то же время, опираясь на методологическую гибкость, мы разрушаем единый объект криминологического анализа, превращаем его во множество разрозненных локальных объектов. Но и продвижение криминологической традиции вглубь общества наталкивается на известные границы, связанные с анализом специфики рассматриваемых областей социума, на который современная российская криминология не способна. Эти границы непреодолимы даже при использовании любых известных на сегодняшний день модификаций общей схемы. В связи с этим попытки тиражирования схемы, по существу не являющейся универсальной, создают только видимость сохранения общей позиции.

Любое общее понятие всегда будет оставаться проблематичным. Попытки его применения к реальности неизменно наталкиваются на разнообразие жизни, которое не может не противоречить ее схематизации. Рассматриваемое противоречие наука пытается разрешить с помощью нахождения так называемых промежуточных звеньев, преодолевая тем самым естественный разрыв между сущностью и явлениями. Опять-таки во всех ситуациях, связанных с проблематичностью общего понятия, методология играет роль своеобразной высоты, с которой обозревается ситуация в целом, движение противоречия на всех его этапах. В нашем случае занятие позиции методологической гибкости в целях углубления в общественную проблематику позволило выделить в качестве подобных промежуточных звеньев локальные социальные системы. Хотя их применение и не исчерпывает проблемы в целом.

Движение от общего к частному составляет только часть научной проблематики. Исследование частностей, обогащая науку конкретным знанием, подготавливает появление новых понятий, выводит на новый уровень ее общее понятие. Важно, чтобы в этом движении подобные исследования не превратились в самоцель, не приобрели самодовлеющее значение, а находились в русле общего движения науки, которое преодолевало бы их разрозненность.

Чтобы восстановить общее криминологическое понятие в статусе работающего, необходимо вновь и вновь возвращаться к истокам -- общим предпосылкам науки, исходя из которых и формируется это понятие. Напомним, что в качестве общего понятия в нашем исследовании выступает традиционная криминогенная система. Криминогенная система конструируется самой наукой. Тем самым проводится граница между той частью общества, которая так или иначе участвует в производстве преступности, и остальной его частью, не участвующей в этом производстве. Первая часть общества представляет интерес для криминологии, вторая -- ее не интересует вовсе. Так решается в принципе вопрос о глубине проникновения преступности в общество. Но это легкое решение рассматриваемой проблемы.

В установлении объективных границ, разделяющих общество на две части и заданных в таком виде для криминологии, участвует не только государство. На позицию государства в этом вопросе, прежде всего, и ориентируется криминология в своей конструкции предмета исследования. Наиболее отчетливо данная позиция обозначена в Уголовном кодексе. Далее рассматриваемая позиция находит свое выражение в работе правоустановительной и правоприменительной систем государства.

Другой определяющей силой разделения общественного целого на «чистых» и «нечистых» является общество как таковое, или «обычное общество». Оно выступает порождением бесчисленного множества обычных или ежедневных взаимодействий субъектов общества и включает в себя также их собственные оценки происходящего. Участники взаимодействий оценивают все происходящее в связи с этими взаимодействиями по своей субъективной шкале. И эти оценки во многих случаях не совпадают с требованиями государства. Из трений и шероховатостей во взаимодействии общества и государства общественные явления получают всю возможную палитру суждений по поводу их окраски или оценки степени серьезности происходящих нарушений.

Общественные оценки -- самый проблематичный момент в рассматриваемом взаимодействии общества и государства, которое определяет глубину проникновения криминала в общественную реальность, границы криминального мира и совокупность криминогенных обстоятельств. Любое, даже значимое движение общества не всегда становится заметным на поверхности общества и поэтому трудноуловимо, его значение выявляется только по прошествии некоторого промежутка времени, задним числом. Общество большей частью задает свою позицию в неявной форме. Своими успехами в постижении общественной реальности не может похвастаться ни одна из множества наук об обществе. Их описание реальности, как правило, является традиционно инерционным.

Классическое расхождение позиций в оценках реальности, даваемых государством и обществом, особенно отчетливо демонстрирует процесс исхода Советского Союза. Заметную часть богатства его проявлений составляет множество направлений противодействия общества деятельности государства. На первое место среди этих проявлений мы поставили бы поток нарушений системы ограничений экономической деятельности. Этот поток достиг такой силы, что государство не могло с ним справляться и реагировало только на отдельные эксцессы. Существование подобной нормативной системы к тому же явилось главным препятствием для социально-экономического развития страны.

Общественность играет все более заметную самостоятельную роль в делах современного российского общества и государства. Она же представляет собой основную и невидимую силу в действии упомянутых выше механизмов стирания границ между преступной средой и другими слоями населения в современных условиях, а также является источником формирования области криминологического неизвестного. Увеличение значения общественности во взаимодействии с государством делает проведение границ общества, производящего преступность, все более сложной задачей. Эти условия уже не допускают простого решения проблемы предмета криминологии. Точка зрения «господствующих общественных отношений» сегодня уже не является столь убедительной и очевидной, как это было ранее.

Упомянутое простое решение вопроса о предмете криминологии не только не позволяет видеть искомое общество на всю возможную глубину, но и как раз создает новые проблемы в движении науки, вроде методологических тупиков. Наука сознательно проводит границы своих исследований, опираясь при этом на устоявшиеся традиции и учитывая рассмотренные выше ориентиры, которые задают государство и общество.

Современная российская криминология поступает опрометчиво, уделяя мало внимания ориентировкам, источником которых являются движения общественности. Тем самым игнорируются важные сигналы, создаваемые этими движениями и содержащие информацию о возможных, но скрытых звеньях цепочки криминогенной детерминации. Чтобы своевременно откликаться на подобные сигналы, необходимо проявлять методологическую гибкость, расширять свой профессиональный кругозор.

Общественная реальность не может не включаться в предмет криминологии. В этом вопросе позиция криминологического сообщества не может не быть единодушной. Но на какой глубине исследования этой реальности при рассмотрении различных аспектов производящего преступность общества в его целостности следует остановиться, каждый отдельный криминолог-исследователь решает самостоятельно. И в решении данного вопроса вряд ли можно ожидать такого же единодушия. При этом, на наш взгляд, необходимо считаться с объективными тенденциями и проблемами, которые выявляются в процессе изучения феномена преступности в контексте реальности как таковой, а не ограничиваться ее застывшей на все времена конструкцией частичного детерминизма.

Список использованной литературы

1. Философия экономики. Антология : пер. с англ. / под ред. Д. Хаусмана. -- Москва: Изд-во Ин-та Гайдара, 2012. -- 520 с.

2. Friedman M. Essays in Positive Economics / M. Friedman. -- Chicago: Univ. of Chicago Press, 1953. -- 328 p.

3. Бергер П. Личностно-ориентированная социология / П. Бергер, Б. Бергер, Р. Коллинз. -- Москва: Акад. проект, 2004. -- 608 с.

4. Криминология: учебник / под ред. А.И. Долговой. -- 4-е изд., перераб. и доп. -- Москва: Норма: Инфра-М, 2013. -- 1008 с.

5. Гутнер Г.Б. Науки в контексте человеческих практик (конструктивизм и эпистемология о начале науки) / Г.Б. Гутнер // Вопросы философии. -- 2017. -- № 7. -- С. 147-157.

6. Суходолов А.П. Криминологический дискурс: «классика», современность, перспективы / А.П. Суходолов, А.Ф. Московцев. -- DOI: 10.17150/2500-4255.2019.13(2).181-196 // Всероссийский криминологический журнал. -- 2019. -- Т. 13, № 2. -- С. 181-196.

7. Kuhn T.S. The Structure of Scientific Revolutions / T.S. Kuhn. -- Chicago: The Univ. of Chicago Press, 1970. -- 340 p.

8. Сапожков О. Насилие упало на социальное дно. Борьба с тяжкими преступлениями требует не полицейских мер, а снижения бедности и пьянства / О. Сапожков // Коммерсантъ. -- 2019. -- 12 дек. -- С. 1-2.

9. Панюшкин В. Недостающее звено. Могут ли НКО решить социальные проблемы в России / В. Панюшкин // Коммерсантъ. -- 2020. -- 31 янв. -- С. 6.

10. Becker G.S. The Economic Way of Looking at Life / G.S. Becker // Journal of Political Economy. -- 1993. -- Vol. 101, № 3. -- Р. 385-409.

11. Becker G.S. Economic Analysis and Human Behavior / G.S. Becker // Advances in Behavioral Economics / ed. L. Green, J. Kagel. -- New Jersey: Ablex Publishers Corporation, 1987. -- Pt. 1, chap. 1. -- P. 3-17.

12. Polanyi K. The Economy as Instituted Process / K. Polanyi // The Sociology of Economic Life / ed. M. Granovetter, R. Swedberg. -- Boulder: Westview Press, 1992. -- P. 29-51.

13. Thevenot L. Organized Complexity: Conventions of Coordination and the Composition of Economic Arrangements / L. Thevenot // European Journal of Social Theory. -- 2001. -- Vol. 4, iss.4. -- P. 405-425.

14. Краснов И. «Устранить из коррупционных схем их главных бенефициаров» / И. Краснов; беседовал М. Варывдин // Коммерсантъ. -- 2020. -- 13 янв. -- С. 4.

15. Ямбург Е.А. Педагогика non-fiction. Школа -- единственная институция, занятая восстановлением шкалы ценностей / Е.А. Ямбург; беседовал С. Рыков // Литературная газета. -- 2019. -- 30 окт. -- С. 4.

16. Foucault M. Surveiller et Punir. Naissance de la Prison / M. Foucault. -- Paris : Gallimard, 1975. -- 313 p.

17. Московцев А.Ф. Свет и тени современной советской экономики / А.Ф. Московцев, И.Т. Таджибаев. -- Душанбе : Дониш, 1990. -- 222 с.

18. Кузнецова Н.Ф. Проблемы криминологической детерминации / Н.Ф. Кузнецова; под ред. В.Н. Кудрявцева. -- Москва: Изд-во Моск. ун-та, 1984. -- 208 с.

19. Свенссон Б. Экономическая преступность / Б. Свенссон; пер. со швед. Ю.А. Решетова; под ред. М.А. Могуновой. -- Москва: Прогресс, 1987. -- 160 с.

20. Алехина М. Психологи прокуратуры определили моральные ценности коррупционеров / М. Алехина // РБК. -- 2019. -- 1 авг. -- URL: https://www.rbc.ru/politics/01/08/2019/5d42c8919a79477e9af8d98e.

21. Клямкин И.М. Теневая Россия: экономико-социологическое исследование / И.М. Клямкин, Л.М. Тимофеев. -- Москва: Изд-во Рос. гос. гуманит. ун-та, 2000. -- 595 с.

References

1. Hausman D. (ed.). The Philosophy of Economics. An Anthology. Cambridge University Press, 1984. 536 p. (Russ. ed.: Hausman D. (ed.). Filosofiya ekonomiki. Antologiya. Moscow, Gaidar Institute Publ., 2012. 520 p.).

2. Friedman M. Essays in Positive Economics. University of Chicago Press, 1953. 328 p.

3. Berger P., Berger B., Collins R. Lichnostno-orientirovannaya sotsiologiya [Personality-oriented Sociology]. Moscow, Akademicheskii Proekt Publ., 2004. 608 p.

4. Dolgova A.I. (ed.). Kriminologiya [Criminology]. 4^th ed. Moscow, Norma Publ., Infra-M Publ., 2013. 1008 p.

5. Gutner G.B. Science in Context of Human Practices. Constructionism and Evolutionary Epistemology about the Beginning of Science. Voprosy filosofii = Issues of Philosophy, 2017, no. 7, pp. 147-157. (In Russian).

6. Sukhodolov A.P., Moskovtsev A.F. Сriminological Discourse: «Classics», Modernity, Prospects. Vserossiiskii kriminologicheskii zhurnal = Russian Journal of Criminology, 2019, vol. 13, no. 2, pp. 181-196. DOI: 10.17150/2500-4255.2019.13(2).181- 196. (In Russian).

7. Kuhn T.S. The Structure of Scientific Revolutions. University of Chicago Press, 1970. 340 p.

8. Sapozhkov O. Violence fell to the bottom of the society. Counteraction to grave crimes requires not police measures, but a reduction of poverty and alcoholism. Kommersant", 2019, December 12, pp. 1-2. (In Russian).

9. Panyushkin V. The missing link. Can NGOs solve social problems of Russia. Kommersant”, 2020, January 31, pp. 6-6. (In Russian).

10. Becker G.S. The Economic Way of Looking at Life. Journal of Political Economy, 1993, vol. 101, no. 3, pp. 385-409.

11. Becker G.S. Economic Analysis and Human Behavior. In Green L., Kagel J. (eds.). Advances in Behavioral Economics. New Jersey, Ablex Publishers Corporation, 1987, pt. 1, chap. 1, pp. 3-17.

12. Polanyi K. The Economy as Instituted Process. In Granovetter M., Swedberg R. (eds.). The Sociology of Economic Life. Boulder, Westview Press, 1992, pp. 29-51.

13. Thevenot L. Organized Complexity: Conventions of Coordination and the Composition of Economic Arrangements. European Journal of Social Theory, 2001, vol. 4, iss.4, pp. 405-425.

14. Krasnov I.; Varyvdin M. (ed.). «Eliminate key beneficiaries from the corruption schemes». Kommersant", 2020, January 13, pp. 4. (In Russian).

15. Yamburg E.A., Rykov S. (ed.). Pedagogics non-fiction. The school is the only institute involved in restoring the value scale. Literaturnaya gazeta, 2019, October 30, pp. 4. (In Russian).

16. Foucault M. Surveiller et Punir. Naissance de la Prison. Paris, Gallimard, 1975. 313 p.

17. Moskovtsev A.F., Tadzhibaev I.T. Svet i teni sovremennoi sovetskoi ekonomiki [Light and shadows of modern Soviet economy]. Douchanbe, Donish Publ., 1990. 222 p.

18. Kuznetsova N.F.; Kudryavtsev V.N. (ed.). Problemykriminologicheskoi determinatsii [Problems of Criminological Determination]. Lomonosov Moscow State University Publ., 1984. 208 p.

19. Svensson B. Ekonomisk Kriminalitet. Goteborg, Tholin/Larsson/Gruppen, 1983. 104 p. (Russ. ed.: Svensson B.; Reshetov Yu.A., Mogunova M.A. (eds.). Ekonomicheskaya prestupnost'. Moscow, Progress Publ., 1987. 160 p.).

20. Alekhina M. Psychologists from the Prosecutor's Office identified moral values of corrupt officials. RBK = RBC, 2019, August 6. Available at: https://www.rbc.ru/politics/01/08/2019/5d42c8919a79477e9af8d98e. (In Russian).

21. Klyamkin I.M., Timofeev L.M. Tenevaya Rossiya: ekonomiko-sotsiologicheskoe issledovanie [Shadow Russia: a Study in Economy and Sociology]. Moscow, Russian State University for the Humanities Publ., 2000. 595 p.

Размещено на Allbest.ru