Применение норм уголовного законодательства об ответственности за распространение заведомо ложной информации, представляющей угрозу общественной безопасности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Уральский юридический институт МВД России

Применение норм уголовного законодательства об ответственности за распространение заведомо ложной информации, представляющей угрозу общественной безопасности

Токарев Денис Сергеевич,

кандидат юридических наук, доцент

Пичугина Кристина Эдуардовна

Аннотация

правонарушение уголовный кодекс информационный

В статье рассматриваются вопросы применения статей 207.1, 207.2 Уголовного кодекса Российской Федерации. Автор обосновывает систематизацию этих норм в отдельную группу по объекту преступного посягательства, которым являются общественные отношения в сфере информационной безопасности. Анализируются критерии разграничения данных преступлений между собой, а также критерии их отграничения от аналогичных правонарушений. Предлагается авторская позиция по разрешению выявленных проблем, связанных с применением статей 207.1, 207.2 Уголовного кодекса Российской Федерации. В частности, сформулирован разработанный автором критерий отграничения анализируемых преступлений от правонарушений.

Ключевые слова: общественная безопасность; информационная безопасность; COVID-19; ложная информация; недостоверная информация.

Annotation

Application of the norms of criminal legislation on liability for the dissemination of deliberately false information

Tokarev Denis Sergeyevich, Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia, Candidate of law, Associate Professor

Pichugina Kristina Eduardovna, Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia

The article deals with the application of Articles 207.1, 207.2 of the Criminal Code of the Russian Federation. The author substantiates the systematization of these norms into a separate group for the object of criminal encroachment, which is public relations in the field of information security. The article analyzes the criteria for distinguishing these crimes from each other, as well as the criteria for distinguishing them from similar offenses. The author's position on the resolution of the identified problems related to the application of Articles 207.1, 207.2 of the Criminal Code of the Russian Federation is proposed. In particular, the author formulates the criterion developed by the author for distinguishing the analyzed crimes from offenses.

Key words: public safety; information security; COVID-19; false information; questionable information.

Основная часть

Ряд федеральных законов, принятых в апреле 2020 г., как считают многие авторы, направлен именно на борьбу с распространением новой коронавирусной инфекции COVID-19 См., например: Кулев А. Г., Кулева Л. О. Уголовно-правовые новеллы в сфере охраны общественной безопасности (ст. 207.1, 207.2 УК РФ) // Вестник Университета прокуратуры Российской Федерации. 2020. № 4 (78). С. 59-60; Бычков.

Следует согласиться, что публичное распространение ложных сведений, таких как: о количестве заВ. В. Публичное распространение заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан, и общественно значимой информации, повлекшее тяжкие последствия (статьи 207.1, 207.2 УК РФ): уголовно-правовая характеристика и сравнительный анализ // Вестник Московской академии Следственного комитета Российской Федерации. 2020. № 2. С. 80-81 и др. болевших на той или иной территории; якобы сокрытии неких истинных целей действий государственных и муниципальных органов при проведении карантинных мероприятий; способах и формах лечения нового массового заболевания, - а также другая ложная информация создает угрозу общественной безопасности, отдельным интересам личности и государства. Однако если посмотреть на проблему несколько шире, то можно прийти к выводу, что введенные в уголовное законодательство нормы призваны противодействовать негативному явлению более широкого порядка.

История показывает, что даже самые опасные пандемии имеют определенный срок¹. В настоящее время статистика заболеваемости COVID-19 в Российской Федерации показывает динамику к снижению ее роста², начата массовая вакцинация населения³.

На наш взгляд, назначением введенных в уголовное законодательство в апреле 2020 г. ст. 207.1, 207.2 УК РФ является не только или даже не столько противодействие распространению новой коронавирус- ной инфекции COVID-19, сколько совершенствование борьбы с посягательствами на информационную безопасность общества в целом.

Анализ норм уголовного законодательства, в частности гл. 24 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ), позволяет выделить группу норм, направленных на защиту общественной безопасности в информационной сфере. К указанной группе норм, по на шему мнению, необходимо отнести ст. 207, 207.1, 207.2 УК РФ. В этой связи, как нам представляется, совсем не случайно законодателем был выбран видовой объект уголовно-правовой охраны - не здоровье населения, что свидетельствовало бы о назначении указанных норм противодействовать распространению новой коронавирусной инфекции, а именно общественная безопасность, разновидностью которой является информационная безопасность общества.

Подтверждением нашего тезиса выступает не только расположение анализируемых норм в структуре действующего уголовного законодательства, но и выделение в положениях Стратегии национальной безопасности Российской Федерации, утвержденной указом Президента РФ от 31 декабря 2015 г. № 683 Указ Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 г. № 683 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» [Электронный ресурс] // Официальный сайт Президента Российской Федерации. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/40391 (дата обращения:., информационной безопасности в качестве самостоятельного вида национальной безопасности. Этим же документом определено, что в целях обеспечения государственной и общественной безопасности, среди прочего, должна совершенствоваться система выявления и анализа угроз в информационной сфере, а также противодействия им. Существенную роль в реализации поставленной задачи, на наш взгляд, играет противодействие угрозам информационной безопасности обществу и государству посредством правовых средств.

Однако анализ уголовно-правовой доктрины и немногочисленной практики применения введенных уголовно-правовых норм выявил затруднения в разграничении ст. 207.1, 207.2 УК РФ с административными правонарушениями, нормы о которых содержат ряд объективных и субъективных признаков, весьма схожих с признаками анализируемых составов преступлений.

В целях предупреждения ряда затруднений правоприменительной деятельности в различных отраслях права, возникающих в процессе реализации вводимых правовых мер по предупреждению COVID-19, а также для разрешения проблемы применения ст. 207.1, 207.2 УК РФ, Президиумом Верховного Суда Российской Федерации (далее - ВС РФ) 21 апреля 2020 г. был утвержден Обзор по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19) № 1 Обзор по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19). № 1 [Электронный ресурс] // Официальный сайт Верховного Суда Российской Федерации. URL: https://www.vsrf.ru/ files/28856/ (дата обращения: 21.02.2021). (далее - Обзор № 1). В дополнение к Обзору № 1 Президиумом ВС РФ 30 апреля 2020 г. был утвержден «Обзор по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19) № 2» Обзор по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19). № 2 [Электронный ресурс] // Официальный сайт Верховного Суда Российской Федерации. URL: https://www.vsrf.ru/ documents/all/28882/ (дата обращения: 21.02.2021). (далее - Обзор № 2).

Следует отметить, что высшая судебная инстанция дала разъяснение по разграничению административной ответственности за правонарушения, предусмотренные ч. 9 и 10 ст. 13.15 КоАП РФ, и уголовной ответственности по ст. 207.1 УК РФ в случаях распространения физическим лицом в средствах массовой информации, а также в информационно- телекоммуни-кационных сетях заведомо недостоверной информации о новой коронавирусной инфекции (COVID-19) под видом достоверных сообщений.

В частности, Президиум ВС РФ в качестве одного из критериев такого разграничения отмечает «реальную общественную опасность».

По нашему мнению, общественная опасность как способность деяния причинять вред охраняемым уголовным законом общественным отношениям с точки зрения квалификации преступления и разграничения его с аналогичными правонарушениями является весьма оценочным понятием. В связи с чем можно сделать вывод, что данный критерий не внес существенного вклада в решение проблемы правоприменения анализируемой нормы уголовного законодательства.

В качестве еще одного критерия разграничения ст. 2071 УК РФ с ч. 9 и 10 ст. 13.15 КоАП РФ при ее применении Президиум ВС РФ указал на объект преступного посягательства. Следует отметить, что административное законодательство в рамках норм гл. 20 КоАП РФ содержит признаки административных правонарушений, посягающих на общественный порядок и общественную безопасность. Вместе с тем административное правонарушение, выраженное в распространении в средствах массовой информации, а также в информационно-телекоммуникационных сетях заведомо недостоверной общественно значимой информации под видом достоверных сообщений, создавшее угрозу наступления указанных в ч. 9 и 10 ст. 13.15 КоАП РФ последствий, располагаются в рамках гл. 13 КоАП РФ, объединяющей комплекс норм, предназначенных для защиты общественных отношений в области информации и связи.

В отличие от критерия общественной опасности, содержание объекта посягательства, на наш взгляд, является более эффективным при отграничении ст. 207.1 УК РФ от аналогичных правонарушений. Однако, рассматривая информационную безопасность как интегрированный вид общественной безопасности при применении ст. 207.1 УК РФ, можно столкнуться с затруднением в разграничении общественных отношений в области информации и общественной безопасности с точки зрения их характера и предметного содержания.

Следующим критерием, на который необходимо обращать внимание при отграничении ст. 207.1 УК РФ от ч. 9 и 10 ст. 13.15 КоАП РФ, является то, что Президиум ВС РФ обозначил способ публичного распространения информации, указав, что при применении ст. 207.1 УК РФ «публичный характер распространения заведомо ложной информации может проявляться не только в использовании для этого средства массовой информации и информационно-телекоммуникационных сетей, но и в распространении такой информации путем выступления на собрании, митинге, распространения листовок, вывешивания плакатов и т. п.».

Следует признать, что при совпадении прочих объективных и субъективных признаков ст. 207.1 УК РФ и одной из ч. 9 или 10 ст. 13.15 КоАП РФ, а также при наличии затруднения в разграничении составов правонарушений по характеру и степени общественной опасности (вреда) объекту посягательства, в случаях когда распространение заведомо ложной информации происходит путем «выступления на собрании, митинге, распространения листовок, вывешивания плакатов и т. п.», в целом способ является высокоэффективным признаком, позволяющим правильно применить анализируемую норму уголовного законодательства.

Однако при сохранении всех перечисленных нами условий и совпадении способа, который будет состоять в совершении указанного в диспозиции ст. 207.1 УК РФ, деяния при использовании для этого средств массовой информации или информационно-телекоммуникационных сетей, у правоприменителя возникнут существенные сложности для отграничения анализируемого преступления от административных деликтов. Исключать же способы распространения информации через средства массовой информации или информационно-телекоммуникационные сети в рамках применения ст. 207.1 УК РФ, очевидно, нецелесообразно с позиции оценки степени общественной опасности данного способа.

О справедливости нашего тезиса свидетельствует и правоприменительная практика. Так, например, по материалам проверки прокуратуры возбуждено уголовное дело о публичном распространении заведомо ложной информации об обстоятельствах заражения коронавирусной инфекцией по факту размещения пользователем информации в социальной сети «ВКонтакте» о том, что в поликлинике г. С-ка у неизвестного гражданина были обнаружены признаки коронавируса, после чего указанного гражданина отпустили из поликлиники добираться на общественном транспорте без какого-либо сопровождения и принятия мер безопасности¹. Другой пример возбужденного уголовного дела по факту распространения ложной информации о коронавирусной инфекции в информационно-телекоммуникационных сетях: «Житель Агинского района разместил в одной из групп в мессенджере Viber ложные сведения о распространении на территории Забайкальского края вируса COVID-19, а также о якобы введенном пропускном режиме в одном из населенных пунктов Забайкалья» Официальный сайт Генеральной прокуратуры Российской Федерации [Электронный ресурс]. URL: https://genproc.gov. ru/smi/news/regionalnews/news-1820564/ (дата обращения: . Официальный сайт Следственного комитета Российской.

В Обзоре № 1 также были даны разъяснения по поводу разграничения ст. 207.1,207.2 УК РФ между собой по предмету, являющемуся обязательным признаком в рамках составов данных преступлений. В частности, Президиумом ВС РФ было указано, что «предмет преступления, предусмотренного ст. 207.2 УК РФ, является более широким по отношению к предмету преступления, предусмотренного ст. 207.1 УК РФ». В этой связи разъяснено, что «публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации, о которой идет речь в примечании к статье 207.1 УК РФ, повлекшее по неосторожности причинение вреда здоровью человека, смерть человека или иные тяжкие последствия, квалифицируется по соответствующей части статьи 207.2 УК РФ. Если в результате этих действий указанные последствия не наступили, содеянное надлежит квалифицировать по статье 207.1 УК РФ».

Проведенный анализ обзоров Президиума ВС РВ, а также немногочисленной практики применения ст. 207.1, 207.2 УК РФ позволяет сделать вывод о необходимости дальнейшего совершенствования правоприменительной деятельности в указанном направлении.

Основываясь на анализе научной литературы и норм административного и уголовного законодательства, сформулируем предложение о повышении эффективности применения норм уголовного законодательства об ответственности за распространение заведомо ложной информации.

При сопоставлении диспозиций ч. 9 или 10 ст. 13.15 КоАП РФ и ст. 2071, 2072 УК РФ обращает на себя внимание существенная, на наш взгляд, характеристика предмета анализируемых правонарушений, которая, по нашему мнению, может значительно повысить эффективность правоприменительной деятельности при разграничении анализируемых преступлений от правонарушений. Безусловно, эффективность правоприменения при этом будет зависеть от единообразного подхода в оценке предмета, которая может быть обеспечена официальным разъяснением ВС РФ.

Суть предлагаемого нами критерия разграничения анализируемых норм сводится к тому, что в нормах административного законодательства предмет состава правонарушения закреплен как «недостоверная» информация. В свою очередь, в рамках анализируемых составов преступлений предмет раскрывается через термин «ложная информация». Несмотря на тожественную, на первый взгляд, природу этих правовых терминов, они имеют существенные отличия, которые, в свою очередь, при юридической оценке деяния способны повлиять на разграничение общественного вреда, причиняемого объекту правовой охраны.

Системный анализ норм уголовного законодательства выявил разграничение недостоверных и ложных сведений, например, в рамках диспозиции ст. 159.1 УК РФ. Аналогичный результат показал и сравнительный анализ уголовно-правовой доктрины¹.

По нашему мнению, следует согласиться с профессором Н. Г. Ивановым по поводу того, что «ложная информация... не соответствует реальной действительности ни в каком виде и ни в каком варианте. Недостоверные сведения могут полностью или частично соответствовать действительности, но они не являются исключительной выдумкой, фантазией» См., например: Александрова И. А. Новое законодательство о мошенничестве в свете разъяснений Президиума Верховного Суда РФ. Статья 1. Новейшая практика применения ст. 159, ст. 159.1-159.6 УК РФ // Российский следователь. 2014. № 4. С. 32-35. Иванов Н. Объективная сторона распространения ложной информации (ст. 207.1 УК РФ) // Уголовное право. 2020. № 5. С. 66-67..

На наш взгляд, при отграничении ст. 207.1, 207.2 УК РФ от ч. 9 или 10 ст. 13.15 КоАП РФ нужно в том числе исходить из оценки распространяемой информации с позиции ее ложности или недостоверности. При этом в случае тождественности прочих признаков анализируемых преступлений и правонарушений, оценивая информацию как ложную, необходимо квалифицировать деяние как преступление по соответствующим статьям УК РФ, а в случае оценки информации как недостоверной - по соответствующим нормам административного законодательства.

Следует также отметить, что публичное распространение недостоверной информации, как и публичное распространение ложной, может повлечь последствие по неосторожности в виде причинения вреда здоровью человека, смерти человека или иных тяжких последствий.

В случае, когда указанные последствия наступают при публичном распространении ложной информации о фактах и событиях, указанных в рамках ст. 207.1, 207.2 УК РФ, то, согласно разъяснению Президиума ВС РФ, деяние следует квалифицировать по соответствующей части статьи 207.2 УК РФ, т. к. ст. 207.1 УК РФ указанных последствий не содержит.

Распространение в средствах массовой информации, а также в информационно-телекоммуникационных сетях заведомо недостоверной общественно значимой информации под видом достоверных сообщений, повлекшее смерть человека, причинение вреда здоровью человека или имуществу, массовое нарушение общественного порядка и (или) общественной безопасности, прекращение функционирования объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной инфраструктуры, кредитных организаций, объектов энергетики, промышленности или связи, в настоящее время влечет административную ответственность юридического, но не физического лица по ч. 10.2 ст. 13.15 КоАП РФ. Ответственность физических лиц за указанное деяние, на наш взгляд, должна наступать по соответствующим статьям уголовного законодательства (например, в случае причинения по неосторожности смерти по ст. 109 УК РФ, тяжкого вреда здоровью - по ст. 118 УК РФ и т. д.).

Подводя итог проведенного анализа применения норм уголовного законодательства об ответственности за публичное распространение заведомо ложной информации, представляющей угрозу общественной безопасности, следует отметить, что круг возникающих вопросов правоприменения в указанной сфере достаточно объемен и с расширением практики применения ст. 207.1, 207.2 УК РФ потребует дополнительного анализа. Вместе с тем полагаем, что высказанные в исследовании выводы разрешат возникающие в настоящий момент вопросы разграничения указанных норм со смежными и конкурирующими составами, а также с административными правонарушениями.

Библиографический список

1. Актуальная эпидемиологическая ситуация в России и мире [Электронный ресурс] // Официальный сайт Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека. URL: https://www.rospotrebnadzor.ru.

2. Александрова И. А. Новое законодательство о мошенничестве в свете разъяснений Президиума Верховного Суда РФ. Статья 1. Новейшая практика применения ст. 159, ст. 159.1-159.6 УК РФ / И. А. Александрова // Российский следователь. 2014. № 4. С. 32-35.

3. Бычков В. В. Публичное распространение заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан, и общественно значимой информации, повлекшее тяжкие последствия (статьи 207.1, 207.2 УК РФ): уголовноправовая характеристика и сравнительный анализ / В. В. Бычков // Вестник Московской академии Следственного комитета Российской Федерации. 2020. № 2. С. 80-81.

4. Иванов Н. Объективная сторона распространения ложной информации (ст. 207.1 УК РФ) / Н. Иванов // Уголовное право. 2020. № 5. С. 66-67.

5. Коломеец Е. Пандемии прошлого в сравнении с пандемией COVID-19 [Электронный ресурс] / Е. Коломеец. URL: https://nsportal.ru.

6. Кулев А. Г. Уголовно-правовые новеллы в сфере охраны общественной безопасности (ст. 207.1, 207.2 УК РФ) / А. Г. Кулев, Л. О. Кулева // Вестник Университета прокуратуры Российской Федерации. 2020. № 4 (78). С. 59-60.

7. О массовой вакцинации населения от новой коронавирусной инфекции [Электронный ресурс] // Официальный сайт Правительства Российской Федерации. URL: http://government.ru.

8. По материалам проверки прокуратуры возбуждено уголовное дело о публичном распространении заведомо ложной информации об обстоятельствах заражения коронавирусной инфекцией [Электронный ресурс] // Официальный сайт Генеральной прокуратуры Российской Федерации. URL: https:// genproc.gov.ru.

9. Уголовное дело возбуждено по факту распространения ложной информации о коронавирусной инфекции [Электронный ресурс] // Официальный сайт Следственного комитета Российской Федерации по Забайкальскому краю. URL: https://zabaykalye. sledcom.ru.

Bibliograficheskij spisok

1. Aktual'naya epidemiologicheskaya situaciya v Rossii i mire [Elektronnyj resurs] // Oficial'nyj sajt Federal'noj sluzhby po nadzoru v sfere zashchity prav potrebitelej i blagopoluchiya cheloveka. URL: https:// www.rospotrebnadzor.ru.

2. Aleksandrova I. A. Novoe zakonodatel'stvo o moshennichestve v svete raz»yasnenij Prezidiuma Verhovnogo Suda RF. Stat'ya 1. Novejshaya praktika primeneniya st. 159, st. 159.1-159.6 UK RF / I. A. Aleksandrova // Rossijskij sledovatel'.- 2014. № 4. S. 32-35.

3. Bychkov V. V. Publichnoe rasprostranenie zavedomo lozhnoj informacii ob obstoyatel'stvah, predstavlyayushchih ugrozu zhizni i bezopasnosti grazhdan, i obshchestvenno znachimoj informacii, povlekshee tyazhkie posledstviya (stat'i 207.1, 207.2 UK RF): ugolovno-pravovaya harakteristika i sravnitel'nyj analiz / V. V. Bychkov // Vestnik Moskovskoj akademii Sledstvennogo komiteta Rossijskoj Federacii. 2020. № 2. S. 80-81.

4. Ivanov N. Ob»ektivnaya storona rasprostraneniya lozhnoj informacii (st. 207.1 UK RF) / N. Ivanov // Ugolovnoe pravo. 2020. № 5. S. 66-67.

5. Kolomeec E. Pandemii proshlogo v sravnenii s pandemiej COVID-19 [Elektronnyj resurs] / E. Kolomeec. URL: https://nsportal.ru.

6. Kulev A. G. Ugolovno-pravovye novelly v sfere ohrany obshchestvennoj bezopasnosti (st. 207.1, 207.2 UK RF) / A. G. Kulev, L. O. Kuleva // Vestnik Universiteta prokuratury Rossijskoj Federacii. 2020. № 4 (78). S. 59-60.

· massovoj vakcinacii naseleniya ot novoj koronavirusnoj infekcii [Elektronnyj resurs] // Oficial'nyj sajt Pravitel'stva Rossijskoj Federacii. URL: http:// government.ru.

7. Po materialam proverki prokuratury vozbuzhdeno ugolovnoe delo o publichnom rasprostranenii zavedomo lozhnoj informacii ob obstoyatel'stvah zarazheniya koronavirusnoj infekciej [Elektronnyj resurs] // Oficial'nyj sajt General'noj prokuratury Rossijskoj Federacii. URL: https://genproc.gov.ru.

8. Ugolovnoe delo vozbuzhdeno po faktu rasprostraneniya lozhnoj informacii o koronavirusnoj infekcii [Elektronnyj resurs] // Oficial'nyj sajt Sledstvennogo komiteta Rossijskoj Federacii po Zabajkal'skomu krayu. URL: https://zabaykalye. sledcom.ru.

Размещено на Allbest.ru