Учет и криминологическая значимость изучения социально-психологических и биологических особенностей индивида, влияющих на формирование деструктивной толпы и причины массовых беспорядков

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Учет и криминологическая значимость изучения социально-психологических и биологических особенностей индивида, влияющих на формирование деструктивной толпы и причины массовых беспорядков

Алимпиев Алексей Александрович

Проведен анализ причинно-следственных связей массовых беспорядков сквозь призму влияния психологических и биологических особенностей индивида на механизм образования и функционирования деструктивной толпы. Проблема поиска причин массовых беспорядков решается с использованием теоретических взглядов и экспериментальных данных, полученных отечественными и зарубежными учеными, занимавшимися исследованиями в области криминологии, психологии, психофизиологии и социологии.

Ключевые слова: массовые беспорядки, индивид, социально-психологические особенности, биологические особенности, деструктивная толпа.

Accounting and criminological significance of the study of the socio-psychological and biological characteristics of the individual, affecting the formation of a destructive crowd and the causes of riots.

In the article has been analyzed relationships of cause and effect communication across influencing psychological and biological features of individual mechanism of creation and functioning of destructive crowd. Text of the article describes the problems of research the reasons of committing mass disorder in the complex of provisions, theoretical views and results of experimental investigations, which has been formulated by notorious domestic and foreign scientists in criminology, psychology, and psychophysiology.

Key words: mass riots, person, social and psychological features, biological features, destructive crowd.

Проблема эффективности противодействия массовым беспорядкам вызывает необходимость обращения к исследованиям из таких отраслей научного знания, как психология и психофизиология, имеющим значение для раскрытия индивидуальных психологических особенностей и определения роли отдельной личности в механизме функционирования агрессивной толпы.

Изучение причин и условий массовых беспорядков позволило сделать вывод о том, что отстаиваемые продолжительное время положения о неоспоримости социальной природы преступности и преобладании в ее причинном комплексе социальных явлений над биологическими [1, с. 67] не просто обусловливались идеологической конъюнктурой, не имея принципиального научно-теоретического и прикладного практического значения, но, более того, стали препятствием для прогрессивного развития отечественной криминологической мысли.

На наш взгляд, сама постановка вопроса о преобладании социального над биологическим или наоборот является некорректной.

В одном из своих известных трудов, посвященном методологическим проблемам советской криминологии, И.С. Ной справедливо отметил, что преступление может совершиться только в случае «...попадания криминогенных внешних условий в определенную личность, достаточно подготовленную социобилогически для преступной реакции» [2, с. 113].

Это положение еще раз подтверждает мнение о невозможности игнорирования биологических факторов преступности, что было характерно для советской криминологии. Далее И.С. Ной пишет: «.известно, что психологический склад личности производен от деятельности человека и детерминирован прежде всего развитием общественных условий его жизни, однако индивидуальность, как неповторимость каждого отдельного человека, есть прежде всего факт биологический» [2, с. 138].

Авторитетные ученые советского периода Н.П. Дубинин, И.И. Карпец и В.Н. Кудрявцев в отдельных своих работах присоединялись к критике положений, высказанных И.С. Ноем, однако в совместном научном труде, посвященном соотношению социального и биологического в природе преступности, они удивительным образом придерживаются его позиции, согласно которой наряду с социальным фактором «...действуют и биологические факторы, такие как особенности нейродинамических процессов, безусловные реакции, инстинкты, темперамент и др.» [3, с. 191]. Также они указывают и на влияние социализации на биологические особенности человека, которые и определяют его поступки и линию поведения.

В настоящей статье при исследовании вопроса о значении отдельных психологических и биологических особенностей индивидуумов, составивших единую общность в совершающихся массовых беспорядках, следует взять за основу определение толпы, сформулированное российским специалистом в области социальной психологии А.В. Забариным: «.толпа - это временное соединение отдельных лиц, связанных общей потребностью, интересом, идеей, верой, осознанием своей общности “мы”, отличающейся от других, в одно формально неорганизованное целое, приобретающее на время этого соединения единство мыслей, чувств, эмоций и действий» [4, с. 15].

Такая формулировка российского исследователя, по нашему мнению, в большей мере отвечает критериям научного понимания, чем, к примеру, воззрения французского социолога Г. Лебона и основателя психоаналитического направления З. Фрейда относительно механизмов функционирования массовой психологии и поведения личности в массовом скоплении, которые основаны скорее на их умозаключениях, а не на выводах и результатах экспериментальных наблюдений.

Если в понимании А.В. Забарина единство мыслей, чувств, эмоций и действий, обусловливается осознанием своей общности «мы», то в толковании Г. Лебона индивид, находящийся в массе, утрачивает сознательную часть своей психики, становясь бессознательной личностью [5, с. 162].

Позиции З. Фрейда и Г. Лебона можно считать схожими в части признания обоими потери своеобразия личности и вытеснения сферы сознательного подсознательными пластами психики человека, которые проявляются под воздействием толпы.

Разница в их подходах заключается лишь в том, что, по мнению первого, черты толпы априори заложены в каждой индивидуальности на подсознательном уровне, а второй полагал, что характерные особенности массовой психологии приобретаются личностью только при попадании в толпу, которая полностью нивелирует индивидуальность [6, с. 44-45].

Вместе с тем, не отрицая заслуг этих известных в области социально-психологической мысли ученых, мы все же склонны опираться на логику эмпирических данных и доказанных научных фактов.

Проведенное в 60-х гг. XX в. зарубежным ученым Х. Джекобсом продолжительное эмпирическое исследование толпы с применением наблюдения посредством видео- и фотосъемок показало, что толпа в средней фазе своего развития неизбежно и закономерно приобретает кольцеобразную форму. Изучение направленности движения толпы с помощью снимков и выстроенной диаграммной проекции позволило выявить тенденцию движения от периферии к центру.

Далее было установлено тяготение к центру более активных людей и стремление от центра к периферии наиболее пассивных участников толпы.

При этом с помощью выведенной Х. Джейкобсом формулы плотности толпы, включившей такие элементы, как длина и ширина площади, удалось установить, что для провоцирования массовых беспорядков достаточно всего лишь одного процента действующих агрессивно участников из всей общей массы собравшихся на локализованном участке лиц [6, с. 80-81].

В свете изучения вопросов, способствующих поиску социально-психологических и биологических признаков индивида, влияющих на формирование деструктивной толпы, мы сочли нужным подвергнуть анализу личностные особенности как реальных, так и потенциальных участников массовых беспорядков, относящихся к агрессорам (потенциальным) и активно действующим лицам, исключив из рассмотрения категорию любопытных и случайных обывателей.

Нас заинтересовала природа агрессии, вплетенная в контекст насильственной формы поведения в целом, и насилия, применяемого во время массовых беспорядков, в частности.

В одном из томов монографии, посвященной истокам и формам агрессии, А.А. Налчаджян свойство агрессивности раскрывал через понимание его как совокупности устойчивых эмоциональных и когнитивных качеств, которые сохраняются в течение большого промежутка времени и независимо от смены внешней обстановки имеют тенденцию к реализации жестокости и насильственных действий по отношению к людям.

Свое видение причин агрессии А.А. Нал- чаджян подкрепляет результатами отмеченных им лонгитюдных исследований, проведенных зарубежным психологом Л. Хьюсманном, который в этом вопросе был более категоричным, указав, что «...однажды выработанный агрессивный стиль поведения уже не меняется с течением времени» [7, с. 93].

Неоспоримый факт участия в беспорядках лиц мужского пола молодежного возраста коррелирует с выявленной иностранным психологом Берманом взаимосвязи между агрессией и высоким уровнем концентрации тестостерона у мужчин [8, с. 255].

Большая склонность мужчин по сравнению с женщинами прибегать к агрессии и насилию является первым основанием оправдать наличие существования биологических и генетических факторов насильственной преступности, к проявлению которой массовые беспорядки и относятся.

Другой зарубежный исследователь Мойер в подобном же ключе говорил о возможности генетического влияния на агрессивное поведение личности еще до момента ее рождения, но с оговоркой на изменение психологической конституции человека при положительном воздействии на него социальной среды и взаимодействии его с ней.

Согласно его умозаключению человек, который наследовал высокую возбудимость нервной системы, детерминирующую агрессивные реакции, будет склонен к враждебности и гневу, но, с другой стороны, если исключить условия для провокации таких наклонностей, окружив любовью, теплом и заботой, можно устранить причины агрессивного поведения [8, с. 258-261].

Коллега Мойера Бернштейн также вместе с признанием неоспоримости влияния гормонов на тип поведения человека выражал убежденность, что дисбаланс гормонального фона может существенно повлиять на выбор поступков только при соответствующих социальных условиях и влиянии других людей [8, с. 272].

Изучение взглядов представителей современной зарубежной социальной психологии в русле влияния генетических и психофизиологических параметров на природу происхождения агрессии демонстрирует их солидарность в признании большого значения фактора социальных условий.

Во многом солидарны с этими взглядами и мы, но с оговоркой на то, что главенствующее значение в постижении закономерностей агрессивного и насильственного поведения потенциальных участников массовых беспорядков заключено во влиянии психофизиологических факторов.

На наш взгляд, психофизиологическое объяснение имеет специфическая особенность деструктивной толпы и, соответственно, ее участников поддаваться внушению и не принимать основанные на здравом смысле и логике аргументы.

Уместно в связи с этим предположить, что затронутая нами агрессивность, порождающая насильственные формы поведения, находится в пропорциональной зависимости от полноценной работы центральной нервной системы индивида.

Согласно данным психофизиологии с помощью специального тестирования удалось установить обусловленность стресса, тревожности и агрессии величиной асимметрии нервнопсихических функций полушарий мозга. Вывод тестирования говорит о том, что стрессоустойчивость человека зависит от гармоничного функционирования обоих полушарий мозга, без явного доминирования одного из этих отделов над другим [9, с. 336].

Непреложным психофизиологическим фактом является то, что правое полушарие человека более чувствительно к отрицательным эмоциям в противоположность левому, тяготеющему к эмоционально положительному фону [9, с. 139].

Склонность к агрессии у лиц с органическими заболеваниями мозга зарубежный исследователь Криницки связывал с дисфункцией левого полушария [8, с. 275].

Комплексный криминолого-психологический эксперимент, проведенный сотрудниками Казанского государственного университета в начале 70-х гг. XX в. с осужденными участниками молодежных преступных группировок, отбывавшими наказание в исправительных колониях Татарской ССР, доказал наличие у исследуемого контингента выраженной латеризации, т.е. доминирования правого полушария. Причем свойство латеризации было присуще всем без исключения лицам, входившим в эту выборку, в отличие от контрольной группы сравнения, состоявшей из законопослушных сверстников.

По итогам данного исследования у студентов первого и второго курсов одного из вузов Татарской ССР обнаружена гармоничность работы полушарий мозга, большая в сравнении с осужденными эмоциональная устойчивость, значительное превосходство в интеллектуальных способностях и уровне обработки информации, что отразилось в зафиксированных результатах по решению вводных заданий на определение внимательности, мышления и реактивности [10, с. 38-47].

Исходя из изложенного, можно сделать вывод о том, что уравновешенность работы полушарий мозга определяет полноценность психической жизни законопослушных граждан, а рассогласованность работы мозга у насильственных преступников, к которым мы относими участников массовых беспорядков, напротив, играет обратную отрицательную роль, ограничивая их интеллектуально-волевую сферу.

С результатами эксперимента советского периода соотносится аргументация зарубежного психолога Спелласи в объяснении причин совершения насилия, которые заключаются в нарушении функций коры головного мозга.

По итогам проведенных им нейропсихологических исследований осужденных на предмет психомоторных, когнитивных и языковых способностей было выявлено, что группа осужденных, склонных к насилию, демонстрирует худшие результаты в выполнении специальных вводных заданий по сравнению с группой не склонных к насилию [8, с. 276].

Добавим, что инструментарий, используемый современными нейропсихологами, позволил на молекулярном уровне определить роль такого нейротрансмиттера (гормона, активирующего связи нейронов в мозге), как серотонин, так называемого гормона счастья, низкое содержание которого ведет к импульсивному поведению и немотивированной агрессии [11, с. 172].

По терминологии, используемой психотерапевтами, можно отнести активно действующего участника массовых беспорядков, прибегающего к избиению граждан, громящего витрины магазинов, поджигающего автомобили, к истерическому и невротическому типам людей, чьи жизненные установки опираются больше на эмоции, по преимуществу негативно окрашенные, чем на рациональное мышление.

Отмеченное можно обосновать физиологическим объяснением, приведенным академиком И.П. Павловым: «...на основном фоне слабости больших полушарий истеричных постоянно в разнообразных комбинациях фиксировались три частных физиологических явления: легкая подверженность гипнотическому состоянию. чрезвычайная зафиксированное и концентрированность нервных процессов в отдельных пунктах коры благодаря преобладанию подкорки и распространенность отрицательной индукции, то есть торможения.» [12, с. 93].

Изучение феноменологии деструктивной толпы позволило сделать вывод, что побои и избиения людей, погромы, поджоги во время массовых беспорядков есть не что иное, как условные рефлексы, в свое время обоснованные и сформулированные создателем науки о высшей нервной деятельности И.П. Павловым.

В физиологической интерпретации удары ногами и руками, поджигание предметов, разрушительные действия как поведенческие акты могут быть усвоены при запоминании определенного алгоритма действий, но при условии поступающего извне сигнала.

Происходит это по следующей схеме: раздражитель (сигнал) - реакция - последующее действие. Не секрет, что на этом принципе основана методика подготовки профессиональных спортсменов, в частности соревнующихся в таких контактных видах спорта, как, например, футбол или бокс. Управляемая «спортивная злость», которая в спорте не порицается, а поощряется, являющаяся мотиватором успеха, в игровой ситуации реализуется футболистом путем увеличения силы удара по мячу или боксером посредством поставленной ударной техники, направленной на причинение травмы противнику. Доведенный до автоматизма алгоритм действий, осознаваемый спортсменом в тренировочном процессе, не должен подвергаться критическому анализу с точки зрения причинения негативных последствий противнику в соревновательный момент.

Анализ закономерностей условно-рефлекторной деятельности спортсменов является уделом ученых, спортивных психологов, тренерского штаба, но отнюдь не самих спортсменов, которые являются лишь исполнителями в сфере спортиндустрии. То же самое можно сказать о распределении ролей организаторов и участников в деструктивной толпе.

Следуя положениям, изложенным академиком И.П. Павловым, основанным на экспериментально подтвержденных данных, совокупность действий участников деструктивной толпы мы обозначим генерализацией условных рефлексов.

В связи с этим считаем, что подготовка спортсмена либо будущих участников массовых протестных акций в специальных лагерях является условием для генерализации условных рефлексов в подходящий событийный момент, с оговоркой, что такое развитое качество, как агрессия, у спортсменов (по-иному называемая «спортивная злость») вплетается в контекст соревнования, а у членов деструктивной толпы - в успешность массовых беспорядков.

Длительность тренировочного процесса, подготовительных сборов, нахождения в психотравмирующей ситуации и соответствующем негативном социальном окружении формируют субъекта как отдельную психофизиологическую уникальную субстанцию со специфическим гормональным фоном, вегетососудистой системой, набором нейро- и психомоторных реакций.

Психофизиологическая характеристика субъекта деструктивной толпы может являться аргументом биологического обоснования причин массовых беспорядков.

Приводимые научно подтвержденные данные не только широко и развернуто объясняют причины совершения насильственных действий во время массовых беспорядков, но и отвечают на ряд вопросов: «почему определенная категория лиц решила выступить с протестом на площади, а другая воздержалась», «почему один человек предпочитает классический концерт футбольному матчу или бойцовскому поединку», «почему определенная группа молодых людей реализует себя в научных и бизнес-проектах, а некоторая часть их сверстников оказывается способной лишь на продвижение фанатской субкультуры».

На наш взгляд, закономерная значительная разница в индивидуально-психологическом личностном складе категории адаптировавшихся к социальным условиям законопослушных граждан и не адаптировавшихся к ним (в том числе и осужденных за неосторожные и ненасильственные преступления) последними компенсируется в исключительно насильственной форме поведения.

Следует отметить, что результаты нашей работы схожи с результатами исследования личности преступника, в частности преступника насильственного типа, полученными одним из самых авторитетных отечественных криминологов Ю.М. Антоняном.

Многостороннее исследование личности осужденных за различные виды преступлений в сопоставлении их с психологическим профилем законопослушных и ранее не судимых лиц, проведенное Ю.М. Антоняном, опиравшееся на методологию Миннесотского многофакторного опросника, для отечественной криминологии представило особую ценность ввиду приращения нового знания о механизме преступного насилия.

Такие качества, как ригидность, высокий уровень тревожности, агрессивности и наличие аффективных установок, относятся к фундаментальным особенностям личности осужденных за насильственные виды преступлений (хулиганство, разбои, убийство), но не являются типичными для категории осужденных за ненасильственные преступления (хищения и неосторожные преступления) [13, с. 53-55].

В завершение мы пришли к следующему.

Имеются существенные противоречия между положениями теорий отдельных классиков социальной психологии, изучавших массовое поведение, и экспериментально доказанными фактическими данными, объясняющими закономерности функционирования деструктивной толпы.

Закономерности функционирования агрессивно настроенной толпы, проявляющей себя в массовых беспорядках, обусловлены индивидуально-психологическими личностными особенностями каждого из индивидов, в нее входящих.

Феномены агрессии и насильственной формы поведения, изученные российскими и зарубежными исследователями, имеют непосредственную связь с причинным комплексом массовых беспорядков.

Характерными особенностями лиц, участвующих и предрасположенных к участию в массовых беспорядках, являются присущее им свойство агрессивности и вытекающая из него насильственная модель поведения.

Причины насильственной формы поведения лиц, участвующих и предрасположенных к участию в массовых беспорядках, могут быть объяснены с позиций таких наук, как психология, психофизиология, учение об условных рефлексах.

Совокупное действие социальных и биологических факторов имеет продолжительный период, что исключает в причинном комплексе массовых беспорядков предположение о ситуативном (случайном) влиянии вовлечения индивида в деструктивную толпу.

Для успешного противодействия массовым беспорядкам необходимо изучение индивидуальных психологических особенностей физических лиц, предрасположенных к вступлению в агрессивную толпу, с последующим раскрытием криминологического значения выявленных закономерностей в их личностной структуре.

По итогам исследования разработаны следующие предложения и рекомендации практического характера.

Особенности функционирования центральной нервной системы, в частности головного мозга, лиц, проявляющих насильственные и деструктивные формы поведения, должны стать объектом криминологического наблюдения, что требует объединения усилий специалистов психологов, физиологов, нейропсихологов, нейрофизиологов, судебных экспертов с практическими работниками правоохранительных органов и пенитенциарной системы Российской Федерации.

Состояние динамических процессов в психике и структурные изменения в центральной нервной системе (в частности, сигналы коры головного мозга) подучетных и осужденных за насильственные формы поведения должны подвергаться системному и научному анализу на предмет прогнозирования их преступного поведения.

В Уголовно-исполнительный кодекс РФ и законодательство Российской Федерации, регулирующее сферу профилактики и предупреждения преступлений, необходимо внесение норм, регламентирующих проведение социально-психологического и нейропсихологического мониторинга как осужденных, так и иных лиц, проявляющих агрессивные насильственные формы поведения.

Литература

деструктивный толпа насильственный преступность

1. Криминология и профилактика преступлений: учеб. / под общ. ред. А. И. Алексеева. М., 1989.

2. Ной И. С. Методологические проблемы советской криминологии. Саратов, 1975.

3. Дубинин Н.П., Карпец И.И., Кудрявцев В.Н. Генетика, поведение, ответственность: О природе антиобщественных поступков и путях их предупреждения. 2-е изд., перераб. и доп. М, 1989.

4. Забарин А. В. Психология толпы и массовых беспорядков: учеб. и практикум для вузов. М, 2018.

5. Лебон Г. Психология народов и масс /пер. с фр. Э. Пименовой, А. Фридмана. М., 2017.

6. Почебут Л. Г. Социальная психология: учеб. пособие для бакалавриата и магистратуры. 2-е изд., испр. и доп. М., 2018.

7. Налчаджян А.А. Агрессивность человека. Т 3. Агрессивные люди. Формирование и типы. 2013.

8. Бэрон Р, Ричардсон Д. Агрессия. СПб., 2014.

9. Психофизиология: учеб. для вузов / под ред. Ю.И. Александрова. 3-е изд., доп. и пере- раб. СПб., 2007.

10. Булатов Р.М. Преодолевая навязанные стереотипы: социальное и биологическое в правонарушающем поведении: теоретико-экспериментальный аспект. Казань, 2014.

11. Бартол К. Психология криминального поведения. СПб., 2004.

12. Павлов И.П. Условный рефлекс // Павлов И.П. Избр. работы. СПб., 2014.

13. Антонян Ю.М., Еникеев М.И., Эминов В.Е. Психология преступления и наказания. М., 2000.

14. Alekseev A.I. Criminology and crime prevention: textbook / gen. ed. by A.I. Alekseev. Moscow, 1989.

15. Noi I.S. Methodological problems the Soviet criminology. Saratov, 1975.

16. Dubinin N.P., Karpets I.I., Kudryavtsev V.N. Genetics, behavior, responsibility: On the nature of antisocial deeds and methods of their prevention. 2nd ed., rev. and augm. Moscow, 1989.

17. Zabarin A.V. The crowd and mass disorder psychology: textbook and practicum for high school. Moscow, 2018.

18. Lebon I. Psychology of the peoples and masses / transl. from French by A. Pimenova, A. Freedman. Moscow, 2017.

19. Pochebut L.G. Social psychology: study aid for bachelor and magistrate degrees. 2nd ed., cor. and augm. Moscow, 2018.

20. Nalchadjan A.A. The man's aggression. Vol. 3. The aggressive people. Forming and types. 2013.

21. Baron R., Richardson D. Aggression. St. Petersburg, 2014.

22. Psychophysiology: textbook for high school / ed. by Yu.I. Alexandrov. 3rd ed., augm. and rev. St. Petersburg, 2007.

23. Bulatov R.M. Overcoming stereotypes: social and biological in right breaking behavior: theoretical experimental aspect. Kazan, 2014.

24. Bartol K. Psychology of the criminal behaviour. St. Petersburg, 2004.

25. Pavlov I.P The conditioned reflex // Pavlov I.P Chosen works. St. Petersburg, 2014.

26. Antonjan Yu.M., Enikeev M.I., Eminov V.E. Psychology of the crime and punishment. Moscow, 2000.

Размещено на Allbest.ru