Предпосылки формирования социологии преступности как отдельной научной дисциплины

Размещено на http://www.allbest.ru/

Предпосылки формирования социологии преступности как отдельной научной дисциплины

Еремченко Владимир Игоревич

Кочкин Антон Андреевич

Аннотация

криминальный социология преступный поведение

Анализируются предпосылки возникновения и развития криминальной социологии как отдельной научной дисциплины. Рассматриваются относительно новые социологические методы изучения поведения участников криминальных субкультур, обосновывается их практическая значимость не только для социологии преступности, но и для правоприменительной системы в целом. Изучаются основные теории формирования преступного поведения, ставшие фундаментом социологии преступности.

Ключевые слова: социология, криминальная социология, преступность, криминальные группы, преступное поведение, делинквентное поведение, девиантное поведение.

Annotation

Prerequisites for the formation of the sociology of crime as a separate scientific discipline

The prerequisites for the emergence and development of criminal sociology as a separate scientific discipline are analyzed. Relatively new sociological methods of studying the behavior of participants in criminal subcultures are examined and their practical significance not only for the sociology of crime, but also for the law enforcement system as a whole is substantiated. The main theories of formation of criminal behavior, which have become the foundation of the sociology of crime, are studied.

Keywords: sociology, criminal sociology, crime, criminal groups, criminal behavior, delinquent behavior, deviant behavior.

Современное общество представляет собой сложный высокоструктурированный объект исследования. Это может быть обусловлено наличием в нем различных социальных групп, которые дифференцируются не только по гендерному, возрастному, этническому или религиозному признакам. Одной из характерных особенностей социально организованной общности людей является их поведение, детерминированное специфическими представлениями группы, непонятными или недоступными для большей части общества.

В целях выявления предпосылок формирования социологии преступности как научной дисциплины и разработки методов изучения поведения личности преступника представляется необходимым проанализировать ряд социологических исследований, посвященных теоретико-методологическому обоснованию делинквентного поведения.

Значительный вклад в развитие социологии преступности внесла общая социология, под которой следует понимать исследовательский корпус, созданный в конце XIX - начале ХХ в. философами-позитивистами, антропологами и неокантианцами.

Так, делинквентное поведение больших и малых социальных групп изучали представители Чикагской социологической школы (например, Ф. Трешер, Н. Польски, Дж. Кац, Э. Сатерленд, Р. Кловард, Л. Олин, Р. Берк, Г. Беккер и др.), которые разработали систему методов исследования преступности и отдельных криминальных субкультур.

Попытки научно обосновать антиобщественное противоправное поведение индивидов - преступников как отдельной социальной группы - в качестве особого социального явления, определить закономерности функционирования данного социального института, его природу впервые предприняли Э. Дюркгейм, Ч. Ламброзо, Э. Ферри, А. Кетле, А.-М. Герри и др.

Интересен тот факт, что с первых шагов своего развития социология занималась изучением «аномальных» социальных явления, т. е. тех, которые не соответствовали сложившимся в обществе представлениям об этике и праве. Условно говоря, «ненормальность» выступает одним из перманентных элементов социума и выражается в совершении антиобщественных противоправных действий (бездействии) либо противоречит «логике удовлетворения базовых потребностей». В связи с этим особого внимания заслуживает работа Э. Дюркгейма «Самоубийство».

В предисловии к своей книге французский социолог говорит о самоубийстве не как о каком-то экзотическом феномене, который интересен своей ненормальностью, а как об относительно стабильном явлении (о том, что оно просто есть, ибо термин «стабильность» несколько противоречит логике исследования автора), складывающемся из группы фактов, имеющих свои особенности и закономерности.

Э. Дюркгейм пишет о том, что «прогрессивное развитие какой-либо отрасли науки выражается главным образом в том, что трактуемые ею вопросы не остаются в стационарном состоянии; лишь тогда говорят про данную науку, что она двигается вперед, если ею устанавливается дотоле неизвестная законообразность явлений или, по крайней мере, открывается ряд новых факторов, которые, не позволяя делать окончательных выводов, способны изменить саму точку зрения на затрагиваемую проблему» [1, с. 8]. Следовательно, автор пытается приблизиться к эмпирической реальности для получения максимально репрезентативных данных, ставит перед собой методологическую задачу, которая позволит, с одной стороны, расширить перспективы социологии (в том числе социологии преступности) как науки, а с другой - утвердить правоту позитивного знания. По мнению исследователя, «вместо того чтобы предаваться метафизическим размышлениям по поводу социальных явлений, социолог должен взять объектом своих изысканий ясно очерченные группы фактов, на которые можно было бы указать, что называется, пальцем, у которых можно было бы точно отметить начало и конец - и пусть он вступить на эту почву с полной решительностью» [1, с. 7].

Что касается сущности самого исследования, то надо сказать, что, по мнению Э. Дюркгейма, почвой самоубийства являются социальные причины, которые коренятся в глубоком человеческом одиночестве, вызванном разрывом с коллективом. Следует отметить, что работа ученого была подвергнута критике за отсутствие комплексного подхода к изучению самоубийства, т. к. автор анализировал преимущественно только социальные факторы, не уделяя внимание психологическим причинам суицида [1, с. 29]. Несмотря на это, «Самоубийство» выступает примером последовательного социологического исследования, базирующегося на количественных данных и рассматривающего социальный феномен в динамике.

Другим фундаментальным трудом, который лег в основу множества социологических исследований преступного поведения, является работа итальянского психиатра, создателя теории биологической предрасположенности людей к совершению преступлений Ч. Ломброзо «Преступный человек». Автор, опираясь на знания физиологии человека и обширный опыт, пытается определить причины появления у индивидуума интереса к антиобщественному поведению.

В первых главах книги Ч. Ломброзо доказывает, каким образом климатические, географические, демографические условия влияют на преступность, оценивает воздействие таких криминообразующих факторов, как алкоголь, наследственность и воспитание, государственный аппарат, монетарная система, система образования. Так, например, ученый приходит к выводу, что «...образование влияет на преступность по-разному, смотря по своему распространению. То есть если оно еще ограничено и не достигло известной высоты, оно увеличивает число всех преступлений, кроме убийств, но когда оно достигает обширного распространения, то уменьшает количество самых тяжких преступлений, кроме преступлений против нравственности и политических. Но влияние просвещения остается постоянным в том, что оно изменяет сам характер преступлений, делая их менее жестокими» [2, с. 60].

Важно отметить, что все исследования, в основе которых лежат антропометрический и биологический методы, подкрепляются статическими и социологическими данными, что свидетельствует о высокой репрезентативности полученной информации.

Однако, несмотря на то что научные изыскания Ч. Ломброзо оказали существенное влияние на развитие социологии преступности как самостоятельной науки, некоторые его методы подвергаются сомнению. Так, применение ученым антропометрического метода рассматривается, как попытка сделать френологию и физиогномику, которые были популярны в XIX в., частью социологической методологии. Однако по мере развития психологии и физиологии указанные учения стали относить к области околонаучного знания.

В нашей стране социологические исследования преступного поведения активно проводились в советский период ее развития, оказав значительное влияние на становление этого научного направления. Одна из главных особенностей советской социологии преступности заключается в том, что начиная с 1970-х гг. ученые активно использовали метод системного анализа, позволяющий рассматривать преступность как целостную систему, состоящую из связанных между собой элементов. В этом контексте преступность как социальный феномен приобретает новое интегральное значение [4, с. 24-27].

Советский период включает в себя несколько этапов развития социологии преступного поведения:

детерминистический (60-70-е гг. ХХ в.) - характеризуется появлением работ, посвященных массовым преступлениям и социальным противоречиям как основным детерминантам противоправных деяний (В.Н. Кудрявцев, К.К. Горяинов, П.С. Дагель, У.С. Джекебаев, И.А. Исмаилов и др.);

плюралистический (вторая половина 70-х - середина 80-х гг. ХХ в.) - знаменует неоднозначность в выборе методов исследования криминогенных явлений (Н.Ф. Кузнецова, Л.И. Спиридонов, Д.А. Шестаков и др.);

либеральный (1980-90-е гг.) - в это время в результате культурно-политической интеграции с западными странами появляется новый вид социологических исследований в области преступного поведения индивидов - криминальная политическая социология, изучающая особенности политической преступности (Я.И. Гилинский, В.В. Лунеев и др.).

Необходимо отметить, что социология, постепенно развиваясь и охватывая все общественные сферы, вынуждена была сконцентрироваться на преступности (и криминальных субкультурах) как устойчивом (в том смысле, что преступность является неизменным компонентом общественных взаимоотношений, но при этом данный феномен трансформируется с течением времени) «институте» общества, требующем постоянного изучения для совершенствования методов и средств противодействия делинквентным группам. Тезис о том, что преступность - это социальный «институт», может быть воспринят неоднозначно в силу различных причин, поэтому слово «институт» намеренно взято в кавычки. Однако полагаем, что преступность как социальное явление обладает такими признаками (например, историческая обусловленность, направленность на удовлетворение человеческих потребностей и др.), которые позволяют считать ее социальным институтом.

По мере своего развития социология преступности аккумулировала в себе достижения смежных наук, совершенствуя методологию исследования. Модернизация, начавшаяся в ХХ в., в первую очередь затронула культурную, научную и социальную сферы деятельности. Вследствие этого в социально-гуманитарных науках сформировались направления, отличительной чертой которых является создание новой методологии исследования. Причем одна и та же методология использовалась в смежных областях знания. Например, феноменологические методы активно применялись, помимо философии, в социологии и психологии. Австрийский социолог А. Шюц посредством методов социологии обозначал и объяснял некоторые общественные явления [5].

Важную роль в становлении социологии преступности сыграли следующие направления социально-гуманитарного познания: структурализм, функционализм, бихевиоризм, символический интеракционизм и др.

Следует отметить, что развитие отдельных отраслей права (поскольку правоведение выступает составной частью социально-гуманитарного познания), например уголовного права и уголовного процесса, и статистики как научной дисциплины оказало значительное влияние на формирование методов социологии преступности, которые позволили получить знания о ее природе. Здесь речь идет об относительно новых концепциях социологии и социальной философии, способствующих развитию криминальной социологии в целом.

В связи с тем, что анализ каждой из вышеуказанных философских (социологических) концепций не является целью нашего исследования, предлагаем оценить влияние только некоторых современных социологических/ философских школ на развитие криминальной социологии.

Так, французский философ, сторонник психоаналитической и структуралистской школ М. Фуко в 1975 г. издает работу под названием «Надзирать и наказывать: Рождение тюрьмы», в которой рассматривает сущностное и функциональное значение наказания в социальной системе, а также предлагает новый подход к определению природы преступника и общественно опасного деяния.

Согласно представлениям М. Фуко, тюрьма (здесь имеются в виду учреждения пенитенциарной системы, связанные с изоляцией осужденного от общества) является однопорядковым элементом «монастырской системы», сходной по своему устройству с заводами, казармами, мануфактурами, фабриками и цехами. В этом случае на первый план выходит дисциплинарное воздействие на осужденного, пришедшее на смену смертной казни. Данный «переворот» свидетельствует о том, что законодатель, переосмыслив сущность преступного деяния и личности преступника, начинает понимать, что для исправления осужденного необходимо воздействовать в первую очередь не на его тело, а на его сознание и разум. Таким средством выступает ограничение свободы, реализуемое на режимной территории.

М. Фуко, рассматривая гуманизацию уголовно-исполнительной системы как метод повышения общей превенции, пишет: «Надо рассчитывать наказание, памятуя о его возможном повторении, а не в зависимости от характера преступления. Надо принимать во внимание будущий беспорядок, а не прошлое правонарушение. Надо добиваться того, чтобы у злоумышленника не возникло желания повторить преступление и чтобы возможность появления подражателей была исключена. Итак, наказание должно быть искусством последствий; вместо того чтобы противопоставлять чрезмерность наказания чрезмерности проступка, надлежит соразмерять друг с другом два следующих за преступлением ряда: его собственные следствия и следствия наказания. Преступление, не имеющее последствий, не требует наказания; так же как (по другой версии того же аполога) общество, находящееся на грани распада и исчезновения, не имеет права возводить эшафоты. Самое “предельное” из преступлений не может не остаться безнаказанным» [6, с. 86].

В своем исследовании М. Фуко, используя обширный исторический материал, исходя из особенностей становления политического режима во Франции, обосновывает природу трансформации уголовно-исполнительной системы, в который активно применялась публичная смертная казнь осужденного, в гуманистическую, целью которой является воздействие на сознание и поведение заключенного путем жесточайшей дисциплины с целью его перевоспитания и предупреждения совершения им новых преступлений. Полагаем, что научный труд М. Фуко повлиял на развитие европейской криминологии, т. к. результаты проведенного исследователем исторического и идеолого-политического анализа позволили по-иному взглянуть на личность преступника и показать неизбежность трансформации методов воздействия на осужденного.

Еще одной концепцией, заслуживающей, по нашему мнению, внимания, является символический интеракционизм. Основателем данной теории выступает американский социолог Дж. Мид, представитель Чикагской социологической школы. Значимость символического интеракционизма для криминальной социологии заключается в том, что, по мнению сторонников этого направления, большинство социологических исследований (в том числе посвященных преступности и криминальным социальным группам) не предусматривает интерпретацию полученных данных, а это препятствует качественной их репрезентации, анализу входных и выходных переменных, искажает значение некоторых вещей (Г. Блумер дает свое определение термина «вещь», которое включает и абстрактные понятия, и социологические категории, и объекты внешнего мира) [6], на которые ссылаются и которые являются неотъемлемой частью той или иной социальной группы.

Таким образом, за сравнительно небольшой период социология преступности оформилась как самостоятельная научная дисциплина. Экстраполируя и совершенствуя методы и достижения смежных областей социально-гуманитарного познания, социология криминального поведения открыла новые перспективы для изучения преступности, в результате чего методы, разработанные данной наукой, повлияли на развитие системы противодействия и профилактики отдельных видов преступлений.

Литература

1. Дюркгейм Э. Самоубийство / пер. с фр. А.Н. Ильинского. М., 2018.

2. Ломброзо Ч. Преступный человек / пер. Н.С. Житкова, Г. И. Гордон, К. К. Толстой. М., 2005.

3. Durkheim E. Suicide / transl. from fr. by A.N. Ilinsky Мoscow, 2018.

4. Lombroso C. Criminal person / transl. by N.S. Zhitkova, G.I. Gordon, K.K. Tolstoy. Мoscow, 2005.

5. Преступность среди социальных подсистем. Новая концепция и отрасли криминологии /под ред. Д.А. Шестакова. СПб., 2003.

6. Шюц А. Избранное: Мир, светящийся смыслом. М., 2004.

7. Фуко М. Надзирать и наказывать: Рождение тюрьмы / пер. с фр. В. Наумова; под ред. И. Борисовой. М., 1999.

8. Блумер Г. Символический интеракционизм: перспектива и метод / пер. с англ. А.М. Корбута. М., 2017.

9. Crime among social subsystems. New concept and branches of criminology / ed. by D.A. Shestakov. St. Petersburg, 2003.

10. Shuts A. The Favorites: World shining with sense. Мoscow, 2004.

11. Foucault M. Supervise and Punish: Birth of a prison / transl. from Fr. by V. Naumov; ed. by I. Borisova. Мoscow, 1999.

12. Bloomer G. Symbolic Interactivityism: perspective and method / transl. from english by A.M. Korbut. Мoscow, 2017.

Размещено на Allbest.ru