Архаичность психологической теории вины в уголовном праве

Размещено на http://www.allbest.ru/

Кубанский государственный аграрный университет им. И.Т. Трубилина

Архаичность психологической теории вины в уголовном праве

Сокол Юлия Валерьевна, аспирант юридического факультета

Психологическая теория вины в уголовном праве переживает кризис. Многие ее положения, сформированные в первой половине XIX в. и принятые впоследствии как догма, противоречат правоприменительной практике, а также современным результатам психологии и когнитивных наук. Настоятельно требуется пересмотр устаревших основ психологической теории вины.

Ключевые слова: вина, чувство вины, переживание вины, психологическая теория вины.

Archaic nature of psychological theory of guilt in criminal law

The psychological theory of guilt in criminal law is in crisis. Many of its concepts, formed in the first half of the 19th century and dogmatized contrary to law-enforcement practice as well as the current results of psychology and cognitive sciences. A revision of the outdated foundations of the psychological theory of guilt is urgently required.

Keywords: guilt, sense of guilt, feelings of guilt, psychological theory of guilt.

Современная российская уголовно-правовая наука нуждается в модернизации, как открыто заявляли А.Э. Жалинский, В.Н. Кудрявцев, Н.Ф. Кузнецова, А.В. Наумов и другие ученые.

Кризисная оценка отечественной уголовно-правовой науки во многом обусловлена ее оторванностью от социальной реальности, действующего уголовного законодательства и практики его применения, а также активным обсуждением различных вопросов, часто не имеющих практического значения.

Нынешнее состояние уголовного права можно охарактеризовать и как интеллектуальную стагнацию, под которой понимается «затяжное и ставшее привычным отсутствие самостоятельного производства идей, значительных самих по себе, вне зависимости от политической конъюнктуры или какой-либо видимой практической пользы» [1, c. 120].

Кризисная оценка в полной мере относится и к такому важному институту отечественного уголовного права, как вина. Несмотря на периодически возникающие дискуссии о сущности и назначении вины, наличие обширной литературы, признание вины в качестве одного из базовых понятий российского права и формально-юридическое закрепление принципа вины в ст. 5 УК РФ, сегодня все же существуют многочисленные проблемы, связанные как с пониманием вины, так и с реализацией принципа вины на практике.

Нынешнее состояние разработанности теории вины в уголовном праве не позволяет утверждать, что познан механизм, раскрывающий содержание и особенности вины лица, совершившего преступление, а также ее форму и вид, необходимые для правильной квалификации деяния и индивидуализации наказания.

Господствующее положение в отечественной науке уголовного права занимает так называемый психологический подход в понимании вины, в рамках которого развиваются психологическая, оценочная (нормативная) и психолого-оценочная концепции вины.

Чаще всего под виной понимается некое психологическое/психическое (интеллектуальное и волевое) отношение субъекта к совершенному деянию и его последствиям. При этом в различных концепциях вины по-разному трактуются «внутренняя» и «внешняя» оценки деяния субъекта, приобретающие различные формы субъективно-объективного содержания виновного поведения.

Нынешнее понятие вины в российской уголовно-правовой науке является результатом сложного взаимодействия религиозных, философских, нравственных, научных и обыденно-житейских представлений, сложившихся в XVIII-XIX вв. [2, c. 35].

Общеизвестно, что юриспруденция отделилась от богословия только в XVII в. [3, c. 30]. Начало классической (континентальной) науки уголовного права положили работы философов и писателей XVIII в. Философские представления о душе, воле, грехе, внутреннем опыте и т.п. И. Канта, Г.В.Ф. Гегеля, Л. Фейербаха оказали существенное влияние на основы классической немецкой школы уголовного права, сформировавшейся в конце XVIII - начале XIX в. Именно с этого времени в работах немецких ученых стали появляться различного рода упоминания о так называемых «психологических» теориях преступления и наказания [4, c. 14].

Указанные «психологические» представления немецких учителей были восприняты дореволюционными отечественными криминалистами. Однако, будучи прогрессивными в XVIII-XIX вв., в настоящее время такие «психологические» взгляды устарели. Тем более, что психология как самостоятельная наука сформировалась лишь с середины XIX в. после проникновения в нее экспериментальных методов и формирования ее теоретических программ [5, с. 17, 250-251]. Хотя прошло более двух столетий, прежние религиозно-философские идеи продолжают оказывать существенное влияние на современное уголовное право. При этом представители отечественной уголовно-правовой науки так и не смогли установить для себя границы (более или менее четкие) такого воздействия, продолжая преувеличивать значение философии для науки уголовного права.

Современные исследователи предпочитают не подвергать сомнению основания, связанные с пониманием вины, которые сложились несколько столетий назад под влиянием сложного взаимодействия религиозных, философских, нравственных, научных и обыденно-житейских представлений.

Необходимо подвергнуть серьезной переоценке религиозно-философские по сути представления о «грехе», «раскаянии», «вине» и «виновности», послужившие основой для формирования научных взглядов об институте вины в уголовном праве. Является преувеличенным мнение о признании христианского учения о вине и виновности как имеющего «большое значение для уголовно-правовой трактовки вины (виновности)», поскольку оно, якобы, «свидетельствует о тождестве данных понятий» [6, с. 44].

Современные психологи утверждают, что «свободная воля» не так уж и свободна, как об этом заявляют религиозно-философские теории свободы воли.

Нельзя сводить все содержание вины только к ее формам (умыслу и неосторожности). Необходимо выявить конкретно-предметное, уголовно-правовое содержание вины, ее теоретические основы, а также операционализировать способы ее установления.

Имеются многочисленные свидетельства проявления обвинительного уклона и объективного вменения на практике, поскольку «правоприменители не могут заниматься установлением в совершенном деянии того, что они сами далеко не всегда понимают и могут надлежащим образом сформулировать (например, осознавало ли лицо общественную опасность своих действий)» [7, с. 35]. До настоящего времени нет четкого ответа и на следующий вопрос: наступление уголовной ответственности связывается с психическим осознанием субъектом своей вины или с установлением правоприменителем конкретной формы вины в деянии?

В нарушение уголовно-правовых предписаний реальные субъективные процессы, связанные с установлением вины и ее осознанием, нередко подменяются их юридической оценкой. Вместо выявления фактического психического отношения лица к совершаемому им деянию на практике часто действует механизм объективного вменения.

К сожалению, в современном уголовном праве крайне мало работ, в которых бы проводился всесторонний и глубокий анализ негативной практики установления вины. Большинство ученых-правоведов исходит не из эмпирической, а из сугубо нормативной модели поведения следователей и судей, предполагающей, что «решение принимается в голове отдельного судьи в некоторой изоляции от окружающего мира и учитывает лишь совокупность доказательств и соответствующую статью кодекса или закона» [8, с. 3]. Тогда как «изолированность судьи в момент принятия решения, сам этот момент и его локализацию в голове или другом внутреннем приватном пространстве следует признать нежизнеспособной абстракцией» [8, с. 4-5].

Психологические исследования свидетельствуют, что на решение судьи о виновности лица статистически значимое влияние оказывают социальные характеристики как обвиняемых (гендер, семейное положение, наличие детей, материальное положение, карьера, профессиональный статус и т.д.), так и самих судей [8-11]. Известная английская поговорка гласит: справедливость зависит от того, что судья ел на завтрак [9].

Одни и те же описания разных случаев правонарушений по-разному оцениваются судьями [12]. На принятие судьями решений существенное влияние оказывают формулировки этих случаев, а также различные детали правонарушения, связанные с описанием личности или контекста ситуации. Даже если эти детали не имеют правового значения, они по-разному влияют на итоговое решение различных судей.

Хотя правоведы активно говорят об использовании психологического подхода в трактовке вины, они почему-то не используют научные достижения, полученные психологией и когнитивными науками за последние десятилетия [13, c. 11]. Следует согласиться с мнением О.Д. Ситковской, согласно которому для специалистов по уголовному праву характерна позиция (правильнее назвать ее иллюзией) самостоятельного, без участия психологов, раскрытия содержания ряда основных понятий и институтов уголовного права, которые фактически требуют психологического анализа [14].

Уместно даже говорить об обособлении уголовно-правовой науки от современной психологии, в результате чего складывается следующая парадоксальная ситуация: правоведы говорят об использовании психологического подхода, тогда как современные достижения психологии свидетельствуют об их противоречии нынешним уголовно-правовым трактовкам вины. Получается, что «гипноз старых формул» (М.А. Чельцов-Бебутов), распространенных в уголовном праве, оказывается сильней научных достижений психологии. Например, в уголовном праве традиционно исследуются лишь интеллектуальный и волевой компоненты содержания вины, тогда как эмоциональный компонент вины [15, c. 25] традиционно недооценивается.

В отличие от уголовного права в психологии предпочитают говорить не о вине, а о чувстве вины, которое, в свою очередь, возникает не до совершения и не в момент совершения преступления, а лишь после совершения деяния [16, c. 35]. Имеющая место на практике подмена психологического чувства вины после совершения преступления нередко выдается за юридическое понятие вины, которое должно быть оценено до и/или в момент совершения преступления, иначе происходит объективное вменение.

Признание субъектом преступления нарушения им уголовного закона не равнозначно переживанию этим лицом вины (чувства вины) за совершенное им преступление. Как справедливо отмечают Е.В. Матвеева и Е.А. Дровосекова, среди преступников имеется много тех, кто, сознавая свои действия как тяжкий поступок, при этом не испытывает вины и раскаяния [17, c. 4].

Указанный вывод подтверждается многочисленными примерами из практики. Так, Т., 63 года, судимый более 10 раз за мошенничество, каждый раз признавал себя виновным в совершении преступления в ходе судебного разбирательства. Однако после отбытия наказания он вновь совершал мошеннические действия [18; 19].

Среди опрошенных в 2019 г. 52 несовершеннолетних воспитанников спецшколы закрытого типа Краснодарского края выявлены несовершеннолетние, которые признавали в суде вину, однако по результатам опроса заявили, что не испытывают чувства вины по отношению к совершенному ими правонарушению. Более того, вместо переживания чувства вины и раскаяния они продолжают испытывать враждебность к потерпевшим. Можно ли в указанных выше случаях говорить о том, что лица раскаялись в совершенных ими преступлениях? Или речь идет только о формальном признании ими факта противоправной деятельности, чтобы смягчить уголовное наказание? По нашему мнению, ответ очевиден.

Содержание (и определение) вины в уголовно-правовом аспекте должно отличаться от подходов других наук, в том числе и психологии. Однако насколько обоснованным в современном уголовном праве является использование имеющего преходящий исторический характер упоминания о «психологическом подходе» в трактовке вины, если знания современной психологии игнорируются наукой уголовного права? Получается, что в нынешнем «психологическом подходе» в уголовном праве психологическим является только само это слово, поскольку современные достижения этой науки не используются. Например, так называемое «психологическое» определение вины в отечественном уголовном праве не основывается на современной психологии вины, если не сказать, что между ними пропасть. Указанное противоречие настоятельно требует своего разрешения.

Как справедливо отмечается в литературе, «задача юридической науки состоит не в том, чтобы не замечать возникающие противоречия между нормативно закрепленными правилами поведения и той социальной действительностью, для урегулирования которой и создаются данные правила, а в том, чтобы дать этим противоречиям развернутую правовую характеристику и наметить конкретные меры по их устранению» [7, c. 37]. Лауреат Нобелевской премии Д. Канеман и его последователи утверждают, что люди преимущественно иррациональны и подвержены когнитивным искажениям [13, c. 188, 218, 325]. Профессор-нейролингвист Т. Черниговская отмечает, что «мозг принимает решение за 30 секунд до того, как человек это решение осознает. 30 секунд - это огромный период времени для мозговой деятельности. Так кто же в итоге принимает решение: человек или его мозг?» [20]. психологический вина уголовный право

Таким образом, будучи самостоятельным феноменом, вина изучается различными областями знания, которые рассматривают ее с разных сторон. Однако настоятельно требуются современные уголовно-правовые (доктринальные) толкования вины и виновности, раскрывающие их уголовно-правовую сущность и учитывающие актуальную социальную действительность, претерпевшую за последние десятилетия кардинальные изменения. Изложенное свидетельствует о том, что отечественной уголовно-правовой науке предстоит значительная работа по дальнейшему совершенствованию института вины, а успешное решение данного вопроса невозможно без использования научных достижений современной психологической науки, а также без проведения критических уголовно-правовых исследований, направленных на преодоление ограниченности юридического понимания деятельности и связанных с установлением вины.

Литература

1. Розов Н.С. Идеи и интеллектуалы в потоке истории: макросоциология философии, науки и образования. Новосибирск, 2016.

2. Юрчак Е.В. Вина как общеправовой институт: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2015.

3. Христианское учение о преступлении и наказании / науч. ред. К. Б. Харабет, А. А. Толкаченко. М., 2009.

4. Фейербах П.А. Уголовное право. СПб., 1810.

5. Ждан А.Н. История психологии: от Античности до наших дней: учеб. для вузов. М., 2012.

6. Найбойченко В.В. Вина в умышленных преступлениях (закон, теория, практика): дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2016.

7. Векленко С. В. Виновное вменение в уголовном праве: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2003.

8. Как судьи принимают решения: эмпирические исследования права /под ред. В.В. Волкова. М., 2012.

9. Bryant B. Judges are more lenient after taking a break, study finds [Электронный ресурс]. URL: https://www.theguardian.com/law/2011/ apr/11/judges-lenient-break (дата обращения: 01.11.2019).

10. Tversky A., Kahneman D. Judgment under Uncertainty: Heuristics and Biases // Science, New Series, Vol. 185, No. 4157. (Sep. 27, 1974), pp. 1124-1131.

11. Четверикова И. В. Роль семьи, профессиональной карьеры и пола подсудимых при вынесении приговоров российскими судьями // Обвинение и оправдание в постсоветской уголовной юстиции: сб. ст. / под ред. В.В. Волкова. М., 2015.

12. Логинов Н. Когнитивные искажения: почему мы ошибаемся [Электронный ресурс]. URL: https://postnauka.ru/faq/89948 (дата обращения: 03.11.2019).

13. Канеман Д. Думай медленно... решай быстро: [пер. с англ']. М., 2018.

References

1. Rozov N.S. Ideas and intellectuals in the stream of history: the macro-sociology of philosophy, science and education. Novosibirsk, 2016.

2. Yurchak E.V Guilt as a general legal institution: diss. ... Candidate of Law. Moscow, 2015.

3. Christian doctrine of crime and punishment / sci. ed. K.B. Kharabet, A.A. Tolkachenko. Moscow, 2009.

4. Feuerbach P.A. Criminal law. St. Petersburg, 1810.

5. Zhdan A.N. History of psychology: from Antiquity to the present day: textbook for high schools. Moscow, 2012.

6. Nayboychenko V.V. Guilt in intentional crimes (law, theory, practice): diss. ... Candidate of Law. Saratov, 2016.

7. Veklenko S.V. Guilty imputation in criminal law: auth. abstr. ... Dr of Law. Moscow, 2003.

8. How judges make decisions: empirical studies of law / ed. by V.V. Volkov. Moscow, 2012.

9. Bryant B. Judges are more lenient after taking a break, study finds [Electronic resource]. URL: https://www.theguardian.com/law/2011/apr/11/ judges-lenient-break (date of access: 01.11.2019).

10. Tversky A., Kahneman D. Judgment under Uncertainty: Heuristics and Biases // Science, New Series, Vol. 185, No. 4157. (Sep. 27, 1974), pp. 1124-1131.

11. Chetverikova I. V The role of the family, professional career and sex of the defendants in sentencing by Russian judges // Accusation and acquittal in post-Soviet criminal justice: coll. of papers/ed. by V.V. Volkov. Moscow, 2015.

12. Loginov N. Cognitive distortion: why we are wrong [Electronic resource]. URL: https://postnauka. ru/faq/89948 (date of access: 03.11.2019).

13. Kahneman D. Think slowly ... decide fast: [transl. from English]. Moscow, 2018.

Размещено на Allbest.ru