Осуществление правотворчества судьями новых судов с принятием Судебных уставов 1864 года

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Е.Ю. Игнатьева

Е.Ю. Игнатьева Соискатель Российский государственный педагогический университет имени А.И. Герцена

Аннотация. В статье рассматриваются основные проблемы осуществления правотворчества государственными (коронными) и мировыми судьями с введением Судебных уставов 1864 года. Отсутствие правил о доказательствах, узаконение применения местных обычаев в качестве юридической нормы и предоставление права судьям осуществлять свою профессиональную деятельность в соответствии с общими требованиями закона «по внутреннему своему убеждению» исключало понятие равенства в суде для всех.

Ключевые слова: проблема правотворчества, судебная реформа, государственный (коронный) судья, мировой судья, Судебные уставы, наказание, закон, местные обычаи, юридический обычай, обычное право.

Ekaterina Yu. Ignatieva Post graduate I. Herzen Russian State Pedagogical University

Implementation of the law-creation of the judges of new judges with the acceptance of Judicial charter of 1864

Annotation: The article discusses the main problems of the implementation of law-making by state (crown) and magistrates with the introduction of the 1864 Judicial statutes by the reform. The absence of rules on evidence, the legalization of the use of local customs as a legal norm and the provision of the right of judges to carry out their professional activities in accordance with the general requirements of the law “according to their own conviction” excluded the notion of equality in court for all.

Keywords: problem of lawmaking, judicial reform, state (crown) judge, justice of the peace, judicial statutes, punishment, law, local customs, legal custom, customary law.

С введением Судебных уставов 1864 года суд в России предстал как самостоятельный и действительный охранитель законных прав каждого подданного империи, доступный представителям всех сословий. Впервые утверждались такие четыре принципа права, как независимость суда от вмешательства администрации, несменяемость судей, гласность и состязательность судопроизводства, что способствовало возникновению в российском обществе сознания правовой личности и правового порядка [2, с. 14; 6, с. IV]. Происходил поворот в общественном понимании права и в отношениях общества с властью. Избранные мировые суды и присяжные заседатели, деятельность нового института присяжных поверенных (адвокатуры), порядок функционирования окружных судов и Судебной палаты, казалось, явили российскому обществу 1860-70-х гг. систему справедливого и скорого правосудия.

Судебные уставы, имевшие в своем основании заимствования из западноевропейских систем судопроизводства, затронули одновременно многие области юриспруденции и изменили юридическую жизнь государства. Вместе с тем принятые в Уставах основания имели серьёзные особенности, которые оказывали влияние на всю область применения судебного правотворчества, накапливая и проявляя многие проблемы в новом судопроизводстве [3, с. 293].

Возникновение новых проблем в судебном правотворчестве обусловливалось тем, что в деле отправления правосудия связь судебного строительства, научной разработанности и затем принятия законодательного акта представляла собой начертание, которому в идеале должен следовать суд, а осуществление этих положений на практике, ввиду невозможности получения и проверки предшествующего опыта, наряду со всем положительным, что давали принятые Судебные уставы, проявляло и негативные аспекты нового судопроизводства.

Государственные и общественные деятели, юристы, прокуроры, правоведы последней четверти XIX века В.Н. Бочкарев, В.М. Гессен, Ю.В. Готье, Н.В. Давыдов, Е.В. Муравьев, В.Д. Набоков, Н.И. Неклюдов, В.Д. Плетнев, Н.Н. Полянский, Б.И. Сыромятников, Г.Г. Тельберг, В.Я. Фукс и другие активно участвовали в конструктивной критике проявившихся недостатков уже действующих Уставов, обосновывали предложения по преодолению возникших проблем в правосудии. Так, известный русский юрист, цензор В.Я. Фукс в труде «Суд и полиция» исследовал устоявшиеся судебные системы западноевропейских государств и сравнил их по проблемным аспектам с российской пореформенной системой.

В России наряду с установившимся государственным судом был установлен выборный мировой суд и, кроме этого, образованы институты судебных присяжных заседателей и присяжных поверенных (адвокатов). При этом мировые судьи избирались на общесословных коллегиях местных жителей, называвшихся уездными или земскими собраниями, а присяжные заседатели избирались комиссиями от этих же коллегий. При таком порядке выборов мировой судья становился самостоятельным, когда он действовал в интересах гласных, избравших его, и если не смог заслужить их доверия, то через три года его сменяли, т.е. избираемые на трехлетний срок мировые судьи «стесняются признательностью к тем, кто их выбрал» [9, с. 76], так как имели ввиду обеспечение своего переизбрания на новый срок и поэтому не могли быть независимыми в отношении своих избирателей. Если дореформенные судьи были зависимы от полицейско-административного давления, то новые мировые судьи попали в зависимость от избирателей.

Единая ранее в России судебная власть была разделена на две противоположные по своему происхождению и характеру части. Общий суд, называемый коронный, оставался ответственным перед государственной властью, а мировой суд (общественный) был ответственным, как обосновывал В.Я. Фукс: «пред неуловимым и изменчивым общественным мнением; другими словами, суд по закону - обязательно знакомых с ним лиц, и суд дилетантов, избираемых местными обывателями» [9, с. 85]. Мировые судьи в силу их выборности не могли в должной мере приобрести опытность, необходимую им для выполнения своих обязанностей.

Судебной реформой были созданы такие условия, при которых мировые судьи и присяжные заседатели не могли руководствоваться одинаковыми с коронными судьями нормами и мотивами. Судебная власть была вручена, с одной стороны, выборным мировым судьям и присяжным заседателям, а с другой стороны, - корпорации коронных судей, независимых от государственной власти. Особенностью обоих судов было то, что им предоставили право совершать правосудие без всяких обязательных правил о доказательствах - они нигде прописаны не были. Судьи толковали положительный закон по «общему его разумению». Если мировые судьи были в некоторой зависимости от своих избирателей, то судебная деятельность коронных судей не регулировалась никакой властью. Коронные (государственные) судьи могли применять «общий разум закона» на основании своих индивидуальных воззрений, не обременяясь при этом юридическими требованиями и нормами [7, с. 29]. Проблемным делом было привлечение судей, их помощников, членов Судебных палат и окружных судов к суду за должностное преступление, а также наложение на них дисциплинарных взысканий за нарушения, так как это предоставлено было их собственной коллегиальной инициативе без всякого участия государственной власти [5, с. 90]. Взыскательные процедуры проходили только при закрытых дверях, без всякой открытости и гласности [6, с. 323]. При таких условиях инициация наказания не имела серьезного значения.

Судьям общих судов Судебными уставами было предписано в случае неполноты, неясности или противоречия в законах свои заключения основывать на «общем смысле законов», но в то же время в Уставе гражданского судопроизводства было принято, что «все судебные места обязаны решать дела по точному разуму существующих за- конов»1 [7, ст. 9]. Но в этом же Уставе для института мировых судей был принят порядок, при котором «Мировой судья, по вы- слушании сторон, принимает в соображение все приведенные по делу обстоятельства и, определив по убеждению совести значение и силу доказательств, постановляет решение, которое не должно противоречить закону» Там же. - Ст. 129. [7, ст. 129]. Из этого следует, что в общих судах, где судьи государственные (коронные) дела должны были решаться «по точному разуму закона», а в мировых судах принимаемые решения должны были лишь «не противоречить закону». Но не противоречить закону ещё не значит, исполнять его. При этом, вынося решение, мировой судья может руководствоваться «общеизвестными местными обычаями, но лишь в том случае, когда применение местных обычаев дозволяется именно законом, или в случаях, положительно не разрешаемых законом» Там же. - Ст. 130. [7, ст. 130].

Известно, что отличительной чертой юридических обычаев является их большое разнообразие в соответствии с местными условиями, а также развитию, характеру и укладу жизни местных жителей. В период Судебной реформы 1864 года обычаи в России в известной мере сохранились в крестьянской и мелкоторговой средах, которые в силу исторического развития в условиях господствовавшего крепостного права почти не соприкасались с законом и продолжали иметь характер отношений между жителями, регулируемых традициями и сложившимися юридическими обычаями. Особенностью являлось то, что крестьянские и мелкоторговые обычаи не были должным образом собраны, точно не определены и часто были спорны и малоизвестны [1, с. 23].

Прописанные в Судебных уставах требования о принятии мировыми судьями решений, не противоречащих закону, позволили руководствоваться наравне с законом обычаями. При этом судебное правотворчество с использованием обычаев в качестве судебной нормы могло осуществляться довольно широко во многих гражданских судебных делах [8, с. 129]. Составители Уставов «подводят сначала под силу обычного права все словесные сделки и договоры, затем распространяют это обычное право на все сословия, а наконец устанавливают и самый порядок для принятия обычая в силе закона» [9, с. 210]. Такой порядок обусловил положение, при котором судебные постановления, принятые в соответствии с обычаями, часто приводили к «произволу судьи». На практике получалось так, что мировой судья мог свободно во всех судебных делах своей юрисдикции осуществлять правотворчество по своему усмотрению, руководствуясь обычаем или законом, что исключало понятие равенства в суде для всех.

Уставом уголовного судопроизводства мировым судьям было прописано, что вину или невиновность подсудимого судья решает «по внутреннему своему убеждению, основанному на совокупности обстоятельств, обнаруженных при судебном разбирательстве» Судебные уставы 20 ноября 1864 года: с изложением рассуждений, на коих они основаны. - 2-е изд., дополненное. - Санкт-Петербург: Тип. Е.И.В. Канцелярии, 1867. - Ч. 2: Устав уголовного судопроизводства. - 523 с. // [Электронный ресурс] // Официальный сайт Президентской библиотеки им. Б.Н. Ельцина. - Режим доступа: https://www.prlib.ru/ item/372593. - Ст. 119. [8, ст. 119]. Получилось, что судебное решение выносилось не по установленным нормам уголовного законодательства, а по индивидуальному усмотрению судьи и по «точному разуму существующих законов», который тоже определял мировой судья Учреждение судебных установлений 1864 года // Российское законодательство Х-ХХ веков [Электронный ресурс]. - Москва: Электронная библиотека, 1991. - С. 32-82. - Режим доступа: http:// xn--e1aaejmenocxq.xn--p1ai/node/13688. - С. 46. [10, с. 46]. При этом судья, не имевший юридического образования и в связи со своими отношениями к избирателям, не всегда мог беспристрастно вникнуть в «точный разум существующих законов», т.е. закон не мог воздействовать на совесть судей и не указывал, чем они должны убеждаться при вынесении приговора. Закон также не говорил, что он не признает доказательством и чем судья не должен предубеждаться.

В случае неясности, неполноты или противоречия законов судьи должны были опираться на «общий смысл законов» Учреждение судебных установлений 1864 года // Российское законодательство Х-ХХ веков [Электронный ресурс]. - Москва: Электронная библиотека, 1991. - С. 32-82. - Режим доступа: http://xn-- e1aaejmenocxq.xn--p1ai/node/13688. - Ст. 12. [8, ст. 12], при этом по ст. 13 Устава уголовного судопроизводства «воспрещается останавливать решение под предлогом неполноты, неясности и противоречия законов» Там же, с. 13. [8, ст. 13]. Закон прямо указывал, как должен действовать судья в условиях сомнений и предоставлял право не исполнять безусловно закон, а лишь понимать закон «по внутреннему убеждению», что носит очень индивидуальный и разнообразный характер. Такое положение приводило вместо разделения законодательной власти от судебной, наоборот, к их смешению, так как новые Судебные уставы предоставляли возможность безнаказанного вторжения судей в сферу законодательную, а авторитет закона был предоставлен «личному усмотрению судей» [9, с. 63].

Установленная законодателем такая независимость судейского корпуса послужила образованию доктрины о его полной несменяемости, вследствие которой судебные должностные лица были сплочены «в одно корпоративное целое, независимое от государственной власти во внутренних своих отношениях» [9, с. 91]. В результате у государственной власти не было даже возможности исправлять ошибки, возникающие при назначениях судей, оказавшихся неспособными к судебной работе.

Негативное влияние на отправление правосудия оказывало также принятое положение, по которому все судьи государственные (председатели, товарищи председателей, члены окружных судов, старшие председатели, председатели департаментов и члены судебных палат), кроме сенаторов, были поставлены в один ранг по правам должности, а иерархическая подчинённость низших судебных учреждений высшим была чисто номинальной. Вследствие этого кассационные инстанции могли объявлять низшим учреждениям только предостережения [9, ч. II, с. 13], а у председателей окружных судов и палат не было действенной дисциплинарной власти.

Отсутствие правил о доказательствах и предоставление судьям права истолковывать законы выявило проблему обязательной силы закона, а значит, авторитета закона и законодательной власти. Такое положение обусловливало возможность со стороны мировых судей и присяжных заседателей, желающих быть переизбранными на новый срок, угождать своим избирателям. Небольшая группа людей могла выбирать угодных им судей. М.В. Красовский, член Петербургского юридического общества, основываясь на своем опыте судебной службы, о части соискателей должности мирового судьи говорил: «Обыкновенно они проводятся в судьи кем-либо из влиятельных земцев и служат покорными орудиями поставившей их партии» [9, с. 102].

При такой непрочности судебной карьеры выборные судьи были слабо заинтересованы в упорном повышении своего юридического образовательного уровня, восполняя пробелы в своих познаниях в условиях практической деятельности. Для удовлетворительного выполнения обязанностей судьи и других судебных должностей необходимо было иметь юридическое образование и опытность в судопроизводстве. Таких лиц, необходимых для судебной деятельности, избрать из своей среды не могли ни сельские, ни городские жители, и среди местных жителей дворянского сословия также очень мало кто имел юридическое образование. Это означало, что большинство мировых судей и присяжных заседателей по российским общественным условиям не могли крупные гражданские тяжбы и уголовные дела правильно разбирать [9, с. 84].

Рассматривая деятельность съездов мировых судей, собирающихся по кассационным делам, М.В. Красовский дал следующую характеристику: «Они [мировые судьи], по естественному порядку вещей, склонны не быть строгими при взаимной поверке своих действий, контроль же общественного мнения в провинции почти всегда отсутствует, то многие съезды придерживаются направления утвердительного, то есть съехавшиеся судьи взаимно утверждают постановленные ими приговоры» [9, ч. II, с. 103]. Юридическая сторона приговоров и устойчивость судебной практики от такой сущности рассмотрения жалоб на приговоры существенно страдали.

Таким образом, основные проблемы осуществления правотворчества судьями новых судов проявились в условиях отсутствия правил о доказательствах и законодательного предоставления государственным (коронным) и мировым судьям права осуществлять свою профессиональную деятельность в соответствии с общими требованиями закона «по внутреннему своему убеждению». А в случае неясности, неполноты или противоречия законов судьи должны были опираться на «общий смысл законов».

Независимость судейского корпуса и обособление судов от государственной власти привели к ослаблению в судебной системе ответственности, иерархической подчиненности и дисциплины в целом [4, с. 21].

Отсутствие прописанных правил о доказательствах обусловило необходимость законодателей узаконить применение в судебном правотворчестве местных обычаев в качестве юридической нормы. Судебное правотворчество с использованием обычаев осуществлялось не только при рассмотрении дел об имущественных крестьянских отношениях и мелкоторговых сделок, но и широко применялось во многих других гражданских судебных делах. При этом крестьянские и мелкоторговые обычаи не были должным образом собраны, точно не определены и часто были спорны и малоизвестны.

Судебные постановления, принятые в соответствии с обычаями, часто приводили к «произволу судьи» в силу вынесения вердикта по своему усмотрению, что исключало понятие равенства в суде для всех.

Список литературы

суд юридический российский империя

1. Демичев А. А. Судебная реформа 1864 г. в российской ментальности пореформенного периода // История государства и права. - 2010. - № 17. - С. 21-24.

2. Джаншиев Г. А. Основы судебной реформы (к 25-летию нового суда). Историко-юридические этюды. - Москва: Тип. М.П. Щепкина, 1891. - 432 с.

3. Ефремова Н. Н. Судоустройство России в XVIII - первой половине XIX в. (Историко-правовое исследование). - М.: Наука, 1993. - 190 с.

4. Краковский К. П. Судебная реформа 1864 г.: значение и историко-правовые оценки // Журнал российского права. - 2014. - № 12. - С. 16-31.

5. Немытина М. В. Суд в России: вторая половина XIX - начало XX вв.: дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.01 / Немытина Марина Викторовна. - М., 1999. - 403 с.

6. Судебная реформа / под ред. Н.В. Давыдова и Н.Н. Полянского: в 2 т. - Т. 1. - Москва: Объединение, 1915. - 381 с.

7. Томсинов В. А. Судебная реформа 1864 г. в России и её воздействие на развитие отечественного правоведения // Вестник Московского университета. - Серия 11. Право. - 2015. - № 2. - С. 22-40.

8. Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства: в 2 т. - Т. 1. - 4-е изд., перераб. и доп. - Санкт-Петербург: Тип. товарищества «Общественная польза», 1912. - 556 с.

9. Фукс В. Я. Суд и полиция: в 2-х ч. - Москва: Тип. Университетская, 1889. - 522 с.

10. Смыкалин А. С. Историко-сравнительный анализ судебных систем XIX-XXI вв. в России (часть первая) // Алтайский юридический вестник. - 2014. - № 4 (8). - С. 40-45.

11. Новикова Е. А., Шумилин С. Ф. Правовое регулирование возбуждения уголовных дел в российском законодательстве: вопросы истории // Проблемы правоохранительной деятельности. - 2016. - № 4. - С. 10-14.

References

1. Demichev A. A. Sudebnaya reforma 1864 g. v rossiyskoy mentalnosti poreformennogo perioda // Istoriya gosudarstva i prava. - 2010. - № 17. - S. 21-24.

2. Dzhanshiev G. A. Osnovyi sudebnoy reformyi (k 25-letiyu novogo suda). Istoriko-yuridicheskie etyudyi. - Moskva: Tip. M.P. Schepkina, 1891. - 432 s.

3. Efremova N. N. Sudoustroystvo Rossii v XVIII - pervoy polovine XIX v. (Istoriko-pravovoe issledovanie). - M.: Nauka, 1993. - 190 s.

4. Krakovskiy, K. P. Sudebnaya reforma 1864 g.: znachenie i istoriko-pravovyie otsenki // Zhurnal rossiyskogo prava. - 2014. - № 12. - S. 16-31.

5. Nemyitina M. V. Sud v Rossii: vtoraya polovina XIX - nachalo XX vv.: dis.. d-ra yurid. nauk: 12.00.01 / Nemyitina Marina Viktorovna. - M., 1999. - 403 s.

6. Sudebnaya reforma / pod red. N.V. Davyidova i N.N. Polyanskogo: v 2 t. - T 1. - Moskva: Obedinenie, 1915. - 381 s.

7. Tomsinov V. A. Sudebnaya reforma 1864 g. v Rossii i eyo vozdeystvie na razvitie otechestvennogo pravovedeniya // Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 11 Pravo. - № 2. - S. 22-40.

8. Foynitskiy I. Ya. Kurs ugolovnogo sudoproizvodstva: v 2 t. - T. 1. - 4-e izd., pererab. i dop. - Sankt-Peterburg: Tip. tovarischestva «Obschestvennaya polza», 1912. - 556 s.

9. Fuks V. Ya. Sud i politsiya: v 2-h ch. - Moskva: Tip. Universitetskaya, 1889. - 522 s.

10. Smykalin A. S. Istoriko-sravnitel'nyy analiz sudebnykh sistem XIX-XXI vv. v Rossii (chast' pervaya) // Altayskiy yuridicheskiy vestnik. - 2014. - № 4 (8).

11. Novikova Ye. A., Shumilin S. F. Pravovoyeregulirovaniyevozbuzhdeniyaugolovnykh del v rossiyskom zakonodatel'stve: voprosy istorii // Problemy pravookhranitel'noy deyatel'nosti. - 2016. - № 4. - S. 10-14.

Размещено на Allbest.ru