Криминологические особенности личности преступника, совершающего преступления в социальных сетях

Размещено на http://www.allbest.ru/

Криминологические особенности личности преступника, совершающего преступления в социальных сетях

Сашенков Сергей Александрович, Стефанский Альберт Леонидович

В статье анализируются подходы к определению личности преступника, обобщаются научные изыскания относительно содержания структуры личности преступника. На основе проведенного исследования выделяются и анализируются основные мотивы совершения преступлений в социальных сетях, а также криминологические особенности личности в зависимости от совершаемого преступления. Выводы, сформулированные в статье, носят практическую направленность и могут быть использованы для совершенствования механизма предупреждения преступлений, совершаемых в социальных сетях, а также в образовательном процессе при изучении уголовно-правовых и криминологических дисциплин.

Ключевые слова: социальная сеть, криминологический портрет, личность преступника, интернет-преступник, кибербулинг.

Criminological features of the personality of a criminal who commits crimes in social networks

The article presents an analysis of approaches to the definition of the criminal personality, summarizes scientific research on the content of the criminal personality structure. On the basis of the conducted research, the main motives for committing crimes in social networks are singled out and analyzed, as well as criminological features of the personality depending on the committed crime. The conclusions formulated in the article have a practical orientation and can be used to improve the mechanism of prevention of crimes committed in social networks, as well as in the educational process when studying criminal law and criminological disciplines.

Keywords: social network, criminological portrait, criminal identity, Internet criminal, cyberbullying.

На сегодняшний день среди криминологов отсутствует однозначный подход к определению личности преступника. Одни исследователи считают, что данное понятие относится не ко всем лицам, совершающим преступления, а лишь к тем, для которых противоправная деятельность является основной, т. е. к профессиональным преступникам [1, с. 101; 2, с. 29]. Очевидно, что применительно к личности преступника, совершающего уголовно наказуемые деяния в социальных сетях, указанный подход не затрагивает лиц, впервые совершающих преступления, а также тех, чьи криминогенные качества только формируются.

Вторая группа криминологов, исследующих личность преступника, акцентирует внимание на признаках субъекта и субъективной стороны. При этом какие-либо свойства личности ими не рассматриваются [3, с. 16]. Полагаем, что такой подход к определению личности преступника, совершающего уголовно наказуемые деяния в социальных сетях, не позволит выявить механизм ее формирования.

Некоторые ученые рассматривают личность преступника как совокупность интегрированных в ней социально-психологических свойств, образовавшихся в процессе многообразных и систематических взаимодействий с другими людьми и детерминировавших выбор преступного способа удовлетворения своих потребностей, повлекший совершение преступления [4, с. 95; 5, с. 130]. Иными словами, исследователи под личностью преступника понимают некую модель, социальную и психологическую, обладающую специфическими чертами. Ей присущи антиобщественные взгляды, отрицательное отношение к нравственным ценностям, выбор общественно опасного пути для удовлетворения своих потребностей или непроявление необходимой активности для предотвращения общественно опасного последствия [6, с. 12]. В этом случае объектом изучения будут являться не только лица, умышленно совершившие преступления, но и субъекты, виновные в преступной неосторожности.

Использование данного подхода в рамках нашего исследования позволит выявить качества преступника, являющиеся причинами и условиями совершения преступления, отличающие его от других преступников, а также его свойства, на которые можно воздействовать при проведении профилактических мероприятий.

Совокупность социально значимых качеств, которые способствовали совершению противоправного деяния, образует структуру личности. В криминологической литературе представлены следующие составляющие структуры личности преступника:

социально-демографические и социально-психологические характеристики [7, с. 622];

социальные, демографические, анатомо-психофизиологические, социально-психологические, нравственно-психологические, уголовно-правовые свойства [8, с. 236-238];

социологические и правовые характеристики (признаки);

социально-демографические, уголовно-правовые и социально значимые физиологические признаки, а также нравственные свойства и психологические особенности [9, с. 104-106];

социологические, философские, психологические, экономические, этнические, демографические, правовые и медицинские характеристики [6, с. 14].

Несмотря на то что исследователи выделяют различные признаки в структуре личности преступника, бесспорной является их дифференциация на внешние (социальные, демографические, правовые) и внутренние (психологические).

Необходимо отметить, что де-юре лицо признается преступником только на основании вступившего в законную силу приговора суда. Исходя из этого и учитывая уровень латентной преступности в социальных сетях, количество изучаемых лиц значительно сокращается. Данное обстоятельство, безусловно, негативно отразится на результатах нашего исследования. Поэтому криминологическому изучению подлежат преступники де-факто, т. е. лица, совершившие противоправные деяния.

Вместе с тем построение общего типа личности преступника, совершающего уголовно наказуемые деяния в социальных сетях, представляется нецелесообразным. Поскольку в социальных сетях возможно совершение разнообразных преступлений, отличающихся объектом посягательства, общий тип личности преступника будет иметь усредненные характеристики. Выходом из данной ситуации, на наш взгляд, может стать выявление типичных качеств лиц, совершающих наиболее распространенные противоправные деяния в социальных сетях. Так, исследование психологических особенностей указанных выше субъектов позволит определить их отношение к нравственным ценностям общества, а также эмоциональные, интеллектуальные и волевые свойства.

Наиболее значимым психологическим признаком личности преступника является содержание мотивации преступного поведения, которое включает в себя «мотивы, потребности, интересы, стремления, цели, влечения, мотивационные установки, идеалы и т. п.» [10, с. 25].

В научной литературе отмечается, что потребности и интересы индивида не выходят за пределы его внутренних субъективных переживаний и не могут являться причиной человеческой деятельности. Потребности выступают регулятором поведения личности, определяют направленность ее мышления, чувств и воли. Интерес, с одной стороны, является результатом осознания объективно существующей потребности, а с другой - основой формирования мотива деятельности, направленной на удовлетворение потребности [11, с. 124]. Следовательно, мотив представляет собой побудительную причину преступного поведения, детерминированную потребностями и интересами.

Анализ судебной практики по уголовным делам позволил сделать вывод, что наиболее часто встречающимися мотивами совершения преступлений в социальных сетях являются: корысть (47%), самоутверждение и самопрезентация личности в микрогруппе (28%), хулиганские побуждения и месть (17%), исследовательский интерес (5%). Для сравнения приведем результаты исследований О.Ю. Введенской. Согласно ее данным, иерархия мотивов современных интернет-преступников выглядит следующим образом: корысть (65%), хулиганские побуждения (12%), любопытство (11%), влияние извне (6%), политические мотивы (4%), месть (2%) [12, с. 16-18]. Можно с уверенностью сказать, что мотивы совершения преступлений в социальных сетях в целом схожи с мотивами интернет-преступлений.

Изучение уголовных дел показало, что к преступлениям, имеющим корыстную направленность, совершаемым с использованием социальных сетей, в основном относятся: сбыт наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров (96% опрошенных экспертов подтвердили наличие корыстного мотива при совершении указанного преступления); мошенничество и вымогательство (98% опрошенных экспертов отметили данный мотив); реже - деяния против конфиденциальности, целостности и доступности данных (38%); распространение порнографических материалов (17%).

Мотив самоутверждения и самопрезентации личности в микрогруппе характерен для преступлений, связанных с распространением порнографических и экстремистских материалов (69%), проявлением сетевой агрессии (82%), а также деяний, направленных против конфиденциальности, целостности и доступности данных (73%).

Хулиганские побуждения и месть являются мотивом кибербуллинга (76%), который может выражаться как в оскорблениях, так и в распространении компрометирующей информации (в том числе порнографического содержания).

Познавательный мотив также характерен для преступлений против конфиденциальности, целостности и доступности данных (89%). Однако проявление повышенного интереса к порнографическим материалам приводит к их распространению (23%). Это указывает на деформацию ценностно-ориентационных установок личности.

Далее представляется необходимым рассмотреть личность преступника в зависимости от совершаемого им деяния. Это позволит выявить наиболее характерные его качества, что, в свою очередь, будет способствовать разработке эффективной системы предупреждения преступлений.

Вместе с тем, говоря о лицах, совершающих преступления, связанные с противоправным умышленным копированием, изменением (созданием), удалением или блокированием контента социальной сети, доступ к которому ограничен его правообладателем, стоит еще раз отметить высокой уровень латентности таких преступлений и, как следствие, отсутствие достаточной для научного анализа судебной практики по рассматриваемой категории дел. На основании анализа имеющихся приговоров уголовных дел, научной литературы по данной тематике и мониторинга социальных сетей можно сделать вывод, что распределение лиц, совершающих неправомерный доступ, модификацию, блокирование и уничтожение информации в социальных сетях, по возрасту выглядит следующим образом: до 18 лет - 6%, 18-29 лет - 53%, старше 29 лет - 41%.

Согласно данным проведенного нами опроса сотрудников правоохранительных органов, основными мотивами неправомерного доступа, модификации, блокирования и уничтожения информации, размещаемой в социальных сетях, являются: корыстный (62%); хулиганские побуждения (57%); познавательный (44%); иная личная заинтересованность (42%); месть (32%). К личностным особенностям рассматриваемых лиц специалисты относят: замкнутость потребностей исключительно на получении доходов любым путем (63%), чувство интеллектуального превосходства (59%), деформацию системы нравственных ценностей (52%). Также в ходе опроса выявлено, что при совершении рассматриваемых деяний у преступников преобладает стремление к получению высоких доходов (84%) и удовлетворению своих интеллектуальных возможностей (82%).

Данный факт находит подтверждение и в криминологических исследованиях, в которых отмечается корреляция мотива корысти с желанием индивидуума подтвердить себя в качестве социального и биологического существа, т. е. с мотивом самоутверждения в жизни, основанным на потребности ощущать себя источником изменений в окружающем мире [13, с. 168]. преступник кибербуллинг социальный

В.Б. Вехов, занимавшийся исследованием компьютерных преступников, называет схожие мотивы: 1) корыстные соображения; 2) политические цели (шпионаж, преступления, направленные на подрыв финансовой и денежно-кредитной политики правительства, дезорганизацию валютной системы страны, подрыв рыночных отношений); 3) исследовательский интерес (студенты и профессиональные программисты); 4) хулиганские побуждения и озорство; 5) месть [14, с. 41].

В свою очередь, анализ уголовных дел свидетельствует о том, что 97% преступлений, связанных с неправомерным доступом к контенту социальной сети, совершены из мести и зависти. Столь высокий показатель объясняется тем, что в результате таких деяний для жертв наступают общественно опасные последствия в виде ущерба их деловой репутации, что заставляет потерпевших обращаться в правоохранительные органы. Кроме того, лица, совершившие подобные деяния, не обладают специальными знаниями для сокрытия следов преступления, поэтому становятся объектом уголовного преследования.

В то же время лица, имеющие специальные навыки, позволяющие им осуществлять неправомерный доступ к контенту социальной сети, к уголовной ответственности привлекаются крайне редко. Причина, на наш взгляд, заключается не только в наличии у них «интернет-преступного профессионализма». Такие лица совершают неправомерный доступ с целью копирования данных, необходимых для входа в социальную сеть, и дальнейшей их продажи. Общественно опасные последствия рассматриваемых преступлений остаются для жертв либо незаметными, либо расцениваются ими как незначительные. В результате потерпевшие предпочитают не обращаться в правоохранительные органы, восстанавливать доступ к социальной сети самостоятельно или с помощью технической поддержки сайта. Отсутствие судебной практики по таким преступлениям не позволяет в полном объеме исследовать личность преступников. Однако анализ специальной литературы показал, что подавляющее большинство таких преступлений совершают мужчины, ранее не привлекавшиеся к уголовной ответственности (98%).

Анализ уголовных дел по фактам размещения в социальных сетях публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности и информации, направленной на возбуждение ненависти, вражды или унижение человеческого достоинства, показал, что 93% осужденных - это мужчины, 10% из которых имеют судимость. Распределение по возрасту указанных лиц выглядит следующим образом: до 18 лет - 23%, от 18 до 29 лет - 67%, старше 29 лет - 10%.

Как видно, подобные преступления преимущественно совершаются несовершеннолетними и молодежью. Данный факт можно объяснить тем, что в этом возрасте завершается формирование личности, темперамента, социального сознания, в поведении человека проявляется потребность в самоутверждении. Если на этом фоне в социальных группах увеличивается значение отрицательных средовых факторов, то создаются благоприятные условия для формирования различных девиаций.

Мотивы подобных преступлений весьма разнообразны. Анализ уголовных дел и опрос сотрудников ОВД показали, что наиболее распространенными среди них являются: ненависть в отношении какой-либо социальной группы по различным признакам, хулиганские побуждения и самоутверждение в микрогруппе. Схожие мотивы отмечаются и в ряде криминологических исследований [15, с. 108-110; 16, с. 220-224].

К особенностям анализируемой категории лиц относят: обостренное чувство несправедливости (72%), отсутствие уважения к закону (44%), чувство собственного превосходства (61%). Кроме того, А.В. Сергеева отмечает повышенную внушаемость несовершеннолетних, совершающих преступления экстремистского характера [17, с. 12]. Изучив характеристики зависимого типа личности экстремиста, которые в своей работе приводят Ю.С. Пестерева и Е.И. Чекмезова [15, с. 109], можно сказать, что большинство лиц, размещающих в социальных сетях публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности либо информацию, направленную на возбуждение ненависти, вражды или унижение человеческого достоинства, обладают низкими волевыми качествами, преступление совершается под влиянием их окружения, в том числе и виртуального, при этом они руководствуются основным законом толпы: «Я как все».

Результатом подобного влияния может стать как размещение жертвой в социальных сетях противоправных материалов экстремистского характера, так и ее вовлечение в террористическую либо экстремистскую деятельность вне социальных сетей. Указанная проблема является актуальной и широко обсуждается как на государственном, так и на международном уровнях. В то же время число уголовных дел по фактам вовлечения лиц в совершение преступлений террористического характера либо в деятельность экстремистской организации или сообщества посредством социальных сетей невелико. Это, на наш взгляд, обусловлено труднодоказуемостью данных фактов, высоким уровнем латентности и трансграничностью таких преступлений (зачастую вербовщики находятся вне юрисдикции нашего государства).

На основе комплексного анализа криминологической литературы, результатов опроса сотрудников ОВД приходим к выводу, что вербовщиками в социальных сетях являются лица мужского (87%) и женского (13%) пола в возрасте до 35 лет - представители преступных группировок экстремистского толка и террористических организаций. Что же касается личности несовершеннолетнего пользователя, вовлеченного в противоправные деяния экстремистского и террористического характера, то это лица мужского (70%) и женского (30%) пола в возрасте 15-17 лет, обучающиеся (50%) или работающие (10%).

С.Ю. Алиева отмечает, что в 22% случаев вовлечения несовершеннолетнего в противоправную деятельность злоумышленник был хорошо знаком с жертвой, только в 5% случаев имела место угроза применения или применение насилия [13]. Заметим, что технологические особенности социальных сетей позволяют достаточно легко и беспрепятственно установить контакт с неограниченным кругом пользователей в любой географической точке нашей планеты.

Сегодня многие пользователи социальных сетей сталкиваются с кибербуллингом. В большинстве случаев данные деяния не образуют состава преступления. Однако, учитывая масштабы указанной проблемы, возможное негативное влияние кибербуллинга на жертву, а также имеющиеся случаи суицида в результате виртуальной агрессии, выявление особенностей личности кибербуллера представляется целесообразным.

По мнению сотрудников правоохранительных органов, основными мотивами кибербуллинга являются: самоутверждение (81%) и хулиганские побуждения (76%), зависть (54%), увеличение количества подписчиков и друзей (33%). Основными особенностями личности кибербуллера респонденты считают: деформацию системы нравственных ценностей (76%), чувство интеллектуального превосходства (70%) и безразличие к судьбам других людей (52%).

Западные исследователи [18] выделяют четыре типа детей, занимающихся кибербуллингом:

1. «Ангел мести». Основным мотивом лиц данного типа является месть за то, что они сами оказались жертвой буллинга; характерной особенностью является обостренное чувство справедливости.

2. «Жаждущий власти». Основной мотив - самоутверждение, желание получить власть и авторитет, одной из причин их буллинга в социальных сетях может являться то, что они либо слабее сверстников, либо могут вымещать свою злость и беспомощность, оказавшись в состоянии уязвимости (например, при разводе или болезни родителей).

3. «Противная девчонка» (это может быть как девочка, так и мальчик). Онлайн-травля осуществляется из хулиганских побуждений, т. е. ради развлечения, связанного со стремлением запугивать и унижать других.

4. «Неумышленные преследователи». Такие лица включаются в кибербуллинг по инерции вслед за полученными негативными сообщениями о ком-то, в большинстве случаев в результате косвенной травли, в которую их вовлекают как свидетелей и соучастников.

Подростки, занимающиеся кибербуллин- гом, имеют склонность к садизму, психопатии и макиавеллизму (этим термином психологи обозначают склонность индивидуума к обману других людей и манипуляции ими в личных целях). Кроме того, ученые нашли закономерность между частотой комментариев и степенью получаемого от троллинга удовольствия. Эти данные позволяют сделать вывод о наличии связи между чрезмерным использованием новых технологий и антиобщественным поведением.

Что же касается жертв кибербуллинга, то ими, как правило, являются дети, которых преследуют в реальном мире (в школе, во дворе и т. п.): по разным причинам более уязвимые и менее уверенные в себе, часто имеющие какие-то отличия во внешнем виде, происхождении, поведении, состоянии здоровья по сравнению со сверстниками [19]. Однако жертвами также могут стать физически более сильные подростки. Это связано с отсутствием личного контакта. А главной особенностью, на наш взгляд, является интеллектуальное превосходство провокатора над жертвой.

Необходимо отметить, что преступники, использующие социальные сети для совершения противоправных деяний, имеют определенный уровень знаний в области информационных технологий, больше внимания уделяют сокрытию следов преступления и сохранению анонимности, отличаются умением легко установить эмоциональный контакт.

Кроме того, анализ уголовных дел показал, что доля преступлений, совершаемых лицами женского пола и несовершеннолетними в социальных сетях, выше аналогичной доли в структуре «обычной» преступности, что объясняется анонимностью и простотой совершения уголовно наказуемых деяний.

Мотивы лиц, совершающих преступления в социальных сетях, схожи с мотивами преступлений, совершаемых без использования информационных коммуникационных технологий. Однако доля корыстных преступлений, совершаемых в социальных сетях, меньше доли аналогичных преступлений, совершаемых без использования информационных коммуникационных технологий, при этом количество «познавательных» преступлений, совершенных в социальных сетях, больше. Данный факт обусловлен тем, что пользователи социальных сетей, совершающие подобные преступления, не осознают общественной опасности «познавательных» деяний. Что же касается несовершеннолетних, то, помимо «классических», существуют и специфичные мотивы преступлений, совершаемых ими в социальных сетях, - увеличение количества друзей и подписчиков, самоутверждение путем нанесения морального, психологического вреда иным пользователям.

Анализ судебной практики позволил сделать вывод об отсутствии взаимосвязи между степенью образования лица и возможностью совершения им противоправных деяний в социальных сетях. Данный факт вполне объясним простотой использования социальных сетей, в том числе и для совершения противоправных деяний несовершеннолетними. Трансграничность социальных сетей дает возможность использовать их для совершения противоправных деяний независимо от места проживания (мегаполис, город, районный центр, деревня и т. д.), что также подтверждает анализ уголовных дел.

Литература

1. Блувштейн Ю.Д. Понятие личности преступника // Советское государство и право. 1979. № 8.

2. Резник ГМ. Криминологическая профилактика и социальное планирование // Вопросы борьбы с преступностью. 1979. Вып. 31.

3. Кудрявцев В.Н. Личность преступника. М., 1975.

4. Криминология и профилактика преступлений: учебник / Г.А. Аванесов; под ред. А. И. Алексеева. М., 1989.

5. Криминология: учеб. пособие / под ред. С.Я. Лебедева, М.А. Кочубей. М., 2007.

6. Антонян Ю.М., Эминов В.Е. Личность преступника: криминолого-психологическое исследование. М., 2010.

7. Лунеев В. В. Курс мировой и российской криминологии: в 2 т. Т. I: Общая часть: учебник для магистров. М., 2015.

8. Старков О. В. Криминология. Теория и практика: учебник для вузов. 2-е изд., пере- раб. и доп. М., 2016.

9. Криминология и предупреждение преступлений /под ред. В.И. Авдийского. М., 2017.

10. Лунеев В. В. Мотивация преступного поведения. М., 1991.

11. Могилевский А.Л. Истоки правонарушения: социально-психологический аспект / под ред. Б.С. Сарыева. Ашхабад, 1987.

12. Введенская О.Ю. Характеристика личности интернет-преступников // Вестн. Краснодар. ун-та МВД России. 2015. № 4(30).

13. Алиева С.Ю. Вовлечение несовершеннолетних в совершение преступлений террористической направленности и проблемы противодействия (региональное исследование): дис. ... канд. юрид. наук. Махачкала, 2014.

14. Вехов В. Б. Компьютерные преступления: способы совершения и раскрытия. М., 1996.

15. Пестерева Ю.С., Чекмезова Е.И. К вопросу о личности экстремиста // Вестн. Омск. юрид. академии. 2012. № 2.

16. Сарычева И.В. Личность преступника как элемент криминалистической характеристики преступлений экстремистской направленности // Общество и право. 2014. № 3(49).

17. Сергеева А. В. Особенности досудебного производства по уголовным делам о преступлениях экстремисткой направленности: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2012.

18. Aftab P. Cyberbullying: An Interview with Parry Aftab. URL: http://etcjournal. com/2011/02/17/7299/ (дата обращения: 05.02.2020).

References

1. Bluvshtein Yu.D. Concept of the criminal personality // Soviet state and law. 1979. № 8.

2. Reznik G.M. Criminological prophylaxis and social planning // Problems of struggle against crime. 1979. Iss. 31.

3. Kudryavtsev V.N. Person of the criminal. Мoscow, 1975.

4. Criminology and crime prevention: textbook / G.A. Avanesov; ed. by A.I. Alekseev. Moscow, 1989.

5. Criminology: textbook / ed. By S.Ya. Lebedeva, M.A. Kochubey. Мoscow, 2007.

6. Antonyan Yu.M., Eminov V.E. Person of the criminal: criminological-psychological research. Мoscow, 2010.

7. Luneev V.V. World and Russian criminology course: in 2 vols. Vol. I: General part: textbook for masters. Мoscow, 2015.

8. Starkov O. V. Criminology. Theory and Practice: a textbook for universities. 2nd ed., transc. and add. Moscow, 2016.

9. Criminology and crime prevention / ed. by V.I. Avdiysky Мoscow, 2017.

10. Luneev V.V. Motivation of criminal behavior. Мoscow, 1991.

11. Mogilevsky A.L. Origins of the offense: socio-psychological aspect / ed. by B.S. Saryev. Ashkhabad, 1987.

12. Vvedenskaya O.Yu. Characteristics of Internet criminals personality // Bull. Krasnodar University of the Russian MIA. 2015. № 4(30).

13. Alieva S.Yu. Involvement of minors in terrorist crimes and counteraction problems (regional research): diss. ... Candidate of Law. Makhachkala, 2014.

14. Vekhov V.B. Computer crimes: ways to commit and solve. Мoscow, 1996.

15. Pestereva Yu.S., Chekmezova E.I. To the question of extremist personality // Vestnik of Omsk law academy. 2012. № 2.

16. Sarycheva I.V. Person of the criminal as an element of criminalistic characteristics of extremist crimes // Society and law. 2014. № 3(49).

17. Sergeeva A.V. Peculiarities of pre-trial proceedings in criminal cases on crimes with extremist orientation: auth. abstr. ... Candidate of Law. Мoscow, 2012.

18. Aftab P. Cyberbullying: An Interview with Parry Aftab. URL: http://etcjournal. com/2011/02/17/7299/ (date of access: 05.02.2020).

Размещено на Allbest.ru