Современные возможности крайней необходимости

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Современные возможности крайней необходимости

Введение: исследование посвящено крайней необходимости как обстоятельству, исключающему преступность деяния, в уголовном праве России. До настоящего времени ни теория, ни практика не выработали однозначного подхода к вопросам квалификации крайней необходимости. В то же время развитие общества предлагает новые возможности для активного применения указанной нормы Уголовного кодекса Российской Федерации, способствуя гражданской активности граждан и их позитивному общественно полезному поведению. В работе рассмотрены вопросы применения нормы о крайней необходимости, а также возможности ее законодательного совершенствования.

Материалы и методы: нормативную правовую базу исследования составили Уголовный кодекс Российской Федерации, Федеральный закон от 06.03.2006 № 35-ФЗ «О противодействии терроризму», Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности». В качестве эмпирической базы выступают судебная практика и официально опубликованная судебная статистика. При проведении исследования и формулировании выводов применены диалектический метод, общенаучный, исторический, системно-правовой, формально-логический, а также социологические методы.

Результаты исследования: изучены возможности применения норм о крайней необходимости при квалификации деяний, связанных с причинением вреда общественным отношениям, охраняемым уголовным законом. Констатирована востребованность расширения сферы действия крайней необходимости в реалиях противодействия (локализации) опасностям, возникающим перед обществом на современном этапе его развития, и необходимость наличия понятного правового механизма применения статьи 39 Уголовного кодекса РФ.

Обсуждение и заключения: в исследовании рассмотрены вопросы, связанные с квалификацией крайней необходимости, требующие дальнейшего обсуждения. Иллюстрация примеров судебно-следственной практики позволила под другим ракурсом подойти к проблеме разрешения ситуаций, при которых сталкиваются два правоохраняемых интереса. Обозначена необходимость дальнейшего совершенствования норм Общей и Особенной частей Уголовного кодекса РФ в рамках модернизации института крайней необходимости и ответственности за превышение ее пределов. Сформулированы соответствующие рекомендации.

Ключевые слова: уголовное право, уголовное законодательство, преступление, обстоятельства, исключающие преступность деяния, крайняя необходимость

Modern possibilities of extreme necessity

Правовой институт крайней необходимости существовал издревле. Впервые упоминание о крайней необходимости сложилось в средние века с появлением таких понятий, как «нужда закона не знает», «что не дозволено законом, делает дозволенной необходимость» и т. д. Для состояния крайней необходимости характерно столкновение двух интересов, когда для спасения более ценного блага человек жертвует менее ценным благом.

Обзор литературы

Что касается отечественного правоведения, то большинство русских юристов в конце XIX в. признавало возможность спасения собственной жизни за счет гибели другого человека [1, с. 21]. Крайней необходимостью, скажем, признавались также случаи: «Стая волков преследует двух едущих в санях, один из них ввиду неизбежной смерти хватает товарища и бросает животным, чтобы задержать их и иметь время ускакать, или, что случается часто, во время кораблекрушения на лодке нет места всем, кому угрожает смерть. Один из оставшихся сталкивает в воду впереди стоящего, чтобы захватить его место» [2, с. 127].

Однако преобладали и другие воззрения, в частности, Н.Д. Сергеевский писал: «Это означало бы отдать права и блага граждан в распоряжение первому встречному, который бы пожелал спасать других от беды за чужой счет» [3, с. 260]. Юфициальная информация о коронавирусе в России. URL: https://стопкоронавирус.рф/about-covid/ (дата обращения: 09.12.2020); URL: Судебные и нормативные акты РФ (СудАкт): https://sudact.ru (дата обращения: 05.12.2020); Официальный сайт Верховного Суда РФ. URL: https://vsrf.ru/lk/practice/acts. (дата обращения: 05.12.2020).

А.А. Пионтковский признавал крайнюю необходимость «как средство спасения не только жизни, здоровья или иного личного или имущественного блага своего или чужого, но и для спасения любых индивидуальных и коллективных интересов, защищаемых законом» [4, с. 292]. Впоследствии он вообще предложил рассматривать крайнюю необходимость не как правовое состояние, обстановку, ситуацию, особенности которой определяют положение действующего лица (что было общепризнано в литературе того времени), а, наоборот, как положение лица, обусловливающее его обязанности в отношении сохранности одного правового интереса и права при ущемлении другого [5, с. 455]. С последним утверждением можно согласиться применительно к лицам, обязанным предотвращать наступление вредных последствий, таким как врачи, пожарные, спасатели, педагоги, родители, полицейские и др.

Материалы и методы

Нормативную правовую базу исследования составили Уголовный кодекс Российской Федерации (УК РФ), Федеральный закон от 06.03.2006 № 35-ФЗ «О противодействии терроризму», Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности». В качестве эмпирической базы выступают судебная практика и официально опубликованная судебная статистика¹. При проведении исследования и формулировании выводов применены диалектический метод, общенаучный, исторический, системно-правовой, формально-логический, а также социологические методы.

Результаты исследования

Современная действительность изобилует примерами крайней необходимости, причем с элементами принудительного задержания: так, начало 2020 года ознаменовалось появлением в Китае нового коронавируса, за короткие сроки погубившего сотни жизней. Российские власти приняли решение об эвакуации жителей из смертельно опасной зоны. «Государственный комитет по здравоохранению Китая 9 февраля 2020 г. объявил, что от коронавируса 2019-nCoV скончались уже 811 человек. А общее число заразившихся по всему миру превысило 37 тысяч человек. При этом из больниц выписались лишь 2649 пациентов. Эпицентром эпидемии считается 11-миллионная столица провинции Хубэй Ухань. Исследователи полагают, что очагом заражения стал местный рынок.

М. Мурашко, министр здравоохранения России, рассказал, что в Тюмени развернута мобильная лаборатория, включающая в себя полный анализ и возможность проведения анализов клинико-биохимических, общего анализа крови, рентген-установка, дополнительные палаты. 5 февраля 2020 г. в Тюмень на военно-транспортных самолетах были доставлены 144 человека из китайского города Ухань. Их разместили в реабилитационном центре -- санатории «Градостроитель» в 30 км от Тюмени. Вокруг него выставлено два периметра ограждения и охрана Росгвардии. В центре есть дезинфекционная камера и автономные очистные сооружения, которые позволяют проводить дезинфекцию и очистку стоков, чтобы ничто не попало во внешнюю среду. Есть специальные устройства для уничтожения медотходов. Весь персонал центра, где разместятся люди, будет работать в защитных костюмах. Находиться в карантине эвакуированные будут две недели»Фонтанка: интернет-газета. 2020. 5 февраля, 9 февраля. URL: https://www.fontanka.ru/2020/02/05/068/; URL: https://www. fontanka.ru/2020/02/09/005/ (дата обращения: 09.11.2020)..

Аналогичные изоляционные меры применялись и в других регионах России, причем законодательной основой для них служили распоряжения органов государственной власти на местах, прежде всего, глав регионов.

На наш взгляд, необоснованно забытый институт крайней необходимости переживает в настоящее время второе рождение. Ведь именно на его постулатах основываются данные нормативные установления, так как в их основе лежит принцип: для предотвращения большей опасности (массовое заболевание COVID-19) ограничивается, например, право свободы передвижения, личного общения и т.п. Так, например, новейшее исследование профессора Г. С. Шкабина позволило ему прийти к соответствующим выводам: «Очевидно, что пандемия COVID-2019 с уголовно- правовых позиций объективно является опасностью наличной и действительной, непосредственно угрожающей правоохраняемым интересам. Это означает, что она может быть признана источником крайней необходимости и является основанием для причинения правомерного вреда» [6, с. 46].

Немаловажным представляется распространение норм крайней необходимости на сферу хозяйственной деятельности.

Примечательно решение суда в г. Екатеринбурге. «Свердловский областной суд апелляционным постановлением от 14 декабря 2017 года по делу № 22-8028/2017 отменил приговор Дзержинского районного суда г. Нижнего Тагила Свердловской области от 22 августа 2017 года в отношении К., осужденного по статье 199.2 УК РФ, и прекратил производство по уголовному делу за отсутствием в деянии состава данного преступления.

По приговору суда К. был признан виновным в том, что, являясь директором Нижнетагильского котельно-радиаторного завода (далее - завод), в период с 24 сентября по 22 октября 2015 года сокрыл денежные средства организации, за счет которых должно быть произведено взыскание налогов и (или) сборов в крупном размере. К. вину в совершении преступления не признал, пояснив, в частности, что он сообщал в Правительство Российской Федерации и правительство Свердловской области об убыточности завода и невозможности оплатить в полном объеме налоги в бюджет. В проведении реструктуризации долга по налогам и сборам заводу было отказано. К. направлял в адрес аффилированных организаций письма с просьбами перечислять дебиторскую задолженность на выплату заработной платы рабочим, оплату электроэнергии и хозяйственные нужды завода, являющегося опасным производственным объектом, обесточивание которого могло привести к взрывам оборудования и человеческим жертвам. В случае погашения недоимки по налогам завод остался бы без оборотных средств для выплаты заработной платы рабочим и сотрудникам, оплаты поставщикам энергии, охранных услуг, покупки сырья, топлива.

Судом апелляционной инстанции установлено, что указанный завод является единственным в России производителем чугунных отопительных радиаторов, крупнейшим производителем и поставщиком локомотивной тормозной колодки. В своей производственной деятельности он эксплуатирует производственные объекты IV, III и II класса опасности.

Анализ структуры платежей, произведенных по указанию К., свидетельствует, что 77,6% из них были направлены на приобретение сырья, товаров, продукции, расходных материалов и комплектующих, оплату коммунальных платежей за поставки электроэнергии, газа, воды, договорных обязательств, оказания услуг, связанных с производственным процессом.

Целью данных действий К. являлось не сокрытие имущества предприятия от принудительного взыскания задолженности по налогам и сборам, а поддержание бесперебойного производственного цикла, остановка которого в связи с отсутствием сырья для литейного оборудования либо в связи с отключением снабжающими компаниями энергоресурсов, вызванным неуплатой, могла привести к масштабной техногенной аварии.

Самостоятельно прекратить предпринимательскую и иную приносящую доход деятельность предприятия К. как директор завода был не вправе, так как это привело бы к остановке работы опасных производственных объектов, созданию угрозы техногенной аварии, а также утрате рабочих мест около 1000 человек, что в итоге могло нанести ущерб, значительно превышающий размер денежных средств, в сокрытии которых он признан виновным.

В результате действий К. по распоряжению дебиторской задолженностью завода в указанный период предотвращен более существенный вред охраняемым уголовным законом интересам общества и государства.

Опасность остановки производства на предприятии была реальной, обусловленной отсутствием сырья и иных материалов, возможным отключением электроэнергии, эксплуатацией опасных производственных объектов, для штатного прекращения работы некоторых из которых необходима длительная и дорогостоящая подготовка.

В условиях отсутствия государственной поддержки, отказа Управления ФНС России в предоставлении рассрочки по уплате задолженности по налогам и сборам у руководителя предприятия К. отсутствовала возможность устранения указанной опасности иным способом и другими средствами.

В сложившейся обстановке К. действовал в состоянии крайней необходимости с целью устранения опасности, которая не могла быть устранена иными средствами, при этом им не допущено превышения пределов крайней необходимости, что исключает преступность деянияОбзор практики применения судами положений главы 8 Уголовного кодекса Российской Федерации об обстоятельствах, исключающих преступность деяния: утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 22 мая 2019 г. Доку-мент предоставлен "КонсультантПлюс" (дата обращения: 24.09.2020)..

Кроме того, право на причинение вреда прямо предоставлено ст. 22 Федерального закона «О противодействии терроризму»О противодействии терроризму: Федеральный закон от 06.03.2006 № 35-ФЗ // СЗ РФ. 13.03.2006. № 11. Ст. 1146., ст. 16 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»Об оперативно-розыскной деятельности: Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ // СЗ РФ. 14.08.1995. № 33. Ст. 3349.. По этому поводу Г.А. Есаков говорит, что ст. 22 Федерального закона «О противодействии терроризму» устраняет условие соразмерности вреда при крайней необходимости^Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (научно-практический) / под ред. А. И. Чучаева. М. : Про-спект, 2019. С. 203..

По нашему мнению, «лишь крайняя необходимость может выступать законным основания для проведения таких мероприятий, как проверочная закупка; обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств; контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений; прослушивание телефонных переговоров; снятие информации с технических каналов связи; оперативное внедрение; контролируемая поставка; оперативный эксперимент; получение компьютерной информации.

Пока только крайней необходимостью с точки зрения закона можно оправдать нарушение конституционных прав граждан на свободу и неприкосновенность жилища, тайну переписки и других. Причем неважно совершаются таковые действия открыто или негласно, в тайне от гражданина» [7, с. 107-112].

Значительным событием в признании важной роли института крайней необходимости явилось постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 11 июня 2020 г. № 7 г. «О внесении изменений в отдельные постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации по уголовным делам» Российская газета. 2020. 26 июня.

Юфициальный сайт Верховного Суда РФ. URL: https://www.vsrf.ru/files/6572/ (дата обращения: 05.12.2020)., которым существенно расширены возможности применения норм статьи 39 УК России.

Так, этим документом внесены изменения в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2016 года № 48 «О практике применения судами законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности»:

«15) дополнить пунктами 18¹-18³ следующего содержания:

«18¹. От преступного нарушения порядка осуществления экономической деятельности следует отличать причинение вреда охраняемым законом интересам вследствие наличия обстоятельств, исключающих преступность деяния.

В случаях, когда деяние, содержащее признаки преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, совершено лицом в целях устранения либо недопущения опасности, непосредственно угрожающей личности, охраняемым законом интересам общества или государства, и эта опасность не могла быть устранена иными средствами, то такое деяние не может быть признано преступным при условии, что не было допущено превышения пределов крайней необходимости (статья 39 УК РФ). Например, не влечет уголовной ответственности временное осуществление предпринимательской деятельности без лицензии (лицензия не продлена в установленные сроки), если прекращение указанной деятельности может привести к дезорганизации работы объектов жизнеобеспечения (прекращение водозабора, водоочистки, теплоснабжения жилья и социальных объектов населенного пункта, угроза техногенной аварии и т.д.).

Для признания предпринятых лицом действий крайне необходимыми (не преступными) должны быть установлены наличие и действительный характер возникшей опасности, а также невозможность ее устранения без причинения ущерба интересам личности, общества или государства и отсутствие явного превышения допустимых при этом пределов, в том числе в виде причинения вреда, равного или большего по сравнению с тем, который мог быть причинен при дальнейшем развитии возникшей опасности.

18.2. Судам следует иметь в виду, что положения статьи 41 УК РФ распространяются также на лиц, допустивших обоснованный риск в ходе предпринимательской и иной экономической деятельности для достижения общественно полезной цели, при условии соответствия риска обозначенным в законе критериям. К их числу относятся невозможность достижения общественно полезной цели путем совершения действий (бездействия), не связанных с риском, и принятие лицом, допустившим риск, достаточных мер для предотвращения вреда охраняемым уголовным законом интересам.

Если лицо в ходе осуществления предпринимательской и иной экономической деятельности для достижения общественно полезной цели совершает действия (допускает бездействие), заведомо сопряженные с угрозой для жизни многих людей, с угрозой экологической катастрофы или общественного бедствия, то в силу части 3 статьи 41 УК РФ допущенный им риск не может быть признан обоснованным.

18.3. При правовой оценке действий, связанных с нарушением порядка осуществления предпринимательской и иной экономической деятельности, судам необходимо принимать во внимание положения части 2 статьи 14 УК РФ о том, что не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного уголовным законом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности»¹.

Например, по приговору мирового судьи судебного участка № 200 района Кунцево г. Москвы от 15 июля 2016 года Б. была осуждена по части 1 статьи 139 УК РФ.

Апелляционным постановлением Кунцевского районного суда города Москвы от 12 декабря 2016 года приговор был оставлен без изменения.

В кассационной жалобе было выражено несогласие с состоявшимися судебными решениями и обращено внимание на то, что вина Б. в совершении преступления не доказана, в ее действиях отсутствует состав преступления, поскольку у нее не было умысла на незаконное проникновение в квартиру С., расположенную над ее собственной квартирой, так как она вошла в нее с целью перекрытия горячей воды, которая заливала ее квартиру, и оказания помощи находившимся там детям, не возражавшим против прохода в данное жилище.

Проверив материалы дела, президиум Московского городского суда установил, что Б. была осуждена за незаконное проникновение в жилище против воли проживающих в нем лиц, а именно в квартиру, где проживают С., С.1, М. и С.2, куда она зашла в вечернее время, не имея на то законных оснований, воспользовавшись тем, что входная дверь не была заперта, при этом продолжила находиться в данном помещении, несмотря на законные требования жильцов, чем нарушила их права и свободы, предусмотренные статьей 25 Конституции Российской Федерации.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы кассационной жалобы, президиум Московского городского суда пришел к следующим выводам.

В ходе судебного разбирательства в суде первой инстанции Б. виновной себя не признала и пояснила, что зашла в квартиру, принадлежащую С., только после того, как поняла, что именно из нее течет горячая вода, которая затопила ее квартиру. В тот момент, когда она подошла к квартире С., рядом находились двое детей. В момент, когда один из детей С. открыл дверь, Б. увидела, что внутри квартиры пол залит горячей водой. Испугавшись за жизнь и здоровье детей, находившихся в данной квартире без присмотра взрослых, Б. зашла в нее с целью оказания помощи детям и устранения причины залива, умысла на незаконное проникновение в квартиру С. у нее не было.

Фактические обстоятельства дела судом первой инстанции установлены правильно на основании совокупности исследованных доказательств, подробно приведенных в приговоре.

Вместе с тем правовая оценка действий Б., по мнению президиума, не соответствовала требованиям уголовного закона.

Судом первой инстанции достоверно установлено, что Б. в целях установления и устранения причины залива горячей водой принадлежащей ей квартиры зашла в квартиру С., где в тот момент в отсутствие взрослых находились несовершеннолетние дети, не препятствовавшие нахождению Б. в указанной квартире, пол которой был залит горячей водой.

Данные обстоятельства подтверждены не только показаниями осужденной, но и показаниями свидетелей, в том числе слесарем-сантехником управляющей компании.

Указанные обстоятельства в ходе судебного разбирательства не отрицала и сама потерпевшая С., сообщившая, что в момент ее возвращения домой, где находились только несовершеннолетние дети, она увидела, что весь пол квартиры залит горячей водой, в ней находилась Б., которая ходила по комнатам и делала видеосъемку на мобильный телефон, на вопрос об основаниях нахождения Б. в квартире та пояснила, что является ее соседкой снизу, ее квартира залита горячей водой, а видеосъемку она производит с целью последующего обращения в суд.

По смыслу статьи 139 УК РФ нарушение неприкосновенности жилища в случаях, не терпящих отлагательства (для предупреждения пожара, пресечения преступления и т.п.), не является противоправным, несмотря на формальное нарушение такой неприкосновенности, поскольку данные действия полезны в силу обстоятельств, обусловленных крайней необходимостью.

Вместе с тем суд первой инстанции, достоверно установив обоснованную причину нахождения Б. в квартире С., признал Б. виновной в незаконном проникновении в квартиру С., фактически не проверил доводы осужденной об отсутствии умысла на незаконное проникновение в жилище, не установил наличие в ее действиях такого умысла, не выяснил мотивы и цели проникновения, что существенно повлияло на выводы суда о виновности Б.

Принимая во внимание приведенные обстоятельства, президиум пришел к выводу о том, что Б. в сложившейся обстановке действовала в состоянии крайней необходимости с целью устранения причин залива горячей водой своей квартиры, а также для оказания помощи детям, находившимся в квартире С. без присмотра взрослых. При этом Б. не допущено превышение пределов крайней необходимости, что исключает преступность деяния.

При таких обстоятельствах в связи с допущенными судами первой и апелляционной инстанций существенными нарушениями уголовного закона, повлиявшими на исход дела, состоявшиеся судебные решения в отношении Б. признаны незаконными и необоснованными, подлежащими отмене, а производство по делу прекращению на основании пункта 2 части 1 статьи 24 УПК РФ за отсутствием в деянии состава преступления (постановление президиума Московского городского суда от 11 апреля 2017 года по уголовному делу № 44у-61/2017)Обзор практики применения судами положений главы 8 Уголовного кодекса Российской Федерации об обстоятельствах, исключающих преступность деяния. Утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 22 мая 2019 г Доку-мент предоставлен "КонсультантПлюс" (дата обращения: 24.09.2020)..

крайняя необходимость уголовный

Обсуждение и заключения

По непонятной причине законодатель не закрепил специфику уголовной ответственности за превышение пределов крайней необходимости. Дело в том, что Особенная часть УК РФ не содержит специальной нормы (привилегированного состава), как это предусмотрено за превышение необходимой обороны или мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ст. 108, 114 УК РФ).

В то же время в соответствии с п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК РФ «совершение преступления при нарушении условий правомерности крайней необходимости» должно учитываться в качестве смягчающего обстоятельства при рассмотрении дела судом, а в некоторых случаях может быть положено в основу освобождения виновного от уголовной ответственностиО внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Феде-рации: Федеральный закон от 07.12.2011 № 420-ФЗ // Российская газета. 2011. 9 декабря..

А.В. Грибков полагает, что это ведет к применению закона по аналогии вследствие того, что мотивом действий виновного в такой обстановке будет стремление избежать более тяжких последствий путем причинения менее значимого вреда, что не имеет ничего общего с мотивами совершения умышленных преступлений [8, с. 242-243].

В связи с этим небезынтересным выглядит предложение В.Н. Козака, поддержанное позднее А.В. Грибковым о том, что следует ввести в уголовное законодательство норму, устанавливающую специальную ответственность за умышленное совершение преступления при устранении грозящей опасности, хотя и с превышением пределов крайней необходимости [9, с. 117], или общую норму об уголовной ответственности при превышении пределов правомерности обстоятельств, исключающих преступность деяния.

Мы предлагаем более кардинальные, но в то же время весьма действенные коррективы уголовного законодательства о крайней необходимости:

Ч. 1 ст. 61 УК РФ дополнить пунктом «ж¹»:

«ж¹) причинение в состоянии крайней необходимости вреда равного предотвращенному»;

Внести изменения в ст. 62 УК РФ, изложив ч. 1 в следующей редакции:

«1. При наличии смягчающих обстоятельств, предусмотренных пунктами «и», «к», «ж» и (или) «ж¹» ч. 1 ст. 61 настоящего Кодекса, и отсутствии отягчающих обстоятельств срок или размер наказания не могут превышать одной второй максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса» [10, с. 29].

Список литературы

1. Антонов В.Ф. Крайняя необходимость в уголовном праве: монография. М: Юнити-Дана, 2005. 112 с.

2. Лохвицкий А.А. Курс русского уголовного права. 2-е изд., испр. и доп. сведенное с кассацион. Решениями. СПб.: Скоропечатня Ю.О. Шрейера, 1871. 714 с.

3. Сергеевский Н.Д. Русское уголовное право. Часть общая: пособие к лекциям / [Соч.] доц. С.-Петерб. ун-та и адъюнкт-проф. Воен.-юрид. акад. магистра Н.Д. Сергеевского. 6-е изд. Санкт-Петербург: тип. М. Стасюлевича, 1905. 368 с.

4. Обстоятельства, исключающие общественную опасность деяния // Уголовное право. Общая часть: учебник / Пионтковкий А.А. и др. М.: Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1938. 408 с.

5. Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. Курс советского уголовного права: Общая часть. М.: Госюриздат, 1961. 666 с.

6. Шкабин Г.С. Пандемия COVID-19 как источник опасности при крайней необходимости // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: Юриспруденция. 2020. № 3. С. 40-50. DOI: 10.18384/2310-6794-2020-3-40-50.

7. Никуленко А.В. Крайняя необходимость и её значение в оперативно-розыскной деятельности // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2019. № 4 (84). С. 107-112. DOI: 10.35750/2071-82842019-4-107-112.

8. Грибков А.В. Проблемы ответственности за превышение пределов крайней необходимости в системе уголовного законодательства // Современное российское законодательство и его систематизация: материалы «круглого стола» 23-24 сент. 1998. М.-Тула, 1999. С. 238-244.

9. Козак В.Н. Вопросы теории и практики крайней необходимости. Саратов: Сарат. гос. ун-т., 1981. 154 с.

10. Никуленко А.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния: концептуальные основы уголовно-правовой регламентации: дис.... д-ра юрид. наук: 12.00.08. СПб., 2019. 512 с.

References

1. Antonov V.F. Krajnyaya neobhodimost' v ugolovnom prave: monografiya. M: YUniti-Dana, 2005. 112 s.

2. Lohvickij A.A. Kurs russkogo ugolovnogo prava. 2-e izd., ispr. i dop. svedennoe s kassacion. Resheniyami. SPb.: Skoropechatnya YU.O. SHrejera, 1871. 714 c.

3. Sergeevskij N.D. Russkoe ugolovnoe pravo. CHast' obshchaya: Posobie k lekciyam / [Soch.] doc. S.-Peterb. un- ta i ad"yunkt-prof. Voen.-yurid. akad. magistra N.D. Sergeevskogo. 6-e izd. Sankt-Peterburg: tip. M. Stasyulevi- cha, 1905. 368 s.

4. Piontkovkij A.A. Obstoyatel'stva, isklyuchayushchie obshchestvennuyu opasnost' deyaniya // Ugolovnoe pravo. Obshchaya chast': uchebnik / Gercenzon A. A., Durmanov N. D., Isaev M. M., Man'kovskij B., i dr. M.: YUrid. izd-vo NKYU SSSR, 1938. 408 c.

5. Piontkovskij A.A. Uchenie o prestuplenii po sovetskomu ugolovnomu pravu. Kurs sovetskogo ugolovnogo prava: Obshchaya chast'. M.: Gosyurizdat, 1961. 666 c.

6. SHkabin G.S. Pandemiya COVID-19 kak istochnik opasnosti pri krajnej neobhodimosti // Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo oblastnogo universiteta. Seriya: YUrisprudenciya. 2020. № 3. S. 40-50. DOI: 10.18384/23106794-2020-3-40-50.

7. Nikulenko A.V Krainyaya neobhodimost' i ee znachenie v operativno-rozysknoi deyatel'nosti // Vestnik Sankt-Pe- terburgskogo universiteta MVD Rossii. 2019. № 4 (84). S. 107-112. DOI: 10.35750/2071-8284-2019-4-107-112.

8. Gribkov A.V. Problemy otvetstvennosti za prevyshenie predelov krajnej neobhodimosti v sisteme ugolovnogo zakonodatel'stva // Sovremennoe rossijskoe zakonodatel'stvo i ego sistematizaciya: materialy «kruglogo stola» 2324 sent. 1998. M.-Tula, 1999. S. 238-244.

9. Kozak V.N. Voprosy teorii i praktiki krajnej neobhodimosti / V. N. Kozak. Saratov: Sarat. gos. un-t., 1981. 154 s.

10. Nikulenko A.V. Obstoyatel'stva, isklyuchayushchie prestupnost' deyaniya: konceptual'nye osnovy ugolovno-pra- vovoj reglamentacii: dis.... d-ra yurid. nauk: 12.00.08. SPb., 2019. 512 s.

Размещено на Allbest.ru