Теория правонарушения и юридической ответственности в трудах С.Е. Десницкого и А.Н. Радищева

Размещено на http://www.allbest.ru/

Московский государственный юридический университет имени О. Е. Кутафина (МГЮА)

Теория правонарушения и юридической ответственности в трудах С.Е. Десницкого и А.Н. Радищева

А.А. Егоров, кандидат юридических наук, преподаватель кафедры теории государства и права

Российская Федерация, Москва

Аннотация

Актуальность темы исследования: исследование феноменов правонарушения и юридической ответственности неизменно вызывало интерес у ученых, поскольку всегда имели место деяния, посягающие на приоритеты и ценности человеческого общества, что настоятельно требовало и требует определенных мер реагирования. Эта деятельность может быть эффективной лишь при наличии надежного научного базиса, раскрывающего природу правонарушающего поведения. Разумеется, работы отечественных мыслителей второй половины XVIII в. вряд ли можно рассматривать как целостную и упорядоченную концепцию теории правонарушения и юридической ответственности. Вместе с тем необходимо понимать, что любая развитая правовая доктрина формируется постепенно посредством накопления, осмысления и систематизации тех или иных теоретико-правовых наработок. Именно в этом смысле важно понять воззрения на правонарушение и юридическую ответственность С. Е. Десницкого и А. Н. Радищева, так как они относятся к числу отечественных просветителей, творчество которых предваряло XIX в., отмеченный интенсивным развитием как законодательства, так и доктринальной юридической мысли.

Постановка проблемы: проблематика правонарушения и юридической ответственности в отечественной теоретико-правовой науке является одной из наиболее сложных и дискуссионных задач. Обилие научного материала (к примеру, количество диссертаций, монографий и статей) ставит в затруднительное положение любого, кто избирает в качестве объектов изучения правонарушение и юридическую ответственность. Вместе с тем недостаточно изученным представляется доктринальный аспект данной проблематики, т. е. воззрения представителей дореволюционной отечественной юридической мысли, которые имели несомненное значение для развития государственно-правовых воззрений в целом и теории правонарушения и юридической ответственности в частности. Именно в рамках этого исторического периода происходит зарождение, развитие и эволюция теоретико-правового осмысления правонарушающего поведения и закладывается основа для дальнейшего развития теории противоправного поведения в науке как советского права, так и современной общей и отраслевой юридической науке. Все вышесказанное свидетельствует о необходимости исследования заявленной проблематики сквозь призму постулатов отечественных ученых-юристов и их школ. В этом смысле следует обратиться к доктринальному наследию когорты российских просветителей, а именно к трудам С.Е. Десницкого и А. Н. Радищева, которые стояли у истоков юридического образования в нашей стране. С. Е. Десницкий стал одним из первых выпускников юридического факультета Императорского Московского университета, созданного в 1755 г., став несколько позднее первым русским профессором права. А. Н. Радищев обучался праву в Лейпцигском университете. Именно начало изучения права обусловило то, что XIX в. в отечественной истории заслуженно характеризуется как «юридический век».

Цель исследования заключается в том, чтобы на основе использования современных научных методов научного познания сопоставить доктринальные наработки С. Е. Десницкого и А. Н. Радищева с последующим развитием юридической науки и сформулировать их вклад в зарождение теории правонарушения и юридической ответственности.

Методы исследования: диалектический, историко-правовой, сравнительно-правовой, структурно-правовой, формально-юридический.

Результаты и ключевые выводы: сформулирован вклад отечественных просветителей в разрешение таких проблем, как градация правового поведения на правомерное и противоправное; дифференциация понятия правонарушения на виды; формулирование и раскрытие признаков противоправного деяния; доктринальные представления об объекте и объективной стороне неправомерного поведения; авторское понимание таких универсальных юридических ценностей, как презумпция невиновности и право необходимой обороны.

Ключевые слова: вред; кража; преступление; проступок; погрешность; разбой

Annotation

The theory of offense and legal liability in the works of S. E. Desnitsky and A. N. Radishchev

А.А. EGOROV, PhD in law, lecturer of the Department of theory of state and law

Kutafin Moscow State Law University (MSAL), Russian Federation, Moscow

Relevance of the research topic. The study of the phenomena of crime and legal liability has always been of interest to scientists, because there have always been acts that infringe on the priorities and values of human society, which urgently required and requires certain measures of response. This activity can be effective only if there is a reliable scientific basis that reveals the nature of the infringing behavior. Of course, the work of domestic thinkers of the second half of the XVIII century can hardly be considered as a holistic and orderly concept of the theory of offense and legal liability. However, it should be understood that any developed legal doctrine is formed gradually through the accumulation, understanding and systematization of certain theoretical and legal views. It is in this sense that it is important to understand the views on the offense and the legal responsibility of S. E. Desnitsky and A. N. Radishchev, as they are among the domestic educators, whose work preceded the XIX century, marked by the intensive development of both legislation and doctrinal legal thought.

Problem statement. The problem of offense and legal liability in the domestic theoretical and legal science is one of the most complex and controversial. The abundance of scientific material (for example, the number of theses, monographs and articles) puts in a difficult position anyone who chooses as objects of study offense and legal liability. However, the doctrinal aspect of the issue, that is, the lack of knowledge, is not well understood. the views of representatives of the pre-revolutionary domestic legal thought, which were undoubtedly important for the development of state-legal views in General and the theory of offense and legal liability in particular. It is within this historical period that the origin, development and evolution of theoretical and legal understanding of infringing behavior takes place and lays the Foundation for the further development of the theory of illegal behavior in the science of both Soviet law and modern General and branch legal science. All of the above indicates the need to study the stated problems through the prism of the postulates of domestic legal scholars and their schools. In this sense, we should turn to the doctrinal heritage of the cohort of Russian educators, namely the works of S. E. Desnitsky and A.N. Radishchev, who stood at the origins of legal education in our country. S. E. Desnitsky became one of the first graduates of the faculty of law of the Imperial Moscow University, established in 1755, becoming somewhat later the first Russian Professor of law.

A.N. Radishchev studied law at the University of Leipzig. It was the beginning of the study of law that led to the fact that the XIX century in Russian history is deservedly characterized as the “legal age”.

The aim of the research is to compare the doctrinal achievements of S. E. Desnitsky and A. N. Radishchev on the basis of the use of modern scientific methods of scientific knowledge. Radishchev followed by the development of legal science and formulate their contribution to the origin of the theory of offense and legal liability.

Research methods: dialectical, historical- legal, comparative-legal, structural-legal, formal-legal.

Results and key findings. Formulated the contribution of Russian educators in the resolution of problems such as: gradation of legal behavior on the lawful and unlawful; differentiation of the concept of offense types; formulation and disclosure of the characteristics of the wrongful act; the doctrinal ideas about the object and the objective party of illegal behavior; the author's understanding of such universal legal values as the presumption of innocence and the right of selfdefense.

Key words: harm, theft, crime, misdemeanor, error, robbery.

Введение

Прошлое не исчезает, а продолжает жить в опыте социальной жизни, будучи связанным с настоящим множеством незримых нитей. Любое поступательное движение в контексте государственно-правового строительства представляет собой путь от прошлого к будущему через призму современности. В условиях развития новой российской государственности в целом и ее правовой системы в частности происходит актуализация интереса к фундаментальным основам юридической науки, в том числе к теоретическим проблемам правового поведения в его противоправных проявлениях, их пониманию и осмыслению. Не вызывает сомнения тот факт, что решение конкретных практических проблем нередко наталкивается на неопределенность именно теоретических положений и конструкций.

Обозначенное свидетельствует в пользу возрастающего научного интереса к исследованию исторических особенностей становления и развития теоретико-правового осмысления правонарушающего поведения, к наследию российской юридической мысли в сфере противоправности. В этом смысле попытку авторского обращения к отечественному опыту исследования правонарушения и юридической ответственности как юридических категорий, к их сущности, содержанию, специфике формирования и иным особенностям следует признать своевременной и закономерно востребованной юридической наукой.

В данном контексте следует обратиться к истокам рассматриваемой проблемы, а именно к юридическому наследию двух виднейших представителей отечественного просвещения -- С. Е. Десницкого (1740-1789) и А. Н. Радищева (1749-1802). Этот выбор отнюдь не случаен. Дело в том, что хронологический период их творческого и научного труда характеризуется началом юридического образования в России. Если С. Е. Десницкий был одним из первых выпускников юридического факультета Императорского Московского университета, созданного в 1755 г., став несколько позднее первым русским профессором права, то А. Н. Радищев обучался праву в Лейпцигском университете. Именно изучение права дало толчок тому скачку в развитии отечественной юриспруденции, благодаря чему XIX столетие вошло в российскую историю как «юридический век».

XVIII в. для зарождения российской юридической науки знаменателен появлением собственно доктринальной основы, т. е. теоретико-правового осмысления феноменов правонарушения и юридической ответственности. Особо выделим здесь исторические рамки 60-80 гг. XX в. П. С. Грацианский характерными чертами данного периода считает обострение классовых противоречий, что обусловило кризис феодально-крепостнических устоев жизни общества и настоятельно требовало ликвидации самодержавия и крепостничества. По его мнению, отечественные просветители, в трудах которых находили свое отражение насущные вопросы общественного развития, резко критиковали крепостное право и теорию «просвещенного» абсолютизма [3, с. 3]. Данное утверждение нуждается в некотором пояснении и уточнении.

Теорию «просвещенного абсолютизма» создали идеологи европейского Просвещения и разделяли российские просветители, которые критиковали самодержавие, стремившееся под предлогом заимствования передовых западных идей облагородить внешний фасад своей крепостной политики. Кроме того, наблюдалось жесткое идеологическое противостояние между придерживающимися религиозного мировоззрения представителями старых феодальных порядков и прогрессивными людьми, которые стремились преодолеть религиозные предрассудки, отстаивая научное понимание мира. В данном контексте следует обратиться к идеям С. Е. Десницкого.

Основная часть

Первый русский профессор права, по мнению А. Г. Станиславского, комплексно исследовал право посредством применения философского, исторического и догматического методов. [21, с. 36]. Такой подход свидетельствует о стремлении разграничить всю правовую материю по отраслям. С. Е. Десницкий уделил принципиальное внимание вопросам разделения властей, брачно-семейных отношений, институту собственности, правонарушающему поведению и юридической ответственности. Применительно к последним он осмыслил ряд теоретических положений и конструкций, которые получили свое дальнейшее развитие в XIX в.

Современный исследователь Е. Л. Поцелуев отмечает вклад С. Е. Десницкого в обоснование постулатов естественной уголовно-правовой теории: индивидуализация мер наказания, а также их соответствие фактической тяжести содеянного, его неотвратимость и умеренность [11, с. 32]. Не вдаваясь в анализ его пенитенциарных взглядов, следует рассмотреть теорию неправомерного поведения и юридической ответственности.

Необходимо отметить, что взгляды просветителя не опирались на какой-либо предшествующий научный опыт осмысления противоправности. Поэтому вполне объяснимо отсутствие в его трудах какой-либо целостной и упорядоченной концепции вопросов правонарушения и юридической ответственности. Вместе с тем С. Е. Десницкий рассматривает логически выводимую еще из норм древнейших памятников российского права классификацию правонарушений на виды в зависимости от объекта противоправного посягательства.

С. А. Покровский отмечает, что в трудах С. Е. Десницкого рассматриваются деяния, направленные против общественного порядка или установленного строя, а также посягательства, причиняющие вред личности и имуществу членов общества [9, с. 127]. Прогрессивная составляющая этой мысли видится в контексте существования в России самодержавия и крепостничества. Н. А. Балабанова, выражая широко распространенную в науке точку зрения, отмечает, что первый русский профессор права отстаивал передовые для того времени буржуазные принципы и развивал систему взглядов, имеющих ярко выраженный антифеодальный характер. Просветитель главенствующую роль отводил охране личности и собственности [1, с. 96]. Эту линию С. Е. Десницкий проводил и в вопросе назначения наказаний. правонарушение юридический радищев

С. Е Десницкий предлагал максимально смягчить наказания за совершение посягательств против основ существующего строя. По его мнению, применение в таких случаях тяжелых наказаний вызывает сочувствие общества к преступнику, что приводит к раздору между государственной властью и народом. Деяния же, направленные против личности и собственности, напротив порождают у народа мстительное чувство по отношению к правонарушителю. В таких случаях «беспристрастные наблюдатели и свидетели единодушно желают мести» [5, с. 190]. Просветитель не ограничился анализом классификации правонарушений на публичные и частные, но и уделил внимание их юридической природе и конкретным видам.

Применительно к первым С. Е. Десницкий особо отмечает «восстания против своего отечества, имеющие своей целью передать его неприятелю» [5, с. 194]. В этом случае безоговорочно применяется смертная казнь. Однако не только государственная измена, по его мнению, должна караться высшей мерой наказания. Просветитель важную роль отводил также посягательствам против интересов воинской службы.

Первый русский профессор права упоминает случай «стража, заснувшего на часах». В таких ситуациях гибелью целой армии нередко заканчивается помилование одного виновного [5, с. 194]. Помимо посягательств против интересов государственной власти, С. Е. Десницкий важное значение отводил правонарушениям, объектом которых выступает порядок управления.

Не признавая революционный способ преодоления феодально-абсолютистского уклада, просветитель оправдывал применение суровых мер в отношении «возмутителей порядка и спокойствия в обществе», т. е. против революционеров. По мнению С. Е. Десницкого, Правительство должно прилагать максимум усилий для обеспечения порядка и спокойствия в обществе [5, с. 193]. Иные правонарушения, объектами которых выступают государство и порядок управления, не должны влечь за собой суровых наказаний. Описанные виды противоправных деяний нарушают публичный интерес и представляют наибольшую опасность для стабильности в обществе.

Важную роль первый русский профессор права отводил таким объектам неправомерного поведения, как жизнь и имущество членов общества. С. Е. Десницкий полагал, что каждому человеку принадлежат природные права, к которым относятся «жизнь, здоровье, честь и собственность имения» [2, с. 92]. В уголовно-правовых воззрениях просветителя отчетливо прослеживаются антифеодальные взгляды, защищающие прогрессивные в то время буржуазные принципы, которые ставили во главу угла охрану личности и собственности. Принципиальная теоретическая и практическая ценность этих постулатов состоит в том, что С. Е. Дес- ницкий жил и творил в эпоху, когда люди массово подвергались наказаниям, репрессивность которых зачастую была попросту несопоставима с тяжестью содеянного. Прежде всего следует рассмотреть личность как объект правонарушений.

Наиболее неприемлемыми для наших чувств и естества деяниями просветитель считал «смерть и разрушение живого человека» [5, с. 190]. Следовательно, наиболее тяжкими посягательствами против личности С. Е. Дес- ницкий признавал причинение смерти и вреда здоровью. Менее опасны для общества посягательства против чести и достоинства, которые С. Е. Десницкий именовал обидами. Как уже отмечалось, теоретико-правовые воззрения С. Е. Десницкого представляют собой первый научный опыт в вопросе осмысления противоправного поведения и мер юридической ответственности. Ввиду этого обстоятельства вполне объяснимо отсутствие в его трудах таких аспектов, как составы конкретных правонарушений, посягающих на жизнь, здоровье, честь и достоинство личности.

Важную роль С. Е. Десницкий отводил такому объекту правонарушения, как собственность. Признавая за частной собственностью священный характер, просветитель полагал, что имущество конкретного собственника не может принадлежать никому другому, что дает ему право «взыскивать его от целого света, употреблять по собственному усмотрению, а также мстить любому, кто его похитит» [5, с. 189]. С. А. Покровский усматривал прогрессивный характер этого постулата в том, что в условиях крепостного права помещичьи крестьяне не только не могли владеть землей или движимым имуществом, но и сами были объектом неполной собственности своих владельцев [8, с. 119]. К числу имущественных правонарушений С. Е. Десницкий относил также воровство (татьбу) и разбой.

Татьба, или воровство представляет собой грех, содеянный «тайным похищением у человека имения» [5, с. 196]. По мнению С. Е. Дес- ницкого, изначально собственность у людей еще не была утверждена и ограничена, и, следовательно, случаи ее утраты не слишком кого-то беспокоили [5, с. 196]. Таким образом, закон не устанавливал мер ответственности за кражу, которая в свою очередь преследовалась в частном порядке. В дальнейшем функция индивидуального возмездия переходит к публичной власти, к полномочиям которой наряду с другими относится охрана частной собственности.

С. Е. Десницкий наряду с тайным выделял еще и явное хищение имущества, которое, по его справедливому убеждению, подлежит более строгим мерам ответственности. Помимо тайного и открытого способов хищения чужого имущества, первый русский профессор права выделял также «явное и наглое» посягательство, которое именовал разбоем. По его мнению, это деяние нередко бывает сопряжено с причинением смерти лицу, которое «сопротивляется сильной наглости» [5, с. 198]. Таким образом, мера ответственности за похищение чужого имущества напрямую зависит от способа совершения правонарушения.

С. Е. Десницкий к числу криминальных деяний не относил неисполнение обязательств [5, с. 195]. В подобных случаях применяются законы, предписывающие «взыскивать то, что нам полагается по обязательству и обещанию от других лиц». Государственной властью и личностью как объектами противоправных посягательств в трудах С. Е. Десницкого не исчерпывается вся система правонарушений.

Не признавая возможность уголовного преследования в вопросах вероисповедания, просветитель все же очертил круг наиболее общественно опасных деяний против веры. В первую очередь выделяются посягательства, состоящие в срыве богослужения, игнорировании службы божьей и оскорблении священнослужителя. Вторая группа правонарушений является наиболее тяжкой. Сюда относились «хула имени Божьего, Священного Писания и церкви» [4, с. 131--132]. Просветитель специально оговаривает, что в таких случаях должно присутствовать много свидетелей. Таким образом, система правонарушений строится на основе объекта противоправного посягательства, а также степени общественной опасности содеянного.

С. Е. Десницкий ратовал за то, чтобы любое наказание применялось лишь в случае наличия соответствующего приговора суда. Лица, наделенные полномочиями применять наказание, до «публичного осуждения перед судьями ничего от себя предпринимать не должны» [4, с. 114]. Таким образом, теория правонарушения и юридической ответственности С. Е. Десницкого, основывалась на гуманистических началах и системе общепризнанных социальных ценностей. Эти идеи развил, придав им более оформленный вид, другой выдающийся представитель просветительского направления -- Александр Николаевич Радищев (1749-1802).

Личность этого отечественного мыслителя и правоведа до сих пор вызывает неоднозначную оценку. В рамках советской историографии его принято считать родоначальником революционных идей в нашей науке. Можно говорить о его творчестве в контексте исторической и историко-правовой науки как об этапе в развитии революционных идей, общественно-политической мысли в России. В то же время следует сказать, что А. Н. Радищев известен в первую очередь как философ и непримиримый противник самодержавия и крепостного права. Его собственно юридические и уголовно-правовые воззрения долгое время не учитывались.

Б. С. Ошерович усматривал две причины в объяснении этого явления. Во-первых, А. Н. Радищев не был специалистом-крими- налистом, профессором какого-либо юридического факультета, сенатором или представителем какой-либо юридической комиссии и не оставил после себя специальных исследований по уголовному праву. Во-вторых, в его философских, политических, экономических и публицистических произведениях русские криминалисты и историки не искали решения проблем уголовного права [7, с. 159]. Тем не менее его наследие в сфере противоправности достаточно обширно и, несомненно, заслуживает внимания.

Понятие права, по мнению А. Н. Радищева, характеризует все то, что законы «предписывают исполнять или дозволяют совершать».

Что же касается неправа или обиды, то речь идет о «поступках, совершение которых законами запрещается» [14, с. 11]. Человек осознает правомерность или противоправность своих поступков уже на подсознательном уровне. А. Н. Радищев полагал, что человеку, как и животному, вообще свойственно «внутреннее ощущение правого и неправого, которое заключается в том, чтобы не делать другому того, чего не хочешь, чтобы сделали тебе» [13, с. 28--29].

Начиная исследование воззрений А. Н. Радищева по вопросам правонарушения и юридической ответственности, следует отметить существенное обстоятельство. Как известно, в истории науки (мысли) вклад ученого (мыслителя) в изучение той или иной проблематики, развитие той или иной теории характеризуется и оценивается посредством соотнесения предшествующего и последующего этапов развития науки. Ввиду того, что, как уже было отмечено, труды просветителей был, по сути, первым серьезным научным опытом исследования заявленных вопросов, автор будет сравнивать отдельные аспекты юридического наследия А. Н. Радищева с постулатами С. Е. Десницкого с одной стороны, а также с воззрениями одного из классиков отечественной школы естественного права XIX в. А. П. Куницына -- с другой. Вместе с тем А. Н. Радищев не идеализировал последнее умозаключение и отмечал, что требования закона могут и не соблюдаться.

А. Н. Радищев, отмечая самолюбивую природу человека, полагал, что ему свойственно руководствоваться соображениями собственной пользы при совершении тех или иных поступков. Таким образом, поведение человека нужно «сообразовывать с общими интересами» [15, с. 28]. Следовательно, несоблюдение закона в первую очередь коренится в природе самого человека, которому свойственно руководствоваться личной выгодой. Во-вторых, законодатель в ряде случаев может несвоевременно реагировать на изменяющиеся условия жизни общества. Четкое закрепление общих и личных прав, предупреждение преступлений, обеспечение правового регулирования, по мысли просветителя, составляют «мудрость законов». Однако течение времени, перемены обычаев и нравов, образа мыслей, обусловленные просвещением или загрубелостью, а чаще всего человеческие страсти сводят на нет их мудрость. В результате чего законы ветшают, «их действие мертвеет, права и обязанности становятся ненадежными» [16, с. 145]. С этим выводом, несомненно, следует согласиться.

По мнению А. Н. Радищева, верховная власть может и должна регулировать поступки людей, согласно требованиям закона, с помощью использования «запретов, побуждений или предупреждений». Запреты находят свое воплощение в наказаниях, побуждения понимались им как награды, предупреждения -- это охранительные меры [16, с. 150]. Не следует думать, что А. Н. Радищев был апологетом карательной политики крепостного государства и возводил каждого человека в ранг потенциального правонарушителя. Просветитель разделял ценные для юридической науки положения, направленные на защиту естественных прав индивида. Это было обусловлено спецификой общественно-политической жизни нашей страны.

Подобно С. Е. Десницкому А. Н. Радищев категорически осуждал жестокие наказания, пытки, оскорбления и унижения, которые зачастую не только не соответствовали тяжести содеянного, но и применялись избирательно по отношению к людям из разных социальных групп и сословий. Например, характеризуя неравенство крестьянского состояния, А. Н. Радищев отмечает, что если «казенные крестьяне судятся равными, то помещичьи крестьяне в законе мертвы». Член общества лишь тогда становится известен охраняющему его правительству, когда «нарушает союз общественный и становится злодеем» [12, с. 233--234]. Не желая мириться с существующим положением дел, просветитель формулирует иную мировоззренческую установку.

А. Н. Радищев убежденно отстаивал тезис С. Е. Десницкого, согласно которому люди от рождения равны между собой [14, с. 10]. Просветитель не ограничился общефилософской формулировкой категории равенства, но и рассмотрел ее в собственно юридическом контексте. По его мнению, люди перед законом равны и в случае совершения правонарушения неизбежно подлежат наказанию [14, с. 13]. Развивая этот тезис, А. Н. Радищев предлагает подход к раскрытию правового статуса человека. К числу личных прав он относил следующие: «люди равны между собой и перед законом; наказание можно применить лишь на основании решения суда; лицо, находящееся под стражей в течение трех дней, не подлежит допросу в совестном суде» [14, с. 13]. Продолжая линию С. Е. Десницкого, А. Н. Радищев особое внимание посвящает личности как объекту противоправного посягательства.

К числу проявлений личной свободы А. Н. Радищев относил свободное пользование своей «жизнью, здоровьем, частями тела и добрым именем» [14, с. 13]. Для обеспечения осуществления этих правомочий просветитель формулирует ряд соответствующих запретов. По его убеждению, никто не имеет права лишать гражданина жизни. Верховная власть правомочна применять смертную казнь лишь в интересах общества [14, с. 13]. Второй за-прет состоит в том, что никто не вправе применять к гражданину «болезненные или членовредительские наказания» [14, с. 13]. Этот постулат существенно расходился с действующими в то время в нашей стране законодательными актами. Третий запрет состоит в недопустимости оскорблять честь и достоинство гражданина [14, с. 13]. Следовательно, под защитой закона, по мнению А. Н. Радищева, должны находиться как материальные, так и нематериальные блага человека.

А. Н. Радищев не ограничился пониманием личности как одного из объектов противоправных посягательств, но и рассмотрел гарантии соблюдения прав человека как субъекта правонарушения. Просветитель отмечал, что лицо, которое обвиняется в совершении какого-либо преступления или находится под судом, не считается преступником, не лишается положительного о себе общественного мнения и не ограничивается в своих правах до вынесения обвинительного приговора судом [20, с. 186]. Представляется, что формулирование этого тезиса связано в первую очередь с ярко выраженным неравенством в правах между представителями различных социальных групп.

В трудах А. Н. Радищева используется соответствующая терминология для обозначения таких видов родового понятия правонарушения, как «преступления, проступки и погрешности». По его мнению, уголовные законы определяют, что понимать под каждым из этих терминов [17, с. 168]. Все уголовно наказуемые деяния он подразделяет на виды в зависимости от непосредственного объекта: «жизнь и здоровье; честь и доброе имя; свобода; имение; спокойствие; мысль или мнение» [17, с. 168]. К сожалению, А. Н. Радищев четко определил правовую природу только преступлений. Такие виды, как проступок и погрешность, остались им не раскрыты. Тем не менее он делает шаг вперед в раскрытии вопроса о степени общественной опасности содеянного по сравнению со взглядами С. Е. Десницкого. Вместе с тем этот пробел в той или иной мере был восполнен уже упомянутым А. П. Куницыным, который предложил следующую классификацию обид: «существенная (нарушение врожденных прав человека) и случайная (посягательство на производные права); общая (нарушение прав, принадлежащих всем членам общества), частная (нарушение прав, принадлежащих многим лицам или сословию) и особенная (нарушение права, принадлежащего одному лицу)» [6, с. 25].

Анализируя воззрения А. Н. Радищева на противоправное поведение, Т. Г. Понятовская сформулировала представление о трех непосредственных объектах правонарушений: необходимые, естественные условия существования человека, т. е. сама природа; закон политической общности, который определяет достаточную совокупность личных и общих свобод; законы и постановления как институты государства, обеспечивающие первые два условия [10, с. 21]. Таким образом, можно сделать вывод, что А. Н. Радищев в числе непосредственных объектов противоправных посягательств называет как законодательные, так и естественные права.

А. Н. Радищев к числу необходимых признаков правонарушения относил осознанность и волевой характер деяния. Человеческая воля и намерение предшествуют любому поступку. Их отсутствие свидетельствует о том, что поведение человека не поддается законодательному регулированию. Закон не распространяет свое действие на деяния, где отсутствует свободная воля [18, с. 172]. Более того, права и обязанности, по его мнению, порождаются только теми действиями, которые совершаются свободно, без всякого внешнего принуждения. Эти умозаключения логически подводят к раскрытию форм вины, которая выступает обязательным признаком правонарушения.

Деяния, совершенные с умыслом, по его мысли, подлежат наиболее суровым наказаниям. В свою очередь, случайное причинение вреда никому вменяться в вину не может, однако ввиду того, что совершение любого деяния предполагает наличие рассудка, свободной воли и знания законов, каждый человек обязан со вниманием относится к тому, чтобы его поведение не противоречило требованиям законов [18, с. 176]. Далее просветитель приходит непосредственно к осмыслению видов неосторожности.

Если для того, чтобы не совершить тот или иной поступок при обыкновенных условиях необходимо максимальное напряжение внимания, то это «грубый проступок или проступок первой степени» [18, с. 176]. В тех случаях, когда для того, чтобы не совершить тот или иной поступок необходимо было проявить лишь обыкновенное внимание, то это вина «посредственная или второй степени» [18, с. 176]. Последнее проявление А. П. Куницын в дальнейшем назовет неосмотрительностью, которая может проявляться в формах невежества (недостаток сведений) и заблуждения (ложные сведения) [6, с. 26--27].

А. Н. Радищев сформулировал еще одну теоретическую конструкцию неосторожной формы вины. Если для того, чтобы не совершить поступок необходимо «необыкновенное внимание или особые знания», то вред, причиненный отсутствие этих признаков, образует «малую вину или вину третьей степени» [18, с. 176]. А. П. Куницын именовал эту форму как непреодолимая неосмотрительность, которая не подлежит наказанию [6, с. 27]. А. Н. Радищев рассуждал и о смягчающих вину обстоятельствах. В частности, речь идет о состоянии опьянения.

А. Н. Радищев пишет: «Хотя убийство в пьянстве не столь виновно, как убийство умышленное, или, паче, злостное, однако же, убивающий в пьянстве наказан быть должен, не по мере опасности, в которой бывает жизнь граждан от злоумышляющих на нее, но по мере вреда, который от того проистекает обществу» [19, с. 248]. Лицо, умышленно лишившее жизни другого человека, необходимо изолировать от общества, а причинившего смерть в состоянии опьянения следует исправлять. Следовательно, наличие у виновного состояния опьянения смягчает ответственность, но не освобождает от нее.

В трудах А. Н. Радищева находит свое осмысление и вред, который следует признать неотъемлемым признаком правонарушения. «Вред, ущерб или убыток» является следствием тех случаев, когда «тело, свобода, честь, доброе имя, личная или имущественная сохранность человека в результате совершенного деяния приходит в худшее положение по сравнению с изначальным состоянием» [18, с. 188]. Таким образом, вредоносные последствия, произошедшие в объекте правовой охраны в результате совершения правонарушения, могут иметь как материальную, так и нематериальную природу. Степень вины правонарушителя определяется в зависимости от того, находится ли причиненный вред во взаимосвязи с совершенным деянием. Таким образом, А. Н. Радищев, по сути, сформулировал состав объективной стороны правонарушения, включающий в себя деяние, вред и юридически значимую причинно-следственную связь между ними.

В тех случаях, когда наступивший вред не явился результатом совершенного деяния, наказание исключается. А. Н. Радищев отмечал, что если причиненный вред не стал непосредственным следствием нанесенного оскорбления, а сам пострадавший при этом проявил «явную небрежность», то такой вред, а тем более неполученная прибыль удовлетворению не подлежат [18, с. 189]. Закрепляя возможность и необходимость компенсировать причиненный потерпевшему вред, А. Н. Радищев справедливо оговаривается, что иногда невозможно восстановить положение дел, существовавшее до совершения противоправного деяния.

«Цены убиенному человеку, умышленно или неумышленно, определить не можно, ибо, сверх общих чувствований человечества, потеря таковая есть всегда неоценимая. Каждый, лишающийся жизни, принадлежит к какому-либо семейству, следственно кончина его всегда бывает чувствительна, и, от какой бы причины она не происходила, она все равно для чувствующих бедственна», -- категорично заявляет А. Н. Радищев [19, с. 248]. Можно говорить о том, что просветитель выделял восполнимый и невосполнимый вред. Придавая принципиальное значение признаку вреда, А. Н. Радищев допускал при особых условиях и его правомерное причинение.

Просветитель рассматривает случаи, когда зависимый человек убивает своего господина. Разделяя точку зрения, согласно которой крестьянин, убивший своего господина, был «смертоубийцей», А. Н. Радищев задумывается над тем, что сам агрессор мог спровоцировать эту ситуацию: «Если идущий мне нападет на меня злодей и, вознеся над головою моею кинжал, захочет меня им пронзить, убийцею ли я почтуся, если я предупрежу его в его злодеянии и бездыханного его к ногам моим повергну?...», -- с сарказмом вопрошает А. Н. Радищев [12, с. 275]. Считая причинение смерти в данном случае правомерным, А. Н. Радищев не сформулировал пределов осуществления права необходимой обороны. Аналогичной позиции придерживался и А. П. Куницын, который также не предложил требования соразмерности между деянием и наступившими последствиями.

Заключение

Оценивая вклад А. Н. Радищева в развитие отечественной теоретико-правовой мысли, В. С. Покровский пишет: «Творчество Радищева -- прежде всего великое завещание грядущим поколениям и потомкам. Радищев способствовал развитию революционного направления русской общественной мысли и воспитанию поколений революционеров и патриотов, насколько это было в силах ученого, литератора и юриста в той обстановке, в которой протекала его деятельность» [7, с. 199]. Учитывая эту общую оценку, необходимо отметить вклад отечественных просветителей в зарождение теоретико-правового осмысления категорий правонарушения и юридической ответственности:

— сфера правового поведения человека регулируется нормами позитивного права, которые в каждом конкретном случае квалифицирует его как правомерное или противоправное;

— общее родовое понятие правонарушения еще не было сформулировано,

— однако используется такая терминология, как преступление, проступок и погрешность;

— на доктринальном уровне осмысливается видовой состав непосредственных объектов правонарушений, к числу которых просветители относили государство, общественный порядок, личность и собственность;

— уделяется внимание структуре объективной стороны правонарушения, включающей в себя деяние, вред и связь между ними;

— в качестве признаков неправомерного поведения просветители называли осознанно-волевой характер, вину и вред;

— тяжесть содеянного осмысливается, исходя из объекта противоправного посягательства и способа его совершения;

Список литературы:

1. Балабанова Н.А. Государственно-правовые воззрения С. Е. Десницкого: дис. ... канд. юрид. наук. Владимир, 2006.

2. Грацианский П. С. Десницкий. М., 1978.

3. Грацианский П. С. Политические и правовые взгляды С. Е. Десницкого: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М, 1964.

4. Десницкий С. Е. Представление о учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской империи // Юридические произведения русских прогрессивных мыслителей. Вторая половина XVIII века / под общ. ред. С. А. Покровского. М., 1959.

5. Десницкий С. Е. Слово о причинах смертных казней по делам криминальным // Юридические произведения русских прогрессивных мыслителей. Вторая половина ХУШ века / под общей ред. С. А. Покровского. М., 1959.

6. Куницын А. П. Право естественное. М., 2011.

7. Ошерович Б. С. Очерки по истории русской уголовно-правовой мысли (вторая половина XVIII века -- первая четверть XIX века). М., 1946.

8. Покровский В. С. Общественно-политические и правовые взгляды А. Н. Радищева. Киев, 1952.

9. Покровский С. А. Политические и правовые взгляды С. Е. Десницкого. М., 1955.

10. Понятовская Т. Г. Концептуальные основы уголовного права России: история и современность: дис. ... д-ра. юрид. наук. Казань, 1996.

11. Поцелуев Е. Л. Эволюция категории «правонарушение» в истории западной и отечественной юридической мысли (XVII -- начало XX в.). Иваново, 2004.

12. Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву // Полное собрание сочинений: в 3 т. М.-Л., 1938. Т. 1.

13. Радищев А. Н. О человеке, его смертности и бессмертии // Полное собрание сочинений: в 2 т. СПб.. 1909. Т. 2.

14. Радищев А. Н. Опыт о законодательстве // Полное собрание сочинений: в 3 т. М.-Л., 1952. Т. 3.

15. Радищев А. Н. О добродетелях и награждениях // Полное собрание сочинений: в 3 т. М.-Л., 1952. Т. 3.

16. Радищев А. Н. О законоположении // Полное собрание сочинений: в 3 т. М.-- Л., 1952. Т. 3.

17. Радищев А. Н. Проект для разделения Уложения Российского // Полное собрание сочинений: в 3 т. М.-Л., 1952. Т. 3.

18. Радищев А.Н. Проект Гражданского уложения // Полное собрание сочинений: в 3 т. М.-Л., 1952. Т. 3.

19. Радищев А. Н. О ценах за людей убиенных // Полное собрание сочинений: в 3 т. М.-Л., 1952. Т.3.

20. Семенников В. П. Радищев. М.--Петроград, 1923.

21. Станиславский А. Г. О ходе законоведения в России и о результатах современного его направления. СПб., 1853.

References

1. Balabanova N. A. Gosudarstvenno-pravovye vozzreniya S. E. Desnickogo: dis. ... kand. yurid. nauk. Vladimir, 2006.

2. Gracianskij P. S. Desnickij. M., 1978.

3. Gracianskij P. S. Politicheskie i pravovye vzgly- ady S. E. Desnickogo: avtoref. dis. ... kand. yu- rid. nauk. M, 1964.

4. Desnickij S. E. Predstavlenie o uchrezhde- nii zakonodatel'noj, suditel'noj i nakazatel'noj vlasti v Rossijskoj imperii // YUridicheskie proizvedeniya russkih progressivnyh myslitelej. Vtoraya polovina XVIII veka / pod obshch. red. S.A. Pokrovskogo. M., 1959.

5. Desnickij S. E. Slovo o prichinah smertnyh ka- znej po delam kriminal'nym // YUridicheskie proizvedeniya russkih progressivnyh myslitelej. Vtoraya polovina XVIII veka / pod obshchej red. S. A. Pokrovskogo. M., 1959.

6. Kunicyn A. P. Pravo estestvennoe. M., 2011.

7. Osherovich B. S. Ocherki po istorii russkoj ugolovno-pravovoj mysli (vtoraya polovina XVIII veka -- pervaya chetvert' XIX veka). M., 1946.

8. Pokrovskij V. S. Obshchestvenno-politichesk- ie i pravovye vzglyady A. N. Radishcheva. Kiev, 1952.

9. Pokrovskij S. A. Politicheskie i pravovye vzgly- ady S. E. Desnickogo. M., 1955.

10. Ponyatovskaya T. G. Konceptual'nye osnovy ugolovnogo prava Rossii: istoriya i sovremen- nost': dis. ... d-ra. yurid. nauk. Kazan', 1996.

11. Poceluev E. L. Evolyuciya kategorii «pravon- arushenie» v istorii zapadnoj i otechestvennoj yuridicheskoj mysli (XVII -- nachalo XX v.). Ivanovo, 2004.

12. Radishchev A. N. Puteshestvie iz Peterburga v Moskvu // Polnoe sobranie sochinenij: v 3 t. M.--L., 1938. T. 1.

13. Radishchev A. N. O cheloveke, ego smertnosti i bessmertii // Polnoe sobranie sochinenij: v 2 t. SPb.. 1909. T. 2.

14. Radishchev A. N. Opyt o zakonodatel'stve // Polnoe sobranie sochinenij: v 3 t. M.--L., 1952. T.3.

15. Radishchev A. N. O dobrodetelyah i nagrazh- deniyah // Polnoe sobranie sochinenij: v 3 t. M.--L., 1952. T. 3.

16. Radishchev A. N. O zakonopolozhenii // Polnoe sobranie sochinenij: v 3 t. M.-- L., 1952. T. 3.

17. Radishchev A. N. Proekt dlya razdeleniya Ul- ozheniya Rossijskogo // Polnoe sobranie sochinenij: v 3 t. M.-L., 1952. T. 3.

18. Radishchev A.N. Proekt Grazhdanskogo uloz- heniya // Polnoe sobranie sochinenij: v 3 t. M.- L., 1952. T. 3.

19. Radishchev A. N. O cenah za lyudej ubiennyh // Polnoe sobranie sochinenij: v 3 t. M.-L., 1952. T. 3.

20. Semennikov V. P. Radishchev. M.-Petrograd, 1923.

21. Stanislavskij A. G. O hode zakonovedeniya v Rossii i o rezul'tatah sovremennogo ego napravleniya. SPb., 1853.

Размещено на Allbest.ru