Организационно-правовые аспекты реализации досудебной пробации в Республике Казахстан: проблемы и пути решения

Размещено на http://www.allbest.ru/

Организационно-правовые аспекты реализации досудебной пробации в Республике Казахстан: проблемы и пути решения

С.М. Жолдаскалиев, адъюнкт* 3-го факультета (подготовки научных и научно-педагогических кадров) Академия управления МВД России Российская Федерация, г. Москва

Аннотация

Проблема: казахстанский законодатель в вопросах регламентации деятельности службы пробации пошел по пути заимствования успешных правоприменительных практик зарубежных стран. Однако вполне закономерно, что одномоментное включение в законодательство Казахстана всех видов пробации, явившихся в зарубежных правовых системах результатом достаточно длительной эволюции института, создало на первоначальном этапе целый ряд организационно-правовых затруднений, что в особенности проявилось в рамках досудебной пробации. Методы: исследование базируется на основополагающих диалектических методах, в частности, на методе системного анализа, а также на применении специально-юридических методов, таких как формально-юридический, сравнительно-правовой. Результаты: на основе последовательного сопоставления нормативно-правового материала и имеющихся организационно-функциональных, кадровых ресурсов казахстанской службы пробации выявлены наиболее значимые проблемные аспекты реализации досудебной пробации. Выводы: необходимо скорейшее законодательное обеспечение и создание действенных организационно-правовых механизмов, а также системы подготовки (переподготовки) кадров службы пробации для преодоления возникших затруднений, имеющих выраженный системно-дефектный характер. досудебная пробация казахстан

Ключевые слова: организация деятельности службы пробации; пробация; служба пробации; досудебная пробация; досудебный доклад; социальное исследование.

Annotation

Organizational and Legal Implementation Aspects of the Pre-Trial Probation in the Kazakhstan Republic: Problems and Solutions

S.M. Zholdaskaliyev,

Adjunct of the 3rd Faculty (Training Research and Teaching Staff) Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia Russian Federation, Moscow

The problem: a Kazakh legislator in matters of the regulation probation service has taken the way of borrowing the successful law enforcement practices of the foreign countries. However, it is quite natural that simultaneous inclusion in the legislation of Kazakhstan of all the types of probation, which were the result of a fairly long evolution of the institute in the foreign legal systems, created at the initial stage a number of the organizational and legal difficulties, which in particular manifested itself in a framework of pre-trial probation. The methods: the study is based on the basic dialectical methods, in particular, a method of system analysis, as well as the use of the special legal methods, such as formal legal, comparative legal. The results: on a basis of a consistent comparison of the regulatory material and the available organizational and functional, human resources of the Kazakhstan probation service, the most significant problematic aspects of pre-trial probation implementation were identified. The conclusions: there is a need for early legislative support and creation of the effective organizational and legal mechanisms, as well as a system of training (retraining) of probation service personnel to overcome the difficulties that have a pronounced systemic defect.

Key words: organization of the probation service; probation; probation service; pre-trial probation; pre-trial report; social research.

Уголовно-исполнительная система Министерства внутренних дел Республики Казахстан (далее -- МВД РК) в последние годы подверглась серьезному реформированию, одним из направлений которого стало внедрение института пробации как особой формы воздействия на лиц, совершивших уголовные правонарушения. В соответствии с ч. 1 ст. 1 Закона РК «О пробации»1 «пробация -- система видов деятельности и индивидуально определяемых мер контрольного и социально-правового характера, направленных на коррекцию поведения лиц, категории которых определены законом, для предупреждения совершения ими уголовных правонарушений». Начальный этап внедрения в правоприменительную практику института пробации связан с принятием в 2012 г. Закона Республики Казахстан «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам службы пробации» , существенно изменившим формат работы ранее функционировавших уголовно-исполнительных инспекций, на базе которых и была сформирована казахстанская служба пробации. Однако указанный нормативный правовой акт еще не содержал дифференциации видов пробации. Законом РК «О пробации» был окончательно сформирован весь пробационный цикл, который к настоящему времени представлен четырьмя видами пробации, имеющими своего специфического адресата, особые формы и методы осуществления, а также содержание преследуемых социально-полезных целей: досудебная (ст. 13), приговорная (ст. 15), пенитенциарная (ст. 16), постпенитенциарная (ст. 17) пробации. Степень участия всех субъектов пробации в рамках того или иного предусмотренного законом вида пробации различна и определяется набором предусмотренных (либо не запрещенных) законодательством РК мероприятий социальновспомогательного характера. Что же касается службы пробации уголовно-исполнительной системы МВД РК, то функциональные обязанности в рамках каждого вида пробации имеют существенные различия. Фактически именно деятельность службы пробации в контексте досудебной, приговорной, пенитенциарной и постпенитенциарной пробации определяет видовую дифференциацию всего процесса контрольного и социально-правового воздействия на правонарушителя.

Наибольшее количество проблемных вопросов правового и организационного характера возникли в связи с включением в спектр функциональных обязанностей службы пробации досудебного и пенитенциарного участия. В двух остальных видах пробации (приговорная, постпенитенциарная) наблюдается преемственность с ранее существовавшими формами контрольной деятельности уголовно-исполнительных инспекций (а с 2012 г. -- службы пробации), в связи с чем проблемные вопросы имеют в определенной степени стабильный характер и нередко поднимаются в теоретических исследованиях (вопросы совершенствования кадрового корпуса, повышение технической оснащенности службы пробации, оптимизация количества подучетных лиц на одного сотрудника службы пробации и многие другие). Проблемные аспекты в контексте досудебной и пенитенциарной пробации возникли именно по той причине, что отсутствовали идентичные, гомогенные виды деятельности в предшествующих периодах функционирования соответствующих служб уголовноисполнительной системы МВД РК.

Как указывает известный эксперт по вопросам казахстанской модели пробации и автор единственного к настоящему моменту диссертационного исследования по данной проблеме М. Р. Гета, досудебная пробация представляет собой «социально-правовое исследование личности поднадзорного, информационно-аналитическую деятельность службы пробации в отношении индивидуально-определенных поднадзорных в целях установления социально-психологических особенностей данных лиц, выявления их потребности в социально-психологической помощи, назначения оптимальной программы ресоциализации и определения необходимого объема и уровня интенсивности пробационного надзора» [6, c. 7]. В преддверии внедрения в казахстанскую правоприменительную практику института пробации большинство исследователей усматривали в данном институте весомое социальное значение именно с точки зрения его разделения на досудебные и пенитенциарные стадии. Так, доктор юридических наук А.Ш. Ещанов за пять лет до образования казахстанской службы пробации указывал, что данный институт является своеобразным инструментом против кризиса наказания в виде лишения свободы, случившегося повсеместно, включая развитые страны. При этом автор подчеркивает, что пробационное воздействие должно начинаться с самых первых стадий реализации уголовной ответственности [7, c. 93]. В свою очередь, авторы российско-казахстанской научной публикации по вопросам эффективности альтернативных видов наказания в системе наказаний отдельных стран СНГ В. И. Селивёрстов, Г. А. Майстренко, С. М. Баймолдина указывают, что «целесообразно внедрение технологий пробации, в частности, учета выводов докладов о социальном обследовании» [16, c. 92]. Современный исследователь вопросов функционирования российской уголовно-исполнительной системы С.А. Борсученко полагает, что реформирование в настоящее время невозможно без внедрения института пробации, которое потребует принятия взвешенных законодательных, организационных, кадровых решений, поскольку предполагает кардинальное изменение формата воздействия на лиц, совершивших преступные посягательства, включая и расширение границ (объема) ресоциализирующего сопровождения преступников [2, с. 26--27]. Соответственно, мониторинг реализации института пробации в Республике Казахстан (в особенности таких новых форм воздействия на правонарушителя, как досудебное исследование личности) может быть весьма информативным и практически значимым как с точки зрения заимствования положительных аспектов, так и с позиции недопущения отдельных негативных явлений и издержек, сопровождающих внедрение данной принципиально новой уголовно-исполнительной практики.

Итак, обратимся к анализу действующей казахстанской модели досудебной пробации. В ст. 13 Закона РК «О пробации» отсутствует четко сформулированная форма определения данного вида пробационного воздействия, имеются только указания на то обстоятельство, что она применяется по письменному заявлению самого подозреваемого, обвиняемого, осуществляется на добровольной основе в отношении отдельных категорий лиц: 1) несовершеннолетних; 2) инвалидов; 3) женщин в возрасте 58 и свыше лет; 4) беременных женщин; 5) женщин, имеющих малолетних детей в возрасте до трех лет; 6) мужчин в возрасте 63 лет и старше; 7) мужчин, в одиночку воспитывающих малолетних детей в возрасте до трех лет.

Деятельность сотрудников службы пробации в досудебной стадии включает два основных аспекта: 1) составление досудебного доклада (абсолютно преобладающая функция в рамках досудебной пробации в зарубежных странах); 2) составление программы социально-правовой помощи, а равно ее оказание (в зарубежной практике встречается крайне редко). В соответствии со ст. 14 Закона РК «О пробации» «досудебный доклад -- информация о личностных особенностях подозреваемого, обвиняемого, выполнении ими мероприятий, предусмотренных индивидуальной программой оказания социально-правовой помощи, следовании рекомендациям службы пробации и принятии ее помощи». Уже на первый взгляд данная формулировка представляется не вполне удачной. Акцент в данном случае производится на оценке сотрудником службы пробации не статичных данных относительно конкретной ситуации жизни лица на период совершения уголовного правонарушения (и после его совершения), а на динамической (поведенческой) составляющей, которая может быть выражена в позитивном аспекте по причине того, что лицо стремится к формированию в отношении него благополучного досудебного доклада.

Досудебная деятельность сотрудника пробации, конечно же, должна существенным образом отличаться от досудебной деятельности сотрудников органов уголовного преследования. В особенности это касается необходимости исключения фактов дублирования содержания и характера исследуемой информации в отношении лица, совершившего уголовное правонарушение, поскольку преследуются различные цели. Так, согласно ч. 3 ст. 299 Уголовно-процессуального кодекса РК в описательно-мотивировочной части обвинительного акта в контексте характеристики лица, совершившего уголовное правонарушение, исследуются: обстоятельства, отягчающие и смягчающие ответственность подозреваемого; сведения о подозреваемом (гражданство, семейное положение, род занятий, образование, место жительства, наличие судимостей), иные характеризующие его данные; избранная в отношении него мера пресечения; сведения об обстоятельствах, являющихся предпосылками применения лечения от алкогольной, наркотической или другой зависимости»4.

В соответствии с ч. 2 ст. 14 Закона РК «О пробации» в описательной части досудебного доклада излагаются следующие сведения о подозреваемом и обвиняемом:

1) гражданство, семейное положение, род занятий, образование, место жительства, наличие судимости, иные характеризующие их данные;

2) выполнение мероприятий, предусмотренных индивидуальной программой оказания социально-правовой помощи;

3) социальная характеристика;

4) результаты психосоциального тестирования личности;

5) оценка рисков совершения ими уголовных правонарушений;

6) следование рекомендациям службы пробации и принятие ее помощи. В целом, за исключением пункта, касающегося сведений относительно подозреваемого (оба законодательных акта имеют аутентичную формулировку), все остальные обстоятельства значительно отличаются. Проблематичность заключается в том, как именно сотрудник пробации должен оценивать «иные характеризующие данные», поскольку методика его оценки должна отличаться от оценки должностного лица органа уголовного преследования. Определенные вопросы возникают и относительно параметра «социальная характеристика», который должен оценивать сотрудник казахстанской пробации, имеющий в настоящее время преимущественно юридический профиль подготовки (поскольку это, как правило, бывший сотрудник уголовно-исполнительной инспекции).

Следует отметить, что в связи с принятием Закона РК «О пробации» Законом РК «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам пробации» Уголовно-процессуальный кодекс РК был дополнен только одной законодательной ремаркой: лицо имеет право «обратиться в службу пробации для проведения в отношении него досудебной пробации» (п. 13-1 ст. 64). Данный вариант корректировки уголовно-процессуального закона следует признать неудовлетворительным, поскольку не учитывается ни участие сотрудника службы пробации, предоставляющего досудебный доклад, ни деятельность суда по оценке данных, содержащихся в досудебном докладе. Соответственно, действующий вариант уголовно-процессуального регулирования позволяет обходиться без представления досудебных докладов.

Итак, досудебное исследование личности сотрудником службы пробации уголовно-исполнительная система МВД РК представляет собой совершенно специфический вид социально-оценочной и прогностической деятельности, который до настоящего времени не имел аналогов в правоприменительной практике РК. Деятельность по сбору социальной информации о правонарушителе и составление досудебного доклада включают несколько отдельных подфункций: социально-ориентированное исследование личности правонарушителя и его жизненной ситуации; оценка рисков совершения данным лицом повторного уголовного правонарушения; формирование досудебного доклада с рекомендациями суду относительно мер уголовно-правового воздействия на данного правонарушителя; непосредственное участие инспектора службы пробации в суде. Как совершенно справедливо указывали исследователи, рассуждая о недостаточном объеме применения альтернативных видов наказания в недавнем прошлом, «если у судьи будет уверенность в до-стижении цели наказания при осуждении к альтернативе, то он и будет применять наказания без лишения свободы» [14, c. 101]. Однако данные в отношении личности лица, совершившего уголовное правонарушение, не всегда дают достаточный объем информации, на основе которой у суда может сложиться соответствующая правовая позиция. Именно по этой причине во многих странах в рамках возникших моделей деятельности служб пробации постепенно начала обособляться деятельность в досудебной стадии, направленная на социально-ориентированное исследование личности правонарушителя. Более или менее достоверный прогноз относительно возможной дальнейшей преступной деятельности лица, совершившего уголовное правонарушение, может быть построен не на основе обстоятельств совершенного уголовного правонарушения, а на оценке условий его жизни, семейного положения, окружения, специфики мотивационной сферы, отношения к лица к различным фактам и событиям и т. д. Соответственно, и исследование этих вопросов может быть возложено только на автономный от уголовного процесса орган, а также с условием преобладания социально-ориентированного аспекта исследования над юридическим анализом. Именно такого рода деятельность в настоящее время и оформлена в досудебную пробацию.

Социальное исследование личности, конечно же, должно производиться с учетом логического построения этапов данного исследования. Первоначально сотрудником службы пробации должны быть восприняты, по крайней мере в общем виде (эмпирически), данные непосредственно о самом уголовном правонарушении, которое совершило конкретное лицо. Последующее исследование, если обратиться к зарубежному опыту досудебной пробации, должно касаться следующих аспектов: 1) установления прежних судимостей правонарушителя на основе официальных данных полиции; 2) «социальной характеристики», т. е. его биографии, условий жизни, способствовавших формированию личности; 3) медицинского обследования правонарушителя, выяснения его физического и психического состояния; 4) проверки и уточнения сведений о правонарушителе, выяснения отношения к нему лиц, с которыми он жил и работал [19]. Таким образом, для зарубежной практики характерен более заметный, чем в казахстанском варианте досудебной пробации, социально-ориентированный аспект (если отталкиваться от ранее приведенной законодательной формулировки).

В связи с необходимостью проведения социального исследования личности в процессе досудебной пробации возникает вопрос о достаточности сроков для проведения соответствующих мероприятий. В целом, закон не ограничивает сотрудника пробации по времени. Исходя из логического толкования закона, время досудебного исследования личности правонарушителя и составления досудебного доклада ограничивается временем досудебного расследования по соответствующему уголовному делу. В законодательных актах не предусматривается пролонгация сроков досудебной пробации (например, если лицо обратилось для производства досудебной пробации не сразу с начала досудебного расследования). Полагаем, что деятельность сотрудника службы пробации не должна ставиться в полную зависимость от сроков проведения досудебного расследования. В связи с чем должны быть четко предусмотрены сроки ее проведения, а также возможность пролонгации (по аналогии с пролонгацией самого досудебного расследования) при наличии тех или иных обстоятельств, требующих дополнительных временных затрат. Безусловно, сроки должны быть разумными, позволяющими выполнить все необходимые мероприятия, но исключающими возможность умышленного затягивания соответствующих действий. Кроме того, следует учитывать, что качество социального исследования правонарушителя и его жизненной ситуации требует значительных временных затрат и усилий. Исследователи констатируют, что проведение социального исследования личности получает все большее распространение в зарубежных странах, поскольку «затратность» данной деятельности в полной мере компенсируется положительным эффектом от ее осуществления [12, c. 233].

В упрощенном варианте результат социального исследования личности можно представить в виде сформулированных сотрудником службы пробации ответов на следующие вопросы. Опасно ли данное лицо, совершившее уголовно правонарушение, для общества в случае применения к нему альтернативных лишению свободы видов наказания? Насколько изоляция от общества необходима и каким образом она повлияет на правонарушителя? Выиграет ли в конечном итоге общество, если преступнику будет назначено альтернативное наказание? Каковы выгоды для самого правонарушителя при применении к нему альтернативных санкций (с точки зрения его ресоциализации)? Насколько учитываются интересы потерпевшего в случае назначения правонарушителю альтернативного вида уголовного наказания?

Считаем необходимым особо обратить внимание на учет интересов потерпевших, так как, согласно Минимальным стандартным правилам Организации Объединенных Наций в отношение мер, не связанных с тюремных заключением (Токийские правила,) рекомендуется учитывать интересы жертвы преступления, его близких и родных (п. 1.4). Между тем в законодательной регламентации досудебной пробации в РК акцента на данном аспекте не производится. В целом следует отметить, что варианты содержания досудебного доклада могут меняться в зависимости от правоприменительной практики соответствующего государства. Так, имеются указания на то, что в досудебном докладе иногда отражается отношение населения соответствующей местности к совершенному правонарушению [19].

Таким образом, досудебная работа службы пробации явилась самым ощутимым новшеством для казахстанской правоприменительной системы. До настоящего времени официальные статистические данные относительно объема и структуры досудебного участия сотрудников казахстанской службы пробации за истекший период после соответствующего законодательного нововведения (2017--2018 гг.) на официальном сайте Комитета уголовно-исполнительной системы МВД РК отсутствуют. Отметим, что исследователи сразу отреагировали на потенциальные риски нововведения, преимущественно прогнозируя сложности в его реализации. Отсутствие официальной статистической отчетности объясняется тем, что в правоприменительной практике Казахстана применение досудебной пробации пока не нашло достаточного использования (это связано с тем, что существенно ограничен круг лиц, в отношении которых она применяется, а также с отсутствием необходимых уголовно-процессуальных механизмов). Соответственно, будет справедливым обратиться к опыту стран, которые имеют схожую с Казахстаном предшествующую уголовно-исполнительную практику, но демонстрируют определенные успехи в реализации института пробации в целом и досудебной пробации, в частности.

Так, на Украине, как указывают доступные информационные источники, за полтора года после введения досудебной пробации было вынесено около 30 тыс. досудебных докладов в отношении обвиняемых и заключенных. Отмечается крайне негативное отношение к досудебным докладам со стороны прокуратуры, что обусловливается, по словам представителей данного государственного органа, следующими обстоятельствами: низкое качество подготовленных досудебных докладов, невозможность проверить достоверность содержащихся в них сведений; все необходимые материалы, касающиеся характеристики не только совершенного преступления, но и лица, его совершившего, находят достаточное отражение в материалах уголовного дела; поскольку досудебный доклад имеет исключительно рекомендательный характер, его представление только затягивает судебный процесс [13]. Однако судебные работники Украины, напротив, расценивают подобный скепсис как нормальную реакцию на нововведение и утверждают, что: 1) вопрос о качестве подготовленного для суда материала возникает в практике и в отношении материалов уголовного дела; 2) сотрудник пробации по причине возможности установить доверительные отношения с клиентом может получить более достоверную информацию; 3) если сотрудник службы пробации составил доклад с соблюдением всех требований объективности и детализации элементов социальной характеристики, то данный материал реально способен помочь суду в решении вопроса о назначении того или иного вида наказания.

Таким образом, «отторжение» досудебного участия службы пробации со стороны других правоохранительных структур имеет вполне объективные основания, связанные с понятным нежеланием менять сложившуюся практику, стремлением избавиться от своеобразных «конкурентов» в уголовном процессе. Между тем в данном случае вести речь о какой-либо конкуренции материалов досудебного расследования и данных досудебного доклада не приходится, поскольку они не находятся в правовой оппозиции, а выполняют абсолютно автономные функции. Напротив, разносторонность представленных материалов позволит суду сформировать объективную позицию по уголовному делу, а также решить вопрос о возможности (невозможности) применения альтернативных санкций. Как пишет В. Е. Южанин, «задача у следователя узкая, ему необходимо выявить те свойства и качества личности обвиняемого, которые значимы применительно к задачам уголовного судопроизводства... изучение следователем личности обвиняемого имеет уголовно-правовое направление (для определения вида и меры ответственности)» [18, с. 72]. Таким образом, констатируется определенный предел изучения личности лица, совершившего уголовное правонарушение, ограниченный теми фактами и обстоятельствами, которых достаточно для оценки личности в рамках реализации уголовной ответственности. Действительно, для квалификации содеянного и назначения наказания могут не иметь значения факты из биографии, но они могут оказать влияние на социально-коррекционную работу.

Вполне закономерно, что на начальных стадиях функционирования досудебной пробации имеются некоторые риски чрезмерной акцентуации сотрудником службы пробации тех обстоятельств жизненной ситуации правонарушителя, которые могут привести к применению альтернативных санкций. Это нормальная психологическая и поведенческая реакция на нововведение, выражающаяся в чрезмерном рвении объективировать свою новую функцию, продемонстрировать обществу потенциал службы пробации и т. д. Со временем такого рода издержки неизбежно сглаживаются.

Следует отметить, что вопрос о необходимости более тщательного изучения личности лица, совершившего преступление, ставился в науке задолго до того, как случилась актуализация института пробации в Казахстане, России и других странах постсоветского пространства. Так, в частности, М. Устинов и А. Васяев указывали, что перечень вопросов, подлежащих обязательному выявлению при изучении личности подсудимого, должен включать в себя: 1) установочные данные; 2) данные об образовании; 3) данные о семейном положении; 4) данные о состоянии здоровья; 5) данные о жизни и деятельности в прошлом, т. е. события его биографии; 6) наличие (отсутствие) судимости; 7) данные о личных качествах и чертах характера; 8) наличие родственных отношений [3, c. 119]. Причем одинаковую важность имеют в том числе и обстоятельства, отрицательно характеризующие личность преступника. Как справедливо указывают исследователи, в практике проведения досудебного расследования сложилась такая ситуация, что негативные аспекты личности правонарушителя исследуются только в том контексте, в котором они необходимы для квалификации содеянного и для применения к лицу соответствующих отягчающих ответственность и наказание обстоятельств [10, c. 91]. Таким образом, при оценке личности субъекта, совершившего кражу, будет иметь значение факт употребления наркотических средств (поскольку именно данное обстоятельство непосредственно привело к совершению преступления), однако характеристика по месту работы, по месту жительства, те или иные факты его биографии, которые могли бы указать на причину формирования преступно-корыстной мотивации, не будут важны. Вместе с тем именно данные обстоятельства, скорее всего, будут иметь решающее значение при проведении службой пробации коррекционной работы с правонарушителем на любой стадии пробационного процесса.

Важность получения полной социальной характеристики правонарушителя отмечается и сотрудниками пенитенциарных ведомств. В частности, указывается на то обстоятельство, что начальникам отрядов приходится проводить работу «методом проб и ошибок», а наличие достоверной информации об осужденном, в которой указывались бы основные «точки» необходимого коррекционного воздействия, способствовало бы более эффективной работе [8, c. 47]. Согласно рекомендациям международных стандартов по обращению с лицами, отбывающими наказание в местах лишения свободы, индивидуальные качества личности, в том числе и отрицательно характеризующие лицо, должны учитываться при размещении осужденных в пенитенциарном учреждении, разработке и применении соответствующих программ по коррекции их поведения и т. д.

В данном случае акцент на потребностях уголовно-исполнительной системы вполне обоснован, поскольку преимущественный объем обязанностей по коррекционному воздействию на осужденного ложится на плечи именно ее сотрудников. Так, если органам уголовного преследования достаточно той совокупности сведений, которая дает возможность правильно квалифицировать содеянное, оценить постпреступное поведение виновного лица, то для сотрудника уголовно-исполнительной системы наиболее значима именно социальная информация. В частности, результаты проведенного исследователями интервьюирования сотрудников исправительных учреждений показали, что причиной недостаточной эффективности индивидуально-воспитательной работы является отсутствие достоверных данных о личности осужденного (39 %), условиях его нравственно-психологического формирования (34 %), поведении на разных этапах следствия и судебного процесса (27 %). Большинство опрошенных отмечало плохую представленность такой информации в документах, имеющихся в личных делах осужденных, и недостоверность сведений, получаемых при личных беседах с заключенными (97%) [9, c. 158].

Таким образом, участие сотрудников службы пробации в досудебной стадии имеет значение не только для суда при вынесении решения относительно назначаемого правонарушителю уголовного наказания, но и для иных субъектов правоприменения, которые в последующем будут осуществлять психолого-педагогическую и иные виды коррекционной работы с осужденным. Исследователь зарубежных систем пробации Н. Хуторская отмечает, что задача участия сотрудника пробации в досудебной стадии заключается в том, чтобы «установить степень общественной опасности правонарушителя, перспективы его исправления в случае назначения тюремного заключения или альтернативного наказания, а в конечном итоге -- предвидеть возможность совершения нового преступления» [17, c. 48].

Аналитических и научных публикаций по обобщению опыта применения досудебной пробации в Казахстане в течение 2017--2018 года практически нет. Немногие публикации по вопросу, имеющиеся в СМИ, преимущественно связаны с прогнозированием существенных организационных рисков в деятельности сотрудников пробации в досудебной стадии. Досудебная пробация неизбежно должна поменять сложившуюся практику отправления правосудия за счет того, что суды, помимо оценки материалов досудебного расследования, будут также принимать во внимание и данные результатов социального исследования личности, проведенного сотрудником службы пробации и представленном в досудебном докладе. Так, национальным экспертом по пенитенциарным вопросам Е. А. Саламатовым выделен целый ряд проблем организационно-правового характера при осуществлении досудебной пробации. Автор отмечает выявленную за истекший период тенденцию взаимной незаинтересованности в досудебной пробации как со стороны сотрудников службы пробации (отсутствие результата от работы в случае, если уголовное дело в итоге прекращается за примирением сторон; ограниченные сроки для проведения достаточно полного исследования; слабый уровень взаимодействия субъектов пробации; отсутствие необходимых знаний в силу преимущественно юридического профиля подготовки сотрудников пробации и др.), так и со стороны самих подозреваемых и обвиняемых (в частности, по той причине, что они воспринимают досудебную пробацию как факт признания своей вины в со-деянном, а также ввиду того, что предпочитают тратить время на выполнение юридически значимых действий, которые повлияют в дальнейшем на приговор суда). Эксперт ставит и целый ряд других вопросов: отсутствие организационных форм проведения психосоциального исследования личности подозреваемого, обвиняемого приводит к тому, что оно осуществляется в различных организациях (с точки зрения доступности для инспектора службы пробации), что приводит к принципиальным различиям в содержательной части результатов исследования; под сомнение ставится необходимость оказания социально-правовой помощи в стадии досудебной пробации, учитывая незначительные сроки досудебного расследования (два-три месяца); указывается, что социальные доклады не должны составляться лицами с юридическим образованием, поскольку они, вероятней всего, будут иметь репрессивный уклон и некоторые другие проблемные вопросы [15].

Многие аспекты, отмеченные казахстанским экспертом, на наш взгляд, обусловлены тем, что казахстанская практика не имела до сих пор аналогов подобных социально-ориентированных досудебных практик. Большинство теоретических исследований по вопросам организации деятельности службы пробации, произведенных отечественными и зарубежными исследователями, демонстрируют тот факт, что изначально пробация функционировала как метод своеобразного испытания осужденного при условном невынесении обвинительного приговора [11, c. 20]. Так, например, в США служба пробации, функционирующая с середины XIX в., по-прежнему в качестве основного содержательного элемента деятельности ее сотрудников имеет надзор за исполнением лицом обязанностей, возложенных на него судом [5, c. 114]. Досудебная форма пробации в США стала развиваться только к концу XX в. Таким образом, в данном случае досудебная пробация явилась своего рода результатом эволюции самого института пробации, постепенного ос-мысления законодателем и правоприменительной практикой реальных социальных дивидендов от коррекционных программ, что способствовало перенесению социально-ориентированной деятельности должностных лиц службы пробации на более ранние (досудебные) стадии. Следует отметить, что участие службы пробации уже на досудебных стадиях стало причинной серьезного возрастания престижности данной службы и доверия к ней со стороны как общества, так и правонарушителей. В казахстанской же модели пробации произошла своего рода ускоренная ассимиляция правоприменительной практики зарубежных государств, имеющих длительный период формирования национальных моделей пробации. Соответственно, текущие проблемы, справедливо отмеченные экспертами, были практически неизбежны, а сопротивление со стороны практических работников вполне объяснимы, учитывая, что расширение полномочий в рамках различных видов пробационного воздействия произошло практически одномоментно, без заметных кадровых реорганизаций, дополнительной профессиональной подготовки сотрудников и т. д.

Учитывая поступательно сложившуюся практику многих государств в вопросах реализации пробации, следует признать, что тенденции к постепенному расширению деятельности инспекторов пробации на судебной стадии констатируются исследователями в отношении многих государств, что свидетельствует о том, что данная практика является оправданной. Именно участие службы пробации привело к тому, что существенно расширился диапазон мер коррекционного воздействия, применения специальных программ по отношению к правонарушителю [4, с. 24--25]. Соответственно, именно в этом и должна заключаться деятельность сотрудников службы пробации РК в досудебной стадии: не предоставление альтернативных материалов досудебного расследования или данных, предоставляемых защитником по уголовному делу, сведений, а объективной социальной характеристики лица, совершившего уголовное правонарушение. Мы согласны с исследователями в том, что необходимо в настоящее время в обязательном порядке решить вопрос относительно процессуального статуса сотрудника службы пробации, осуществляющего досудебную пробацию и составляющего досудебный доклад, равно как и включить непосредственно в Уголовно-процессуальный кодекс РК вопрос о процедуре исследования и учета судом данных, представленных в досудебном докладе.

Кроме того, по нашему мнению, установленный в Законе РК «О пробации» круг лиц, в отношении которых может быть применена досудебная пробация, требует корректировки. Обращает на себя внимание тот факт, что в законодательной практике стран, недавно воспринявших пробацию в качестве собственной модели коррекционного воздействия на правонарушителей и предупреждения совершения ими повторных уголовных правонарушений, отсутствует выделение определенной категории, в отношении которой применяется данный вид пробационного воздействия.

В частности, согласно ст. 1 Закона Латвии «О Государственной службе пробации» досудебный доклад определяется как «информация, подготовленная Государственной службой пробации, характеризующая клиента пробации». Аналогично в соответствии со ст. 2 Закона Украины «О пробации», досудебный доклад определяется как «письменная информация для суда, характеризующая обвиняемого».

В соответствии со ст. 3 Закона Кыргызской Республики «О пробации» пробационный доклад -- «заключение органов пробации по итогам проведенного социально-психологического исследования личности, социально-бытовых условий и иных обстоятельств, способствовавших совершению преступления, и выводов о возможности (невозможности) применения уголовных наказаний, не связанных с изоляцией от общества, и принудительных мер уголовно-правового воздействия».

В законе Республики Молдова «О пробации»11 указывается, что «досудебный доклад относительно психосоциальной оценки личности является письменным документом консультативного и ориентировочного характера, целью которого является предоставление органу уголовного преследования, прокурору, судебной инстанции данных о подозреваемом, обвиняемом, подсудимом, касающихся уровня их школьной подготовки, поведения, семьи, круга друзей и факторов, которые повлияли или могут повлиять на их общее поведение». Таким образом, можно констатировать, что страны со схожей Казахстану предшествующей уголовно-исполнительной практикой не используют ограничительные конструкции при регламентации вопросов досудебной пробации.

Мы полагаем, что сложившиеся в современной практике казахстанской службы пробации негативные факторы восприятия роли досудебного доклада обусловлены отчасти именно тем, что данный документ, согласно ст. 14 Закона «О пробации», составляется исключительно в отношении социально уязвимых категорий лиц, совершивших уголовное правонарушение, для которых в судебной практике и без того имеются правовые механизмы к более широкому применению мер, не связанных с изоляцией от общества. Соответственно, как мы полагаем, в ст. 13 Закона РК «О пробации» следует отказаться от ограничения круга лиц, являющихся адресатами досудебной пробации.

По нашему мнению, опыт стран ближнего и дальнего зарубежья также может помочь в решении еще одной сложившейся в казахстанской практике проблемы -- «отторжение» досудебной пробации со стороны правонарушителя. Так, введение в законодательную практику положения об инициации досудебного доклада судом, прокуратурой или органом уголовного преследования сняло бы вопрос о том, что сам подозреваемый не стремится к обращению для производства в отношении него досудебной пробации. Здесь мы присоединяемся к выводам казахстанских исследователей относительно целесообразности подобного изменения в законодательстве РК [1, c. 108]. Так, в законодательной практике отдельных государств, напротив, инициация досудебной пробации в виде психосоциального исследования личности производится по инициативе органов уголовного преследования, прокуратуры, суда (ст. 8 Закона Республики Молдова «О пробации»).

Также нам представляется обоснованной ранее приведенная позиция Е. А. Саламатова относительно того, что в рамках досудебной пробации осуществлять мероприятия по социально-правовому сопровождению подозреваемого, обвиняемого нецелесообразно. Необходимо, чтобы сотрудник службы пробации сосредоточил свои усилия на социально-ориентированном исследовании и составлении на его основе досудебного доклада.

Изученные нами материалы относительно зарубежного опыта действий сотрудников пробации в досудебных стадиях показывают, что составление досудебного доклада -- это приоритетная функция службы пробации на данной стадии работы с правонарушителем. Полагаем, что в ст. 13 Закона РК «О пробации» достаточно ограничиться указанием на составление проекта индивидуальной программы социально-правовой помощи, которая будет реализовываться в случае его осуждения к наказаниям, не связанным с изоляцией от общества. Соответственно, содержание досудебного доклада должно быть основано исключительно на данных социального исследования и социальной характеристики правонарушителя, все вопросы относительно участия в коррекционных программах, в мероприятиях службы пробации следует исключить из его структуры. Данный аспект должен быть отражен посредством соответствующих изменений ст. 14 Закона РК «О пробации», равно как следует исключить из целей пробации (ч. 2 ст. 1) указания на цель «коррекции поведения подозреваемого, обвиняемого».

Одной из ощутимых проблем, безусловно, является острый дефицит работников социального профиля в кадровом корпусе казахстанской службы пробации, без участия которых проведение качественного социального исследования личности правонарушителя представляется затруднительным. Эту проблему была призвана решать Методика составления досудебного доклада, утвержденная приказом МВД РК от 4 февраля 2017 г. № 90, которая должна была дать действенное руководство для сотрудников казахстанской службы пробации (которые преимущественно имеют образование юридического профиля) относительно того, каким образом должно производиться социальное исследование личности подозреваемого, обвиняемого.

Однако, на наш взгляд, данный документ нельзя назвать методикой в чистом понимании данного слова, так как он не дает достаточно четких процедур, алгоритма исследования того или иного аспекта, а преимущественно только детализирует последовательность действий сотрудника пробации. Так, такие разделы, как «иные данные, характеризующие личность», «социальная характеристика» специалист с юридическим образованием оценит совершенно иначе, чем социальный работник. В итоге имеется серьезный риск, что в определенной части досудебный доклад будет дублировать данные о личности подозреваемого, обвиняемого, содержащиеся в материалах уголовного дела. Мы полагаем, что указанный документ требует серьезной доработки с точки зрения предоставления действующим сотрудникам реального инструментария, в частности, для составления «социальной характеристики» (легальное определение данного понятия отсутствует в законодательстве РК). Безусловно, требуются и соответствующие кадровые решения, в частности, в плане большей дифференциации профессиональной специализации кадров службы пробации, привлечение к работе в структуре данной службы педагогов, социальных работников, психологов.

Таким образом, перечень организационно-правовых затруднений, которые возникли у сотрудников казахстанской службы пробации по поводу реализации досудебной пробации, достаточно внушительный. Однако, учитывая тот факт, что эффективность соответствующей деятельности подтверждается положительным зарубежным опытом функционирования служб пробации, данные затруднения не должны расцениваться как непреодолимое препятствие. Необходимо уже сейчас принять целый ряд мер по преодолению возникших организационно-правовых проблем с учетом рекомендаций, изложенных в настоящей статье.

Список литературы:

1. Бачурин С. Н, Исергепова А. К. Эволюция развития и функционирования досудебной пробации в зарубежных странах и в законодательстве Республики Казахстан (сравнительно-правовой анализ) // III Международный пенитенциарный форум «Преступление, наказание, исправление». Рязань, 2017. Т. 3.

2. Борсученко С. А. Проблемы реформирования уголовно-исполнительной системы России на современном этапе // Место и роль уголовно-исполнительной системы в механизме Российского государства: матер. межвуз. науч.- практ. конф. (10 марта 2011 г.). Самара, 2011.

1. Васяев А., Устимов М, Установление обстоятельств, характеризующих личность подсудимого // Уголовное право. 2008. № 2.

2. Воронова Е. Л. Создание службы пробации в России // Вопросы ювенальной юстиции. 2009. № 3 (23).

3. Гаврилова А. И. Зарубежный опыт деятельности служб пробации // Современные проблемы пе-нитенциарной практики на этапе реформирования УИС: матер. V межрег. науч.-практ. конф. (Казань, 1 июля 2010 г.). Казань, 2010.

4. ґета М. Р. Концептуальная организационноправовая модель пробации в Республике Казахстан: аналитическая записка, подготовленная Центром исследования правовой политики при поддержке Института Открытого Общества (Open Society Institute). Алматы, 2011.

5. Ещанов А. Ш. Возможности и перспективы внедрения службы пробации в Республике Казахстан (к вопросу о социальной реабилитации осужденных) // Вестник института законодательства Республики Казахстан. 2007. № 3 (7).

6. Калинин Ю. И. Действуй творчески, ломая стереотипы // Воспитание и правопорядок. 1987. № 11.

7. Крайнова Н. А. Проблемы ресоциализации неоднократно судимых лиц: дис. ... канд. юрид. наук. Владивосток, 2002.

8. Мельникова Ю. Б. Дифференциация ответственности и индивидуализация наказания. Красноярск, 1989.

9. Никитин А. М, Плющева Е. Л. Зарубежный опыт постпенитенциарной адаптации лиц, освобождающихся из мест лишения свободы // Российская юстиция. 2013. № 8.

10. Пертли Е. А. Сущность организации пробации во Франции, Великобритании и Швеции // Пробелы в российском законодательстве. 2011. № 2.

11. Прокуроры и судья спорят о значении досудебного доклада. URL: https://sud.ua/ru/ news/publication/120611-prokurory-i-sudi- sporyat-o-znachenii-dosudebnogo-doklada (дата обращения: 16.09.2018).

12. Ручкин Ф. В. Развитие системы исполнения наказаний, не связанных с лишением свободы, как составная часть уголовной и уголовно-исполнительной политики России на современном этапе и их реализация в деятельности ФСИН России // Государственная политика в области назначения и исполнения уголовных наказаний: сб. матер. междунар. науч.-практ. конф. (Вологда, 20--21 ноября 2008 г.): в 2 ч. Вологда, 2008. Ч. 2.

13. Саламатов Е. А. Досудебная пробация: проблемы и пути решения. URL: http://www. zakon.kz/4927553-dosudebnaya-probatsiya-

14. ogo gosudarstva: mater. mezhvuz. nauch.-prakt. konf. (10 marta 2011 g.). Samara, 2011.

15. Селиверстов В. И., Майстренко Г. А., Бай- молдина С. М. Альтернативы лишению свободы по законодательству Республики Казахстан, Республики Кыргызстан и Республики Таджикистан // Вестник института: преступление, наказание, исправление. 2014. 2 (26).16. Хуторская Н. Быть или не быть... пробации в России? // Преступление и наказание. 2008. № 4.

17. Южанин В. Е. Изучение личности преступника в системе уголовной юстиции // Актуальные вопросы борьбы с преступлениями. 2014. № 1.

18. Янцен М. Организация и деятельность службы пробации за рубежом: аналитический обзор. URL: https://pandia.ru/text/80/170/12968. php (дата обращения: 12.09.2018).

References:

1. Bachurin S. N, Isergepova A. K. Evolyuciya raz- vitiya i funkcionirovaniya dosudebnoj probacii v zarubezhnyh stranah i v zakonodatel'stve Re- spubliki Kazahstan (sravnitel'no-pravovoj anal- iz) // III Mezhdunarodnyj penitenciarnyj forum «Prestuplenie, nakazanie, ispravlenie». Ryazan', 2017. T. 3.

2. Borsuchenko S. A. Problemy reformirovaniya ugolovno-ispolnitel'noj sistemy Rossii na sov- remennom etape // Mesto i rol' ugolovno- ispolnitel'noj sistemy v mekhanizme Rossijsk-

3. Vasyaev A., Ustimov M, Ustanovlenie obstoyatel'stv, harakterizuyushchih lichnost' podsudimogo // Ugolovnoe pravo. 2008. № 2.

4. Voronova Е. L. Sozdanie sluzhby probacii v Rossii // Voprosy yuvenal'noj yusticii. 2009. № 3 (23).

5. Gavrilova A. I. Zarubezhnyj opyt deyatel'nosti sluzhb probacii // Sovremennye problemy pen- itenciarnoj praktiki na etape reformirovani- ya UIS: mater. V mezhreg. nauch.-prakt. konf. (Kazan', 1 iyulya 2010). Kazan', 2010.

6. Geta M. R. Konceptual'naya organizacionno- pravovaya model' probacii v Respublike Ka- zahstan: analiticheskaya zapiska, podgotovlen- naya Centrom issledovaniya pravovoj politiki pri podderzhke Instituta Otkrytogo Obshchest- va (Open Society Institute). Almaty, 2011.

7. Еshchanov A. Sh. Vozmozhnosti i perspektivy vnedreniya sluzhby probacii v Respublike Ka- zahstan (k voprosu o social'noj reabilitacii osu- zhdennyh) // Vestnik instituta zakonodatel'stva Respubliki Kazahstan. 2007. № 3 (7).

8. Kalinin Yu. I. Dejstvuj tvorcheski, lomaya ste- reotipy // Vospitanie i pravoporyadok. 1987. № 11.

9. Krajnova N. A. Problemy resocializacii neod- nokratno sudimyh lic: dis. ... kand. yurid. nauk. Vladivostok, 2002.

10. Mel'nikova Yu. B. Differenciaciya otvetstvennos- ti i individualizaciya nakazaniya. Krasnoyarsk, 1989.

11. Nikitin A. M, Plyushcheva Е. L. Zarubezhnyj opyt postpenitenciarnoj adaptacii lic, osvobozh- dayushchihsya iz mest lisheniya svobody // Ros- sijskaya yusticiya. 2013. № 8.

12. Pertli Е. A. Sushchnost' organizacii probacii vo Francii, Velikobritanii i Shvecii // Probely v rossijskom zakonodatel'stve. 2011. № 2.

13. Prokurory i sud'ya sporyat o znachenii dosudeb- nogo doklada. URL: https://sud.ua/ru/news/ publication/120611-prokurory-i-sudi-sporyat- o-znachenii-dosudebnogo-doklada (data ob- rashcheniya: 16.09.2018).

14. Ruchkin F.V. Razvitie sistemy ispolneniya na- kazanij, ne svyazannyh s lisheniem svobody, kak sostavnaya chast' ugolovnoj i ugolovno- ispolnitel'noj politiki Rossii na sovremennom etape i ih realizaciya v deyatel'nosti FSIN Ros- sii // Gosudarstvennaya politika v oblasti naz- nacheniya i ispolneniya ugolovnyh nakaza- nij: sb. mater. mezhdunar. nauch.-prakt. konf. (Vologda, 20--21 noyabrya 2008 g.): v 2 ch. Vologda, 2008. Ch. 2.

15. Salamatov Е.A. Dosudebnaya probaciya: problemy i puti resheniya. URL: http://www.zakon.kz/4927553-dosudebnaya-probatsiya- problemy-i-puti.html (data obrashcheniya: 21.09.2018). 21.09.2019) problemy-i-puti.html (дата обращения: 21.09.2018).

16. Seliverstov V. I., Majstrenko G. A, Bajmold- ina S. M. Al'ternativy lisheniyu svobody po zakonodatel'stvu Respubliki Kazahstan, Respub- liki Kyrgyzstan i Respubliki Tadzhikistan // Vest- nik instituta: prestuplenie, nakazanie, ispravle- nie. 2014. 2 (26).

17. Hutorskaya N. Byt' ili ne byt' ... probacii v Ros- sii? // Prestuplenie i nakazanie. 2008. № 4.

18. Yuzhanin V. Е. Izuchenie lichnosti prestupni- ka v sisteme ugolovnoj yusticii // Aktual'nye vo- prosy bor'by s prestupleniyami. 2014. № 1.

19. Yancen M. Organizaciya i deyatel'nost' sluzh- by probacii za rubezhom: analiticheskij obzor. URL: https://pandia.ru/text/80/170/12968.php (data obrashcheniya: 12.09.2018).

Размещено на Allbest.ru