"Предупредительный эффект" уголовного наказания

P.В. Пузыревский, к.п.н., доцент

A.V Sumachev, PhD, professor, O.A. Shuranova, PhD, R.V. Puzyrevsky, PhD, assistant-professor; Academy of the Federal Penitentiary Service of Russia

The article raises the question of the effectiveness of the existing system of criminal penalties in Russia and the practice of their appointment in terms of achieving the goal of crime prevention. More specifically, it is stated that, from the point of view of the effectiveness of achieving the goal of crime prevention, it is necessary to speak not about the system of punishment in general, but about the imperfection of the sanctions of criminal law: in the discrepancy of the sanctions of certain legal norms of the gravity of the crime committed; in the sometimes-excessive alternativist of the punishments provided for the commission of a specific crime.

Key words: crime, punishment, sanctions, alternative sanctions, purposes of punishment, crime prevention, efficiency.

Предупреждение преступлений традиционно признают одной из целей уголовного наказания. Так, уже Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. в п. «а», «б» ст.9 определял следующие цели применения мер социальной защиты (наказания): «а) предупреждения новых преступлений со стороны лиц, совершивших их, б) воздействия на других неустойчивых членов общества» [11]; в ч.1 ст.20 Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. отмечалось, что «Наказание... имеет целью... предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами» [1].

Действующий Уголовный кодекс Российской Федерации (далее - УК РФ) также в качестве самостоятельной цели наказания выделяет «предупреждение совершения новых преступлений» (ч.2 ст.43 УК РФ) [6], которая имеет два аспекта:

1) предупреждение преступлений со стороны законопослушных граждан (общее предупреждение или общая превенция);

2) предупреждение преступлений со стороны осужденного (специальное предупреждение; специальная или частная превенция).

Как видно, и в науке, и в национальном законодательстве уголовное наказание традиционно относят к системе мер предупреждения преступлений. Но так ли эффективна существующая в России система уголовных наказаний и практика их назначения именно с точки зрения достижения цели предупреждения преступлений?

Первоначально акцентируем внимание на эффективности предупреждения преступлений со стороны осужденного (специального предупреждения; специальной или частной превенции). И здесь, как представляется, основным показателем реализации цели специального предупреждения является уровень рецидива преступлений. И вот лишь некоторые данные относительно уровня рецидива за последние три года.

Так, в ходе проведения в Генпрокуратуре координационного совещания руководителей правоохранительных органов, посвященного эффективности профилактики преступлений и предупреждению рецидивов, уровень рецидива особо опасных преступлений в России за последние три года вырос на четверть. Как отметили в Генпрокуратуре РФ, «несмотря на постоянное сокращение числа зарегистрированных преступлений, за последние три года заметно возрос уровень повторной преступности. Также возросло число лиц, ранее совершавших преступления, признанные рецидивом, на 3,1% (с 123,7 тыс. до 127,5 тыс.), опасным рецидивом - на 16,8% (с 13,3 тыс. до 15,5 тыс.), особо опасным рецидивом - на 25,7% (с 4859 до 6109), после условного осуждения - на 3,8% (с 33,2 тыс. до 34,5 тыс.)» [3].

Руководство Федеральной службы исполнения наказаний отмечает высокий процент рецидива среди осужденных. Так, на слушаниях в Общественной палате РФ первый заместитель директора Федеральной службы исполнения наказаний А.А. Рудый заявил, что из 673 тысяч осужденных 85% это люди, которые были два и более раз судимы. По его словам, бывает, что осужденного никто не ждет на воле, он не видит себя там. «У нас, в наших учреждениях для него абсолютно привычная среда обитания. Он хочет попасть, как некоторые из них говорят, на свою шконку», - утверждает А.А. Рудый. Он отметил, что осужденные совершают преступления, едва освободившись из мест лишения свободы, по дороге к своему региону [4].

И вообще, к 2014-2015 гг. доля ранее судимых лиц в общем числе осужденных приговорами суда достигла 44-45% - это абсолютный рекорд в истории современной России. Среди находящихся в местах лишения свободы осужденных доля ранее отбывавших наказание лиц к 2016-2017 гг. достигла 63-64%, хотя до 2013 г. не превышала 50-53% [5].

Нет сомнений в том, что среди причин такого достаточно высокого уровня рецидива основными являются сама система уголовных наказаний и практика их назначения в настоящее время. Причины здесь и иного плана, относящиеся прежде всего:

- к реализации региональных и муниципальных программ в сфере предупреждения преступлений;

- к противодействию злоупотреблению алкоголя;

- к качеству осуществления административного надзора за лицами, освобожденными из мест лишения свободы;

- к профилактической работе среди лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы и др. [3].

Относительно состояния преступности в России вообще в материалах Генеральной прокуратуры РФ отмечается, что «в целом состояние преступности характеризуется незначительным ростом количества зарегистрированных уголовно наказуемых деяний в 2017 году (9%) и их снижением (-3,9%) по итогам 8 месяцев 2018 года» [2]. Как видно, общий уровень преступности в России относительно стабильный.

Однако нельзя отрицать, что система уголовных наказаний и практика их назначения в настоящее время все-таки выступают если не ключевой, то довольно значимой составляющей детерминантой преступлений (в т.ч. и рецидивной преступности). Хотя в более конкретном плане следует говорить не о системе наказаний в целом, а о несовершенстве санкций уголовно-правовых норм, что выражается:

- во-первых, в их несоответствии тяжести совершенного преступления;

- во-вторых, в порой чрезмерном альтернативизме наказаний, предусмотренных за совершение конкретного преступления.

Остановимся более подробно на первых двух указанных моментах.

1. Итак, суровость санкций не всегда соответствует тяжести совершенного преступления. В частности, например, максимальное наказание за изнасилование несовершеннолетней (равно как и за насильственные действия сексуального характера в отношении несовершеннолетнего (несовершеннолетней)), совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, составляет пятнадцать лет лишения свободы (п. «а» ч.3 ст.131, п. «а» ч.3 ст.132 УК РФ).

Максимальное же наказание за добровольное половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста, совершенные группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, составляет уже двадцать лет лишения свободы (ч.5 ст.134 УК РФ).

Стоит также указать, что совершение развратных действий без применения насилия лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста, в отношении лица, не достигшего шестнадцатилетнего возраста, если деяние также совершено группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, наказывается также до пятнадцати лет лишения свободы (ч.4 ст.135 УК РФ).

Нет сомнений в том, что половую неприкосновенность несовершеннолетних следует обеспечивать в том числе и посредством установления достаточно жестких санкций. Однако, как видно из указанных примеров, имеет место явное несоответствие жесткости наказаний за насильственные сексуальные посягательства (ст.131, 132 УК РФ) и добровольно совершенные сексуальные действия (ст.134 УК РФ). Более того, с позиции законодателя степень общественной опасности насильственных сексуальных посягательств в отношении несовершеннолетних одинакова с общественной опасностью развратных действий (выражающихся, например, в демонстрации несовершеннолетней половых органов).

Можно, конечно, допустить, что законодатель посредством установления жестких санкций планировал оказать обще-предупредительное воздействие на граждан, чтобы у них «не возникло даже мысли» о совершении сексуальных действий в отношении несовершеннолетних. С другой стороны, указанное выше несоответствие санкций может выступать своего рода «стимулятором» для девиантных личностей, когда «более выгодно» (с позиций наказуемости) совершить насильственное сексуальное посягательство, чем совершить развратное действие.

Сейчас мы рассуждали о несоответствии суровости санкций тяжести совершенного преступления с точки зрения ужесточения уголовной ответственности. Вместе с тем имеют место примеры необоснованного смягчения уголовной ответственности за преступления. Причем такое смягчение явно противоречит направлениям уголовной политики государства в целом. В частности, можно констатировать, что изменения в УК РФ, внесенные в Федеральный закон от 03.07.2016 №324-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» [7], с позиций общего предупреждения преступлений существенно противоречат антикоррупционной политики государства. Со своей стороны заметим, что специализация антикоррупционных норм как одно из направлений совершенствования уголовного законодательства - задача важная и полезная [8, 9, 10]. Однако июльские изменения УК РФ 2016 г. назвать обоснованными с точки зрения обще-предупредительного воздействия нельзя.

В частности, выделение посредничества во взяточничестве и мелкого взяточничества в самостоятельные нормы (ст.291.1 и 291.2 УКРФ) с одновременным смягчением наказания весьма неоднозначно. Дело в том, что ранее (до июля 2016 г.) такого рода общественно опасные деяния оценивались по общим нормам, предусмотренным ст.290 и 291 УК РФ, и соответственно, были наказуемы.

В свою очередь, за подстрекательскую деятельность - обещание или предложение посредничества во взяточничестве (ч.5 ст.291.1 УК РФ) - законодатель существенно усилил уголовную ответственность - до семи лет лишения свободы в сравнении:

- с «простым» получением взятки - до трех лет лишения свободы (ч.1 ст.290 УК РФ);

- «простой» дачей взятки - до двух лет лишения свободы (ч.1 ст.291 УК РФ).

Данная новелла с точки зрения общего предупреждения взяточничества соответствует направлениям антикоррупционной политики государства.

Относительно смягчения наказания за мелкое взяточничество (ст.291.2 УКРФ) стоит сделать еще одно уточнение. Дело в том, что при взяточничестве прежде всего страдает авторитет органов власти, а никак не имущественные интересы взяткодателя. В этой связи смягчение ответственности за мелкое взяточничество (получение взятки, дача взятки лично или через посредника в размере, не превышающем десяти тысяч рублей) до одного года лишения свободы необоснованно (ч.1 ст.291.2 УК РФ). уголовный правовой санкция предупреждение преступление

Другое дело, установление повышенной ответственности за специальный рецидив при взяточничестве - до трех лет лишения свободы (ч.2 ст.291.2 УК РФ). Специально-профилактическая направленность данной нормы сомнений не вызывает. Вместе с тем представляется целесообразным установить повышенную ответственность за специальный рецидив при взяточничестве не только применительно к мелкому взяточничеству (ч.2 ст.291.2 УК РФ), но и к основным составам взяточничества, предусмотренным ст.290 и 291 УК РФ.

2. Значимой составляющей детерминантой преступлений, как представляется, выступает и чрезмерный альтернативизм наказаний, предусмотренных за совершение конкретного преступления. И вновь обратимся к вопросам противодействия коррупции. Если сравнивать санкции за коррупционные преступления (прежде всего, за взяточничество), например, с санкциями за убийства (ст.105 УК РФ), за умышленное причинение вреда здоровью человека (ст.111 УК РФ), за насильственные сексуальные посягательства (ст.131, 132 УК РФ), то в последнем случае санкции норм не отличаются многообразием альтернативных наказаний - как правило, наказание в виде лишения свободы.

Применительно к ответственности за взяточничество видно, что «простые» получение или дача взятки наказываются:

1) штрафом;

2) исправительными работами;

3) принудительными работами;

4) лишением свободы.

В свою очередь, «квалифицированные» виды получения и дачи взятки наказываются только штрафом или лишением свободы.

Можно, конечно, сказать, что наличие альтернатив наказаний в санкции статьи способствует реализации уголовно-правового принципа справедливости, когда наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного (ч.1 ст.6 УК РФ). Вместе с тем стоит констатировать, что возможность смягчения наказания предусмотрена общей нормой о назначении более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление (ст.64 УК РФ). Соответственно, для «особых» случаев назначения наказания за «простые» получение или дачу взятки возможно смягчение наказания, но уже в «исключительном» порядке по основаниям, предусмотренным ст.64 УК РФ.

И еще, наличие в санкции статьи таких альтернативных видов наказаний, как штраф и лишение свободы, которые существенно различаются по своей карательной сущности, невольно создает иллюзию у большинства населения страны относительно того, что наличие значительного количества денежных средств позволит «богатому» откупиться» от правосудия, а «бедному» испытать все тяготы лишения свободы.

Это лишь отдельные примеры для критики существующей системы наказаний вообще и построения санкций уголовно-правовых норм в частности с точки зрения эффективности достижения цели предупреждения преступлений. Именно поэтому в названии данной статьи выражение «предупредительный эффект» взято в кавычки.

Литература

1. Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1960. №40. Ст. 591.

2. Газета. КИ.

3. Генпрокуратура: уровень рецидива особо опасных преступлений в России вырос на 25%. ТАСС: Информационное агентство России.

4. «Горьковатая статистика»: 85 процентов российских заключенных - рецидивисты. ВЕСТИ.ЯН.

5. Исследование «Практика рассмотрения ходатайств о досрочном освобождении осужденных в российских судах». Институт проблем современного общества.

6. Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. №25. Ст. 2954.

7. Собрание законодательства Российской Федерации. 2016. №27 (ч. II). Ст. 42-57.

8. Сумачев А.В. Специализация антикоррупционных норм: аргументы «за» // Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе: сборник мат-лов международной научно-практ. конф-ции (1415 февраля 2008 г.) / отв. ред. С.Д. Назаров. Красноярск: Сибирский ЮИ МВД России, 2008. С. 78-82.

9. Сумачев А.В. О целесообразности специализации антикоррупционных норм в уголовном законодательстве России // Деятельность правоохранительных органов в современных условиях: мат-лы международной научно-практ конф-ции (17-18 мая 2012 г.). Иркутск: Восточно-Сибирский институт Министерства внутренних дел Российской Федерации, 2012. С. 155-158.

10. Сумачев А.В. О защите государственных служащих от юридических излишеств обязывания в сфере противодействия коррупции // Уголовное право России: состояние и перспективы (коррупционные преступления): мат-лы Всероссийской научно-практ. конф-ции (Санкт-Петербург, 29 октября 2015 г.) / под общ. ред. Г.В. Штадлера. СПб.: Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, 2016. С. 22-25.

11. Уголовный кодекс РСФСР. Официальный текст с изменениями на 1 июля 1950 г. М.: Государственное изд-во «Юридическая литература», 1950. 256 с.

Размещено на allbest.ru