О регулировании цифровых отношений в сфере уголовно-процессуальной деятельности органов судебной и исполнительной власти

Размещено на http://www.allbest.ru/

Научно-исследовательский институт ФСИН России

Уфимский юридический институт МВД России

О регулировании цифровых отношений в сфере уголовно-процессуальной деятельности органов судебной и исполнительной власти

В.Н. Григорьев, ведущий научный сотрудник, профессор кафедры уголовного процесса, доктор юридических наук, профессор

Москва

Аннотация

Отмечаются проявляющиеся тенденции в регулировании цифровых отношений в сфере уголовно-процессуальной деятельности органов судебной и исполнительной власти, среди которых: сопровождение формирования цифрового законодательства появлением соответствующих научных исследований; своеобразная «кривизна» стратегической линии в развитии цифрового законодательства в сфере уголовного судопроизводства, отсутствие ее внятной концепции; отсутствие системности и полноты в регулировании цифровых элементов уголовного судопроизводства. Обращается внимание на недостатки в подготовке текста нормативных правовых актов, проявляющиеся в несуразности текста новых норм уголовно-процессуального права, регулирующих цифровые отношения.

Ключевые слова и словосочетания: цифровое законодательство, концепция развития, уголовное судопроизводство, системность, цифровые отношения.

Annotation

V. N. GRIGORYEV, leading researcher of the Research Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia, Professor of the Chair of Criminal Procedure of Ufa Law Institute of the Ministry of Russia, Doctor of Law, Professor (Moscow)

ON THE REGULATION OF DIGITAL RELATIONS IN THE FIELD OF CRIMINAL PROCEDURE ACTIVITIES OF JUDICIAL AND EXECUTIVE AUTHORITIES

The emerging trends in the regulation of digital relations in thefield of criminal procedure of the judicial and executive authorities are noted, among which are: support for the formation of digital legislation by the appearance of relevant scientific research; the peculiar «curvature» of the strategic line in the development of digital legislation in the field of criminal justice, the absence of its intelligible concept; lack of consistency and completeness in the regulation of digital elements of criminal proceedings. Attention is drawn to the shortcomings in the preparation of the text of regulatory legal acts, which is manifested in the absurdity of the text of the new norms of criminal procedure law governing digital relations.

Keywords and phrases: digital law, development concept, criminal justice, systematic, digital relations.

В 2012 году Федеральный закон от 28.07.2012 № 143-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» [1] внес в УПК РФ ряд изменений и дополнений, направленных на регулирование в сфере уголовно-процессуальной деятельности органов судебной и исполнительной власти, возникающих в связи с электронными носителями информации [2, с. 33-44]. В последующие годы был принят еще ряд законодательных актов с тем же предметом регулирования. К числу таких актов относятся, в частности:

- Федеральный закон от 29.11.2012 № 207-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» [3];

- Федеральный закон от 23.06.2016 № 220-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части применения электронных документов в деятельности органов судебной власти» [4];

- Федеральный закон от 03.07.2016 № 323-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности» [5];

- Федеральный закон от 06.07.2016 № 375-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности» [6];

- Федеральный закон от 27.12.2018 № 533-ФЗ «О внесении изменений в статьи 76.1 и 145.1 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» [7].

В целом, на наш взгляд, заслуживает одобрения как общая тенденция к урегулированию цифровых отношений в сфере уголовного судопроизводства, так и периодическое внесение в Государственную Думу законопроектов о закреплении таких новейших технических разработок, как полиграф, видеоконференцсвязь, тензометрическая платформа для оценки стрессового психофизического состояния человека, система для ведения «электронных» уголовных дел, видеопротокол, «электронный судья», технология «блокчейн» и криптовалюты [8, с. 19].

Вместе с тем нельзя не заметить и отсутствие единообразия в понимании норм, регулирующих цифровые отношения в сфере уголовного судопроизводства. Это служит поводом для того, чтобы отследить некоторые тенденции в развитии цифрового законодательства в сфере уголовно-процессуальной деятельности органов судебной и исполнительной власти.

Пожалуй, без преувеличения можно сказать, что уголовное судопроизводство оказалось не вполне готовым к «электронным» изменениям в общественной жизни. В практическую и научную деятельность вводятся новые явления материального мира, что влечет формирование новых понятий. Понимание любых новых объектов различными людьми зависит от уровня вовлеченности, интересов, профессиональной принадлежности и т. д. Электронное доказывание сейчас находится «в стадии осмысления и теоретического обоснования».

Исследователи аргументированно отмечают, что в развитии цифрового законодательства в сфере уголовного судопроизводства многие страны ушли вперед. Это относится, например, к Саудовской Аравии, Южной Корее, Республике Казахстан и др. [9, с. 118]. Проблемы, связанные с регулированием электронных процессов, не специфичны для российского уголовного процесса. Законы некоторых государств не признают доказательств, полученных электронным способом, считают их вторичными [10].

В результате исследования, проведенного Международным союзом электросвязи (International Telecommunication Union), отмечено, что допустимость электронных доказательств в Европейских судах регулируется общими положениями, касающимися также и традиционных доказательств. Имеются лишь отдельные элементы регулирования, касающиеся данной сферы. Ни одна из стран в Европе не предусматривает в своих нормативных правовых актах конкретного определения того, что является электронным доказательством. Также отсутствуют конкретные национальные правила, связанные с допустимостью электронных доказательств. Подавляющее большинство Европейских судей воспринимают электронные доказательства эквивалентом традиционных доказательств [11].

В исследованиях российских процессуалистов обоснованно отмечается изменение познавательной ситуации в уголовном судопроизводстве, в соответствии с которой для человека - субъекта доказывания - уже недоступна цифровая информация о следах преступления без работающего компьютера, а при обращении правоприменителя с цифровой информацией заключения эксперта, специалиста их содействие признается обязательным [12, с. 10]. В этой связи представляется излишне недружелюбной оценка предпринимаемых попыток исследований в этом направлении как спекулятивное использование идеи развития цифровых технологий для продвижения своих представлений о будущей модели уголовного процесса или его институтов [19].

Полагаем, что исследования специалистами возможностей применения цифровых технологий в уголовном судопроизводстве находятся еще в самом начале своего пути, не без оснований первые их результаты окрещены как «научная фантастика» [14, с. 7, 15]. Любые попытки конкретизации, продвижения вперед здесь есть благо. Вместе с тем представляются несколько преждевременными некоторые заявления специалистов с претензией на коронование, например о том, что «нижегородской школой процессуалистов» уже создана новая доктрина уголовного процесса и новая теория доказательств [16, с. 180].

Исследования, посвященные информационным технологиям в уголовном судопроизводстве, представлены в настоящее время в трех основных направлениях: 1) разработка теоретических основ и научного обоснования системы информационного обеспечения уголовного процесса; 2) внедрение в классическую модель уголовно-процессуальных средств доказывания «электронных доказательств»; 3) технико-криминалистическое обеспечение использования информационных технологий в уголовно-процессуальной деятельности [9, с. 118-119]. Заметным явлением в этом направлении является подготовка и издание доктринальной модели уголовно-процессуального доказательственного права Российской Федерации [14], основ теории электронных доказательств [17].

На этом фоне особенно удручающей представляется своеобразная «кривизна» стратегической линии в развитии цифрового законодательства в сфере уголовного судопроизводства. Пока она отражает в большей мере очевидные корпоративные интересы по уголовным делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности, а не концепцию данного направления законотворчества.

Нетрудно заметить, что цифровые элементы в уголовном-процессуальном законодательстве появляются преимущественно в пакете с нормами, устанавливающими особенности производства по уголовным делам об экономических преступлениях. Вытекающие из этого факта предположения о том, что у нас, возможно, есть концепция особого экономического производства, и совершенно отсутствует концепция цифровизации уголовно-процессуального законодательства, к сожалению, подтверждаются. Это яркая иллюстрация того, как корпоративные интересы в развитии российского уголовно-процессуального законодательства могут взять верх над общегосударственными, отражающими запросы всех слоев российского общества.

Задушенность корпоративными интересами влечет за собой отсутствие системности и полноты в регулировании цифровых элементов уголовного судопроизводства. В юридической печати уже отмечались пробелы в регулировании ситуаций, связанных с участием понятых, специалиста в изъятии электронных носителей информации, ее копированием [18, с. 48-54; 19, с. 7-11; 20, с. 1-8]. При повторном обращении законодателя к данной теме нормативный материал оказался переформатированным, однако к полному решению отмеченных пробелов приблизиться не удалось.

Ситуация усугубляется невысоким уровнем правовой культуры, недостаточностью профессиональных навыков авторов текста законов о внесении изменений и дополнений в УПК в работе с нормативным материалом при подготовке нового цифрового законодательства в сфере уголовного судопроизводства. Как следствие сложившейся ситуации - несуразность новых норм уголовно-процессуального права, доходящая в силу непрофессионального владения законодательной техникой до очевидных ляпов. уголовный процессуальный цифровой судопроизводство

Наглядным примером являются недавние изменения УПК РФ, при которых авторы текста Закона, исключая из УПК определенные статьи, забыли одновременно исключить упоминание о них в других его статьях. Федеральным законом от 27.12.2018 № 533-ФЗ «О внесении изменений в статьи 76.1 и 145.1 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» признаны утратившими силу ч. 9.1 ст. 182 и ч. 3.1 ст. 183 УПК РФ, предусматривавшие изъятие электронных носителей информации при производстве, соответственно, обыска и выемки. Тем не менее применительно к случаю выемки в норме ч. 1 ст. 170 об обязательном участии понятых продолжает содержаться отсылка к ч. 3.1 ст. 183; сохраняется упоминание в ч. 3.1 ст. 183 и в ч. 1.1 ст. 170 УПК РФ.

Другой пример. В ч. 4.1 ст. 164 УПК РФ предусмотрено, что при производстве следственных действий по уголовным делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности «не допускается необоснованное изъятие электронных носителей информации, за исключением случаев, предусмотренных частью первой статьи 164.1 настоящего Кодекса». Стало быть, по логике авторов текста Закона, в ч. 1 ст. 164.1 УПК РФ предусмотрены случаи, когда допускается необоснованное изъятие электронных носителей информации, т. е. изъятие может производиться при отсутствии оснований. Между тем анализ нормы, содержащейся в ч. 1 ст. 164.1 УПК РФ, убеждает в обратном, поскольку содержит перечень оснований для изъятия электронных носителей информации по уголовным делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности.

Вряд ли можно признать удачной архитектонику введенной Федеральным законом от 27.12.2018 № 533-ФЗ нормы об особенностях изъятия электронных носителей информации и копирования с них информации при производстве следственных действий (ст. 164.1 УПК РФ), которая начинается с перечня исключительных случаев, когда при производстве по уголовным делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности допускается изъятие электронных носителей информации (ч. 1 ст. 164.1), после которого следует установление порядка изъятия электронных носителей информации в ходе производства следственных действий (ч. 2 ст. 164.1). Исходя из элементарных правил законодательной техники, по которым регулируются сначала общие отношения, а затем - более частные, можно утверждать, что указанный порядок изъятия электронных носителей информации установлен для производства по уголовным делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности [21]. Однако вопреки правилам законодательной техники приходится утверждать, что этот порядок (ч. 2 ст. 164.1 УПК РФ) установлен для производства по уголовным делам о преступлениях всех категорий.

Современная процессуальная форма уголовного судопроизводства - слишком хрупкое явление, не просто она далась российскому обществу, чтобы допустить ее «размывание», позволить столь вольно с ней обращаться. Она требует более квалифицированного и бережного подхода, исключения из этой работы суеты, конъюнктуры, непрофессионализма [22, с. 86].

Литература

1. О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федеральный закон от 28.07.2012 № 143-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2012. № 31. Ст. 4332.

2. Григорьев, В. Н., Максимов, О. А. Понятие электронных носителей информации в уголовном судопроизводстве // Вестник Уфимского юридического института МВД России. 2019. № 2 (84). С. 33-44.

3. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации: федеральный закон от 29.11.2012 № 207-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2012. № 49. Ст. 6752.

4. О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части применения электронных документов в деятельности органов судебной власти: федеральный закон от 23.06.2016 № 220-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2016. № 26 (часть I). Ст. 3889.

5. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности: федеральный закон от 03.07.2016 № 323-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2016. № 27 (часть II). Ст. 4256.

6. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности: федеральный закон от 06.07.2016 № 375-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2016. № 28. Ст. 4559.

7. О внесении изменений в статьи 76.1 и 145.1 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федеральный закон от 27.12.2018 № 533-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2018. № 53 (часть I). Ст. 8459.

8. Медведева, М. О. Уголовно-процессуальная форма информационных технологий: современное состояние и основные направления развития: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Москва: Московский университет МВД России имени В. Я. Кикотя, 2018. 29 с.

9. Зуев, С. В. Цифровая среда уголовного судопроизводства: проблемы и перспективы // Сибирский юридический вестник. 2018. № 4 (83). С. 118-123.

10. Can Electronic Documents Be Used As Evidence International Law Essay. URL: https://www. lawteacher.net/free-law-essays/international-law/can-electronic-documents-be-used-as-evidence- international-law-essay.php (дата обращения: 09.08.2019).

11. The admissibility of electronic evidence in court: fighting against high-tech crime. URL: http:// www.itu.int/osg/csd/cybersecurity/WSIS/3rd_meeting_docs/contributions/libro_aeec_en.pdf (дата обращения: 09.08.2019).

12. Власова, С. В. К вопросу о приспосабливании уголовно-процессуального механизма к цифровой реальности // Библиотека криминалиста. 2018. № 1. С. 9-18.

13. Экспертная квалифицированная оценка. URL: http://www.expertugproc.ru/news/ ehkspertnaja_ocenka_stati_vlasova_s_v_k_voprosu_o_prisposablivanii_ugolovno_processualnogo_ mekhanizma_k_cifrovoj_realnosti/2018-04-11-7 (дата обращения: 08.08.2019).

14. Доктринальная модель уголовно-процессуального доказательственного права Российской Федерации и комментарии к ней / под ред. А. С. Александрова. Москва: Юрлитинформ, 2015. 304 с.

15. Розовский, Б. Г., Зинченко, И. А. К дискуссии о Доктринальной модели уголовно-процессуального доказательственного права // Международная ассоциация содействия правосудию. URL: http://www.iuaj.net/node/2005/ (дата обращения: 08.08.2019).

16. Муравьев, М. В. Актуальность реформирования уголовно-процессуального доказательственного права // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2018. № 2 (44). С. 174-182.

17. Основы теории электронных доказательств / под ред. С. В. Зуева. Москва: Юрлитинформ, 2019. 400 с.

18. Першин, А. Н. Электронный носитель информации как новый источник доказательств по уголовным делам // Уголовный процесс. 2015. № 5. С. 48-54.

19. Забавина, А. Ю., Киселев, Е. А. Проблемы законодательной регламентации использования данных спутниковых навигационных систем в раскрытии и расследовании преступлений // Российский следователь. 2015. № 4. С. 7-11.

20. Григорьев, В. Н., Максимов, О. А. Некоторые вопросы использования электронных носителей информации при расследовании уголовных дел // Полицейская деятельность. 2018. № 1. С. 1-8.

21. Правила подготовки нормативных правовых актов Федеральной таможенной службы и их государственной регистрации: приказ ФТС России от 01.12.2016 № 2266 // СПС «Консультант-Плюс».

22. Григорьев, В. Н. О бережном, профессиональном отношении к уголовно-процессуальной форме и некоторых современных тенденциях в ее развитии // Право и жизнь. 2010. № 143 (5). С. 76-86.

Размещено на Allbest.ru