Надлежащий способ защиты имущественных прав потерпевших в результате мошеннических действий, совершенных путем заключения кредитных договоров от их имени

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Надлежащий способ защиты имущественных прав потерпевших в результате мошеннических действий, совершенных путем заключения кредитных договоров от их имени

Е.П. Глебова

В настоящей статье с точки зрения правовой обоснованности и целесообразности рассматриваются предполагаемые способы защиты имущественных прав и интересов потерпевших в результате мошеннических действий, совершенных путем заключения кредитных договоров от их имени. Делается вывод о том, что надлежащим способом защиты прав указанных лиц является заявление требования о признании такого договора незаключенным. Приведенный вывод обосновывается тем, что в соответствии с положениями действующего законодательства договором является соглашение двух или нескольких лиц, которые выразили в надлежащей форме свою волю на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Когда лицо, поименованное стороной сделки, фактически в какой-либо форме свою волю на возникновение кредитного договора не выражало, не желало наступления правовых последствий в виде характерных прав и обязанностей, соответственно, со стороны заемщика отсутствовал интеллектуально-волевой элемент сделки, тогда договор не может считаться заключенным. Удовлетворение требования о признании порочного кредитного договора незаключенным освободит потерпевшего от обязанности выплаты денежных средств в пользу кредитной организации (банка).

Ключевые слова: имущественные права, мошенничество, надлежащий способ защиты права, расторжение договора, признание сделки недействительной, признание договора незаключенным.

E.P. Glebova

The author considers the alleged ways ofprotecting property rights and interests of victims as a result of fraudulent actions committed by concluding loan agreements on their behalf from the point of view of legal justification andfeasibility. It is concluded that the proper way to protect the rights of these persons is to make a demandfor the recognition of such an agreement as not concluded. The above conclusion is justified by the fact that, in accordance with the provisions of the current legislation, an agreement is an agreement between two or more persons who have expressed in the proper form their will to establish, change or terminate civil rights and obligations. When the person named by the party to the transaction, in fact, in any form, did not express his will for the emergence of the loan agreement, did not want the onset of legal consequences in the form of characteristic rights and obligations, respectively, there was no intellectual and volitional element of the transaction on the part of the borrower, then the agreement cannot be considered prisoners. Satisfaction of the requirement to recognize the faulty credit agreement as not concluded will release the victim from the obligation to pay funds in favor of the credit institution (bank).

Key words: property rights, fraud, the proper way to protect rights, termination of the contract, invalidation of the transaction, recognition of the contract as not concluded.

Анализ статистических данных о состоянии преступности за 2020 год, приведенных Министерством внутренних дел Российской Федерации, свидетельствует об увеличении количества преступлений, предусмотренных ст. 159-159.6 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) [9]. В частности, за указанный отчетный период правоохранительными органами зарегистрировано 335 631 сообщение о таких преступлениях, что на 30,5% превышает соответствующие показатели за аналогичный предыдущий период. При этом заявлений о мошенничествах, ответственность за которые предусмотрена ст. 159 УК РФ, совершенных с использованием информационно-телекоммуникационных технологий, зарегистрировано 210 493, что на 75,6% больше, чем за предшествующий период [4].

Сферу возможностей для совершения деяний в виде хищения чужих денежных средств путем обмана или злоупотребления доверием существенно расширило появление дистанционного способа заключения кредитных договоров, который согласуется со ст. 160 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) [2], содержащей положения о письменной форме сделки. В одних случаях потерпевшие от таких преступлений, находясь под влиянием обмана, совершают активные действия, направленные на заключение договора и получение кредитных денежных средств, которые впоследствии поступают в незаконное владение противоправно действующих лиц, например, сообщают последним логин и пароль для входа в личный интерактивный кабинет системы кредитной организации (банка), в других - потерпевшие не реализуют каких-либо действий, направленных на возникновение кредитных обязательств, такие действия от их имени фактически осуществляют посторонние лица. При этом правовые последствия приведенных ситуаций с позиции регулятивного законодательства существенно различаются.

Безусловно, привлечение к уголовной ответственности лиц, виновных в совершении мошеннических преступлений, отвечает, в частности, задаче отечественного уголовного закона по охране прав граждан и собственности (ст. 2 УК РФ). Вместе с тем восстановление нарушенных в результате таких противоправных деяний имущественных прав потерпевших возможно только путем применения гражданско-правовых норм.

В этой связи представляется актуальным вопрос о надлежащем гражданско-правовом способе защиты имущественных прав потерпевших по делам о мошенничествах, совершенных путем заключения кредитных договоров от их имени третьими лицами.

Отметим, что сам по себе факт возбуждения уголовного дела по признакам состава преступления, предусмотренного, в частности, ст. 159 УК РФ, а также факт привлечения к уголовной ответственности соответствующих виновных лиц не влияют на возникшие между банком (кредитором) и потерпевшим (заемщиком) правоотношения, в т.ч. не прекращают их. Кредитор сохраняет к поименованному в договоре заемщику право требования исполнения обязательств по возврату суммы основного долга, уплате процентов за пользование денежными средствами и иных платежей.

Безусловно, кредитный договор, на заключение которого лицо, указанное в качестве его стороны, фактически волю не выражало, порочен. Однако выбор истцом (потерпевшим) ненадлежащего способа защиты права будет являться самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении заявленных требований, что, в свою очередь, не приведет к восстановлению принадлежащих ему имущественных прав и интересов.

В соответствии с положениями ст. 12 ГК РФ гражданские права могут быть защищены, в частности, путем восстановления положения, существовавшего до нарушения права, и пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения; применения последствий недействительности ничтожной сделки; прекращения или изменения правоотношения.

Представляется, что в рамках рассматриваемых отношений истцом в целях защиты своих интересов потенциально могут быть заявлены такие корреспондирующие приведенным способам защиты гражданских прав требования, как расторжение кредитного договора, признание его недействительным, а также признание указанного договора незаключенным.

Последовательно рассмотрим каждый из указанных способов с точки зрения правовой обоснованности и целесообразности применения к рассматриваемой ситуации.

Основания расторжения договора закреплены в ст. 450 ГК РФ, в силу положений которой по требованию одной из сторон договор может быть изменен или расторгнут по решению суда только при существенном нарушении договора другой стороной, а также в иных случаях, прямо предусмотренных указанным кодексом, другими законами или договором. Понятие существенности нарушения договора одной из сторон приведено в п. 2 указанной статьи и состоит в нарушении условий договора, которое причинило для другой стороны ущерб, лишающий того, на что эта сторона была вправе рассчитывать при его заключении.

Поскольку в обозначенной ситуации кредитор (банк) условия самого кредитного договора не нарушал, соответственно, требование истца (потерпевшего) о его расторжении по этому основанию удовлетворено быть не может. Напротив, при нарушении потерпевшим как поименованным заемщиком обязательств по возврату денежных средств право требования расторжения кредитного договора возникает у кредитора (банка), в случае если возвращение кредита предусмотрено частями, у последнего также появляется право требования досрочного возвращения всей суммы займа (ст. 811, 821.1 ГК РФ) [3].

Какие-либо иные основания для удовлетворения требования потерпевшего (заемщика) о расторжении в рассматриваемом случае кредитного договора ни ГК РФ, ни другими федеральными законами не предусмотрены.

Отдельно отметим, что даже гипотетическое удовлетворение требований потерпевшего (истца) о расторжении кредитного договора в силу положений ст. 453 ГК РФ не освободит последнего от обязанности возврата денежных средств, явившихся предметом такого договора. Напротив, указанная обязанность сохранится, соответственно, нарушенные имущественные права потерпевшего при использовании такого способа защиты восстановлены не будут. Данный вывод согласуется с позицией, изложенной в п. 31 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.12.2020 № 45 «О некоторых вопросах разрешения споров о поручительстве» [5].

В отношении возможности заявления потерпевшим в результате соответствующих мошеннических действий требования о признании недействительным кредитного договора отметим следующее.

По общему правилу, предусмотренному п. 1 ст. 168 ГК РФ, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой. Исключение предусмотрено п. 2 указанной статьи, в соответствии с которым сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна.

Из системного толкования положений ст. 153, п. 3 ст. 154, п. 1 ст. 420, п. 1 ст. 432 ГК РФ следует, что договором является соглашение двух или нескольких лиц, которые выразили в надлежащей форме свою волю на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.

Поскольку при заключении кредитного договора мошенническим путем потерпевший только формально поименован стороной договора, фактически действий, направленных на возникновение соответствующих правоотношений с кредитной организацией (банком), не совершал, указанный договор посягает на его права и интересы как третьего лица, постольку такая сделка противоречит требованиям закона, в частности положениям п. 3 ст. 154 ГК РФ, и, следовательно, может быть признана недействительной (ничтожной) по его иску на основании п. 2 ст. 168 ГК РФ.

Основные правовые последствия признания недействительной сделки предусмотрены ст. 167 ГК РФ, исходя из положений которой недействительная сделка не влечет юридических последствий за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью. По общему правилу, закрепленному в п. 2 указанной статьи, при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке (двусторонняя реституция).

Однако поскольку потерпевший в результате мошеннических действий фактически стороной сделки не являлся, кредитные денежные средства по такой сделке банком ему не предоставлялись, на него не может быть возложена обязанность их возврата.

Отметим, что в ряде случаев практика Верховного Суда Российской Федерации также исходит из недействительности (ничтожности) договора, заключенного в результате мошеннических действий под именем потерпевшего неизвестным лицом. Вместе с тем соответствующая позиция основывается на том, что когда лицо фактически кредитный договор не подписывало, обязательства по данному договору на себя не принимало, тогда не была соблюдена письменная форма кредитного договора, требуемая положениями ст. 820 ГК РФ. В силу прямого указания закона такой договор считается ничтожным [6].

Представляется, что институт недействительности сделок по своей правовой природе подлежит применению к тем договорам, которые фактически сторонами были заключены. Иными словами, признано недействительным может быть то, что надлежаще состоялось в рамках правового поля.

В этой связи полагаем, что надлежащим способом защиты имущественных прав потерпевшего в результате мошеннических действий, выразившихся в заключении от его имени кредитного договора, является требование о признании такого договора незаключенным.

Для обоснования данной позиции обратимся к анализу порядка заключения договора.

В силу прямого указания п. 3 ст. 154 ГК РФ договор считается заключенным тогда, когда на это надлежащим образом выражена и согласована воля сторон.

Действующее законодательство не содержит определения понятия воли.

В литературе воля рассматривается как центральный элемент сделки [1, с. 152]. По мнению Ю.Ф. Беспалова, воля представляет собой «психическое состояние субъекта, выраженное в его поведении» [10, с. 89].

Вместе с тем, когда лицо фактически в какой-либо форме свою волю на возникновение кредитного договора не выражало, не желало наступления характерных для такого рода договора правовых последствий в виде предусмотренных прав и обязанностей, соответственно, отсутствует интеллектуально-волевой элемент сделки, тогда договор не может считаться заключенным. Обратное противоречит законодательно закрепленному понятию заключенности договора.

В свою очередь, непосредственно с моментом заключения договора действующее законодательство связывает его вступление в силу и обязательность для сторон (п. 1 ст. 425 ГК РФ).

Именно признание кредитного договора незаключенным подтверждает отсутствие между сторонами кредитных правоотношений и лишает кредитора возможности требовать от заемщика (потерпевшего) возврата денежных средств, выступивших предметом такой сделки. Освобождение от данной обязанности, по существу, восстанавливает имущественные права лица, потерпевшего от мошенничества. У кредитной организации возникает право требования возврата перечисленных денежных средств лицу, обогатившемуся в результате мошеннических действий на основании положений ст. 1102, п. 4 ст. 1103 ГК РФ.

Указанное согласуется с позицией Верховного Суда Российской Федерации, высказанной по конкретным делам (например, определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 16 августа 2016 г. № 18- КГ16-71; определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 23.10.2018 № 14-КГ18-39) [7, 8].

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что само по себе существование дистанционного способа заключения кредитных договоров расширяет сферу возможностей для совершения мошенничеств с использованием информационно-телекоммуникационных технологий. Нарушенные в результате таких преступлений имущественные права потерпевших могут быть восстановлены только в рамках гражданско-правовых отношений. Вместе с тем выбор истцом (потерпевшим) ненадлежащего способа защиты прав и интересов к такому восстановлению не приведет. Из предложенных потенциальных требований, которые могут быть заявлены потерпевшим как истцом, надлежащим является требование о признании порочного кредитного договора незаключенным. Удовлетворение данного требования констатирует факт изначального отсутствия каких-либо договорных правоотношений между кредитором и потерпевшим, что, в свою очередь, освобождает последнего от обязанности выплаты денежных средств в пользу кредитной организации (банка).

Литература