Юридическая ценность актов высших судебных органов (на трудоправовых примерах)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Юридическая ценность актов высших судебных органов (на трудоправовых примерах)

Н.И. Минкина, канд. юрид. наук, доцент

Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (Алтайский филиал)

Аннотация

В работе содержатся авторские суждения относительно "прецедентной революции" в России.

С использованием методов описания, сравнения и системного анализа в ней представлена полемика научных мнений по определению места правового прецедента, судебной практики и актов высших судебных инстанций в системе источников права. Исследуется основной понятийный аппарат в дискуссии. Приводится некоторый зарубежный опыт. Путем изучения взглядов ученых автор создает целостное представление о правовой природе и фактической роли постановлений Конституционного и Верховного судов Российской Федерации (далее - РФ). На трудоправовых примерах демонстрируется актуальность проблематики о рассмотрении постановлений, изданных названными судами, в системе источников права. В качестве главных признаков данных постановлений рассматривается их нормативность и значимость закрепленных в них положений с позиции устранения правовых неопределенностей. По итогам исследования делается вывод о современном источниковом значении рассматриваемых актов высших судебных органов власти как в целом в отечественной правовой системе, так и в трудовом праве в частности. Концептуально предлагается это обозначить в проекте Федерального закона "О нормативных правовых актах в РФ". правовой судебный власть

N.I. Minkina, Candidate of Judicial Sciences, assistant-professor The Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (Altai branch)

LEGAL VALUE OF ACTS OF THE HIGHER JUDICIAL AUTHORITIES (ON LEGAL EXAMPLES)

In essence, the work contains the author's judgments about the "precedent revolution" in Russia. Using the methods of description, comparison and system analysis, it presents the controversy of scientific opinions on determining the place of legal precedent, judicial practice and acts of higher courts in the system of sources of law. The basic conceptual apparatus in the discussion is investigated. Some foreign experience is given. By studying the views of scientists, the author creates a holistic view of the legal nature and the actual role of the decisions of the Constitutional and Supreme courts of the Russian Federation. The relevance of the problem of consideration of decisions issued by these courts in the system of sources of law is demonstrated on the basis of labor law examples. The main features of these resolutions are their normativity and the importance ofthe provisions enshrined in them from the position ofeliminating legal uncertainties. According to the results of the study, the conclusion is made about the modern source value of the considered acts of the Supreme judicial authorities both in General in the domestic legal system and in labor law in particular. Conceptually, it is proposed to designate this in the draft Federal law "On normative legal acts in the Russian Federation". At the end of the work the positive character of the proposed innovation is argued.

Key words: source of law, Constitutional Court of the Russian Federation, Supreme Court of the Russian Federation, rulings.

Вместе с тем сегодня в правовой литературе можно встретить и весьма осторожные взгляды. Например, С.В. Ткаченко полагает, что институт судебного прецедента можно оценивать как некий "дополнительный источник права", одновременно исследуя причины, не позволяющие полноценно заимствовать и внедрить его в российскую правовую систему [15, с. 42]. Такой же подход все больше приобретает популярность и в оценке решений Конституционного Суда РФ, когда ученые рассматривают их в качестве вспомогательных (или косвенных [4, с. 56]) источников права.

Между тем, к примеру, Л.А. Морозова выступает против всяких полномочий судебного правотворчества. Она настаивает на позиции, заключающейся в том, что высшие суды России могут разъяснять и конкретизировать уже существующие нормы права, но при этом они способны создавать и реально формируют некую "судебную доктрину правового содержания", которая, в свою очередь, может выступать непосредственным источником права [11, с. 27-33]. Применение подобного рода новых и несвойственных юридической доктрине понятий вызывает неоднозначное толкование и в определенной мере усложняет дискуссию. На наш взгляд, при всем богатстве научных мнений в ней следует принципиально разобраться с помощью классических и всем известных терминов.

Как видно из некоторых приведенных высказываний, в настоящее время опрометчиво отсутствует единый подход в применении понятийного аппарата и концептуальный взгляд на значение актов судебных органов. В то время как в указанном споре, прежде всего, для его разрешения необходимо разграничивать употребляемые термины, современное понимание которых сегодня, к сожалению, отличается неопределенностью. В поднимаемой дискуссии в основном используется такой ряд спорных дефиниций: "судебный прецедент", "судебная практика" и "акты высших судебных органов". Несмотря на дискуссионность их определения, по нашему мнению, можно попытаться на основе анализа юридических словарей выделить ключевое их осмысление следующим образом.

Судебный прецедент - это решение определенного суда по конкретному делу, что иногда дополняется признаком обязательности данного решения в аналогичных ситуациях для нижестоящих инстанций. Думается, что такое дополнение актуально для стран с англосаксонской правовой системой. В российских же условиях судебный прецедент чаще употребляется в значении казуса, конкретного решения суда. В то же время прецедент не следует отождествлять с судебной практикой, последнее понятие является наиболее широким и реже применяемым в значении источника права.

Судебная практика есть множественность судебных актов, образуемых в процессе деятельности судебных органов РФ по гражданским, административным, уголовным делам с конкретным применением норм права, регулирующих схожие отношения. В настоящее время актуальна дифференциация судебной практики на общероссийскую и практику Европейского Суда по правам человека.

Что касается актов высших судебных органов, как правило, ими называют решения, вынесенные Конституционным Судом и Верховным Судом РФ. В соответствии с действующим российским законодательством итоговые решения названных судов разнообразны (например, определения, постановления, заключения). Вряд ли все они могут быть признаны источниками права, поскольку имеют характерные отличия.

Охват названных терминов и их значение в соотношении друг с другом, как видно, имеют принципиальные различия, поэтому решающую роль в рассматриваемой проблематике играет использование корректных терминов и единое (общее) понимание указанных определений.

В данном контексте хотелось бы привести мнение Е.Н. Воронова. Он полагает, что хотя "правовые прецеденты и судебная практика официально не признаны источниками права в нашей стране, но все же на практике они являются таковыми" [2, с. 20]. С учетом вышеобозначенных понятий не представляется возможным согласиться с такой обширной позицией, поскольку, по существу, как судебные прецеденты, так и судебная практика - это собирательные понятия, включающие в себя множественные и разнообразные по характеру и содержанию решения судов различных инстанций. При этом полагаем, что конкретное решение суда, к примеру, первой инстанции следует рассматривать в качестве судебного прецедента, и он, безусловно, будет включаться в общую базу судебной практики. Но вместе с тем такое решение не носит нормативного характера, его содержание не устанавливает ни новых норм права, являясь отдельным правоприменительным актом, и не имеет общеобязательных для исполнения требований к поведению иных участников общественных отношений, за исключением тех, которых непосредственно касалось вынесенное решение.

Иными словами, акты органов судебной власти следует различать друг от друга, поскольку они обладают разной сферой действия и признаками, характеризующими их содержание. На наш взгляд, признаками источников права обладают только постановления Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ. Они обладают признаком нормативности, т.е. распространяют свое действие на неограниченный круг лиц. Судебная ветвь власти, как и остальные, вправе участвовать в нормотворчестве и формировать правовые акты непосредственно в значении источников права. Поэтому правомерно утверждать, что Конституционный Суд и Верховный Суд, в т.ч. руководствуясь положениями ст. 125 и 126 Конституции РФ, наряду с осуществлением функции правосудия, являются субъектами правообразования.

По существу, обязательные для исполнения постановления Конституционного Суда РФ, где отражается (не) конституционность закона, примененного или подлежащего применению, и постановления Верховного Суда РФ, где разъясняются положения по вопросам судебной практики, отражают не просто правовые позиции названных высших судов, а имеют силу источника права. Более того, по итогам признания каких-либо положений или закона неконституционными на основании вынесенного постановления Конституционного Суда данный акт или его отдельные положения утрачивают силу (ч. 6 ст. 125 Основного Закона). Так, например, произошло с абзацами 1-8 ст. 3 Федерального закона от 12.01.1996 № 10-ФЗ "О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности". Они признаны судом не соответствующими Конституции РФ в той мере, в какой перечень видов профсоюзных организаций рассматривается как исчерпывающий перечень (постановление Конституционного Суда РФ от 24.10.2013 № 22-П).

В то же время на основании постановлений Пленумов Верховного Суда РФ выносятся решения судов всех нижестоящих уровней, которые фактически буквально воспроизводят их формулировки с целью мотивирования своего решения.

В последнее время в юридической литературе активно обсуждается вопрос об особой все возрастающей роли Конституционного Суда РФ и феномене его решений в контексте правовой системы, все чаще речь идет о формировании правовых позиций данным судом, а в конституционном праве им справедливо придается особая значимость [6, с. 3-9; 17, с. 146-148].

Между тем, на наш взгляд, не только "конституционно-судебное постановление" следует рассматривать как "флагманский правоприменительный акт" [16, с. 56] и в роли формы права, но и постановления Пленума Верховного Суда РФ, в т.ч. по вопросам регулирования социально-трудовых отношений. Приведем убедительные, на наш взгляд, примеры из постановления Пленума Верховного Суда РФ "О применении судами РФ Трудового кодекса РФ" от 17.03.2004 № 2 (в редакции от 24.11.2015). Только в положениях данного постановления определены такие важные для правоприменения трудоправовые категории, как: "деловые качества" работника и лица, поступающего на работу (п. 10); "злоупотребление правом" в трудовых отношениях, в частности со стороны работника (п. 27); "другая местность" и "структурное подразделение" (п. 16), что имеет немаловажное значение при осуществлении переводов работников и др. Заметим, что Трудовой кодекс РФ перечисленные понятия, несмотря на их значимость, к сожалению, не раскрывает.

В свете регулярного обобщения практики Верховным Судом РФ в постановлениях Пленума трудовое законодательство (впрочем, как и любое другое), как правило, толкуется единообразно, даже при наличии в нем продемонстрированных пробелов. Однако при изучении региональной практики по разрешению трудовых споров можно также заметить отличные позиции по трактовке норм того же Трудового кодекса в разных субъектах РФ (к примеру, в разные периоды времени это проявлялось по вопросам начисления заработной платы, предоставления отпусков и т.д.) [10, с. 81]. В случае же официального признания постановлений Пленума Верховного Суда РФ в качестве источников права последнее потенциально могло бы устранить данные отличия. Считаем, что они недопустимы по вопросам, регулируемым на федеральном уровне и не имеющим особенную региональную правовую регламентацию.

Очевидно из приведенных примеров, что высшие судебные органы вырабатывают правоположения, с помощью которых напрямую регламентируются трудовые и иные связанные с ними отношения. Кроме того, они оперативно устраняют коллизии, пробелы и иные ситуации правовой неопределенности, выравнивая правоприменение по тому или иному вопросу. Именно поэтому такую деятельность названных судов можно оценить только позитивно, поскольку она эффективно влияет на качество правового регулирования отношений в сфере труда.

На этом основании неуместно все судебные прецеденты относить к числу источников права вообще и в отношении какой-либо отрасли в частности. Равно как и богатую, обширную практику всех судов ошибочно рассматривать в качестве таковых. Указанный выше и предлагаемый Е.Н. Вороновым подход является неоправданно широким и искажает истинную ситуацию в практике судов по рассмотрению дел.

В поднимаемом в настоящей работе основном дискуссионном вопросе важно не подменять одни понятия другими, а корректно и единообразно их употреблять. В этой связи представляется наиболее удачной позиция, согласно которой ставится вопрос об отнесении к источникам права только отдельных актов высших судебных органов власти. Неоправданно все акты судебного правотворчества относить к числу источников права. Многие постановления Конституционного и Верховного судов РФ не просто устанавливают значимые положения в регулировании разнообразных общественных отношений, имея источниковое значение, но и одновременно побуждают законодателя к совершенствованию действующих нормативных правовых актов, как, например, это произошло при разработке Федерального закона от 21.11.1995 № 175-ФЗ "О порядке разрешения коллективных трудовых споров" на основании многих положений из постановления Конституционного Суда РФ от 17.05.1995 № 5-П.

При этом следует отметить, что предлагаемый подход не носит принципиально нового характера, имеется соответствующий накопленный опыт в других странах. К примеру, в ст. 4 Конституции Республики Казахстан предусмотрено, что действующим правом являются нормы Конституции, соответствующих ей законов, иных нормативных правовых актов, международных договорных и иных обязательств Республики, а также нормативных постановлений Конституционного Совета и Верховного Суда Республики [7]. При этом нормативные постановления Верховного Суда фактически, как и в России, содержат разъяснения по вопросам судебной практики.

Одновременно с проведенным исследованием следует сказать, что, по сути, к аналогичным выводам приходили отечественные ученые - представители из иных отраслей права. В подтверждение изложенному ограничимся приведением следующих отраслевых примеров из новейшей юридической литературы. Так, К.А. Пономарева в своих трудах рассматривает судебные акты в системе источников налогового права [12, с. 12-16].

В.В. Краснов в системе источников трудового права справедливо предлагает рассматривать лишь отдельные виды актов судебных органов [8, с. 81-85].

Еще более широкие подходы прослеживаются в научных работах Н.В. Самсонова. Он интерпретирует акты высших судебных органов РФ и даже "обязательные постановления" Судебного Департамента при Верховном Суде РФ, утверждаемые его Президиумом, в цивилистическом процессе в качестве форм права [14, с. 39-43; 13, с. 3-8].

А Е.Н. Дробышева поднимает вопрос о признании правовых позиций Верховного Суда РФ источниками права при рассмотрении уголовных дел [5, с. 95-102].

Таким образом, российская действительность и юридическая наука аргументированно и весьма настоятельно заставляют общество пересмотреть позицию о роли отдельных актов высших судебных инстанций в отечественной правовой системе. Оценка данного вопроса сегодня видится однозначной, и уже достаточно как доводов, так и фактов, которые позволяют поставить точку в обозначенной дискуссии. В этой связи представляется необходимым официальное закрепление данной правовой позиции в России, а именно признаний постановлений Конституционного и Верховного судов РФ действующим источником (формой) национального права. При этом официально отразить это можно в Федеральном законе "О нормативных правовых актах в РФ", процесс принятия которого в нашей стране, к сожалению, затянулся.

Представляется, что это станет решающим шагом в когда-то названной Г.А. Гаджиевым "прецедентной революции" в России на магистральном пути "по созданию общественного капитала в виде совокупности разумных судебных правоприменительных и одновременно правотворческих решений" [3, с. 12]. Изложенное в рамках реформирования правовой и законодательной системы РФ позволит устранить одну из вечных дискуссий как в научном сообществе, так и в правоприменительном пространстве, а также благополучно повлияет на формирование правового сознания и мышления граждан, прежде всего, в русле доверия к закону и действиям государства. Одновременно это неизбежно приведет к четкой структурированности источников российского права, включая трудовое право, обеспечит стабильность и последовательность при издании высшими судами нормативных постановлений, а равно позволит оптимизировать работу законодательных органов власти, в т.ч. во взаимодействии с судебными органами, в нашем государстве.

1. Ахметзянова И.В. Судебный прецедент в системе источников права России // INTERNATIONAL INNOVATION RESEARCH: сборник статей XII международной научно-практ. конф-ции: в 3 ч. Пенза: Наука и Просвещение, 2018. С. 79-81.

2. Воронов Е.Н. Еще раз к вопросу о прецеденте как источнике российского права // Известия Юго-Западного государственного университета. Серия: История и право. 2017. Т 7. № 4 (25). С. 20-25.

3. Гаджиев Г.А. Решения высших судов России как общественный капитал // Вестник Московского университета. Серия 11: Право. 2015. № 1. С. 3-16.

4. Григорьев К.Е. Решения Конституционного Суда РФ как источник российского права // Конституционное и муниципальное право. 2019. № 1. С. 56-61.

5. Дробышева Е.Н. О правовых позициях Верховного суда Российской Федерации: теоретический и практический аспекты // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2018. № 3 (45). С. 95-102.

6. Зорькин В.Д. Прецедентный характер решений Конституционного Суда Российской Федерации // Журнал российского права. 2004. № 12. С. 3-9.

7. Конституция Республики Казахстан от 30 августа 1995 года. URL: http://www.akorda.kz/ra/official_ documents/constitution (дата обращения: 19.05.2020).

8. Краснов В.В. Место актов органов судебной власти в системе источников современного права Российской Федерации // Крымский академический вестник. 2018. № 8. С. 81-85.

9. Леонтьева Н.Е. Является ли прецедент источником права в России? // Вопросы российской юстиции. 2019. № 1. С. 32-40.

10. Минкина Н.И. Судебное толкование Трудового кодекса Российской Федерации: от критики к пользе // Алтайский вестник государственной и муниципальной службы. 2017. № 15 (15). С. 80-83.

11. Морозова Л.А. Судебные акты и их роль в правообразовании // Провинциальные научные записки.

2018. № 2 (8). С. 27-33.

12. Пономарева К.А. Судебные акты и акты "мягкого права" в системе источников налогового права // Налоги - журнал. 2018. № 6. С. 12-16.

13. Самсонов Н.В. К вопросу о расширении состава источников гражданского процессуального права // Арбитражный и гражданский процесс. 2018. № 8. С. 3-8.

14. Самсонов Н.В. О значении актов высших судов России для совершенствования гражданского судопроизводства // Российский судья. 2019. № 2. С. 39-43.

15. Ткаченко С.В. Возможность рецепции института судебного прецедента в правовую систему России // Российский судья. 2018. № 11. С. 42-46.

16. Чашин А.Н. Доктринально-правовые нормы в российской судебной практике // Государство и право.

2019. № 1. С. 56-64.

17. Яковлева Т.А. Акты Конституционного Суда РФ в системе источников российского права // Современные тенденции развития науки и технологий. 2017. № 3-8. С. 146-148.

Размещено на Allbest.ru