Дискреционные полномочия сотрудников уголовно-исполнительной системы при применении мер безопасности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Дискреционные полномочия сотрудников уголовно-исполнительной системы при применении мер безопасности

Д.С. Даланов

Аннотация

В статье рассматриваются дискреционные полномочия сотрудников уголовно-исполнительной системы при применении мер безопасности (физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия). Автор сопоставляет понятия «усмотрение», «дискреционная власть» и «дискреционные полномочия».

В работе проводится анализ ст. 85 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, раздела V Закона Российской Федерации «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» на наличие конструкций с дискрецией, т. е. возможностью сотрудникам действовать в рамках данной нормы по своему усмотрению.

Особое внимание уделяется оценке обстоятельств, предшествующих применению мер безопасности, а также наступлению неблагоприятных последствий в случае промедления в их применении.

Анализируется возможность и последствия использования любых подручных средств при необходимой обороне, в случае крайней необходимости или при задержании лица, совершающего побег из учрежд ения, исполняющего наказания, следственного изолятора, либо иное преступление.

На основе судебной практики подробно рассмотрены полномочия сотрудников по оценке вероятности возникновения угрозы охраняемым законом общественным отношениям, интенсивности применения мер безопасности, возможности выбора конкретной меры безопасности.

Ключевые слова: дискреция, дискреционные полномочия, меры безопасности, физическая сила, специальные средства, огнестрельное оружие.

Abstract

S. Dalanov

DISCRETIONARY AUTHORITIES OF EMPLOYEES

OF CRIMINAL-EXECUTIVE SYSTEM

WHEN APPLYING SAFETY MEASURES

The article discusses the discretionary powers of the penitentiary system when applying security measures (physical force, special means and firearms). The author compares the concepts of "discretion", "discretionary power" and "discretionary authorities".

The article analyzes Art. 85 of the Penal Code, Section V of the Law of the Russian Federation "On institutions and bodies that carry out criminal sentences of imprisonment" for the presence of structures with discretion, that is, the possibility for employees to act within the framework of this rule at their discretion.

Special attention is paid to assessing the circumstances preceding the application of security measures, as well as the onset of adverse effects if delayed in their application.

The possibility and consequences of using any improvised means with the necessary defense, in case of emergency or when detaining a person who escapes from a penitentiary institution, pre-trial detention center or other crime are analyzed.

On the basis of judicial practice, the powers of employees to assess the degree of threat to public relations protected by law, the intensity of the application of security measures, and the possibility of choosing a specific security measure are examined in detail.

Key words: discretion, discretionary authorities, security measures, physical strength, special means, firearms.

Введение

Термин «дискреционные полномочия» в юридической практике достаточно часто выступает тождественным понятию «усмотрение». Это вполне очевидно, так как дискреция означает «право, возможность действовать по своему усмотрению» [1, с. 227].

Вместе с тем некоторые авторы считают данные понятия синонимами, а некоторые, наоборот, указывают, что сравнительный анализ терминов «усмотрение», «дискреционная власть» и «дискреционные полномочия» позволяет выделить более широкое содержание понятия «усмотрение», что обусловлено использованием его не только в публичных, но и в частноправовых отношениях [2, с. 21].

В научной литературе существуют такие понятия, как «правоприменительное усмотрение», которое, по мнению А. А. Березина, представляет собой «осуществляемую на основе и в рамках закона деятельность уполномоченных субъектов права, предполагающую возможность выбора наиболее оптимального решения по юридическому делу» [3, с. 7] и «административное усмотрение», под которым Ю. П. Соловей понимает «оценку фактических обстоятельств, основания (критерии) которых не закреплены в правовых нормах достаточно полно или конкретно, производимую органом (должностным лицом) при выборе в пределах, допускаемых нормативными актами, оптимального варианта решения конкретного управленческого вопроса» [4, с. 6]. Таким образом, при существовании различных формулировок мы можем утверждать, что общая концепция в них заключается в возможности субъекта правоприменения действовать в рамках существующей нормы по своему усмотрению.

Переходя к рассмотрению дискреционных полномочий сотрудников уголовно-исполнительной системы (далее -- УИС) при применении мер безопасности (ст. 85 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, разд. V Закона Российской Федерации от 21 июля 1993 г. № 5473-1 «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» (далее -- Закон РФ № 5473-1)), необходимо отметить, что законодатель, формулируя данные полномочия, старался максимально следовать предписаниям Конституционного Суда Российской Федерации о необходимости соблюдения требований определенности, ясности и недвусмысленности правовых норм. Вместе с тем в связи с невозможностью предусмотреть в законодательстве все многообразие ситуаций, в которых сотрудники УИС вынуждены действовать, умышленно предусмотрен люфт, позволяющий действовать по своему усмотрению в рамках той или иной нормы.

Согласно ст. 28.1 Закона РФ № 5473-1 при применении физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия сотрудник УИС обязан предупредить о намерении их применения, предоставив достаточно времени для выполнения своих требований, за исключением случаев, если промедление в применении физической силы, специальных средств или огнестрельного оружия создает непосредственную опасность жизни или здоровью персонала, иных лиц, осужденных или лиц, заключенных под стражу, может повлечь иные тяжкие последствия или если такое предупреждение в создавшейся обстановке является неуместным либо невозможным. Диспозиция данной статьи является ярким примером, иллюстрирующим возможность сотруднику действовать по своему усмотрению в рамках обозначенных границ. Так, сотрудник самостоятельно решает, какое время является достаточным для выполнения его требований, а также оценивает вероятность наступления вышеуказанных последствий в случае промедления в применении мер безопасности. Так, по мнению А. Н. Воинцева, «достаточное время» представляет собой такой объем времени, которого хватит для выполнения законных требований сотрудника УИС в полном объеме. Данный промежуток времени при этом должен устанавливаться сотрудником и являться разумным [5, с. 227].

Сотрудник имеет право не предупреждать о применении физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия, если посчитает, что в данной обстановке это является неуместным либо невозможным (например, при применении светозвуковых средств отвлекающего воздействия, задержании лица, совершившего побег во время нахождения сотрудников в засаде; освобождении заложников; побеге содержащегося под стражей лица из транспортного средства во время его движения либо в ночное время и других случаях). Таким образом, сотрудник предупреждает посягающего или задерживаемое лицо о возможности применения против него соответствующих мер, если посчитает, что обстановка позволяет это сделать без наступления общественно опасных последствий.

Оказавшись в состоянии необходимой обороны, в случае крайней необходимости или при задержании лица, совершающего побег из учреждения, исполняющего наказания, следственного изолятора либо иное преступление, сотрудник УИС при отсутствии у него необходимых специальных средств или огнестрельного оружия вправе использовать любые подручные средства (ст. 28 Федерального закона № 5473-1). Ключевой фразой в данной норме является слово «любые», которое определяет неограниченные возможности в выборе средств обороны (отвертка, ключи, кусок арматуры, стул и т. д.). Вместе с тем необходимо отметить, что несмотря на разнообразие и широкую область применения подручных средств, их использование необходимо сводить к минимуму, так как в отличие от специальных средств они не подвергаются обязательной сертификации, соответственно, вред, причиняемый с помощью подручных средств, может оказаться больше вреда предотвращаемого, в силу того, что обороняющийся не мог в полной мере осознавать последствий их использования.

Согласно ст. 29 Закона РФ № 5473-1 сотрудник УИС имеет право лично или в составе подразделения (группы) применять физическую силу, в том числе боевые приемы борьбы, если несиловые способы не смогли обеспечить выполнение возложенных на него обязанностей. Контекст данной статьи говорит о том, что сотрудник сам решает, когда несиловые способы исчерпали себя и у него появляется возможность в применении указанных мер безопасности. В частности, боевые приемы борьбы, которые применяются сотрудниками, как разновидность физической силы, относятся к видам спорта, а именно единоборствам -- рукопашный бой, дзюдо, боевое самбо, карате и т. п., -- либо не относятся ни к одному из них. Закон не указывает, какие приемы необходимо применять и в каких именно ситуациях, а только закрепляет требования, чтобы данные действия соответствовали создавшейся обстановке, характеру и степени опасности действий лиц, в отношении которых применяется физическая сила.

Подобная ситуация складывается и с возможностью выбора конкретного специального средства либо огнестрельного оружия. Так, ст. 30 и 31.2 Закона РФ № 5473-1 закрепляют его лишь в случаях, в которых возможно применение указанных мер безопасности. К примеру, в случае освобождения насильственно удерживаемых лиц командир подразделения специального назначения при планировании специальной операции исходя из сложившейся обстановки самостоятельно (либо после консультации с инструктором-взрывником) принимает решение о применении конкретного вида светошокового устройства, средства разрушения преград и т. д.

Далее мы рассмотрим дискреционные полномочия сотрудников по оценке вероятности возникновения угрозы охраняемым законом общественным отношениям, интенсивности применения мер безопасности, возможности выбора конкретной меры безопасности на основе анализа судебной практики. побег наказание следственный изолятор

Оценка вероятности возникновения угрозы охраняемым законом общественным отношениям

В Европейский Суд по правам человека (ЕСПЧ) была подана жалоба осужденным В. Г. Шаромовым, в которой он, ссылаясь на ст. 3 и 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее -- Конвенция), утверждал, что был избит 21 сентября 2001 г. и что по данному факту не было проведено эффективного расследования. Власти Российской Федерации утверждали, что применение силы было мотивировано попыткой осужденного воспрепятствовать проведению обыска в его камере, и оно не являлось несоразмерным. Подтверждая свои слова, власти Российской Федерации представили копии рапортов двух сотрудников своему начальнику, из которых следовало, что в ходе обыска 21 сентября 2001 г. заявителем высказывались в адрес проводивших его сотрудников оскорбления и угрозы мести. Для прекращения его действий он был обездвижен. Утверждение о применении силы содержало упоминание только об устных оскорблениях и угрозах, однако наличие только данных обстоятельств не помешало ЕСПЧ прийти к выводу о том, что использование силы против заявителя явилось результатом законных действий [6].

Этот пример наглядно показывает, что момент возникновения права на применение мер безопасности может возникнуть не только в случае непосредственной физической угрозы, но и когда лицо устно либо конклюдентными действиями (например, размахивание руками либо предметами, которые могут быть использованы в качестве оружия) свидетельствует о намерении совершить общественно опасное посягательство.

В данном контексте справедливо привести утверждение Т. Г. Шавгулидзе о том, что признание началом посягательства лишь момента нанесения вреда правоохраняемому объекту неосновательно ограничило бы право необходимой обороны, ибо оборона является особо эффективной, когда защищающийся осуществляет оборонительные действия именно до повреждения объекта защиты [7, с. 69].

Важными выступают обстоятельства, которые предшествовали применению мер безопасности. Так, Э. Ф. Побегайло отмечает, что не может быть признано находившимся в состоянии необходимой обороны лицо, которое намеренно вызвало, спровоцировало нападение, с тем чтобы использовать его как повод для совершения преступных действий, например учинение физической расправы над «нападающим» [8, с. 791]. Таким образом, правомерными будут являться только действия, которые направлены на отражение посягательства, а не на искусственное создание обстановки с целью физической расправы над «посягающим».

Интенсивность применения мер безопасности

В этом аспекте уместно привести решение ЕСПЧ по делу «Кучерук против Украины». Так, из материалов дела следует, что в ЕСПЧ обратился осужденный Кучерук с требованием признать его нахождение в карцере в наручниках в течение 7 дней нарушением ст. 3 Конвенции. Сотрудники же, по их мнению, действовали в рамках закона и мотивировали столь продолжительное применение наручников опасностью, которую осужденный Кучерук все это время представлял для окружающих и для себя самого.

Проанализировав все имеющиеся материалы дела, ЕСПЧ пришел к следующим выводам:

в части оправдания факта опасности для окружающих суд не находит подтверждения, так как осужденный Кучерук был заперт в течение по крайней мере 23 часов в сутки в одиночной камере, и к нему имел доступ только персонал СИЗО, более того, несмотря на его возбужденное поведение в камере, нет доказательств того, что заявитель когда- либо пытался напасть на кого-либо из персонала колонии или на врачей, посещавших его;

в отношении довода, что наручники применялись, чтобы предотвратить причинение вреда самому себе, суд отмечает, что, как показывают медицинские записи СИЗО, наручники не только сами по себе не помогли воспрепятствовать заявителю биться головой о стену или причинять себе другой вред, но они также оставили глубокие ссадины на запястьях заявителя из-за его постоянных попыток освободиться [9].

В российской практике также имеется подобный случай. Так, в октябре 2012 г. осужденную Минакову водворили в штрафной изолятор ИК-6 ГУФСИН по Свердловской области. На женщину надели наручники, заводя руки за спину. Сами наручники сотрудники колонии прикрепляли к решетке двери камеры. 40 дней (с 31 октября по 10 декабря 2012 г.) Минакова находилась в наручниках, которые снимались на 5--30 минут только для восстановления кровообращения, гигиенических процедур и приема пищи. На время сна в ночное время одну руку приковывали к кровати [10]. В настоящее время жалоба Минаковой находится на рассмотрении в ЕСПЧ, так как заявитель считает, что российские власти нарушили две статьи Конвенции -- ст. 3 (запрет бесчеловечного и унижающего достоинство обращения) и ст. 13 (право на эффективные средства правовой защиты).

Таким образом, мы можем констатировать, что хотя законодательство не регламентирует продолжительность применения мер безопасности, оставляя за сотрудниками право выбора конкретного срока, оно все же обязывает четко обосновывать необходимость столь длительного их применения.

Выбор конкретной меры безопасности

В Европейский Суд по правам человека была подана жалоба осужденным В. А. Романовым, в которой заявитель утверждал, что 22 июня 2001 г. по распоряжению начальника СИЗО № 37/1 надзиратели избили его резиновыми палками, что привело к хирургическому вмешательству и последующему удалению ему селезенки. По утверждению властей Российской Федерации, 22 июня 2001 г. заявитель участвовал в тюремной акции неповиновения, и в подтверждение своей версии событий представили объяснения сотрудников изолятора, а также официальный рапорт об использовании специальных средств. В частности, из объяснений сотрудников изолятора следует, что 22 июня 2001 г., в 07:45, перед водворением в карцер осужденного

В. А. Романова они применили к нему физическую силу в связи с его сопротивлением законным требованиям, а также изъяли запрещенную переписку. После этого Романов начал выкрикивать другим осужденным призывы стучать в дверь в знак протеста. Заключенные поддержали действия заключенных камеры № 81 и начали стучать в двери, что могло перерасти в массовые беспорядки. Начальник учреждения принял решение на проведение специальной операции в отношении заключенных камеры № 81. В присутствии прибывших по сигналу тревоги и экипированных соответствующим образом сотрудников учреждения дверь в камеру была открыта, и заключенным было предложено прекратить противоправные действия, покинуть камеру и выйти в коридор. В ответ на эти законные требования заключенные забрались на верхние спальные места, отказались покинуть камеру и выйти в коридор, сопровождая при этом данные действия непристойными и оскорбительными высказываниями в адрес сотрудников учреждения. После того как в отношении некоторых заключенных, явно выражавших неповиновение, были применены резиновые палки ПР-73, все заключенные вышли в коридор. Из заключения медицинской комиссии в составе трех человек следует, что Романов имел повреждения на коленях и ногах и четыре продолговатых синяка на спине и левой части поясницы.

Проанализировав все имеющиеся доказательства, ЕСПЧ пришел к выводу, что не усматривает необходимости, которая требовала бы применения резиновых палок против заявителя. В частности, суд указывает, что после того, как надзиратели вошли в камеру, стук в дверь прекратился, но заключенные отказались выйти в коридор и забрались на верхние спальные места. ЕСПЧ допускает, что в данных обстоятельствах сотрудники учреждения вынуждены были бы применить физическую силу, чтобы заставить заключенных выйти из камеры. Тем не менее ЕСПЧ не убежден, что избиение заключенного палками способствовало достижению желаемого результата [11].

Таким образом, хотя сотрудники в соответствии с законом имеют право выбора конкретных мер безопасности для разрешения той или иной конфликтной ситуации, они должны руководствоваться принципом абсолютной необходимости (в частности, в нашем примере у сотрудников не было явной необходимости в применении именно специальных средств), а также применять средства в соответствии c обстоятельствами и целями, которых они стремились достичь.

Подводя итог, отметим, что хотя закон и предоставляет сотрудникам дискреционные полномочия при применении мер безопасности, в то же время он и обязывает, чтобы каждое их действие было четко мотивировано и обосновано, а также соответствовало поставленным целям.

Литература

1. Сетов Р. А. Современный миропорядок и государственные интересы России. М.: Три квадрата, 2010. 366 с.

2. Гирвиц А. В. Полицейское усмотрение в деятельности органов внутренних дел Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2017. 211 с.

3. Березин А. А. Пределы правоприменительного усмотрения: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2007. 25 с.

4. Соловей Ю. П. Усмотрение в административной деятельности милиции: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1982. 24 с.

5. Воинцев А. Н. К вопросу о достаточности времени для принятия решения о применении физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия сотрудниками уголовноисполнительной системы // Функционирование учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания, в условиях реформирования уголовноисполнительной системы: материалы научных мероприятий (Псков, 2 нояб. -- 14 дек. 2018 г.). Псков: Псков. филиал Академии ФСИН; 2018. С. 226--229.

6. Дело «Шаромов (Sharomov) против Российской Федерации» (жалоба № 8927/02): постановление ЕСПЧ от 15 января 2009 г. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

7. Шавгулидзе Т. Г. Необходимая оборона. Тбилиси: Мецниереба, 1966. 158 с.

8. Побегайло Э. Ф. Избранные труды. СПб.: Юрид. центр -- Пресс, 2008. 1066 с.

Размещено на Allbest.ru