Государствоцентризм и плюрализм как модели организации правовой жизни

Размещено на http://www.allbest.ru/

Государствоцентризм и плюрализм как модели организации правовой жизни

В.А. Рудковский

Аннотация

Статья посвящена теоретическому осмыслению особенностей государствоцентричной и плюралистичной моделей организации правовой жизни. Отмечается господство государствоцентричных установок в теории и практике современного правового регулирования, их определяющее влияние на юридическое мировоззрение современного общества. Ведущая черта государствоцентричной модели: ориентация на государство как единственный легитимный центр принятия правовых решений, источник воспроизводства и развития права, генератор всей правовой жизни. Идеология государствоцентризма тесно связана с процессами усиления и централизации политической власти; отражает объективные тенденции современного правового развития (этатизация и пр.). Вместе с тем господство указанных установок сопряжено с явной гиперболизацией государствоцентризма как едва ли не единственно возможной модели бытия права. История правового плюрализма свидетельствует о том, что это не так: цивилизованное общество, адаптируясь к тем или иным конкретно-историческим условиям своего существования, способно вырабатывать разные модели организации правовой жизни. Государствоцентризм - лишь одна из таких моделей, не более того. Восприятие правового плюрализма в качестве вполне реального исторического явления позволяет преодолеть одномерность и своеобразный фатализм современного правового мышления, а также в новом свете осмыслить многие актуальные проблемы современной российской юридической науки и практики.

Ключевые слова: государство, право, правовая жизнь, государствоцентризм, правовой плюрализм.

V.A. Rudkovsky

STATE-CENTRISM AND PLURALISM AS THE MODELS OF LEGAL LIFE ORGANIZATION

The article is dedicated to the theoretical comprehension of the specific features of state-centric and pluralistic models of legal life organization. The domination of state-centric attitude to the theory and practice of modern state regulation and the influence of such attitude on the legal outlook of the modern society is noted. The leading feature of the state-centric model: attitude to the state as the only legitimate center of legal decisions making, the source of law reproduction and development, the generator of all legal life. The ideology of state-centrism is closely connected with the processes of political power strengthening and centralization; it reflects the objective tendencies of the modern legal development (statization etc.). Along with that, the domination of the mentioned attitude is connected with the clear exaggeration of state-centrism as nearly the only possible model of law existence. The history of legal pluralism proves it wrong: civilized society, adapting to exact historical conditions of its existence, can work out different models of legal life organization. State-centrism is only one of such models and not more than that. The comprehension of legal pluralism as a real historical phenomenon gives the possibility to overcome the one-sided approach and peculiar fatalism of the modern legal thinking as well as to newly understand many current problems of the modern Russian legal science and practice. плюралистичный правовой государствоцентричный

Key words: state, law, legal life, state-centrism, legal pluralism.

Современная российская юридическая наука и практика развиваются в основном в рамках моноцентричной или, если говорить точнее, государствоцентричной модели организации правовой жизни. Ее основу составляет понимание права как государственного регулятора общественных отношений, из которого вытекают многочисленные другие, конкретизирующие и развивающие его положения. Например, такие: правотворчество - это вид государственной деятельности; правовое значение могут иметь лишь те нормы, которые установлены или санкционированы государством; применение права и его официальное толкование - прерогатива государства; юридическая ответственность - форма государственно-правового принуждения и т. д.

Этот перечень можно было бы продолжить. Но и из сказанного ясно, что государствоцентризм - это не просто концепция, научный подход или что-то в этом роде. Речь идет о глубоко укорененных установках, лежащих в основе юридического мировоззрения и формирующих образ современной правовой действительности. Главное, что характеризует указанное мировоззрение, - ориентация на государство как единственный легитимный центр принятия правовых решений, источник воспроизводства и развития права, генератор всей правовой жизни.

Поскольку трактовка права в качестве продукта деятельности государства является характерной чертой так называемого юридического позитивизма (позитивно-нормативной концепции правопонимания), может сложиться впечатление, что государствоцентризм - это некое следствие или даже порождение теории и методологии юридического позитивизма. На самом деле это не совсем так.

Советская правовая наука на всем протяжении своего развития выступала с резкой критикой юридического позитивизма, упрекая его сторонников в формализме, догматизме, уходе от исследования содержания и сущности права, игнорировании экономических основ права и т. д. Тем не менее советское правоведение, при всем своем отрицательном отношении к юридическому позитивизму, было глубоко государствоцентричным по своей сути. Достаточно вспомнить ставшее почти официальным определение права, предложенное А.Я. Вышинским на Всесоюзном совещании по вопросам советского права и государства в 1938 г.: "Право есть совокупность правил поведения (норм), установленных или санкционированных государственной властью..." [1, с. 12].

Государствоцентризм буквально пронизывает концепцию "современного нормативного правопонимания", одну из наиболее известных и влиятельных в нашей литературе и образовании. Но и эта концепция, строго говоря, имеет мало общего с юридическим позитивизмом. Какое отношение к юридическому позитивизму, да и позитивизму вообще, имеет, например, тезис о том, что "соответствующими праву являются только истинные нормы" [2, с. 73] или утверждение, что сущностью права является "государственная воля общества на данном этапе его развития" [3, с. 101]? С позиций позитивистской методологии все это чистейшей воды метафизика.

Если современное нормативное правопонимание, тем не менее, хоть как-то еще можно соотнести с юридическим позитивизмом, то этого никак нельзя сделать в отношении либертарного подхода, базирующегося на принципиально иных (антипозитивистких) постулатах. Однако и этот подход демонстрирует стойкую приверженность все тем же государствоцентричным установкам. Определение общего понятия позитивного права, по мнению В.С. Нерсесянца, можно сформулировать так: "право - это соответствующая требованиям принципа формального равенства система норм, установленных или санкционированных государством и обеспеченных возможностью государственного принуждения" [4, с. 75].

Вышеизложенное говорит о том, что идеология государствоцентризма не имеет жесткой привязки к какой-то одной научной концепции. Она может мирно уживаться с идеализмом, материализмом, метафизикой, позитивизмом и прочими направлениями философской и правовой мысли. И это лишний раз подтверждает ту мысль, что государствоцентризм выражает нечто гораздо более основательное в современном юридическом мировоззрении, чем просто концепция, подход, право- понимание и т. п.

Говоря о государствоцентризме, мы имеем в виду не ценностные ориентиры правового развития (человек, государство, нация, гражданское общество и пр.), а способы организации правовой жизни. Хотя указанные аспекты взаимосвязаны, они, тем не менее, не тождественны. Государствоцентризм может служить средством гуманизации правового регулирования, утверждения принципов равноправия, справедливости и т. д., а может использоваться и для достижения иных целей. В каком направлении пойдет правовое развитие, какие интересы будут положены в основу правовой политики государства - вопрос другой.

Исторической альтернативой государствоцентиз- му выступает правовой плюрализм (лат. pluralis - множественный), т. е. такая организация правовой жизни, при которой в обществе сосуществуют, взаимодействуют, конкурируют несколько центров принятия правовых решений и, соответственно, несколько систем права.

Современному правосознанию довольно сложно представить такой способ организации правового бытия. Считается почти аксиоматичным, что право может исходить только от государства и ни от кого другого. "Право - это не просто система норм, а система норм, установленных или санкционированных государством. В мире существует множество социальных норм. Но только система правовых норм исходит от государства" [5, с. 334]. Такова господствующая точка зрения.

Действительно, в современном обществе право преимущественно (хотя и не всегда) исходит от государства. Но так ведь было не всегда. Известно, в частности, что средневековое право было не моноцентричным, а плюралистичным по своей сути. По мнению Г. Дж. Бермана, именно правовой плюрализм составляет одну из наиболее характерных черт всей западной традиции права. "Возможно, самая яркая черта западной традиции права - это сосуществование и соревнование внутри одного общества различных юрисдикций и различных правовых систем. Именно этот плюрализм юрисдикций и правовых систем и делает превосходство закона необходимым и возможным. <...> Этот плюрализм права на Западе, который отражал и одновременно укреплял плюрализм политической и экономической жизни Запада, явился, или когда-то являлся, источником развития, или роста - правового, равно как и экономического и политического. Он также стал или когда-то являлся источником свободы" [6, с. 27].

Автор с горечью отмечает, что указанная черта западной традиции права в новейшее время переживает серьезный кризис: "Источник главенства права в множественности правовых юрисдикций и правовых систем внутри одного правового порядка находится в XX в. под угрозой, ибо в каждой стране наблюдается тенденция к поглощению разнообразных юрисдикций и систем одной центральной программой законодательства и административного регулирования" [6, с. 52--53].

К оценкам Г. Дж. Бермана можно относиться по-разному. Но факт остается фактом: правовой плюрализм - это такая же историческая реалия, как и моноцентризм. Государство далеко не всегда являлось доминирующим, тем более монопольным центром принятия правовых решений. Более того, современные исследователи отмечают, что "юридический монизм - относительно новое явление в истории права, поскольку, начиная с эпохи ранних государств, до конца XVIII в. на правовой карте мира преобладали общества правового плюрализма" [7, с. 11].

Становление моноцентричной модели правового регулирования явилось следствием и выражением процессов укрепления и централизации политической власти. Эту тенденцию или закономерность отмечают многие исследователи. В частности, Г. Еллинек пишет: "развитие государства повсюду сопровождается процессом поглощения права самостоятельного правообразования и правовой защиты всех подчиненных ему союзов... Теперь всякое планомерное, т. е. происходящее не путем обычая, правообразование либо исходит от самого государства, либо переносится или допускается им, так что без признания со стороны государства никто не имеет права на правообразование" [8, с. 261]. Ф.В. Тарановский отмечает: "На путь самостоятельного законодательного правотворения государственная власть вступает неуверенно, робко и по частям... Только после установления единой централизованной государственной власти сосредоточилась в руках ее принципиально вся функция правотворения, и по мере разрастания области управления законодательная регламентация распространилась на все почти стороны общественной жизни" [9, с. 448].

Таким образом, современные представления о праве как государственном регуляторе общественных отношений, "эксклюзивном инструменте государства" [10, с. 18] и т. п. возникли не на пустом месте. Этатизация правового регулирования - одна из очевидных и важных особенностей правового развития новейшего времени. Проблема состоит не в том, что указанная черта выделяется в качестве ведущего свойства современного права, а в том, что она возводится в разряд некоего непреходящего принципа, присущего праву всех времен и народов. История правового плюрализма свидетельствует о том, что это не так: цивилизованное общество, адаптируясь к тем или иным конкретноисторическим условиям своего существования, способно вырабатывать разные модели организации правовой жизни. Государствоцентризм - лишь одна из таких моделей, не более того.

Что дает указанный вывод в современных условиях?

Во-первых, он позволяет преодолеть одномерность и своеобразный фатализм современного правового мышления. На самом деле мышление, сводящееся к формуле "только так, и не иначе!", является не просто односторонним, но и фаталистичным по своей сути. Оно как бы закрывает глаза на все те явления и процессы, которые не вписываются в принятый логико-понятийный шаблон, считает их чем-то случайным и недостойным серьезного внимания. В итоге картина правового мира становится избирательной и предвзятой: в нее попадают только те сюжеты правовой жизни, которые считаются уместными, современными, правильными и пр. Все остальное вычеркивается как ненужное, архаичное, неразвитое. Между тем "правокультурная история не знает однозначно направленного вектора, всеобщей последовательности "прогресса" правовых систем" [11, с. 104]. То, что современному взгляду кажется само собой разумеющимся и даже незыблемым, на поверку оказывается всего лишь одним из возможных "сценариев" правового развития.

Во-вторых, становится очевидным, что современные представления о государстве и праве по большей части относятся именно к "современному" государству и праву и не обладают той степенью всеобщности, которую им зачастую приписывают. Они ограничены современной эпохой, культурой, идеологией и психологией, сложившимися стереотипами мышления и поведения, особенностями правовой системы, юридического образования и прочими факторами. К сожалению, этот, казалось бы, очевидный факт не всегда получает адекватное отражение в литературе. Современное правоведение "хорошо" видит историческую обусловленность и ограниченность взглядов на государство и право Ф. Аквинского, Н. Макиавелли, Т. Гоббса, Г.В. Ф. Гегеля, К. Маркса и пр., но далеко не всегда готово признавать собственную ограниченность в трактовке тех или иных явлений и понятий.

В-третьих, следует задаться вопросом: является ли правовой плюрализм чем-то абсолютно чуждым для правовой системы современного общества, или он все-таки в том или ином виде характерен и для нее?

Бытует мнение, что правовой плюрализм несовместим с принципом государственного суверенитета: "противопоставление самодостаточных систем права внутри государства возможно, если в нем признано наличие нескольких самостоятельных суверенов, что противоречит принципу государственного суверенитета" [12, с. 18].

Указанное противоречие, на наш взгляд, несколько преувеличено. Элементы правового плюрализма сегодня присутствуют даже в такой "заповедной" с точки зрения государственного суверенитета области, как правотворчество. Функции разработки и принятия правовых норм в современном обществе осуществляют не только органы государственной власти, но и институты гражданского общества, а также граждане. И хотя указанная деятельность имеет санкционированный характер, она, тем не менее, не перестает от этого быть самостоятельной и в известных пределах альтернативной государству.

Многообразие правовых статусов, юридических процедур, источников права, методов правового регулирования, способов разрешения споров и т. д., - все это тоже своеобразные проявления правового плюрализма в современном обществе. Так что можно и нужно говорить не только о доминировании государствоцентризма или плюрализма, но и об известных сочетаниях (комбинациях) указанных моделей организации правовой жизни. Поиск точек их соприкосновения - это один из тех моментов, которые способны серьезно повлиять на социальную легитимность и эффективность действующего права.

Литература

1. Цит. по: Вопленко Н.Н. Очерки общей теории права: монография. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2009. 898 с.

2. Байтин М.И. Сущность права (Современное нормативное правопонимание на грани двух веков). Изд. 2-е, доп. М.: ИД "Право и государство", 2005. 544 с.

3. Байтин М.И. Вопросы общей теории государства и права. Саратов: Изд-во Сарат. гос. акад. права,2006.400 с.

4. Нерсесянц В.С. Общая теория права и государства: учебник для юрид. вузов и факультетов. М.: НОРМА - ИНФРА-М, 2001.552 с.

5. Марченко М.Н. Проблемы теории государства и права: учебник. М.: ТК Велби: Проспект, 2006. 768 с.

6. Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования: пер. с англ. М.: Изд-во МГУ, 1994. 592 с.

7. Ковлер А.И. Антропология права: учебник для вузов. М.: НОРМА - ИНФРА-М, 2002. 480 с.

8. Еллинек Г. Общее учение о государстве / вступ. ст. д-ра юрид. наук, проф. И.Ю. Козлихина. СПб.: Юрид. центр - Пресс, 2004. 752 с.

9. Тарановский Ф.В. Энциклопедия права. 3-е изд. СПб.: Лань, 2001.560 с.

10. Толстик В.А., Трусов Н.А. Борьба за содержание права: монография. Н. Новгород: Ниже- гор. акад. МВД России, 2008. 202 c.

11. Синюков В.Н. Российская правовая система. Введение в общую теорию. 2-е изд., доп. М.: Норма, 2010. 672 с.

12. Бирюков С.В. К вопросу о правовом плюрализме // Журнал российского права. 2016. № 2. С. 16--26.

1. Cit. by: Voplenko N. N. Reviews on general theory of law. Monography. Volgograd: VolSU publishing house; 2009: 898.

2. Baytin M. I. Essence of law (Modern regulatory legal consciousness on the border of two centuries). 2nd ed., add. Moscow: Publishing house "Law and state"; 2005: 544.

3. Baytin M. I. Questions of general theory of state and law. Saratov: Publishing house Saratov state academy of law; 2006: 400.

4. Nersesyants V. S. General theory of law and state. Coursebook for juridical universities and faculties. Moscow: NORMA - INFRA-M; 2001: 552.

5. Marchenko M. N. Problems of the theory of state and law. Coursebook. Moscow: TK Welby: Prospect; 2006: 768.

6. Berman H. J. Western legal tradition: the epoch of formation. Transl. from English. Moscow: Moscow State University publishing house; 1994: 592.

7. Kovler A. I. Anthropology of law. Coursebook for institutes. Moscow: NORMA - INFRA-M; 2002: 480.

8. Ellinek G. General theory of state. Introduction by doctor of juridical sciences, prof. I. J. Kozlikhyn. Saint Petersburg: Juridical center - Press; 2004: 752.

9. Taranovsky F. V. Encyclopedia of law. 3rd ed. Saint Petersburg: Lan'; 2001: 560.

10. Tolstyk V. A., Trusov N. A. Battle for the substance of law. Monography. Nizhny Novgorod: Nizhny Novgorod academy of Internal Affairs Ministry of Russian Federation; 2008: 202.

11. Sinyukov V. N. Russian legal system. Introduction to the general theory. 2nd ed., add. Moscow: Norma; 2010: 672.

12. Biryukov S. V. To the question of legal pluralism. Journal of Russian law. 2016; 2: 16--26.

Размещено на Allbest.ru