Уголовно-процессуальное право – средство воздействия на социальный конфликт

декан юридического факультета кандидат юридических наук, доцент.

Аннотация

В статье исследуется социальная природа уголовного процесса и уголовно-процессуального права. При этом отстаивается мнение о том, что уголовно-процессуальное право в первую очередь необходимо рассматривать в качестве средства, воздействующего на социальный конфликт макроуровня, в основе которого лежат противоречия между государственными и общественными интересами. По мнению автора, посредством уголовно-процессуального права могут быть разрешены микроконфликты, возникающие между участниками производства по уголовному делу.

Ключевые слова: уголовно-процессуальное право, уголовный процесс, социальная функция, социальный конфликт.

Abstract

Divaev Aleksander Borisovich

Dean of the Faculty of Law of the Kuzbas Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia, PhD in Law, Associate Professor.

Criminal procedural law is a means of influencing the social conflict

The article analyzes the social nature of the criminal process and criminal procedural law. At the same time, it is argued that criminal procedural law, first ofall, should be considered as a lever for social conflict at the macrolevel, which is based on the contradictions between the state and public interests. According to authors, the microconflicts arising between the parties to the criminal proceedings may be solved through the criminal procedural law.

Keywords: criminal procedural law, criminal procedure, social function, social conflict.

Основная часть

Вопрос о сущности уголовного процесса, уголовно-процессуального права и соотношении этих категорий в науке принято рассматривать преимущественно с формально-юридических позиций. В таком понимании уголовный процесс вне зависимости от того, что подразумевается под этой категорией, некий порядок производства по уголовному делу, деятельность или совокупность правоотношений, рассматривается исключительно как предмет регулирования отрасли уголовно-процессуального права.

В принципе такой, назовем его условно «традиционный», подход вполне жизнеспособен, однако, по нашему мнению, не может отразить всех сторон такого сложного социального явления, как уголовно-процессуальное право.

Социальная природа уголовно-процессуального права наукой не подвергается сомнению. Будучи отдельным элементом системы права, представляя собой совокупность норм, направленных на регулирование различных форм общественного взаимодействия, уголовно-процессуальное право с точки зрения его роли и места в социальной среде в целом, наравне с другими отраслями права вполне может рассматриваться в качестве некоего социального института.

Однако в таком аспекте уголовно-процессуальное право практически не исследовано, что, по нашему мнению, привело не только к формализации его научного познания, но и к некоторому выхолащиванию правотворческой и правоприменительной деятельности. При этом мы убеждены, что поскольку право - это социальное явление, постольку использование при его изучении, как на общетеоретическом, так и на отраслевом уровне, социологических научных наработок не только возможно, но и необходимо.

Чем же является уголовно-процессуальное право с точки зрения его социальной природы, и какое место занимает этот социальный институт в общественной структуре? Изучение социальных основ уголовно-процессуального права привело нас к выводу о том, что в данном контексте его необходимо рассматривать как средство воздействия на социальный конфликт. Именно в этом заключается социальная функция уголовно-процессуального права.

Несмотря на такой, не совсем привычный подход к пониманию природы уголовно-процессуального права, для теории права концепция права как средства разрешения социального конфликта вовсе не нова. Более того, во второй половине XIX века она встала в один ряд с общепризнанными правовыми теориями.

Безусловным основателем такого подхода к праву был выдающийся немецкий правовед Р. фон Йеринг, который сформулировал основные положения этой концепции в своем небольшом по объему, однако получившем большой резонанс труде - «Борьба за право». Известно его выражение: «В представлении права заключаются два противоположных понятия: борьба и мир, мир как цель, борьба как средство права, оба необходимо дополняют друг друга и нераздельно соединены в нем» [1, с. 11]. «Мир» как форма бесконфликтного сосуществования индивидуумов - цель права, а право, стало быть, средство достижения этого мира - основной постулат теории Р. фон Йеринга.

Свое дальнейшее развитие концепция права - средства разрешения социальных конфликтов - получила в работах А. Меркеля, Р. Штаммлера, М. Вебера, Г. Радбруха, Г. Канторовича, М. Рюмелина, Е. Эрлиха и ряда других авторов. Наиболее известным, хотя и не единственным, русским правоведом, приверженцем этой теории был Н.М. Коркунов.

Особенно в этом ряду следует выделить немецкого ученого А. Меркеля, который теоретически обосновал трактовку права как «компромисса интересов». Что интересно, А. Меркель, которого Р. фон Йеринг признавал своим учеником, был не только теоретиком права, а по своей основной юридической специальности криминалистом. Вот как о своем видении права писал он сам: «Что такое право? Это можно уяснить из частного примера. Соседи затеяли спор относительно границ своих владений. Приглашенный ими судья устанавливает спорные границы и обозначает их посредством пограничных столбов…Цель, котор^і с точки зрения судьи должна быть достигнута его деятельностью, заключается в том, чтобы осуществить возможность мирной и упорядоченной совместной жизни двух заинтересованных лиц и обеспечить их воле и интересам область свободного проявления» [2, с. 2-3]. Для А. Меркеля «социальноя реальность, как в правовом, так и во внеправовом состоянии, остается именно социальной реальностью, суть которой он видел в наличии противоречий, которые есть не только сущностный признак этой реальности, но и ведущий фактор ее развития. Благодаря праву социальноя реальность модифицируется, приобретая черты определенного относительно устойчивого состояния - мирного порядка. Право, по А. Меркелю, - это средство сглаживания и предупреждения социальных противоречий. Основноя функция права состоит в том, что оно выполняет миротворческую миссию» [3, с. 254].

Представленная концепция права, будучи отнесенной к «буржуазным правовым учениям», не пользовалась популярностью в советской правовой науке, котороя в 70-80-е годы, то есть в период активной «социализации» права, исходила из «бесконфликтной» социальной среды, в которой приходится функционировать праву. По представлениям советской правовой теории социалистическое общество в результате победы класса трудящихся к этому периоду преодолело все классовые противоречия, став монолитным, а поэтому ни о каких социальных конфликтах речь в социалистическом обществе идти не могла.

Как показало дальнейшее развитие событий в нашей стране, к сожалению, это оказалось совершенно не так, а потому представление о праве как средстве разрешения социальных конфликтов пришлось реанимировать. В настоящее время такое видение права прослеживается в работах многих российский правоведов, среди которых можно назвать В.В. Лапаеву, Г.К. Варданянца, В.С. Горбаня и других.

В последние годы элементы такого подхода начинают восприниматься и уголовно-процессуальной наукой.

Наиболее последовательным сторонником вовлечения теории социального конфликта в познание сущности уголовно-процессуального права в настоящее время является Ю.В. Францифоров, исследующий конфликт как одну из разновидностей «противоречий в уголовном судопроизводстве», которые наряду с такими их видами, как вопрос, парадокс и абсурд, рассматриваются автором как «своеобразный механизм внутреннего самодвижения уголовного дела и в то же время… История развития уголовно-процессуального законодательства, определяющего порядок производства по уголовным делам» [4, с. 572].

Как показывает исследование ряда работ данного автора, Ю.В. Францифоров стал, наверное, первым, кто начал рассматривать уголовно-процессуальное право, в том числе и как средство разрешения вышеуказанных противоречий, а, следовательно, и социального конфликта [5; 6].

Несколько иначе на конфликтную природу уголовно-процессуального права смотрят Л.В. Головко и А.А. Козявин. В частности, Л.В. Головко, исследуя «целевую нагрузку» уголовного процесса, указывает, что она определяется «необходимостью справедливого разрешения по существу уголовно-правового спора о преступлении и наказании и ничем иным» [7, с. 53].

А.А. Козявин более конкретен, называя в качестве цели уголовного процесс а «разрешение сложного социального конфликта, спровоцированного преступлением» [8, с. 114].

Вместе с тем нельзя не отметить, что представленные авторы, исследуя социальную природу уголовно-процессуального права, видят его либо средством предотвращения и разрешения конфликтных ситуаций, складывающихся в ходе производства по уголовному делу, либо сводят все к средству разрешения уголовно-правового конфликта (спора), что, по нашему мнению, не отражает всех социальных аспектов уголовно-процессуального права. Социальная природа уголовного процесса гораздо более сложна, и механизм его воздействия на общественные отношения вовсе не ограничивается только его способностью разрешать противоречия на уровне «микросоциологии правовых конфликтов» [9, с. 328]. Уголовно-процессуальное право способно воздействовать и на социальные конфликты гораздо более общего характера, прямо не относящиеся к конкретному событию преступления и производству по уголовному делу и его участникам.

О каких же конфликтах идет здесь речь? Чтобы дать ответ на поставленный вопрос, необходимо разобраться с тем, что такое социальный конфликт в его современном научном понимании.

На самом деле, это не самая простая проблема, которая даже в своей «профильной» науке - конфликтологии - пока не нашла однозначного разрешения. Справедливости ради необходимо сказать, что это достаточно молодая научная отрасль, а поэтому знание, составляющее ее содержание, сравнительно подвижно.

В конфликтологии сформировался ряд направлений в понимании социального конфликта, наибольший интерес среди которых в контексте нашего исследования представляет

функциональный подход. Согласно представлениям его сторонников, социальный конфликт необходимо рассматривать как «искажение, дисфункциональный процесс в общественных системах» [10, с. 9]. Основатель данной теории Т. Парсонс рассматривал социальный конфликт как социальную аномалию, препятствие, которое необходимо преодолевать. В нормальном обществе, как в хорошо работающей системе, достигается консенсус, в условиях которого для социального конфликта нет места. Соответственно, в «нездоровом» обществе, пораженном социальным конфликтом, согласие отсутствует, в связи с чем данная общественная структура переживает функциональные сбои, грозящие самыми тяжелыми последствиями, вплоть до ее распада.

Что является предпосылками социального конфликта? Непосредственных причин, поводов может быть великое множество. Однако, если говорить именно о его социальных предпосылках, то необходимо признать, что независимо от вида и сферы возникновения социального конфликта в его основе всегда находится противоречие интересов конфликтующих сторон (участников конфликта).

Заметим, именно интересов, а не потребностей. На первый взгляд кажется, что потребность и интерес - это равнозначные категории. Однако, на самом деле, это не так. Любая «потребность представляет собой недостаток чего-либо, нужду в чем-либо для нормального существования человеческой личности, социальной группы, общества в целом. Объективно существующая ориентация на создание и усвоение предмета потребности и представляет собой интерес» [11, с. 6]. Поооебносок - это условие активности субъекта, а интересы - «содержание этой активности» [11, с. 7]. По сути, интересы - это пути удовлетворения потребностей.

Это важное умозаключение, из которого следует, что конфликт может возникнуть не только между субъектами, потребности которых конкурируют или противоречат друг другу, но также и между субъектами, имеющими идентичные потребности, однако противоречащие интересы. Совершенно прав в этом отношении В.Н. Кудрявцев, который определил социальный конфликт как «противоборство двух или нескольких субъектов, обусловленный несовместимостью их интересов (курсив - авт. А.Д.), потребностей…» [1 2, с. 5]. Соответственно, социальный конфликт можно определить как основанный на противоречии интересов социальных субъектов дисфункциональный процесс, нарушающий жизнедеятельность общественных систем.

При этом социальный конфликт необходимо отличать от его межличностного аналога, В определенном смысле это похожие, но совершенно разные по природе явления, Наиболее явным отличием межличностные конфликты, на первый взгляд, как следует из его названия, является то, что его участниками могут быть исключительно индивидуумы, тогда как социальный конфликт - это конфликт социальных групп, страт, классов и пр., Однако это верно лишь на первый взгляд, Дело в том, что субъектный состав конфликта сам по себе не является показателем типологии конфликта, Социальный конфликт - это не всегда конфликт социальных групп, он вполне может разгореться между двумя индивидуумами (или организациями), главное отличие социального конфликта носит содержательный характер, К этой категории конфликтов относятся те конфликтные ситуации, которые произошли между участниками общественных отношений (в том числе и правоотношений), исполняющими определенные социальные роли, Такой конфликт, несмотря на его субъектный состав, также является социальным конфликтам,

Таким образом, социальный конфликт - это конфликт, который может разворачиваться как между индивидуумами, так и социальными структурами, к которым можно отнести и двух особых субъектов конфликтных отношений: общество и государство, Это не совсем обычные субъекты социального взаимодействия, В общетеоретическом понимании государство, являющееся формой организации общественной власти, принято рассматривать как некое «продолжение» общества, носителя и одновременно исполнителя общественной воли,

Казалось бы, говорить о каком-либо социальном конфликте здесь нельзя, Государство - это выразитель воли общества, являющегося одновременно и источником государственной власти, и подвластным ей субъектом, Следовательно, оно не может конфликтовать с социумом, который эту волю ему и транслирует, Однако эта идеальная модель их взаимодействия воплощается в жизнь далеко не всегда, Государство постоянно стремиться к доминированию в этом тандеме, Иначе быть не может, это объективное свойство государственной власти, которая склонна отвоевывать себе все большее пространство во взаимодействии с подвластным ей обществом, А отсюда - потенциал для конфликтной ситуации,

Непосредственными поводами для таких конфликтов могут быть самые разнообразные обстоятельства, но их социальная причина, если ориентироваться на выше приведенное определение, всегда одна - противоречие государственных и общественных интересов, в том числе при совпадении их потребностей,

Одной из основополагающих потребностей и государства, и общества, вне всяких сомнений, является потребность в безопасности в самом широком смысле этого слова, Немаловажный ее аспект - состояние защищенности от общественно опасных посягательств, самой опасной разновидностью которых являются преступления, Думается, что данный факт не требует доказательств, Государство обязано обеспечивать как собственную безопасность от преступных посягательств, так и защищать от них общество и личность, Если государство не противостоит преступности, оно нежизнеспособно.

При этом потребность в обеспечении безопасности от преступных посягательств - это общая потребность государства и общества, Однако способы удовлетворения этой потребности, те пути, которые для этого избирает государство, вполне могут стать причиной для острейшего социального конфликта, способного подорвать как социальные устои самого государства, так и разрушить основы общественной жизни,

Поясняя сказанное, отметим, что любое преступление общественно опасно, а, следовательно, лицо, совершившее его, должно быть привлечено к уголовной ответственности и, если для этого нет препятствий, наказано в соответствии с законом, Однако, как для самого обвиняемого - представителя общества, так и для всего общества в целом вовсе не безразлично, как это произойдет, Государство в решении вопроса о наказании преступника - гегемон, единственный субъект, который на вполне легальной основе способен «казнить и миловать». Для реализации этого полномочия ему не нужна никакая особая процедура. Государство в качестве уполномоченного должностного лица вполне способно применять норму уголовного права и наказывать виновных, назначая их распорядительным единоличным актом государственного чиновника, как принято говорить «без суда и следствия». Для наказания преступника достаточно лишь наделить властью представителя государства. Все остальное он сделает сам: пользуясь ею, разрешит конфликт и накажет лиц, признанных виновными (не обязательно объективно виновных, а именно признанных виновными). Процедура применения власти - это только форма, а какой она будет и будет ли вообще, на суть вопроса о наказании преступника мало влияет. Преступник наказан - значит закон реализован. Такая форма применения уголовно-правовой нормы вполне отвечает признакам государства, имеющимся в теории. Конечно, такое государство «антигуманно», однако «гуманизм» признаком государства, выделяемым в правовой теории, не является, а вот наличие особого аппарата, способного на легальной основе осуществлять государственное принуждение, к таким признакам относится.

Более того, учитывая рационализм государственной власти, ее стремление к минимизации затрат на осуществление государственных функций, такое быстрое, эффективное и малозатратное (в том числе и с материальной точки зрения) осуществление власти вполне отвечает интересам государства.

Но как оценить эффективность такой «процедуры» применения нормы уголовного права с точки зрения интересов общества? Способна ли она поддержать социальную стабильность? Ответ, думается, очевиден - нет, не способна. В условиях такого порядка реализации санкций за нарушение уголовных запретов каждый член общества и общество в целом вряд ли могут чувствовать себя в безопасности. Причем общественное мнение склонно здесь видеть опасность, исходящую не от самого должностного лица, выносящего акт применения права, а от государства, которое не в состоянии защитить каждого от произвола этого чиновника. И как следствие такой формы реализации уголовного закона - общественное недовольство, сопротивление государству, его законам, дестабилизация общества.

Единственным способом предотвращения такого развития событий, поддержания общественной стабильности является обеспечение такого положения, когда, если не каждое, то подавляющее большинство актов применения уголовно-правовых норм и наказания преступников будут приняты социумом, восприняты им не просто как проявление силы государства, а как общественно полезный акт, направленный не только на наказание, но и на защиту общественных интересов. Именно тогда государство будет выглядеть в глазах общества не карателем, а защитником.

Решить эту задачу возможно только одним путем - закрепив на законодательном уровне (уголовно-процессуальное право) особый порядок применения норм уголовного права (уголовный процесс), который отражал бы компромисс интересов государства (наказать преступника), общества (обеспечение безопасности) и личности (защита личной свободы, прав и законных интересов). И с этой точки зрения уголовный процесс, а, следовательно, и нормы, регламентирующие его, необходимо рассматривать как средство предотвращения мак - росоциального конфликта государства и общества, способного возникнуть по поводу обеспечения их безопасности от преступных посягательств.

Следует подчеркнуть, что уголовный процесс (уголовно-процессуальное право) здесь не может рассматриваться как средство разрешения данного макросоциального конфликта. Он направлен именно на его предотвращение. А поэтому, развивая общетеоретическую концепцию права - средства разрешения социального конфликта, назовем уголовно-процессуальное право в этом аспекте не инструментом разрешения, а средством воздействия на социальный конфликт. Уголовный процесс не имеет в своем арсенале средств для разрешения конфликтов такого уровня. Но не допустить его, используя правовые средства, обеспечить необходимый консенсус государства и общества, сбалансировать их интересы, он не только может, но и должен, так как это именно то, для чего существуют уголовно-процессуальное право и уголовный процесс. Другой вопрос, что «должен» это не значит, что обеспечивает на самом деле. Если предусмотренный законом данного государства порядок применения нормы уголовного права не обеспечивает надлежащей стабильности в обществе, если решения судебных органов не принимаются общественностью как должное, если к осужденным формируется особое «сочувственное» отношение, а в оправданных, наоборот, видят «избежавших ответственности», это вовсе не значит, что в данном государстве нет уголовного процесса. Он есть. Только этот уголовный процесс нельзя признать эффективным по причине того, что он не способен обеспечить стабильность общественного развития.

С этой точки зрения уголовный процесс - не просто средство применения норм уголовного права, а находящиеся в руках государства мощный инструмент устранения социальной напряженности, общественных противоречий, которым только необходимо эффективно пользоваться. При помощи уголовного процесса государство в силах максимально снять эти противоречия, создав и внедрив на уровне закона и правоприменения такой порядок реализации нормы уголовного закона, который максимально учитывает и государственные, и общественные, и личные интересы, вовлеченные в орбиту уголовного судопроизводства. И в его же силах, когда порядок уголовного судопроизводства разбалансирован, учитывает только интересы государства или одной части общества в ущерб другим его членам, постоянно подогревать этот конфликт. В этом отношении нельзя не согласиться с авторами следующего утверждения: «стабильность является одним из важнейших компонентов любого государства, существенной характеристикой его политико-правового режима» [13, с. 33].

Социальный макроконфликт - это важнейшая, но не единственная составляющая объекта уголовно-процессуального воздействия. Этим «конфликтный» потенциал уголовно-процессуального права не исчерпывается. Уголовно-процессуальное право вполне способно работать и на микроуровне, разрешая конфликты, возникающие между государством и конкретными индивидами по поводу их привлечения к уголовной ответственности, а также между индивидами - носителями соответствующих уголовно-процессуальных статусов (участниками уголовного судопроизводства), возникающие в процессе производства по уголовному делу. И в этом мы не можем не согласиться с ранее указанными авторами.

Суть этих конфликтов не ограничивается лежащим на поверхности конфликтом лица, ведущего производство по уголовному делу, и обвиняемого или подозреваемого. Здесь вполне вероятен конфликт интересов потерпевшего и обвиняемого (подозреваемого), потерпевшего и лица, ведущего производство по уголовному делу, защитника и подозреваемого (обвиняемого), защитников подозреваемых (обвиняемых), интересы которых противоречат и т.п. По сути, каждое отношение, складывающееся в связи с применением уголовно-правовой нормы, потенциально конфликтно.

Чем это объясняется? Во-первых, естественно, разнонаправленностью потребностей и интересов участников деятельности, осуществляемой в ходе него. Чтобы доказать это, достаточно взглянуть на систему отношений следователя (дознавателя) и подозреваемого или обвиняемого по уголовному делу. Думается, что противоречивость их потребностей, а, следовательно, и интересов видна, как говориться, невооруженным взглядом. Более того, зачастую, даже если потребности участников производства по уголовному делу совпадают, это вовсе не означает совпадения их интересов, а, следовательно, наличие социального конфликта между ними также не исключено.

И во-вторых, повышенная конфликтность сферы уголовно-процессуальных отношений объясняется также тем, что это их «природное» качество, обусловленное преимущественно публичным характером уголовного процесса. Уголовное судопроизводство, как справедливо отмечает Ю.В. Францифоров, имеет существенную особенность, состоящую в том, что оно «…постонино додвержено возннонoоeнию конфликтов между должностными лицами… и другими участниками процесса», в основе чего лежит в первую очередь конфликт общественных и личных интересов [14, с. 383]. Если в других сферах отношений от представителей государства требуется всячески избегать конфликтных ситуаций, стараясь максимально содействовать удовлетворению законных интересов частных лиц, то в сфере уголовнопроцессуальных отношений, представители государства в силу публичных полномочий обязаны вступать в эти конфликтные отношения, сознательно подчеркивая все противоречия, сопряженные с этим.

М.А. Гурвич применительно к гражданскому процессуальному праву, однако от этого не менее точно писал: «Интерес есть выгода, обеспеченная не нормой материального права, а охранительной, прежде всего, процессуальной нормой» [15, с. 86]. Для интересов, регламентированных нормами цивильного права, данное утверждение справедливо лишь отчасти, так как в отстаивании гражданско-правовых интересов преимущество отдано внепроцессуальным средствам защиты. В уголовном же судопроизводстве столкновение интересов по поводу применения материальной уголовно-правовой нормы подразумевает. исключительно уголовно-процессуальные средства их обеспечения. И с этой точки зрения уголовно-процессуальное право, безусловно, является средством разрешения и уголовно-правового и, собственно, уголовно-процессуального конфликта - правовых конфликтов микросоциального уровня.

Литература