К вопросу о возвращении уголовного проступка в российское право

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Академия управления МВД России

К вопросу о возвращении уголовного проступка в российское право

Б.Я. Гаврилов,

профессор кафедры управления органами расследования преступлений, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации

В.П. Божьев,

главный научный сотрудник научно-исследовательского центра, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации



Аннотация

Актуальность: в течение последних десятилетий в числе ключевых проблем современного российского уголовного законодательства обозначена либерализация уголовной ответственности, включая декриминализацию отдельных видов преступлений, снижение уголовно-правовых санкций по ряду противоправных деяний, уровень общественной опасности которых значительно ниже, чем многих преступлений.

Предмет/ тема: возвращение в российское законодательство уголовного проступка направлено на снижение уровня уголовной репрессии, реализацию принципа справедливости уголовного закона, обеспечение доступа граждан к правосудию, установление реальных показателей преступности.

Цели / задачи: установить место и роль в современном российском законодательстве уголовно-правовых деяний, уровень общественной опасности которых ниже, чем преступлений; сформулировать предложения по их законодательному урегулированию.

Постановка проблемы: положения современного российского уголовного законодательства не способствуют реализации государством ответственности за уголовно наказуемые деяния, уровень общественной опасности которых значительно ниже, чем преступлений.

Методы исследования: уголовно-правой закон призван выступать средством охраны прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка, в том числе от преступных посягательств, однако этим требованиям в полной мере он не соответствует. Проблема возвращения уголовного проступка исследовалась на основе диалектического метода познания: в развитии, с учетом социально-криминологических основ жизни общества, проблемы соотношения права и конкретной личности. Также использованы общенаучные методы: исторический, статистический, системного анализа и др.; частнонаучные методы (формально-юридический, логико-юридический, историко-правовой и др.).

Результаты и ключевые выводы: отнесение к уголовным проступкам части преступлений небольшой тяжести, перевод из Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях отдельных правонарушений в преступления, исключение из Уголовного кодекса Российской Федерации понятия малозначительности противоправного деяния (ч. 2 ст. 14) направлены на достижение цели более точной социально-правовой оценки противоправных деяний с учетом характера и степени их общественной опасности, а также лица, его совершившего, и призваны обеспечить принцип неотвратимости наказания за совершенные преступления, что позволит статистически представить преступность в виде двух основных групп: уголовные проступки и иные преступления.

Ключевые слова: Уголовный кодекс Российской Федерации; Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях; заявление (сообщение) о преступлении; преступление; административное правонарушение; уголовный проступок; обвиняемый; латентная преступность.



Abstract

On the question of the return of criminal misdemeanor to Russian law

The relevance: over the past decades, the key problems of modern Russian criminal legislation have designated the liberalization of criminal liability, including the decriminalization of certain types of crimes, and the reduction of criminal sanctions for a number of illegal acts, the level of public danger of which is significantly lower than many crimes.

The subject/topic: the return of criminal misconduct to Russian law is aimed at reducing the level of criminal repression, implementing the principle of fairness of criminal law, ensuring citizens' access to justice, and establishing real crime indicators.

The goals / tasks: to establish the place and role in modern Russian legislation of criminal acts, the level of public danger of which is lower than crimes; to formulate proposals for their legislative regulation.

The statement of the problem: the provisions of modern Russian criminal legislation do not contribute to the implementation of state responsibility for criminal acts, the level of public danger of which is significantly lower than crimes.

The research methods: the criminally-legal law is intended to act as a means of protecting human and civil rights and freedoms, property, and public order, including from criminal attacks, but it does not fully meet these requirements. The problem of the return of criminal misconduct was studied on the basis of the dialectical method of knowledge: in the development, taking into account the socio - criminological foundations of society, the problem of the correlation of law and a specific person. General scientific methods are also used: historical, statistical, system analysis, etc.; private scientific methods (formal-legal, logical-legal, historical-legal, etc.).

The results and key conclusions: attribution to criminal offenses of a part of crimes of small gravity, transfer from the Code of the Russian Federation on administrative offenses of separate offenses to crimes, exclusion from the Criminal code of the Russian Federation of the concept of insignificance of an illegal act (CH. 2, article 14) aimed at achieving the goal of more accurate socio-legal assessment of illegal acts given the nature and extent of their public danger, and persons who committed it, and are intended to ensure the principle of inevitability of punishment for committed crimes, that will allow to statistically represent the crime in two major groups: criminal offences and other crimes.

Key words: Criminal Code of the Russian Federation; Code of the Russian Federation on administrative offenses; statement (message) about a crime; crime; administrative offense; criminal misdemeanor; accused; latent crime.



Основная часть

Актуальность проблемы возвращения в российское право уголовного проступка обусловила активное обсуждение как в научной среде, так и среди практикующих юристов ряда вопросов, конечной целью которых является:

- снижение показателя уровня уголовной репрессии, который к концу 90-х гг. XX в. достиг 1 млн российских граждан, отбывающих наказание в местах лишения свободы, условия содержания в которых экспертами Совета Европы приравниваются к пыткам [19];

- рассмотрение предложений представителей научной общественности [5, 7] и правоприменителей [14] об исключении из административного законодательства (Кодекса Российской Федерации об административных нарушениях - выделено Б.Г.) (далее - КоАП РФ) деяний, являющихся по степени общественной опасности на «границе» административного правонарушения, например, ст. 7.27 КоАП РФ, диспозиция которой к мелким хищениям относит кражу на сумму 2,5 тыс. руб., и ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации¹ (далее - УК

РФ) при сумме похищенного, на 1 коп. превышающую 2,5 тыс. руб., доведя данную ситуацию до абсурдной. Аналогичной сегодня является и проблема разграничения административной и уголовной ответственности за незаконный оборот наркотических средств, где граница между преступным и непреступным нередко является условной [11, с. 387-400; 36];

— необходимость исключения из ч. 2 ст. 14 УК РФ такого мифического, по мнению автора, понятия, как малозначительность деяния, не представляющего общественной опасности. Его наличие допускает возможность принятия по заявлениям и сообщениям граждан и организаций о преступлениях ежегодно от 6 до 7 млн решений об отказе в возбуждении уголовного дела, чем нарушается конституционное право значительного числа граждан на их доступ к правосудию и возмещение причиненного ущерба (ст. 52 Конституции Российской Федерация) [11, с. 387-400];

- снижение уровня латентной преступности, многократный рост которой обусловливает профанацию статистических показателей о состоянии преступности, показатель которой только за прошедшее десятилетие сократился на 47% (с 3,85 млн преступлений в 2006 г. до 2,024 млн в 2019 г.), составив 1 400 преступлений на 100 тыс. населения, что в 4-5 раз ниже, чем в Германии, Франции, Италии, и в 8 раз ниже аналогичного показателя преступности в Скандинавских странах [6, с. 29-30].

Особое место в решении указанных проблем занимает возвращение в УК РФ уголовного проступка, проект федерального закона о котором внесен в Государственную Думу Федерального Собрания РФ постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 2017 г. №42-П «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением понятия уголовного проступка».

Вместе с тем научная дискуссия по данному законопроекту свидетельствует о неоднозначном к нему отношении, подтверждением этому выступает, например, публикация [13, с. 127-136] и выступление на конференции 2 марта 2017 г. в Верховном Суде РФ профессора Л.В. Головко [22], в которых он обосновывает свою позицию об отсутствии должных правовых оснований для введения в российское законодательство уголовного проступка. Соглашаясь с рядом высказанных им правовых позиций, считаем необходимым обратить внимание на те реально существующие сегодня проблемы, которые обозначены выше и о которых речь пойдет далее.

Интерес представляет и мнение А.А. Толка - ченко (заместитель Председателя Верховного Суда РФ (в почетной отставке)), который отмечает, что «в современных условиях введение уголовного проступка… и судопроизводство по нему сами по себе не способны оказать принципиального влияния на уголовную политику и практику применения уголовного законодательства» [35]. С данным тезисом можно было бы согласиться, если институт уголовного проступка рассматривать в отрыве от видения перспективы совершенствования в целом законодательства, включая уголовное, административное, уголовно-процессуальное. Однако возвращение уголовного проступка нами рассматривается только как первый шаг к разрешению реально существующих проблем современного законодательства уголовно-правового комплекса [8, с. 20-31].

Для обоснования своей научной позиции считаем необходимым обратиться и к иным высказываниям о возможности реализации в России идеи выделения из преступлений уголовных проступков (по мнению В.В. Дорошкова, секретаря Пленума, Судьи Верховного Суда РФ (в почетной отставке)), для объективной и всесторонней оценки сущности предлагаемых реформ представляется необходимым анализ конкретных мнений, в которых высказываются как предложения о введении уголовного проступка, так и выясняются конкретные причины, в силу которых они были приняты либо отвергнуты. При этом от «того, какие преступления законодатель отнесет к уголовным проступкам, будет зависеть вектор уголовной политики государства на ближайшую перспективу» [15].

Исследуя проблему уголовного проступка в современном российском законодательстве, считаем необходимым сформулировать его социально-правовое обоснование. Исходя из изложенного, представляется необходимым обратить внимание на труды видных российских ученых, авторами которых являются С.Г. Кели - на [20, с. 51], Г.А. Кригер [23], Н.Ф. Кузнецова [24], М.Д. Шаргородский [38], в которых отражены идея о выделении в уголовном законодательстве таких общественно опасных деяний, как уголовные проступки. Вместе с тем указанная идея была закреплена в проекте Кодекса уголовных проступков [21], разработанном рабочей группой В.И. Курляндского в 1974 г.

Также активное участие в научной полемике об уголовном проступке принимают Р.М. Аку - таев [1, с. 41], С.В. Максимов [27], Е.В. Рогова [7], В.Ф. Цепелев [37], Н.С. Щедрин [39], автор статьи [10] и другие [3, 17, 18].

Обозначенные точки зрения ученных о возможности и необходимости введения уголовного проступка вполне вписываются в проводимую государством, начиная с 2003 года О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Рос-сийской Федерации: федер. закон от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ // СЗ РФ. 2003. № 50. Ст. 4848., политику либерализации уголовного наказания, на что россий-

скими учеными-криминологами обращено особое внимание. В своих работах А.И. Алексеев, В.С. Ов - чинский и Э.Ф. Побегайло [2], автор статьи [6] и другие представители научного сообщества отмечают необходимость дифференциации уголовной ответственности преступлений, не представляющих значительной общественной опасности, отмечая одновременно недопустимость радикализма, который может породить утрату гражданами чувства ответственности за совершенное деяние, а в итоге - вседозволенность [11, с. 387-400].

Введение в УК РФ уголовного проступка сегодня должно быть заложено и в разработку концепции современной уголовной политики, активное обсуждение которой имело место в ходе парламентских слушаний в Совете Федерации РФ 18 ноября 2013 г. [28] и 5 апреля 2017 г., где А.Л. Кудриным была предложена концепция совершенствования уголовного законодательства до 2025 г. [29].

Изучая социально-правовую составляющую преступности, автор считает необходимым обратиться к научной позиции академика В.Н. Кудрявцева, заключающейся в прямой связи социальной обусловленности права с тремя группами общественных отношений. Первая группа - это общественные отношения, иные общественные явления и процессы (в нашем случае речь идет об уголовных проступках - выделено Б.Г.), вызывающие потребность в правовом регулировании и соответствующие им социальные интересы. Вторая группа - это отношения в механизме правотворческой деятельности, оказывающие различное влияние на ее развитие. Третья группа включает в себя мнение общественности, интересы и установки граждан и должностных лиц, не принимающих непосредственно участие в подготовке законопроекта. В данном случае проявляется отношение к процессу конструирования новой правовой нормы со стороны ее будущих адресатов [11, с. 387-400; 31, с. 70-76; 33].

Исследуя социальные факторы, автор отмечает, что сложившаяся в конце 90-х гг. XX в. криминологическая обстановка в стране (более 1 млн содержащихся в местах лишения свободы граждан) потребовала от государства принятия в начале 2000-х гг. ряда законодательных мер, включающих в себя:

— исключение из уголовно-процессуального законодательства еще в рамках действия УПК РСФСР ч. 2 ст. 96, допускающей заключение под стражу граждан в силу одной опасности совершенного преступления, к категории которых относилось более 1 млн краж чужого имущества;

— принятие Федерального закона от 31 октября 2002 г. №133-ФЗ О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Рос-сийской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс Российской, которым предусматривалось наказание до шести лет лишения свободы по ч. 2 ст. 158 УК РФ, включая хищение «банки соленых огурцов из сарая», которым абсолютное число краж было отнесено к преступлениям средней тяжести [11, с. 387-400];

- передачу в связи с принятием Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации полномочий по заключению подозреваемых, обвиняемых под стражу от прокурора к суду, что обеспечило сокращение в 2015-2019 гг. содержащихся в местах лишения свободы граждан до 560 тыс., а заключаемых в процессе предварительного расследования под стражу лиц - в 3,5 раза (с 450 тыс. в 1998 г. до 120 - 130 тыс. в указанные годы).

Научно-прикладной интерес представляют данные о неснятых или непогашенных судимостях лиц, которые осуждены за совершение преступных деяний, в том числе за особо тяжкие преступления - 5,5%, тяжкие преступления - 24%, преступления средней тяжести - 30,8% и небольшой тяжести - 39,7%.

Таким образом, данные криминологического анализа преступлений, отнесенных к категории небольшой тяжести и лиц, их совершивших, позволяют сделать вывод о том, что значительную часть данного вида уголовно наказуемых деяний возможно выделить в группу уголовных проступков, совершение которых не должно учитываться при признании рецидива и влечь ответственность за покушение на них. Более того, привлечение к ответственности за совершение уголовного проступка не должно влечь за собой судимости, а виновные в их совершении должны освобождаться от уголовной ответственности при примирении с потерпевшим, деятельном раскаянии [8, с. 20-31].

Значимая категория уголовного проступка представляется для дифференциации уголовной ответственности. Нами уже отмечалось, что в 60-х гг. XX в. Н.Ф. Кузнецова сформулировала дефиницию «уголовный проступок», как «умышленное либо неосторожное малозначительное по характеру и степени общественной опасности деяние, за которое по закону предусмотрено максимальное лишение свободы на срок до одного года либо другое, более легкое наказание, либо в санкции предусмотрена альтернативная форма ответственности: уголовное наказание или меры общественного воздействия» [24, с. 530]. Однако и сегодня научно-правовое определение уголовного проступка (спустя 60 лет) обусловлено прежде всего выяснением юридической природы тех общественно опасных деяний, которые законодателю следует выделить в рассматриваемую категорию противоправных деяний.

В настоящее время учеными выделяются две точки зрения относительно уголовного проступка, в связи с чем представляется целесообразным сформулированные дефиниции условно разделить на две группы, что, возможно, приблизит законодателя к решению вопроса о том, каким образом уголовный проступок может найти свое законодательное закрепление: пойти по пути выделения в УК РФ самостоятельной главы или создания отдельного Кодекса Российской Федерации об уголовных проступках [7, с. 2-5]; [11, с. 387-400].

Согласно второму из законодательных предложений уголовный проступок выступает разновидностью преступления. В связи с этим считаем целесообразным обратиться к научной позиции профессора М.Д. Шаргородско - го. В 1961 г. профессор предложил классифицировать все общественно опасные деяния, за которые законом предусмотрено применение мер уголовного наказания, на три категории: особо тяжкие преступления, преступления и уголовные проступки [38, с. 78]. При этом в случае совершения лицом общественно опасных деяний первой и второй категорий назначение наказания предполагалось лишь уголовное наказание, а за уголовный проступок возможно было применение наравне с уголовным наказанием и мер общественного воздействия [9, с. 7-45].

Свое видение уголовного проступка предлагал и Г.А. Кригер, отмечая, что, «не претендуя на окончательные формулировки и касаясь лишь существа вопроса, в определении проступка должно быть указано, что это деяние посягает на социалистические общественные отношения, но не причиняет, не может причинить им значительного вреда, в силу чего представляет меньшую, чем преступление, общественную опасность» [23].

По нашему мнению, юридическая природа уголовного проступка заключается в том, что данное деяние выступает разновидностью преступления, его следует внести в действующий уголовный закон. О выделении в действующем УК РФ Кодекса уголовных проступков путем внесения соответствующих изменений и дополнений высказывается и С.В. Максимов [26, с. 130], отмечая связи с этим, что одной из концептуальных идей будущего уголовного кодекса должно быть принятие Кодекса уголовных проступков, который вполне может быть «внедрен» в структуру единого кодифицированного акта [27].

В свою очередь, профессор В.Ф. Цепелев предлагает внести изменения в действующий УК РФ, согласно которым в целях дифференциации ответственности было бы целесообразно преступления с максимальным наказанием до одного года лишения свободы декриминализировать и перевести в категорию административных правонарушений. Деяния с максимальным сроком лишения свободы до двух лет сохранить в УК РФ в прежнем виде - в качестве преступлений небольшой тяжести - и одновременно отнести их к категории уголовных проступков, указав на ст. 15 УК РФ [37, с. 632] (в настоящее время, с учетом изменений, внесенных вышеуказанным Федеральным законом от 7 декабря 2011 г. №420-ФЗ, максимальный срок лишения свободы за совершение преступлений небольшой тяжести составляет три года). Однако с идеей декриминализации, предложенной данным автором, согласиться не представляется возможным (аргументы будут приведены ниже).

Другая точка зрения заключается в том, что уголовный проступок является непреступным правонарушением, за совершение которого возможно применение мер административного или общественного воздействия, но не уголовного наказания [9, с. 7-45; 21, с. 3].

Одновременно следует указать на то обстоятельство, что у идеи закрепления уголовных проступков есть не только сторонники. Так, И.М. Гальперин считал, что включение уголовных проступков означало бы по существу лишь изменения терминологического характера [12, с. 66]. В связи с подобными утверждениями автор вынужден обратить внимание, что возвращение в российское законодательство категории уголовных проступков призвано обеспечить принципиальные изменения не только в терминологии, но и в уголовно-правовых последствиях для лиц, совершивших данные деяния.

Таким образом, реальная картина сегодня такова, что проблема уголовного проступка нуждается в дальней научной полемике в части, затрагивающей определение его места в системе категоризации преступлений и правонарушений. Признавая уголовный проступок самостоятельным видом противоправных деяний, но с меньшей относительно преступлений степенью общественной опасности, следует указать, что основными наказаниями за их совершения должны стать такие, которые не связаны с лишением свободы, а именно: штраф; лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью; обязательные работы; исправительные работы; ограничение по военной службе; ограничение свободы; арест [11, с. 387-400].

В случае принятия законодателем решения о введении в УК РФ категории уголовных проступков принципиальным становится вопрос определения тех противоправных деяний, которые возможно к ним отнести.

Во-первых, как уже отмечалось, в категорию уголовных проступков необходимо перевести часть административных деликтов (мелкое хищение, правонарушения, связанные с незаконным оборотом наркотиков, и ряд других), ныне относящихся к административным правонарушениям. При этом нами учитывается позиция не только представителей науки уголовного права, но и ученых - административистов [32].

Данное предложение представляется нам очевидным и по причине того, что законодатель неоднократно изменял пограничные составы преступлений и административных правонарушений, связанных с хищением чужого имущества, незаконным оборотом наркотических средств, таможенными правилами, клеветой и др. [11, с. 387-400].

Например, неоднократно изменялся размер причиненного ущерба, в соответствии с которым кража признается мелкой. Так, ст. 7.27 введенного в действие с 1 июля 2002 г. КоАП РФ в качестве мелкого предусматривала хищение в размере до пяти минимальных размеров оплаты труда (далее - МРОТ) и даже при наличии квалифицирующего признака. В соответствии с Федеральным законом от 31 октября 2002 г. №133-ФЗ стоимость похищенного не превышала один МРОТ и установлена невозможность квалификации кражи как мелкого хищения при наличии квалифицирующего признака. В последующем Федеральным законом от 22 июня 2007 г. №116-ФЗ О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в части изменения способа выражения денежного взыскания, налагаемого за административ-ное правонарушение: федер. закон от 22 июня 2007 г. № 116-ФЗ // СЗ РФ. 2007. № 26. Ст. 3089. эта сумма была изменена и составила 100 руб., а через год в соответствии с Федеральным законом от 16 мая 2008 г. №74-ФЗ О внесении изменений в статьи 3.5 и 7.27 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях: федер. закон от 16 мая 2008 г. № 74-ФЗ // СЗ РФ. 2008. № 20. Ст. 2259. повышена до 1 тыс. рублей. Сегодня она составляет 2,5 тыс. руб., в связи с этим вряд ли разумным можно признать «границу» между кражей (ч. 1 ст. 158 УК РФ) и мелким хищением (ст. 7.27 КоАП РФ), оцененную законодателем в одну копейку, даже в силу одного отсутствия указанного денежного номинала в финансовой системе Российской Федерации [11, с. 387-400].

Практически подобная ситуация сложилась и применительно к блоку административных деликтов в сфере незаконного оборота наркотических веществ (ст. 6.8 КоАП РФ), где границей между уголовно-наказуемым и административно-наказуемым деянием выступает, как отмечено выше, количество наркотического вещества, исчисляемого в сотых долях грамма или в единицах наркосодержащего растения. Так, в проведенных А.В. Федоровым исследованиях указано на то, что и преступления, и правонарушения о незаконном обороте наркотических средств наделены признаком общественной опасности, а сами критерии их разграничения носят во многом условный и формальный характер [36, с. 270] и довлеют к уголовно-правовой сфере.

Во-вторых, к уголовным проступкам следует отнести большинство преступлений небольшой тяжести, по которым критерием может стать наказание в виде лишения свободы на срок до трех лет. Таким образом, критериями выделения категории уголовного проступка, по нашему мнению, могут стать: 1) характер и степень общественной опасности деяния; распространенность деяния; 2) общественное восприятие деяния как уголовного проступка. Одновременно следует учитывать, что к группе преступлений небольшой тяжести законодатель сегодня относит и составы значительного количества преступлений в сфере экономической деятельности, часть экологических преступления, деяния против конституционных прав и свобод человека и гражданина, которые вряд ли могут быть отнесены к категории уголовных проступков [11, с. 387-400].

Для реализации указанного предложения предлагается в Особенную часть УК РФ включить Раздел XIII «Уголовные проступки», что представляется более рациональным, чем издание отдельного закона, поскольку: во-первых, это позволит избежать дублирования большинства правовых институтов Общей части УК РФ, которые должны выступать едиными как для преступлений, так и для уголовных проступков (формы вины, обстоятельства, исключающие преступность деяния, и т.д.); во-вторых, позволит подчеркнуть их непосредственную связь, близость социальной природы и весьма незначительную разницу в степени общественной опасности; в-третьих, такое решение вопроса будет способствовать строгому ведению статистического учета уголовных проступков и иных преступлений [8, с. 20-31].

Возвращение в УК РФ категории уголовных проступков позволит разрешить и проблему правоприменения ч. 2 ст. 14 УК РФ о противоправных деяниях, в силу малозначительности не являющихся преступлениями, которая, являясь оценочной, порождает неоднозначное ее восприятие среди ученых и практиков [11, с. 387-400].

Сущность данной проблемы заключается в том, что согласно ч. 2 ст. 14 УК РФ деяние, формально содержащее признаки преступления, требует реакции со стороны государства (признак противоправности), но в силу своей малозначительности оно не представляет общественной опасности. С учетом данного обстоятельства должностным лицам органов предварительного расследования, прокурорам и судьям (судам) дано право по своему усмотрению решать вопрос о возбуждении уголовного дела либо об отказе в возбуждении уголовного дела, либо о его прекращении как на стадии предварительного расследования, так и в процессе судебного разбирательства, в том числе в апелляционной инстанции (примеры приведены ниже).

Тем не менее с определенной долей условности следует говорить об отсутствии общественной опасности в рассматриваемом виде противоправного деяния, которая есть, но весьма незначительна и погранична с другими видами правонарушений, в первую очередь с административными. Однако общественная опасность присутствует и при малозначительности, так как она заложена законодателем. Ее интенсивность не достигает нужной для уголовной ответственности границы, в связи с чем и появляется неоднозначность в толковании рассматриваемой нормы [8, с. 20-31]. По этому поводу А.Э. Жалинский отмечал, что формальная характеристика деяния и есть противоправность, которая противопоставляется общественной опасности [16, с. 248-249].

Таким образом, опираясь на вышеизложенные доводы, а также исходя из правового содержания ч. 2 ст. 14 УК РФ, имеются основания полагать, что рассматриваемое деяние формально содержит признаки преступления, закрепленного в тексте конкретной уголовно-правовой нормы и требует соответствующей реакции со стороны государства (признак противоправности). Однако ввиду малозначительности оно не является преступлением, что и послужило основанием для принятия данными должностными лицами в 2019 г. более 1,2 млн процессуальных решений об отказе в возбуждении уголовного дела. Однако, по мнению прокурора, признак малозначительности по ним отсутствовал, что послужило основанием для признания этих решений незаконными или необоснованными и явилось причиной для их отмены [11, с. 387-400].

Вышеизложенное обусловило ряд актуальных проблем:

- во-первых, та грань, когда можно принять процессуальное решение об отказе в возбуждении уголовного дела или прекратить его на основании признания деяния малозначительным (п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ), оказалась сегодня расплывчатой, зависящей от субъективного мнения следователя, дознавателя, а в ряде случаев прокурора и судьи (суда).

Анализ статистических данных показал, что количество процессуальных решений об отказе в возбуждении уголовного дела многократно превышает количество возбужденных уголовных дел и составило за последние 10 лет от 18% до 25% от общего количества зарегистрированных заявлений, сообщений о преступлениях, административных правонарушениях, происшествиях. Так, из зарегистрированных в 2015-2019 гг. 6,0-6,9 млн процессуальных решений об отказе в возбуждении уголовного дела значительная часть в силу малозначительности, по оценке правоприменителя, не представляла общественной опасности. Однако ежегодно от 20% до 37% таких решений прокурорами признаются незаконными и необоснованными и отменяются [11, с. 387-400] (таблица).

Статистические данные о количестве процессуальных решений по заявлениям и сообщениям о преступлениях, об административных правонарушениях, о происшествиях

	2008	2009	2011	2013	2014	2015	2017	2018	2019
Количество зарегистрированных заявлений, сообщений о преступлениях, административных правонарушениях, происшествиях (млн)	21,5	22,8	24,7	28,3	29,3	30,7	30,6	31,2	32,9
Всего решений о возбуждении уголовного дела	2,6	2,4	2,0	1,8	1,8	1,9	1,73	1,65	1,69
В том числе, удельный вес в общем количестве зарегистрированных заявлений, сообщений (%)	12,2	10,7	8,0	6,4	5,9	6,2	5,7	5,3	5,1
Всего решений об отказе в возбуждении уголовного дела (млн)	5,3	5,6	6,1	6,7	6,7	6,9	6,3	6,0	6,0
В том числе, удельный вес в общем количестве зарегистированных заявлений, сообщений (%)	24,7	24,7	25,0	23,7	22,9	22,5	20,6	19,2	18,2
Из решений об отказе в возбуждении уголовного дела признано незаконными и необоснованными и отменены прокуром (млн)	1,8	1,9	2,3	1,5	1,4	1,4	1,35	1,14	1,22
В том числе, удельный вес в общем количестве решений об отказе в возбуждении уголовного дела (%)	33,9	33,9	37,7	22,4	20,9	20,3	21,4	19,0	20,3

- во-вторых, анализ судебной практики применения ч. 2 ст. 14 УК РФ показал проблематичность ее реализации при вынесении приговора судами первой инстанции и их оценке апелляционными судами. Так, по приговору Смирныховского районного суда Сахалинской области П., незаконно выловивший 8 штук рыбы кеты в местах ее нереста, чем причинил ущерб на сумму 4 640 руб., оправдан по ст. 256 ч. 1 п. «в» УК РФ, так как его деяние в силу малозначительности не представляет общественной опасности. Напротив, в Иркутской области за совершение аналогичного преступления, но с причинением меньшего ущерба М. вынесен обвинительный приговор за вылов рыбы окунь в количестве 30 штук. Причинен ущерб в размере 510 руб. [11, с. 387-400; 31. с. 70-76].

Определяющим во введении уголовного проступка является, по мнению автора, и существенное искажение показателей уголовноправовой статистики. По мнению профессора В.В. Лунеева, «общество не знает реального объема преступности, ее полных социальных последствий, действительной эффективности борьбы с преступностью, во что она фактически в целом обходится нашему обществу и т.д.».



законодательство уголовный проступок правовой

О значительной латентности показателей преступности в России объективно свидетельствуют статистические данные о состоянии преступности в государствах с устоявшейся системой правосудия.

Изложенное свидетельствует, что сегодня статистическая картина преступности в России представлена таким образом, что анализ преступлений небольшой и средней тяжести вызывает определенные трудности, так как они не находят должного отражения в существующей системе учета преступлений, занимая в 2018-2019 гг. в структуре регистрируемой преступности 75,5%. С учетом изложенного воз - шилась или нет криминогенная обстановка в стране в связи с кризисом?» более 75% россиян ответили, что ухудшилась [25, с. 48-49]. На заседании секции Общественной палаты 28 марта 2017 г., где автор выступал с докладом по данной проблематике, были озвучены данные ВЦИОМ, свидетельствующие о том, что 49% из числа опрошенных граждан по факту совершенного в отношении них противоправного деяния в правоохранительные органы не обращались, поскольку не рассчитывали на оказание им соответствующей помощи в расследовании [11, с. 387-400, 30].

Большинство отечественных ученых вполне обоснованно полагают о том, что российская статистика о преступности недостоверна и латентна [4, 34]. Об этом объективно свидетельствует и сформировавшийся на протяжении трех последних десятилетий тренд показателя преступности, из анализа которого прослеживается прирост на 1 млн за каждое десятилетие и сокращение показателя преступности (на 1,8 млн) за последнее (2007-2019 гг.) десятилетие, что, по мнению большинства специалистов в области криминологии, является необоснованным [11, с. 387 - 400] (диаграмма 3).

Можно констатировать, что при введении категории «уголовный проступок» статистическая картина преступности будет более реалистичней, хотя этот тезис следует назвать лишь криминологическим прогнозом [11, с. 387-400].

Таким образом, отнесение к уголовным проступкам части преступлений небольшой тяжести, перевод из КоАП РФ отдельных правонарушений с одновременным исключением ч. 2 ст. 14 УК РФ позволит адекватно действительному характеру и степени общественной опасности статистически представить преступность на две основные группы: уголовные проступки и иные преступления.

Реализация законодателем данных предложений призвана обеспечить принцип неотвратимости наказания за совершенные преступления, а также доступ потерпевшего к правосудию и его право на возмещение



Список литературы

1. Акутаев Р.М. Об уголовных проступках и категоризации преступлений в свете постановления Конституционного Суда РФ от 14 февраля 2013 г. // Российская юстиция. 2013. №5.

2. Алексеев А.И., Овчинский В.С., Побегай - ло Э.Ф. Российская уголовная политика: преодоление кризиса: монография. М., 2006.

3. Босхолов С.С. О понятии и критериях криминологической обоснованности гуманизации уголовной политики // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2012. №3.

4. Ведерникова О.Н. Криминальная ситуация в России в свете мировых тенденций // Российский криминологический взгляд. 2009. №2.

5. Воскобитова Л.А. Судопроизводство по делам об административных правонарушениях и его место в системе реализации судебной власти // Мировой судья. 2017. №2.

6. Гаврилов Б.Я. Современная уголовная политика России: цифры и факты: монография. М., 2008.

7. Гаврилов Б.Я., Рогова Е.В. Закрепление уголовного проступка в контексте реформирования уголовного законодательства России // Российская юстиция. 2016. №11.

8. Гаврилов Б.Я., Рогова Е.В. Мировая юстиция и уголовный проступок: мнение ученого и практика (обоснование проблемы, современное состояние и меры по совершенствованию) // Мировой судья. 2016. №12.

9. Гаврилов Б.Я., Рогова Е.В. Уголовный проступок: концепция развития (мнение ученого и практика) // Публичное и частное право. 2016. №4 (32).

10. Гаврилов Б.Я. Уголовный проступок в российском праве: пожелания законодателя или реалии российского общества // Человек: преступление и наказание. 2018. №2.

11. Гаврилов Б.Я. Уголовный проступок в структуре уголовного закона: прошлое, настоящее, будущее // Юридическая техника. 2020. №14.

12. Гальперин И.М. Социальные и иные основы депенализации // Советское государство и право. 1980. №33.



References

1. Akutaev R.M. Ob ugolovnyh prostupkah i kat - egorizacii prestuplenij v svete postanovleni - ya Konstitucionnogo Suda RF ot 14 fevralya 2013 g. // Rossijskaya yusticiya. 2013. №5.

2. Alekseev A.I., Ovchinskij V.S., Pobegajlo E.F. Rossijskaya ugolovnaya politika: preodole - nie krizisa: monografiya. M., 2006.

3. Boskholov S.S. O ponyatii i kriteriyah krim - inologicheskoj obosnovannosti gumanizacii ugolovnoj politiki // Kriminologicheskij zhur - nal Bajkal'skogo gosudarstvennogo universiteta ekonomiki i prava. 2012. №3.

4. Vedernikova O.N. Kriminal'naya situaciya v Rossii v svete mirovyh tendencij // Rossijskij kriminologicheskij vzglyad. 2009. №2.

5. Voskobitova L.A. Sudoproizvodstvo po delam ob administrativnyh pravonarusheniyah i ego mes - to v sisteme realizacii sudebnoj vlasti // Mirovoj sud'ya. 2017. №2.

6. Gavrilov B. Ya. Sovremennaya ugolovnaya poli - tika Rossii: cifry i fakty: monografiya. M., 2008.

7. Gavrilov B. Ya., Rogova E.V. Zakreplenie ugolovnogo prostupka v kontekste reformiro - vaniya ugolovnogo zakonodatel'stva Rossii // Rossijskaya yusticiya. 2016. №11.

8. Gavrilov B. Ya., Rogova E.V. Mirovaya yusticiya і ugolovnyj prostupok: mnenie uchenogo i prak - tika (obosnovanie problemy, sovremennoe sos - toyanie i mery po sovershenstvovaniyu) // Mi - rovoj sud'ya. 2016. №12.

9. Gavrilov B. Ya., Rogova E.V. Ugolovnyj prostu - pok: koncepciya razvitiya (mnenie uchenogo i praktika) // Publichnoe i chastnoe pravo. 2016. №4 (32).

10. Gavrilov B. Ya. Ugolovnyj prostupok v rossi - jskom prave: pozhelaniya zakonodatelya ili real-і rossijskogo obshchestva // Chelovek: prestu - plenie i nakazanie. 2018. №2.

11. Gavrilov B. Ya. Ugolovnyj prostupok v strukture ugolovnogo zakona: proshloe, nastoyashchee, budushchee // Yuridicheskaya tekhnika. 2020. №14.

12. Gal'perin I.M. Social'nye i inye osnovy depe - nalizacii // Sovetskoe gosudarstvo i pravo. 1980. №33.

Размещено на Allbest.ru

...