К вопросу о назначении судебной экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела

postgraduate student of Moscow Academy of the Investigative Committee of the Russian Federation

On the appointment of a forensic examination at the stage of initiating a criminal case

Legal regulation of the authority to appoint a forensic examination at the stage of initiating a criminal case has no significant shortcomings that prevent or complicate its implementation. However, the rule, stated in part 1 of 144 of the Code of Criminal Procedure, on satisfaction of petition for the appointment of a repeated or additional expert examination is devoid of scientific justification, contradicts the principle of freedom of evidence, negatively affects law enforcement, and therefore, according to the author, is subject to exclusion from the criminal procedure law. From the practice analysis and theoretical views, it follows that the appointment and performance offorensic examination at the stage of initiating a criminal case is aimed at establishing signs of a crime, is not accompanied by government coercion, does not limit the personal rights of citizens, and therefore the grounds for involving participants at the stage of initiating a criminal case in the relationship for the appointment and performance of examination are absent.

Key words: initiation of a criminal case, judicial examination, authority, coercion, status, petition.

Основная часть

Полномочие назначать судебную экспертизу в стадии возбуждения уголовного дела длительное время вызывало в науке дискуссии относительно обоснованности наделения следователей такими полномочиями, при этом практика складывалась неоднозначно. С принятием Федерального закона от 4 марта 2013 г. №23-ФЗ «О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» [18] острота такой дискуссии постепенно стала снижаться. Вместе с тем правовое регулирование назначения экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела является поверхностным и непоследовательным, что порождает некоторые трудности в правоприменительной практике.

Возможность назначения судебной экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела находит поддержку не у всех ученых [10, с. 59-61]. Среди доводов противников предоставления следователям указанного права можно выделить два основных тезиса: во-первых, это создаст предпосылки к наделению следователей полномочиями по производству других следственных действий, что приведет к «постепенной эрозии процесса в его досудебных стадиях» [22, с. 102] либо ликвидации стадии возбуждения уголовного дела как таковой; во-вторых, это приведет к нарушению прав заинтересованных лиц, которые будут лишены возможности знакомиться с постановлением о назначении экспертизы.

Вместе с тем наделение следователей полномочием назначения судебной экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела видится не только целесообразным, но и необходимым. Современный мир быстро меняется, прогрессирует, и законодательство должно ему соответствовать. Наука не стоит на месте, развиваются и усложняются технологии. Сферы деятельности и познания людей сужаются и углубляются, требуют специального образования. Преступность, в свою очередь, «идет в ногу» с развитием науки и техники - появляются новые виды, средства, способы совершения и сокрытия преступлений и т.д. В современных условиях установление фактических признаков преступления зачастую просто невозможно без специальных познаний и экспертных исследований. Что касается «эрозии процесса», то ее можно избежать путем реализации полномочий следователя по назначению и производству экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела, не применяя принуждения, и исключительно в целях установления признаков преступления, на что указывает ряд процессуалистов [5, с. 126-127]. При этом необходимо отметить, что данные тезисы соответствуют принципам стадии возбуждения уголовного дела и справедливы для всех проверочных действий.

Так, в практической деятельности при проверке сообщений о преступлениях нередки случаи назначения судебных экспертиз (как, впрочем, и иных проверочных действий), не влияющих на получение данных, указывающих на признаки преступления, но служащих целям «полноты, объективности и всесторонности» проводимой проверки. В частности, в ходе проведения проверок сообщений о смерти граждан в результате несчастных случаев в обычных бытовых условиях (например, падение в состоянии алкогольного опьянения и соударение головой о твердые тупые предметы) при наличии очевидцев несчастного случая практикуется назначение ситуационной экспертизы, выводы которой носят вероятностный характер о возможности получения повреждений в тех или иных условиях падения. Выводы экспертов в 100% случаев носят положительный характер Материалы проверок сообщений о преступлении КРСоП № 25-17/30 от 27.02.2017, КРСоП № 211-16/30 от 02.11.2016 // Архив Няганского межрайонного следствен-ного отдела Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Ханты-Мансийскому автономному округу - Югре.. Представляется, что назначение экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела не должно быть обусловлено иными целями, кроме установления признаков преступления.

Принудительное производство судебной экспертизы имеет своей целью установление не признаков преступления, а обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, в связи с чем производство такой экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела не только нецелесообразно, но и противоречит принципам данной стадии. В этой связи необходимо отметить системный и последовательный подход в правовом регулировании принудительного производства судебной экспертизы, не допускающий применение принуждения в стадии возбуждения уголовного дела. Так, согласно абзацу 4 статьи 28 Федерального закона от 31 мая 2001 г. №73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» [19] в случае, если в процессуальном законодательстве Российской Федерации не содержится прямого указания на возможность принудительного направления лица на судебную экспертизу, государственное судебно-экспертное учреждение не вправе производить судебную экспертизу в отношении этого лица в принудительном порядке. Институт возбуждения уголовного дела таких указаний не содержит, в связи с чем почвы для дискуссии по данному вопросу не имеется.

Проблема независимости эксперта и, как следствие, объективности его заключения остается актуальной по настоящее время, а особенно в свете внесения Президентом РФ проекта Федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» и Федеральный закон «О Следственном комитете Российской Федерации»» [12]. Согласно данному проекту к полномочиям Следственного комитета РФ будет отнесено производство 20 судебных экспертиз, назначенных в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации.

Новые полномочия, как видится, диссонируют с положениями статьи 7 Федерального закона от 31.05.2001 №73-ФЗ «О государственной судебноэкспертной деятельности в Российской Федерации», которые, провозглашая независимость эксперта, предписывают, что он не может находиться в какой-либо зависимости от органа или лица, назначивших судебную экспертизу, и запрещают воздействие на эксперта со стороны судов, судей, органов дознания, лиц, производящих дознание, следователей и прокуроров в целях получения заключения в пользу кого-либо из участников процесса или в интересах других лиц.

Если эксперт МВД России хотя бы формально находится не в прямой зависимости от начальника органа внутренних дел (что нисколько не умаляет наличие самой зависимости), который не вправе осуществлять производство по уголовному делу, то руководители следственных органов Следственного комитета РФ по субъектам, федеральным округам и центрального аппарата, а также руководители криминалистических подразделений, в чьем прямом подчинении будут находиться эксперты, вправе осуществлять проверку сообщений о преступлениях, возбуждать уголовные дела, принимать их к производству и, соответственно, наделены полномочиями назначения судебной экспертизы, производство которой в соответствии с анализируемым проектом вправе поручить подчиненным экспертам.

Конечно, независимость эксперта и объективность его исследования, помимо статьи 7 Федерального закона от 31.05.2001 №73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», гарантируются также уголовной ответственностью эксперта за дачу заведомо ложного заключения, однако нельзя не согласиться, что «одних нормативных положений, содержащих требования к обеспечению принципа независимости эксперта в деятельности государственных судебных экспертных учреждений, недостаточно» [8, с. 56].

Представляется, что соблюдение принципа независимости эксперта невозможно, если органы предварительного расследования будут осуществлять полномочия назначения и производства судебных экспертиз одновременно. Е.Р. Россинская справедливо отметила, что в условиях реального социума полная независимость эксперта недостижима, но к ней стоит стремиться [20, с. 92]. В этой связи целесообразным видится создание единого государственного экспертного центра, находящегося, например, в подведомственности Министерства юстиции РФ, эксперты которого не будут находиться в служебных взаимоотношениях с органами предварительного расследования.

Согласно ч. 1 ст. 144 УПК РФ следователь вправе получить заключение эксперта в разумный срок. При этом ни Федеральный закон от 31.05.2001 №73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», ни процессуальное законодательство не содержат конкретных сроков производства судебных экспертиз. Такие сроки определяются ведомственными правовыми актами Например, Инструкция по организации производства судебных экспертиз в экспертно-криминалистических подразделениях органов внутренних дел Российской Фе-дерации, утвержденная приказам МВД РФ от 29.06.2005 № 511 // Российская газета. 2005. 30 авг. № 191; Инструк-ция по организации производства судебных экспертиз в судебно-экспертных учреждениях системы Министерства юстиции Российской Федерации, утвержденная приказом Минюста РФ от 20.12.2002 № 347 // Российская газета. 2003. 25 янв. № 14.. В этой связи в научной литературе поднимается проблема законодательного регулирования сроков производства судебной экспертизы. Так, В.А. Семенцов предлагает по примеру Республики Казахстан предусмотреть сроки производства экспертиз в зависимости от категории их сложности [23, с. 117-118], В.А. Гаужаева полагает возможным ограничить срок проведения экспертизы 30 сутками [7, с. 45]. Применительно к стадии возбуждения уголовного дела Н.В. Арсеновой высказана точка зрения об ограничении производства судебной экспертизы сроком проверки сообщения о преступлении [3, с. 141].

Согласиться с указанными позициями не представляется возможным, поскольку ограничение эксперта в сроках проведения исследования неизбежно приведет к нарушению положений ст. 8 Федерального закона от 31.05.2001 №73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», согласно которым эксперт проводит исследования объективно, на строго научной и практической основе, всесторонне и в полном объеме. Думается, что действующее регулирование сроков производства экспертизы и их продления обоснованно находится в компетенции конкретных ведомств и учреждений, которые самостоятельно определяют, сколько им необходимо времени для дачи объективного и всестороннего заключения.

Уголовно-процессуальный закон не должен вторгаться в сферу регулирования непосредственно производства экспертных исследований. В связи с этим в стадии предварительного расследования полномочие получения заключения эксперта в разумный срок (и в какой-либо срок вообще) не предусмотрено. Кроме того, указание в ч. 1 ст. 144 УПК РФ на право следователя получать заключение эксперта в разумный срок не может каким-либо образом ограничивать эксперта в его исследованиях. Из этого следует, что сама по себе анализируемая процессуальная норма является декларативной и не влечет конкретных правовых последствий. Более того, эксперт не вправе прекратить исследования даже в случае истечения срока проверки сообщения о преступлении и принятия процессуального решения об отказе в возбуждении уголовного дела, на что обращено внимание С.А. Грачева [9, с. 13].

Наличие в законе декларативной нормы о праве получения следователем заключения эксперта в разумный срок не отвечает таким принципам законодательной техники, как конкретность регулирования и борьба с декларативностью законов [13, с. 243-253], в связи с чем целесообразно солидаризоваться с мнением В.Ю. Рытьковой, и упоминание о разумном сроке из уголовно-процессуального закона исключить [21, с. 30].

Нарушение чьих-либо прав назначением экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела видится сомнительным. Утверждения о таких нарушениях декларативны, не содержат в себе конкретики, а также игнорируют возможность реализации всего комплекса предусмотренных законом прав, касающихся назначения и проведения экспертизы, в более поздних стадиях. Необходимо согласиться с обоснованным мнением таких ученых, так А.Р. Белкин и О.Д. Жук, в соответствии с которым «производством экспертизы до возбуждения уголовного дела не затрагиваются ничьи личные интересы» [4, с. 215] и «производство экспертизы в подобных случаях не нарушает ничьих прав» [11, с. 115].

Вместе с тем одни авторы предлагают наделить заинтересованных участников проверки сообщения о преступлении правами подозреваемого, потерпевшего и свидетеля при назначении и производстве экспертизы [13, с. 49-52], другие считают необходимым обеспечивать их права по аналогии с правами потерпевшего, подозреваемого и обвиняемого [16, с. 61]. К таким «заинтересованным» лицам иногда относят и заявителя [6, с. 60-61], что не представляется оправданным, поскольку заявитель зачастую вообще не имеет самостоятельного процессуального интереса в рассмотрении своего заявления. Другими учеными предлагается ввести в уголовно-процессуальный закон статусы «пострадавшего» [2, с. 216], «заподозренного» [24, с. 366], «лица, в отношении которого решается вопрос о возбуждении уголовного дела» [27, с. 63] - аналоги статусов потерпевшего и подозреваемого в стадии возбуждения уголовного дела.

Представляется, что такие доводы и предложения вносят дисбаланс в регулирование статусов следователя и иных участников уголовного судопроизводства. Так, обеспеченность следственных действий силой государственного принуждения в стадии предварительного расследования компенсируется наличием широкого круга прав у иных заинтересованных участников уголовного судопроизводства. Касательно назначения и проведения экспертизы это право знакомиться с постановлением о назначении судебной экспертизы, заявлять отвод эксперту, ходатайствовать о постановке дополнительных вопросов эксперту; знакомиться с заключением эксперта и т.д. Таким образом, государством обеспечена реализация как полномочий следователя, так и прав иных участников уголовного судопроизводства. В стадии возбуждения уголовного дела еще не констатирован факт преступления, а следователь лишен силы государственного принуждения, в связи с чем наделение лиц без процессуального статуса правами потерпевшего и подозреваемого (обвиняемого) вносит перекос в сторону необоснованного расширения прав неопределенного, по сути, круга лиц. Проецирование процессуальных статусов потерпевшего и подозреваемого (обвиняемого) на участников проверки сообщения о преступлении представляется необоснованным и принципиально ошибочным. Данная позиция также разделяется М.В. Чинновой и А.В. Сучковым [25, с. 14-18]. На данном этапе нет достаточных данных о совершении преступления, соответственно, нет достаточных данных о том, кто впоследствии может стать потерпевшим или подозреваемым (обвиняемым). Рассуждения от обратного сводятся к следующему: если имеются сведения о том, кому преступлением причинен вред и кто его причинил, значит имеются сведения о самом факте совершения преступления, и, следовательно, необходимо возбуждать уголовное дело, официально придавать соответствующий процессуальный статус указанным лицам и обеспечивать реализацию ими всего комплекса предусмотренных уголовно-процессуальным законом прав. Следует согласиться с Ж.А. Поляновой, указавшей, что обеспечение прав, присущих субъекту уголовно-процессуальных отношений, в полной мере возможно только после возбуждения уголовного дела [17, с. 84]. Таким образом, назначение судебной экспертизы не нарушает законные интересы и права лиц, вовлеченных в проверку сообщения о преступлении; в отсутствие достаточных данных, указывающих на признаки преступления, отсутствуют и условия для предоставления этим лицам комплекса прав, связанных с назначением и производством судебной экспертизы, в связи с чем необходимость в реализации указанных предложений отсутствует.

Не вполне обоснованной видится позиция некоторых процессуалистов, полагающих допустимым в стадии возбуждения уголовного дела назначение лишь некоторых видов экспертиз (судебно-медицинской, автотехнической и т.д.) [15, с. 36], поскольку уголовно-процессуальный закон такого деления не знает, а предусматривает единый процессуальный механизм назначения судебных экспертиз. Как видится, рассмотрение таких предложений целесообразно с точки зрения тактики проверки сообщения о преступлении в криминалистической плоскости.

Представляется нецелесообразным положение

ч. 1² ст. 144 УПК РФ, предусматривающее безусловное удовлетворение ходатайства стороны защиты или потерпевшего, заявленного после возбуждения уголовного дела, о назначении повторной или дополнительной экспертизы. Так, статья 207 УПК РФ предусматривает, что дополнительная судебная экспертиза может быть назначена при недостаточной ясности или полноте заключения эксперта, а также при возникновении новых вопросов в отношении ранее исследованных обстоятельств уголовного дела; повторная экспертиза может быть назначена в случаях возникновения сомнений в обоснованности заключения эксперта или наличия противоречий в выводах эксперта или экспертов по тем же вопросам. Нормы ст. 207 УПК РФ устанавливают определенные основания для назначения дополнительной и повторной судебной экспертизы, в то время как предписание ч. 1² ст. 144 УПК РФ обязывает назначать такие экспертизы лишь при наличии соответствующего ходатайства. Анализируемое законоположение не предполагает, что ходатайство стороны защиты или потерпевшего должно быть мотивированным или соответствовать условиям ст. 207 УПК РФ, что также подверглось критике Т.Н. Шамоновой [26, с. 425-426].

В ходе проведенного опроса практические работники подтвердили, что им приходилось назначать повторные или дополнительные экспертизы на основании немотивированных ходатайств, заявленных в порядке ч. 1² ст. 144 УПК РФ. Такое процессуальное регулирование назначения судебных экспертиз в стадии возбуждения уголовного дела нельзя признать правильным.

В случае оказания противодействия стороной защиты предварительному следствию норма ч. 1² ст. 144 УПК РФ, позволяющая заявлять немотивированное ходатайство защиты о назначении повторной экспертизы, которое подлежит безусловному удовлетворению, способна оказать негативное влияние не только на соблюдение разумного срока уголовного судопроизводства, предусмотренного ст. 6¹ УПК РФ, но и на истечение срока давности уголовного преследования.

Не вполне понятна логика законодателя, когда назначение экспертизы непосредственно до принятия решения о возбуждении уголовного дела и непосредственно после такового (в отсутствие сведений о потерпевшем и / или подозреваемом) порождает различные правовые последствия. В обеих ситуациях интересы сторон не страдают, а временной интервал между ними может быть символическим, но в первом случае назначение дополнительной или повторной экспертизы обусловлено немотивированным желанием потерпевшего или стороны защиты, а в другом - наличием предусмотренных законом оснований.

На непоследовательность законодателя в данном вопросе также обратили внимание А.С. Александров и С.А. Грачев, указав, что нормы ч. 1² ст. 144, ст. 75 и 89 не соотносятся друг с другом, поскольку одновременно утверждается и отрицается доказательственная сила заключения эксперта, сформулированного до возбуждения уголовного дела, в связи с чем положения ч. 1² ст. 144 УПК РФ противоречат принципу свободы оценки доказательств, сформулированному в ст. 17 УПК РФ [1, с. 101-108].

Изложенное свидетельствует, что правило ч. 1² ст. 144 УПК РФ об удовлетворении ходатайства о назначении повторной или дополнительной экспертизы из уголовного-процессуального закона необходимо исключить.

Таким образом, назначение и производство судебной экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела направлены на установление признаков преступления, не сопровождаются государственным принуждением, не ограничивают личные права граждан, в связи с чем основания для вовлечения участников стадии возбуждения уголовного дела в правоотношения по назначению и производству экспертизы отсутствуют.

Литература

судебный экспертиза уголовный

1. Александров А.С., Грачев С.А. Стадия возбуждения уголовного дела: ликвидировать нельзя оставить // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2015. №1. С. 101-108.

2. Андреева О.И. Концептуальные основы соотношения прав и обязанностей государства и личности в уголовном процессе Российской Федерации и их использование для правового регулирования деятельности по распоряжению предметом уголовного процесса: дис…. д-ра юрид. наук. Томск, 2007. 443 с.

3. Арсенова Н.В. «Разумный срок» производства экспертизы на стадии возбуждения уголовного дела // Актуальные проблемы борьбы с преступлениями и иными правонарушениями: мат-лы международной научно-практ. конф-ции. Барнаул: БЮИ МВД России, 2016. Вып. 14. Ч. 1. С. 140-142.

4. Белкин А.Р. Теория доказывания: научно-методическое пособие. М.: Норма, 1999. 429 с.

5. Бобринев Р.В., Червинский А.С. Использование в уголовном судопроизводстве права на назначение и производство судебной экспертизы до возбуждения уголовного дела // Вестник Кемеровского государственного университета. 2015. №2. Т. 2. С. 126-130.

6. Гайдышева М.Г., Воскобойник И.О. Некоторые аспекты назначения и производства судебных экспертиз до возбуждения уголовного дела // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2014. №1. С. 58-61.

7. Гаужаева В.А. Сроки производства судебных экспертиз: дискуссионные вопросы // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2015. №5-2. С. 43-45.

8. Горянов Ю.И. К вопросу о независимости государственных судебных экспертов // Судебная экспертиза. 2004. №1. С. 53-56.

9. Грачев С.А. Реально ли в настоящее время производство экспертизы до возбуждения уголовного дела? // Эксперт-криминалист. 2014. №3. С. 10-13.

10. Дронова Е.В., Коньшина Я.А. Назначение экспертизы и задержание в ходе проверки заявления о преступлении // Альманах современной науки и образования. 2012. №10. С. 59-61.

11. Жук О.Д. Борьба с организованной преступностью в Российской Федерации: По материалам оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной деятельности в Западно-Сибирском и других регионах России: дис…. канд. юрид. наук. М., 1998. 174 с.

12. Законопроект №663034-7 «О внесении изменений в Федеральный закон «О государственной судебноэкспертной деятельности в Российской Федерации» и Федеральный закон «О Следственном комитете Российской Федерации» (в части совершенствования правового регулирования организации и производства судебной экспертизы Следственным комитетом Российской Федерации)» // Официальный сайт Государственной Думы РФ. URL: http://sozd.duma.gov.ru/bill/663034-7 (дата обращения: 22.03.2019).

13. Законотворчество в Российской Федерации: научно-практическое и учебное пособие / под ред. А.С. Пиголкина. М.: Формула права, 2000. 608 с.

14. Латыпов В.С. Судебная экспертиза на стадии возбуждения уголовного дела: вопросы реализации прав участников уголовного судопроизводства // Общественная безопасность, законность и правопорядок в III тысячелетии: мат-лы международной научно-практ. конф-ции. Воронеж, 2016. Т. 1. С. 49-52.

15. Махов В.Н. Законодательство о возбуждении уголовного дела // Законность. 1997. №1. С. 34-36.

16. Муравьев К.В., Седельников П.В. Вопросы назначения и производства судебной экспертизы до возбуждения уголовного дела // Законодательство и практика. 2013. №2. С. 60-64.

17. Полянова Ж.А. Права и обязанности подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля при производстве судебной экспертизы: дис…. канд. юрид. наук. М., 2005. 219 с.

18. Российская газета. 2013. 6 марта. №48.

19. Российская газета. 2001. 5 июня. №106.

20. Россинская Е.Р. Комментарий к Федеральному закону «О государственной экспертной деятельности в Российской Федерации». М.: Право и закон, Юрайт-Издат, 2002. 384 с.

21. Рытькова В.Ю. Экспертиза после этапа реформирования стадии возбуждения уголовного дела // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2015. №4. С. 29-30.

22. Савицкий В.М. Очерк теории прокурорского надзора в уголовном судопроизводстве. М.: Наука, 1975. 383 с.

23. Семенцов В.А. Судебная экспертиза в уголовном судопроизводстве: некоторые современные проблемы // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2014. №4 (31). С. 114-121.

24. Фомин М.А. Сторона защиты в уголовном процессе (досудебное производство). М.: Юрлитинформ, 2004. 536 с.

25. Чиннова М.В., Сучков А.В. К вопросу о законности и обоснованности принятия процессуальных решений и проведения проверочных мероприятий на стадии возбуждения уголовного дела в уголовном процессе России // Российский судья. 2013. №6. С. 14-18.

26. Шамонова Т.Н. Нужна ли экспертиза до возбуждения уголовного дела // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2013. Вып. 4-2. С. 424-428.

27. Шипицина В.В. Обеспечение прав граждан в стадии возбуждения уголовного дела: дис…. канд. юрид. наук. Краснодар, 2010. 205 с.

Размещено на Allbest.ru