Метод уголовно-процессуального регулирования и его взаимосвязь с функцией публичности уголовного судопроизводства

Размещено на http://www.allbest.ru/

Метод уголовно-процессуального регулирования и его взаимосвязь с функцией публичности уголовного судопроизводства

А.В. Победкин, начальник кафедры уголовной политики Академии управления МВД России, доктор юридических наук, профессор (г. Москва)

Аннотация

В статье ставится вопрос о необходимости конкретизации понимания метода уголовно-процессуального регулирования и уточнения имеющихся научных представлений о нем. Метод уголовно-процессуального регулирования связывается автором не только с особенностью всех процессуальных отношений (такая идея обсуждалась и ранее), но и дополнительно с характером полномочий, которые в этих правоотношениях имеют должностные лица, осуществляющие уголовное судопроизводство. Только сочетание полномочий (по сути являющихся обязанностями) и их характера, направленного на обеспечение публичности уголовного судопроизводства в широком смысле (формирование у населения ощущения безопасности как членов общества, так и потенциальных участников судопроизводства), и является особенностями метода именно уголовно-процессуального регулирования в России.

Ключевые слова и словосочетания: публичность, метод правового регулирования, уголовно-процессуальные правоотношения, нравственные основы, уголовное судопроизводство.

Annotation

THE METHOD OF CRIMINAL PROCEDURE REGULATION AND ITS RELATIONSHIP WITH THE FUNCTION OF PUBLICITY OF CRIMINAL PROCEEDINGS уголовный процессуальный судопроизводство

A.V. POBEDKIN, Head of the Chair of Criminal policy of the Academy of Management of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Doctor of Law, Professor (Moscow)

The article raises the question of the need to specify the understanding of the method of criminal procedure regulation and clarify the existing scientific ideas about it. The method of criminal procedure regulation is associated by the author not only with the peculiarity ofall procedural relations (this idea had been discussed earlier), but also with the nature of the powers that officials who carry out criminal proceedings have in these legal relations. Only the combination of powers (which are essentially duties) and their nature, aimed at ensuring the publicity of criminal proceedings in a broad sense (the formation ofa sense of security among the population as members of the society and potential participants in legal proceedings), is a feature of the method of criminal procedure regulation in Russia.

Keywords and phrases: publicity, method of legal regulation, criminal procedural legal relations, moral foundations, criminal proceedings.

Второе десятилетие XXI века в России проходит под знаком возрождения научного интереса к концептуальным вопросам уголовного судопроизводства. Тенденция эта обусловлена объективно. Во-первых, миновал период "пожарного" изучения (больше для удовлетворения потребности в неотложном правоприменении) новелл УПК РФ в его первоначальных редакциях. Во-вторых, пришло осознание того, что проблемы уголовно-процессуального права и деятельности по его реализации вызваны не отдельными частными проблемами закона, а пренебрежением к результатам фундаментальных научных исследований, без которых прикладные выводы и предложения достоверными не являются.

Эклектичность УПК РФ нарастает. Она выражается, с одной стороны, в сохранении следственного характера уголовного судопроизводства при хаотичном нагромождении правил состязательного толка с неясным содержанием, с другой - в сохранении требований к всесторонности и полноте исследования обстоятельств уголовного дела [1] при изъятии необходимых для этого процессуальных гарантий, без которых вызывает серьезное сомнение само существование принципов уголовного судопроизводства (законность, свобода оценки доказательств, презумпция невиновности и др.). Впрочем, на роль принципа уголовного процесса теперь претендует идея процессуальной экономии, состоящая в упрощении и рационализации процессуальной формы [2], важность этой идеи, конечно, нельзя не замечать, однако настраивать процессуальную систему на экономию вне учета задачи правильного установления обстоятельств по уголовного делу (если такую задачу ставить), значит заранее обрекать уголовно-процессуальное право на неэффективность: средства должны быть адекватными задаче. Кроме того, как верно отмечено в литературе, принцип процессуальной экономии - это скорее принцип организации труда [3], а не процессуальная основная идея.

Сегодня количество разновекторных изменений УПК РФ уже перешло в качество: уголовно-процессуальное право утратило связь с предназначением уголовного судопроизводства в обществе. Между тем уголовно-процессуальные нормы - одно из средств, с помощью которого государство реализует функцию, необходимую для решения стоящей задачи. Задача - функция - средства - методы - субъекты. Таким образом должна выстраиваться логика любого управленческого воздействия. Государство формирует структуры и механизмы, через которые в жизнь проводится его воля со "всеми находящимися в его распоряжении методами" [4, с. 131]. Не является исключением реагирование государства на информацию о совершенном преступлении. Однако в УПК РФ не определены ни задачи, ни функции уголовного судопроизводства (неоднозначность термина "назначение уголовного судопроизводства лишь усугубляет неопределенность). О методах, посредством которых реализуется функция, решаются задачи процесса, исходя из содержания текста УПК РФ также можно строить разные предположения. Не будем, справедливости ради, отрицать, что дискуссии по этим вопросам не завершены и в науке, хотя некоторые явно некорректные взгляды на роль уголовного процесса в социуме, ограничиваемую защитой прав и законных интересов только его участников, можно считать преодоленными. Кроме того, функции уголовного процесса, метод уголовно-процессуального регулирования сегодня, к сожалению, еще не находятся в научном фокусе.

Между тем правильное понимание элементов системы "задача - функция - средство - метод - субъект" и установление между ними адекватного соотношения - основа логичности и непротиворечивости уголовно-процессуального права, которое не что иное, как одно из средств реализации функций уголовного судопроизводства, изначально предопределенных требованиями общества. Итак, функции уголовного судопроизводства реализуются посредством проведения в жизнь норм уголовно-процессуального права, которые должны быть "настроены" именно под функции уголовного процесса. В этой связи разграничение отраслей права между собой по предмету и методу правового регулирования производно от их разграничения по функции.

Функция уголовного судопроизводства предопределена Конституцией РФ, называющей в числе благ, ради которых может быть ограничена даже "высшая ценность", основы конституционного строя, нравственность, здоровье, права и законные интересы других лиц, обеспечение обороны страны и безопасности государства (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ). Крайняя форма посягательства на эти "абсолютные" и не подлежащие ограничению блага - преступление. Очевидно, что они находятся под угрозой до тех пор, пока не выявлено и не подвергнуто мерам государственного воздействия лицо, в действительности совершившее преступление. Другой формы полноценного решения этой задачи, кроме как посредством уголовного процесса, не существует. Отсюда Конституционный Суд РФ усматривает, что существуют некие "нужды уголовного судопроизводства", которые должны состоять в "благоприятном балансе" с правами его участников [5]. Надо полагать, Конституционный Суд РФ под "нуждами уголовного судопроизводства" понимает обеспечение "абсолютных ценностей", являющихся непременными условиями нормальной жизни каждого законопослушного члена общества. Странно только, что эта "нужда" рассматривается Конституционным Судом РФ как ценность, "балансирующая" с правами участников уголовного процесса, тем более что им же подчеркнут безусловный ее приоритет: "... решение вопросов о возбуждении уголовного дела публичного обвинения не зависит от волеизъявления потерпевшего - оно предопределяется исключительно общественными интересами" [5]. "Абсолютные" конституционные блага как потребности всего общества и каждого его законопослушного члена предопределяют права и обязанности участников судопроизводства, а не состоят с ними в балансе как явно неравнозначная ценность.

Предназначение уголовного процесса - обеспечение общественных интересов в защите "абсолютных" ценностей. Это функция уголовного процесса. Ради нее он существует, иначе не было бы предпосылок для вычленения уголовного судопроизводства из гражданского и формирования самостоятельной отрасли права - уголовно-процессуального. Уголовное судопроизводство размежевывалось с гражданским ввиду объективной невозможности реализовывать функцию производства по преступлениям, основываясь на методе правового регулирования, свойственного гражданскому процессуальному регулированию [7]. Точка зрения, согласно которой процесс "моноформен", а разграничение процессов возможно только в теории, да и то на основе достигнутого "соглашения", не учитывает объективного положения: общественной потребности в реализации функции уголовного процесса, которая может быть удовлетворена только посредством специфического метода уголовно-процессуального регулирования [8, с. 122-123].

Размежевание уголовного и гражданского процессов - объективная необходимость не только по причине существования частной собственности, как считал, например, Н.Н. Полянский [9, с. 227-228]. Основная причина - общественная опасность посягательства. Преступление (даже при осуществлении уголовного преследования в частном или частно-публичном порядке) - всегда посягательство на "абсолютные ценности", а значит и на интересы каждого законопослушного человека.

Учитывая функцию уголовного судопроизводства, категорически нельзя согласиться с распространенной его трактовкой как средством снятия "уголовно-правового конфликта", поскольку такового попросту не существует. Обязанность лица, совершившего преступление, претерпеть неблагоприятные последствия за свои деяния не имеет никакого отношения к уголовно-правовому конфликту. Скорее можно говорить о социально-правовом конфликте, приведшем к преступному поведению [10], а не о уголовно-правовом конфликте, который надо разрешить средствами уголовного судопроизводства. Конфликт же в рамках уголовного судопроизводства (в основе состязательности лежит именно такой "конфликт") может существовать, но имеет уголовно-процессуальную природу и является возможным средством реализации функции уголовного судопроизводства.

Публичность, поиски определения которой продолжаются не один десяток лет, скорее является функцией уголовного процесса, чем ее принципом. А.С. Барабаш и А.А. Брестер абсолютно верно пишут, что "назначение уголовного процесса - что то, для чего обществу нужен уголовный процесс, своеобразный "социальный заказ" на уголовный процесс", однако называют публичность не функцией, что идеально подходило бы к их же определению, а "началом", т. е. категорией, необходимость создания которой еще нужно доказывать [11, с. 22]. Скорее, в новой "сущности" для характеристики публичности нужды нет. Конечно, публичность не исчерпывается обязанностью должностных лиц возбуждать уголовные дела в каждом случае обнаружения признаков преступления и принимать все предусмотренные законом меры к установлению лица или лиц, его совершивших (ч. 4 ст. 21 УПК РФ), которую иногда называют официальностью уголовного процесса. Однако даже вся направленность уголовно-процессуальной формы на выявление лиц, виновных в совершении преступления, не исчерпывает публичность. Это важная, но только одна ипостась публичности. Другая - в том, что ощущение безопасности каждого, кто участником уголовного процесса не является, зависит еще и от убежденности в защите своих законных интересов, если придется оказаться в числе участников уголовного процесса в любом качестве.

Так, законный интерес потерпевшего может заключаться не только, а иногда и не столько в возмещении причиненного преступлением вреда, сколько в осуждении виновного, назначении ему справедливого наказания. Осознание, что виновный, вопреки законному интересу потерпевшего, может избежать осуждения и наказания, например, в результате прекращения уголовного преследования по нереабилитирующему основанию, негативно сказывается на уверенности потенциальных потерпевших в надежной защите средствами уголовного судопроизводства. Еще более жесткий удар по публичности - "выталкивание" потерпевшего за защитой своих имущественных прав в гражданский процесс, особенно болезненный в сочетании с невозможностью получить удовлетворение уголовной ответственностью виновного, как, к примеру, в случае применения амнистии.

Основной объект защиты средствами уголовного судопроизводства - человек, не участвующий в уголовном процессе, может быть удовлетворен им только в неразрывной связи двух условий: 1) уголовный процесс обеспечивает выявление и привлечение к уголовной ответственности действительно виновного; 2) права и законные интересы участников процесса в его ходе обеспечиваются в полном объеме (каждый понимает, что всегда может стать участником уголовного процесса: "от тюрьмы и от сумы...", как известно, не зарекаются). Уголовный процесс нужен именно для того, чтобы ни у кого не возникало сомнений в неизбежности и того, и другого. В этом функция уголовного процесса, в этом публичность. Функция требует строго адекватных методов.

Метод уголовного процесса и метод уголовно-процессуального регулирования, очевидно, не одно и то же. Метод уголовного судопроизводства - способ организации уголовно-процессуальной деятельности, протяженной во времени и направленной на решение стоящих перед ней задач. Он применим к характеристике всей совокупности уголовно-процессуальных отношений в их динамике, развитии взаимосвязи и определяется процессуальной формой - как порядком уголовно-процессуальной деятельности. Некоторые авторы видят метод уголовного процесса в объективности, всесторонности и полноте исследования [11, с. 138]. Такая точка зрения имеет право на существование. Можно искать другие формулировки метода уголовного судопроизводства, однако его суть остается неизменной: он должен позволять эффективно реализовывать функцию публичности. При этом основа метода уголовного процесса закладывается методом уголовно-процессуального регулирования.

Невзирая на то, что наряду с предметом правового регулирования его метод - критерий разграничения отраслей права, представление о методе уголовно-процессуально регулирования весьма общее. Напрасно, поскольку именно метод правового регулирования при разграничении процессуальных отраслей права является определяющим. Не предмет, как иногда полагают [12, с. 5], а именно метод. Предмет как совокупность общественных отношений, подлежащих регулированию, для процессуальных отраслей подвижен, и его объем определяется материальным правом, которым деяние относится к тому или иному виду правонарушений. Если отрасли права нельзя разграничить по методу, то их разграничение по предмету всегда зыбко, рукотворно и условно.

Так, уголовное судопроизводство и производство по делам об административных правонарушениях зиждутся на одном и том же методе правового регулирования, поэтому между ними так часто происходит "взаимообмен предметом", а разграничение большей частью производится ввиду достигнутого общего соглашения. Административная и уголовная ответственность дополняют друг друга, а декриминализация нередко означает всего лишь "смягчение публично-правовой ответственности за совершение соответствующего правонарушения" [13]. Именно ввиду неразличимости метода правового регулирования при реализации норм, устанавливающих ответственность за административные правонарушения и преступления, вывод о том, что административные правонарушения обязаны своим существованием только потребности упростить производство, абсолютно резонен [14, с. 37-45]. Между этими видами производств основное различие, действительно, по предмету. Ясно определить признаки, присущие методу уголовно-процессуального регулирования, действительно, непросто. В учебниках либо ограничиваются несколькими традиционными фразами о методе власти-подчинения, приоритете императивного над диспозитивным, либо и вовсе не касаются этого вопроса.

А.С. Бахта и П.Г. Марфицин пишут: "метод уголовно-процессуального права носит императивно-диспозитивный характер при приоритете императивных начал в регулировании определенной области общественных отношений" [12, с. 80]. Не становится понятно и после ознакомления с основными специфическими чертами метода уголовно-процессуального регулирования, предлагаемыми авторами: 1) правовое положение (статус) субъектов; 2) основания формирования правоотношений; 3) способы определения их содержания; 4) юридические санкции [12, с. 73]. Указанные авторы выделяют два вида приемов правового регулирования: 1) централизованное регулирование, т. е. отношения прямого подчинения; 2) диспозитивное регулирование, при котором на процесс оказывает влияние активность участников общественных отношений, при этом преобладает тот или иной прием [12, с. 74]. Во-первых, активность участников правоотношения существенно влияет на регулирование всегда - невластные субъекты имеют не только обязанности, и в уголовном процессе тоже. Во-вторых, преобладание того или иного приёма, даже если их и удалось бы разграничить, было бы весьма условным.

П.С. Элькинд в работе, ставшей классической, свойства метода уголовно-процессуального регулирования усматривает в особой процессуальной процедуре уголовного судопроизводства, обеспечивающей соответствие поведения участников уголовного процесса его задачам. В признаки этой процедуры П.С. Элькинд включает: точно установленный нормами уголовно-процессуального права порядок судопроизводства; сочетание государственно-властного начала с гарантиями прав личности; специфические способы обеспечения правоотношений; требование доказанности фактических обстоятельств дела; точную регламентацию средств и методов доказывания [15, с. 7]. На многоэлементность метода указывают и современные исследователи. Так, Т.Е. Павлисова в числе таковых называет: положение субъектов уголовно-процессуального права и соответствующее наделение их правовым статусом; особый способ наделения субъектов правами и обязанностями; особый круг юридических фактов, специфика мер процессуального принуждения [16, с. 7].

Абсолютно верно характеризуя уголовно-процессуальную процедуру, они (признаки) в значительной степени применимы и к гражданскому судопроизводству. Между тем зерно метода уголовно-процессуального регулирования П.С. Элькинд отразила точно: государственно-властные начала, развитость гарантий прав личности, специфические способы обеспечения правоотношений. Эта общая характеристика метода нуждается в конкретизации, вместе с тем она гораздо функциональнее попыток описать метод через соотношение императивности и диспозитивности или власти-подчинения.

А.С. Барабаш и А.А. Брестер верно пишут, что метод правового регулирования - "способ воздействия юридических норм на общественные отношения" [11, с. 83], также справедливо делают вывод о том, что императивность и диспозитивность не могут быть методом правового регулирования, они выступают характеристикой норм [11, с. 86]. Оставляя в данной статье без оценки спорное утверждение указанных авторов о том, что императивность свойственна публичному процессу, а диспозитивность - состязательному (публичность и состязательность не антиподы), заметим, что метод правового регулирования, действительно, должен быть связан с правом в действии, с его реализацией, а единственный способ реализации норм права - правоотношение [15, с. 31]. Следовательно, особенности метода уголовно-процессуального регулирования нужно искать в особенностях уголовно-процессуальных правоотношений. Обратим внимание, что вряд ли убедительно звучит позиция, согласно которой ввиду возможности в уголовном судопроизводстве аналогии не все общественные отношения в уголовном судопроизводстве могут существовать в форме правоотношений [12, с. 15].

Характерные черты уголовно-процессуальных правоотношений, их большинства и представляют собой особенности метода уголовно-процессуального регулирования. М.С. Строгович вообще считал правоотношение методом правового регулирования [17, с. 54], вероятно, имея в виду способ регулирования, тогда как метод - характерные особенности правоотношения (в свою очередь обусловленные особенностями норм конкретной отрасли права).

Определяя особенности метода гражданского процессуального регулирования, в основном пишут о том, что возникновение, развитие, окончание судопроизводства связано с процессуальными действиями сторон и других участвующих в деле лиц, которые распоряжаются своими процессуальными правами [18, с. 52]. В целом это тоже верно, однако недостаточно, поскольку особенности метода не могут выражаться лишь в нескольких, хотя и самых значимых для судопроизводства решениях. В свое время мы выдвинули гипотезу, согласно которой метод уголовно-процессуального регулирования характеризуется особенностями уголовно-процессуальных правоотношений [19, с. 73-76], состоящих в том, что должностное лицо в таких правоотношениях имеет не права и обязанности, а полномочия, которые нужно понимать как обязанность поступить определенным образом при возникновении определенных обстоятельств [20, с. 28].

Об аналогичных особенностях правоотношений читаем и в других авторитетных источниках, где подчеркивается, что в уголовном судопроизводстве имеет место не вписывающаяся в классическое представление о правоотношении модель "обязанность - обязанность" [7, с. 106]. Конечно, правоотношения в уголовном судопроизводстве по содержанию разнообразны. Они, действительно, могут включать субъективные права физических лиц, их обязанности, профессиональные обязанности невластных участников судопроизводства (например, защитники-адвокаты) [7, с. 109]. Однако поскольку обязательным участником уголовно-процессуального правоотношения является должностное лицо, отвечающее за производство по уголовному делу, оно обязано реализовать полномочие (либо взаимно реализовать полномочия, если две стороны правоотношения - указанные должностные лица), направленное не только на обеспечение прав, гарантирование исполнения обязанностей другой - невластной стороной правоотношения, но и в целях обеспечения публичной функции судопроизводства. Именно поэтому должностные лица не имеют выбора варианта поведения. В этом и одна из особенностей метода уголовно-процессуального регулирования. Подчеркнем, что лишь одна, о другой речь пойдет ниже.

Вряд ли можно согласиться, что невластный участник судопроизводства - более слабая сторона в правоотношении, как указывает, например, Конституционный Суд РФ [21]. Стороны в правоотношении могут находиться в разных соотношениях с позиции прав и обязанностей. Право невластного участника судопроизводства требовать надлежащего поведения от должностного лица, ведущего уголовный процесс, ставит последнего в положение обязанного. Вряд ли есть смысл даже ставить вопрос о том, кто именно более слабая сторона в таком правоотношении. Верно и то, что исполнение обязанностей невластными участниками судопроизводства, состоящими в правоотношениях с должностными лицами, ведущими уголовный процесс, - выполнение обязанностей перед обществом [7, с. 111]. Общество, несомненно, имеет право требовать от уголовного судопроизводства той эффективности, которая ей необходима. Российскому народу, вне всяких сомнений, присуща потребность в уголовном судопроизводстве, направленном на правильное установление обстоятельств по уголовному делу, позволяющих принять справедливое решение, которое оказывает положительное анти- криминальное и воспитательное воздействие на население страны. Вот только вряд ли можно согласиться, что право общества требовать такого поведения является политическим и находится вне рамок уголовного-процессуального регулирования [7, с. 111].

Право общества на реализацию функции публичности уголовного судопроизводства проявляется в методе уголовно-процессуального регулирования, который должен жестко обязывать должностных лиц, осуществляющих производство по уголовному делу, осуществлять действия и принимать решения, направленные на удовлетворение социальной потребности в результатах уголовного судопроизводства. Не будем отрицать, что сам характер действий и решений, выраженных в полномочии властного участника уголовного судопроизводства, можно представить и не направленным на правильное установление обстоятельств по уголовному делу, а обеспечивающим иные ценности. Например, обязанность следователя, дознавателя, суда вынести постановление о прекращении уголовного дела в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, указанных в ч. 1 ст. 281 УПК РФ, в случае, если до назначения судебного заседания ущерб, причиненный бюджетной системе Российской Федерации в результате преступления, возмещен в полном объеме - это ни что иное как полномочие (право-обязанность), обеспечивающее возмещение вреда причиненного преступлением, однако со значительным снижением гарантий установления действительно виновного, обстоятельств как они были в действительности, и не позволяющее обеспечить справедливость в виде заслуженного наказания. Той же направленностью характеризуются и многочисленные иные полномочия должностных лиц, осуществляющих производство по уголовному делу (чч. 3, 31 ст. 281 УПК РФ и др.).

Действительно, метод уголовно-процессуального регулирования, не позволяющий властным участникам уголовного судопроизводства действовать по своему усмотрению, служит потребностям конкретного общества в конкретной стране. Удовлетворённость общества результатом, обеспечиваемым уголовным судопроизводством каждого государства, зависит от исторических традиций, духовно-нравственной основы, генетики общих и основных для населения ценностей. Ранее автор настоящей статьи писал, что "отличия в методе правового регулирования различных отраслей процессуального права следует искать не в содержании прав или обязанностей участников судопроизводства, а в специфике правоотношения". Теперь вынужден уточнить позицию. Дело в том, что сами по себе полномочия должностных лиц в правоотношении, не позволяющие им выбирать вариант поведения, не обеспечивают защиту единых ценностей. Здесь важно содержание полномочий. В России, очевидно, нравственно-здоровое население, принимающее в качестве основы жизни отечественную духовность, формировавшуюся веками и защищавшуюся предками, не способно принять результаты уголовного судопроизводства, которые не состоят в правильном установлении обстоятельств, выявлении действительно виновного, справедливого ему воздаяния. Согласительные процедуры в уголовном процессе, способные умиротворить только стороны в процессе, не обеспечивают реализацию той публичности, которую ожидает общество. Удивительно точно писал об этом М.С. Строгович: "Принцип публичности выражается не в том, что процесс ведется независимо от воли и желания граждан, участвующих в процессе, от их воли и желания зависят многие действия суда, прокурора и следователя, а в том, что эти органы не могут отказываться от производства действий, нужных для правильного разрешения дела, лишь на том основании, что заинтересованное лицо не просит об этом" [22, с. 139].

В этой связи метод уголовно-процессуального регулирования в отечественном уголовном процессе должен состоять в наделении властных участников уголовного судопроизводства полномочиями (обязанностью действовать определенным образом в определенных обстоятельствах), обеспечивающими реализацию публичной функции отечественного уголовного судопроизводства, обусловленной социальной потребностью россиян чувствовать себя в безопасности как в рамках уголовного судопроизводства (в том числе при понимании потенциальной возможности стать участником процесса), так и в качестве члена общества, уверенного в возможностях уголовного судопроизводства обеспечить установление истины и торжество справедливости.

Литература