Права заключенных под стражу и осужденных к лишению свободы в России в постановлениях Европейского Суда по правам человека

Размещено на http://www.allbest.ru/

Права заключенных под стражу и осужденных к лишению свободы в России в постановлениях Европейского Суда по правам человека

The rights of prisoners in custody and those sentenced to imprisonment in Russia in the decisions of the European Court of Human Rights

Екатерина Сергеевна Хозикова, ведущий научный сотрудник отдела по исследованию стратегических проблем управления научно-исследовательского центра, кандидат юридических наук Академия управления МВД России

Аннотация

Актуальность темы исследования: проблема обеспечения и защиты прав заключенных под стражу и осужденных к лишению свободы в нашей стране имеет длительную историческую ретроспективу. Значительное число обращений в Европейский Суд по правам человека составляют жалобы в отношении Российской Федерации заключенных под стражу и осужденных к лишению свободы на неудовлетворительные условия содержания и перевозки. В своих постановлениях Европейский Суд по правам человека неоднократно указывал на нарушение со стороны Российской Федерации прав заключенных под стражу и осужденных к лишению свободы.

Постановка проблемы: исходя из анализа постановлений Европейского Суда по правам человека, вынесенных в отношении Российской Федерации по жалобам заключенных под стражу и осужденных к лишению свободы, очевидно наличие системных проблем в обеспечении прав этой категорий лиц, уже претерпевающих значительные ограничения своих прав в связи с совершенными преступлениями. Пилотные постановления, вынесенные в отношении России по данной категории дел, свидетельствуют о пока еще недостаточных мерах правового, организационного, методического и иного характера, предпринимаемых для надлежащего обеспечения прав и свобод заключенных под стражу и осужденных к лишению свободы.

Цели и методы исследования: целью настоящего исследования является приращение научных знаний в области обеспечения прав заключенных под стражу и осужденных к лишению свободы в России, находящих правовую интерпретацию в постановлениях Европейского Суда по правам человека. Методологическую основу составил комплекс общенаучных и частнонаучных методов, среди которых: диалектический метод познания, статистический, логический, системно-структурный и формально-юридический методы, метод анализа документов.

Результаты и ключевые выводы: важность обеспечения прав заключенных под стражу и осужденных к лишению свободы заключается в том, что они уже претерпевают негативные последствия совершенных ими преступлений. Задача государства - минимизировать негативные последствия их пребывания в изоляции от общества, в том числе путем создания минимальных надлежащих условий перевозки, содержания, а также возможности самостоятельно защитить свои права.

В числе мер по повышению защиты прав заключенных под стражу и осужденных следует указать:

введение законодательного запрета на помещение в следственные изоляторы лиц при достижении пределов наполнения (в таком случае лица должны направляться в ближайший по расстоянию следственный изолятор);

возможность заключенных под стражу и осужденных обращаться для защиты своих прав в государственные органы и к должностным лицам на конфиденциальной основе. Также целесообразно рассмотрение вопроса о введении еженедельной видеоконференцсвязи заключенных и соответствующих прокуроров, что позволит повысить информированность о действительном положении заключенных;

возбуждение уголовного дела по факту получения заключенным под стражу или осужденным травм, которые, согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, не могли быть нанесены собственноручно.

Ряд принимаемых мер должен быть направлен на контроль и обоснованность продления срока содержания под стражей, обоснованность срока рассмотрения дела в суде, что позволит избежать формального подхода и необоснованного продления срока содержания под стражей и чрезмерно длительного судебного разбирательства.

Ключевые слова: Европейский Суд по правам человека; заключенные под стражу; осужденные к лишению свободы; права и свободы человека и гражданина; пытки, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение; справедливое судебное разбирательство; эффективное средство правовой защиты.

право заключенный стража

Annotation

The relevance of the research: the problem of ensuring and protecting the rights of prisoners in custody and those sentenced to imprisonment in our country has a long historical retrospective. A significant number of appeals to the European Court of Human Rights are complaints against the Russian Federation of prisoners in custody and sentenced to imprisonment for unsatisfactory conditions of detention and transportation. In its rulings, the European Court of Human Rights has repeatedly pointed to the violation by the Russian Federation of the rights of prisoners in custody and those sentenced to imprisonment.

The problem statement: Based on the analysis of the judgments of the European Court of Human Rights issued against the Russian Federation on complaints of prisoners in custody and sentenced to imprisonment, it is obvious that there are systemic problems in ensuring the rights of this category of persons who are already undergoing significant restrictions on their rights

in connection with the crimes committed. The pilot rulings issued against Russia in this category of cases indicate that there are still insufficient legal, organizational, methodological and other measures taken to properly ensure the rights and freedoms of prisoners in custody and those sentenced to imprisonment.

The objectives and methods of research: the purpose of this study is to increase scientific knowledge in the field of ensuring the rights of prisoners in custody and sentenced to imprisonment in Russia, which are legally interpreted in the decisions of the European Court of Human Rights. The methodological basis is a complex of general scientific and private scientific methods, including: dialectical method of cognition, statistical, logical, system-structural and formal-legal methods, the method of document analysis.

The results and key findings: the importance of ensuring the rights of prisoners in custody and those sentenced to deprivation of liberty is that they are already suffering the negative consequences of the crimes they have committed. The task of the state is to minimize the negative consequences of their isolation from society, including by creating minimum appropriate conditions for transportation, maintenance, as well as the ability to independently protect their rights.

Measures to improve the protection of the rights of prisoners in custody and convicted persons should include:

the introduction of a legislative ban on the placement of persons in pre-trial detention centers when the filling limits are reached (in this case, the persons must be sent to the nearest pre-trial detention center);

the ability of prisoners in custody and convicted persons to apply for the protection of their rights to state bodies and officials on a confidential basis. Also is reasonable considering the introduction of a weekly video conferencing prisoners and the relevant prosecutors that will allow to raise awareness about the real situation of prisoners;

initiation of a criminal case on the fact that a prisoner or convicted person received injuries that, according to the conclusion of the forensic medical examination, could not have been inflicted with his own hand.

A number of measures taken should be aimed at monitoring and justifying the extension of the period of detention, the validity of the period of consideration of the case in court, which will avoid a formal approach and an unjustified extension of the period of detention and an excessively long trial.

Keywords: European Court of Human Rights; prisoners in custody; persons sentenced to deprivation of liberty; human and civil rights and freedoms; torture, inhuman or degrading treatment; fair trial; effective remedy.

Проблема обеспечения и защиты прав заключенных под стражу и осужденных к лишению свободы в нашей стране имеет длительную историческую ретроспективу. Ее актуализация произошла в связи со вступлением России в Совет Европы и подписанием Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее -- Конвенция) и протоколов к ней Конвенция о защите прав человека и основнвіх свобод, заклю-чена в г. Риме 4 ноября 1950 г. (с изм. от 13.05.2004) (вместе с «Про-токолом № 1», подписан в г. Париже 20 марта 1952 г., «Протоколом № 4 об обеспечении некоторых прав и свобод помимо тех, которые уже включены в Конвенцию и первый Протокол к ней», подписан в г. Страсбурге 16 сентября 1963 г., «Протоколом № 7», подписан в г. Страсбурге 22 ноября 1984 г.) // СЗ РФ. 2001. № 2. Ст. 163.. Разработчикам Конвенции удалось максимально четко и лаконично сформулировать основные права и свободы, на защиту и восстановление которых направлена деятельность Европейского Суда по правам человека (далее -- ЕСПЧ).

Президент Российской Федерации В. В. Путин, выступая на ежегодном расширенном заседании коллегии Генеральной прокуратуры Российской Федерации 17 марта 2020 г., отметил, что несмотря на предпринимаемые меры, количество нарушений прав осужденных остается значительным [1].

Однако изучение проблемы позволяет говорить о нарушениях прав лиц с момента их заключения под стражу.

Следует согласиться с авторами коллективной монографии «Права человека и правовая инфильтрация идей Европейского Суда по правам человека в правовую систему Российской Федерации», подготовленной С. А. Комаровым, И. В. Лаптевой, Д. И. Титенковым, что «соблюдение прав человека в местах принудительного содержания является одной из наиболее четко регламентированных, но одновременно и запущенных правозащитных проблем. С одной стороны, эти права в полном объеме гарантированы Конституцией Российской Федерации и действующим уголовно-исполнительным законодательством, с другой стороны -- права лиц в местах принудительного содержания часто нарушаются» [8, с. 181].

Для защиты своих прав заключенные под стражу и осужденные к лишению свободы могут использовать различные внутригосударственные и международные механизмы. Это обращения в аппарат Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, заявления в адрес Генерального прокурора Российской Федерации и подчиненных ему прокуроров, обжалования действий и бездействия должностных лиц в суде, обращения в Комитет по правам человека ООН, подача жалоб в ЕСПЧ.

Каждый из указанных механизмов позволяет заключенным под стражу и осужденным к лишению свободы обращаться для защиты своих прав.

Как отмечает А. Е. Симонова, ЕСПЧ «является своеобразным правовым и социальнокультурным феноменом, выступая для многих олицетворением своеобразной высшей степени справедливого судебного разбирательства» [11, с. 65-66].

Именно этим во многом обусловлено преимущество обращения в ЕСПЧ после исчерпания внутригосударственных механизмов защиты по сравнению с иными региональными и международными способами защиты. Объективность решений ЕСПЧ обеспечивается рядом внутригосударственных и международно-правовых институциональных гарантий:

наднациональный характер решений (ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации);

независимость и беспристрастность судей (ст. 21 Конвенции);

толкование и применение положений Конвенции и протоколов к ней (ст. 32 Конвенции);

обязательность исполнения государствами постановлений ЕСПЧ по делам, в которых они являются сторонами (ст. 46 Конвенции).

П. В. Тепляшин, О. В. Обернихина указывают, что «обязательность исполнения решений, их реальное эффективное исполнение и соблюдение, незыблемость правовых позиций в правовой системе государства отражают эффективность работы ЕСПЧ по созданию единых международно-правовых стандартов и их обеспечению в рамках правовых систем государств» [13, с. 69].

Указанные причины обусловливают значительное число обращений в ЕСПЧ с жалобами в отношении Российской Федерации.

Всего на 1 января 2021 г. на рассмотрении в ЕСПЧ находилось 41 700 жалоб на юрисдикционные акты различных стран Европы (на 1 января 2020 г. -- 44 500, на 1 января 2019 г. -- 43 100, на 1 января 2018 г. - 63 350).

Наибольшее число жалоб, ожидающих рассмотрения, подано в отношении России -- 13 645, или 32,7 % от общего количества жалоб, находящихся на рассмотрении (на 1 января 2020 г. -- 15 037, или 33,8 %, на 1 января 2019 г. -- 11 745, или 27,3 %, на 1 января 2018 г. -- 7 747, или 12,2 %).

А. М. Кононов, А. А. Опалева, объясняя такое положение, указывают, что значительное количество «обращений граждан в ЕСПЧ поддерживается ростом правовой культуры и правовой информированности населения страны, возросшей активностью правозащитных организаций и адвокатских сообществ». Среди других причин большого числа обращений в ЕСПЧ данные авторы называют наличие нерешенных проблем в работе по искоренению фактов нарушения законности, ущемление прав и свобод человека и гражданина в деятельности сотрудников органов внутренних дел, а также несоответствие некоторых положений российского законодательства требованиям международноправовых актов [6, с. 196].

Всего в 2020 г. в отношении Российской Федерации ЕСПЧ вынесено 185 решений, их них в 173 признано хотя бы одно нарушение Конвенции, в том числе пытки -- 13, жестокое обращение -- 41 (в 2019 г. -- 198 решений, их них в 186 признано хотя бы одно нарушение Конвенции, в том числе пытки -- 1, жестокое обращение -- 57; в 2018 г. -- 248 решений, из них в 238 установлено хотя бы одно нарушение Конвенции, в том числе: пытки -- 4, жестокое обращение -- 99; в 2017 г. -- 305 решений, из них в 293 установлено нарушение хотя бы одной статьи Конвенции, пытки -- 8, жестокое обращение -- 107) [3].

Общие данные по постановлениям, вынесенным ЕСПЧ в отношении России о нарушении ст. 3, 5, 6 и 13 Конвенции, приведены в таблице2.

Таблица

Сведения о постановлениях, вынесенных ЕСПЧ в отношении России о нарушении ст. 3, 5, 6 и 13 Конвенции

Таблица составлена с использованием годовых отчетов ЕСПЧ за 2002--2020 гг., опубликованных на официальном сайте Европейского Суда по правам человека. URL: https://www.echr.coe.int. (дата обращения: 30.01.2021).

Анализируя приведенные данные, следует отметить, что общее количество нарушений по указанным статьям составляет 3 997. Это превышает общее число вынесенных ЕСПЧ постановлений в отношении Российской Федерации, так как зачастую в одном постановлении устанавливается нарушение сразу нескольких положений Конвенции.

У различных авторов нет единого мнения относительно общего количества постановлений ЕСПЧ в отношении России по жалобам заключенных под стражу и осужденных. В научных источниках данные варьируются от 80 до 200 постановлений [2, с. 117; 12, с. 47].

Остановимся подробнее на некоторых постановлениях, в которых ЕСПЧ установлено нарушение со стороны Российской Федерации прав заключенных под стражу и осужденных к лишению свободы в России.

Весьма символично, что первым делом, принятым к рассмотрению ЕСПЧ по жалобе гражданина Российской Федерации, стало постановление, в котором заявитель указывал на длительность и неудовлетворительные санитарные условия содержания в следственном изоляторе, необоснованную продолжительность расследования и рассмотрения возбужденного в отношении него уголовного дела («Калашников против Российской Федерации»3).

В обоснование жалобы заявитель ссылался на переполненность камеры, отсутствие условий для полноценного сна, так как одно спальное место предназначалось для двух или трех человек, отсутствие вентиляции, постоянный запах табачного дыма, наличие насекомых, отсутствие приватности при пользовании туалетом, нахождение в камере вместе с больными сифилисом и туберкулезом. Представленное заключение медицинской экспертизы подтвердило наличие у заявителя ряда заболеваний: нейроциркуляторный дистонии, астеноневро- тического синдрома, хронического гастродуоденита, микоза, грибковых инфекционных заболеваний. Общий срок содержания В. Е. Калашникова в следственном изоляторе ИЗ-47/1 г. Магадана составил более 4 лет и 9 месяцев (с 29 июня 1995 г. по 20 октября 1999 г. и с 9 декабря 1999 г. по 26 июня 2000 г.).

Заявителем в период с 1995 по 1999 г. было подано не менее 15 ходатайств об освобождении его из-под стражи. Все ходатайства были отклонены по мотиву совершения заявителем тяжкого преступления (заявителю было предъявлено обвинение в незаконном присвоении денежных средств банка и 2 050 000 акций, принадлежавших акционерной компании) и в связи с возможностью, находясь на свободе, воспрепятствовать установлению истины по делу.

В своем постановлении ЕСПЧ установил, что имело место нарушение ст. 3, п. 3 ст. 5 и п. 1 ст. 6 Конвенции и присудил заявителю 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Правовая позиция ЕСПЧ по данному делу выразилась в том, что условия содержания заявителя под стражей в сочетании c длительностью срока содержания в неблагоприятных условиях приравниваются к унижающему достоинство обращению, тем самым имело место нарушение ст. 3 Конвенции.

Нарушение п. 3 ст. 5 Конвенции выразилось в превышении разумного срока пребывания

В. Е. Калашникова под стражей. Длительность заключения в трактовке ЕСПЧ не может быть обоснована только возможностью воспрепятствовать расследованию, особенно, когда сбор доказательств уже завершен, и дело находится на рассмотрении в суде.

Кроме того, по делу имело место нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции в части превышения разумного срока рассмотрения дела судом. Обосновывая свою позицию, ЕСПЧ признал, что длительные перерывы в заседаниях, связанные с отводом судьи, передачей дела на рассмотрение в другой суд, загруженностью суда, не могут служить оправданием столь длительного рассмотрения дела в суде.

ЕСПЧ придает запрету на применение пыток, бесчеловечного или унижающего достоинство обращению абсолютный характер [4, с. 138]. Данный тезис находит свое подтверждение в постановлениях ЕСПЧ, вынесенных по делам в отношении различных государств, например, по делу «Лабита против Италии» (Labita v. Italy) (жалоба № 26772/95), «Кудла против Польши» (Kudla v. Poland) (жалоба № 30210/96), «Дугоз против Греции» (Dougoz v. Greece) жалоба № 40907/98, «Вала- шинас против Литвы» (Valasinas v. Lithuania) (жалоба № 22558/98) и др.

В деле «Худоеров (Khudoyorov) против Российской Федерации»4 заявитель указывал на неудовлетворительные условия содержания под стражей и при перевозке в здание суда и обратно, а также необоснованность продления срока содержания под стражей. Камеры, в которых содержался заявитель, были переполнены, в связи с чем заключенным приходилось спать по очереди, система вентиляции отсутствовала, питание было скудным, металлические жалюзи

на окнах препятствовали доступу естественного света. Вместе с ним в камере содержались больные туберкулезом, гепатитом, чесоткой и ВИЧ. Санитарная обработка камеры не проводилась, что привело к распространению грызунов и насекомых. Во время содержания под стражей заявителя доставляли в суд 205 раз, из них 185 раз -- на заседания по факту предъявленного ему обвинения и 20 раз -- по вопросам продления срока содержания под стражей. Автомобиль для перевозки всегда был переполнен, в одиночном боксе его перевозили с другим заключенным, время в пути составляло не менее часа, так как по пути автофургон заезжал в другие учреждения.

Многократные ходатайства о применении к заявителю более мягкой меры пресечения были отклонены по мотиву предъявления ему обвинения в совершении особо тяжкого преступления, связанного с незаконным оборотом наркотических веществ, а также в связи с отсутствием в г. Владимире постоянного места жительства, наличием гражданства Республики Таджикистан и возможностью скрыться, находясь на свободе. Общая продолжительность содержания под стражей Худоерова составила более 4 лет и 3 месяцев (с 16 февраля 2000 г. по 28 мая 2004 г.).

В данном деле ЕСПЧ установил нарушение ст. 3 (условия содержания и перевозки), п. 1 ст. 5 (содержание под стражей в отсутствие на это решения уполномоченного органа), п. 3 ст. 5 (необоснованная продолжительность содержания под стражей), п. 4 ст. 5 Конвенции (чрезмерная продолжительность рассмотрения кассационных жалоб и их не рассмотрение по существу) и присудил заявителю 50 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Нарушение ст. 3 Конвенции в данном деле заключалось в содержании заявителя под стражей в условиях, не отвечающих требованиям санитарно-гигиенической безопасности, в отсутствии возможности общаться с родственниками на таджикском языке и иметь личное пространство в камере, которые сочетались с длительностью содержания под стражей.

Нарушение п. 4 ст. 5 Конвенции заключалось в необоснованной продолжительности рассмотрения жалоб заявителя. Поданное им ходатайство об освобождении не было рассмотрено «безотлагательно», поданные им кассационные жалобы о продлении срока содержания под стражей не были рассмотрены по существу. Кроме того, ЕСПЧ по своей инициативе рассмотрел вопрос о нарушении п. 1 ст. 6 Конвенции и пришел к выводу, что продолжительность процесса не соответствовала требованию разумного срока.

Нарушение условий перевозки заключенных, наряду с неудовлетворительными условиями содержания, является одним из наиболее распространенных доводов, указывающих на нарушение ст. 3 Конвенции.

Аналогичные правовые позиции были высказаны ЕСПЧ по делу «Мансур против Турции» (Mansur v. Turkey) от 8 июня 1995 г., «Мюллер против Франции» (Muller v. France) от 17 марта 1997 г., «Илийков против Болгарии» (Ilijkov v. Bulgaria) от 26 июля 2001 г. (жалоба № 33977/96), «Пирс против Греции» (Peers v. Greece) (жалоба № 28524/95) и др.

В деле «Смирновы (Smirnova) против Российской Федерации» Дело «Смирновы (Smirnova) против Российской Федера-ции»: постановление ЕСПЧ от 24 июля 2003 г. (жалобы № 46133/99 и 48183/99) // Бизнес-адвокат. 2003. № 20. заявительницы указывали на необоснованную продолжительность заключения под стражей и расследования возбужденного против них уголовного дела, а одна из заявительниц -- на незаконное изъятие ее паспорта сотрудниками правоохранительных органов.

По возбужденному 5 февраля 1993 г. уголовному делу сестры Смирновы обвинялись в мошенничестве в особо крупном размере.

9 января 2002 г. Тверской районный суд г. Москвы признал обоих заявительниц виновными и приговорил первую заявительницу -- Е. П. Смирнову -- к 8 годам лишения свободы, а вторую -- И. П. Смирнову -- к 6 годам лишения свободы.

9 апреля 2002 г. уголовное дело было прекращено в связи с истечением сроков давности. В общей сложности Е. П. Смирнова содержалась под стражей 4 года 3 месяца и 29 дней, И. П. Смирнова -- 1 год 6 месяцев и 16 дней.

ЕСПЧ постановил, что имело место нарушение п. 1 и 3 ст. 5 и п. 1 ст. 6 Конвенции в отношении обоих заявительниц. В отношении Е. П. Смирновой признано нарушение ст. 8 Конвенции в связи с необоснованным изъятием у нее паспорта. Обосновывая нарушение Российской Федерацией п. 1 и 3 ст. 5 Конвенции, ЕСПЧ указал, что ссылки на серьезность обвинений, указание на личностные характеристики заявительниц без конкретных формулировок, заключение под стражу из-за неявки в суд без указания каких-либо деталей и рассмотрения возможности применения мер пресечения, не связанных с лишением свободы, не были достаточно обоснованными для столь длительного содержания под стражей.

Изъятие паспорта у Е. П. Смирновой в правовом смысле представляло собой вмешательство в ее частную жизнь, так как без данного документа она не могла устроиться на работу, совершать нотариальные действия, обращаться за медицинской помощью, заключать брак, совершать иные юридически значимые действия.

Как констатировал ЕСПЧ в ряде постановлений, продление срока содержания под стражей является необоснованным, если следственные органы не представили новых, объективных доказательств необходимости применения именно этой самой строгой меры пресечения. ЕСПЧ признал, что неизменное указание на тяжесть совершенного преступления и возможность воспрепятствовать расследованию, особенно если сбор доказательств уже завершен, и лицу предъявлено обвинение, не может являться достаточным основанием для продления срока содержания под стражей.

В деле «Панченко (Panchenko) против Российской Федерации» Дело «Панченко (Panchenko) против Российской Федерации»: постановление ЕСПЧ от 8 февраля 2005 г. (жалоба № 45100/98) // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. № 9. заявитель указывал на чрезмерную длительность содержания под стражей и непроявление должного внимания со стороны судов при рассмотрении вопроса о продлении срока содержания под стражей.

29 августа 1995 г. в отношении заявителя возбуждено уголовное дело по обвинению в грабеже по предварительному сговору, хищении в особо крупных размерах по предварительному сговору, вымогательстве в особо крупных размерах и превышении должностных полномочий и избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. Неоднократные ходатайства заявителя об освобождении из-под стражи были отклонены по мотиву тяжести предъявленных заявителю обвинений и его личностных характеристик.

4 февраля 2004 г. уголовное дело в отношении заявителя было прекращено, некоторые пункты обвинения были сняты прокуратурой, а в отношении остальных суд установил, что по ним истек срок давности. В общей сложности заявитель провел под стражей более 4 лет: с 31 августа 1995 г. по 29 февраля 2000 г.

ЕСПЧ установил, что в данном деле имело место нарушение п. 3 и 4 ст. 5, п. 1 ст. 6 Конвенции, и присудил 4 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции заключалось в несоблюдении требований разумного срока при судебном разбирательстве дела заявителя. К затягиванию привело низкое качество предварительного расследования дела, неоднократные возвраты на дополнительное расследование, проведение судебных заседаний с большими интервалами. Кроме того, содержание заявителя под стражей в период с 21 сентября по 26 октября 1999 г. было незаконным в связи с отсутствием решения по кассационной жалобе заявителя на судебное решение о проведении дополнительного расследования.

Таким образом, обобщая решения ЕСПЧ, следует отметить, что Российская Федерация в лице уполномоченных органов и должностных лиц вынуждена признавать нарушения прав, установленных Конвенцией, как в связи с несоответствием мест содержания под стражей санитарно-гигиеническим требованиям, нехваткой личного пространства из-за переполненности камер, так и необоснованным длительным проведением расследования и судебного разбирательства при одновременном содержании обвиняемых под стражей.

Как отмечает один из ведущих специалистов по проблемам деятельности ЕСПЧ в России А. И. Ковлер Ковлер Анатолий Иванович - судья ЕСПЧ от России с 1998 по 2012 г., доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации., толкование ст. 6 Конвенции наполняется новым содержанием, в поле зрения ЕСПЧ попадают масштабные (общеевропейские) проблемы, среди которых повышение требований к оценке доказательств, полученных в результате оперативно-розыскных мероприятий и заранее спланированных действий сотрудников правоохранительных органов [5, с. 95-96].

В деле «Ваньян (Vanyan) против Российской Федерации» Дело «Ваньян (Vanyan) против Российской Федерации»: по-становление ЕСПЧ от 15 декабря 2005 г. (жалоба № 53203/99) // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2006. № 7. заявитель указывал, что совершил преступление в результате провокации сотрудников правоохранительных органов. При пересмотре дела в порядке надзора заявитель и его адвокат не были уведомлены о проведении заседания, в связи с чем не имели возможности изложить свою позицию.

ЕСПЧ установил, что в данном деле нарушены п. 1 ст. 6 Конвенции (в части провокации совершения преступления со стороны сотрудников правоохранительных органов), п. 1 и подп. «с» п. 3 ст. 6 Конвенции (необеспече- ние личного присутствия заявителя и его адвоката на заседании суда надзорной инстанции), и присудил Г. А. Ваньяну 3 000 евро в качестве возмещения морального вреда.

ЕСПЧ отметил, что для того, чтобы снять с частного лица статус «жертвы», национальные органы должны признать прямо или по существу нарушение Конвенции и предоставить компенсацию за него. По данному делу этого сделано не было, суд надзорной инстанции пересмотрел приговор, признав заявителя виновным и приговорив его к меньшему сроку лишения свободы, но не снял с него статус «жертвы».

Нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции заключалось в том, что вмешательство правоохранительных органов повлияло на поведение заявителя и спровоцировало совершение им преступления. Использование полученных таким путем доказательств влияло на справедливость судебного разбирательства.

Тем самым ЕСПЧ признал недопустимость провокаций преступления со стороны сотрудников правоохранительных органов, даже если это оправдывалось целью борьбы с преступностью.

Дело «Ананьев и другие (Ananyev and others) против Российской Федерации» Дело «Ананьев и другие (Ananyev and others) против Россий-ской Федерации»: постановление ЕСПЧ от 10 января 2012 г. (жалоба № 42525/07, 60800/08) // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. № 8. стало важной вехой эволюции правовых позиций ЕСПЧ в отношении Российской Федерации. Данное постановление стало пилотным по проблемам применения пыток, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения и отсутствия эффективных внутригосударственных средств правовой защиты.

Отметим, что в отношении Польши также приняты пилотные постановления в связи с переполненностью польских следственных изоляторов: дело «Орховский против Польши» (Orchowski v. Poland) (жалоба № 17885/04) и «Норберт Сикорский против Польши» (Norbert Sikorski v. Poland) (жалоба № 17599/05).

Сущность процедуры пилотного постановления раскрывает Т. Д. Оганесян. Он отмечает, что такое постановление накладывает «на государство-ответчика юридическую обязанность избрать меры общего характера, которые должны быть приняты в национальной правовой системе, то есть меры организационного, административного или законодательного характера, устраняющие причины нарушения Конвенции и не допускающие ее нарушения в дальнейшем» [7, с. 156].

В пилотном постановлении ЕСПЧ указывает государству-ответчику на системную проблему и предлагает принять меры общего и индивидуального характера по решению данной проблемы. Кроме того, ЕСПЧ устанавливает государству-ответчику определенный срок, в течение которого данные меры должны быть реализованы. В течение этого времени ЕСПЧ приостанавливает рассмотрение аналогичных жалоб, чтобы власти государства-ответчика в добровольном порядке могли признать нарушение Конвенции и выплатить заявителям справедливую компенсацию.

Важным процедурным моментом деятельности ЕСПЧ является объединение двух и более жалоб в одно производство. ЕСПЧ при исследовании жалоб, поступивших в разное время от различных заявителей, в которых указывается на схожие нарушения (например, неудовлетворительные условия содержания в следственных изоляторах в разных субъектах Российской Федерации), может принять решение об их объединении в одно производство.

Заявители по делу «Ананьев и другие (Ananyev and others) против Российской Федерации» утверждали, что содержались под стражей в бесчеловечных и унижающих достоинство условиях и не располагали эффективными внутригосударственными средствами правовой защиты.

С. М. Ананьев содержался в следственном изоляторе № ИЗ-67/1 г. Смоленска с 20 января по 23 марта 2007 г. Камера была переполнена, количество заключенных превышало число имеющихся спальных мест, на одного заключенного приходилось менее 1,25 кв. м личного пространства.

Г. Г. Баширов содержался в следственном изоляторе № ИЗ-30/1 г. Астрахани с 3 мая 2005 г. по 21 мая 2008 г. Камеры, где он содержался, были переполнены, количество заключенных превышало число спальных мест, на одного заключенного приходилось не более 2 кв. м пространства.

В обоих случаях ЕСПЧ установил нарушение ст. 3 и 13 Конвенции и присудил С. М. Ананьеву 2 000 евро, Г. Г. Баширову -- 13 000 евро в качестве компенсации морального вреда. Кроме того, ЕСПЧ обязал Российскую Федерацию предоставить возмещение всем жертвам бесчеловечных и унижающих достоинство условий содержания под стражей в российских следственных изоляторах, которые подали свои жалобы до вынесения данного решения, в течение 12 месяцев с даты, когда оно вступит в силу, или с даты, когда их жалобы были коммуници- рованы властям Российской Федерации.

Принимая данное пилотное постановление, ЕСПЧ указал, что неудовлетворительные условия содержания представляют собой системную проблему в России, которая повлекла многочисленные нарушения ст. 3 и 13 Конвенции, установленные в более чем 80 постановлениях, принятых после первого постановления в 2002 г. по делу В. Е. Калашникова.

Целью пилотного постановления было, во- первых, оказание помощи России в устранении причин, способствующих бесчеловечным условиям содержания в российских следственных изоляторах, во-вторых, отложив рассмотрение аналогичных дел, дать возможность государству-ответчику самостоятельно компенсировать заявителям причиненный ущерб. На момент принятия данного пилотного постановления в ЕСПЧ находилось примерно 250 жалоб аналогичного характера, поданных против России и имеющих для заявителей перспективу удовлетворения.

Среди основных проблем, приводящих к нарушению ст. 3 Конвенции, ЕСПЧ назвал следующие: отсутствие достаточного личного пространства в камерах; недостаток спальных мест; неоправданное ограничение доступа естественного освещения и воздуха; отсутствие уединения при пользовании туалетом.

Среди мер, рекомендованных ЕСПЧ для устранения системных нарушений Конвенции, указано уменьшение фактов избрания меры пресечения в виде заключения под стражу; уменьшение продолжительности предварительного содержания под стражей без достаточных оснований; преимущественное избрание альтернативных мер пресечения, не связанных с лишением свободы; недопущение приема лиц в следственный изолятор при превышении проектной вместимости путем законодательного установления данного полномочия у начальников следственных изоляторов. Для повышения эффективности внутригосударственных средств правовой защиты ЕСПЧ рекомендовал пересмотреть способы подачи жалоб лицами, содержащимися под стражей, национальным органам принять меры для безотлагательного и тщательного рассмотрения таких жалоб при обеспечении личного участия заключенных.

Перечисленные нарушения и проблемы, с которыми сталкиваются заключенные и осужденные в России, являются повторяющимися и типичными. ЕСПЧ неоднократно указывал на наличие системной проблемы не в законодательстве, а в правоприменении, когда положения действующих и вполне отвечающих стандартам Совета Европы норм на практике не всегда реализуются [9, с. 38].

Данное пилотное постановление способствовало широкому применению альтернативных видов процессуального принуждения (домашний арест и залог), закреплению права пострадавшего от ненадлежащих условий содержания под стражей и в местах заключения на компенсацию материального ущерба и морального вреда. Были внесены соответствующие изменения и дополнения в различные законодательные акты. В частности, принят Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации: федер. закон от 8 марта 2015 г. № 21-ФЗ (в ред. от 8 де-кабря 2020 г.) // СЗ РФ. 2015. № 10. Ст. 1391. О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации» и Федеральный конституционный закон «О военных судах Российской Федерации» в связи с введением в действие Ко-декса административного судопроизводства Российской Федерации: федер. конституц. закон от 8 марта 2015 г. № 1-ФКЗ // СЗ РФ. 2015. № 10. Ст. 1390., а также Федеральный конституционный закон «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации» и Федеральный конституционный закон «О военных судах Российской Федерации» в связи с введением в действие Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации»11. Указанные нормативные правовые акты предусматривают создание существенно усовершенствованного превентивного национального механизма правовой защиты от нарушений, связанных с необеспечением надлежащих условий содержания в следственных изоляторах и местах лишения свободы.

Кроме того, приняты постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О применении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции» О применении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде апел-ляционной инстанции: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 ноября 2012 г. № 26 (в ред. от 1 декабря 2015 г.) // Рос. газ. 2012. 7 дек. № 283. и «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий» О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий: постановление Пленума Верхов-ного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2013 г. № 41 (в ред. от 11 июня 2020 г.) // Рос. газ. 2013. 27 дек. № 294., приказ Минюста России, МВД России, СК России, ФСБ России, ФСКН России «Об утверждении Порядка осуществления контроля за нахождением подозреваемых или обвиняемых в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением возложенных судом запретов подозреваемыми или обвиняемыми, в отношении которых в качестве меры пресечения избран запрет определенных действий, домашний арест или залог» Об утверждении Порядка осуществления контроля за нахож-дением подозреваемых или обвиняемых в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением возложенных судом запретов подозреваемыми или обвиняемыми, в отношении которых в качестве меры пресечения избран запрет определенных действий, домашний арест или залог [Электронный ресурс]: при-каз Минюста России № 189, МВД России № 603, СК России № 87, ФСБ России № 371 от 31 августа 2020 г. // Официальный интернет- портал правовой информации. URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 04.09.2020)..

Внесены изменения в Федеральный закон «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в со-вершении преступлений: федер. закон от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ (в ред. от 27 декабря 2019 г.) // СЗ РФ. 1995. № 29. Ст. 2759. в части безотлагательного проведения медицинского освидетельствования и оказания медицинской помощи О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации по во-просам охраны здоровья граждан в Российской Федерации: федер. закон от 25 ноября 2013 г. № 317-ФЗ (в ред. от 26 апреля 2016 г.) // СЗ РФ. 2013. № 48. Ст. 6165., а также осуществления деятельности членов общественной наблюдательной комиссии по обеспечению прав подозреваемых и обвиняемых О внесении изменений в статью 18.1 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в со-вершении преступлений» и Федеральный закон «Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии лицам, находящимся в местах принуди-тельного содержания»: федер. закон от 19 июля 2018 г. № 203-ФЗ // СЗ РФ. 2018. № 30. Ст. 4538..

Наряду с законодательными мерами были проведены различные организационные мероприятия. Введены в эксплуатацию 26 новых следственных изоляторов и режимных корпусов в следственных изоляторах 18 территориальных органов ФСИН России. Санитарная площадь камерных помещений во всех следственных изоляторах и помещениях, используемых в качестве следственных изоляторов, приходящаяся на одного человека, приведена в соответствие с законодательством (4 кв. м). Осуществлены работы по установке приточно-вытяжной вентиляции и по отгораживанию туалетов от жилой площади камер. Оптимизированы маршруты конвоирования из следственных изоляторов в суды и следственные органы и обратно в целях исключения переполнения автофургонов и соблюдения прав личности при конвоировании. В штатное расписание всех территориальных органов ФСИН России введены должности помощника начальников территориального органа ФСИН России по соблюдению прав человека в УИС [10].

26 марта 2019 г. ЕСПЧ принято постановление по делу «Мешенгов (Meshengov) против России» Дело «Мешенгов (Meshengov) против России» [Электрон-ный ресурс]: постановление ЕСПЧ от 26 марта 2019 г. (жалоба № 30261/09) // Официальный сайт Европейского Суда по правам человека. URL: http://www.echr.coe.int. (дата обращения: 17.05.2020). (Case of Meshengov v. Russia). Заявитель указывал на жестокое обращение с ним во время содержания под стражей и неспособность властей провести эффективное расследование его жалоб. Из постановления ЕСПЧ следует, что Е. В. Мешенгов был задержан по подозрению в убийстве. По утверждению заявителя, в ночь с 9 на 10 апреля 2007 г. в Свердловском районном отделе внутренних дел г. Иркутска сотрудники правоохранительных органов надели ему на голову противогаз и перекрыли воздушный поток для дыхания, били кулаком в грудь и по ушам, использовали электрический ток для получения признательных показаний. Заявитель несколько раз терял сознание, после чего согласился подписать документы, переданные ему сотрудниками правоохранительных органов, при условии, что они прекратят физическое насилие. Е. В. Мешенгов дал признательные показания в убийстве, а также указал, что травмы получил сам от наручников, потому что «он оказал сопротивление». При поступлении в следственный изолятор г. Иркутска (ИЗ 38/1/2) у заявителя было зафиксировано наличие синяков и ссадин, которые были вызваны твердыми предметами с явно ограниченной площадью поверхности. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы данные травмы не могли быть нанесены собственноручно. В возбуждении уголовного дела по факту причинения Е. В. Мешенгову травм со стороны сотрудников правоохранительных органов неоднократно было отказано. Сам заявитель был признан виновным в убийстве и приговорен к 19 годам лишения свободы. Решением Верховного Суда Российской Федерации срок лишения свободы Е. В. Мешенгову снижен до 18 лет и 6 месяцев.

ЕСПЧ установил нарушение ст. 3 Конвенции и присудил заявителю 25 000 евро в качестве компенсации морального вреда. В данном деле ЕСПЧ подтвердил факт жестокого обращения с заявителем и указал, что наличие травм, полученных после задержания и зафиксированных в заключении судебно-медицинской экспертизы, уже достаточно не только для проведения доследственной проверки, но и для возбуждения уголовного дела, в рамках которого требовалось провести весь комплекс следственных действий. Тем самым было допущено нарушение ст. 3 Конвенции в ее материальном и процессуальном аспектах -- заявитель подвергся бесчеловечному и унижающему достоинство обращению со стороны сотрудников правоохранительных органов, а власти не провели должного расследования.

В данном деле ЕСПЧ установил нарушение ст. 3 Конвенции на основании жестокого обращения с заявителем, получения правоохранительными органами признательных показаний неправовыми способами и отсутствия со стороны властей государства-ответчика эффективных мер по установлению лиц, причинивших заявителю травмы.

Вместе с тем дело «Мешенгов (Meshengov) против России» показало нерешенность в России проблемы жестокого обращения со стороны правоохранительных органов для получения признательных показаний, а также отсутствие эффективных механизмов реагирования государства в данных ситуациях. ЕСПЧ неоднократно указывал, что все случаи насилия, причинения травм заключенным и осужденным должны рассматриваться не в рамках доследственной проверки, а в рамках возбужденного уголовного дела с проведением полного комплекса следственных действий.

Не менее актуальной проблемой остается и отсутствие эффективных средств правовой защиты, когда суды не рассматривают в макси-

мально короткий срок ходатайства заключенных и осужденных, не обеспечивают их участие вместе с защитниками в рассмотрении поданных ходатайств, не рассматривают эти ходатайства по существу, ограничиваясь стандартными формулировками.

9 апреля 2019 г. ЕСПЧ было принято еще одно постановление в отношении Российской Федерации по факту нарушения ст. 3 Конвенции (дело «Томов и другие (Tomov and Others) против Российской Федерации»)19.

Заявители указывали на неудовлетворительные условия перевозки автомобильным и железнодорожным транспортом, чрезмерную продолжительность перевозок, стесненные условия, ограничение возможности пользоваться туалетом.

ЕСПЧ установил нарушение ст. 3, 13 и п. 1 ст. 6 Конвенции в связи с бесчеловечными и унижающими достоинство условиями перевозки заключенных. В данном деле ЕСПЧ установил нарушение ст. 3 Конвенции на основании необоснованно длительной перевозки заявителей в сочетании с плохими условиями этой перевозки: перенаполненность железнодорожных вагонов и автомобильных фургонов, лишение возможности свободно пользоваться туалетом, несоблюдение температурных условий в зависимости от времени года.

Кроме того, ЕСПЧ обязал Российскую Федерацию разработать и принять эффективные внутригосударственные средства правовой защиты в отношении жалоб на условия перевозки заключенных, которые должны иметь как превентивный, так и компенсационный характер. Одновременно было приостановлено производство по всем жалобам, в которых основным вопросом являются условия перевозки заключенных.

В 2019 г. Россия стала массово признавать в ЕСПЧ нарушения прав по жалобам на неудовлетворительные условия в тюрьмах и колониях. В течение 2019 г. была признана ответственность по 142 жалобам на ненадлежащие условия содержания, установлена выплата справедливой компенсации [14].

В декабре 2019 г. подписан Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», который внес изменения в Федеральный закон «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации и Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации. Все изменения связаны с установлением компенсаторного судебного механизма правовой защиты от нарушений, связанных с необеспечением надлежащих условий содержания под стражей и в исправительных учреждениях20.

Таким образом, проблема обеспечения и защиты прав заключенных под стражу и осужденных к лишению свободы в России продолжает оставаться одной из самых актуальных. Важность обеспечения прав указанных категорий лиц заключается в том, что они уже претерпевают негативные последствия совершенных ими преступлений. Задача государства -- минимизировать негативные последствия их пребывания в изоляции от общества, в том числе путем создания минимальных надлежащих условий перевозки, содержания, а также возможности самостоятельно защитить свои права.

В числе мер по повышению защиты прав заключенных под стражу и осужденных следует указать:

введение законодательного запрета на помещение их в следственные изоляторы при достижении лимитов наполнения (в таких случаях указанные лица должны направляться в ближайший по расстоянию следственный изолятор);

наделение заключенных под стражу и осужденных правом обращаться для защиты своих прав в государственные органы и к должностным лицам на конфиденциальной основе;

законодательное закрепление введения еженедельной видеоконференцсвязи заключенных под стражу и надзирающих прокуроров, что позволит повысить информированность о реальном положении заключенных и обеспечить санитарно-эпидемиологическое благополучие взаимодействующих субъектов в условиях распространения новой коронавирусной инфекцией COVID-19, а также аналогичных инфекционных заболеваний;

на основе анализа постановлений ЕСПЧ о фактах необоснованных отказов в возбуждении уголовных дел методическое обоснование необходимости возбуждения уголовных дел при получении фактических данных в ходе до- следственной проверки и предварительного заключения врача о получении травм заключенными под стражу или осужденными, характер которых исключает их собственноручное причинение;

обеспечение действенного процессуального контроля за обоснованностью продления сроков содержания под стражей и сроков рассмотрения дела в суде, позволяющего избежать необоснованного продления срока содержания под стражей, а также осуществлять отправление правосудия в разумные сроки.

В качестве вывода необходимо отметить, что в настоящее время наблюдается эволютивное развитие правовых позиций ЕСПЧ по жалобам в отношении России заключенных под стражу и осужденных к лишению свободы. Это связано как с развитием системы прав, закрепленных Конвенцией, так и с осознанием необходимости соответствия их содержания основным правовым трендам.

В ряде случаев происходит расширительное толкование предписаний Конвенции. В частности, это проявляется в том, что к традиционным понятиям пыток и бесчеловечного обращения, наказания добавляется понятие «моральных страданий». Такое понятие фигурирует в делах об экстрадиции в «страны риска», о пропавших без вести или похищенных для оцен- ки психологического состояния родственников потерпевших.

Примером расширительного толкования Конвенции в постановлениях ЕСПЧ является признание меры наказания в виде пожизненного тюремного заключения без права условно-досрочного освобождения нарушением ст. 3 указанного документа. Более того, в своем отдельном мнении судья от Ирландии А. Пауэр- Форд вводит в контексте ст. 3 Конвенции понятие «право на надежду» для заключенных, страдания которых сравнимы со страданиями приговоренных к смерти [5, с. 95].