О некоторых аспектах допустимости заключений, показаний специалиста и эксперта в досудебном производстве по уголовным делам

Размещено на http://www.allbest.ru/

Статья по теме:

О некоторых аспектах допустимости заключений, показаний специалиста и эксперта в досудебном производстве по уголовным делам

Терехин Владимир Вячеславович, профессор кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России доктор юридических наук, доцент

Яргутова Вероника Юрьевна, преподаватель кафедры судебной бухгалтерии и бухгалтерского учета Нижегородской академии МВД России

Статья посвящена рассмотрению актуальных проблем обеспечения допустимости заключений, показаний специалиста и эксперта на этапе формирования доказательств на досудебных стадиях уголовного процесса. На основе анализа позитивного законодательства и судебной практики авторы обосновывают необходимость детальной регламентации процедуры допроса специалиста в УПК РФ.

Ключевые слова: допустимость, специалист, эксперт, показания, заключения, допрос, суд, специальные знания.

Terekhin Vladimir Vyacheslavovich - Professor, the Department of Criminal Procedure, the Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Doctor of Law, Associate Professor.

Yargutova Veronika Yurevna - Lecturer, the Department of Forensic Accounting and Accounting, the Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia.

ABOUT SOME ASPECTS OF THE ADMISSIBILITY OF CONCLUSIONS, TESTIMONY OF A SPECIALIST AND EXPERT IN PRE-TRIAL PROCEEDINGS IN CRIMINAL CASES

The article is devoted to the consideration of topical problems of ensuring the admissibility of some conclusions, testimony of a specialist and an expert at the stage of forming evidence at the pre-trial stages of the criminal proceedings.

Keywords: admissibility, specialist, expert, testimony, conclusions, interrogation, trial, special knowledge.

Перманентное реформирование отечественного уголовного судопроизводства неизбежно преломляется в стандарте допустимости доказательств, обоснованно именуемого экстрактом формы процесса [10]. Общая направленность реформы к усилению состязательных начал процесса обусловила и развитие институтов состязательности в его досудебных стадиях. Однако каких-либо существенных изменений в части нормативного регулирования института допустимости уголовно-процессуальных доказательств до настоящего времени не наблюдается. Субъекты доказывания по-прежнему ориентируются на критерии предусмотренных законом способа и источника доказательств, надлежащего субъекта и формы фиксации доказательств, сформулированные еще в период действия УПК РСФСР. Вот и действующий стандарт допустимости доказательств сводит оценку допустимости к установлению полномочности субъекта доказывания, законности способа собирания, источника и формы, в которой фиксируются результаты процессуальных/ следственных действий. При этом процесс доказывания по уголовному делу, как известно, включает в себя два аспекта, имманентных друг другу: доказывание-познание и доказывание-обоснование. Проверка, оценка допустимости доказательств, преимущественно связана с доказыванием-обоснованием [11]. Фактически доказывание-обоснование и представляет собой процесс обоснования полномочными участниками суждения о наличии/ отсутствии допустимости у каждого доказательства в отдельности и у системы доказательств в целом. В абсолютном большинстве случаев базируется данный аспект доказывания на основе свободы формирования внутреннего убеждения, но есть и исключение: п. 1, 2 ч. 1 ст. 75 УПК РФ, где законодатель применил формальный подход к оценке.

В ближайшей перспективе законодателем и руководством судебной системы обозначены шаги по нормативному расширению полномочий стороны защиты в части формирования доказательств в досудебных стадиях, в том числе посредством исследований специалиста/эксперта, получения показаний у названных участников, а также и депонирования доказательств в интересах стороны защиты, что потребует соответствующей корректировки и института допустимости доказательств в части, опосредующей досудебный этап их формирования. Реализация данных намерений, очевидно, повысит эффективность формирования защитой доказательств (в ряде случаев при участии следственного судьи), но повысится ли эффективность реализации назначения уголовного судопроизводства? Вопрос предметно-практический, когда речь идет о критериях допустимости доказательств. В силу взаимосвязанности различных форм общественного сознания и видов судопроизводств (уголовные дела с административной преюдицией, гражданский иск в уголовном процессе) использование опыта уже имеющихся, апробированных практикой нормативных конструкций - весьма рациональный подход к оптимизации уголовно-процессуального института допустимости доказательств.

В смежных отраслях судопроизводства (прежде всего, по делам об административных правонарушениях) наличие соответствующих возможностей у сторон, обусловленное стандартом доказывания, зачастую приводит к затягиванию сроков рассмотрения дел именно по причине предоставления сторонами заключений, показаний специалистов, экспертов, выводы и суждения которых имеют взаимоисключающий характер. В данном контексте первоочередной задачей является разработка такого нормативного механизма реализации стороной защиты новоявленных полномочий в досудебном доказывании, который бы позволил избежать негативных обстоятельств, имеющих место в производстве по делам об административных правонарушениях. К числу таких обстоятельств, безусловно, относятся: длительные сроки исследований, сравнительно высокая стоимость проведения исследований специалистами, экспертами; проведение исследований некомпетентными/неуполномоченными специалистами, экспертами, низкое качество (несоблюдение методики, использование неопробированной методики, использование недостаточного объема образцов для сравнительного исследования; использование образцов, происхождение которых не установлено, недостоверность выводов (вплоть до фальсификации), неоднозначность суждений и т. п.).

Доказывание по значительной части дел об административных правонарушениях, общественная опасность которых приближается к уголовным деяниям, может осуществляться в соответствии с уголовно-процессуальным стандартом (см. «правила Энгеля») [7]. В то же время уголовные дела с административной преюдицией «опираются» на доказательства проверенные, оцененные по стандарту допустимости судопроизводства по делам об административных правонарушениях. В соответствии с п. 18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 5 от 24.03.2005 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса РФ об административных правонарушениях» «...протоколы и иные материалы ранее прекращенного уголовного дела в отношении лица, привлекаемого к административной ответственности за те же действия (бездействие), могут быть использованы в качестве доказательств при рассмотрении дела об административном правонарушении» [6].

Таким образом, при наличии единых принципиальных основ доказывания, закрепленных в УПК РФ и КоАП РФ (ст. 17 УПК РФ, ст. 26.11 КоАП РФ и др.), совпадающих позициях ЕСПЧ и Верховного Суда РФ, несмотря на достаточно широкую дифференциацию формы уголовного судопроизводства и производства по делам об административных правонарушениях (наиболее существенно проявляется в распределении бремени доказывания, допускаемой законодателем активности суда при осуществлении доказывания- обоснования и т. п.), утверждение о нормативной легализации межотраслевой преюдиции и наличии убедительных нормативных предпосылок к формированию межотраслевого стандарта допустимости доказательств в части формирования таких доказательств, как заключение, показания специалистов, экспертов стороной защиты в досудебном производстве, не будет преувеличением. Однако имеющие место издержки практики по делам об административных правонарушениях вызывают серьезную озабоченность у специалистов относительно правоприменения ожидаемых новелл (при формировании защитой заключения, показаний специалистов, экспертов) по уголовным делам.

Так, по делу 12-129/20 в связи с жалобой на решение должностного лица по делу об административном правонарушении, предусмотренном ч. 2 ст. 12.27 КоАП РФ, обжалованное решение административного органа (о прекращении производства по делу ввиду отсутствия состава административного правонарушения) основывалось на заключении эксперта ГБУЗ НО «Нижегородское бюро судебно-медицинской экспертизы» № Х от 2019 г., из которого следовало, что каких-либо телесных повреждений у гр. Nв представленной медицинской документации не зарегистрировано. Диагноз «закрытая черепно-мозговая травма - сотрясение головного мозга, ушиб мягких тканей головы» - не подтвержден объективными данными в представленной медицинской документации, а поэтому судебно-медицинской оценке гражданин не подлежит. Суд усомнился в данном заключении и назначил (повторную) судебно-медицинскую экспертизу (заинтересованное лицо предоставило дополнительные материалы). Вторая экспертиза была проведена сотрудником того же медицинского учреждения. По заключению врача-эксперта ГБУЗ НО «Нижегородское бюро судебно-медицинской экспертизы» № Х от 2020 г. у гр. N установлено причинение легкого вреда здоровью. В итоге судом оспариваемое решение административного органа было отменено, дело направлено на новое рассмотрение.

Приведенный пример далеко не исчерпывает многообразия ситуаций, имеющих место в практике судопроизводства (как по делам об административных правонарушениях, так и уголовных), которые выходят за нормативные лекала (несмотря на достаточно детальное описание законодателем и пояснения пленумов Верховного Суда РФ), призванные обеспечить единообразность правоприменения. Полагаем, что единообразие выводов судов - задача намного более трудноразрешимая, чем единообразие мышления судей на пути к истине, к которому и следует стремиться при оптимизации стандарта допустимости доказательств.

Допустимость и достоверность заключений специалистов/экспертов как источников доказательств, формируемых в досудебных стадиях, безусловно, взаимно детерминированы допустимостью и достоверностью показаний этих участников судопроизводства. Несмотря на относительную самостоятельность, их связывает общность обстоятельств, подлежащих установлению при доказывании-познании. Эксплицитная взаимосвязанность источников закономерно детерминирует оспаривание допустимости любого из названных доказательств в случае оспаривания допустимости связанного с ним доказательства. И наоборот, признание доброкачественным одного доказательства «подкрепляет позиции» второго.

Как правило, показания требуется получить для лучшего понимания процесса и результатов проведенных исследований либо умозаключается необходимость/целесообразность проведения исследования. И в этой связи показания специалиста, эксперта приобретают несомненную ценность в контексте проводимого доказывания-обоснования законности, допустимости исследования, суждение о котором может дать лицо в своих показаниях. Соответственно, проблематика обеспечения допустимости показаний специалиста, эксперта не может не быть принята во внимание теоретиками и практиками уголовного процесса как важный элемент модернизации института допустимости доказательств в досудебном производстве. К данному вопросу мы вернемся ниже.

В целом же назревшая коррекция стандарта допустимости доказательств в уголовном процессе должна иметь межотраслевую направленность (и в силу взаимосвязанности различных форм общественного сознания, и взаимосвязанности отраслей судопроизводства) и непосредственно связана с проблемой межотраслевой преюдиции [9, с. 91-94].

В данном контексте целесообразно осуществить выработку общих подходов к стандартам допустимости доказательств смежных судопроизводств: в уголовном и по делам об административных правонарушениях.

О наличии таких подходов говорят и правовые позиции Европейского суда по правам человека: Постановление ЕСПЧ от 25 июля 2013 г. «Дело “Ходорковский и Лебедев (KhodorkovskiyandLebedev) против Российской Федерации”» (жалобы № 11082/06 и 13772/05); Постановление ЕСПЧ от 27 марта 2014 г. «Дело “Матыцина(Matytsina) против Российской Федерации”» (жалоба № 58428/10). Хотя данные решения ЕСПЧ диссонируют с его же ранней позицией о «невмешательстве» в вопросы построения и применения национальных стандартов допустимости доказательств [8]. Помимо ЕСПЧ катализатором реформы стандарта в указанном направлении является сама «правовая реальность», в которой пребывают участники судопроизводства, социум в целом.

Важнейшей характеристикой новой реальности становится цифровизация общественных отношений, затронувшая фактически все сферы жизнедеятельности, взрывной рост объемов информации, ставших доступными для субъектов правоотношений, многократно возросшая скорость коммуникации. Без помощи специалистов в конкретной отрасли науки, ремесле зачастую профессиональные участники судопроизводства (публичные и непубличные) просто не в силах адекватно ориентироваться при применении стандартов допустимости доказательств.

Наиболее эффективным способом взаимодействия суда со специалистами при проверке доброкачественности исследований специалистов, экспертов независимо от вида судопроизводства остается до настоящего времени получение соответствующих показаний при проведении допроса.

В данной статье мы хотели бы последовательно обозначить, какие проблемы при допросе специалиста возникают, и наряду с этим изложить свою позицию и сформировать свой взгляд на их решение.

Проблема первая - это отсутствие в УПК РФ статьи, посвященной допросу специалиста. Действительно, такой статьи просто нет. Для эксперта, например, предусмотрены две статьи с наименованием «Допрос эксперта» (ст. 205, ст. 282 УПК РФ). О допросе специалиста имеется лишь, на наш взгляд, «отсылочное» упоминание при отражении в ч. 4 ст. 80 УПК РФ определения показаний специалиста: это «сведения, сообщенные им на допросе об обстоятельствах, требующих специальных познаний, а также разъяснения своего мнения в соответствии с требованиями статей 53, 168 и 271 настоящего Кодекса». Анализ данных статей убеждает: они вовсе не конкретизируют процедуру допроса специалиста. Поэтому нами предлагается:

1) внести в УПК РФ ст. 207 «Допрос специалиста» следующего содержания (стоит отметить, что данная статья будет расположена в гл. 27, о необходимости внесения которой в УПК РФ нами уже было заявлено ранее [14, с. 17]):

Следователь, дознаватель вправе по собственной инициативе либо по ходатайству стороны допросить специалиста по вопросам, входящим в его компетенцию. Сторона защиты в досудебном производстве вправе ходатайствовать о допросе специалиста и депонировании его показаний следственным судьей.

Протокол допроса специалиста составляется в соответствии со ст. 166 и 167 настоящего Кодекса.

2) внести в УПК РФ ст. 282 «Допрос специалиста» следующего содержания:

Суд по собственной инициативе или по ходатайству стороны вызывает для допроса специалиста с целью разъяснения данного им заключения, обстоятельств, требующих специальных знаний.

После оглашения заключения специалиста ему могут быть заданы вопросы сторонами.

При необходимости суд вправе предоставить специалисту время, необходимое для подготовки ответов на вопросы суда и сторон.

Полагаем, заслуживает внимание предложение о единовременном предупреждении специалистов, экспертов об уголовной ответственности за заведомо ложные показания. Таким образом, проблема обеспечения допустимости показаний данных участников нивелируется.

Проблема вторая - очень часто специалиста допрашивают как свидетеля. Если говорить о допросе в суде, то подход к допросу специалиста в качестве свидетеля объясняет п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной экспертизе по уголовным делам», в котором есть оговорка о том, что «специалист, участвовавший в производстве какого-либо следственного действия, при необходимости может быть допрошен в судебном заседании об обстоятельствах его производства в качестве свидетеля. Показания специалиста, приглашенного сторонами, даются им по правилам, предусмотренным для допроса лица в качестве свидетеля» [5].

Отождествление специалиста со свидетелем при допросе имеет место, об этом написаны многочисленные научные труды [4, с. 187]. Интересна позиция А.А. Тарасова относительно возможности допроса специалиста в качестве свидетеля. Как он утверждает, в сущностном выражении «сведения» и «разъяснения мнения» специалиста, содержащиеся в его показаниях (ч. 4 ст. 80 УПК), есть не что иное, как показания сведущего свидетеля [12].

О том, что нередко специалист допрашивается в качестве свидетеля, писала еще в 2009 г. Л.В. Лазарева, приводя в пример конкретное уголовное дело, в котором имелся протокол допроса свидетеля, в котором «специалисту сначала разъяснялись права и ответственность по ст. 56 УПК, он предупреждался об ответственности по ст. 307 и 308 УК РФ, а затем в этом же протоколе специалисту разъяснялись права и ответственность по ст. 58 УПК и он же предупреждался еще об ответственности по ст. 310 УК РФ» [3]. На то, что «нет никакой необходимости в искусственной «трансформации» специалиста в свидетеля» по причине уничтожения различия в показаниях данных участников, указывает Е.А. Зайцева [2, с. 45]. Допрос специалиста - самостоятельное следственное действие, которое недопустимо проводить по правилам, установленным для допроса эксперта или свидетеля, пишет в своей монографии Е.П. Гришина [1]. Л.Г. Шапиро, проводя грань между допросом специалиста и допросом свидетеля, указывает: «свидетели дают свои показания на основе воспринятой ими информации и наблюдений, а специалисты - на основе имеющихся у них специальных знаний» [13, с. 219].

На фактическое отождествление специалиста и свидетеля указывают результаты проведенного нами анкетирования практических сотрудников [14, с. 93]. Результаты анкетирования специалистов-ревизоров подразделений документальных исследований Управления экономической безопасности и противодействия коррупции показали, что из-за своей деятельности они допрашивались и как специалисты (48 %), и как свидетели (52 %).

Изложим свое видение решения указанной проблемы. По нашему мнению, специалиста свидетель - это разные участники уголовного процесса, данный факт подтверждает УПК РФ (ст. 56, 58). Допрос специалиста не предусмотрен в УПК РФ, поэтому правоприменителю не остается иного выхода, как допрашивать специалиста в качестве свидетеля, но имеются, с нашей точки зрения, и существенные отличия в допросе свидетеля и специалиста. Конечной целью допроса каждого из участников является установление наличия или отсутствия обстоятельств, входящих в предмет доказывания, иначе говоря, производится «доказывание-познание», однако специалист устанавливает данные обстоятельства посредством участия в следственных/процессуальных действиях или в процессе их самостоятельного производства. Соответственно, при его допросе подлежат выяснению и вопросы процессуального характера, относящиеся к «доказыванию-обоснованию». В данном контексте допрос специалиста по своей специфике «ближе» к допросу следователя/дознавателя в судебном заседании об обстоятельствах расследования уголовного дела. Кроме того, полагаем, что при допросе специалиста следует скорректировать объем и характер его ответственности за отказ от дачи показаний по поводу его участия в доказывании. Детальный анализ данной проблемы требует дополнительных исследований в данном направлении. Тем не менее, предложение включить в УПК РФ новые статьи - ст. 207, ст. 282 - считаем обоснованным.

В заключение хотелось бы отметить, что в данном контексте намеченные новации не только приблизят (в отдельных аспектах существенно сблизят) возможности в досудебном доказывании обвинения и защиты, но и оживят законотворчество с целью нормативного закрепления критериев допустимости названных источников доказательств, а также легализации норм, опосредующих формирование показаний и заключения специалиста/эксперта как доказательств.

Литература

допрос доказательство заключение уголовный

1. Гришина Е.П. Сведущие лица в российском уголовном судопроизводстве: теоретические проблемы доказывания и правоприменительная практика: монография. М., 2012.

2. Зайцева Е.А. Тактические аспекты допроса специалиста в суде // Известия Тульского государственного университета. 2016. № 2-3.

3. Лазарева Л.В. Допрос специалиста в уголовном судопроизводстве: необходимо законодательное регулирование // Российская юстиция. 2009. № 3.

4. Осодоева Н.В. Допрос специалиста в российском уголовном процессе // Вестник Бурятского государственного университета. 2010. № 2.

5. О судебной экспертизе по уголовным делам: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2010 года № 28 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2011. № 2.

6. О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса РФ об административных правонарушениях: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2005 года № 5.

7. Резник Г.М. Стандарты доказанности и межотраслевая преюдиция // Уголовная юстиция. М., 2012.

8. Терехин В.В. Допустимость доказательств в уголовном процессе (методологический, правовой, этический аспекты): дис. ... д-ра юрид. наук. Н. Новгород, 2016.

9. Терехин В.В. Допустимость доказательств в уголовном процессе: монография. М., 2018.

10. Тарасов А.А. Эксперт и специалист в уголовном процессе: монография. М., 2017.

11. Шапиро Л.Г. К вопросу о получении показаний специалиста при расследовании преступлений. Вестник Саратовской государственной академии. 2017. № 5 (118).

12. Яргутова В.Ю. Участие специалиста в формировании доказательств по уголовным делам о преступлениях в сфере экономической деятельности: теоретический и прикладной аспекты: дис. канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2020.

13. Rogation in court // Izvestiya of the Tula state University. 2016. № 3-2.

14. Grishina E.P. Knowledgeable persons in Russian criminal proceedings: theoretical problems of proof and law enforcement practice: monography. M., 2012.

15. ZaitsevaE.A. Tacticalaspectsofexpertinter- Lazareva L.V. Interrogation of a specialist in criminal proceedings: legislative regulation is necessary // The Russian justice. 2009. № 3.

16. Osodoeva N.V. Interrogation of a specialist in the Russian criminal process // Bulletin of the Buryat state University. 2010. № 2.

17. On judicial expertise in criminal cases: resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of December 21,2010. № 28 // Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. 2011. № 2.

18. On some issues that arise in courts when applying the Code of administrative offences of the Russian Federation: resolution № 5 of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of 24 March, 2005.

19. Reznik G.M. Standards of proof and intersectoral prejudice // Criminal justice. M., 2012.

20. Terekhin V.V. Admissibility of evidence in criminal proceedings (methodological, legal, ethical aspects): dissertation for the degree of doctor of law. Nizhny Novgorod, 2016.

21. Terekhin V.V. Admissibility of evidence in criminal proceedings: monograph. M., 2018.

22. Tarasov A.A. Expert and specialist in criminal proceedings: monograph. M., 2017.

23. Shapirol G. To the question of obtaining the testimony of a specialist in the investigation of crimes. Bulletin of the Saratov state Academy. 2017. № 5 (118).

24. YargutovaV.Yu. Participation of a specialist in the formation of evidence in criminal cases of crimes in the sphere of economic activity: theoretical and applied aspects: dissertation for the degree of candidate of legal Sciences. Nizhny Novgorod, 2020.

Размещено на Allbest.ru