Акт "обвинение" как предмет оперативной судебной проверки на досудебном этапе производства по уголовному делу

Размещено на http://www.allbest.ru/

Акт "обвинение" как предмет оперативной судебной проверки на досудебном этапе производства по уголовному делу

Ковтун Николай Николаевич,

профессор кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России доктор юридических наук, профессор.

Джелали Татьяна Ивановна,

доцент кафедры уголовного процесса Ростовского юридического института МВД России кандидат юридических наук, доцент.

Авторами критически оцениваются высказанные в российской уголовно-процессуальной доктрине суждения о легальной возможности обжалования и судебной проверки по правилам ст. 125 УПК РФ акта о привлечении в качестве обвиняемого без разрешения кардинального вопроса этой проверки: о «предрешенности» выводов и решений суда для дальнейшего производства по делу.

Ключевые слова: привлечение в качестве обвиняемого, предмет и пределы проверки суда, предре-шенность внутреннего убеждения судей в вопросе о доказанности вины обвиняемого.

ACT OF «INDICTMENT» AS A SUBJECT OF OPERATIONAL JUDICIAL REVIEW AT THE PRE-TRIAL STAGE OF CRIMINAL PROCEEDINGS

Kovtun Nikolai Nikolaevich- Professor, the Department of Criminal Procedure of the Nizhny Novgorod Academy

of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Doctor of Law, Professor.

Dzhelali Tatyana Ivanovna- Associate Professor, the Department of Criminal Procedure, the Rostov Law Institute

of the Ministry of Internal Affairs of Russia, PhD in Law, Associate Professor. судебная проверка уголовный процессуальный

The authors critically evaluate the judgments expressed in the Russian criminal procedural doctrine about the generally legal possibility of appeal and judicial review according to the rules ofArt.125 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation of an act on the prosecution as an accused without resolving the cardinal issue of this check: on the «predetermination» of the conclusions and decisions of the said court for further proceedings in the case.

Keywords: involvement as an accused, the subject and limits of the court's verification, predetermined inner convictions of judges in the issue of proving the guilt of the accused.

В рамках статьи мы конвенционально откажемся от рассмотрения всего многообразия мнений относительно сути и элементов категории «обвинение» в уголовном процессе России. Как следствие, нас в принципе не будут интересовать проблемы, связанные с обвинением как функцией и, соответственно, с субъектами, ее реализующими; начальным и конечным моментом данного направления деятельности; процессуальными формами объективации этого акта в зависимости от вида и формы расследования или этапа производства по делу. Не интересуют нас и во многом искусственные «трансформации» обвинения из «первоначально следственного» в обвинение «окончательно следственное», а затем - в «государственное», объективируемое как публичный уголовный иск-притязание к государству о признании обвиняемого виновным и наказании.

Каждый из этих моментов, безусловно, актуален, и, по идее, есть предмет для отдельного исследования. Но у нас иные задачи. Наш интерес утилитарен, по сути, требуя практической ясности в вопросе о том, насколько акт обвинения, декларируемый как «утверждение о совершении определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом» (п. 22 ст. 5 УПК РФ), может быть предметом оперативной судебной проверки, реализуемой на досудебном этапе уголовного судопроизводства России. В итоге, если верно расставить акценты, непосредственным предметом исследования должны стать вопросы: об управомоченных субъектах обжалования данного утверждения-акта; процессуальной форме его объективации в стадии предварительного расследования; предмете проверки и оценки суда и, естественно, видах его возможных решений.

Ответы на отдельные из этих вопросов, по идее, не должны вызывать затруднений. Видится очевидным, что объектом обжалования и проверки суда при оперативном судебном контроле aprioriне могут быть такие процессуальные решения, как обвинительный акт (ст. 225 УПК РФ) или обвинительное постановление (ч. 2-3 ст. 226.7 УПК РФ). Несмотря на то, что суть и нормативное содержание последних неразрывно связаны с изложением обвинения, выступавшего предметом доказывания при реализации того или иного вида дознания, и первый, и второй акт находятся за рамками «временного» критерия, определяющего приемлемость жалобы к рассмотрению судом. Суть последнего в том, что если на момент судебной проверки (по нормам ст. 125 УПК РФ) дело уже находится у прокурора (ст. 221, 226 УПК РФ), а тем более направлено на рассмотрение в суд, все доводы заявителя адресуются к суду первой инстанции, являясь предметом непосредственной проверки и оценки последнего. В итоге для целей проверки в порядке ст. 125 УПК РФ процессуально приемлемым является лишь «утверждение о виновности», объективированное в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого. При этом особая значимость законности и обоснованности последнего акцентирована в правовой позиции высшей судебной инстанции государства, по сути которой: «датой привлечения лица к уголовной ответственности является дата вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого, а не время вынесения приговора» [1, с. 431].

Очевидно и то, что управомоченными субъектами обжалования и апелляций к суду как субъекту проверки (ст. 125 УПК РФ) могут быть лишь заинтересованные лица, чьи права и законные интересы тем или иным образом нарушает этот акт-утверждение. И, напротив, возможные споры относительно сути или итоговых выводов данного акта между органами предварительного расследования и прокурором (следователем и руководителем следственного органа) разрешаются в принципиально ином процессуальном порядке, aprioriне допускающем апелляций к суду.

Все более или менее ясно и с непосредственным предметом проверки и оценки суда, ибо по букве закона заявители (в жалобе) могут апеллировать исключительно к законности и обоснованности обжалуемого акта, нарушающего их интересы. В нашем случае это законность и обоснованность следственных утверждений о совершении определенного общественно опасного деяния конкретным лицом, которому официально инкриминируются эти деяния (с указанием пункта, части, статьи, квалифицирующих признаков содеянного), либо законность и обоснованность процедуры акта привлечения в качестве обвиняемого, либо диалектика этих двух составляющих. Соответственно, в качестве итоговых суждений суда, по идее, должны состояться решения о незаконности/необоснованности: либо самого утверждения о виновности и причастности обвиняемого к совершению публично инкриминируемых деяний, либо незаконности процедуры официального предъявления этого акта. При этом последние должны либо нивелировать факт публично заявленных утверждений, либо констатироваться судом формальными, не влияющими на суть обвинительных, тезисами.

Однако доктрине российского уголовнопроцессуального права в целом в правоприменительной практике достаточно известна непререкаемая публично-правовая константа, по сути которой акт привлечения в качестве обвиняемого (следственное утверждение о виновности; ст. 171 УПК РФ) aprioriне может быть предметом проверки и оценки суда в порядке оперативного судебного контроля. Акцентирующая причина указанного в практически «неразрешимой» для российской доктрины и практики проблеме предрешенно-сти внутреннего убеждения судей в вопросах о виновности обвиняемого и наличии достаточных для этого обвинительных доказательств в материалах дела еще до рассмотрения последнего по существу в суде первой инстанции [2].

Как следствие, в правовых позициях высшего органа конституционного правосудия России, Пленума Верховного Суда РФ, прецедентах высших судебных инстанций и констатациях российской уголовно-процессуальной доктрины на протяжении ряда лет объективируется весьма интересный «шпагат», посредством которого одновременно пытаются доказать и правомерность предварительной оценки судом следственного утверждения о виновности и категорическую невозможность указанного. К примеру:

В постановлении от 23 марта 1999 г. № 5-П Конституционный Суд РФ сформулировал исходную правовую позицию, по смыслу которой в ходе досудебного производства (заявителями) могут быть обжалованы те действия и решения органа предварительного расследования и прокурора, которые нарушают конституционные права и свободы участников процесса, если проверка их законности и обоснованности не связана с предрешением судом вопросов, затрагивающих существо дела (вопросы о виновности и наличии для этого достаточных доказательств) [3].

Также в постановлении от 14 января 2000 г. № 1 -ПКонституционный Суд РФ уточняет: суд в ходе осуществления судебного контроля прежде всего должен воздерживаться от утверждений о достаточности оснований подозревать (обвинять) конкретное лицо в совершении преступления [4].

Однако в определении от 14 декабря 2004 г. № 384-0 в пределах проверки, реализуемой судом по нормам ч. 1 и 3 ст. 448 УПК РФ, высший орган конституционного правосудия определил: процедура подобной проверки предполагает оценку судом достаточности представленных прокурором данных, необходимых для возбуждения уголовного дела, правомерности выводов о наличии для этого оснований и вынесения заключения о наличии в действиях особого субъекта уголовного процесса признаков преступления [5].

Аналогичны правовые позиции и в определении от 24 марта 2005 г. № 151-0: «...суд не должен ограничиваться лишь исполнением формальных требований уголовно-процессуального закона и отказываться от проверки фактической обоснованности обжалуемого решения органа предварительного расследования, ... поскольку иное способно привести к искажению самой сути правосудия» [6].

Категорический запрет входить в оценку обвинительных доказательств (доказанности обвинения) в рамках судебного контроля содержали и правовые позиции Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. № 1 и от 9 февраля 2009 г. № 1 [7; 8]. И, напротив, в Постановлении от 10 октября 2003 г. № 5 и Постановлении от 19 декабря 2013 г. № 41 Пленум прямо ориентирует судей к оценке не только законности, но и обоснованности проверяемых решений и действий органов предварительного расследования и прокурора [9; 10].

Неудивительно, что при подобной двойственности исходного регулирования объективировалось «раздвоение» взглядов и в доктрине российского уголовно-процессуального права. А. Чувилев и А. Лобанов, к примеру, прямо указывали на то, что в ходе судебной проверки, реализуемой на досудебном этапе, суд должен воздерживаться от оценки фактической стороны представленных в суд доказательств, чтобы сохранить беспристрастность и не предрешать вопрос о виновности преследуемых лиц [11, с. 21]. С. Щерба и О. Цоко- лова, напротив, считают, что игнорирование подобной оценки ведет к выхолащиванию сути оперативных судебно-контрольных производств, низведению судебного контроля до формальной проверки исполнения нормы закона [12, с. 45].

Позиции высшего органа конституционного правосудия России, пленума и уголовно-процессуальной доктрины «восприняты» практикой реализации оперативного судебного контроля, по сути которой судами одномоментно констатируются итоговые выводы о том, что:

«.суду представлены достаточные материалы для вынесения обоснованного заключения; ссылка на эти материалы содержит необходимые основания для вывода о наличии в действиях следователя Б. признаков указанных преступлений» [13];

«.ошибочны доводы кассационной жалобы о том, что выводы, изложенные в заключении, не подкреплены какими-либо доказательствами. Суд не вправе в данной стадии давать им оценку, так как данные действия суда возможны только при рассмотрении уголовного дела по существу во время судебного следствия» [14; 15];

«.в нарушение ч. 3 ст. 16 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации» и ст. 448 УПК РФ вывод о наличии в действиях М. признаков преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 305 УК РФ, коллегией судей сделан без исследования представленных в суд материалов. В протоколе судебного заседания отсутствуют данные о том, что эти материалы судом оглашались» [16];

«...ошибочны доводы кассационной жалобы о том, что доводы, изложенные в заключении, не подкреплены какими-либо доказательствами. Суд не вправе в данной стадии судопроизводства исследовать доказательства, давать им оценку, так как эти действия возможны только при рассмотрении уголовного дела по существу» [17].

По сути указанной практики для каждого конкретного случая всегда в наличии «правильный» прецедент, позволяющий обосновать и необходимый вариант разрешения спора, и его правосудность к конкретному факту или лицу. Вместе с тем известны потуги российской доктрины к снятию указанных противоречий, к уяснению истинного предмета и пределов проверки в рамках оперативного судебного контроля. К примеру:

a. Нам предлагают признать, что как в представлениях уголовно-процессуальной доктрины, так и в правовых позициях суда налицо явное смешение логических понятий: «предрешение вопроса о виновности» и «вывод суда о виновности». Между тем понятие выводов о фактических обстоятельствах дела, об оценке доказательств и квалификации деяния шире, чем понятие предрешения этих вопросов, ибо можно рассматривать их, но не предрешать. Отсюда решающий довод: в рамках судебной проверки вполне можно «рассматривать» фактическую сторону обвинения, не предрешая и не делая выводов о сути последней [18].

b. Акцентируется также довод о том, что проверка следственного обвинения судом уже предусмотрена нормами УПК РФ (что изначально «снимает» обсуждаемую проблему). К примеру, нормами ч. 1-2 ст. 448 УПК РФ, т. к. решение о возбуждении уголовного дела в отношении лица, указанного в ч. 1 ст. 447 УПК РФ, либо о привлечении его в качестве обвиняемого, ...принимается:

- в отношении Генерального прокурора РФ - Председателем Следственного комитета РФ на основании заключения коллегии, состоящей из трех судей Верховного Суда РФ, принятого по представлению Президента РФ, о наличии в действиях Генерального прокурора РФ признаков преступления (ч. 2 ст. 446 УПК РФ);

- в отношении Председателя Следственного комитета РФ - исполняющим обязанности Председателя Следственного комитета РФ на основании заключения коллегии, состоящей из трех судей Верховного Суда РФ, принятого по представлению Президента РФ, о наличии в действиях Председателя Следственного комитета РФ признаков преступления (ч. 2.1 ст. 448 УПК РФ) [18].

Аналогичное дозволение, по идее, содержится в нормах ч. 2 ст. 125.1 УПК РФ, т. к. при рассмотрении жалобы на постановление следственных органов о прекращении уголовного дела по основаниям ч. 2 ст. 24 или

ч. 3 ст. 27 УПК РФ судья проверяет, как законность и обоснованность данного решения, так и законность и обоснованность возбуждения уголовного дела и привлечения лица в качестве обвиняемого путем исследования в судебном заседании имеющихся в деле доказательств, свидетельствующих о фактических обстоятельствах уголовного дела, по правилам, установленным гл. 37 УПК РФ. Это же право суда подтверждено Конституционным Судом РФ в определении от 14.01.2020 № 5-0 [19, с. 21].

Наконец, на необходимость проверки судом как доказанности самого факта деяния, так и причастности к его совершению обвиняемого косвенно указывают и высший орган конституционного правосудия (определение КС РФ от 27 мая 2004 г. № 253-0; от 12 июля 2005 г. № 330-0), и пленум Верховного Суда РФ, акцентируя, что это: суть необходимое условие законного и обоснованного применения к обвиняемому, подозреваемому мер пресечения, избираемых судом;

c. В итоге, резюмирует А.В. Смирнов, проверка судом следственного обвинения не предрешает вопросов о виновности обвиняемого и наличной системе для этого обвинительных доказательств. Поэтому тот же судья, безусловно, вправе рассматривать это дело по существу. Основания данной уверенности изысканы автором в том, что выводы суда как субъекта проверки, носят не окончательный (как при рассмотрении дела по существу), а предварительный и сугубо условный характер. Судье достаточно предполагать, что (в дальнейшем) на основе наличной системы доказательств судья может постановить обвинительный приговор, и этого в целом достаточно, чтобы признать следственное обвинение обоснованным. На этом же основании формируется судейское предположение о том, что если эти доказательства в процессе судебного разбирательства «пройдут» проверку на предмет допустимости и достоверности, то они (скорее всего!) были достаточны, и могут повлечь осуждение обвиняемого [18].

Конструкция, признаем, весьма любопытна; однако рассмотрим, насколько она согласована и оптимальна, как для обеспечения интересов сторон (заявителей), так и для целей отправления правосудия.

a. Полагаем, прежде всего, надуман довод о том, что в рамках оперативной судебной проверки (ст. 125 УПК РФ) вполне «...можно «рассматривать» фактическую сторону обвинения, не предрешая и не делая выводов о сути последней». Если этот алгоритм судебной проверки и имеет потенциальную ценность, то никак не для стороны-заявителя, обратившейся за судебной защитой. Для последней принципиален вывод суда о законности и обоснованности следственного утверждения о виновности, а не сугубо ментальный процесс судейского «созерцания» постановления о привлечении в качестве обвиняемого, практическая ценность которого как-то не ощутима.

b. Спорен и вывод о том, предмет исследуемой проблемы, отчасти, уже разрешен в нормах закона (ст. 447-448, ст. 125.1 УПК РФ), т. к. в сути предлагаемых как эталон нормативных велений объективированы такие противоречия законодательной воли, что понять действительный предмет проверки и оценки суда практически невозможно. Поясним:

1. По ч. 2 ст. 448 УПК РФ: «Представление Президента РФ о наличии в действиях Генерального прокурора РФ или Председателя Следственного комитета РФ признаков преступления рассматривается, ... на основании представленных в суд материалов».

2. По ч. 3 ст. 448 УПК РФ: «По результатам рассмотрения представления Президента РФ суд дает заключение о наличии или об отсутствии в действиях лица признаков преступления...».

При всей ценности указанных предписаний, позволим себе поставить на обсуждение уточняющие вопросы:

1. В части 2 ст. 448 и части 3 ст. 448 УПК РФ от суда требуют установления (проверки) признаков преступления. Между тем, этот «запрос» отчасти оправдан лишь для проверки оснований для возбуждения уголовного дела (ч. 2 ст. 140 УПК РФ), но никак не для привлечения лица в качестве обвиняемого. Основанием законного и обоснованного принятия последнего решения служит доказанность обстоятельств, указанных в п. 1-4 ч. 1 ст. 73 УПК РФ. Нормы п. 4 ч. 2 ст. 171 УПК РФ прямо указывают на это. Среди них, напомним, и центральный вопрос «предрешенности»: о виновности (п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ). В этой связи суд в ходе проверки должны интересовать не абстрактные признаки преступления (виновность, противоправность, общественная опасность и наказуемость), а признаки состава конкретного (инкриминируемого в обвинении) преступления. Как следствие, система доказательств для этого основания aprioriкачественно иная, чем для акта возбуждения дела.

2. «Не интересно» для целей проверки следственного утверждения о виновности и итоговое заключение коллегии судей: о наличии/отсутствии в действиях лица признаков преступления (ч. 3 ст. 448 УПК РФ). Для легального привлечения лица (специального субъекта; ст. 447 УПК РФ) в качестве обвиняемого значимо заключение суда о законности и обоснованности именно обвинения (утверждения о виновности), в его юридически значимых признаках, а не «общие» теоретические констатации о доктринальных признаках абстрактного преступления.

3. Наконец, несколько двойственна фактическая основа формирования судейского убеждения в указанных нормах. В одном случае заключение принимается «.на основании представленных в суд (следственных - Н.К.) материалов» (ч. 2 ст. 448 УПК РФ); для нас доказательств. В другом - «.по результатам рассмотрения представления Президента Российской Федерации» (ч. 3 ст. 448 УПК РФ). Разница в фактической основе решения для «процессуалистов», как представляется, очевидна.

Кроме того, анализ судебной практики свидетельствует о том, что судьи в рамках (данной) проверки почитают за благо руководствоваться не столько «.широко представленными им правами», сколько императивными указаниями вышестоящих судов. В том числе: о недопустимости предрешения вопросов о доказанности обвинения; достаточности для этого обвинительных доказательств; возможности их исследования и оценки, вне рамок судебного следствия, реализуемого по правилам гл. 37 УПК РФ;

с. Не согласимся и с явной условностью как формирующихся установок судьи, так и его выводов-предположений о том, что если доказательства «подтвердят» свою допустимость и достоверность в рамках судебного следствия в первой инстанции, то следственное обвинение - точно было (!) обоснованным. Во-первых, как нельзя быть «немного беременной», так нельзя быть «условно виновным». Вопрос о законности и фактической обоснованности обвинения надо решать «здесь и сейчас» (при условии, что закон дает к тому дозволение). Причем решать не на основе ментального созерцания, весьма «ловко» составленного утверждения-акта, а на известных критериях объективной и всесторонней оценки относимости, допустимости, достоверности и достаточности, представленных в суд фактических данных (ст. 88 УПК РФ) - единственно легальной основы итоговых выводов.

Между тем и по поводу этих критериев необходимой определенности в наличествующих судебных правовых позициях нет изначально:

«...Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы и возражений, судебная коллегия находит заключение законным и обоснованным. Как установлено представленными данными, в помещении законодательного собрания М. применил насилие к

О., высказывал в отношении его угрозы. При таких обстоятельствах выводы суда о наличии в действиях М. признаков преступлений являются обоснованными. Коллегия из трех судей при этом не вправе давать оценку допустимости и достоверности доказательств, так как это не входит в ее компетенцию, установленную уголовно-процессуальным законом» [20];

«.Президиум Верховного Суда РФ находит, что при возбуждении уголовного дела не были соблюдены процессуальные гарантии, установленные ст. 448 УПК РФ, в отношении К., являвшегося на момент принятия процессуального решения депутатом Законодательного Собрания. По этой причине вопрос о наличии либо об отсутствии в его действиях признаков преступления не может быть разрешен на основании материалов, которые представил суду прокурор» [21].

1. Нет, мы, конечно, отметаем намеки на некие «двойные стандарты» в оценке судом одних и тех правовых ситуаций. Но практика исследуемой судебной проверки перманентно являет любопытные казусы, когда допустимость и достоверность оценки представленных материалов либо являются импера-тивно необходимым средством вынесения правосудных решений (по итогам проверки), либо категорически отметаются как в принципе несовместимые с сутью и назначением этого вида судебной деятельности. Как следствие, надо итожить!

Позволяют ли нормы действующего УПК РФ действительно, предметно, полно и объективно осуществлять судебную проверку следственных утверждений о виновности? Полагаем, что нет, или надо соглашаться и с условной виновностью (как новым явлением «права»), и с процедурами трансцендентного созерцания судом следственных документов (как основы итоговых выводов), и с фактами выборочного применения права к необходимому случаю. Есть ли реальная необходимость в подобной проверке на досудебном этапе? На наш взгляд, нет, иначе предварительное расследование преобразуется в бесконечный (весьма увлекательный для адвокатов) процесс обжалования и проверки следственных утверждений по каждому пункту, квалифицирующему признаку, эпизоду расследуемых деяний. Естественно, с обязательными «хождениями» в апелляцию, кассацию и обратно. Поэтому, если и надо что-то реально менять в этих вопросах, то это сам момент и процесс акта привлечения к уголовной ответственности (привлечения в качестве обвиняемого). К примеру, реализуя этот акт как функцию и акт исключительно прокурора; как этап утверждения и предъявления обвиняемому государственного обвинения - по факту: публичного иска-притязания обвинительной власти к суду на признание лица виновным и его наказание. Данный порядок в принципе снимает проблему и к оперативной проверке данного акта на досудебном этапе, и «практически нерешаемую» в нашей доктрине проблему предрешенности внутреннего убеждения судей до разрешения дела по существу.

Литература

1. Определение Верховного суда РСФСР по делу гр. Устинова (1973 г.). Уголовный процесс России. М., 2003.

2. Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 30.06.2005 № 72-005-21 // СПС «Консуль-тантПлюс».

3. Постановление Конституционного Суда РФ от 23.03.1999 № 5-П «По делу о проверке конституционности положений ст. 133, ч. 1 ст. 218 и ст. 220 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан В.К. Борисова, Б.А. Кехмана, В.И. Монасты-рецкого, Д.И. Фуфлыгина и общества с ограниченной ответственностью “Моноком”» // Российская газета. № 72. 15 апреля 1999 г.

4. Постановление Конституционного Суда РФ от 14.01.2000 № 1-П по делу о проверке конституционности отдельных положений УПК РСФСР, регулирующих полномочия суда по возбуждению уголовного дела, в связи с жалобой гражданки И.П. Смирновой и запросом Верховного Суда РФ // Вестник Конституционного Суда РФ. 2000. № 2.

4. Определение Конституционного Суда РФ от 14.12.2004 № 384-0 «По жалобе гражданина Григорянца Р.А. на нарушение его конституционных прав положениями ч. 3 и 4 ст. 448 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2005. № 2.

6. Определение Конституционного Суда РФ от 24.03.2005 № 151-0 «По жалобе гражданина Воржева А.И. на нарушение его конституционных прав ст. 29 и 165 УПК РФ» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2005. № 3.

7. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 05.03.2004 № 1 «О применении судами норм УПК РФ» // СПС «Консультант- Плюс».

8. Постановление Пленума Верховного суда РФ от 10.02.2009 № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ» // СПС «КонсультантПлюс».

9. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 12.

10. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2013 № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога» // СПС «КонсультантПлюс».

11. Чувилев А., Лобанов А. Судебный контроль за законностью и обоснованностью ареста и продления срока содержания под стражей // Советская юстиция. 1993. № 6.

12. Щерба С., Цоколова О. Исследование доказательств обвинения при проверке законности и обоснованности ареста // Российская юстиция. 1994. № 12.

13. Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 14.03.2006 № 22-786 // Архив Нижегородского областного суда.

14. Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 01.09.2006 № 22-2871 // Архив Нижегородского областного суда.

15. Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 30.06.2005 № 72-005-21 // СПС «Гарант».

16. Постановление Президиума Верховного Суда РФ №121п05пр по делу М. / Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за второй квартал 2005 г. (утв. постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 10.08.2005) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. № 12.

17. Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 01.09.2006 № 22-2871 // Архив Нижегородского областного суда.

18. Смирнов А.В. Обжалование в суд незаконного или необоснованного постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого // СПС «КонсультантПлюс».

19. Калиновский К.Б. Новые позиции КС РФ о судебном контроле по жалобам участников процесса. Что учесть суду и сторонам // Уголовный процесс. 2020. № 5.

20. Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 02.06.2005 № 92-005-8 // Текст определения официально опубликован не был // СПС «Гарант».

21. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 21.06.2004 № 336п-2004пр. Практика применения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. М., 2006.

Bibliography

1. Determination of the Supreme Court of the RSFSR in the case of gr. Ustinov (1973). The criminal process of Russia: textbook. M., 2003.

2. Determination of the Judicial Collegium for Criminal Cases of the Supreme Court of the Russian Federation dated June 30, 2005 № 72-005-21 // LRS «ConsultantPlus».

3. Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation of 23.03.1999 № 5-P «In the case of checking the constitutionality of the provisions of Art. 133, part 1 of Art. 218 and Art. 220 of the Criminal Procedure Code of the RSFSR in connection with the complaints of citizens V.K. Borisov, B.A. Kekhman, V.I Monastyretsky, D.I. Fuflygin and the limited liability company “Monokom”» // RossiyskayaGazeta. № 72. April 15, 1999.

4. Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation of January 14, 2000 № 1-P on the case of checking the constitutionality of certain provisions of the RSFSR Code of Criminal Procedure, regulating the court's powers to initiate a criminal case, in connection with the complaint of citizen

I. P. Smirnova and the request of the Supreme Court of the Russian Federation // Bulletin of the Constitutional Court of the Russian Federation. 2000. № 2.

5. Determination of the Constitutional Court of the Russian Federation of 14.12.2004 № 384-0 «On the complaint of citizen RA Grigoryants. for violation of his constitutional rights by the provisions of parts 3 and 4 of Art. 448 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation» // Bulletin of the Constitutional Court of the Russian Federation. 2005. № 2.

6. Determination of the Constitutional Court of the Russian Federation of March 24, 2005 № 151-0 «On the complaint of citizenVorzhev A.I. for violation of his constitutional rights Art. 29 and 165 of the Criminal Procedure Code of the RF» // Bulletin of the Constitutional Court of the Russian Federation. 2005. №» 3.

7. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the RF dated 05.03.2004 № 1 № On the application by courts of the norms of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation // LRS «ConsultantPlus».

8. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of 10.02.2009 № 1 «On the practice of consideration by courts of complaints in accordance with Art. 125 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation» // LRS «ConsultantPlus».

9. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of 10.10.2003 № 5 «On the application by courts of general jurisdiction of generally recognized principles and norms of international law and international treaties of the Russian Federation» // Bulletin of the Supreme Court of the RF. 2003. № 12.

10. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation dated 19.12.2013 № 41 «On the practice of the courts' application of legislation on preventive measures in the form of detention, house arrest and bail» // LRS «ConsultantPlus».

11. Chuvilev A., Lobanov A. Judicial control over the legality and validity of arrest and prolongation of detention // Soviet justice. 1993. № 6.

12. Shcherba S., Tsokolova O. Study of the evidence of the prosecution when checking the legality and validity of the arrest // Russian justice. 1994. № 12.

13. The cassation ruling of the Judicial Collegium for Criminal Cases of the Nizhny Novgorod Regional Court dated 14.03.2006 № 22-786 // Archive of the Nizhny Novgorod Regional Court.

14. The cassation ruling of the Judicial Collegium for Criminal Cases of the Nizhny Novgorod Regional Court dated 01.09.2006 № 22-2871 // Archive of the Nizhny Novgorod Regional Court.

15. The cassation ruling of the Judicial Collegium for Criminal Cases of the Supreme Court of the Russian Federation dated June 30, 2005 № 72-005-21 // LRS «Garant».

16. Resolution of the Presidium of the Supreme Court of the Russian Federation № 121p05pr on the case of M. / Review of judicial practice of the Supreme Court of the Russian Federation for the second quarter of 2005 (approved by the resolution of the Presidium of the Supreme Court of the RF of 08/10/2005) // Bulletin of the Supreme Court of the RF. 2005. № 12.

17. The cassation ruling of the Judicial Collegium for Criminal Cases of the Nizhny Novgorod Regional Court dated 01.09.2006 № 22-2871 // Archive of the Nizhny Novgorod Regional Court.

18. Smirnov A.V. Appealing to the court of an illegal or unfounded decision to bring a person as an accused // LRS «ConsultantPlus».

19. Kalinovsky K.B. New positions of the Constitutional Court of the Russian Federation on judicial control over complaints from participants in the process. What to consider for the court and the parties // Criminal Procedure. 2020. № 5.

20. The cassation ruling of the Judicial Collegium for Criminal Cases of the Supreme Court of the Russian Federation dated 02.06.2005 № 92-005-8 // The text of the ruling was not officially published // LRS «Garant».

21. Resolution of the Presidium of the Supreme Court of the Russian Federation of June 21, 2004 № 336p-2004pr. The practice of applying the Criminal Procedure Code of the Russian Federation. M., 2006.

Размещено на Allbest.ru