Меры государственного принуждения: плюрализм подходов к классификации в теоретической юриспруденции России конца XIX - начала XX в.

В научной литературе сложилось многообразие подходов к изучению феномена государственного принуждения. При различных теоретико-методологических подходах проблемы государственного принуждения трактуются по-разному [22, с. 62-66]. С этим связано и то, что юридическая наука, несмотря на достаточно большой опыт в области исследования феномена принуждения, единого определения понятия «государственное принуждение» не выработала [9, с. 24; 17, с. 97-98; 27, с. 285-292; 30, с. 292-298]. Все это приводит к размытости оценки принудительного характера правового воздействия на общественные отношения и обусловливает сложности в выработке решений по управлению государством в целом и определению его правовой политики в частности.

Важным направлением в исследовании государственного принуждения является различение его по видам и формам, что позволяет произвести классификацию принуждения, которая важна для его комплексной характеристики и понимания его роли в обществе. Однако, несмотря на большое количество общетеоретических и отраслевых исследований государственного принуждения, проблема классификации остаётся открытой [10, с. 5-13; 14, с. 163-168; 16, с. 314-315].

Отдельные аспекты указанной проблематики нашли свое отражение в теоретическом наследии российских юристов конца XIX - начала XX в. [28, с. 222-228], поэтому обращение к трудам их представителей будет способствовать и развернутой характеристике государственного принуждения, и выявлению развития государственно-правовой мысли имперской России в области применения государственного принуждения.

В числе тех, кто обращал свой исследовательский интерес на государственное принуждение, известные ученые: И.Е. Андреевский, В.Н. Лешков, М.М. Шпилевский, Н.А. Грифцов, И.Т. Тарасов, М.Н. Палибин, В.В. Ивановский, Е.Н. Трубецкой, П.Н. Шеймин, Э.Н. Берендтс, В.Ф. Дерюжинский, Н.Н. Белявский, А.А. Жижиленко, В.А. Гаген, А.И. Елистратов.

Профессор Московского университета князь Е.Н. Трубецкой отмечал, что в теории права принуждение рассматривается в двух аспектах: как физическое насилие и как устрашающее воздействие на человеческую волю (психическое принуждение) [32, с. 18].

В качестве критерия классификации Е.Н. Трубецкой избрал специфику методов осуществления государственного принуждения, позволяющую выделять в нём физическое и психическое принуждение [1, с. 73].

По данному основанию государственное принуждение дифференцировал и профессор А.А. Трифонов, по мнению которого средствами принуждения к исполнению правовых норм или обязанностей могут служить:

- угроза (психическое принуждение);

- прямое употребление силы (физическое принуждение).

Угроза может служить средством принуждения к исполнению положительных и отрицательных норм; прямое употребление силы может служить только для пресечения действий, но не для понуждения к действиям [31, с. 36]. А.А. Трифонов предлагал дифференцировать меры принуждения в зависимости от того, идет ли дело о пресечении запрещенного действия, о препятствии действию (пропульзивное принуждение, например охрана владения) или о понуждении к действию (компульзивное принуждение, например принуждение к личному исполнению в срок обязательства) [31, с. 49]. По мнению А.А. Трифонова, воспрепятствовать действию можно, противопоставляя силу силе (физическое или механическое принуждение); понудить к действию можно только угрозой (психическое принуждение), которая может быть общей (уголовно-правовая норма) или индивидуальной [31, с. 49].

А.А. Трифонов обращал внимание на то, что меры пропульзивного принуждения или меры пресечения, принимаемые полицией, должны быть подчинены тем же нормам, какие признаются в теории для обороны: меры пресечения могут быть принимаемы против всякого правонарушения, сколько бы ни были маловажны его последствия (причем сами меры пресечения не могут быть определены в законе, а зависят от обстоятельств дела, с соблюдением того лишь правила, что эти меры должны соизмеряться со средствами нападения) [31, с. 56].

Данный подход разделял и профессор Императорского Казанского университета В.В. Ивановский. По его мнению, принуждение как процесс воздействия на социального субъекта имеет множество вариантов проявления в форме психического и/или физического принуждения [8, с. 144]. Источником психического принуждения является закон. В случае отступления от требований закона государственное принуждение из статического состояния переходит в динамическое: исполнительные органы государственной власти применяют в зависимости от характера фактических обстоятельств конкретную меру принуждения, начиная от мер психического принуждения слабой степени и заканчивая наиболее суровыми формами принуждения - мерами физического принуждения [8, с. 144].

Психическое принуждение выражается в приказаниях и запрещениях, угрозах прибегнуть к физическому принуждению или иным мерам, сопряженным с невыгодными последствиями для лица, оказывающего сопротивление исполнению законного требования со стороны органа власти. Невыгодные последствия могут быть чрезвычайно разнообразны и касаются или личности гражданина, или его имущества [8, с. 144].

В современной юридической литературе в качестве критерия классификации мер принуждения используется его отношение к праву [2, с. 43; 15, с. 35]. На основании этого критерия в конце XIX - начале XX в. Е.Н. Трубецкой выделял: правомерное принуждение, «если оно исходит из признанной правом власти, которая при этом не выходит из пределов предоставленных ей правом полномочий», и неправомерное принуждение, если применяется «непризванными к тому лицами, самозваными властями, или если власть, хотя бы установленная правом, нарушает пределы своих полномочий» [32, с. 18].

Глубокий анализ общественных отношений, связанных с применением государственного принуждения, с различением видов принуждения, способов реализации, целей его применения, осуществил профессор уголовного права и криминологии Санкт- Петербургского университета А.А. Жижиленко. Ученый исходил из того, что меры государственного принуждения относятся к средствам правоохраны. Правоохранительные принудительные средства, полагал А.А. Жижиленко, можно разделить на две группы:

- меры предупреждения противоправного деяния («неправды»);

- меры, направленные на устранение «правовых последствий» противоправного деяния [7, с. 74].

Различие между этими группами заключается в том, что предупредительные меры направлены на создание затруднений для появления противоправного деяния, а вторая группа мер применяется как реакция тем или иным способом на наличное, возникшее или длящееся противоправное деяние. Учитывая широкое разнообразие правовых последствий противоправных деяний, вторую группу мер А.А. Жижиленко предлагал дифференцировать в зависимости от их функций и назначения на следующие четыре группы:

- наказание;

- меры защиты;

- меры пресечения;

- возмещение вреда [7, с. 74].

Профессор А.А. Жижиленко отмечал, что из этих групп правовых последствий противоправного деяния первые две могут быть противопоставлены двум последним в том отношении, что они направляются на личность того, кто им подвергается, тогда как последние две характеризуются как меры, направленные на восстановление нарушенного правомерного состояния. В этой связи правовед отмечает, что иногда приходится признавать двойственную природу некоторых правоохранительных средств, т.к. они выполняют одновременно несколько функций. Например, лишение свободы может быть или мерой предупредительной, поскольку речь идет о задержании человека, опасного или подозреваемого в совершении правонарушения, или мерой карательной (наказание), или же мерой социальной защиты, поскольку оно применяется в отношении рецидивиста [7, с. 30].

Наряду с предупредительными мерами, которые предпринимаются в отношении опасных для правопорядка субъектов и которым присуща исключительно предупредительная функция, существуют такие предупредительные меры, которые, кроме цели достижения предупреждения недозволенного деяния, имеют цель обеспечения интересов того лица, в отношении которого они применяются. Это меры в отношении опасных невменяемых или ненормальных субъектов, имеющие цель не только предупредить правонарушение, но и в то же время лечить или же охранять тех, к кому они применяются. Данные меры А.А. Жижиленко называет предупредительно-лечебными [7, с. 90]. Меры такого характера заключаются в принудительной изоляции умалишенных и в принудительном лечении, например, алкоголиков.

Следующую группу предупредительных мер представляют меры, направленные на обеспечение исполнения известных обязанностей, лежащих на определенном лице, и предпринимаемые в предположение о возможном их неисполнении. Данные меры А.А. Жижиленко относит к предупредительно-обеспечительным мерам [7, с. 93].

Исследуя меры принуждения, которые предоставляются законодательством Российской империи органам власти для пресечения противоправных деяний, А.А. Жижиленко выделил особые меры пресечения противоправных деяний, которые сгруппировал следующим образом:

- использование оружия;

- меры удаления;

- меры привода;

- меры задержания [7, с. 93].

Серьезный вклад в разработку вопросов классификации мер государственного принуждения внесли ученые-полицеисты, которые выявили специфику государства полицейского типа, определили формы положительной (без использования мер государственного принуждения) и отрицательной (с использованием мер государственного принуждения) деятельности полиции [19, с. 302-306; 20, с. 228-235; 29, с. 3-21; 28, с. 222-228; 13, с. 18-23]. принуждение правовой полиция россия

Изучению проблем функционирования институтов исполнительной власти и ее конструктивной составляющей - государственному принуждению большое внимание уделял московский профессор И.Т. Тарасов [22, с. 74-75]. И.Т. Тарасов указывал, что в целях реализации законов, действующих в государстве, должностные лица органов исполнительной власти должны быть наделены соответствующими полномочиями и правом применять меры принуждения [5, с. 25]. Все формы принуждения, применяемые государственными органами, по мнению И.Т. Тарасова, могут быть сведены к четырем группам:

- наделение полиции и администрации судебной властью как средством принуждения;

- личное задержание;

- вооруженное принуждение;

- исключительное, осадное или чрезвычайное и военное положения [26, с. 36].

Идеи И.Т. Тарасова о разумном использовании мер государственного принуждения нашли развитие в трудах его современников и ученых Российской Федерации [23; 29, с. 51-60; 13, с. 18-23].

В полицейско-правовой теории государственное принуждение рассматривается как одно из средств государственного управления (руководства) обществом, с помощью которого государственные органы и их должностные лица в рамках отрицательной полицейской деятельности осуществляют свои полномочия по предупреждению опасностей, препятствующих развитию благосостояния граждан. В зависимости от опасности, требующей предотвращения, полицейская деятельность осуществляется как:

- полиция административная (в случаях, когда опасности и препятствия угрожают отдельным отраслям благоустроенной деятельности (например, полиция дорожная, горная, лесная); деятельность в каждой из этих отраслей имеет элементы, обеспечивающие правильное и безопасное отправление дела);

- полиция безопасности (в случаях, когда необходимо предупреждать опасности, которые угрожают государству как целостному образованию [18, с. 5-6]. Принудительные меры, которые выражаются в предупреждении, пресечении, устранении опасностей, угрожающих интересам и правам граждан, осуществляются путем ограничения личных и имущественных прав самих граждан [25, с. 69]. В отрицательной полицейской деятельности принуждение применяется с целью устранения причин и условий, нарушающих безопасность отдельного лица, общества или государства; предупреждения и пресечения умышленных деяний людей, посягающих на права других субъектов; предупреждения и пресечения угроз, вытекающих из неумышленных деяний человека. Сфера отрицательной полицейской деятельности затрагивает большой круг охраняемых общественных отношений (гражданские, административные, уголовно-правовые), что предопределяет тот или иной способ правоохраны).

Сильнее всего затрагивают личность те меры принуждения, которые применяются исполнительными органами в области полиции безопасности. Профессор Императорского Казанского университета В.В. Ивановский выделил следующие формы принуждения в области полиции безопасности:

- отобрание вида на жительство, требование явки, привод, запрещение выезда;

- полицейский надзор [8, с. 147] (по мнению В.В. Ивановского, полицейский надзор является не только предупредительной полицейской мерой, но и тяжелым внесудебным наказанием, соединенным со значительными ограничениями правоспособности поднадзорных [8, с. 148];

- полицейский арест (по мнению В.В. Ивановского, выступает в качестве и меры пресечения, и в качестве предупредительной меры [8, с. 149-150]);

- употребление оружия (это крайняя мера полицейского принуждения; она выражается в двух формах: в форме употребления оружия полицейскими агентами и в форме применения военной силы по распоряжению гражданской администрации);

- исключительное и военное положение (исключительное положение - по мнению В.В. Ивановского, это форма государственного принуждения, направленная не на отдельных лиц, а на целые населенные пункты и состоящая в приостановке действия «обыкновенных законов» и применении законов исключительных и временных [8, с. 157]; исключительное положение применяется как усиленная и чрезвычайная охрана, вызвано целями охраны государственного порядка и состоит в усилении власти государственных учреждений и ответственности как частных лиц, так и административных властей).

Исследователь проблем правоприменения М.Н. Палибин определял полицейскую деятельность не только как деятельность специальных органов власти, но и любую деятельность государства и других лиц по созданию «условий безопасности и благосостояния, без которых невозможно» развитие личности [24]. В области полицейской деятельности М.Н. Палибин выделил различные формы государственного принуждения:

- личное задержание;

- производство домовых обысков и выемок;

- арест имущества;

- вскрытие частной корреспонденции;

- вооруженное принуждение [24, с. 30].

Характеризуя данные меры, М.Н. Палибин подчеркивал, что личное задержание выражается в аресте, полицейском надзоре и административной ссылке, а вооружённое принуждение определяется правом полиции использовать оружие и прибегать к помощи военных (армии) [24, с. 32]. М.Н. Палибин обратил внимание на то, что в том случае, если государству грозит нарушение его целостности и утрата независимости, «когда от данной минуты зависит самое бытие государства» [24, с. 47], государство должно прибегнуть к исключительным мерам охраны, которые влекут за собой временные ограничения гражданской свободы. К таким мерам М.Н. Палибин относил: объявление местностей в состоянии усиленной или чрезвычайной охраны; объявление местностей на военном положении [24, с. 49-50]. М.Н. Палибин дал характеристику чрезвычайного законодательства и исключительных правовых режимов (чрезвычайного и военного положений, которые временно расширяют объем принудительных мер со стороны государства в отношении физических и юридических лиц), которая получила уточнение и развитие в трудах его современников [11, с. 87-95; 12, с. 137-141] и российском законодательстве XXI в. [23].

Меры, связанные с объявлением местностей в состоянии усиленной или чрезвычайной охраны, объявлением местностей на военном положении, профессор Варшавского университета В.А. Гаген относил к особой форме государственного принуждения - введению исключительного положения. Данная форма - исключительное положение - проявляется тогда, когда нормальное течение государственной жизни прервано чрезвычайными событиями, на которые государственная власть вынуждена реагировать не только в форме обычных проявлений государственного принуждения, но еще и в формах, специально приспособленных к данным экстренным обстоятельствам [3, с. 10]. Это такие формы принуждения, которые «еще глубже и чувствительнее» затрагивают правовую сферу индивида и заставляют его «ощущать существование иного порядка, отступающего от нормального» [3, с. 116]. Подход В.А. Га- гена к характеристике исключительного положения разделяли его современники - ученые-полицеисты [11, с. 87-95; 12, с. 137-141; 29, с. 51-60]. Комплекс нормальных полномочий государственной власти, когда она осуществляет свои полномочия в обычное (мирное) время, по мнению В.А. Гагена, составляли такие меры государственного принуждения:

- административное употребление оружия;

- административная отсылка;

- административная высылка;

- административный (полицейский) арест;

- административный (полицейский) надзор;

- административное принудительное исполнение [3, с. 10].

В.А. Гаген выделил два способа принуждения в зависимости от того, обязательна ли санкция суда на осуществление принуждения, - судебный (административная власть для принудительного осуществления своих распоряжений должна обращаться к суду) и административный (административная власть реализует меры принуждения в отношении гражданина без судебного контроля) [3, с. 5].

Оригинальный подход к дифференциации мер государственного принуждения предложил профессор Н.А. Грифцов. Правовед выделял потребность государства в полицейской деятельности - полиции безопасности и благосостояния - деятельности государства, направленной на создание условий благосостояния каждой отдельной личности и на устранение тех опасностей, которые возможны при недостатке этих условий [4, с. 174]. Меры, применяемые полицией безопасности, Н.А. Грифцов разделил по масштабу и направленности социальных действий на общие, коллективные и индивидуальные.

Меры общие применяются ко всем гражданам и, по мнению Н.А. Грифцова, являются самыми тяжкими (например, осадное или военное положение). В целях недопущения произвола при их применении Н.А. Грифцов предлагал законодательно закрепить в качестве оснований применения конкретные правонарушения, на которые данные меры будут направлены; условия, при которых они могут быть применимы; должностное лицо, которое может распорядиться в применении данных мер [4, с. 54].

Меры коллективные применимы в случаях ожидания опасности от большого количества лиц, предотвращения возможных массовых беспорядков и правонарушений. К числу таких мер Н.А. Грифцов относил:

- запрещение ношения оружия;

- полное обезоруживание;

- разгон полицией толпы людей;

- закрытие питейных, трактирных и других заведений подобного рода;

- запрещение покидать дом малолетним, женщинам и иным лицам;

- надзор за иностранцами;

- постоянные обыски и надзор за подозрительными лицами;

- надзор за торговлей [4, с. 54].

Применение конкретных коллективных мер зависит от опасности, которая грозит, и от лиц, от которых эта опасность исходит [4, с. 55]. Правовед отмечал, что всякая коллективная мера «есть ограничение прав целой массы лиц с целью предупреждения возможного нарушения некоторых прав, потому нужно сопоставить права, угрожаемые быть нарушенными, с правами, которые ограничиваются». Так как такое сопоставление затруднительно, Н.А. Грифцов предлагал, чтобы основанием для ее применения выступала точка зрения общества, и «если, по мнению общества, угрожаемые права не столь важны, то коллективные меры не должны быть принимаемы» [4, с. 55-56].

Единоличные меры применимы в отношении отдельного лица с целью предупреждения правонарушения. Принятие данных мер, подчеркивал Н.А. Грифцов, требует учета субъективного фактора. «Единоличные меры, чтобы быть целесообразными, требуют: 1) знания со стороны полиции самого лица; 2) знания обстановки, в которой находится лицо. Ни того, ни другого, конечно, быть не может при частных и быстрых сменах полицейского персонала, оттого и единоличные меры при несоблюдении этого условия большею частью неудачны и слишком строги» [4, с. 56].

Анализ различных подходов к типологизации государственного принуждения позволяет сделать вывод о наличии у них общих черт. Большинство исследователей (за исключением Е.Н. Трубецкого) в качестве классификационного критерия используют целевое предназначение мер принуждения. Осуществляя классификацию, исследователи выделяют такие формы принуждения, как употребление оружия, арест, надзор, а исключительное положение выделяют в отдельную специальную форму государственного принуждения. Такой подход демонстрируют В.В. Ивановский, И.Т. Тарасов, М.Н. Палибин, В.А. Гаген. Особенности классификаций составляют, как правило, объемы классификационных групп, в которые включают перечень либо большого (как, например, у Н.А. Грифцова), либо небольшого числа форм принуждения.

Таким образом, в конце XIX - начале XX в. отечественными юристами предпринимались попытки классификации мер государственного принуждения. Базовой классификационной единицей при систематизации мер принуждения в отечественном правоведении конца XIX - начала XX в. выступала «форма» - форма принуждения как определенное подмножество принудительных мер, связанных общими целями, основаниями, правовыми последствиями и порядком их применения.

В качестве оснований дифференциации форм государственного принуждения выступали: качественная специфика методов осуществления государственного принуждения, позволяющая выделять в нём физическое и психическое принуждение; отношение к праву (правомерное и неправомерное государственное принуждение); масштаб и направленность социальных действий (общие, коллективные и индивидуальные меры государственного принуждения); способ охраны правопорядка (меры предупреждения противоправного деяния; меры, направленные на устранение правовых последствий противоправного деяния); функции и назначение мер государственного принуждения (наказание, меры защиты, меры пресечения, возмещение вреда); необходимость обращения в суд при осуществлении принуждения (судебный, административный).

Особый вклад в разработку вопросов, касающихся классификации государственного принуждения, внесли отечественные юристы, развивавшие полицейско-правовую теорию. Учеными-полицеистами была предпринята попытка типологизировать меры государственного принуждения в зависимости от характера полицейской деятельности: положительной - без использования мер государственного принуждения и отрицательной - с использованием мер государственного принуждения. Выделив полицию безопасности и полицию благосостояния, полице- исты фактически обозначили критерии для определения характера охраняемых общественных отношений, который, в свою очередь, обусловливает тот или иной способ охраны правопорядка, на основании которого (способа) возможна дифференциация принуждения на виды (например, пресечение, восстановление, наказание (взыскание)).

Литература