Следственная версия как интегральная идея познания причинно-следственных связей механизма преступления

Размещено на http://www.allbest.ru

Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

Следственная версия как интегральная идея познания причинно-следственных связей механизма преступления

Игнатьев Михаил Евгеньевич, доцент кафедры криминалистики

Введение: в статье рассматривается роль и значение версии в следственной деятельности по установлению причинно-следственных связей между элементами механизма преступления. На примере выдвижения и проверки версий по различным категориям преступлений показывается эффективность использования положений теории моделирования. Делается вывод, что следственная версия является прикладным универсальным криминалистическим средством для установления криминалистической причинно-следственной связи преступного события.

Материалы и методы: исследование вопросов установления причинно-следственных связей в механизме преступления посредством выдвижения и проверки следственных версий проведено на материалах следственно-судебной практики. Автор активно использовал статистический метод, систему формально-логических методов, метод системного анализа, а также методы наблюдения, сравнения, аналогии и абстрагирования.

Результаты исследования позволили уточнить отдельные положения о теоретическом аспекте криминалистического понятия «версия», рассмотреть возможности новых аспектов ее исследования на основе понятий и концепций теории моделирования. Автором предложены условия, которым должна соответствовать версия, как вид гипотезы, для познания причинно-следственных связей механизма преступления.

Выводы и заключения: в соответствии с обоснованием теоретического и прикладного значения следственной версии сделаны выводы относительно ее эффективного использования в практике расследования преступлений для целей установления причинно-следственной связи события.

Ключевые слова: причина, следствие, причинность, причинно-следственные связи, следственная версия, механизм преступления, уголовное судопроизводство.

INVESTIGATIVE VERSION AS AN INTEGRAL IDEA OF COGNITION OF CAUSE-AND-EFFECT RELATIONSHIPS OF THE MECHANISM OF CRIME

Ignatiev Mikhail Evgenievich

Associate professor of Criminalistics Department of the Moscow State University of M.V. Lomonosov

Introduction: the article discusses the role and significance of the version in the investigative activity to establish cause-and-effect relationships between the elements of the crime mechanism. Using the example of putting forward and checking versions for various categories of crimes under investigation, the effectiveness of using the provisions of the modeling theory is shown. It is concluded that the investigative version is an applied universal forensic tool for establishing a forensic cause-and-effect relationship of a criminal event.

Materials and Methods: research on the establishment of cause-and-effect relationships in the mechanism of crime through the promotion and verification of investigative versions was carried out on the materials of investigative and judicial practice, which was analyzed based on the study of data contained in the materials of criminal cases. The author actively used a statistical method, a system of formal logical methods, a method of system analysis, as well as methods of observation, comparison, analogy and abstraction.

The Results of the Study: allowed us clarifying certain provisions about the theoretical aspect of the forensic concept - “version”, considering the possibilities of new aspects of its research based on the concepts and concepts of modeling theory. The author suggests the conditions that the version must meet, as a type of hypothesis, for the knowledge of cause-and-effect relationships of the mechanism of crime.

Findings and Conclusions: in accordance with the substantiation of theoretical and practical importance to the investigation version the conclusions regarding its efficient use in the practice of investigation of crimes for the purposes of establishing causation of an event.

Keywords: cause, consequence, causality, causal relationships, investigative version, mechanism of crime, criminal proceedings.

Основная часть

Правило «от фактов-следствий - к фактам-причинам» [2, с. 8] является основополагающим в практической деятельности по установлению механизма преступления в процессе его расследования, оно же важный элемент для реализации следователем прикладного правила расследования - принципа причинности.

Версия - одно из главных средств реализации следственной деятельности в достижении цели установления причинно-следственных связей события. Вместе с тем определение роли и значения версии в следственной деятельности по установлению причинно-следственных связей между элементами механизма преступления требует дополнительного, более глубокого рассмотрения. Одной из причин этой необходимости является то обстоятельство, что построение версии, анализ выдвинутого предположения и определение ряда следствий, логично вытекающих из выдвинутого предположения, а также практическая проверка предполагаемых следствий и сопоставление их с тем, что в результате проверки установлено в реальной действительности, требуют правильного использования криминалистических средств.

Немного о теоретическом аспекте криминалистического понятия - «версия». Этот термин широко используется как в уголовном процессе, так и в криминалистике. Общепринятое его толкование отсутствует. Это обстоятельство явилось причиной того, что стремление отграничить версии, возникающие в процессе уголовного судопроизводства, от одноименных понятий тезауруса других наук отразилось на соответствующей криминалистической терминологии.

Пестрота терминов, указывающих на данное понятие, исчезает, если использовать, на наш взгляд, более точные термины «следственная (судебная) версия» или «следственная и судебная версия», как это предлагалось авторами монографии «Теория доказательств в советском уголовном процессе» [10, с. 418] или М.С. Строговичем [8, с. 229]. Однако даже эти словосочетания представляются громоздкими для научного и практического употребления. Наши предпочтения на стороне термина «следственная версия», что с полным основанием можно отнести как к предварительному расследованию, так и к судебному следствию. Это значение мы использовали и намерены использовать в дальнейшем исследовании, обозначая его словом «версия».

В криминалистике и в уголовном процессе распространенным является представление о версии, как о разновидности гипотезы [9]. Это положение разделяется всеми специалистами, изучавшими данный вопрос, но каждый исследовал его в своем особом аспекте [3]. Однако все исследования сводятся к одному - мышление правоприменителя в форме версии интегрально сочетает в себе качества гипотезы и объяснения, мысленного образа.

Логиками давно отмечено, что все процессы умственной деятельности неправильно разграничивать и делить на гносеологические, логические, психологические и пр., они едины и реализуются в системе различными аспектами [7]. Версия представляет собой единое явление сознания, что требует одновременного его рассмотрения и изучения с разных сторон. Поэтому изучая и реализуя версию в практической правоприменительной деятельности, следует иметь в виду, что ее содержание представляют не разные процессы (процессы гносеологические, логические, психологические и пр.), а разные стороны единого процесса мышления следователя.

В гносеологическом аспекте версия представляет собой специфическое (не тождественное) отражение действительности, результат чувственного восприятия предметов, явлений и процессов относительно механизма преступления. Данное восприятие правоприменителя вступает в активное взаимодействие с имеющейся у него суммой профессиональных знаний, где на первом плане - знания о причинно-следственных связях воспринимаемых предметов, явлений и процессов с уголовно-релевантными действиями, состояниями и отношениями. Это необходимая предпосылка перспективы поисково-познавательной деятельности, целью которой является установление единого образа вполне адекватного происшедшему событию (механизм преступления). В этой связи можно сделать вывод, что версия представляет собой определенный момент в познании элементов механизма преступления, впрочем, как всей его системы, - исходное отображение фактов действительности.

Приведем пример из следственной практики. Поварова была обнаружена мертвой в своей квартире. В соответствии с данными осмотра места происшествия и показаниями соседей было установлено, что она торговала спиртными напитками домашнего приготовления. На этом основании была выдвинута версия о том, что убийство мог совершить кто-либо из «покупателей» спиртного. Розыск дал основание к подозрению Симонова и Курской, которые накануне посещали квартиру Поваровой. В результате отработки этой следственной версии было установлено, что они и совершили ее убийство по причине того, что не получили спиртные напитки в долг.

Положения теории моделирования широко используются в криминалистике, а также в прикладных криминалистических рекомендациях для предварительного расследования и судебного рассмотрения преступлений. Эти положения связываются и с версиями, особенно в вопросах соотношения понятий модели и отражения (образа). В этой связи подмечено, что «модель, будучи заместителем объекта, находится с ним в определенных отношениях соответствия и в этом смысле отображает объект» [11, с. 16].

Подобный подход к соотношению модели и образа привел А.Р. Ратинова к выводу о версии как идеальной информационно-логической (вероятностной) модели [4, с. 128]. В аспекте мысленного эксперимента (не путаем со следственным экспериментом) эта позиция выглядит весьма продуктивной для возможностей новых аспектов исследования версии на основе понятий и концепций теории моделирования.

Роль мысленного эксперимента в соответствии с его этапами можно проиллюстрировать следующим примером из практики. На окраине населенного пункта была обнаружена женская голова, которая идентифицирована как часть тела гражданки Воронковой. В подполе ее дома было обнаружено обезглавленное тело, которое также было идентифицировано как тело Воронковой. Следы активной борьбы на теле отсутствовали. Эксперт установил недавнее (не более двух суток) наступление смерти. На кухне в ходе осмотра было установлено место с замытыми следами острого кровотечения. Соседи потерпевшей сообщили, что она сожительствовала с Быковым, который ее постоянно ревновал к своим друзьям, на почве чего часто возникали ссоры. Данные факты позволили следователю построить мысленный эксперимент, в основе которого лежало предположение о том, что убийство мог совершить близкий потерпевшей человек, которого она беспрепятственно пустила в дом, и хорошо знакомый с его расположением, вероятней всего, Быков; мотивом убийства могла стать ревность. В соответствии с этим мысленным экспериментом следователь предположил возможность конкретного местонахождения основных следов- последствий, причинно связанных с преступлением.

Как видим, в ходе мысленного эксперимента версионная модель причинно-следственной связи способствует умозрительному восприятию возможных мест нахождения, а следовательно, и обнаружению следствий причины события.

Фактические данные, которые следователь в начале расследования собирает об элементах механизма преступления, приобретают свое познавательное значение в силу установленной информационной, энергетической и материальной связи с доказательствами. Мысль, отражающая и фиксирующая такие связи, является оценкой доказательств, т. е. процессом и результатом отражения в сознании следователя имеющихся в деле фактических данных и устанавливаемых на их основе обстоятельств, подлежащих доказыванию. Подобную оценку - мысленные операции о вероятностной связи элементов механизма преступления - по существу можно считать версией. Практическое значение этого тезиса очевидно, так как из него вытекает, что условия построения и проверки версии должны соблюдаться и при предварительной оценке каждого отдельного доказательства и групп доказательств, отражающих причинно-следственные связи расследуемого события преступления.

С позиции судебной психологии версия есть продукт особого рода переработки восприятий и представлений о непосредственно данном в новые образы предметов, явлений и процессов, их внутренних и внешних связей, в первую очередь причинно-следственных, стоящих за пределами непосредственного и опосредованного наблюдения. Об этом аспекте версии хорошо пишет С.Л. Рубинштейн [6, с. 269-271], если экстраполировать его исследования на почву криминалистики. Этот аспект версии отражает творческую деятельность следователя, которая выражается в его воображении.

Любой механизм преступного события всегда индивидуален и неповторим, так как обусловлен конкретными причинно связанными обстоятельствами времени, места, мотива, цели и прочих обстоятельств преступления. Их познание - творческая задача, решение которой без воображения крайне затруднено. Исследуя на месте преступления обстоятельства его совершения, следователь мысленно представляет преступника и также мысленно формирует вероятностную модель его причинно связанных действий.

Это представление подсказывает воображение, которое комбинирует данные непосредственного наблюдения с понятиями и образами профессиональной памяти. Фактически так протекает психологический механизм формирования любой версии, реализуется ее важная познавательная функция.

Творческое воображение должно соответствовать правилам логики, т. е. правило мышления должно выражать и «образ (форму) мысли, и закономерное соотношение элементов мысли, и предписание следовать установившемуся порядку соединения и изменения этих элементов при выполнении логического акта» [7, с. 53]. Мыслить правильно, означает мыслить так, как нужно, и вместе с тем соответственно тому, что есть в действительности.

Исследуя вопрос о следственной версии как интегральной идеи познания причинно-следственных связей механизма преступления, нельзя обойти стороной вопрос ее логической формы. В криминалистике в этой связи имеются две точки зрения: сторонники первой считают ее формой мысли, близкой к гипотезе [1, с. 292], вторые сопоставляют версию с гипотезой, которая понимается как предположение [5, с. 118-119].

Мы понимаем соотношение гипотезы и версии как отношение общего и особенного, что в теоретическом плане позволяет определить границу между относящимися к теории гипотезы общими вопросами, которые входят в сферу логики, гносеологии, и специальными криминалистическими вопросами о видовых признаках версии как гипотезы (сфера действия, содержание, специфические методы поверки, назначение), относящейся к теории криминалистики.

Следует также отметить, что в практике криминалистического познания следователем механизма преступления положения о связи гипотезы и версии (отношения общего и особенного) являются важной методологической предпосылкой для использования в процессе построения и проверки версии тех условий и правил, которые уже выработаны логикой и теорией познания для гипотезы.

Предложим условия, которым должна соответствовать версия, как вид гипотезы, для познания причинно-следственных связей механизма преступления:

1) установление причинно-следственных связей механизма преступления должно протекать в соответствии с установленными фактами;

2) установленные причинно-следственные связи механизма преступления должны быть принципиально проверяемыми (версия должна содержать такие представления, которые могут быть сопоставимы с наблюдениями, с результатами следственных действий);

3) отдельно взятая версия должна объяснять не только отдельно взятые причинно-следственные связи элементов механизма преступления и способствовать их установлению, но и быть, при необходимости, интегрированной в широкий круг явлений, предметов и процессов, которые могут быть установлены в процессе расследования преступления;

4) версия, объясняющая причинно-следственные связи механизма преступления, должна быть принципиально простой, способной объяснять, исходя из единого основания, широкий круг явлений, предметов и процессов, не прибегая при этом к искусственным построениям и произвольным допущениям.

Подходы к пониманию версии как разновидности гипотезы и одновременно как предположительного объяснения имеют свои основания. Они позволяют применить к ее изучению научную методологию, основанную не только на криминалистических, но и на логических и гносеологических категориях, что, безусловно, облегчает понимание внутренней структуры следственной версии.

Логическая структура объяснения всегда имеет два уровня, которые различаются своими функциями: 1) положения, отражающие объясняемый аспект; 2) объясняющие положения. Структура версии устроена так же: 1) фактические данные и установленные на их основании обстоятельства, требующие объяснения (основания версии); 2) суждения, объясняющие рассматриваемые данные предполагаемой связью с другими известными и вероятными явлениями, предметами и процессами.

Структура объяснения должна соответствовать правилу: объясняемое положение должно представлять собой однозначную констатацию отображаемого и быть истинным, т. е. служащие основанием версии фактические данные (причина) должны безусловно существовать.

Объясняющая часть структуры версии должна: 1) отображать предметную область объясняемого положения, либо быть с ней закономерно связанной или сходной в некотором существенном отношении; 2) не быть тождественной объясняемому положению по содержащейся информации. Для разъяснения этих важных положений приведем примеры из судебно-следственной практики.

Так, Жиров обвинялся в нарушении правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, повлекших по неосторожности смерть двух лиц. В ходе расследования были выдвинуты две версии о причине совершенного Жировым преступления: 1) нарушение правил эксплуатации транспортных средств, что выразилось в использовании автомобиля, на котором были установлены изношенные шины с различным рисунком протектора, и 2) превышение скорости движения в населенном пункте без учета дорожных и метеорологических условий, не обеспечивающей возможность осуществлять постоянный контроль за движением автомобиля для выполнения требований правил. Объясняющие части структуры обеих версий и отображают предметную область объясняемых положений и не тождественны им. В этой связи посредством проверки в процессе расследования они способны как каждая в отдельности, так и совместно объективно дать результат, объясняющий причину события и связанные с ней следствия. В расследовании преступления Жирова было установлено, что обе версии, проверенные следователем, указали на комплексность действия обеих причин совершенного им дорожно-транспортного происшествия.

Выводы

версия следственный преступление криминалистический

Таким образом, приходим к выводу, что следственная версия - прикладное криминалистическое средство творческой мыслительной деятельности следователя, основанное на его специфическом отражении действительности, как результате чувственного восприятия предметов, явлений и процессов относительно механизма преступления, в соответствии с логическими формами и структурами их фактической реализации, представляет собой универсальное средство для установления криминалистической причинно-следственной связи преступного события.

Библиографические ссылки

1. Криминалистика. - М.: МГУ, 1963.

2. Кузнецов И.Ф. Категория причинности и ее познавательное значение // Теория познания и современная наука. - М., 1967.

3. Пещак Я. Следственные версии. Криминалистическое исследование. - М.: Прогресс, 1976. - С. 110-112; Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. - М., 1967. - С. 128-133; Шейфер С.А. Сущность и способы собирания доказательств в советском уголовном процессе. - М., 1972. - С. 32.

4. Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. - М., 1967.

5. Ратинов А.Р. Указ. соч. С. 128 ; Пещак Я. Указ. соч. С. 118-119 и др.

6. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. - М., 1940.

7. Савинов А.В. Логические законы мышления. - Л., 1958.

8. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. - М.: Наука,

1968.

9. Строгович М.С. Логика. - М., 1949. С. 308-309; Никренц О.В. Судебная версия как разновидность гипотезы: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 1954. С. 3; Старченко А.А. Гипотеза. Судебная версия. - М., 1962. С. 5; Белкин Р.С. Ленинская теория отражения и методологические проблемы советской криминалистики. - М., 1970. С. 418.

10. Теория доказательств в советском уголовном процессе. - Изд. 2-е испр. и доп.; отв. ред. Н.В. Жогин. - М.: Юрид. лит., 1973.

11. Штофф В.А. Моделирование и философия. - М.-Л., 1966.

BIBLIOGRAPHIC REFERENCES

1. Criminalistics. - Moscow: MSU Publishing House, 1963.

2. Kuznetsov I. F. Category of causality and its cognitive significance // Theory of knowledge and modern science. - Moscow, 1967.

3. Peshak Ya. Investigative versions. Forensic research. - M.: Progress, 1976. P. 110-112; Ratinov A. R. Forensic psychology for investigators. - M., 1967. P. 128-133; Shafer S. A. the Essence and methods of collecting evidence in the Soviet criminal process. - M., 1972. - P. 32.

4. Ratinov A. R. Forensic psychology for investigators. - Moscow, 1967.

5. Ratinov A. R. Ind. work P. 128; Peshak Ya. Ind. work. P. 118-119, etc.

6. Rubinstein S. L. Fundamentals of General Psychology. - Moscow, 1940.

7. Savinov A.V. Logical laws of thinking. - L., 1958.

8. Strogovich M. S. Course of the Soviet criminal process. Vol. 1. - Moscow: Nauka, 1968.

9. Strogovich M. S. Logika. - M., 1949. P. 308-309; Nikrents O. V. Judicial version as a kind of hypothesis: abstract of the thesis of the Candidate of Law. - M., 1954. P. 3; Starchenko A. A. Hypothesis. Judicial version. - M., 1962. P. 5; Belkin R. S. Lenin's theory of reflection and methodological problems of Soviet criminalistics. - M., 1970. P. 418.

10. Theory of evidence in the Soviet criminal process. - Ed. 2-e corrected and additional ed. by N. V. Zhogin. - M.: Legal literature, 1973.

11. Shtoff V. A. Modeling and Philosophy. - M.-L., 1966.

Размещено на Allbest.ru