От "бродяг" и "иванов" к "ворам в законе": история и современные перспективы противодействия криминальному феномену

Термин «лидер преступного сообщества России» был использован применительно к «вору в законе» Захарию Калашову. Как видно из материалов предварительного следствия он создавал и руководил работой нижестоящих структурных подразделений, объединенных едиными целями в различных сферах экономической и хозяйственной деятельности. Также он распределял в возглавляемом им преступном сообществе финансовые средства и другое имущество. Под его руководством осуществлялось планирование и осуществление финансирования возглавляемого им преступного сообщества из различных источников от преступной деятельности [17].

Не вдаваясь в детали уголовно-правовой квалификации организационно-распорядительной деятельности указанной категории лиц в преступном сообществе России, отметим, что их противоправная деятельность, направленная на противодействие администрации мест лишения свободы России, напрямую влияет на количество преступлений, предусмотренных ст. 321 УК РФ, которое продолжает оставаться стабильно высоким. Так, в 2016 году совершено - 8, в 2017 - 6, в 2018 - 13 таких преступлений [9].

Во многом на показатели преступности в местах лишения свободы России влияет тот факт, что в них существует так называемая «криминальная оппозиция» из числа лиц, не стремящихся к исправлению и относящихся к категории профессиональных преступников [5, с. 22-26]. Чаще всего данная категория осужденных определяется неформальным термином «блатные». «Блатной признает один лишь воровской закон и отвергает все прочие законы [6, с. 4-5]. Он презирает всех не блатных, в том числе и уголовников» [11, с. 33; 16, с. 54].

Необходимо отметить, что эффективных механизмов противодействия криминальной организации осужденных в исправительных учреждениях в науке и практике нет, как нет и единой концепции противодействия этому преступному феномену. В свою очередь, это обусловливает научную значимость исследования данного криминального феномена.

Не менее важное значение имеет научно-теоретическая разработка новых комплексных подходов к проблеме возникновения, формирования и развития криминальной организации осужденных в исправительных учреждениях с точки зрения криминологии и теории организации. Являясь социальной системой, эта криминальная организация осужденных возникает и функционирует в соответствии с закономерностями возникновения и развития организационных систем. Комплексное изучение этих закономерностей позволит не только выявить специфические характеристики этой организации, но и установить связи между различными видами знаний в целях ее интегрированного исследования. Исторический подход к изучению криминальной организации осужденных позволил нам рассмотреть ее как своеобразную систему, функционирующую в местах лишения свободы России в разных исторических условиях и показать ее изменения на различных этапах развития пенитенциарной системы России.

Являясь традиционными лидерами криминального мира России, «воры в законе» составляют, прежде всего, идеологическое ядро криминальной организации осужденных, которая противопоставлена государству и обществу.

История криминального феномена «воров в законе» берет свое начало из разбойничьих шаек, действовавших на территории Российского государства с незапамятных времен. Начиная со второй половины XIX в. элиту тюремного мира России, его правящую верхушку составляли «иваны» [2, с. 17]. Общим, объединяющим началом для «иванов» было то, что они происходили из категории «бродяг» - наиболее профессиональной части преступного мира. В местах лишения свободы «бродяги» являлись предводителями арестантской тюремной общины и занимали должности камерных и общетюремных старост.

Криминальные лидеры - «бродяги» чаще других осужденных уклонялись от отбывания наказания путем совершения побега из тюрем и каторги. После совершения побега они возвращались к своему привычному преступному ремеслу что, в свою очередь, являлось причиной объявления их в обществе персонами «нон грата».

Дальнейшее развитие криминального феномена лидеров преступного сообщества России связано с произошедшим в России в 1917 году кризисом государственной власти. Следует отметить, что революционно-террористические организации уже задолго до этого стремились установить тесную связь с криминальным миром, делая на него ставку в своей политической борьбе. Например, в городе Николаевске Самарской губернии революционеры организовали побег преступников, отправляемых в Сибирь на каторжные работы. Свои действия они мотивировали следующим: «Нам нужен такой народ, который готов решиться на все, а народа этого легче набрать из арестантов, острожников, из свободного народа решительных подобрать труднее» [7, с. 154].

После революционных событий октября 1917 года в стране появляется огромное количество беспризорников [13]. Сами себя они называют «урки». Все они - результат жесточайшего естественного отбора. Именно из их числа начинает формироваться мир профессиональных преступников Советского государства.

Вопреки распространенному мнению о том, что криминальные лидеры из числа урок, являвшиеся предтечей «воров в законе», относились к категории «социально близких преступников», эта версия не имеет под собой оснований. Возникшие в местах лишения свободы в конце 20-х - начале 30-х годов XX в. «воры в законе», являясь профессиональными преступниками, расценивались согласно этой стратификации как деклассированный элемент и поэтому под категорию «социально близкие преступники» не подпадали [4].

В местах лишения свободы «воры в законе» создают группировки единомышленников, которые активно проповедуют идеологию, оправдывающую преступный образ жизни. Она радикально отличается от государственной. Антагонизм идеологий приводит к тому, что государство начинает применять к ним массовые расстрелы и изоляцию их от остальной массы заключенных во вновь создаваемые тюрьмы [8].

Однако ввиду большой численности «воровского» сообщества тюрем не хватало, и в 1956 г. МВД СССР приняло решение об организации в районе законсервированного строительства железной дороги Салехард-Игарка двух исправительно-трудовых тюрем строгого режима на 20-25 тыс. заключенных каждая.

В итоге политика истребления и изоляции «воров в законе» от остальных осужденных дала определенные результаты, их количество значительно уменьшилось.

В дальнейшем, практика противодействия отрицательному влиянию «воров в законе» и их сподвижников на остальных осужденных сводилась к тому, что сотрудники администрации на местах изыскивали дополнительные возможности изоляции лидеров криминальной среды от основной массы осужденных. По инициативе сотрудников ИТУ Приморского края, Латвийской ССР, Волгоградской области в период с 1 сентября 1981 г. по 1 февраля 1983 г. был проведен эксперимент по содержанию отрицательной части осужденных в специально выделенных общежитиях, где они находились под усиленным надзором администрации. Эти общежития были ограждены сплошным забором, имеющим пропускную калитку, запирающуюся на замок. Трудоисползовались эти осужденные отдельно от других. За ними устанавливался усиленный надзор [1, с. 50-51].

Профессор В.Е. Южанин, исследовав передовой опыт профилактирования среды осужденных Саратовской области, выделяет три его основные направления. Первое заключается в изъятии лидеров отрицательных группировок и их активных участников из коллективов осужденных и помещение их в локально-профилактические участки или единые помещения камерного типа. Второе предполагает активное воздействие на этих лиц в коллективах отрядов и усиление за ними оперативного контроля. Третье направление - это развенчивание и блокирование вновь прибывших в ИТУ криминальных лидеров во время нахождения их в карантине [3, с. 11-12; 18, с. 18-19].

Развенчивание представляет собой способ моральной дискредитации лидеров криминального мира в глазах их окружения. Следует отметить, что несмотря на то, что законодательно этот метод никак не урегулирован, он получил довольно широкое распространение на практике. Так, на вопрос: «Нужно ли развенчивать преступных авторитетов?» - «да» ответили 62,48 % опрошенных сотрудников ФСИН России; «нет» - 0,63 %; «нужно, если их слова расходятся с делами» - 11,33 %; «нужно, но только тех, кто не желает сотрудничать с администрацией» - 15,28 %. Большинство сотрудников (64,28 %) считают, что практика развенчивания «воров» и преступных «авторитетов» является оправданной, хотя 10,46 % не согласны с этим утверждением, а 3 % склоняются к выводу о том, что это бесполезное занятие, так как на смену одним лидерам придут другие.

В настоящее время законодатель предпринимает определенные усилия, направленные на криминализацию самого статуса «вор в законе». В этих целях в 2009 году статья 210 УК РФ была дополнена частью 4, согласно которой если одно из перечисленных в статье деяний совершено лицом, занимающим высшее положение в преступной иерархии, то ему грозит значительно более суровое наказание, чем иным преступным лидерам и организаторам, - вплоть до пожизненного лишения свободы [12, с. 43-51]. Анализ данной правовой нормы говорит о необходимости введения в уголовно-правовой оборот таких понятий, как «преступная иерархия», «высшее положение в преступной иерархии», «лицо, занимающее высшее положение в преступной иерархии». Природа феномена «преступной иерархии» носит неформальный характер, в связи с чем возникают сложности оценки этой категории формально-правовыми методами уголовного права. Во многом это обусловлено не разработанностью критериев оценки содержания этого противоправного явления. В этой связи актуализируется требование к соблюдению принципа законности при привлечении данной категории лиц к уголовной ответственности [10, с. 17-19; 14, с. 65-68].

Однако главная проблема, на наш взгляд, заключается в том, что при помощи формально-правовых юридических конструкций нельзя победить неформальную, по своей сути, идеологическую природу феномена «воры в законе». Позитивное право - в данном случае просто негодный инструмент. Решение этой проблемы следует искать в неформальных способах воздействия, опирающихся в своей основе на непреходящие человеческие ценности в сфере морали и нравственности.

Подводя итоги, необходимо отметить, что изучение современного состояния организационно-правовых основ и организационно-правовых форм противодействия «ворам в законе» и созданной и руководимой ими криминальной организации осужденных в исправительных учреждениях лежит в основе не только оценки их эффективности и поиска механизма их совершенствования, но и научного обоснования перспективных направлений правового и организационного обеспечения противодействия этому криминальному феномену в условиях реформирования уголовно-исполнительной системы России.

Одна из ключевых основ организации противодействия «ворам в законе», как лидерам криминальной организации осужденных в исправительных учреждениях нам видится в изменении содержания деятельности уголовно-исполнительной системы России. Реформирование ФСИН должно привести не только к изменению ее внешней, организационной формы. Главная задача заключается в пересмотре сущностных аспектов и целей ее деятельности.

В этой связи научную и практическую значимость приобретает исследование духовно-нравственных процессов, происходящих в обществе и их влияние на состояние феномена криминальной организации осужденных в исправительных учреждениях уголовно-исполнительной системы России. Особый интерес, по нашему мнению, представляет исследование противодействия феномену «воров в законе» посредством воздействия на его идеологическую природу со стороны традиционных религиозных конфессий, действующих в Российской Федерации.

В этих целях необходимо провести анализ существующих идеологических методов противодействия феномену «воров в законе» в исправительных учреждениях уголовно-исполнительной системы России и научное обоснование наиболее перспективных направлений этой деятельности. Также, в предмет данного анализа необходимо включить социальные закономерности возникновения феномена «воров в законе», закономерности самоорганизации осужденных и их противодействия администрации мест лишения свободы; основанные на этих закономерностях механизмы возникновения, организационно-структурного построения и функционирования криминальной организации осужденных в исправительных учреждениях. Данные исследования могут послужить основой для разработки современной концепции противодействия феномену «воров в законе» и созданной и руководимой ими криминальной организации осужденных в исправительных учреждениях уголовно-исполнительной системы России.

криминальный вор закон преступный

Литература

1. Анастасов Е., Кириллов В. Что показал эксперимент // Воспитание и правопорядок. М., 1984. № 9.

2. Анисимков В.М. Тюремная община: «вехи» истории: историко-публицистическое повествование. М., 1993.

3. Гунько С.В., Киреев М.П. Об опыте работы ИТУ УВД Саратовского облисполкома по укреплению режима // Организация деятельности по укреплению правопорядка в учреждениях, исполняющих наказания. Домодедово, 1986.

4. Еженедельник советской юстиции. 1928, № 14.

5. Кутякин С.А. Криминологическая характеристика и современное состояние деятельности «смотрящих» в исправительных учреждениях и следственных изоляторах // Уголовно-исполнительное право. 2011. № 2 (12).

6. Кутякин С.А. Тюремные «понятия» как продукт антагонизма естественного и позитивного права в местах лишения свободы // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. 2007. № 6.

7. Литвинова А.Н., Литвинов Н.Д. Первая кровь России: зарождение революционно-террористического движения в Российской империи 1861-1879 гг. Воронеж, 2006.

8. О лагерях НКВД: Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 10 июня 1939 г. // РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 25. Л. 54-55.

9. Официальный сайт ФСИН России.

10. Придворов Н.А., Теткин Д.В. Ленинградский юридический журнал. 2008. № 4 (14).

11. Росси Ж. Справочник по ГУЛАГу: в 2 ч. М., 1991. Ч. 1. С. 33.

12. Скобликов П.А. Высшее положение в преступной иерархии: уголовный закон, его толкование и применение // Уголовное право и криминология. 2018. № 2.

13. Солоневич И.Л. «Россия в концлагере»

14. Теткин Д.В. Законность как характеристика качественного состояния правовой системы // Право: история и современность. 2018. № 3.

15. Устав о паспортах 1903 года. Прил. к ст. 152.

16. Хлыстов А.Н. Противодействие проявлениям организованной преступности в местах лишения свободы (криминологический и уголовно-правовой аспект): дис.... канд. юрид. наук. Рязань, 2005.

17. Шакро Молодой был казначеем всех преступных сообществ России.

18. Южанин В.Е. Методические рекомендации по работе с вновь прибывшими осужденными в исправительные учреждения. Рязань, 1986.

Bibliography

1. Anastasov E., Kirillov V. What the experiment showed. Education and law and order. Moscow, 1984, № 9.

2. Anisimkov V.M. Prison community: «milestones» of history: historical and publicistic narration. Moscow, 1993.

3. Gunko S.V., Kireev M.P. On the experience of the Department of internal Affairs of the Sara- tov regional Executive Committee to strengthen the regime. Organization of activities to strengthen law and order in institutions that execute punishments. Domodedovo, 1986.

4. Weekly Soviet justice. 1928, № 14.

5. Kutyakin S.A. Criminological characteristics and current state of activity of «watchers» in correctional institutions and pre-trial detention centers. Criminal Executive law. 2011. № 2 (12).

6. Kutyakin S.A. Prison «concepts» as a product of antagonism of natural and positive law in places of deprivation of liberty. Criminal Executive system: law, Economics, management. 2007. № 6.

7. Litvinova A.N., Litvinov N.D. First blood of Russia: the birth of the revolutionary-terrorist movement in the Russian Empire 1861-1879. Voronezh, 2006.

8. About the camps of the NKVD: Resolution of the Politburo of the Central Committee of the CPSU (b) of June 10, 1939 // RGASPI. F. 17. Op. 162. D. 25. L. 54-55.

9. Official website of the Federal penitentiary service of Russia.

10. Pridvorov N.A., Tetkin D.V. Leningrad legal journal. 2008. № 4 (14).

11. Rossi J. Handbook of the Gulag: in 2 CH. M., 1991. CH. 1. P. 33.

12. Skoblikov P.A. the Highest position in the criminal hierarchy: criminal law, its interpretation and application. Criminal law and criminology. 2018. № 2.

13. Solonevich I.L. «Russia in a concentration camp».

14. Tetkin D.V. Legality as a characteristic of the qualitative state of the legal system. Law: history and modernity. 2018. № 3.

15. Charter on passports of 1903. ADJ. to article 152.

16. Khlystov A.N. Counteraction to manifestations of organized crime in places of deprivation of liberty (criminological and criminal-legal aspect): dis.... PhD in law. Ryazan, 2005.

17. Shakro Molodoy was the Treasurer of all criminal communities in Russia.

18. Yuzhanin V.E. Methodological recommendations for working with newly arrived convicts in correctional institutions. Ryazan, 1986.

Размещено на Allbest.ru