Принудительный потенциал норм административного права

Размещено на http://allbest.ru

Принудительный потенциал норм административного права

Осинцев Дмитрий Владимирович,

Уральский юридический институт МВД России, доктор юридических наук, доцент

Классическое деление норм права по функциональным свойствам на регулятивные и охранительные позволяет в большинстве юридических отраслевых режимов выделять те или иные модули или ассоциации норм, характеризующихся либо теми, либо другими свойствами. Вместе с тем такая картина представляется односторонней и непродуктивной в теоретическом и практическом плане, так как специфика отрасли всегда предполагает наличие не только названных признаков, а также диспозитивности или императивности, что характеризует лишь правореализующие отношения, но и наличие добровольности и принудительности в рамках нормоустановления. В силу этого постулата доказывается, что отрасли административного права относятся к разряду регламентированно-принудительных сегментов правовой системы, что предопределяет построение специфических правовых моделей и особых юридических конструкций, не характерных для иных отраслевых режимов.

Ключевые слова: административное принуждение; административная ответственность; государственное управление; административные режимы.

административное право принудительность ограничения предписания

Coercive potential of administrative law norms

Osintsev Dmitry Vladimirovich,

Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia, Doctor of Law, Аssociate Professor

Тhe classical division of legal norms by functional properties into regulatory and protective ones allows in most legal industry regimes to single out certain modules or associations of norms characterized by either these or those other properties. At the same time, this picture seems to be one-sided and unproductive in theoretical and practical terms, since the specifics of the industry always presuppose the presence of not only the aforementioned features, as well as dispositiveness or imperativeness, which characterizes only law-realizing relations, but also the presence of voluntariness and coercion within the framework of normative regulation , by virtue of this postulate, it is proved that the branches of administrative law belong to the category of regulated-compulsory segments of the legal system, which determines the construction of specific legal models and special legal structures that are not characteristic of other sectoral regimes.

Key words: administrative coercion; administrative responsibility; public administration; administrative regimes.

Современные отечественные административно-правовые исследования во многом сосредоточены на рассмотрении таких юридических инструментов, которые так или иначе обеспечивают внедрение принципа диспозитивности в государственное управление. При этом обстоятельному и обширному анализу подвергнуты институты публичных закупок См.: Беляева О. А., Трунцевский Ю. В., Цирин А. М. Правовые механизмы противодействия коррупции в сфере корпоративных закупок: науч.-практ. пособие / отв. ред. И. И. Кучеров. М.: КОНТРАКТ, 2019; Агамагомедова С. А. Административное усмотрение при реализации контрольно-надзорных полномочий органов исполнительной власти // Административное право и процесс. 2020. № 1. С. 49-52; Савченко Е. А. Некоторые аспекты соблюдения законности ^{субъектами разрешительной и контрольно-надзорной деятельности в условиях модернизации социально-экономического развития // Журнал российского права. 2019. № 7. С. 104-114; Перов С. В. Контрольно-надзорные и регуляторные функции федеральных органов исполнительной власти: проблемы разграничения в контексте административной реформы //} Lex russica. 2019. № 2. С. 69-80., облегчения и снижения контрольно-надзорной нагрузки См.: Тенденции развития контроля за деятельностью публичной администрации в зарубежных государствах: монография / А. Б. Зеленцов, Н. М. Касаткина, В. И. Лафитский и др.; отв. ред. В. И. Лафитский, И. Г. Тимошенко. М.: ИНФРА-М, 2015; Тихомирова Л. А. Все о проверках и результатах проведения мероприятий по контролю. Основные способы и формы защиты прав предпринимателя при проведении проверок // СПС КонсультантПлюс. 2019., цифровизации работы публичных институтов О порядке установления уровней террористической опасности, предусматривающих принятие дополнительных мер по обеспечению безопасности личности, общества и государства: Указ Президента РФ от 14 июня 2012 г. № 851 // СЗ РФ. 2012. № 25. Ст. 3315., «мягкого» влияния на экономические и социальные процессы Систематизация и электронное кодирование функций и полномочий в системе публичного управления: монография / Г. А. Бученков, Ю. А. Головин, Д. В. Карпухин и др.; под ред. И. Л. Бачило, М. А. Лапиной. М.: Юстиция, 2016; Регулирование робототехники: введение в «робоправо». Правовые аспекты развития робототехники и технологий искусственного интеллекта / В. В. Архипов, В. В. Бакуменко, А. Д. Волынец и др.; под ред. А. В. Незнамова. М.: Инфотропик Медиа, 2018. См.: Публично-частное партнерство в России и зарубежных странах: правовые аспекты / С. А. Белов, Е. В. Гриценко, Д. А. Жмулина и др.; под ред. В. Ф. Попондопуло, Н. А. Шевелевой. М.: Инфотропик Медиа, 2015; Современные кадровые технологии в органах власти: монография / А. М. Беляев, Е. Д. Богатырев, А. И. Галкин и др.; под общ. ред. С. Е. Прокофьева, А. М. Беляева, С. Г. Еремина. М.: Юстицинформ, 2015; Право и экономическое развитие: проблемы государственного регулирования экономики: монография / В. К. Андреев, Л. В. Андреева, К. М. Арсланов и др.; отв. ред. В. А. Вайпан, М. А. Егорова. М.: Юстицинформ, 2017; Смирнов А.

A. Административно-правовой статус Россотрудничества как ключевого субъекта реализации «мягкой силы» // Административное право и процесс. 2014. № 2. С. 39-41; Жеребцов А. Н. Проблемы реализации норм международного «мягкого права» в административном механизме регулирования миграции населения // Административное и муниципальное право. 2009. № 7.; не обошлось без многостраничных трудов относительно публичных услуг См.: Институт государственных и муниципальных услуг в современном праве Российской Федерации: монография / С. А. Васильев, Е. Ю. Грачева, Е. Н. Дорошенко и др.; отв. ред.

B. И. Фадеев. М.: НОРМА, ИНФРА-М, 2016; Новикова И. Д. Надлежащий уровень правовой регламентации административных процедур как важное направление совершенствования института государственных услуг // Государственная власть и местное самоуправление. 2019. № 5. С. 28-34.; традиционно актуальной остается правозащитная тематика См.: Саушкин Д. В., Шульгина Д. Д., Корчагина М. А. Права и обязанности предпринимателя при взаимоотношениях с правоохранительными органами: закон и практика. М.: Редакция «Российской газеты», 2019. Вып. 19; Федотова Ю. Г. Реализация функций судебной власти в сфере административно-правовой защиты прав граждан, участвующих в обеспечении обороны и безопасности Российской Федерации // Современное право. 2020. № 1. С. 46-53. и судебный контроль за деятельностью исполнительной власти Актуальные проблемы гармонизации судебной реформы с реформой государственного контроля и надзора: сб. науч.. В целом, взгляды на суть отрасли административного права оказались сведены к следующему: «размытые» границы объекта исследования, полисубъектность состава и поливариантность статуса участников правоотношений, преимущественно сервисный характер воздействия, смещение вектора влияния в пользу невластных участников, а также создание мощного механизма противодействия и оспаривания управленческих решений и административных действий (актов).

Многие из этих предметных плоскостей исследования попросту ошибочны (правовое регулирование робототехники - аналог средневекового заблуждения о виновности животных в совершении преступлений или иных гадких поступков, заслуживающих достойного наказания), а иные представляют такую картину административной деятельности, которая никогда не существовала (контроль в форме сервиса .- неоспоримая бессмыслица), является надуманным описанием системы государственного управления, сопровождается различными превращенными юридическими формами, в целом является недействительной.

Два примера из недалекого прошлого: еще недавно наблюдался бурный всплеск интереса к проблематике «административного договора»ст. / Р. Ю. Батршин, Н. И. Бурмакина, Н. Д. Бут и др.; отв. за вып. А. И. Стахов. М.: РГУП, 2018; Идрисов Р. Ф., Костюк Н. Н., Кокунова С. Д. Юрисдикционная форма защиты прав и законных интересов физических и юридических лиц: субъективные причины неэффективности // Современное право. 2019. № 3. С. 5-18.; где теперь публикации, посвященные этому вопросу? Все верно: эта идея окончательно дискредитирована, так как не имела никакого онтологического статуса, - это выдумка, химерическое представление, принципиально ненаучное описание управленческих процессов, где под личиной самостоятельного крайне важного административно-правового средства регулирования общественных отношений таились рабочие схемы отдельных административных процедур, сопровождающих принятие административного акта.

Иной пример. Эксперименты над отраслью административного права продолжались. Замечательно, что недолго длилось существование концепции административного договора, быстро стало понятно, что для неё не существует соответствующего объекта, но вследствие реализации этой концепции серьезнейшим образом был деформирован институт государственной службы. Причем ключевой вопрос не в том, какова отраслевая принадлежность этого вида деятельности, но идеологический дефект заключался, по всей видимости, в ином факторе - была персонифицирована, возведена на пьедестал и заблаговременно осыпана почестями фигура именно государственного служащего, значимым стало нормативно-правовое и иное обеспечение его профессиональных и личных интересов (свободно продаваемых на рынке труда) за счет бюджетных средств и иных государственных и привлеченных ресурсов; в рамках своего должностного «надела» он стал полновластным хозяином судеб не только граждан и организаций, но и целых ведомственных систем, отраслей и регионов, если не сказать более.

Вовсе было выхолощено положение о том, что важно совместное служение, взаимодействие, согласование усилий, а не дележ полномочий, споры о компетенции и организационные конфликты, что также значимы самоотдача, самоотверженность, забота о ближних, иначе о какой публичности может идти речь. Только беспрецедентные меры по противодействию коррупции, жесточайшее усиление контрольно-надзорных и правоохранительных мероприятий в отношении нерадивых сотрудников позволили несколько переломить ситуацию. Но задание корректировочного механизма управления в системе государственной службы при помощи кодексов служебной этики вряд ли будет эффективно.

Аналогичная картина происходит с административным принуждением, достаточно взять лишь возрастание количества составов административных правонарушений, видов, а также размеров наказаний за их совершение. Более того, необходимо заметить, что вся отрасль административного права носит принудительный характер. Поскольку деятельностная организация государственного управления предполагает влияние на особый объект (отрасли и сферы общественных отношений, но не социальные институты и не отдельные индивиды), то механизм обеспечения стабильности предполагает в рамках идеальной модели постоянное изменение схем управления (в формальной плоскости - общего, специального и индивидуального административно-правовых режимов, в содержательной - до императивного установления субъективной модели поведения, которая сопровождается административными командами: «предъявить», «представить», «прекратить», «перейти» и пр.), подкрепленных мерами обеспечения их реализации - административными ограничениями, изъятиями и барьерами.

Для примера: выбившийся из потока водитель задает сбой всей организации дорожного движения, прямо или косвенно, создавая технические сложности или просто отвлекая внимание иных участников дорожного движения, если только он не один на трассе (что крайне редко). Причем такой случай не единичен, а дорожное движение не просто организованно, но структурировано, имеет сложнейшие взаимосвязи, поэтому требуется влияние не на конкретный поступок единичного субъекта, а изменение всей схемы управления дорожным движением в каждом случае такого организационного сбоя.

Иначе говоря, происходит не только вторичная административно-правовая регламентация стихийно сложившегося порядка, но возникает регулирование третьего, четверного и последующих уровней, до стабилизации отношений, а затем возврата к обычному порядку вещей, ведь не случайно устанавливаются уровни опасности, принудительный потенциал административного права заложен в каждой его норме, а не только в подкрепленных специфическими средствами воздействия (негативными санкциями)\ Задача не в том, чтобы повлиять на конкретный поступок, вырванный из социального контекста, на взаимодействие малой группы или задать идеологические ориентиры, а в том, чтобы реформировать один уровень режимной организации деятельности на другой и возвратить его в исходное положение - нормальный порядок управления.

Досконально изученный конгломерат норм об административном принуждении, так или иначе, ведет к его ключевой точке, к его квинтэссенции - административной ответственности, которая, по сути своей, представляет ряд заимствованных средств, встречающихся в иных отраслях права, - юридических средств, вытеснивших организационно-управленческую работу, в результате чего имеет место подобие состава преступления (по конструкции основания для применения санкций), а по характеру воздействия административные наказания - конгломерат защитных механизмов, заимствованных из отраслей конституционного права, откуда были взяты меры исключения из политического общения (их аналоги в КоАП РФ: лишение специального права, предоставленного физическому лицу, административное выдворение за пределы Российской Федерации иностранного гражданина или лица без гражданства, дисквалификация, административный запрет на посещение мест проведения официальных спортивных соревнований в дни их проведения), гражданского права: заимствованы компенсационно-восстановительные санкции (их аналоги в КоАП РФ: административный штраф, конфискация орудия совершения или предмета административного правонарушения), и уголовного права: заимствованы наказания (их аналоги в КоАП РФ: предупреждение, административное приостановление деятельности, обязательные работы, административный арест).

В административной ответственности нет ничего оригинального и своеобразного, что отличало бы ее от коррекционных мер, предусмотренных иными отраслями права, так как замена некоторых слов в наименованиях юридических конструкций не исключает подобий и аналогий. К сожалению, не был учтен тот фактор, что первичные отрасли влияют на недостойные, необоснованные и опасные поступки, а административно-правовая регламентация должна повлиять на деятельность в объеме ее сфер и отраслей. ¹ В погоне за одним нарушителем упускаем из виду состояние всей системы управления, соответственно, и количество нарушителей множится, и эффективных средств влияния становится все меньше. Ведь не секрет, что количество административных правонарушений уже исчисляется миллионами и размеры административных штрафов увеличились в миллионы раз по сравнению с изначально утвержденными, но вряд ли кто-то может привести весомые аргументы в пользу того, что введение или усиление административной ответственности как-то изменило состояние правопорядка. Безусловно, единичные случаи позитивного воздействия имеются, но это не носит тотального характера, нет тому никаких доказательств, а противоположные данные есть - рост числа административных правонарушений и лиц, привлеченных к административной ответственности. Она в большей части превратилась в нейтральный ритуал, который умело нивелируется на практике путем замены наказаний на более мягкие или ниже низшего предела.

Теперь обратное. Если о реальности административной ответственности можно судить по тем превращенным формам воздействия, в каких она пребывает (т. н. административные наказания), то вот утверждать о её действительности вряд ли обоснованно, но тогда вновь приходится вернуться к вопросу о принудительности административно-правовых норм в целом, а не только в рамках специально выделенного института административного принуждения.

В чем заключаются материальные основания для принуждения: субъектность, противоправность / опасность, виновность. А в чем суть воздействия: профилактика - идеология принуждения, предупреждение - его цель, ограничение - имманентный ему способ, пресечение - действенное средство, восстановление - достигаемый результат, сдерживание - неизбежные последствия. Если кратко, суть принуждения заключается в действии в условиях противодействия, невзирая на волю, пожелания и эмоции противоположной стороны.

Разве иные методы административно-правового воздействия и опосредствующие их юридические средства не отвечают тем же самым признакам? Позволим себе заметить, что не всякое принуждение персонифицировано, так как можно применять меры и к бунтующей толпе, и к группам беженцев, хаотично устремляющимся подальше от опасности, не всякое связано с противоправностью, о чем ярко говорят факты принудительной госпитализации, не всякое влияет на осознаваемые поступки в отличие от уголовного преследования, где невменяемость исключает принудительность.

Почему возникает вывод о тотальной принудительности норм административного права? Потому что в обычно складывающийся ход событий и поступков вторгаются дополнительные обременения, императивные предписания, ограничения, разного рода препятствия и барьеры. Вроде бы обыденная ситуация переезда с места на место требует регистрации в зависимости от места нахождения, встреча единомышленников - согласования места проведения собрания, занятие любимым делом - легализации статуса предпринимателя, а вырабатываемая продукция - сертификации, хотя за ее качество производитель ручается, и нареканий к нему никогда не было, а использование сложных производственных систем - лицензирования и прочих специальных разрешений. При всем этом еще потребуется постоянно отчитываться о том, что и как было сделано, а также претерпевать проведение мероприятий по контролю, - чем все перечисленное не принуждение? Третья сила вторглась в первичные отношения, причем обязательства, сопровождающие применение того или иного метода административно-правового воздействия, вовсе не вытекают из существа этих первичных отношений.

Можно, конечно, предположить, что это не принуждение, а именно обязательства, в свою очередь, административное принуждение повлечет именно невыполнение этих обязательств. Только изначально не ясно, в чем заключается разница - обязать согласование сделки с антимонопольным органом или выдать предписание о согласовании сделки с антимонопольным органом; обязать прибыть на призывной участок или доставить на призывной участок; запретить навязывание услуг потребителям или прекратить таковое, если оно фактически произошло. Новые по содержанию правоотношения в таких случаях не возникают, при этом действия второго плана (предписания, доставления, прекращение и пр.) однозначно признаются принуждением, а первые нет. Почему?

Существует предположение, что здесь встречается своеобразный и уникальный подход к регулированию общественных отношений, единственно возможный для формирования и структурирования системы административного права, - режимное регулирование, которое определяется следующим образом: совокупность правовых статусов субъектов правоотношений, режимных правил и режимных гарантий¹. Если использовать только эти критерии, то совершенно невозможно отличить, чем отрасль административного права отличается от всех остальных, так как подобные юридические средства встречаются повсеместно.

Далее, раскрывая содержание режима, предлагается пользоваться следующей версией его определения: «административно-правовой режим понимается как взаимосвязанное, комплексное, гарантированное правовое регулирование, осуществляемое государством для решения задач, определенных законодательством за субъектом управления, осуществляющим управленческое воздействие на соответствующие объекты для достижения законодательно определенных целей в административно-по- См.: Долгополов А. А., Жеребецов А. Н. Административноправовой режим как критерий структурирования отрасли административного права // Общество и право. 2016. № 2. С.305. литической, экономической и социально-культурной сферах»¹. Во-первых, атрибутивные признаки использованы с произвольным содержанием, во-вторых - в недопустимом лексическом сочетании, вследствие чего утрачен смысл, в-третьих, таким образом определяется стратегическое планирование, но никак не режим.

В чем недостаток режимного объяснения сути административного права? Этот своеобразный феномен не позволяет раскрыть сущности административной деятельности. Феномен остается только феноменом, поверхностным видением только формы этой деятельности, он создается на основе неисчислимого множества юридических средств, которые составляют впечатляющую своими объемами мозаичную структуру административных действий (процедур). Их невозможно собрать воедино, так как если методы административно-правового воздействия остаются незыблемыми (регистрация, легализация, разрешение, содействие и распорядительство), то средства их реализации напрямую зависят от подведомственной среды и тех видов деятельности, которые выступают объектами управления и администрирования: не может быть одинакового регистрационного режима в отношении земельных и лесных участков, жилищного и строительного контроля (надзора), лицензирования перевозок и промышленной безопасности, содействия беженцам и безработным, предписаний антимонопольного органа или технического надзора и т. д.

Сигналы светофора и действия регулировщика - все будет укладываться в «режим обеспечения безопасности дорожного движения», хотя от может быть представлен различными вариативными средствами. Режим «повышенной готовности», введенный вследствие пандемического распространения опасной инфекции, - это вовсе не один и тот же общегосударственный режим², он отличается для сферы просвещения³, распоряжения публичным имуществом⁴, на объектах транспорта Приказ Росморречфлота от 26 марта 2020 г. № 30 «О введении режима повышенной готовности и дополнительных мерах по обеспечению устойчивой работы Росморречфло- та и противодействию распространению новой коронави- русной инфекции (COVID-19)»., в отрасли здравоохранения Письмо Минздрава России от 25 марта 2020 г. № 25-3/И/23533 «Об организации мер по профилактике и недопущению распространения коронавирусной инфекции в режиме повышенной готовности»: URL: http://www.consultant.ru., по субъектам федерации Методические рекомендации для органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации по вопросу обеспечения осуществления мер, направленных на повышение готовности субъектов Российской Федерации к реагированию на крупномасштабные чрезвычайные ситуации и пожары: утв. МЧС России [Электронный ресурс]. URL: http://www.mchs.gov.ru . и далее по муниципалитетам, отдельным объектам, лицам, т. е. проведена конкретизация вплоть до персонализации режимных требований. Вполне закономерен вопрос: «повышенная готовность» - это один административно-правовой режим или конгломерат различных режимов, ситуативно варьирующихся в зависимости от обстоятельств и оперативной обстановки? Очевидно, что лишь название носит типологический характер, а собрать воедино всю атрибутику подобной режимной регламентации невозможно.

В этом плане совершенно верно отмечает О. В. Соболев, что все административно-правовые режимы, в конечном счете, сводятся к индивидуальному ограничивающему воздействию, сопровождающемуся компенсационными механизмами поддержания порядка управления и прав подвластных субъектов См.: Соболев О. В. Индивидуальный административно-правовой режим // Электронное приложение к Российскому юридическому журналу. 2017. № 2. С. 55-63.. Но если такой подход центрирован на подвластном субъекте, то есть другая сторона режимных феноменов - для представителя административной власти возможность установления режима позволяет оптимизировать практику его работы на вверенном участке деятельностной системы (не секрет, что даже два смежных наряда ДПС непрестанно вырабатывают для себя наиболее приемлемый вариант обеспечения безопасности дорожного движения и на различных административных участках по-разному будут организовывать деятельность уполномоченные участковые полиции).

При этом подбор средств - вопрос субъективного административного усмотрения уполномоченного должностного лица, когда даже одинаковые обстоятельства могут не вызывать одинакового воздействия. Ведь противоэпидемический режим характеризуется именно подбором подходящих средств и ресурсов, а не копированием уже имеющихся практик; зачастую бывает, что таковые вообще не сформированы, а режим требуется установить и реализовать его требования.

Таким образом, режим - потенциальная схема администрирования, основанная на неиндивидуализированном правприменительном акте См.: Домченко А. С. Общие положения оспаривания неиндивидуализированных административно-правовых актов // Арбитражный и гражданский процесс. 2018. № 10. С. 46-51., которая, условно говоря, срабатывает, когда в сфере ее действия оказывается постороннее лицо, при этом могут быть и часто встречаются случаи, когда режимное регулирование вообще не срабатывает вследствие отсутствия субъектов, находящихся в зоне его действия, просто в нем никто не заинтересован. Тогда что же остается? Остаются технологии администрирования, облеченные в правовую форму административных регламентов, опять же содержащие предписания, принуждающие отказаться от привычного произвольного поведения.

Иллюзия тотального внедрения административно-правовых режимов связана с тем, что они имеют полиструктурный морфологический состав (на пример, повседневный, повышенная готовность, чрезвычайная ситуация), хотя в этом случае лишь меняется экстенсивность применения доступных юридических средств (становится больше требований, постановлений, проверок и т. д.), а суть воздействия вовсе не меняется - властное предписание остается властным предписанием. Кроме того, представляется, что они как бы возникают сами по себе, подчеркивая неповторимое своеобразие административного воздействия, - вот уж точно заблуждение: неужели до введения карантина не было санитарно-противоэпидемических мероприятий, до определения условий лесопользования на лесном участке разве отсутствовали требования по охране лесов, или до определения условий эксплуатации памятника архитектуры можно было своевольно разрушать объект капитального строительства? Иначе говоря, административно-правовые режимы производны друг от друга, более того, они появляются не на пустом месте, а зависят от регуляторных особенностей той среды, с которой непосредственно взаимосвязаны, и производны от уже имеющихся средств регулирования.

Говоря о том или ином административно-правовой режиме, не стоит ограничиваться лишь называнием средства и его формы (неверно заявлять вообще о регистрации, вообще о лицензировании и т. д.), всегда утверждается, где, при каких обстоятельствах и на базе чего возник режим - паспортный режим, опосредствующий легализацию нахождения на территории государства; лицензирование - применительно к отрасли: транспортной, частной охранной деятельности, в сфере банковского, страхового дела и т. п.; сертификация всегда будет привязана к продукции или процессам и т. д. В этом случае очевидна и другая сторона этих схем администрирования: была свобода передвижения, а стало регистрационно-разрешительное нахождение, была свобода предпринимательства - взамен заявительно-легализованный допуск к профессиональной активности, была свободная пропаганда - на смену пришло лицензируемое обучение и воспитание, - принуждение на смену произволу.

Библиографический список

1. Агамагомедова С.А. Административное усмотрение при реализации контрольно-надзорных полномочий органов исполнительной власти / С.А. Агамагомедова // Административное право и процесс. - 2020. - № 1. - С. 49-52.

2. Актуальные проблемы гармонизации судебной реформы с реформой государственного контроля и надзора: сб. науч. ст. / Р.Ю. Батршин, Н.И. Бурмакина, Н. Д. Бут и др.; отв. за вып. А. И. Стахов. - Москва: РГУП, 2018. - 164 с.

3. Беляева О. А. Правовые механизмы противодействия коррупции в сфере корпоративных закупок: науч.-практ. пособие / О.А. Беляева, Ю. В. Трунцевский, А.М. Цирин; отв. ред. И. И. Кучеров. - Москва: КОНТРАКТ, 2019. - 160 с.

4. Домченко А.С. Общие положения оспаривания неиндивидуализированных административно-правовых актов / А. С. Домченко // Арбитражный и гражданский процесс. - 2018. - № 10. - С. 46-51.

5. Долгополов А.А. Административно-правовой режим как критерий структурирования отрасли административного права / А. А. Долгополов, А. Н. Жеребцов // Общество и право. - 2016. - № 2.

6. Долгополов А.А. Режимное структурирование права государственного управления: к вопросу о системе и структуре отрасли административного права / А. А. Долгополов, А. Н. Жеребцов // Административное право и процесс. - 2020. - № 1.

7. Жеребцов А.Н. Проблемы реализации норм международного «мягкого права» в административном механизме регулирования миграции населения / А.Н. Жеребцов // Административное и муниципальное право. - 2009. - № 7.

8. Идрисов Р. Ф. Юрисдикционная форма защиты прав и законных интересов физических и юридических лиц: субъективные причины неэффективности / Р.Ф. Идрисов, Н.Н. Костюк, С.Д. Кокунова // Современное право. - 2019. - № 3. - С. 5-18.

9. Институт государственных и муниципальных услуг в современном праве Российской Федерации: монография / С. А. Васильев, Е. Ю. Грачева, Е. Н. Дорошенко и др.; отв. ред. В. И. Фадеев. - Москва: НОРМА, ИНФРА-М, 2016. - 208 с.

10. Коренев А.П. Административные договоры: понятие и виды / А.П. Коренев, А.А. Абдурахманов // Журнал российского права. - 1998. - № 7.

11. Колокольцев А.Н. Административный договор как правовая форма управления / А. Н. Колокольцев // Административное и муниципальное право. - 2008. - № 5.

12. Новикова И.Д. Надлежащий уровень правовой регламентации административных процедур как важное направление совершенствования института государственных услуг / И. Д. Новикова // Государственная власть и местное самоуправление. - 2019. - № 5. - С. 28-34.

13. Перов С. В. Контрольно-надзорные и регуляторные функции федеральных органов исполнительной власти: проблемы разграничения в контексте административной реформы / С. В. Перов // Lex russi- ca. - 2019. - № 2. - С. 69-80.

14. Право и экономическое развитие: проблемы государственного регулирования экономики: монография / В. К. Андреев, Л. В. Андреева, К. М. Арсланов и др.; отв. ред. В. А. Вайпан, М. А. Егорова. - Москва: Юстицинформ, 2017. - 432 с.

15. Публично-частное партнерство в России и зарубежных странах: правовые аспекты / С. А. Белов, Е.В.Гриценко, Д. А. Жмулина и др.; под ред. В. Ф. Попон- допуло, Н. А. Шевелевой. - Москва: Инфотропик Медиа, 2015. - 528 с.

16. Регулирование робототехники: введение в «робоправо». Правовые аспекты развития робототехники и технологий искусственного интеллекта / С.В. Архипов, В. В. Бакуменко, А. Д. Волынец и др.; под ред. А. В. Незнамова. - Москва: Инфотропик Медиа, 2018. - 232 с.

17. Саушкин Д. В. Права и обязанности предпринимателя при взаимоотношениях с правоохранительными органами: закон и практика / Д. В. Саушкин, Д. Д. Шульгина, М. А. Корчагина. - Москва: Редакция «Российской газеты», 2019. - Вып. 19. - 160 с.

18. Стахов А. И. Понятие и отличительные признаки административно-правового договора по обеспечению безопасности / А. И. Стахов // Административное право и процесс. - 2007. - № 1.

19. Савостин А. А. Административные договоры и их реализация в сфере публичного управления / А. А. Савостин // Административное и муниципальное право. - 2008. - № 1.

20. Систематизация и электронное кодирование функций и полномочий в системе публичного управления: монография / Г. А. Бученков, Ю. А. Головин, Д. В. Карпухин и др.; под ред. И. Л. Бачило, М. А. Лапиной. - Москва: Юстиция, 2016. - 210 с.

21. Савченко Е. А. Некоторые аспекты соблюдения законности субъектами разрешительной и контрольно-надзорной деятельности в условиях модернизации социально-экономического развития / Е. А. Савченко // Журнал российского права. - 2019. - № 7. -с. 104-114.

22. Смирнов А. А. Административно-правовой статус Россотрудничества как ключевого субъекта реализации «мягкой силы» / А. А. Смирнов // Административное право и процесс. - 2014. - № 2. - С. 39-41.

23. Современные кадровые технологии в органах власти: монография / А. М. Беляев, Е.Д. Богатырев, А.И. Галкин и др.; под общ. ред. С.Е. Прокофьева, А.М. Беляева, С.Г. Еремина. - Москва: Юстицинформ, 2015. - 662 с.

24. Тенденции развития контроля за деятельностью публичной администрации в зарубежных государствах: монография / А. Б. Зеленцов, Н. М. Касаткина, В.И. Лафитский и др.; отв. ред. В.И. Лафитский, И.Г. Тимошенко. - Москва: ИНФРА-М, 2015. - 446 с.

25. Тихомирова Л.А. Все о проверках и результатах проведения мероприятий по контролю. Основные способы и формы защиты прав предпринимателя при проведении проверок // СПС КонсультантПлюс.

26. Федотова Ю.Г. Реализация функций судебной власти в сфере административно-правовой защиты прав граждан, участвующих в обеспечении обороны и безопасности Российской Федерации / Ю.Г. Федотова // Современное право. - 2020. - № 1. - С. 46-53.

27. Щербакова Л.В. Виды административно-договорных обязательств: основные критерии классификации / Л. В. Щербакова // Административное и муниципальное право. - 2013. - № 3. - С. 205-219.

28. Соболев О.В. Индивидуальный административно-правовой режим / О. В. Соболев // Электронное приложение к Российскому юридическому журналу. -2017. - № 2. - С. 55-63.

Размещено на Allbest.ru