Криминогенные речевые действия, посягающие на мировоззренческую безопасность в интернет-среде, в аспекте судебной лингвистической экспертизы

Размещено на http://allbest.ru

Московский государственный юридический университет

имени О. Е. Кутафина (МГЮА),

Криминогенные речевые действия, посягающие на мировоззренческую безопасность в интернет-среде, в аспекте судебной лингвистической экспертизы

Е.И. Галяшина, доктор юридических наук,

доктор филологических наук, профессор

заместитель заведующего кафедрой судебных экспертиз

Аннотация

Обострение идеологического противоборства в глобальном информационном пространстве и появление новых форм преступности с использованием технологий манипулирования общественным сознанием породило новые угрозы мировоззренческой безопасности пользователей сети Интернет в виде распространения и пропаганды идеологии фашизма, экстремизма, терроризма и сепаратизма, нанесения ущерба гражданскому миру, политической и социальной стабильности в обществе.

Имеющиеся научно-методические подходы к противодействию существующим угрозам мировоззренческой безопасности в интернет-среде с использованием специальных знаний демонстрируют несогласованность и явную недостаточность методик исследований по информационным объектам, следствием чего является незащищенность пользователей интернет-среды от вредоносной и криминогенной продукции, провоцирующей криминальное и деструктивное поведение. Наличие соответствующей критериологии, основанной на специальных лингвистических и юридических знаниях, позволит правоприменителю оперативно реагировать, пресекая действия по ее распространению и публичному использованию.

В статье представлены результаты исследования речевых действий, посягающих на мировоззренческую безопасность в интернет-среде, которые могут образовывать различные составы как административных правонарушений, так и преступлений. Общим для них является их содержательно-смысловая направленность на изменение взглядов и идеалов реципиентов посредством речевой манипуляции. Автор делает вывод, что информационные сообщения в интернет-среде, целенаправленно распространяемые для воздействия на мировоззрение пользователей, имеют мультимодальный (вербально-паравербальный) характер и репрезентируются в виде нелинейно организованных поликодовых текстов, где письменный вербальный компонент сопровождается невербальным в виде гиперссылок, (статического или динамического изображения и звукового сопровождения), которые участвуют в передаче смысла и отражают перлокутивный эффект сообщения.

Особенности поликодовых текстов с нелинейным характером в интернет-коммуникации требуют предоставления их на судебную лингвистическую экспертизу в виде электронных копий на цифровых носителях, чтобы эксперт мог исследовать объект мультимодальной перцепции в аутентичном виде.

Ключевые слова: мировоззренческая безопасность, судебная лингвистическая экспертиза, поликодовый текст, интернет-среда, мультимодальная перцепция.

Abstract

Criminal speech acts that infringe on worldview security via internet environment in the aspect of forensic linguistic expertise

E. I. Galyashina, Deputy Head of the Department of Forensic Expertise at Kutafin Moscow State Law University (MSAL), Doctor of Science (Law), Doctor of Science (Philology), Professor

The aggravation of ideological confrontation in the global information space and the emergence of new forms of crime using technologies to manipulate public consciousness have created new threats to the ideological security of Internet users in the form of spreading and propagating the ideology of fascism, extremism, terrorism and separatism, causing damage to civil peace, political and social stability in society.

Key words: worldview security, forensic linguistic expertise, polycode text, Internet environment, multi-modal perception.

В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации, утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 г. № 683, констатируются возрождение традиционных российских духовно-нравственных ценностей, консолидация гражданского общества вокруг общих ценностей, формирующих фундамент государственности, таких как свобода и независимость России, гуманизм, межнациональный мир и согласие, единство культур многонационального народа Российской Федерации, уважение семейных и конфессиональных традиций, патриотизм.

В то же время усиливается противоборство в глобальном информационном пространстве, обусловленное стремлением некоторых стран использовать информационные и коммуникационные технологии для достижения своих геополитических целей, в том числе путем манипулирования общественным сознанием. Появляются новые формы противоправной деятельности, в частности с использованием информационно-коммуникационных технологий.

Основными угрозами государственной и общественной безопасности являются деятельность радикальных общественных объединений и группировок, использующих националистическую и религиозно-экстремистскую идеологию, иностранных и международных неправительственных организаций, финансовых и экономических структур, а также частных лиц, направленная на нарушение единства и территориальной целостности Российской Федерации, дестабилизацию внутриполитической и социальной ситуации в стране, включая инспирирование «цветных революций», разрушение традиционных российских духовно-нравственных ценностей; деятельность, связанная с использованием информационных и коммуникационных технологий для распространения и пропаганды идеологии фашизма, экстремизма, терроризма и сепаратизма, нанесения ущерба гражданскому миру, политической и социальной стабильности в обществе. Идеологическое противостояние в современном мире характеризуется особой остротой, принимает многообразные формы и имеет различные аспекты. Борьба идеологий включает целенаправленную деятельность по пропаганде идей и взглядов, в том числе криминогенных, вредоносных, контрпродуктивных, направленных на изменение общественных отношений, целенаправленно воздействующих на сформированное или еще формирующееся мировоззрение индивида, его связь с идеями, убеждениями, ценностями, идеалами других людей и общества в целом.

Мировоззрение в философии определяется как концептуально выраженная система взглядов человека на мир, на себя и свое место в мире. Мировоззрение индивида тесно связано с его личным опытом, потребностями, интересами и его окружением. Идеи, концептуальные образы как элементы мировоззрения создают определенную картину миропонимания. В процессе коммуникации выявляется система смыслов и ценностей, вырабатывается жизненная позиция, система убеждений, идеалов, представлений о благе, истине, красоте, пользе и т. д. [1, с. 392-393]. По тому, как трансформируются поведение, чувства, эмоции, взгляды человека, можно говорить о степени влияния на его мировоззрение воздействующей информации [2, с. 74].

Контроль за «информационным рационом», манипулирование информационным продуктом, потребляемым пользователями социальных сетей, позволяет программировать настроения и действия участников сетевых сообществ [3, с. 277]. Развитие информационно-коммуникационных технологий позволяет злоумышленникам посредством компьютерно-опосредованной коммуникации оказывать деструктивное воздействие на мировоззрение людей, пропагандируя идеологию экстремизма и терроризма, популяризируя культуру андеграунда и суицидальное поведение, употребление наркотических средств, порнографию, культ насилия и жестокости, нетрадиционные сексуальные отношения и т. д. Под видом достоверной информации преподносится всевозможный вздор, инсинуации, вымышленные события и слухи, нагнетающие страх, провоцирующие панику, индуцирующие негативные эмоции, создающие угрозу национальной и экономической безопасности страны и отравляющие нормальные отношения между ее гражданами. В условиях иллюзии анонимности и вседозволенности социальные сети, форумы и иные платформы Интернета все больше становятся криминогенной и конфликтогенной средой, способствуя распространению лживой, клеветнической, оскорбительной и издевательской информации, направленной на возбуждение ненависти и вражды, социальной розни, унижение и дискриминацию по признакам принадлежности к той или иной социальной группе или в связи с внешним видом, физическими или умственными способностями, умениями или недостатками и т. д.

Серьезными угрозами мировоззренческой безопасности сегодня являются размывание с помощью Интернета традиционных российских духовнонравственных ценностей и ослабление единства многонационального народа Российской Федерации путем внешней культурной и информационной экспансии (включая распространение низкокачественной продукции массовой культуры), пропаганда в социальных сетях вседозволенности и насилия, расовой, национальной и религиозной нетерпимости. мировоззренческий идеология лингвистический экспертиза

По мнению С.М. Ненашева, при реализации негативных информационных (технических и психологических) воздействий наибольшее значение имеют следующие свойства социальных сетей: возможность распространять информационные материалы различных видов (аудиовизуальные, текстовые, программные); возможность имитации массовости мнений с использованием ложных личностей («ботов»); непосредственная или косвенная доступность личных данных реально существующих людей; фактическая анонимность контрагента; специфика мультимодального восприятия информации пользователями социальных сетей; децентрализованность первоисточника информации; эффекты поляризации и радикализации мнений пользователей социальных сетей [4, с. 41].

Особую опасность криминогенная речевая агрессия представляет для мировоззрения молодежной части пользователей социальных сетей, что настоятельно требует принятия срочных и жестких правовых мер по противодействию вредоносной пропаганде, которая может провоцировать суицидальное поведение, побуждение несовершеннолетних лиц к совершению самоубийства с использованием сети Интернет [5].

В последние годы был опубликован целый ряд работ по общим вопросам правового противодействия распространению деструктивной информации в сети Интернет [6-8], а также лингвистическому анализу феномена конфликтогенности информации в интернет-дискурсе [9-11].

Тем не менее многие вопросы остаются неизученными, например разграничение эротики и порнографии, пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений; популяризация потребления наркотических, сильнодействующих и психоактивных веществ и их аналогов и др.

Имеющиеся отдельные научно-методические разработки различных ведомств отражают разные подходы к юридическому и лингвистическому обеспечению информационной безопасности, что проявляется, в частности, в несогласованности методик исследований по одним и тем же информационным объектам, а в конечном итоге - к незащищенности пользователей интернет-среды от вредоносной и криминогенной информации, провоцирующей криминальное и деструктивное поведение. В настоящее время специалистам правоохранительных органов, учреждений системы профилактики приходится по своему усмотрению определять, имеет ли свободно распространяемая информационная продукция деструктивное воздействие на пользователей социальных сетей и иных интернет-ресурсов.

Наличие же соответствующей критериологии выявления деструктивных признаков информационной продукции, основанной на специальных лингвистических и юридических знаниях, позволит оперативно реагировать, пресекая действия по ее распространению и публичному использованию.

Информация, распространяемая в цифровой среде, обладает свойствами материальности, системности , неисчерпаемости и обособляемости , а также виртуальности. Она может быть запечатлена на материальном носителе и подвергнута экспертному исследованию на основе применения специальных юридических и лингвистических знаний.

Проведенное нами исследование показало, что речевые действия, посягающие на мировоззренческую безопасность в интернет-среде, могут образовывать различные составы как административных правонарушений, так и преступлений [12].

Общим для таких информационных материалов является их содержательно-смысловая направленность на изменение взглядов и идеалов реципиентов посредством речевой манипуляции.

В связи с этим особое значение приобретает судебная лингвистическая экспертиза, которая нацелена на выявление диагностического комплекса языковых признаков, позволяющих лингвистически детерминировать манипулятивные речевые действия, посягающие на мировоззренческую безопасность в интернет-среде, и квалифицировать их, сопрягая с позицией правоприменителя.

Выделяются следующие типы речевых действий, манипулирующих информационным потоком в интернет-медиа: селекция (отбор и компоновка целенаправленно выбранной информации); передергивание (акцентуация отдельных сторон события или явления, привлечение внимание к какому-то его отдельному свойству или аспекту); «подтасовка карт» (преподнесение информации под определенным углом зрения, подгонка событий под некую точку зрения, версию); искажение (преуменьшение, преувеличение, нарушение пропорций); переворачивание (замена «черного» на «белое» и наоборот), фантазирование (конструирование не существующего в реальности события или явления) [13, с. 53-58].

В качестве объектов лингвистической экспертизы информационных материалов выступают зафиксированные на материальном носителе тексты (высказывания) как результаты речевых действий в интернет-медиа, которые должны рассматриваться в трех аспектах:

1) с позиции правовых категорий, в которые они вовлечены как corpus delicti;

2) с точки зрения семиотики (как результат вербальной и паравербальной коммуникативной деятельности);

3) как источник криминалистически значимой информации (обладающий диагностическими или идентификационно значимыми свойствами, сопряженными с противоправным деянием).

Третий аспект, предполагающий установление лингвистических данных, имеющих юридическое значение, диктует специфические задачи, которые решаются путем комплексирования специальных лингвистических знаний с межотраслевыми правовыми знаниями.

Под объектом лингвистической экспертизы нами понимается, прежде всего, зафиксированный на материальном носителе продукт устной или письменной речевой деятельности, отвечающий критериологии текста. Под текстом понимается объединенная смысловой связью последовательность знаковых единиц, основными свойствами которой являются целостность, связность, завершенность.

Целостность (или цельность) текста ориентирована на план содержания, на смысл, она в большей степени психолингвистична и обусловлена законами восприятия текста, стремлением читателя, декодирующего текст, соединить все компоненты текста в единое целое [14, с. 41].

Цельность текста всегда связана с конкретной ситуацией его восприятия, и ее анализ предполагает исследование, прежде всего, ситуативной обусловленности отдельных элементов текста.

Связность в противовес цельности в большей степени лингвистична, она обусловлена линейностью компонентов текста, т. е. синтагматична. Связность текста анализируется на тематическом, синтаксическом, просодическом и других уровнях текста. Завершенность текста - функция замысла, положенного в основу произведения и развертываемого в процессе коммуникации [15, с. 89].

Свойство текста быть носителем смысла обеспечивается именно за счет уникальных, присущих только тексту указанных категорий: целостности, связности, завершенности.

Таким образом, текст как объект судебной лингвистической экспертизы всегда конкретно-определен, зафиксирован на материальном носителе, реализован в конкретной ситуации коммуникации, актуализирован в контексте.

Продукты речевой деятельности не в виде текста, например квазитексты или псевдотексты, т. е. искусственные объединения разных речевых продуктов в один сложный «объединенный текст», либо абстрактные языковые единицы без их воплощения в контексте, например номинации, имена безотносительно именуемого субъекта, либо товарные знаки без относительно индивидуализируемого товара или услуги и т. д., являются непригодными для судебной лингвистической экспертизы. Такие абстрактные конструкции и элементы не передают актуального смысла, который реализуется только в контексте.

Непригодными являются также тексты в форме записи с «чужих» слов, показания, запротоколированные в письменной форме, и другие вторичные тексты, не являющиеся непосредственным следом речевой деятельности в устной или письменной форме, запечатленном на материальном носителе.

При этом в случае необходимости исследования массовой рассылки сообщений в интернет-медиа по одному и тому же вопросу (информационному поводу), реализуемой в виде так называемой информационной атаки, допустимо, а иногда и необходимо предоставление на судебную лингвистическую экспертизу всего массива информационного потока для изучения таких текстов в их совокупности.

Под совокупностью текстов мы понимает множество текстов, обладающих общими свойствами, существенными для их характеристики. К таковым мы относим: единство контекстуальной ситуации, авторства, тематики, коммуникативно-временной последовательности порождения текстов (сообщений).

Следует особо подчеркнуть, что в данном случае речь идет не об искусственном объединении разных текстов в новый псевдо- или квазитекст, что, как мы уже ранее указывали, не допускается, но об анализе с позиции сингулярности длящейся серии информационных сообщений [1, с. 618].

Как отмечает О. Н. Матвеева, на исследование могут быть переданы текстовые массивы, например серия публикаций СМИ на ту или иную тему, переписка по электронной почте или с помощью служб мгновенного обмена сообщениями, комментарии на сайтах, в виде письменной речи длящегося характера (переписка в Skype, с помощью SMS и иных служб быстрого обмена сообщениями и т. д.).

Для исследования таких массивов может использоваться гносеологический прием анализа их как совокупности [16, с. 55].

Как показало наше исследование, информационные сообщения в интернет- медиа, целенаправленно распространяемые для воздействия на мировоззрение пользователей социальных сетей, в своем абсолютном большинстве имеют мультимодальный (вербально-паравербальный) характер. Они репрезентируются в виде нелинейно организованных поликодовых текстов, где письменный вербальный компонент сопровождается невербальным в виде гиперссылок, комментариев, звукового и видеоряда (статического или динамического изображения и звукового сопровождения), которые участвуют в передаче смысла и отражают перлокутивный эффект сообщения.

Особенности поликодовых текстов с нелинейным характером в интернет-коммуникации требуют предоставления их на судебную лингвистическую экспертизу в виде электронных копий на цифровых носителях, чтобы эксперт мог исследовать объект мультимодальной перцепии в аутентичном виде.

Не вдаваясь в данной статье в дискуссию о различии понятий «креолизован- ный текст» и «поликодовый текст», что составляет предмет отдельного рассмотрения, укажем, что поликодовый текст - это текст, в котором сообщение закодировано семиотически разнородными средствами - вербальным и невербальным (паралингвистическим) компонентами, объединение которых представляет собой определенную нелинейную структуру, характеризующуюся проявлением взаимозависимости составляющих как в содержательном, так и в формальном аспектах. В качестве невербальных знаков могут выступать статические и динамические изображения реальных предметов окружающего мира, составляющие предмет общения, специфические для устного общения мимика, жесты, позы и т. п., запечатленные в виде рисунков, анимаций, фотографий, видеоклипов, звукозаписей, схем и т. д.

В поликодовом тексте семантика вербального компонента дополняется, усиливается и модифицируется с помощью паралингвистических средств, которые также обладают семиотической функцией наполнения плана содержания поли- кодового знака [17].

Таким образом, смысл поликодовых текстов создается единством языковой и иных семиотических систем (статических и динамических изображений в виде смайлов, анимации, фото, видеоклипов, а также акустических речевых и неречевых сигналов).

При исследовании поликодовых текстов ведущим выступает принцип цельности смысла, присущий любому тексту, в том числе созданному путем сочетания вербального и паравербального компонента, находящихся в отношениях взаимозависимости и взаимообусловленности [16, с. 60].

При лингвистическом исследовании поликодового текста, представляющего собой результат криминогенного речевого действия, посягающего на мировоззренческую безопасность в интернет-среде, необходимо учитывать доминирующие модальности (кинестетическую - восприятие двигательной активности, слуховую, зрительную и др.) переработки информации у реципиента, которые позволяют ему акцентировать внимание на одних элементах поликодового текста и игнорировать другие.

Изучение этих процессов имеет большое значение для профилактики экспертных ошибок при производстве судебной лингвистической экспертизы. Полимодальный подход к перцепции свойств поликодового текста сегодня наименее изучен и нуждается в дальнейших научных изысканиях.

Список библиографических ссылок

1. Современный философский словарь / под общ. ред. В. Е. Кемерова. 3-е изд., испр. и доп. М.: Академический проект, 2004. 864 с.

2. Юрчук В. В. Современный словарь по психологии. Минск: Элайда, 2000. 704 с.

3. Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. М.: Эксмо-пресс, 2001.832 с.

4. Ненашев С. М. Негативные воздействия на пользователей социальных сетей как элемент информационной войны // Преступность в сфере информационных и телекоммуникационных технологий: проблемы предупреждения, раскрытия и расследования преступлений. 2016. № 1. С. 39-45.

5. Соловьев В. С. Преступность в социальных сетях Интернета (криминологическое исследование по материалам судебной практики) // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2016. Т.10. № 1. C. 60-72.

6. Агутин А. В., Степанов С. Н, Трошкин Е. З. Организация досудебного производства по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности: моногр. М.: Юрлитинформ, 2012. 158 с.

7. Наметкин Д. В., Терехин В. В. Особенности доказывания публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности, совершаемых с использованием сети Интернет // Юридическая наука и практика: вестник Нижегородской академии МВД России. 2012. № 18. С. 101-104.

8. Бычков В. В Предмет доказывания по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности // Библиотека криминалиста. 2013. № 4 (9). С.138-145.

9. Яни П. С. Квалификация преступлений экстремистской направленности // Российская юстиция. 2011. № 10. С. 11-16.

10. Журавлев И. В. К проблеме вербального и невербального воздействия на сознание // Challenges of information society and applied psycholinguistics: Proceedings of the X International Congress of the International Society of Applied Psycholinguistics. М.: РУДН: Институт языкознания РАН, 2013. С. 154-155.

11. Воронович Н. К. Информационный экстремизм в глобальной компьютерной сети Интернет // Общество и право. 2012. № 1 (38). С. 290-292.

12. Никишин В. Д. Словесный религиозный экстремизм. Правовая квалификация. Экспертиза. Судебная практика: моногр. / под ред. Е. И. Галяшиной. М.: Проспект, 2019. 240 с.

13. Копнина Г. А. Речевое манипулирование: учеб. пособие. 3-е изд. М.: Флинта: Наука, 2010. 176 с.

14. Бабенко Л. Г., Казарин Ю. В Лингвистический анализ художественного текста. Теория и практика: учебник; практикум. 2-е изд. М.: Флинта: Наука, 2004. 495 с.

15. Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред. М. Н. Кожиной. 2-е изд., стереотип. М.: Флинта: Наука, 2011.696 с.

16. Судебная лингвистика: моногр. / О. Н. Матвеева [и др.]; под ред. О. Н. Матвеевой. Барнаул: Концепт, 2015. 310 с.

17. Анисимова Е. Е. Паралингвистика и текст (к проблеме креолизованных и гибридных текстов) // Вопросы языкознания. 1992. № 1. С. 71-78.

References

1. Modern philosophical dictionary / under the General editorship of Professor V. E. Kemerov. 3rd ed., ISPR. Moscow: Akademicheskij proekt; 2004: 864 р.

2. Yurchuk V. V. Modern dictionary of psychology. Moscow: Elaida; 2000: 704 р.

3. Kara-Murza S. G. Manipulation of consciousness. Moscow: Eksmo-press; 2001: 832 р.

4. Nenashev S. M. Negative impacts on users of social networks as an element of information warfare. Crime in the field of information and telecommunication technologies: problems of prevention, disclosure and investigation of crimes. 2016; No. 1: 39-45.

5. Solovyov V. S. Crime in social networks of the Internet (criminological research based on the materials of judicial practice). Criminological journal of the Baikal state University of Economics and law. 2016; Vol. 10; No. 1: 60-72.

6. Agutin A. V., Stepanov S. N., Troshkin E. Z. Organization of pre-trial proceedings in criminal cases of extremist crimes: monograph. Moscow: Yurlitinform; 2012: 158 р.

7. Nametkin D. V., Terekhin V. V. Features of proving public calls to carry out extremist activities committed using the Internet. Legal science and practice: Bulletin of the Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of internal Affairs of Russia. 2012; No. 18: 101-104.

8. Bychkov V. V. The Subject of proof in criminal cases of crimes of extremist orientation. Library of the criminalist.2013; No. 9 (4): 138-145.

9. Yani P. S. Qualification of crimes of extremist orientation. Russian justice. 2011; No. 10: 11-16.

10. Zhuravlev I. V. On the problem of verbal and nonverbal influence on consciousness. Challenges of information society and applied psycholinguistics. Proceedings of the X International Congress of the International Society of Applied Psycholinguistics. Moscow: RUDN, Institute of linguistics of the Russian Academy of Sciences. Moscow; 2013: 154-155.

11. Voronovich N. K. Information extremism in the global computer network Internet. Society and law. 2012; No. 38 (1): 290-292.

12. Nikishin V. D. Verbal religious extremism. Legal qualification. Expertise. Forensic practice: monograph / under the editorship of E. I. Galyashina. Moscow: Prospect; 2019: 240 р.

13. Kopnina G. A. Speech manipulation: studies. stipend. 3rd ed. Moscow: Flinta; Nauka; 2010: 176 p.

14. Babenko L. G., Kazarin Yu. V. Linguistic analysis of a literary text. Theory and practice: textbook. Workshop. 2nd ed. Moscow: Flinta; Nauka; 2004: 495 p.

15. Stylistic encyclopedic dictionary of the Russian language / edited by M. N. Kozhina 2nd ed., stereotypical. Moscow: Flinta; Nauka; 2011: 696 p.

16. Matveeva O. N., Vaigina N. I., Kholodenko Yu. V. et al. Forensic linguistics: monograph / under the editorship of O. N. Matveeva. Barnaul: Concept; 2015: 310 p.

17. Anisimova E. E. Paralinguistics and text (on the problem of creolized and hybrid texts). Voprosy yazykoznaniya. 1992; No. 1: 71-78.

Размещено на Allbest.ru