Надлежащее обеспечение потребностей правоприменительной практики: миф или реальность

Размещено на http://www.allbest.ru/

Статья по теме:

Надлежащее обеспечение потребностей правоприменительной практики: миф или реальность

Н.А. Данилова, М.А. Григорьева

Аннотация

судебный прокурорский практика надзор

Проанализированы современные особенности формирования судебно-следственной и прокурорско-надзорной практики, акцентируется внимание на том, какое влияние на указанные процессы оказывают постановления высшей судебной инстанции. Проанализированы недостатки постановлений Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 № 46 «О некоторых вопросах судебной практики по делам о преступлениях против конституционных прав и свобод человека и гражданина (статьи 137,138,138.1,139, 144.1, 145,145.1 Уголовного кодекса Российской Федерации)» и от 29.11.2018 № 41 «О судебной практике по уголовным делам о нарушениях требований охраны труда, правил безопасности при ведении строительных или иных работ, либо требований промышленной безопасности опасных производственных объектов».

Ключевые слова: судебно-следственная практика, постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации, незаконная банковская деятельность, невыплата заработной платы, нарушение правил безопасности при ведении строительных и иных работ, нарушение требований охраны труда.

Условия современной экономики, отличающиеся неограниченным количеством из них, свободным доступом на рынок и, что хозяйствующих субъектов, доступностью немаловажно, стихийным рыночным регулированием экономических процессов, не могли не повлиять на специфику противоправных деяний экономической направленности. Ввиду этого нет ничего удивительного в том, что формулировка диспозиций указанных преступлений практически невозможна без использования специальной терминологии и отсылок к иным нормативным правовым актам. Однако такой, вне всяких сомнений целесообразный подход законодателя создает определенные сложности для правоприменителей. В значительной степени это обусловлено необходимостью не только верно определить нормативный правовой акт, подлежащий применению в конкретной ситуации (в отдельных случаях выбрать его из значительного числа аналогичных нормативных актов, как, например, по делам о нарушении требований охраны труда, правил безопасности), но также правильно его истолковать (если признаки преступления не в полном объеме раскрыты в уголовном законе) и применить.

Результаты перманентного анализа судебно-следственной практики позволяют констатировать, что правоприменители достаточно часто допускают произвольное толкование норм гражданского, финансового, муниципального, миграционного и других видов законодательства, приводящее к формированию, по сути, регионально-прецедентного права. В конечном итоге в подавляющем большинстве случаев право толкуется и применяется так, как это видит правильным суд районного или вышестоящего уровня, а органы расследования и прокуратуры вынужденно соглашаются с подобным подходом. Ярким примером здесь могут послужить многочисленные факты необоснованного возбуждения уголовных дел о незаконной банковской деятельности.

Суть наиболее распространенной ошибки заключается в искажении либо неверном толковании сформулированных в ст. 5 Федерального закона «О банках и банковской деятельности» видов банковских операций. Повсеместное игнорирование правоприменителями необходимости и целесообразности изучения нормативных правовых актов Центрального банка Российской Федерации, позволяющих определить сущность той или иной банковской операции, и последующего сопоставления нормативных предписаний с фактически осуществляемой деятельностью приводит к заурядной «подгонке» этой деятельности под банковскую. В результате банковские операции, фактически осуществляемые кредитной организацией по поручению клиента банка, зачастую квалифицируются как незаконная банковская деятельность, которая якобы осуществлялась этим клиентом банка. Например, банковские операции по перечислению денежных средств с банковских счетов хозяйствующих субъектов на банковский счет клиента банка нередко определяются как незаконное привлечение денежных средств физических и юридических лиц во вклады (до востребования и на определенный срок). Банковские операции по перечислению денежных средств со счета клиента банка на счета других хозяйствующих субъектов трактуются как осуществление переводов денежных средств по поручению физических и юридических лиц, в том числе банков-корреспондентов, по их банковским счетам. Таким образом, в результате не просто неверного, а вопиюще безграмотного толкования сущности банковских операций фактически осуществляемая деятельность расценивается правоприменителями как незаконная банковская.

Принимая во внимание вышеизложенное, думается, что достаточно широкое распространение двух взаимосвязанных и взаимозависимых фактов (во-первых, неэффективного выявления и расследования названных преступлений, во-вторых, ошибок при применении бланкетных норм, устанавливающих уголовную ответственность за совершение этих деяний) обуславливается наличием ряда негативных обстоятельств.

Наиболее серьезной является противоречивость и несогласованность действующего законодательства, которые осложняют уяснение содержания и смысла правовых норм (правопонимание), создают препятствия для их единообразного применения и, как следствие, влекут различного рода правоприменительные ошибки.

Что касается следственных ошибок, то их специфика заключается в том, что, будучи допущенными следователем (дознавателем), они могут повлечь за собой ошибки прокурора (как на досудебных, так и судебных стадиях уголовного процесса), а впоследствии и суда.

В сложившейся ситуации существенно возрастает роль разъяснений высшей судебной инстанции, которые, в соответствии с п. 1 ч. 7 ст. 2 Федерального конституционного закона от 05.02.2014 № 3-ФКЗ «О Верховном Суде Российской Федерации», даются в целях обеспечения единообразного применения законодательства. Напомним, что полномочие давать разъяснения по вопросам судебной практики вменено Верховному Суду статьей 126 Конституции РФ. В этой связи нельзя не упомянуть и о позиции Конституционного Суда РФ, согласно которой разъяснения Верховного Суда РФ имеют целью устранение неопределенности нормы, обеспечение ее однозначного истолкования и единообразного применения, в том числе при необходимости адекватного и своевременного приспособления регулирующей роли нормы в единстве ее буквы и духа к той или иной сфере общественных отношений в их динамике. Правомочие Верховного Суда РФ давать судам разъяснения по вопросам применения законодательства направлено на поддержание единообразия в толковании и применении норм права судами общей юрисдикции и является одним из элементов конституционного механизма охраны единства и непротиворечивости российской правовой системы, реализация которого обеспечивается установленной законом возможностью отмены судебных постановлений, в том числе в случае их расхождения с постановлениями Пленума Верховного Суда РФ, содержащими разъяснения по вопросам судебной практики. Не вдаваясь в полемику относительно значимости постановлений Пленума Верховного Суда РФ, отметим лишь, что поддерживаем мнение отдельных исследователей, полагающих, что «содержащиеся в таких постановлениях разъяснения по вопросам применения законодательства, основанные на требованиях закона и обобщенных данных судебной практики в масштабах страны, представляют собой своеобразную форму судебного прецедента и являются ориентиром, подлежащим обязательному учету в целях вынесения законных и обоснованных приговоров, решений, определений и постановлений».

Однако следует признать, что нередко разъяснения высшей судебной инстанции не отличаются столь необходимой правоприменителям оперативностью, полнотой и однозначностью. Пожалуй, одним из наиболее ярких примеров тому может послужить постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 № 46 «О некоторых вопросах судебной практики по делам о преступлениях против конституционных прав и свобод человека и гражданина (статьи 137, 138, 138.1, 139, 144.1, 145, 145.1 Уголовного кодекса Российской Федерации)» в части применения ст. 145.1 УК РФ, предусматривающей ответственность за невыплату заработной платы, пенсий, стипендий, пособий и иных установленных законом выплат.

Безусловно, важность вопросов, рассмотренных в упомянутом постановлении, не подлежит сомнению и в настоящей работе намеренно не рассматривается. Вместе с тем ряд дефектов уголовного закона, влекущих возникновение проблем у правоприменителей, к сожалению, остался за рамками внимания Верховного Суда РФ. В частности, достаточно проблематичным является установление следующих обстоятельств:

каково правовое положение иного обособленного структурного подразделения организации, руководитель которого является субъектом преступления, предусмотренного ст. 145.1 УК РФ, и, как следствие, являются ли равнозначными понятия «обособленное подразделение организации», определение которого сформулировано в ст. 11 Налогового кодекса РФ, и «иное обособленное структурное подразделение организации», используемое в уголовном законе;

в каких конкретно случаях руководитель организации или иное указанное в ст. 145.1 УК РФ лицо могут быть привлечены к уголовной ответственности за невыплату пенсий, стипендий и иных установленных законом выплат;

что следует понимать под иными установленными законом выплатами. В частности, относится ли к последним выходное пособие (ст. 178 Трудового кодекса РФ);

относятся ли к неправомерным действия руководителя организации или иного указанного в ст. 145.1 УК РФ лица по уплате налогов, коммунальных платежей, аренды, ремонта используемой в производственном процессе техники, оборудования, если их результатом явилась полная или частичная невыплата заработной платы, иных выплат;

каким образом исчислять срок задержки выплат работнику, если сроки выплаты заработной платы в организации не установлены (так называемые плавающие сроки выплат);

как следует трактовать такие понятия, как «невыплата свыше двух месяцев», «невыплата свыше трех месяцев», «осуществление платежа в размере менее половины подлежащей выплате суммы».

Например, длительность невыплаты заработной платы правоприменители определяют различным образом: два (три) месяца невыплаты плюс один день; два (три) месяца невыплаты плюс период, по окончании которого у руководителя организации или иного указанного в ст. 145.1 УК РФ лица возникает обязанность выплаты следующего платежа, например заработной платы; два (три) месяца невыплаты плюс еще один месяц. Иными словами, налицо реальная проблема, связанная с отсутствием единообразия правоприменительной практики.

Рассмотренная выше ситуация существенно осложняется в случае, когда локальными нормативными правовыми актами организации, содержание которых входит в противоречие с нормами Трудового кодекса РФ, установлена выплата заработной платы один раз в месяц либо день производства выплат не фиксированный, а «плавающий», то есть не определен. Как правило, в подобных случаях срок невыплаты отсчитывается от даты последней выплаты заработной платы.

Небезупречным видится и постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2018 № 41 «О судебной практике по уголовным делам о нарушениях требований охраны труда, правил безопасности при ведении строительных или иных работ либо требований промышленной безопасности опасных производственных объектов». Так, высшей судебной инстанцией не сформулированы понятия «строительные работы», «иные работы». В пункте 10 ранее действовавшего постановления Пленума Верхов- ного Суда СССР от 05.12.1986 № 16 «О практике применения судами уголовного законодательства, направленного на охрану безопасных условий труда и безопасности горных, строительных и иных работ» под строительными работами понимались «земляные, каменные, бетонные, монтажные, демонтажные, изоляционные, кровельные, электромонтажные, отделочные, санитарно-технические, погрузочно-разгрузочные и другие работы, производимые на строительной площадке в связи с возведением, реконструкцией, ремонтом, передвижением или сносом жилых зданий, помещений и сооружений производственного, складского, бытового, общественного и иного назначения, а также работы вне строительной площадки, связанные с ремонтом и прокладкой линий связи, электросетей, дорог, коммуникаций теплоснабжения, газоснабжения, водоснабжения, канализации и других инженерных сетей, кроме аналогичных работ», отнесенных к горным. Ныне постановление Пленума Верховного Суда СССР от 05.12.1986 № 16 утратило силу на территории Российской Федерации. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2018 № 41 отсутствует подобное определение, что вызывает вопросы и осложняет работу правоприменителей, а также приводит к формированию противоречивой судебно-следственной практики.

Думается, что при формулировании определения понятия «строительные работы» следует исходить из определений, приведенных в специальных нормативных актах, предусматривающих нормы и правила безопасного труда, правила охраны труда в строительстве. В названных нормативных источниках речь идет о различных видах работ, выполняемых при новом строительстве, расширении, реконструкции, техническом перевооружении, текущем и капитальном ремонте зданий и сооружений. Никакие другие работы, кроме указанных, строительными названы быть не могут.

Что касается иных работ, то к ним совершенно обоснованно можно отнести работы, «связанные с ремонтом и прокладкой линий связи, электросетей, дорог, коммуникаций теплоснабжения, газоснабжения, водоснабжения, канализации и других инженерных сетей», каковые Верховным Судом СССР относились к строительным.

Необходимо также, по нашему мнению, конкретизировать рекомендации относительно отграничения преступления, предусмотренного ст. 143 УК РФ, от преступлений, предусмотренных ст. 216 и 217 УК РФ. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2018 № 41 дублируется ранее данная Пленумом Верховного Суда рекомендация разрешать этот вопрос исходя из того, при производстве каких именно работ нарушены специальные правила (в том числе требования охраны труда), и, «если их нарушение допущено при производстве строительных или иных работы, а равно работ на опасных производственных объектах, то содеянное при наличии других признаков составов соответствующих преступлений должно квалифицироваться по ст. 216 или 217 УК РФ». Полагаем, высшей судебной инстанции необходимо конкретизировать, что нарушение правил безопасности (в том числе и требований охраны труда) следует квалифицировать по ст. 216 УК РФ при производстве не всех без исключения строительных или иных работ.

В научной литературе по данному вопросу встречаются различные мнения. Исследователи разграничивают преступления, предусмотренные ст. 143 и 216 УК РФ по нескольким критериям: по характеру нарушенных норм (нарушены требования охраны труда или правила безопасности; специальные правила безопасности ведения работ и общие требования охраны труда в любой сфере); по виду производимых работ; по потерпевшему, субъекту преступления. Однако, на наш взгляд, в первую очередь следует обратить внимание на отличие правоохраняемых объектов данных преступлений. А. В. Бриллиантов и Н.Р. Косевич определяют основной объект состава преступления, предусмотренного ст. 413 УК РФ, как отношения в области обеспечения охраны труда, условий труда, отвечающих требованиям безопасности и гигиены. Дополнительный объект -- жизнь и здоровье человека11. В то же время основной объект преступления, предусмотренного ст. 216 УК РФ, -- это общественная безопасность в сфере производства отдельных видов работ, дополнительный объект -- здоровье человека, отношения собственности; факультативный объект -- жизнь человека».

Следовательно, при разграничении исследуемых преступлений необходимо принимать во внимание не только характер нарушенных норм, вид производимых работ, отличие потерпевших и субъектов этих преступлений, но и те последствия, которые могут наступить в результате нарушения правил безопасности (требований охраны труда). Если последствия нарушения правил безопасности (в том числе правил охраны труда) наступили (могли наступить) для неопределенного круга лиц, то есть нарушена общественная безопасность в сфере данного производства, то речь, безусловно, идет о преступлении, предусмотренном ст. 216 УК РФ, если же эти последствия наступили исключительно в отношении лица, выполняющего строительные работы или иные работы, и никоим образом не могли бы причинить вред иным лицам, то речь может идти только о преступлении, предусмотренном ст. 143 УК РФ, даже если работы, в ходе которых нарушены правила безопасности (требования охраны труда) являются строительными или иными, поскольку общественная безопасность в сфере производства отдельных видов работ не нарушена.

Подводя итоги вышеизложенного, констатируем, что игнорирование высшей судебной инстанцией упомянутых проблем не позволяет в полной мере согласиться с представленной в юридической литературе позицией относительно того, что разъяснения Верховного Суда РФ в той части, в которой они являются не результатом аккумулирования опыта правоприменения, но средством воздействия на его развитие, фактически выступают самостоятельными нормоустанавливающими правовыми актами.

Библиография