Правовой статус неродившегося ребенка: новый подход к определению

Размещено на http://www.allbest.ru/

Правовой статус неродившегося ребенка: новый подход к определению

Е.А. Капитонова

Аннотация

Актуальность и цели. Защита прав нерожденного ребенка декларируется в международных правовых актах, однако не находит отражения в российском законодательстве. Целью статьи является формулирование предложений по совершенствованию нормативно-правовых актов в данной сфере.

Результаты. Рассмотрены различные подходы к определению момента начала защиты прав неродившегося ребенка, сформулированные российскими исследователями и зарубежным законодателем. Отмечены различия между терминами «нерожденный ребенок» и «эмбрион» (зародыш человека на стадии развития до восьми недель). Проведен анализ практики Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), затрагивающей вопросы статуса эмбриона. Сформулировано и обосновано авторское суждение о том, что зачатый, но еще не родившийся ребенок может выступать в правоотношениях в трех различных качествах, каждое из которых требует самостоятельного закрепления его статуса с учетом базовых принципов активно формирующейся науки биоэтики, позиций ЕСПЧ, действующего российского законодательства и существующих в стране правовых традиций. Приведенные в исследовании теоретические положения обладают качеством научной новизны и могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях по смежной тематике юриспруденции, а также в процессе законотворческой деятельности.

Выводы. Первой стадией развития неродившегося ребенка является эмбрион (срок беременности до восьми недель). Предлагается рассматривать его исключительно как возможный объект права. На второй стадии (плод - срок беременности от девяти до 12 недель) неродившийся ребенок также не обладает самостоятельным статусом и оценивается как неотъемлемая часть организма матери. Третья стадия (насцитурус - срок беременности свыше 12 недель) подразумевает рассмотрение неродившегося ребенка в качестве носителя законного интереса, который может со временем трансформироваться в право на жизнь, что определяет его особый статус в праве (в том числе в качестве возможного потерпевшего в рамках уголовного процесса).

Ключевые слова: неродившийся ребенок, права человека, начало жизни человека, насцитурус.

Abstract

Legal status of the unborn child: a new approach to definition

E. A. Kapitonova

Background. Protection of the rights of the unborn child is declared in international legal acts, but is not reflected in Russian legislation. The purpose of the article is to formulate proposals to improve the legal acts in this area.

Results. Various approaches to the definition of the beginning of the protection of the rights of the unborn child, formulated by Russian researchers and foreign legislators, are considered. There are differences between the terms “unborn child” and “embryo” (human fetus up to eight weeks). Analysis of the practice of the European Court of human rights, affecting the status of the embryo, is conducted. The author's judgment that the conceived, but not yet born child can act in legal relations in three different qualities, each of which requires an independent consolidation of its status, taking into account the basic principles of the actively emerging science of bioethics, the positions of the ECHR, the current Russian legislation and the legal traditions existing in the country, is formulated and justified. The theoretical provisions presented in the study have the quality of scientific novelty and can be used in further research on related topics of jurisprudence, as well as in the process of legislative activity.

Conclusions. The first phase of the unborn child is the embryo (gestation period up to 8 weeks). It is proposed to consider it exclusively as a possible object of law.

At the second phase (fetus - term pregnancy from 9 until 12 weeks) unborn child also not possesses separate status and is lauded as an integral part of mother's organism. The third phase (naciturus - gestation period over 12 weeks) involves the consideration of the unborn child as a carrier of legitimate interest, which may eventually be transformed into the right to life and determines its special status in the law (including as a possible victim in criminal proceedings).

Keywords: unborn child, human rights, the beginning of human life, nasciturus.

В преамбуле Декларации о правах ребенка 1959 г. [1] закрепляется право ребенка на специальную охрану и заботу, «включая надлежащую правовую защиту, как до, так и после рождения». Та же формулировка повторяется в преамбуле Конвенции о правах ребенка 1989 г. [2]. Необходимость защиты интересов данного субъекта еще до его рождения предусмотрена в ряде зарубежных основных законов (например, в конституциях Перу (ч. 1 ст. 2), Замбии (ч. 2 ст. 12), Словакии (ч. 1 ст. 15), Чехии (ч. 1 ст. 6), Ирландии (ч. 3 ст. 40) и др.). В Германии положение такого содержания отсутствует в тексте Конституции, но имплементировано в национальное законодательство посредством разъяснений высших судебных органов (Федеральный конституционный суд ФРГ в Постановлении от 28 мая 1993 г. установил, что человеческая жизнь подлежит потенциальной защите еще до появления ребенка на свет [3]).

В результате многие современные российские и зарубежные правоведы [4, 5] говорят о необходимости защиты прав неродившегося ребенка, однако по-разному определяют ее временные границы. Так, Н.И. Беседкина рассматривает человеческий эмбрион как носителя особого онтологического статуса («потенциальный человек»), гарантирующего наделение его правами, схожими с правами родившегося ребенка (право на защиту, на имя и даже на получение содержания от родителей или лиц, их заменяющих) [6]. При этом начало человеческой жизни данный исследователь предлагает по аналогии с ее концом связать с деятельностью головного мозга, а именно с началом функционирования ствола мозга, что соответствует шестой неделе развития эмбриона [7]. Е.Г. Соловьев указывает в качестве возможного критерия начала жизни человека жизнеспособность плода, т.е. способность к самостоятельной внеутробной жизни, пусть и с помощью определенного медицинского вмешательства, но без какой-либо определяющей его существование связи с материнским организмом [8]. Однако наиболее взвешенной в контексте действующего законодательства представляется позиция Н.Н. Федосеевой и Е.А. Фроловой, считающих, что момент возникновения правосубъектности неродившегося ребенка следует привязать к окончанию срока внутриутробного развития, после которого в России запрещено производство аборта по желанию матери (12 недель) [9]. Подобный подход характерен для ряда европейских стран: в частности, во Франции законы начинают защищать жизнь ребенка через 10 недель после зачатия, в Дании - спустя 12 недель, а в Швеции - через 20 [10, с. 9-10].

В то же время за неродившимся ребенком даже в этом качестве не следует признавать наличие права на жизнь, которое он в любом случае не в состоянии реализовать самостоятельно. Уместнее будет говорить о законном интересе - потенциальной возможности возникновения со временем (после рождения) права на жизнь, которая подлежит самостоятельной охране в случае воспрепятствования ее реализации, связанного с нарушением закона (причинение вреда зародышу по вине врача, аборт на более поздних, чем разрешено законом, сроках и т.д.). Схожее суждение высказывает Г. Б. Романовский, неоднократно в своих работах подчеркивавший, что не следует смешивать признание человеческой природы за эмбрионом и уважение его права на жизнь с понятием правоспособности, каковой эмбрион не обладает [11, с. 77-78], а также ряд иных авторов [12].

От неродившегося ребенка как потенциального субъекта права на жизнь, по нашему мнению, следует отличать термин «эмбрион». В настоящее время в силу действия на территории страны Федерального закона «О временном запрете на клонирование человека» [13] под эмбрионом необходимо понимать зародыш человека на стадии развития до восьми недель (ст. 2).

Четкое установление правового статуса эмбриона необходимо с целью определения возможности реализации права распоряжения эмбрионом, произведенным искусственным путем, а также выявления субъекта, который обладает таким правом. Подобные вопросы могут возникать в самых различных ситуациях: эмбриональные клетки в настоящее время используются в зарубежных странах в косметологии и фармацевтической промышленности. Кроме того, дальнейшую судьбу эмбрионов приходится решать при разводе или смерти одного из супругов после того, как семейная пара решила прибегнуть к ЭКО или услугам суррогатной матери.

В российском праве статус эмбриона (как и неродившегося ребенка) в целом следует считать неурегулированным, поскольку нормативные акты, его упоминающие, содержат только запреты, но не определяют общих правил его существования в качестве объекта или субъекта права. В законе, в частности, установлены:

- запрет на использование эмбрионов человека в производстве клеточных лекарственных препаратов и на создание эмбриона в этих целях (п. 4, 5 ст. 3 Федерального закона «О биомедицинских клеточных продуктах» [14]);

- запрет на перемещение клонированных эмбрионов через границу страны (ст. 3 Федерального закона «О временном запрете на клонирование человека»).

В условиях скудности правовых норм соответствующего содержания юристам и ученым приходится обращаться за ответами на свои вопросы к нормативным актам, принятым наднациональными институтами по вопросам биоэтики, и к правоприменительной практике. Большую роль в этом вопросе играют решения Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), позиция которого по ряду проблемных моментов отчасти проясняет статус эмбриона с точки зрения общепризнанных принципов и норм международного права. В частности, ЕСПЧ были сформулированы следующие базовые постулаты:

- точка отсчета права на жизнь относится к пределу усмотрения государств, при этом между европейскими странами не существует консенсуса по вопросу научного и правового определения начала жизни [15];

- права, приписываемые плоду, и права матери неразрывно взаимосвязаны, в связи с чем пределы усмотрения, предоставленные государству в отношении защиты нерожденного, с неизбежностью преобразуются в пределы усмотрения относительно уравновешивания конфликтующих прав матери [16];

- определение судьбы эмбриона, полученного искусственным путем, производится только с согласия обоих доноров клеток, что во всех случаях соответствует цели достижения справедливого баланса конкурирующих интересов, при этом возможность и порядок отзыва такого согласия до момента имплантации могут быть урегулированы национальным законодателем по его усмотрению [17];

- действие права распоряжения эмбрионами, полученными искусственным путем, в отношении его владельца может быть ограничено в соответствии с законом при условии наличия правомерной цели такого ограничения и соблюдения установленной процедуры (например, допустима конфискация хранившихся в клинике эмбрионов в рамках расследования уголовного дела в отношении данной клиники) [18];

- установленный государством запрет на использование эмбрионов в научных исследованиях распространяется на эмбрионы, полученные в результате экстракорпорального оплодотворения и не предназначенные для имплантации, даже в случае наличия согласия доноров на передачу эмбрионов конкретным организациям в научных целях; подобное толкование запрета не является вмешательством в осуществление права на уважение личной жизни донора [19];

- запрет проводить генетический анализ эмбриона прежде, чем он будет использован для инициации беременности, является несоразмерным вмешательством в частную и семейную жизнь в случае, когда национальное законодательство позволяет прерывать беременность по медицинским показаниям, если выяснится, что плод заражен генетическим заболеванием [20].

С целью формирования четкого правового подхода к вышеозначенной теме в рамках российского законодательства предлагаем внести в него ряд изменений. Действующий в этой сфере приказ Минздрава России «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению» [21] может быть скорректирован и применяться в дальнейшем как нормативный акт, регулирующий вопросы медицины (каковым в настоящее время он по большей части и является).

При этом необходимо исходить из того, что зачатый, но еще не родившийся ребенок может выступать в правоотношениях в трех качествах: как возможный объект права (эмбрион - срок беременности до восьми недель), как неотъемлемая часть организма матери (плод - срок беременности от девяти до 12 недель) и как носитель законного интереса, который может со временем трансформироваться в право на жизнь (насцитурус - срок беременности свыше 12 недель). Каждая из перечисленных стадий внутриутробного развития ребенка требует самостоятельного закрепления ее статуса с учетом базовых принципов активно формирующейся науки биоэтики, а также приведенных выше позиций ЕСПЧ, действующего российского законодательства и существующих в стране правовых традиций.

1) Эмбрион (выбор понятия, использованного для обозначения данной стадии развития человеческого зародыша, в полной мере соответствует устоявшейся терминологии онтогенеза человека, а также имеющейся в Федеральном законе «О временном запрете на клонирование человека» легальной дефиниции данного понятия):

- в отношении эмбриона, полученного искусственным путем и предназначенного для использования в репродуктивных целях, до момента его переноса в матку следует реализовывать подход, характерный для объекта права - предусмотреть порядок определения права собственности на него с учетом интересов всех сторон, а также границы распоряжения этим правом собственности (включая возможность передачи другим лицам для репродуктивных целей);

- процедура экстракорпорального оплодотворения должна производиться только при условии получения письменного информированного согласия обоих доноров (матери и отца) на имплантацию эмбриона конкретной женщине; при этом срок действия такого согласия надлежит ограничить (не более семи дней), а каждой из сторон предоставить право отозвать ранее данное согласие в любое время до дня проведения ЭКО (это гарантирует учет мнения обоих потенциальных родителей и исключит возможные споры в случае дальнейшего развода и отказа отца от желания иметь детей с этой женщиной);

- лицо, предоставляющее биоматериал для репродуктивных целей без намерения становиться родителем (донор половых клеток либо тканей репродуктивных органов), до момента проведения процедуры его забора должно предоставить оформленный в письменной форме отказ от всех прав на определение дальнейшей судьбы биоматериала, включающий сведения об информированности о последствиях принятия такого решения (в том числе невозможности его изменить);

- в случае смерти одного из доноров (лиц, имеющих право распоряжаться эмбрионом) право собственности на эмбрион не следует включать в наследственную массу (оно должно в полном объеме переходить ко второму донору, который в этом случае получает право единолично распоряжаться дальнейшей судьбой эмбриона с момента подтверждения смерти другого донора);

- медицинская организация, осуществляющая культивацию эмбрионов и (или) их криоконсервацию с последующим хранением либо без такового, должна заключать с собственниками эмбриона договор хранения с указанием срока хранения и принятием на себя риска гибели или порчи эмбрионов (возможно также установление обязанности медорганизации страховать подобные риски за свой счет);

- случаи уничтожения (гибели) полученного искусственным путем эмбриона, находящегося вне организма матери, следует оценивать как причинение имущественного и морального вреда его собственникам;

- отсутствие согласия собственников эмбриона по вопросу определения его дальнейшей судьбы к моменту окончания установленного срока его хранения в медицинской организации должно расцениваться как основание для реализации процедуры уничтожения эмбриона;

- у эмбриона, развивающегося в организме матери, отсутствует собственный правовой статус, в связи с чем причинение ему умышленного либо неосторожного вреда в процессе медицинских манипуляций либо иных действий (бездействия) следует рассматривать в рамках уголовного права как вред здоровью матери.

2) Плод (выбор понятия, использованного для обозначения данной стадии развития человеческого зародыша, осуществлен с учетом устоявшейся биологической терминологии онтогенеза человека, а предложенные правовые рамки его существования (от девяти до 12 недель) обусловлены установленным в российском законодательстве предельным сроком искусственного прерывания беременности по желанию женщины):

- за плодом не признается самостоятельное право на жизнь, в результате чего с правовой точки зрения его надлежит оценивать в контексте принадлежности организму матери;

- гибель плода в результате медицинских манипуляций либо иных умышленных или неосторожных действий (бездействия) не составляет признака особого вида преступного деяния и квалифицируется как тяжкий вред здоровью матери (с учетом п. 6.7 Приказа Минздравсоцразвития РФ от 24.04.2008 № 194н [22]).

3) Насцитурус (выбор понятия, использованного для обозначения данной стадии развития - внутриутробного развития, обусловлен, с одной стороны, значением этого латинского слова (в римском праве действовал принцип Nasciturus pro iam nato habetur, quotiens de commodis eius agitur - «Зачатый ребенок принимается за уже родившегося, если речь идет о его выгоде»), а с другой стороны - свободой данного термина от законодательной интерпретации (устоявшееся в юридической науке понимание насцитуруса как ребенка, зачатого, но не родившегося на момент смерти своего отца, интересы которого защищаются в процессе раздела наследства, может быть расширено посредством придания ему четкого правового значения при его закреплении в законе)):

- насцитуруса следует признавать не субъектом, наделенным правоспособностью, а носителем законного интереса, способного трансформироваться со временем в право на жизнь, в связи с чем причинение ему умышленного либо неосторожного вреда в процессе медицинских манипуляций либо иных действий (бездействия), в том числе со стороны матери, необходимо рассматривать в рамках уголовного права как вред жизни или здоровью, причиненный особому виду потерпевшего;

- правовое регулирование уголовной ответственности за гибель насци- туруса или причиненный ему вред следует реализовать посредством внесения в Уголовный кодекс РФ отдельной статьи;

- тяжесть деяния и соответствующий ей размер санкции надлежит определять с учетом ряда квалифицирующих признаков:

• наступившие последствия (гибель насцитуруса либо причинение ему вреда, повлекшего нарушение развития);

• срок внутриутробного развития насцитуруса (до 26 недель или свыше 26 недель - определение этой отметки детерминировано данными современной медицинской науки, достоверно установившей, что после 26 недель жизнеспособность плода при преждевременных родах в условиях надлежащего врачебного ухода считается высокой (более 90 %) [23], что должно обуславливать больший потенциал наличествующего у такого насцитуруса законного интереса, способного трансформироваться в право на жизнь, и, как следствие, более высокий уровень его защиты);

• форма вины при совершении деяния (умысел или неосторожность в отношении последствий);

• субъект преступления (совершение деяния матерью уменьшает степень его общественной опасности, а совершение его медицинским работником, напротив, должно увеличивать степень общественной опасности деяния);

- в целях приведения норм Уголовного кодекса РФ в соответствие с положениями о новом составе преступления и исключения двойной ответственности вследствие двойного учета обстоятельств следует исключить из УК РФ квалифицирующие признаки, характеризующие совершение преступления в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, и повлекшие прерывание беременности в результате смерти самой матери (п. «г» ч. 2 ст. 105, п. «б» ч. 2 ст. 110, п. «б» ч. 3 ст. 110.1 УК РФ);

- деяние, повлекшее гибель насцитуруса либо причинение ему вреда, повлекшего нарушение развития, может рассматриваться как одно из преступлений в совокупности (при наличии в нем признаков другого состава преступления), но не может быть оценено в качестве основания для квалификации его результатов как «тяжких последствий» иного преступления.

Подобное четкое определение границ правовой охраны неродившегося ребенка позволит четче решать связанные с ним юридические проблемы и гарантирует реализацию международно-правовых принципов и норм на любой стадии внутриутробного развития будущего человека.

право эмбрион плод неродившийся ребенок

1. Декларация прав ребенка (принята резолюцией 1386 (XIV) Генеральной ассамблеи ООН от 20 ноября 1959 г.).

2. Конвенция о правах ребенка (принята резолюцией 44/25 Генеральной ассамблеи ООН от 20 ноября 1989 г.).

3. Свитнев К.Н. Юридический статус эмбриона в международном праве: правоприменительная практика / К.Н. Свитнев // Медицинское право. - 2009. - № 3. - С. 31-37.

4. Joseph R. Human Rights and the Unborn Child / R. Joseph. - Leiden : Brill, Marti- nus Nijhoff Publishers, 2009. - XVIII, 350 p.

5. Parness J. The Abuse and Neglect of the Human Unborn: Protecting Potential Life / J. Parness // Family Law Quarterly. - 1986. - V. 20, № 2. - P. 197-212.

6. Беседкина Н.И. Права неродившегося ребенка / Н.И. Беседкина // Государство и право. - 2006. - № 4. - С. 54-60.

7. Беседкина Н.И. Конституционно-правовая защита прав неродившегося ребенка в Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук / Беседкина Н.И. - М., 2005. - 203 с.

8. Соловьев Е.Г. Репродуктивные права как элементы конституционных прав и свобод человека и гражданина : автореф. дис. . канд. юрид. наук / Соловьев Е.Г. - Владикавказ, 2010. - 22 с.

9. Федосеева Н.Н. Проблема определения правового статуса эмбриона в международном и российском праве / Н.Н. Федосеева, Е.А. Фролова // Медицинское право. - 2008. - № 1. - С. 36-40.

10. Приходько Т.В. Право называться человеком / Т.В. Приходько // Вопросы российского и международного права. - 2012. - № 2. - С. 7-14.

11. Романовский Г.Б. Юридическое определение момента возникновения права на жизнь / Г.Б. Романовский // Государство и право. - 2007. - № 11. - С. 71-78.

12. Рыжова А.А. Эмбрион как субъект конституционного права / А.А. Рыжова // Наука. Общество. Государство. - 2016. - Т. 4, № 4. - С. 56-61.

13. О временном запрете на клонирование человека : Федер. закон от 20.05.2002 № 54-ФЗ (ред. от 29.03.2010) // Собрание законодательства РФ. - 2002. - № 21. - Ст. 1917.

14. О биомедицинских клеточных продуктах: Федер. закон от 23.06.2016 № 180-ФЗ (ред. от 3.08.2018) // Собрание законодательства РФ. - 2016. - № 26 (ч. 1). - Ст. 3849.

15. Дело «Во (Vo) против Франции» (жалоба № 53924/00) : Постановление Европейского суда по правам человека от 08.07.2004 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. - 2004. - № 12.

16. Дело «A, B и C (A, B and C) против Ирландии» (жалоба № 25579/05) : Постановление Европейского суда по правам человека от 16.12.2010 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. - 2011. - № 6.

17. Дело «Эванс (Evans) против Соединенного Королевства» (жалоба № 6339/05): Постановление Европейского суда по правам человека от 10.04.2007 // Права человека. Практика Европейского суда по правам человека. - 2007. - № 10. - С. 65-82.

18. Дело «Кнехт (Knecht) против Румынии» (жалоба № 10048/10) : Постановление Европейского суда по правам человека от 02.10.2012 // Прецеденты Европейского суда по правам человека. - 2016. - № 9.

19. Дело «Паррилло (Parrillo) против Италии» (жалоба № 46470/11): Постановление Европейского суда по правам человека от 27.08.2015 // Прецеденты Европейского суда по правам человека. - 2015. - № 12.

20. Дело «Коста и Паван (Costa and Pavan) против Италии» (жалоба № 54270/10): Постановление Европейского суда по правам человека от 28.08.2012 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. - 2013. - № 2.

21. О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению : Приказ Минздрава России от 30.08.2012 № 107н (ред. от 01.02.2018) // Российская газета. - 2013. - № 78/1.

22. Об утверждении медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека: Приказ Минздравсоцразвития РФ от 24.04.2008 № 194н (ред. от 18.01.2012) // Российская газета. - 2008. - № 188.

23. Tyson J.E. Intensive Care for Extreme Prematurity - Moving beyond Gestational Age / J.E. Tyson, N.A. Parikh, J. Langer, C. Green, R.D. Higgins // The New England Journal of Medicine.

Размещено на Allbest.ru