Деструктивное речевое поведение в цифровой среде: факторы, детерминирующие негативное воздействие на мировоззрение пользователя

Размещено на http://allbest.ru

Деструктивное речевое поведение в цифровой среде: факторы, детерминирующие негативное воздействие на мировоззрение пользователя

Е.И. Галяшина,

В.Д. Никишин

Аннотация

Сегодня в условиях всеобщей цифровизации и информатизации общества интернет-среда становится криминогенной коммуникационной средой, благоприятной для совершения «речевых преступлений», т.е. речевых действий, образующих объективную сторону corpus delicti. Статья посвящена криминологическому анализу факторов, детерминирующих негативное воздействие информационных угроз на пользователей цифровой коммуникационной среды (прежде всего интернет-среды). На основе мониторинга социальной коммуникации в интернет-среде и анализа закономерностей функционирования языка в условиях интернет-коммуникации авторами обобщены основные свойства интернет-коммуникации и факторы, обеспечивающие возможность злоупотребления правами (свободой слова и правом свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию) в целях деструктивного воздействия на мировоззренческую безопасность интернет-пользователей (прежде всего детей и молодежи). К таким факторам относится симуляция, виральность, гиперреальность, феномен социального растормаживания и др. Особое внимание в статье уделено концепту деструктивности информационного воздействия, рассматриваемому на основе анализа феноменов человеческой деструктивности, агрессии и киберагрессии, девиантности и делинквентности. В качестве информационных угроз мировоззренческой безопасности интернет-коммуникации предлагается рассматривать контент-риски и коммуникационные риски как формы репрезентации деструктивного речевого поведения в цифровой среде.

В статье приводится авторская классификация данных информационных рисков на основе обобщения судебной и судебно-экспертной практики (в том числе по делам, решениями по которым материалы включались в Федеральный список экстремистских материалов), практики Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзора), а также междисциплинарного анализа научных публикаций. В контексте обеспечения мировоззренческой безопасности анализируется понятие «мортилатрия» и предлагается ввести термин «эридофобия». Авторами статьи анализируется влияние на аксиосферу интернет-пользователя делинквентных субкультур, размывающих идентичность человека с целью навязывания новой -- псевдоправильной -- идентичности.

Ключевые слова: информационная безопасность; мировоззренческая безопасность; симулякры; гиперреальность; информационные угрозы; интернет-коммуникация; деструктивность; речевое поведение; цифровая среда; делинквентные субкультуры.

Abstract

Destructive Speech Behavior in the Digital Environment: Factors that Determine the Negative Impact on the User's Worldview The reported study was funded by RFBR according to the research project №. 20-011-00190.

Elena I. Galyashina, Dr. Sci. (Law), Dr. Sci. (Philology), Full Professor, Professor of the Department of Forensic Expertise, Kutafin Moscow State LAw University (MSAL); Academician of the Russian Academy of Natural Sciences (RANS)Moscow, Russia

Vladimir D. Nikishin, Cand. Sci. (Law), Director of the Center for Academic Development and Educational Innovation; Senior Lecturer, Department of Forensic Expertise,Kutafin Moscow State Law University (MSAL). Moscow, Russia

Today, in the context of universal digitalization and informatization of the society, the Internet environment is becoming a criminogenic communication environment, favorable for the commission of "speech crimes", i.e. speech actions that form the objective element of the corpus delicti. The paper is devoted to the criminological analysis of the factors that determine the negative impact of information threats on users of the digital communication environment (primarily, the Internet environment). Based on monitoring social communication in the Internet and analyzing the patterns of language functioning in conditions of the Internet communication, the authors summarize the main properties of the Internet communication and factors that provide the possibility of abuse of rights (freedom of speech and the right to freely search, receive, transmit, produce and distribute information) in order to have a destructive impact on the ideological safety of Internet users (primarily children and young people). Such factors include simulation, virality, hyperreality, the phenomenon of social disinhibition, etc. Particular attention is paid to the concept of destructiveness of information impact, considered on the basis of an analysis of the phenomena of human destructiveness, aggression and cyber aggression, deviance and delinquency. The authors propose to treat content risks and communication risks as forms of representation of destructive speech behavior in the digital environment as information threats to the ideological security of the Internet communication. The paper provides the authors' classification of the information risks under consideration based on a generalization of judicial and forensic practice (including cases when materials were included in the Federal List of Extremist Materials by court decisions), the practice of the Federal Service for Supervision of Communications, Information Technology and Mass Communications (Roskomnadzor), as well as interdisciplinary analysis of scientific publications. The authors suggest that the terms "mortilatrya" and "eridophobia" be introduced in the context of ensuring the worldview security. The authors of the paper analyze the influence on the axiosphere of the Internet user of delinquent subcultures that erode a person's identity in order to impose a new pseudo-correct- identity.

Keywords: information security; world outlook security; simulacra; hyperreality; information threats; internet communication; destructiveness; speech behavior; digital environment; delinquent subcultures.

Введение

В основе построения концепции обеспечения мировоззренческой безопасности интернет- коммуникации лежит антропологический поворот в правоведении и гуманитарных науках, в рамках которого на современном этапе развития общества пришло осознание информационных угроз человеческому сознанию и бытию, осознание необходимости поиска решения проблем негативного воздействия цифровой среды на мировоззрение человека, изменение его ценностных и эмоциональных оценок, волеизъявлений.

Антропологический подход, рассматривающий человека как высшую и абсолютную ценность, требует выстраивания сбалансированных и всесторонних правовых рамок для регламентации коммуникации в интернет-среде в целях соблюдения баланса прав человека на свободу распространения и получения информации, свободу слова и плюрализм мнений, права на безопасную коммуникацию, с одной стороны, и защиту от злоупотребления этими правами, с другой стороны.

Процессы всеобщей цифровизации и глобализации обусловливают понимание Интернета не как средства коммуникации, а как коммуникативной среды (интернет-среды, шире -- цифровой среды). Интернет-среда мыслится уже не как дополнение к реальному бытию человека, а как вторая, параллельная -- виртуальная -- реальность, в которой принимаются и реализуются собственные решения, удовлетворяются потребности, создаются определенные продукты деятельности и процесс общения трансформируется в виртуальные коммуникации Носов Н. А. Виртуальная психология. М., 2000. 432 с..

В последнее время в обиход специалистов из разных областей научного знания вошел термин VUCA-мир Англоязычная аббревиатура VUCA -- от слов volatility -- нестабильность, uncertainty -- неопределен-ность, complexity -- сложность и ambiguilty -- неоднозначность, двусмысленность. Термин приписы-вают футуристу Бобу Джохансену (2007) из Института будущего (the Institute for the Future, Palo Alto, CA), обратившему внимание на всё уменьшающиеся возможности прогнозируемости мира и происходящих в нем событий. См. также: Codreanu A. A VUCA action framework for a VUCA environment. Leadership challenges and solutions // Journal of Defense Resources Management. 2016. Vol. 7, iss. 2 (13). P. 31-38., метафорически передающий непреодолимую быстротечную изменчивость мира, неспособность человека «переваривать» и должным образом усваивать всю информацию, поступающую ему по разным коммуникационным каналам, непредсказуемость предстоящих изменений в условиях растущих по экспоненте темпов технического развития и, как следствие, неопределенность в завтрашнем дне, расшатывание скреп аксио- сферы человека, увеличение потенции деструктивного информационного воздействия на его сознание. Примечательно, что стремительные, не поддающиеся контролю изменения во всех сферах жизнедеятельности общества, приводящие к «шоку будущего» («футурошоку»), еще в 1970-е гг. предсказывал с удивительной точностью Э. Тоффлер Toffler A. Future Shock. New York : Bantam Books, 1971. 561 p..

1. Интернет-коммуникация и ее свойства

Ключевыми характеристиками современной интернет-коммуникации выступают ее опосредованность, дистантность, интерактивность, доступность, глобальный межкультурный характер, относительная анонимность, отсутствие статусной иерархии, широкие возможности для конструирования личностной и социальной идентичности, многомерность, картинность, размывание норм поведения и морали, стремление к ненормативному поведению, сжатость (компрессированность), фатичность и креативность, диалогичность, добровольность и желательность контактов, маргинализация и карнавализация коммуникационных процессов, мультимедийность, интерактивность, полимодальность и поликодовость, гипертекстуальность См. также: Gergen K. J. The Saturated Self: Dilemmas of Identity in Contemporary Life. New York, 1991 ; Кар-пова Т. Б. Категориальные свойства дискурса Рунета // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2010. № 3. С. 70-73 ; Виноградова Т. Специфика общения в Интернете // Русская и сопоставительная филология : лингвокультурологический аспект. Казань, 2004. С. 63-67..

По мнению И. Н. Розиной, компьютерноопосредованная коммуникация -- это коммуникативный процесс, протекающий в открытой электронной социальной среде, чаще всего посредством вербальных средств коммуникации (текстов, графики, аудио-, видеофайлов и изображений), инициирующий формирование интернет-сообществ и особую форму самопрезентации Розина И. Н. Компьютерно-опосредованная коммуникация в практике образования и бизнеса // Теория коммуникации и прикладная коммуникация : сб. науч. тр. / под общ. ред. И. Н. Розиной. Ростов н/Д : ИУБиП, 2004. С. 185-192..

Интернет-пространство -- благоприятная среда для быстротечного, вирусоподобного распространения деструктивной информации, виральность Виральность (virality) -- характеристика, определяющая стремительность распространения контента среди пользователей (см.: официальный сайт компании RusBase. URL: https://rb.ru/glossary/virality/ (дата обращения: 11.02.2020)). которой является основным критерием истинности данной информации для пользователей. Информационные атаки в интернет-медиа преобразуют тоннель виртуальной реальности пользователя, «подсовывая» ему (на основе алгоритмизированного анализа его поведения в Сети, в том числе истории посещений веб-страниц) тот контент, который «зацепит» его внимание (в том числе на основе анализа ключевых слов) Никишин В. Д. Цифровые и речевые следы в аспекте обеспечения информационной (мировоззренче-ской) безопасности в интернет-среде // Судебная экспертиза. 2020. № 1 (61). С. 131-139..

Современная цифровая среда, включая интернет-СМИ, блоги и социальные сети, является благодатной почвой для активного функционирования симулякров -- псевдообразов явлений действительности.

Симулякр с точки зрения семиотики -- «самореференциальный знак (образ несуществующей действительности), подменяющий символ, который олицетворяет слово, и его конвенциональные значения» Шевченко Е. В. Симулякр как тактический прием оказания ориентирующего воздействия // Вопросы когнитивной лингвистики. 2015. № 3 (44). С. 145. Тюрнева Т. В. Опыт анализа лингвосемиотического контекста EDUCATION: концепт ^ понятие ^ термин (на материале английского языка) : автореф. дис. ... канд. филол. наук : 10.02.04. Иркутск, 2012. С. 20..

Симулякры активно используются в манипу- лятивных стратегиях, оказывая психологическое воздействие на реципиентов, целенаправленно замещая реальность ложными установками и символами и тем самым становясь «мощнейшим орудием манипулирования»¹¹ сознанием интернет-пользователей. Тактический прием «симулякр» особенно распространен в таких формах деструктивного информационного воздействия в интернет-среде, как фейкинг и пропаганда экстремистско-террористической идеологии.

С одной стороны, симулякры реализуют деструктивную функцию, разрушая сложившиеся мировоззренческие установки реципиента, подменяя и разрушая его реальность. С другой стороны, симулякры осуществляют конструирующую функцию, создавая новую реальность (киберреальность, гиперреальность, виртуальную реальность), конструируя новую, «правильную» аксиосферу реципиентов или насаждая негативные эмоции и сея панику. Как утверждает В. И. Демченко, «реальность под воздействием тотальной симуляции превращается в гиперреальность. В этих обстоятельствах симулякр обладает деструктивными функциями по отношению к традиционной культуре, но его конструирующие функции проявляются в формировании гиперреального как реального без истока и без реальности» Демченко В. И. Метафора и симулякр как средства конструирования культурной реальности современ-ного общества : дис. ... канд. филос. наук : 09.00.13. Ставрополь, 2009. С. 8..

Использование симулякров в информационной войне -- прием достижения лжеинформи- рования, а информационная война -- «не просто "искажение информации и представление реальных фактов в искаженном виде"», а «производство "альтернативной реальности"» Илларионов А. Вызовы информационной войны для свободного общества и возможная контрстра-тегия : выступление на XIX Форуме Открытого общества Эстонии (Таллинн, 18 сентября, 2014 г.) // URL: http://red-ptero.livejournal.com/1672224.html (дата обращения: 04.11.2020)., «"трансформационный перевод" одной картины мира в другую» Почепцов Г. Г. Информационные войны. М. : Рефл-Бук : Ваклер, 2001. С. 25-26..

Относительная анонимность интернет-коммуникации способствует тому, что делинквенты не до конца осознают степень общественной опасности своего речевого поведения, степень наносимого реципиенту вреда, а даже если и осознают, считают себя находящимися вне поля юридической ответственности за указанные деяния.

Такое явление получило название «феномен социального растормаживания (disinhibition)» Васильев Т. Негативные аспекты виртуальной коммуникации и их пастырская оценка // Христианское чтение. 2016. № 6. С. 321., когда «люди говорят и делают вещи, которые бы не стали говорить и делать под своим именем, позволяют себе гораздо больше, чем привыкли в обычной жизни, где они несут ответственность за свои поступки и высказывания» Бочавер А. А. Хломов К. Д. Кибербуллинг: травля в пространстве современных технологий // Психо-логия. Журнал ВШЭ. 2014. № 3. С. 186.. По меткому утверждению Л. Н. Синельниковой, «всё табуированное в общественной этике переносится в интернет-просторы... То, чего нельзя, неприлично делать в реальной жизни, -- можно в виртуальной коммуникации» Синельникова Л. Н. Дискурс троллинга -- коммуникация без табу // Актуальные проблемы стилистики. 2016. № 2. С. 141..

2. Концепт «деструктивность информационного воздействия»

Деструктивное поведение понимается нами как физические и вербальные проявления индивида, направленные на разрушение чего-либо. Коммуникативная деструктивность обнаруживает себя практически во всех сферах межличностного взаимодействия: начиная с бытового общения и заканчивая политической коммуникацией.

Вербальные проявления -- деструктивное речевое поведение, направленное на разрушение мировоззренческих установок личности, причинение нравственных страданий и вреда психическому здоровью коммуниканта, характеризуемое чувством удовлетворения от страданий жертвы и сознанием собственной правоты.

Основной стратегией деструктивного речевого поведения выступает стратегия собственного возвышения за счет унижения другого, которая реализуется в коммуникации с помощью деструктивных речевых тактик (совокупности коммуникативных ходов, выполняемых в определенной последовательности) Волкова Я. А. Феномен хамства в деструктивном общении // Вестник ЛГУ имени А. С. Пушкина. 2013. № 4..

По мнению И. В. Лысак, деструктивная деятельность определяется как «специфически человеческая форма активного отношения к миру, основное содержание которой составляет разрушение существующих объектов и систем» Лысак И. В. Человек -- разрушитель: деструктивная деятельность человека как социокультурный фено-мен. Таганрог : Изд-во ТРТУ, 1999. С. 5.. Учеными отмечается недостаточное количество прикладных исследований, посвященных проблемам деструктивного поведения человека Богдан С. С. Человеческая деструктивность как социокультурный феномен // Известия РГПУ имени А. И. Герцена. 2010. № 124. С. 311.. Что касается репрезентации делинквентного речевого поведения, в аспекте феномена человеческой деструктивности рассматривались только экстремистские речевые действия Никишин В. Д. Криминогенная речевая агрессия в аспекте судебной экспертизы материалов экстре-мистско-террористической направленности // Вестник Нижегородского университета имени Н. И. Ло-бачевского. 2019. № 3. С. 108-113.. Стоит отметить, что делинквентное речевое поведение понимается нами как девиантное (отклоняющееся) речевое поведение, влекущее нарушение не любых социальных норм, а именно норм права, т.е. речевые действия образуют объективную сторону правонарушения (преступления).

Феномен деструктивности рассматривался в рамках психологического направления девиантологии, в то время как причины девиантности как социального явления стали предметом изучения социологии девиантности, представленной обилием школ, течений и теорий Гилинский Я. И. Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других «отклонений». СПб. : Юридический центр-Пресс, 2004. С. 28-46..

Социально-детерминистские подходы к рассмотрению человеческого поведения наиболее ярко начинают проявляться в эпоху Просвещения и Нового времени. Так, известный мыслитель Дж. Локк, ратуя за атмосферу свободы, независимости и осознания взаимных обязанностей, считал, что любой человек при рождении -- чистый лист бумаги (tabula rasa), не обремененный ни знаниями, ни характером, ни поведенческими стереотипами, в том числе деструктивными (в этом заключалась критика предложенной Т. Гоббсом теории врожденных идей) Локк Дж. Сочинения : в 3 т. / ред.: И. С. Нарский, А. Л. Субботин. М. : Мысль, 1985. Т. 1. С. 96-154.. Ж.-Ж. Руссо также видел причины разрушения «естественного чувства свободы» человека в культуре и цивилизации Руссо Ж.-Ж. Рассуждения о науках и искусствах // Избранные сочинения : в 3 т. М., 1961. Т. 1. С. 44-45.. К. Гельвеций, не разделявший руссоистскую критику науки, литературы и искусства, утверждал, что «люди не рождаются, а становятся теми, кто они есть» Гельвеций К. О человеке, его умственных способностях и его воспитании. М. : Соцэкгиз, 1938. С. 90.. Вслед за представителями эпохи Просвещения родоначальники социального утопизма (Т. Мор, Ж. Мелье, Э.-Г. Морелли), размышляя о преступности как форме деструктивного поведения, видели ее причины в дисгармонии социального устройства, недостаточности воспитания и «видели возможность преодоления преступности в переустройстве общества на социалистических началах» Богдан С. С. Указ. соч..

Все имеющиеся на сегодня исследования феномена деструктивности рассматривают его во взаимосвязи с концептом «агрессия» (З. Фрейд, К. Лоренц, И. Эйбл-Эйбесфельдт, Н. Тинберген, А. Басс, Л. Берковиц, А. Бандура, Р. Велдер См. обзор работ указанных авторов: Волкова Я. А. Деструктивное общение в когнитивно-дискурсивном аспекте : монография. Волгоград : Перемена, 2014., Л. Р. Комалова Комалова Л. Р. Типология мультилингвальной вербализации эмоционального состояния «агрессия» (на материале разносистемных данных корпусной лингвистики) : дис. ... д-ра филол. наук: 10.02.21. М., 2017. 513 с.). Социопсихологические криминологические концепции Г. Тарда Тард Г. Преступник и толпа. М. : Алгоритм, 2016., Э. Сатерленда и Д. Кресси Sutherland E., Cressey D., Luckenbill D. Principles of Criminology. 11th ed. Lanham -- Boulder -- New York -- Oxford : Rowman & Littlefield Publishers, Inc., 1992. 704 p., теория научения А. Бандуры Бандура А. Теория социального научения. СПб. : Евразия, 2000. рассматривают агрессию как форму поведения, усвоенного в процессе социального научения, т.е. как результат социокультурных процессов.

В противовес франкфуртской школе русский религиозный философ И. А. Ильин считал носителем социальной деструкции не социум и его институты как таковые, а человека: «Ибо "зло" -- не пустое слово, не отвлеченное понятие, не логическая возможность и не "результат субъективной оценки". Зло есть прежде всего душевная склонность человека, присущая каждому из нас, как бы некоторое, живущее в нас страстное тяготение к разнузданию зверя, тяготение, всегда стремящееся к расширению своей власти и к полноте захвата» Ильин И. А. Основы христианской культуры. М. : Эксмо, 2011. С. 9.. Признавая огромное влияние социализации конкретной личности на формирование ее поведенческих стереотипов и возможных девиаций, мы в то же время не можем обойти вниманием так называемые акцентуации личности (термин ввел К. Леонгард), т.е. врожденные качества личности (эмотивность, тревожность, импульсивность, лабильность и т.д.), обладающие тенденцией к переходу в патологические состояния Леонгард К. Акцентуированные личности. Киев : Выща шк. Головное изд-во, 1989. С. 17.. Если личность не способна по своим индивидуальным качествам стать на путь саморазвития в окружающем ее социуме, то она избирает путь «самоспасения» путем разрушения окружающей ее действительности.

Термин «человеческая деструктивность» был введен немецким психологом Э. Фроммом в 1973 г. в труде «Анатомия человеческой деструктивности» Fromm E. The anatomy of human destructiveness. New York : Holt, Rinehart and Winston, 1973.. В данной работе Э. Фромм выделил различные типы агрессии и деструктивности и их предпосылки. В самом общем виде Э. Фромм делит агрессию на «доброкачественно-оборонительную» (порождается инстинктами, способствует поддержанию жизни) и «злокачественно-деструктивную» (присуща только человеку, не связана с сохранением жизни).

Последняя, согласно гипотезе Фромма, появляется как результат взаимодействия факторов социализации во взаимосвязи с экзистенциальными потребностями человека Агапов П. В. Эрих Фромм о человеческой агрессивности и деструктивности: опыт философско-антропо-логического анализа // Вестник МГУКИ. 2012. № 6 (50).. На наш взгляд, концепты «агрессия» и «деструктивность» соотносятся как общее и частное, деструктивность как крайняя форма агрессии отличается от оборонительной агрессии своей «ненасытностью»: она не обусловлена конкретными жизненно необходимыми потребностями, в то время как доброкачественно-оборонительная агрессия исчезает после удовлетворения таких потребностей, защиты витальных интересов человека. Рассматривая соотношение концептов «деструктивность» и «девиатность», мы склоняемся к позиции С. С. Богдана, рассматривающего деструктивность как общее свойство различных проявлений девиантного поведения (преступность, наркомания, самоубийство и др.), как критерий «принадлежности к группе девиаций» Богдан С. С. Указ. соч. С. 313., т.к. любая девиация «приводит к разрушению чего-либо (здоровья, отношений, личности, общественного порядка) и даже -- к прерыванию самой жизни» Богдан С. С. Указ. соч. С. 313.. Многообразие форм деструктивного речевого поведения в интернет-среде обусловило появление специального термина -- «киберагрессия», который был введен Д. Шабро Chibbaro J. S. School counselors and the cyberbully: interventions and implications // Professional School Counseling. 2007. Vol. 11 (1). P. 65-67. в 2007 г. для обозначения девиантного поведения в интернет-среде (оскорбление, унижение, издевательство, разоблачение, манипулирование, агрессивные нападки, преследование посредством коммуникативных технологий Васильев Т. Негативные аспекты виртуальной коммуникации и их пастырская оценка // Христианское чтение. 2016. № 6. С. 317-318.), при этом в современных условиях содержание этого термина, на наш взгляд, существенно расширилось и охватывает все рассматриваемые нами ниже формы репрезентации деструктивного речевого поведения в цифровой среде.

3. Информационная (мировоззренческая) безопасность и формы репрезентации деструктивного речевого поведения в цифровой среде

Специалисты факультета психологии МГУ имени М. В. Ломоносова в монографии «Цифровое поколение России: компетентность и безопасность» приводят следующую классификацию онлайн-рисков: контентные, коммуникационные, потребительские, технические риски, а также интернет-зависимость Солдатова Г. У., Рассказова Е. И., Нестик Т. А. Цифровое поколение России: компетентность и безопас-ность. М. : Смысл, 2017. С. 90-99.. На наш взгляд, в контексте юридико-лингвистического обеспечения информационной (мировоззренческой) безопасности интернет- коммуникации целесообразно заимствование концептов «контент-риски» и «коммуникационные риски». При этом под контент-рисками (контентными рисками) мы понимаем информационные угрозы, связанные с «ознакомлением» интернет-пользователей с уже размещенной в интернет-среде деструктивной информацией.

Коммуникационные риски возникают в процессе общения (межличностного взаимодействия) интернет-пользователей ввиду использования одним из коммуникантов манипулятивных дискредитационных и иных деструктивных речевых стратегий (в социальных сетях, блогах, мессенджерах, на форумах и т.д.).

Деструктивная информация в цифровой среде распространяется не только вербально, она может передаваться кодами разных семиотических систем (фотоизображения, видео, мелодии, схемы, анимация, гиперссылки и т.д.) посредством разных коммуникационных каналов: вербально-графемного, визуально-образного, вербально-акустического, невербально-акустического. Речевые продукты, имеющие в своей структуре не только вербальный, но и невербальный(-ые) -- несегментный(-ые) -- компоненты, получили название креолизованных (поликодовых) текстов. Именно такие речевые продукты с негомогенной структурой составляют основу современной интернет-коммуникации, в информационном воздействии (в том числе деструктивном) обеспечивая синергетический перлокутивный эффект (эффект воздействия), т.к. смысл (семантика) таких речевых продуктов не сводится к сумме вербального и невербального компонентов, а рождает новый целостный образ -- гештальт. Исследования показывают, что, например, «большая часть экстремистской информации представлена в форме видеофрагментов (51,2 %). Кроме того, экстремистская информация представлена в виде текста (30,8 %), графических изображений (10,3 %), аудиофайлов (7,7 %)» Соловьев В. С. Преступность в социальных сетях Интернета (криминологическое исследование по мате-риалам судебной практики) // Всероссийский криминологический журнал. 2016. № 1. С. 65.. На основе обобщения судебной и судебноэкспертной практики (в том числе по делам, решениями по которым материалы включались в Федеральный список экстремистских материалов), практики Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзора), а также междисциплинарного анализа научных публикаций, посвященных проблемам деструктивного информационного воздействия в сети Интернет, нами была сформулирована классификация форм репрезентации девиантного речевого поведения в цифровой среде (см. табл.). Приведенная классификация не является исчерпывающей и строгой, т.к. нами сознательно допускались отступления от единого основания деления коммуникационных и контентных рисков, а некоторые формы показаны как промежуточные.

Формы репрезентации девиантного речевого поведения

— кибертроллинг (включая флейм (флейминг)) -- форма социальной провокации в сетевом общении, использующаяся как персонифицированными участниками, заинтересованными в большей узнаваемости, публичности, эпатаже, так и анонимными пользователями без возможности их идентификации;

— кибербуллинг (кибермоббинг) -- травля, вербальное издевательство, в том числе угрозы, вызывание чувства стыда, враждебного отношения; дискриминационные высказывания, связанные с внешним видом, умственными способностями, умениями и т.д.: харассмент, имперсонация, эксклюзия (остракизм), стигматизация, киберсталкинг, угрозы, хейтинг, стигматизация, хеппислепинг («радостное избиение) и др.жестокого обращения с животными, не ограничено. В Государственной Думе ФС РФ на рассмотрении находится законопроект № 812541-7 «О внесении изменения в Федеральный закон "Об информа-ции, информационных технологиях и о защите информации" в части оперативного ограничения до-ступа к информации в сети "Интернет", содержащей материалы жестокого обращения с животными» (URL: https://sozd.duma.gov.ru (дата обращения: 22.01.2021)). См., в частности: Willard N. E. Cyberbullying and Cyberthreats: Responding to the Challenge of Online Social Aggression, Threats, and Distress. Champaign, 2007.

-- фейкинг (фейк-ньюс) -- распространение ложной информации с целью пропаганды и агитации, нацеленной на искажение фактов для политической манипуляции массовым сознанием и создания ложной картины мира Корецкая О. В. Фейковые новости как объект изучения медиалингвистики (на материале англоязычных

Однако данная классификация имеет высокую теоретическую значимость как попытка обобщить, исчислить и систематизировать факторы деструктивного информационного воздействия интернет-коммуникации на мировоззрение пользователей.

Указанные в таблице формы репрезентации деструктивного речевого поведения составляют реальную угрозу мировоззренческой (информационной) безопасности интернет-коммуникации (прежде всего мировоззренческой безопасности детей и подростков), т.к. влекут изменение мировоззренческих установок и ценностей (изменяют аксиосферу) в сторону дегуманизации (под прикрытием иных «моральных» ценностей), способствуют распространению нигилизма, анархии, атмосферы паники и хаоса, в том числе катастрофизма и апокалипсизма и т.д., т.е. в целом влекут дезорганизацию и дестабилизацию государственных и общественных структур, социальных связей, нарушение прав и законных интересов граждан. криминологический киберагрессия язык социальный сеть

Как утверждают исследователи, более 50 % подростков 12-17 лет сталкиваются с изображением жестокости в сети Интернет и порнографией, описанием способов чрезмерного похудения; около 20 % -- с контентом о способах употребления наркотиков и причинения себе вреда Мы в ответе за цифровой мир. С. 11.; около 70 % подростков и молодежи (15-25 лет) сталкивались с пропагандой экстремистско-террористической идеологии в интернет-среде Мы в ответе за цифровой мир. С. 29-30.; около 70 % подростков и молодежи сталкивалась онлайн с пропагандой суицида и селфхарма Мы в ответе за цифровой мир. С. 110, 140.; около 60 % подростков и молодежи 14-24 лет получают информацию о способах самоубийства в сети Интернет Сыроквашина К. В., Дозорцева Е. Г., Бадмаева В. Д., Макушкин Е. В., Шкитырь Е. Ю. Клинические и психологические подходы к исследованию проблемы суицидов у подростков // Российский психиатри-ческий журнал. 2017. № 6. С. 24-31.; 10-14 % российских подростков и молодежи прибегали к самопорезам Мы в ответе за цифровой мир. С. 112.; около 25 % подростков сталкивались с пропагандой АУЕ Мы в ответе за цифровой мир. С. 41. и информацией о распространении наркотиков онлайн Мы в ответе за цифровой мир. С. 47.; около половины девушек сталкивались в Интернете с контентом, посвященным экстремальным способам похудения Мы в ответе за цифровой мир. С. 116.; около половины подростков и молодежи (12-13 лет -- 23 %; 14-17 лет -- 47 %; старше 17 лет -- 54 %) подвергались попыткам кибергруминга Мы в ответе за цифровой мир. С. 92..

Под информационной (мировоззренческой) безопасностью интернет-коммуникации в аспекте рассматриваемой темы нами понимается (на основе легального определения «информационной безопасности детей» Федеральный закон от 29.12.2010 № 436-ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» // СЗ РФ. 2011. № 1. Ст. 48.) состояние защищенности пользователей цифровой среды, при котором отсутствуют контентные и коммуникационные риски, связанные с причинением информацией вреда их здоровью и (или) физическому, психическому, духовному, нравственному развитию. В данном случае нами сознательно используется прием метонимии: информационная безопасность интернет-коммуникации и информационная безопасность пользователей цифровой среды (интернет-среды) понимаются нами как равнозначные понятия (перенос свойств на основе смежности коммуникации как деятельности и пользователей как коммуникантов, субъектов данной деятельности).

4. Эридофобия и мортилатрия

Для обозначения имеющего хронотоп состояния массового страха, надвигающейся катастрофической или апокалиптической угрозы предлагаем ввести термин «эридофобия» (от др.-греч. ”Ерц -- спор, форо^ -- страх), образованный от имени Эрида -- богини раздора и хаоса в древнегреческой мифологии GirouxH. Lexicon Iconographicum Mythologiae Classicae. Bd. III. Zьrich ; Mьnchen, 1986. S. 846-850.. Эридофобия населения достигается в информационной войне путем распространения информации о готовящихся террористических атаках, природных катаклизмах, об эпидемиологических катастрофах (что сегодня наглядно видно на примере фейк-ньюс вокруг вируса COVID-19, устрашающих население, сеющих алогичный, всеобъемлющий и непредсказуемый страх путем фальсификации статистических данных, пропаганды «теории заговора» и т.д.). Описанный еще в 1950-х гг. социальным психологом Л. Фестингером феномен когнитивного диссонанса объясняет, что в ситуации конфликта сведений человек, пытаясь преодолеть дискомфорт, чаще всего не ищет истину, а пытается «подтвердить свои убеждения любыми возможными способами» Мы в ответе за цифровой мир. С. 51-52.. В контексте мировоззренческой безопасности также нельзя обойти вниманием феномен постправды, при котором мнение интернет- пользователей формируется на основе не объективных фактов, а субъективных интерпретаций и эмоций. Для концепции обеспечения информационно-мировоззренческой безопасности интернет-коммуникации интерес представляет также понятие «мортилатрия» (от лат. Mors, mortis -- смерть и гр. Латрвию -- служить, покланяться), под которым понимается «культ смерти во имя какой-либо цели» Петухов В. Б. Терроризм как форма социокультурной деструктивности // Известия РГПУ имени А. И. Гер-цена. 2008. № 66. С. 128.. На наш взгляд, данное понятие можно экстраполировать не только на джихад, свержение конституционного строя и другие феномены экстремистско-террористического дискурса, но и на пропаганду суицидального поведения, киберсуицид, онлайнки- бербуллицид, флешмоб-киберсуицид и другие деструктивные информационные угрозы в цифровой среде.

5. Делинквентные субкультуры

Влиянию деструктивно-пропагандистской информации в интернет-среде более всего подвержены дети и подростки как группы с неустоявшимся мировоззрением и «духом бунтарства». В условиях конфликта между целями «большого общества» и институциональными средствами достижения этих целей подростками из низших слоев общества в качестве путей адаптации подростков могут выступать ретризм, ритуализм, «бунт», предполагающие построение собственной системы ценностей и норм, т.е. создание субкультуры или присоединение к уже существующей. Наибольшую угрозу мировоззренческой безопасности составляют делинквентные субкультуры экстремистско-террористического толка, субкультуры «колумбайн», субкультуры андеграунда, пропагандирующие культ насилия и жестокости, субкультуры аутодеструктивного толка (киберсуицид, флешмоб-киберсуицид, селфхарм, «группы смерти» и т.д.) и др. Как утверждал А. Коэн, «делинквентная субкультура извлекает свои нормы из норм более широкой культуры, выворачивая их, однако, наизнанку. По стандартам этой субкультуры поведение делинквента правильно именно потому, что оно неправильно по нормам более широкой культуры», «здесь явно присутствует элемент злоумышленности, удовольствия от причинения беспокойства другим, восторг от самого факта отвержения различных табу» Коэн А. Содержание делинквентной субкультуры // Социология преступности. М. : Прогресс, 1966. С. 318, 317.. Анализ продуктов речевой деятельности экстремистско-террористического дискурса показал, что адепты радикальных течений оправдывают свое делинквентное поведение, ссылаясь на высшие понятия; прикрывая свое поведение порочностью жертвы или провокацией с ее стороны; отрицая вред своего поведения и утверждая его полезность. Деструктивное информационное воздействие в интернет-среде усиливает диссоциативные силы, угрожающие целостности человеческой личности, размывает идентичность человека Воропаев М. В. Психология и педагогика виртуальных сред. Ростов н/Д, 2007., в том числе гражданскую идентичность, с целью навязывания новой идентичности -- принадлежности к адептам делинквентных субкультур и радикальных течений. Навязывание культа насилия как средства решения проблем рассматривается как конструирование «военной идентичности» (термин предложил Э. Эриксон Erikson E. H. Identity: Youth and crisis. New York : Norton, 1968.). Кроме того, глобальность и доступность интернет-коммуникации усиливает «эффект Вертера» -- подражательное поведение ввиду романтизации и героизации суицидального поведения и его жертв Название эффекта появилось в результате резкого роста числа подражающих самоубийств в Европе после публикации романа «Страдания юного Вертера» И. Гёте.

См., например: Fahey Robert A., Matsubayashi T., Ueda M. Tracking the Werther Effect on social media: Emotional responses to prominent suicide deaths on twitter and subsequent increases in suicide // Social Science & Medicine. 2018. Vol. 219. P. 19-29 ; Eisenwort B., Etzersdorfer E., Herberth A., Niederkrotenthaler T., Sonneck G., Strauss M., Till B., Voracek M. Role of media reports in completed and prevented suicide: Werther vs. Papageno effects // The British Journal of Psychiatry. 2010. Vol. 197/10. P. 234-243 ; Суходолов А. П., Бычкова А. М. Освещение суицидальной тематики в средствах массовой информации в свете правовых ограничений и социальной значимости проблемы // Вопросы теории и практики журналистики. 2016. № 4. С. 588-606..

Заключение

В рамках исследования был осуществлен мониторинг социальной коммуникации в интернет- среде и анализ закономерностей функционирования языка в условиях интернет-коммуникации с целью выявления признаков деструктивности информационных материалов.

В статье обобщены основные свойства современной коммуникации в цифровой среде, уже не просто дополняющей существующую реальность, а выступающей в качестве второй -- альтернативной -- реальности. Рассмотренные свойства интернет-пространства (шире -- цифровой среды) обеспечивают благоприятные условия для быстротечного, вирусоподобного распространения деструктивной информации, в том числе репрезентации делинквентного речевого поведения онлайн.

Рассмотренные в работе формы репрезентации деструктивного речевого поведения в цифровой среде (контентные и коммуникационные риски) и пропаганда делинкветных субкультур в интернет-среде требуют дальнейшего теоретического осмысления с точки зрения комплексного юридико-лингвистического подхода, призванного обеспечить адекватные правовые механизмы противодействия данным информационным угрозам исходя из коммуникативной (языковой) природы данных феноменов. В частности, дальнейшего осмысления требует соотношение рассмотренной в настоящей работе деструктивности информационного воздействия с такими феноменами, как криминогенного, конфликтогенность, дискредитацион- ность, вредоносность информации.

Библиография

1. Агапов П. В. Эрих Фромм о человеческой агрессивности и деструктивности: опыт философско-антропологического анализа // Вестник МГУКИ. -- 2012. -- № 6 (50). -- С. 56-61.

2. Бандура А. Теория социального научения. -- СПб. : Евразия, 2000.

3. Богдан С. С. Человеческая деструктивность как социокультурный феномен // Известия РГПУ имени А. И. Герцена. -- 2010. -- № 124. -- С. 310-119.

4. Бочавер А. А. Хломов К. Д. Кибербуллинг: травля в пространстве современных технологий // Психология. Журнал ВШЭ. -- 2014. -- № 3. -- С. 177-190.

5. Васильев Т. Негативные аспекты виртуальной коммуникации и их пастырская оценка // Христианское чтение. -- 2016. -- № 6. -- С. 311-329.

6. Виноградова Т. Специфика общения в Интернете // Русская и сопоставительная филология : Лингвокультурологический аспект. -- Казань, 2004.

7. Волкова Я. А. Деструктивное общение в когнитивно-дискурсивном аспекте : монография -- Волгоград : Перемена, 2014.

8. Волкова Я. А. Феномен хамства в деструктивном общении // Вестник ЛГУ имени А. С. Пушкина. -- 2013. -- № 4. -- С. 215-221.

9. Воропаев М. В. Психология и педагогика виртуальных сред. -- Ростов н/Д, 2007.

10. Гельвеций К. О человеке, его умственных способностях и его воспитании. -- М. : Соцэкгиз, 1938.

11. Гилинский Я. И. Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других «отклонений». -- СПб. : Юридический центр-Пресс, 2004.

12. Демченко В. И. Метафора и симулякр как средства конструирования культурной реальности современного общества : дис. ... канд. филос. наук. -- Ставрополь, 2009. -- 22 с.

13. Илларионов А. Вызовы информационной войны для свободного общества и возможная контрстратегия : выступление на XIX Форуме Открытого общества Эстонии (Таллинн, 18 сентября, 2014 г.). -- URL: http://red-ptero.livejournal.com/1672224.html (дата обращения: 04.11.2020).

14. Ильин И. А. Основы христианской культуры. -- М. : Эксмо, 2011.

15. Карпова Т. Б. Категориальные свойства дискурса Рунета // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. -- 2010. -- № 3. -- С. 70-73.

16. КомаловаЛ. Р. Типология мультилингвальной вербализации эмоционального состояния «агрессия» (на материале разносистемных данных корпусной лингвистики) : дис. ... д-ра филол. наук. -- М., 2017. -- 513 с.

17. Корецкая О. В. Фейковые новости как объект изучения медиалингвистики (на материале англоязычных СМИ) // Филологические науки. Вопросы теории и практики. -- 2017. -- № 9 (75) : в 2 ч. -- Ч. 1. -- С. 118-120.

18. Коэн А. Содержание делинквентной субкультуры // Социология преступности. -- М. : Прогресс, 1966.

19. Леонгард К. Акцентуированные личности. -- Киев : Выща шк., 1989. -- 375 с.

20. ЛоккДж. Сочинения : в 3 т. Т. 1 / ред.: И. С. Нарский, А. Л. Субботин. -- М. : Мысль, 1985.

21. Лысак И. В. Человек -- разрушитель: деструктивная деятельность человека как социокультурный феномен. -- Таганрог : Изд-во ТРТУ, 1999. -- 55 с.

22. Мы в ответе за цифровой мир : Профилактика деструктивного поведения подростков и молодежи в Интернете : учебно-методическое пособие / Г. У. Солдатова, С. В. Чигарькова, А. А. Дренёва, С. Н. Илюхина. -- М. : Когито-Центр, 2019. -- 176 с.

23. Никишин В. Д. Криминогенная речевая агрессия в аспекте судебной экспертизы материалов экстремистско-террористической направленности // Вестник Нижегородского университета имени Н. И. Лобачевского. -- 2019. -- № 3. -- С. 108-113.

24. Никишин В. Д. Цифровые и речевые следы в аспекте обеспечения информационной (мировоззренческой) безопасности в интернет-среде // Судебная экспертиза. -- 2020. -- № 1 (61). -- С. 131-139.